ag028 Разговор

    Письмо выглядело невозможным и даже каким-то нелепым – то есть, конечно, не само письмо, а его появление именно сейчас. Денис просто не знал, как отреагировать на него. И это незнание тоже зудело в голове, не давало покоя, как будто он виноват, что не может действовать решительно и твёрдо. Но что ему, в самом деле, предпринять? Событие выглядело слишком незначительным, чтобы вскакивать с места и куда-то мчаться, но в то же время слишком невероятным, чтобы просто отмахнуться и забыть.
    Текст явно написан его двоюродным братом – ну как же не узнать Лёху, его характерные слова, типичные опечатки, упоминания о том, чего больше никто на свете не знает, а если и знал когда-то, то давно забыл. Они были не такими близкими, как родные братья, но в детстве многое пережили вместе. Итак, это письмо от Лёхи.
    И написано недавно – здесь упомянуто произошедшее неделю, месяц назад. События не то чтобы из ряда вон, но предсказать их заранее смог бы разве что Нострадамус.
    А Лёха погиб полгода назад.
    И знать всего этого не мог.
    Денис отвёл взгляд от экрана.
    Что делать?
    Он даже усмехнулся – ну вот, опять, извечный русский вопрос. Ещё нужно спросить: «Кто виноват?». И, разумеется, – «Как теперь жить?».
    А действительно – как?
    Будь письмо чуточку проще, безличнее, его можно было бы счесть всего лишь глупой шуткой. Да, это бессмысленно и подло – но мало ли на свете уродов. Тем более в анонимном Интернете.
    Но на подделку совсем не похоже.
    А если он не умер... Тогда почему пишет ему, Денису, а не матери? Или, может, он и ей написал... но почему тогда Денис не услышал об этом раньше? Письмо вчерашнее... если бы мать сутки назад узнала, что её сын жив, она уже все телефоны оборвала бы.
    И такой вопрос: почему в письме ничего не говорится о самом главном – как Лёхе удалось выжить? Он же не может не понимать, насколько это важно. А если и не понимает – почему даже не намекнёт о том, где он сейчас, что с ним?
    Лёха никогда не интересовался политикой, разве что политическими анекдотами. На выборы ходил, но никого при этом не агитировал и не пробовал переубедить. В партиях не состоял. Особых предпочтений не имел – ну, там, демократия, свобода, низкие налоги, всё такое. Да и вообще – Лёха по жизни относился ко всему без фанатизма.
    А недавно, когда начались все эти события, его вдруг проняло. Не сразу, постепенно – но всерьёз. Он начал подолгу смотреть телевизор, читать новости и комментарии в Сети. Участвовать в дискуссиях в блогах и «Фейсбуке». Наконец – начал откровенно говорить вслух обо всём, что накипело.
    Особенно его беспокоила война.
    Он не сразу принял решение поехать туда и записаться в добровольцы. Но когда решил – никто не сумел бы его отговорить.
    – Там сражаются и гибнут не только за себя, но и за нас с вами, за нашу свободу, – убеждал он родителей и друзей. – Они такие же, как и мы, их враги – это наши враги. Если мы не остановим врагов там – скоро они будут здесь. И тогда станет поздно. Мы не должны, не имеем права сидеть сложа руки.
    Собеседники качали головами и вздыхали. Оно, конечно, всё верно, – но вот так просто взять и отправиться из мирного тихого городка на самую настоящую войну... Поехать за границу, взять в руки оружие... и даже не по повестке, а самостоятельно. Пусть Лёха отслужил в армии и с оружием обращаться умел – пуля не выбирает, кто перед ней, ветеран или новичок. Все его поддерживали, все за него переживали – но вместе с ним не поехал никто.
    Лёха добрался без проблем. Сразу попросился на передовую, туда, где всё время стреляют. Отважно сражался, получил медаль.
    А через полтора года погиб.
    Его тело доставили домой. Ничего не скрывали, не прятали – хоть война официально не объявлена, добровольцев все уважали и считали героями. Хоронили торжественно, всё честь по чести. Никаких подозрений, что вернули «не того», что произошла ошибка. Его батальон всё-таки армейское подразделение, а не партизанский отряд, там все зарегистрированы, ведётся учёт. Да и разве могла мать не узнать собственного сына?
    Это послание не похоже на письмо из плена. Или из больницы, или... откуда бы там ни было. Когда человек пишет знакомому, которого давно не видел, в начале письма наверняка будет сказано, где он сейчас, что делает, какая погода на улице. Здесь этого нет. Так же, как нет угроз или требований выкупа.
