 |
|
| |
20:23 19.05.2023
Сегодня (19.05) в 23.59 заканчивается приём работ на Арену. Не забывайте: чтобы увидеть обсуждение (и рассказы), нужно залогиниться.
13:33 19.04.2023
Сегодня (19.04) в 23.39 заканчивается приём рассказов на Арену.
|
|
|
|
|
|
– Вор!
Эхо возгласа заметалось по лабиринту цитадели и вернулось троекратно усиленным. Обычно я стараюсь не спорить с очевидным, но сегодня почему-то решил поупрямиться:
– Это ещё почему? Вор – это тот, кто берёт чужое. А я беру ничьё. Этот камень никому не принадлежит.
– Этот камень принадлежит нам, – сказал второй тритон, высовывая голову с балкона второго этажа башни. – Сокровища под нашей охраной.
Прожектор над балконом выдавливал слёзы, но я не сомневался, что чёрный силуэт принадлежит тритону. Безрадостное положение стало безнадёжным. Всякому известно: становиться между гулями – недобрая примета. Или к долгой болезни, или к быстрой смерти. Кому как повезёт.
Чтобы успокоиться, я на мгновение задумался, почему этот тип биомехов прозвали «тритонами»? Из-за трёх пальцев на лапах или ввиду трёх тонн веса? А может, из-за рогов? Я внимательно посмотрел на ближайшее чудище, и отбросил это предположение: рогов было десять – по четыре с каждой стороны морды и два на носу, как у носорога.
– И кто вас нанял?
– Мы сами, – дохнув смрадом, сказал первый гуль, тот, что стоял за спиной.
– Волонтёры, – пояснила голова с балкона. – Не за награду, исключительно справедливости для. Притчу про доброго самарянина слышал?
Я осторожно кивнул.
– Мы его съели, – сообщил Первый. – Мы очень любим добрых самарян.
– Воров мы тоже любим, – добавил Второй.
– На что надеялся, адамит? – удивительно природно изобразил голосом недоумение Первый. – О чём ты вообще думал? Ни когтей, ни крыльев …
– Почему же?! – обрадовался я возможности сменить тему, – «когти» у меня есть. Смотрите!
Я достал из-за пояса ножницы и пощёлкал ими.
– Видите? А если так сложить, получится двулезвийная миниглефа. Незаменимая в ближнем бою и свалке вещь!
Они внимательно рассматривали блестящий металл у меня в руке, а я ликовал, что безболезненно прожил ещё целую минуту.
– А что у тебя ещё есть? – поинтересовался Первый.
Я отметил, что беседа вошла в мирное русло, и принялся перечислять:
– Так, посмотрим… ножницы вы уже видели, а это огниво, никогда с ним не расстаюсь… ага! Смотрите, манжеты! – я протянул кулаки к носу Первого и потряс руками. – Очень удобно. Бережёт от растяжений при перегрузке запястий, и руки всё время в тепле, значит, лучевые мышцы постоянно готовы к работе. Опять же, пот удобно вытирать…
Рискуя поцарапаться узлом жгута, опоясывающего манжет, я показал, как вытирать пот со лба, и продолжил нести какую-то чушь о коже ифрита, из которой сделаны манжеты, о способах пиклевания и дубления… Я говорил без остановки, давясь и глотая слова, ничуть не заботясь о смысле и связности. По слухам, если долго говорить, то у биомехов что-то в голове щёлкает, и они становятся покорными, как мандахи…
– Ты, наверное, дурак? – грубо перебил меня Второй с балкона.
Жаль. Не получилось. Тембр голоса, наверное, не подошёл. Или программа хорошо прошита.
– Да! – обрадовался я. Ничто так не способствует согласию, как два сторожевых гуля: перед собой и сзади. – Вы же не любите дураков? Конечно, дурак, если полез в касбу, у которой такая бдительная охрана. Позвольте откланяться. Пойду, расскажу всем в Убаре, что сюда лучше не соваться. Слухи о вас дойдут до границ Магриба!
– Если распугаешь всех воров, что мы кушать будем? – спросил Первый, заступая дорогу. – Питательная смесь подвалов давно поперёк горла…
– Тогда, наоборот, позову всех, кого увижу. Будет вам десерт.
– Всё-таки мой, – удовлетворённо пробормотал Второй.
– Не факт! – запальчиво возразил Первый.
– Э-э-э?
– Посмотри на нас, – грустно сказал Первый, – и на себя. Как думаешь, мы оба сможем насытиться тобой?
– Нет, конечно, – я с облегчением перевёл дух.
– Видишь! – обрадовался Второй. – Он только прикидывается дураком, а мыло без соли не ест!
– Поэтому мы с братом договорились кушать гостей по очереди, – кротко продолжил Первый. – Он ест умных, а я – глупых. Тебе повезло, а мне нет.
Наверное, следовало промолчать, но я не утерпел:
– Почему «повезло»?
