 |
|
| |
12:11 08.06.2024
Пополнен список книг библиотеки REAL SCIENCE FICTION
20:23 19.05.2023
Сегодня (19.05) в 23.59 заканчивается приём работ на Арену. Не забывайте: чтобы увидеть обсуждение (и рассказы), нужно залогиниться.
|
|
|
|
|
|
Ветер теребил бумажные листки: они топорщились и шуршали. Кольчин, близоруко щурясь, глянул в объявление. «Познакомлюсь с мужчиной без комплексов. О себе: оторва».
– Ни фига! – выдохнул он, и сорвал листок с адресом.
Дверь открыла девочка – невысокая, ладная, в бюстье и шортиках; коротко стриженная – волосы красные, вразмёт. «Чëрт! – задохнулся Кольчин. – Совсем юная».
– Припозднились, папаша, – хмыкнула она, пыхнула синими глазищами. – Я за десертом, – кинула через плечо.
– Я, собственно… – замялся Кольчин. «Хорошо, что дедом не назвала».
– Меня Рорр зовут, – крикнула она из кухни.
– Это ник или? – подумал он вслух.
– Без разницы, – откликнулась она.
«И то верно», – подумал Кольчин, заглянул в открытую комнату. Она оказалась просторной и светлой: в центре – стол, стулья; диван – у стены, рядом шкаф. И четверо мужиков. «История! – выдохнул сдавленно. – Пятеро… и одна: перебор». – Кольчин, – коротко представился.
– Респект старой гвардии! – кивнул долговязый парнишка: косички на его голове дружно вздрогнули.
– Заткнись! – осадил его большеголовый крепыш, отрекомендовался. – Гришка.
– Что, собственно, отмечаем? – поинтересовался Кольчин, глянув на уставленный снедью стол.
– День ангела хозяйки дома, – пояснил мужик в клетчатой рубахе: он сидел на диване, попыхивая сигаретой.
«Вот те раз! – растерялся Кольчин. – Кто ж у неё ангел?»
– Чего оробели? – подтолкнула синеглазая. – Вливайтесь. Всë свежее – только с огня. Налетай, мужики, завтра не будет.
«О чëм она? – насторожился Кольчин. – Чего не будет – еды или завтра? – оглянулся. – Забористые мужики, молодые. Зачем я?» – вздохнул с досадой.
– Еда – экстра–класс, – зацокал языком Гришка. – Такой потрясающей консистенции – не ешь, а смакуешь. У меня мать вкусно готовит…
– Чего припëрся? – покривился мужик в безрукавке, брюках хаки и берцах – рослый, жилистый, седоватый.
Кольчин глянул на его тату: на левой руке – вздыбленная земля, кресты и дымящийся танк. На правой – река, берег и кресты: много – рядами и вразброс.
– Заценил? – ударил он Кольчина взглядом. – Вот это… – ткнул пальцем в левое предплечье, – кресты побратимов, павших у Южного. А это, – он выставил правую руку, – кресты тех, кто полёг в отместку.
– Не пожалел, – хмыкнул парнишка. – Справа больше.
– Так и надо, – кивнул рослый. – Чтоб больше не хотелось. Между прочим… – повёл он глазами, – хата на западню похожа: и гостеприимная, а с подвохом. Если б на войне…
– То ж на войне, – оборвал его Гришка, – здесь – все свои.
– Ну да–ну да, – ухмыльнулся рослый. – Однако чутье не обманешь – тревожится чуйка.
– Бывает, – согласился мужик в клетчатой рубахе; сменил тему. – Хозяйка хороша! Активная – тыща вольт! – подмигнул Рорр. – Незабываемый вечер обещала. Ждём вот.
– Имя у неё странное, – вставился в разговор Кольчин; на него глянули недоуменно. Он смутился, пояснил: – Будто рык.
– А мне нравится, – улыбнулся парнишка.
– Никто и не спорит, – оборвал его Гришка. – Тебя как, к примеру, зовут?
– Алекс, – расплылся тот в улыбке.
– Не имя это, кличка, – хмыкнул Гришка. – Александр – другое дело.
– Я – Ирод, – буркнул мужик в тату. – Без вариантов.
– Окей! – кивнул Гришка. – А тебя? – повернулся к мужику в клетчатой рубахе: тот спал, запрокинув голову на подушки. – Подфартило, – захихикал, – ждал–ждал, и… вычёркиваем из списка.
– Гости дорогие! – скользнула в дверь девчонка, в руках – поднос со стаканами. – Экзотическое угощение и, собственно… – подмигнула выразительно.
Мужики загомонили, потянулись за напитками.
– За хозяйку! – крикнул Алекс.
Все дружно выпили.
– Почему оторва? – жадно глянул на неё Гришка.
– А! – покривилась та; оттянула шортики, и все увидели на выбритом лобке вытатуированное красным «ОТОРВА».
– Дела! – сглотнул Гришка, с трудом отвёл взгляд. – Релакс хоть стоящий? – прищурился по–кошачьи.
– А то, – хмыкнула девчонка. – Не вру.