– Потому что его способ поедания воров менее болезненный для них, чем мой. Брат предпочитает отбивную, понимаешь? Бьёт всеми лапами, пока не получится огромная, рыхлая лепёшка. Очень похожа на питательную смесь, только с косточками. Он ими потом долго хрустит, действует мне на нервы…
Я содрогнулся.
– И вы называете это «менее болезненным»?
– Конечно, – зевнул Первый. – Сам-то я предпочитаю кушать живьём. Когда жертва кричит и трепыхается, надпочечники выделяют в кровь адреналин. Внутривенная подливка! Что-нибудь слышал об эндокринологии?
Я сглотнул тугой ком, и ещё раз осмотрелся: пропасть по обеим сторонам широкой лестницы, гуль на верхних ступеньках, второй тоже сверху, на балконе. Прожектор… Вот ведь угораздило! Если побегу, тварь сзади догонит одним прыжком. Как я мог не заметить приближения тритона? Воняет же!
Подняв глаза, посмотрел на балкон и тупую башку с рогами, свесившуюся с него. Появилась идея.
– И как этот процесс происходит? – боясь спугнуть удачу, шёпотом спросил я. – Твой брат прыгнет на меня сверху, чтобы превратить в плоскую лепёшку одним ударом?
Они переглянулись.
– Хорошая мысль! – одобрил Второй. – Надо попробовать.
– Только не сегодня! – возразил Первый. – Мы всё ещё не пришли к консенсусу по его интеллекту. Пусть будет, как обычно…
Мне показалось, что самое время вернуться к исходному вопросу:
– А как у вас «обычно»?
– Это просто, – обрадовался Первый. – Если тебе больше по душе превратиться в отбивную, то полезай к моему брату. Ну, а если не хочешь перед смертью потеть, или, не дай Бог, конечно, свалишься оттуда, то обедать тобой буду я.
И он растянул пасть в отвратительной ухмылке.
Эх, а ведь такая идея была! Если бы верхний жупел прыгнул, то у меня бы появилась возможность поднырнуть под него. Первый наверняка дёрнется следом, тритоны столкнутся, и гули останутся за спиной, дав мне приличную фору в несколько секунд. Тогда «соревнование» свелось бы к скорости и выносливости. А если отыщется удачный поворот с укрытием, то можно будет бросить гранату. Да, это был неплохой шанс…
Лезть наверх? Я в сомнении задрал голову, прикидывая возможный маршрут подъёма. Поначалу, вроде бы, ничего сложного: декоративный барельеф на стене даёт опору для рук и ног. Но в пяти метрах надо мной из стены выступает балкон, который широким карнизом далеко выносится из стены над аркой. Пройти этот уступ будет непросто…
– Сомневаешься? – ласково спросил у самого уха Первый.
Я помахал ладонью перед носом, чтобы разогнать вонь из его пасти, и без особой надежды предложил:
– Может, пусть лучше он прыгнет?
– Нет! Или лезь наверх, или начинаем обед здесь, внизу…
– Рановато для обеда. Утро!
– Тогда завтрак. Какая тебе разница?
Я пожал плечами и вздохнул. А может, сначала вздохнул, и только потом пожал плечами? Не знаю… опомнился только под балконом. Здесь, в тени от прожектора, мне пришла в голову идея, что если как следует закрепиться на стене, то можно было бы попробовать взять тритонов голосом. Появилось бы время втянуть их в дискуссию, и всё-таки дождаться переключения программы на повиновение.
Одного взгляда через плечо оказалось достаточно, что бы понять не перспективность такого трюка: если тварь станет на задние лапы, то передними вполне сможет стянуть меня с насеста. Нет, этот способ не годился.
Я сместился влево от арки и обрадовался новому плану спасения: ничто не мешает продолжить идти траверсом по стене, как можно дальше от лестницы. Подо мной пропасть, и твари не смогут меня достать. Но меня ждало разочарование: барельеф заканчивался в метре от карниза, и дальше шла гладкая стена. Без крючьев, гвоздей и молотка нечего и пытаться…
Подобрался к краю балкона и решил сразу не подниматься на него. Лучше отыграю ещё две минуты жизни: цепляясь за уступ карниза, доберусь до середины навеса. А там останутся сущие пустяки: подтянусь, заброшу ногу и перевалюсь через край. То, что в следующее мгновение на меня опустится лапа тритона, пока не волновало: во-первых, до этого мгновения ещё нужно дожить. А во-вторых, «мгновение» – величина растяжимая. За одно мгновение много что может произойти. Главное, что какое-то время я буду один на один с верхней тварью. Её братец останется внизу…
При воспоминании о «братце» я снова почувствовал зловоние. Ещё более сильное, чем внизу, на лестнице. Я поднял голову и увидел перед собой ухмыляющуюся пасть второго жупела. Он так низко наклонил голову, что его левый затылочный рог почти касался моего правого плеча.
Это был шанс, и я не раздумывал. Оторвал правую руку от карниза, и ухватился за левый рог тритона.