– Ка–анечно, – фыркнул Ирод. – Все бабы...
– Я не все! – глянула она зло. – Запомни: не вру.
– Кончай трёп! Ближе к де… – застыл он на полуслове.
Из шкафа в комнату шагнуло существо: высокое, в длинном плаще и капюшоне. Глянуло горящими глазами на девчонку, на онемевших мужиков, прохрипело: – Пора! – Затем, широко ступая, протопало через комнату и вошло в стену.
– Об–ля! – вздрогнул Гришка. – Это что?
– Глюк, – прохрипел Алекс. – Пойло торчковое… небось.
– Торчковое? – Гришка глянул в пустой стакан. – Я думал, девка – адекват.
– Ну да, – зареготал Ирод, – оторвой зовётся.
– Чего раскудахтались? – оборвала она. – Сами же припëрлись, никто не гнал. Релаксу захотелось? – потянула за собой в прихожую; остановилась у входной двери. – Плиз!
– Во, как знал! – обиженно выдохнул Алекс. – Накормит, напоит и… тю-тю.
– Размечтался! – улыбнулась та, толкнула дверь рукой – та распахнулась со скрипом.
Они увидели чёрный простор. Сверкающая спираль рассекала его звёздным крылом – миллионы блистающих точек вспыхивали в ней голубым, жёлтым, белым. Слева, будто брошенная кем–то узорчатая шаль, плыла кровавая туманность. А чернота вокруг подрагивала и переливалась, словно морская гладь.
– Мама дорогая! – задохнулся Гришка. – Улёт. Полный.
– Это же вселенная… – пролепетал Кольчин. – А небо чужое: ни Полярной, ни Сириуса.
– Точняк, папаша, – ухмыльнулась Рорр. – И небо чужое, и мир...
– И зачем? – напрягся Ирод. – На звезды поглядеть? А в окошко – никак?
– Ну, что вы! – заволновался Кольчин. – Это ж… космос! И мир. Может, там время бежит по–другому, или пространство… искривлено, – он восторженно глянул на Рорр.
– Может, – зевнула та.
– Страшно… – выдохнул Алекс, – и звёзд полно. Крутяк, конечно: и я бы мог визжать и плакать, но… – вытаращился. – Мы на Джомолунгме?
– Не-а, – усмехнулась девчонка. – В точке выхода номер один. Ништяк? – подмигнула Алексу.
– Фантазм, – закивал тот. – Воображение – в зашкале, и пейзаж на холст просится. Как насчёт сфоткать?
– Валяй! – улыбнулась она. – Дарю!
– Секундочку, – вставился Гришка. – А выход откуда?
– Из туннеля, – усмехнулась Рорр.
– Выходит, – почесал затылок Гришка, – мы…
– На летающем острове! – зареготал кто–то.
Мужики обернулись и замерли. Огромное человекоподобное существо сидело метрах в семи, развалившись в широком кресле: чëрно–синее тело – в оранжевом комбинезоне, на ногах – ботинки. Два жёлтых глаза на чëрно–синей морде, широкая пасть с торчащими клыками и две свистящие дырки вместо носа. – Салют! – махнуло оно рукой.
– Йо–ханы! – дёрнулся Алекс. – Чуть не уссал...
– Геррой! – выдохнул монстр, подмигнул Рорр. – Девочек привела?
– Отстань! – покривилась та. – Не видишь?
– А я говорил! – вскинулся чëрно–синий. – Пиши честно: нужны, мол, отчаянные парни, готовые к … – он зло глянул на мужиков. – Парни как парни – вполне даже… съедобные.
– А давайте вернёмся, – заныл Алекс.
– И верно, – поддержал его Кольчин. – Хорошо ведь сидели.
– Нельзя! – отрубил чëрно–синий. – Чувака в капюшоне видели?
– Он кто? – испуганно спросил Алекс.
– Время, – заёрзал монстр в кресле. – Безжалостный, несговорчивый – ни мольбам, ни слезам... нет у вас выхода, – оглянулся.
Холодная тьма колыхнулась за ним: в ней, серебристыми искрами, заметались крошечные светляки. Вспыхнул фонарь, и люди увидели длинный туннель: каменные стены в паутине, гроздья пауков под потолком и притаившийся холодный мрак в конце.
– Вот чëрт, – прошептал Алекс, – квартира… того.
– Да ладно, мужики, – вздохнула Рорр, – что вы как маленькие. За мной, – шагнула за порог.
Они оторопело глядели на неё: она не сорвалась, не полетела вниз – стояла и смотрела в небо.
– Вы… и летать умеете? – прохрипел Алекс.
– Слепой? – обернулась. – Не видишь, стою. И без крыльев. Твердь… – ударила ногой. – Не дрейфь, сам проверь.
– Стоять! – рыкнул Ирод.
– Да ладно, – улыбнулась Рорр, – не опасно вовсе. Слово даю, – вскинула ладонь к глазам. – Солнце встаёт…
Звёздный простор вздрогнул, по нему побежали лиловые сполохи, за ними – багряные, красные. Ширь заиграла огнистыми бликами. Высоко над площадкой поплыл пылающий круг, брызнул сверкающими лучами.
– Эй, невесомая! – окликнул еë Ирод. – Мы где?
– Мужик прав, – встрял чëрно–синий, – знать хочет, где голову сложит.
– Окей! – кивнула она. – Объясняю, – подняла вверх руку: на ладони проступили светлые линии, они наползали и пересекались, образуя извилистый лабиринт. – Мы здесь, – ткнула в точку на ладони; повела по линии к указательному пальцу. – Это – переход, он начинается на Земле и заканчивается…
– Упс! – оборвал еë Алекс. – Я такое в гугле видел: один чел искал кого–то в космосе. И у него чип в ладони был с небесными картами. И вообще – полный информационный блок в руке.
– То ж в кино, Лëлик, – зашипел Гришка. – У неё – взаправду. Сечёшь разницу?
– Сечёшь! – огрызнулся Алекс. – А ты – в современных технологиях? Откуда знаешь, где – правда, где – кино?
– Так ты – IТ–киндер? – покривился Гришка. – Вундер с сюрпризом?
– Парни… – прошептал Кольчин, – пятый пропал: тот, в клетчатой рубахе.
– Он же спал, – вспомнил Ирод.
– Не, с нами был, – завертелся Алекс, – сам видел.
– Не мог ты видеть, – ухмыльнулся Гришка. – Ты от страха чуть не… растаял.
– И что? – зарделся тот. – Мы все на пределе были: и я, и ты, и… – он замер, уставившись на Ирода. – Может, его монстр съел? – кивнул на чëрно–синего.
– Ты чë? – отозвался тот. – Я мальчиков не ем.
– Пардон, – побледнел Алекс, окликнул Рорр. – Интересуюсь я, переход под землёй?
– Не на Земле, – ответила та.
– И зачем? – спросил Ирод.
– Что ты заладил? – рассердился Гришка. – Забыл, зачем пришёл? Солидарен: с сексом не сравнить, но… ощущения пронзительные.
– Заткнись! – оборвал его тот. – Цена вопроса – жизнь. Зачем привела? – окликнул девчонку. – Не погулять.
– Не погулять, – кивнула та. – Поохотиться.
– Во! – хмыкнул он. – А я чуял! Колись – на кого охотимся?
– Всех не перечесть, – покривилась она.
– И чего надо? – напирал Ирод. – Земля, ресурсы?
– Люди! – выкрикнула она; глянула в небо.
– Дай хоть оружие: автомат или винтовку. А то – как голый… – развёл он руками.
– Зачем? – ухмыльнулась она. – Вы – приманка, ловить буду я.
– Баба–охотник! – зареготал Гришка. – Ловить она будет… чем? Труселями? Или… – затыкал пальцами в грудь.
– Не нервничай, – улыбнулась она криво. – Дел – на три минуты. Закончим и разбежимся. Ну? – поманила глазами Ирода.
– Заливаешь, конечно… – ухмыльнулся тот, глянул за порог. – Вот чëрт! Влипли по самые… – стрельнул в неё взглядом. – Знаю – не отпустишь, пока душу не вытрясешь, – шагнул в пропасть.
За ним Кольчин, и Алекс.
– А вы? – обернулся Гришка к монстру.
– Нельзя мне, – выдохнул тот. – Во–первых, не герой я. Во–вторых, трансформации: там, – махнул рукой на дверь, – я ужасен. А в третьих, не доверяю я ей: мухлюет!
– Потому как – баба, – сердито выпалил Гришка, – вся – из лжи. – Поднял глаза вверх: – Летит что–то.
Они увидели тёмную точку: она стремительно падала вниз. Бумм! – ударилась о невидимую преграду; растеклась тонкими струйками, охватывая бока прозрачной сферы.
– Вот так финт! – выкрикнул Гришка. – Площадка – и не площадка, сфера. Выходит, сразу не помрём, чуток помучаемся, – подмигнул он Рорр.
Та подняла глаза к пятну: струйки скорежено свернулись, пожухли и осыпались.
– Оч–чуметь! – задохнулся Алекс. – Сожгла, взглядом, – опустил глаза. – Вы… – начал было, но осёкся.
Небо над ними разверзлось, будто вспоротая ткань, в разорванный проём ввалилась звёздная чернота. Из неё шагнул в сферу огромный исполин – серебристый, сверкающий; в руке – копье. Он вперил взгляд в Рорр и замер.
– Убей! – произнёс кто–то.
Гигант вскинул руку, метнул копье в девчонку. Оно ударило в Рорр, пригвоздило к прозрачной стене: та, словно тряпичная кукла, повисла, уронив голову на грудь.
– Ах ты ж сволочь! – заревел Ирод, вскинул вверх руку, и мужики увидели в его ладони гранату. Он метнул еë в исполина – тот глянул недоуменно.
Граната коснулась искрящегося тела. Хопп! – пыхнула, будто новогодняя хлопушка. Исполин вздрогнул и пропал.