Даже не знаю, что именно я хотел сделать: повиснуть на роге или стянуть вниз трёхтонное чудовище… Зато тритон точно знал, что делать дальше. Он отпрянул: в попытке освободиться от неожиданной нагрузки гуль резко вскинул голову.
Наверное, я был готов к такому повороту. Потому что рог из руки не выпустил, зато, пролетая мимо головы чудовища, успел всадить ему в глаза лезвия ножниц. Такой, значит, нежданчик от строптивого обеда.
Чудовище заревело и встало на дыбы. Ещё одно удачное событие! Мне удалось сгруппироваться, и оттолкнуться ногами от башки стражника. Я перелетел через него и со всего маху врезался в стенку рядом с прожектором. Здесь был тот же барельеф, руки и ноги прекрасно помнили «уроки» первого этажа, и уже через секунду я оседлал следующий балкон. Подо мной выло ослеплённое чудовище. Метнулся к выходу, но на этом моё счастье закончилось: выход с площадки был заблокирован.
Вернувшись к краю балкона, посмотрел вниз. Второй уже не орал, а только мычал, тряся головой. Ножницы из глазниц он уже вытащил, а его братец на лестнице задрал голову и пытался понять, что тут у нас происходит. Разумеется: прожектор слепил так, что Первому приходилось больше полагаться на слух, чем на зрение. А вопли Второго информативными не назовёшь…
Нельзя было допустить, чтобы Первый скрылся из виду. Если людоед войдёт в арку, то окажется в башне, по которой легко доберётся до моего этажа, откроет изнутри дверь, и мне снова придётся заняться альпинизмом без страховки над пропастью.
Поэтому, перекрывая вой раненого, я закричал:
– Если я верну ваш камень, вы оставите меня в покое?
Гуль заинтересованно поднял морду. Я был в тени, а его слепил прожектор второго этажа. Неудивительно, что он заинтересовался моим голосом. И это было концом игры. Шах, что называется, и мат. Хорошо, что одичавшие стражники не помнят, что охраняют арсенал. Хорошо, что не знают тактико-технические характеристики ручных осколочных гранат, изготовленных древними мастерами. Я активировал «камень» и бросил его Первому. На самом деле, правильнее было чуток задержать гранату в руке: тогда взрывом посекло бы обоих тритонов. Но «камень» был слишком стар, как и сама цитадель. Нельзя было поручиться, что запал сработает, как надо, и подарит обещанные три секунды горения замедлителя.
Я не стал рисковать. Удача – не самый надёжный союзник. Бросив гранату, отошёл от края балкона и прижался к запертой двери. Но запал сработал штатно: послышался стук падения гранаты на лестницу и недоумённое восклицание Первого. И только потом шарахнуло. Это была моя вторая ошибка: не закрыл ладонями уши и не открыл рот. Кажется, прикусил язык. Больно. Акустика убила слух, но я ещё некоторое время чувствовал прикосновения падающих ошмётков барельефа, костей и мяса.
Стряхивая с волос и майки останки чужой беспечности, понял, что нужно срочно мыть голову: она вся была в крови людоеда. Об этом я тоже не подумал. Старики говорят, что физиологические жидкости биомехов ядовиты. Теперь нужно было срочно бежать к бассейну, мимо которого я проходил без малого час назад.
Но как это сделать? Дверь заперта, а путь к лестнице преграждает тритон. Ослепший и оглохший, но с собачьей преданностью к своим создателям и таким же обонянием. Тварь учует меня, едва я спущусь по стене на его уровень…
А может, и не учует. Я пригладил слипшиеся от крови волосы и понюхал пальцы.
Стоит попробовать…
Поравнявшись с балконом тритона, я бросил испуганный взгляд в его сторону. Гуль твёрдо стоял на лапах и, повернув голову в мою сторону, принюхивался. Я не стал задерживаться.
Уже на лестнице наступил на ножницы. Наверное, металл прозвенел по каменным плитам, потому что гуль заревел так, что я его услышал.
– Имя! – кричал тритон. – Назови своё имя. Я хочу знать, кто убил моего брата!
Я уже был в свете прожектора, но решил, что мне нечего опасаться ослепшего гуля. Поэтому легкомысленно крикнул в ответ:
– Алладин! Пришёл за лампой.
Тварь снова взревела и всё-таки исполнила смертельный прыжок с балкона на лестницу. Вот только прыгал гуль вслепую и на голос. Он промахнулся. В смысле, мимо лестницы промахнулся. Всё-таки чудовищное здесь эхо. Акустика, кажется, говорил.
Ну, а я положил за пояс ножницы, проверил огниво, и побрёл к бассейну. Нужно тщательно вымыться. Жасмин убьёт, если я покажусь ей в таком виде. Но и без лампы возвращаться не стоит. Радиоприёмник молчит уже неделю, а что за любовь без музыки? Да ещё в шатре, посреди пустыни… Ночи тихие, а стены шатра тонкие. Думаю, вы всё поняли. Без лампы меня домой не пустят…
|
|
|
|
Время приёма: 17:14 14.04.2019
|
|
| |
|
Рассказ открыт для комментариев