– Ну вот… – заныл Алекс. – Как вернёмся? – он запнулся, потому что в проëм шагнула женщина – высокая, стройная, синекожая, с яркими белёсыми глазами; вместо одежды – кружевная вязь: белые нити, сплетаясь, подчёркивали еë наготу. Черные точки зрачков безотрывно глядели на Ирода.
– Ай–ай–ай! – заскулил Гришка. – Какая …
– Остынь! – оборвал его Ирод. – Эй, ты! – окликнул синекожую. – Зачем девочку убила?
– Девочку? – застыла та, глянула на Рорр. – И не девочка она – сила.
– И какая? – спросил Алекс. – Жизнь, смерть?
– Может, – пожала она плечами. – А может, обе – в одном теле.
– Хорор какой–то, – дёрнулся Алекс. – Выходит, вы смерть убили?
– И не мёртвая она, – поморщилась синекожая. – Тело только, – повалилась в невидимое кресло.
– А вы… вас как зовут? – заворковал Гришка.
– Сааф, – стрельнула она в него взглядом. – Я – Верховное божество этого мира, – кивнула на звёздный круг. – А вы – люди?
– С Земли, – Гришка настороженно замер. – Мы, случаем, не враги: ваши люди и земляне?
– Нет, – широко улыбнулась та. – Друзья, не разлей вода.
– Это гуд! – закивал Гришка. – И что вам… от нас? – облизнул губы.
– Договор, – прищурилась она. – Об аренде.
– Вот те на! – растерялся тот. – И что арендуем?
– Тело, – улыбнулась Сааф. – На семьдесят лет, по обоюдному согласию.
– О–балдеть! – захлебнулся Гришка, глянул испуганно. «Какого чëрта? – говорил его взгляд. – Баба в моем теле?» – Я против! – выпалил громко.
– Ты чë? – зашипел Алекс. – Она же бог.
– Отвали! – рыкнул на него Гришка. – Ей моё тело нужно? Кто из нас бог? Послушай… – замялся, – зачем тело?
– Для вселения, что непонятного? – покривилась та. – Для личностного роста, умножения возможностей. И тогда… вскроются внутренние резервы. И сила… – она воспарила взглядом, – невиданная, безграничная! И возможности…. Без воплощения – никак, – выдохнула горько. – В идеале, мозг нужен.
– Оффигеть! – дёрнулся Алекс. – А взамен?
– Взамен? – встрепенулась она. Тысячи синих нитей взметнулись за спиной, будто узорчатые крылья, вздрогнули, затрепетали. – Ну … не знаю. Но гарантирую деньги, славу и…
– А бессмертие? – напрягся Алекс.
– Легко! – не задумываясь, кивнула она.
– Тогда, я – за! – обрадовался Алекс. – Давайте договор. Где подписать?
– Ну, ты! – постучал пальцем по лбу Гришка. – Ты ж слыхал – ей мозг нужен: не почка, не кожа.
– Так бессмертие ж! – вскинулся тот. – Я смогу жить вечно!
– И зачем? – ухмыльнулся Гришка. – Ты ж не бог: ни родить, ни создать…. Тыща лет одиночества!
– Вот и нет! – закричал Алекс. – Я куплю себе… остров, много островов. И женщин. И детей будет много: все – супер! Да? – он глянул на Сааф.
– Без проблем, – согласилась та.
– Ну, ты – пришибленный, – хмыкнул Гришка. – Первой встречной веришь. Безоговорочно.
– Ты это от зависти! – закричал Алекс. – Сам бы хотел… а мозгов нет.
– Заткнись! – оборвал его Ирод. – Гришка прав.
– И не прав, и не прав! – захрипел Алекс.
– Не врубаешься ты, – выдохнул Гришка. – Далось ей твоё счастье: острова, бабы! У неё цель какая? Проканать семьдесят лет – в пещере, на краю света, в тундре, в мерзлоте. И чтоб ты чуть дышал…
– Это ж почему? – зашмыгал носом Алекс.
– Не забыл, кто на неё охотится? – Гришка кивнул на Рорр.
Алекс испуганно дёрнулся: ему показалось, что та вздрогнула, качнула головой. – Какого! Чëрт, чëрт! – отшатнулся.
– Вижу, не забыл, – ухмыльнулся Гришка.
– Простите за бестолковость, – встрял в разговор Кольчин, – почему б вам не родиться? С вашими–то возможностями.
– Мысль не новая, но неудачная… – покривилась Сааф. – Потратить годы на бестолковое детство и юность? Или умереть в малолетстве? Ну уж нет! Мозг зрелого человека нужен – активный, мыслящий… – засверлила его взглядом.
– Это понятно, – поёжился Кольчин, – я б и сам не отказался. Уточнение, можно? – прищурился. – Ваше вселение не станет проблемой для человека? Мозг, как–никак! Мне доводилось наблюдать изгнание подселенца, – побелел он. – О–очень, доложу, пренеприятное зрелище.
– А вот это – самое то! – подмигнул ему Гришка, глянул выразительно на Алекса. – Животрепещущая информация, пацан: можно, за просто так, в психушку загреметь, – он заскрёб темя. – Перспектива и вовсе – дрянь: жизнь – под надзором, в смирительной рубашке; с высунутым языком и в соплях, и огромным памперсом на жопе. Хорошо, если без опухоли в мозге.
– Отстань! – отмахнулся Алекс; спросил у Сааф. – Вселение – процесс болезненный?
– Ничуть! – улыбнулась та. – Мысленное касание – словно поцелуй….
– Вот не врублюсь, – оборвал еë Гришка. – К чему эта возня – договор, тело? – ткнул пальцем на вход туннеля. – Земля там: войди и…
– Чудной, – усмехнулась она. – Земля – система трёхмерная, а я – суть многомерная. Для тебя туннель заканчивается дверью, для меня – крошечным отверстием: ни видеть, ни слышать, ни войти.
– Во как! – обрадовался Гришка. – Облом, значит? А я думал, богам во всем фарт: приказал – принесли, приказал – вынесли! Ошибался, – хмыкнул довольно. – Почему Земля?
– Это просто, – зевнула она, лениво потянулась. – Существует алгоритм подъёма, иерархическая лестница, ступени градации: Земля – шаг обязательный.
– А Рорр? – кивнул он на девочку.
– Главное божество перехода, – поёжилась Сааф. – Древнее высшего порядка.
– Дела! – прыснул Алекс. – А мы ей в трусы заглядывали.
– Она ж сама… – покраснел Гришка.
– И вы ни разу на Земле не были? – спросил Кольчин.
– Почему? Была. Но условности! – вскинула руками. – Во–первых, договор. Во–вторых, срок: семьдесят – и ни минутой меньше. И тело – только человеческое, в–третьих. Четырежды была… – она вздохнула.
– Четыре раза? – ахнул Гришка. – Повезло ж кому–то.
– И что? – осторожно подтолкнул Кольчин.
– Ни одной сполна прожитой жизни, – выдохнула Сааф, обернулась к Рорр. – А все она! Древние не хотят перемен, не хотят прихода молодых… – всхлипнула притворно.
– М–да, – покривился Ирод; глянул на мужиков – те недоверчиво слушали еë. «Не повезло тебе, лукавая, – подумал, – жалость у людей слезой не выбьешь. Может, у нас это от богов?»
– А носители! Чëрт их бери! – причитала она гневно. – Жить хотят в роскоши, славе…. Ни единого шанса выжить!
– Незадача, – ухмыльнулся Ирод, кивнул на Рорр. – А она, значит…
– Находит и убивает, – выпалила та.
– Это что же? – вздрогнул Алекс. – Я жизнью рискую, потому как… – он вскинул глаза.
Красный луч ударил сверху, пронзил сферу, разметал по стенам алые блики. Из него шагнула внутрь краснотелая женщина с жёлтыми раскосыми глазами, коротко стриженная, высокая. Тонкие серебристые нити оплетали еë тело диковинным узором.
– А, это ты? – царапнула она взглядом Сааф. – Я думала… кто здесь? – повела глазами. – Люди?
– Представь! – смутилась та. – Прилетела, а они…
– Хорошо, что мужчины, – уставилась краснотелая на Ирода. – И кого выбрала?
– Даже и не знаю… – поёжилась Сааф.
– Лукавишь как всегда, – покривилась краснотелая, перевела взгляд на Гришку.
– Я против! – отмахнулся тот. – И уже объяснял вашей подруге, что консенсус между мужским и женским в моем теле – нонсенс. Только порознь! К тому ж, – он покраснел, – я не умён: скорее мудр, чем…. А умник у нас – вундер, – кивнул на Алекса.
– Ну ты и скотина! – взорвался тот, злобно глянул на Гришку. – Кто просил? Пардон, мадам, – сконфуженно улыбнулся. – Я бы с радостью, но… боюсь: страшно, очень, – кивнул на Рорр. – Вам что – вернётесь домой, а мне, а я… – он запнулся.
– И это… – зашипела краснотелая, – избранные человечества? Идущие впереди, зовущие за собой? – вытаращилась на мужиков. – Тупое и безмозглое стадо! – всплеснула руками. – Кого она привела?
– Правда ваша! – выдохнул Гришка. – Носители из нас – никакие. Случайные люди – так она говорила, – покосился на Рорр.
– Заткнись! – взорвалась краснотелая: нити, как пенные волны, кроваво вздыбились за еë спиной. – Чëрта с два, не отвертишься! Нонсенс… – покривилась брезгливо.
– Что ты, Коома! – зашикала на неё Сааф. – Ты же знаешь: людей криком не запугать, только озлобить. Зачем? Они возненавидят нас, станут делать гадости, – она вздохнула. – Нам и дня не прожить на Земле.
– И плевать! – отмахнулась краснотелая; глянула на Рорр. – Теперь довольна? Наслаждайся! Не скоро вернёшься на Землю: без тела – никогда! А туннель мы завалим! – закричала. – Чтоб – ни единого шанса! На века!
– Не кажи – гоп! – заорал в ответ чëрно–синий.
– Мужлан! – оборвала она его. – Клоп туннельный!
– Внемли, огненная! – заорал он снова. – Она тебе этого не попустит: никогда не простит!
– А и ладно! – отмахнулась краснотелая. – Переживу!
– Добрая ты, – ухмыльнулся Ирод. – Как с людьми уживаешься? Я б тебя не терпел: если б что не по–моему… – чиркнул ладонью по шее, – конец маскараду.
– А ты смелый? – покривилась та. – Это хорошо! Я люблю разудалых. Может, ты – один из множества земных божков? Стотысячное воплощение? – подмигнула. – Имей в виду, человеко–божество, как только я коснусь мозга – тебя не станет: ни жёсткой воли, ни куражливого духа, ни ослиного упрямства…
– Умрёт? – вытаращился Алекс.
– Зачем? – хмыкнула она. – Станет кротким и послушным…
– Ни черта! – фыркнул Ирод. – Ты меня не знаешь.
– Тогда… – улыбнулась она, – отключу мозг. Запомните, люди! Мне нужна Земля. И девять миллиардов потенциальных носителей, – она побежала взглядом. – М-да! Четверо претендентов, а выбрать некого… – вперилась глазами в Кольчина.
Тот побледнел.
– Что? – хмыкнула насмешливо. – И у тебя – нонсенс?
– Нет, – выдавил тот. – Однако ж я не молод… – он замер, увидев злость на еë лице. – Ну и ладно, – глупо улыбнулся, – зато я умён. И, знаете, очень рад…
– Ты чë, батя? – оборвал его Гришка. – Умом поплыл?
– А выход? – прошептал Кольчин. – Кто–то должен, иначе все умрём. К тому ж, я одинок… а так – нас будет двое, – он улыбнулся Кооме. – Я, мадам, дамский угодник – тридцать лет женские фантазии исполняю.
– Вот те раз! – задохнулся Гришка. – А по виду не скажешь.
– Не понял ты, Гриша, – смутился Кольчин. – Это идиома такая, фразеологизм: я – химик, синтетик, творец дамской парфюмерии: раб ароматов и отдушек.
– Заливаете… – ухмыльнулся Алекс, – раб, мол, и химик. На войну вкалываете, а финтифлюшками прикрываетесь.
– Не без этого, – согласился Кольчин, – не стану душой кривить. В последнее время и впрямь токсинами занимаюсь: прелюбопытнейшая область, доложу вам…
– Ну, хватит! – прикрикнула на них Коома. – Все ваши разговоры – ни о чем. Учтите, на Землю вернутся двое. Двое умрут. Вот так!
– Это ж почему? – вздрогнул Алекс. – Мы так не договаривались. Она обещала… – кивнул он на Рорр. – А мы шли… погулять, на звезды поглядеть, – он испуганно глянул на Кольчина. – Скажите ей.
Тот развёл руками.
– Какого чëрта? – завизжал Алекс. – Мы же не овцы, чтоб … а они, – зло глянул на женщин. – Кто такие, почему решаете? Думаете, все можно? Эй, Рорр! – закричал отчаянно. – Чего замерла, сука чёртова? Не слышишь – умрём! Сделай что-нибудь! – стыдливо заплакал.
– Ну, что ты… – вздохнула Сааф. – Чем она поможет? Она и сама… – обернула к Рорр, застыла.
Голова девочки дёрнулась, повернулась, неестественно вывернув шею; глаза открылись, полыхнув синим.
– Люди… – прохрипела она, – все – то вы торопитесь. И божественные, – покосилась на женщин. – А я предупреждала, – уронила голову. – Сожгла бы вас, да… – шевельнула пальцем.
Невидимая сила ударила женщин, бросила наземь, изломала прекрасные тела.
Мужики с ужасом глядели на них.
– Ну… пацаны, – зашипела Рорр, – классно же… погуляли. Плохо… – дёрнула головой, – убить их нельзя. Вечные! И такая волына… каждый раз. Зато… – прыснула, – оттянулись.
– Да уж, – покривился Ирод, – весело было.
– И я… так… – хрюкнула Рорр. – Будет, что вспом…. Всë! Время! Ва–ли–те!
Небо вдруг вздрогнуло. Полыхнула далёкая звезда, взорвалась кругом. От неё в стороны рванулись огненные потоки, клокоча и переливаясь. Огнистое месиво ударило в сферу, круша и ломая.
«Конец» – кольнула мысль: Кольчин съёжился и застыл. – А–а–а! – услыхал он крик Алекса. – «Конец» – вздохнул и закрыл глаза.
Он очнулся от лёгкого шума; открыл глаза, пытаясь уловить движение, но звук не повторился. «Померещилось» – подумал, шумно выдохнул.
– Какого? – вскрикнул кто–то.
Затем – шаги, вспышка света.
– Здра–сьте! – выпалил он. – Вы где были? Я вас искал… как сквозь землю. Чего только не передумал? Вы почему на полу? – затормошил Кольчина.
Тот глянул вприщур:
– Мы думали, вас монстр съел.
Мужик в клетчатой рубахе засмеялся.
– Прикалываешься? – оглянулся. – А девочка где?
– Разве не с тобой? – хмыкнул Ирод.
– Нет, – покривился тот, – один я. Борькой меня зовут. Вы где были?
– Там уж нет… – выдохнул Гришка; поднялся, потопал в прихожую, замер у двери.
– И чего? – хихикнул Борька.
– Страшно, – выдохнул тот. – Вдруг, там…
– Бабай? – засмеялся Борька. – Ну даёшь! Большой, а как маленький. Не дрейфь! Я пять раз мотал туда–обратно, никого не встретил. Вали смело!
– А вот это… знак добрый, – обрадовался Кольчин. – Вы, Боря, человек везучий: вам дверь и открывать.
– Ну и ладно, – отмахнулся тот. – Я не гордый, – поплёлся в коридор. – Чужих дядек не боюсь, – толкнул дверь.
Она распахнулась со скрипом и мужики увидели лифт и лестничный пролёт.
– Аллилуйя! – закричал Гришка. – На Земле. Давай, пацаны, бегом – пока зло дремлет, – скакнул за дверь, помчался вниз.
Остальные – за ним.
– Мужики! – позвал их Борька. – А лифт?
– Не рискуй! – закричал ему Алекс. – Лифт – не дверь, может не подфартить.
Они остановились у парадного, закурили.
– Я думал, они ради нас приходят, – выпалил Гришка. – В книжке читал – боги для людей. Врут, выходит?
– Ты ж сам отказался, – хмыкнул Ирод. – Баба в моем теле! – выразительно процитировал.
– Да, – качнул тот головой. – Я не отказываюсь: богу – богово, а столяру…
– О чем вы? – насторожено глянул Борька. – Не врублюсь никак.
Ему не ответили.
– Как живут! – выдохнул Алекс. – Наперёд знают план жизни – каждую ступеньку, каждый шаг. Вот это я понимаю! Столько воплощений! А мы… – горько улыбнулся. – Кто из нас знает алгоритм жизни?
– Увы! – покривился Кольчин. – И спросить не у кого.
– Отчего ж? Можно было… – поёжился Гришка. – Но стрëмно: я не рискнул.
– Солидарен, – кивнул Ирод. – Лучше не знать.
– А я думал, умрём… – поёжился Алекс.
– Прикалываетесь, да? – не вытерпел Борька. – Попугать решили, развести, так сказать, лоха?
– Отстань! – оборвал его Гришка. – Мы в такой… жопе: мама – не горюй!
– Выходит, таки пропустил! – приуныл тот. – И всегда так: в позапрошлом году… – шмыгнул он носом.
– Не сейчас, да? – остановил его Ирод. – Тема есть – жизненно важная, – глянул жёстко. – Вопрос всех вопросов: носитель кто? – уставился в Кольчина.
– Ну… – побелел тот, – сказать трудно, мало информации. Претендентов, как вы знаете, двое – я и Алекс. Вот и… – развёл он руками.
– Уверен? – пронзительно глянул Гришка. – Бабе верить – грех. Может, признаки какие? Язык белый, сильный кашель… другие изменения? Специфические? – повёл руками по телу.
– Что ты как девочка! – зашипел на него Ирод. – Краснеешь, ломаешься. Прямо говори.
– Я и говорю, – поёжился тот. – Сроду не любил мыться, а теперь… – затравленно глянул, – кожей грязь чувствую. Может, мы все в зоне риска?
– Без обследования не скажу, – выдохнул Кольчин. – Я, к примеру, ничего не чувствую.
– Она ж говорила – безболезненно, – прошептал Алекс. – Как поцелуй.
– То–то и оно! – сплюнул Гришка. – Зацелованные мы по самое… не хочу.
– Вникни, батя, – зашептал Ирод, – если у меня такое появится, как… – кивнул на Гришку. – Ты ж говорил о токсинах?
– Ну? – дёрнулся Кольчин.
– Так вот, – упëрся взглядом Ирод. – Если болезнь странная или кома… – приди и убей! Без жалости, без сожаления…. Усёк?
– Офигел? – дёрнулся Гришка. – Кто ж про такое просит?
– Я не прошу, – набычился Ирод. – Приказываю.
– Ладно, не вопрос, – кивнул Кольчин, – сделаю.
– Спасибо, – выдохнул Ирод. – Теперь я спокоен. Да, связь… – достал телефон. – Ты в сети?
– Да, – Кольчин вынул смартфон.
– И меня запиши, – попросил Гришка
– И меня… – ухмыльнулся Борька. – На всякий пожарный: я ж с вами контачил.
– А вы? – косо глянул на Кольчина Алекс. – Тоже… токсинами?
– Я? Нет, – покраснел тот. – У меня интерес, научный. А ещё… хочется богом побыть.
– Я тоже хотел! – закричал зло Алекс. – А вы все… накинулись! Псих, псих!
– Веру проверяли, – подмигнул Гришка. – Убедились – не сильна.
– Откуда вам… сильна – не сильна, – обиделся тот.
– Страх, – вставился Кольчин, – лакмусовый определитель нестойкости. Не готов ты и все!
– А вы, значит, готовы? – рассерженно выпалил Алекс. – Богом он быть хочет… пентюх старый, – прошипел зло.
– И чего злишься? – улыбнулся Кольчин. – Мы ж с тобой – инфицированные, по собственной воле, забыл?
– Вы разговор не переводите… – зло буркнул тот, – почему умереть отказываетесь?
– И я не просëк, батя, – насторожился Гришка, – в чем загвоздка?
– Неправильно это, Гриша, ненормально… – заволновался Кольчин, – когда божественное уговаривает… низшее. Это как... если бы я просил о вселении… – заметался он взглядом, – дворового пса. Я, божественное и разумное, умолял бы тупое и нечёсаное, а оно… – он презрительно глянул на Ирода, – было бы против.
– Ты чë, батя? – опешил тот. – Я ж не пёс.
– Извини, зацепило, – сконфузился Кольчин. – И потом, женщина… – мягко улыбнулся, – объект познавательный – не то, что мужчина.
– Не факт! – заупрямился Алекс. – Что в ней познавательного?
– Как? – вытаращился Кольчин. – А чего мы к ней попëрлись? Пятеро на одну!
– И неубедительно! – хмыкнул Алекс. – Голословно, без фактов. Почему–то я не часто женские имена в великой истории встречал: по пальцам перечесть.
– Знакомая песня, – выдохнул Кольчин. – Мужская история женских имён не называет. Теперь знаете почему?
– Голодные мы, потому разглагольствуем… – хмыкнул Гришка, – так моя мать говорит.
– Хорош, – кивнул Ирод, – покалякали и разбежались. По домам!
Они обнялись и разошлись.
Кольчин побрёл по ночным улицам. В освещённом переулке, возле детской площадки у дома, его остановили двое – высокий и бородатый.
– Гони деньги и проваливай! – громко приказал высокий, смачно ругнулся.
«Сделаю, как велят… – подумал Кольчин. – Не люди: слов не понимают, жизнь не ценят» – полез в карман за бумажником. Пальцами нащупал холодное, плотное и… злое. «Граната! – ударило в висок. – Наверное, Ирод подложил, когда прощались. Очень кстати…» – обхватил еë пальцами, потащил из кармана.
– А этого не хочешь? – вскинул руку, задышал надрывно.
– Ты чë! – ахнул высокий, прилип взглядом к гранате.
– Не видишь, отморозок! – пискнул бородатый. – Щас как кинет!
– Полетим! – выпалил Кольчин. – Где–то тут колечко… – сощурился близоруко.
– Рви, Пашка! – крикнул высокий. – Обкуренный он, сволочь!
Они кинулись прочь.
А Кольчин остался стоять с поднятой рукой: граната в ладони. «Что это было? – подумал. – Выбрык силы или заразительный пример Ирода? Хорошо бы проверить, – закрыл он глаза, – взять и… телепортнуть – прямо в квартиру. Или к подъезду, для начала».
Его тормознул комариный писк смартфона. Он сунул гранату в карман, глянул в светящееся окошко. – Слушаю, – произнёс негромко.
– Прости, батя, – ответил без предисловий Ирод. – Я тут подумал: отбой – со смертью, погорячился…
– И правильно! – обрадовался Кольчин. – Идея, прямо сказать, глупая: мало ли – кожный зуд.
– Вот… не в дугу, ты, – оборвал его Ирод, – не в тему. Я о тебе думал: как ты без помощи, без поддержки? Не выдержишь в одиночку. Вдвоём – легче. Не против?
– Я – рад! Очень! – выкрикнул Кольчин. – Воспрял, так сказать, духом! А за гранату – спасибо.
– Не понял, – Ирод замер.
Кольчин смекнул, что ошибся: граната была подарком, но не Иродовым.
– Пошутил, – хихикнул он, – прикололся.
– Странный ты, батя, – выдохнул тот. – Ну, да ладно. Держи меня в курсе.
– До свидания, – поёжился Кольчин, отключил смартфон; медленно побрёл к парадному. У закрытых дверей остановился, шумно вздохнул.
– Чего? – окликнула вахтëрша из окошка, сонно зевнула. – Ключи забыл?
– Забыл, – кивнул он смущённо, закрыл глаза.
– Последний раз… – заёрзала она сердито. – Шляются чëрти где, а ты их стереги: открывай–закрывай! Ну? – выглянула. – Где ты?
«Здесь, – открыл глаза Кольчин, увидел чёрный дерматин своей двери. – Таки… сумел? – он опасливо оглянулся. – Во дела! – затанцевал на резиновом коврике. – Я сумел, сумел! Стоп! Молчок! Никому – ни слова. Вот, когда полечу, тогда и… откроюсь. И то – может быть». |
|
|
|
Время приёма: 18:58 16.10.2019
|
|
| |
|
Рассказ открыт для комментариев