    Тогда кто это написал? И зачем?
    Письмо выглядело... извинением. Как будто Лёха, вновь оценивая и пересматривая свои взгляды, пришёл к выводу, что во многом ошибался. Он предостерегал Дениса от поспешных решений и доверия к официальным телеканалам, рассказывал случаи из военной жизни... Что ж, это естественно, что на фронте всё выглядит иначе, чем в тылу. Денис не удивился бы, получив это письмо полгода назад. Но сейчас, да ещё с упоминанием о случайном происшествии, которое произошло совсем недавно...
    Может, это происки вражеской разведки? Пытаются охладить пыл патриотов, рвущихся воевать?
    Но Денис-то никуда не рвался. Да и зачем действовать так грубо? Неужели там не знают дату смерти человека, от имени которого пишут?
    От размышлений о возможностях разведки мысли вдруг перескочили к решению проблемы – ну, к попытке решения. А что если просто-напросто отследить адрес отправителя? Сам Денис разбирался в компьютерах не настолько хорошо, но если подумать... он знает парочку людей, которые могут знать людей, которые... в общем, теоретически это возможно. Ну а если отправитель прячется, пытается запутать следы, – тогда можно успокоиться и с чистой совестью забыть обо всём. Тогда понятно, что письмо – подделка. А кто её сделал и зачем – ну, может, кто-то с «той стороны» решил жестоко пошутить. И хватит морочить себе голову.
    Некоторое время Денис перебирал в памяти имена старых друзей и знакомых. Затем потянулся к телефону.
    
    Дверь выглядела солидной, но старой и какой-то потрёпанной. Остатки былой роскоши в виде сверкающих гвоздиков усеивали чёрный дерматин. Кое-где гвоздиков не хватало.
    Денис стоял перед ней, всё ещё надеясь, что его неловкое положение разрешится само собой. Хотя надежды на это таяли с каждой секундой. Ну да, его друзьям и знакомым знакомых удалось установить интернет-адрес, ай-пи, с которого отправлено загадочное послание. Адрес не «засвечен» ни в каких базах данных; его владелец просто странствует по Сети, нигде не регистрируясь и не заводя аккаунты в соцсетях. Затем получилось и вычислить местонахождение в реале.
    Денис поехал туда – да, вот так просто взял и поехал. На «ту сторону». Поначалу было страшновато, но ничего плохого не произошло, так что он вскоре освоился. Вот и здесь – обычный многоэтажный дом советской постройки, обычный вход в парадное, обычная дверь. Ну и что дальше? Будь это какое-то учреждение... а то частная квартира. Не ломиться же туда с криками: «Где мой брат, сволочи!».
    Может, ещё подождать? Ещё чуточку? А потом... потом ещё подумать... Не возвращаться же домой с пустыми руками.
    За дверью протопали шаги. Лязгнул замок.
    Отскочив назад, на лестницу, Денис поднялся на несколько ступенек и замер.
    Плечистый мужчина – пожилой, но ещё крепкий, – вышел из квартиры и направился вниз по лестнице, мельком взглянув на Дениса. Судя по домашней одежде и большому чёрному пакету в руке, он направлялся к мусоропроводу. Дверь он не закрыл, только захлопнул. Ну и... что теперь? Заскочить в квартиру? А что дальше?
    Снизу раздался шум. Затем шаги. Таинственный незнакомец возвращался.
    «Сейчас или никогда». Денис собрался с духом и решительно спустился с лестницы. «В конце концов, – мелькнула мысль, – что тут такого? Всего лишь спрошу».
    Мужчина взялся за ручку двери. Сейчас он выглядел ещё крупнее, чем раньше. Такой врежет раз – костей не соберёшь.
    – Это вы мне писали? – Денис даже удивился, услышав звук собственного голоса, причём довольно твёрдого. Мужчина остановился, ничего не говоря.
    – По почте. Ну, по Интернету. От имени Алексея Сапрыгина, моего... – Денис подошёл ближе. – Это вы сделали?
    В его лицо уставились тёмные, ничего не выражающие глаза.
    – Не знаю, о чём ты.
    – О письме, – сделав первый шаг, Денис почувствовал облегчение и готов был идти до конца. – О том, которое я получил... недавно. Его отправили с вашего компьютера. Ну, с того, что стоит здесь, по этому адресу.
    Мужчина поджал губы.
    – Всё равно не знаю.
    – А я знаю! – непохоже, что этот хмырь тут ни при чём. Как-то не так он себя ведёт. – Я вычислил, откуда его послали. Или, может, за вашим компьютером работает кто-то ещё?
    – Мало ли, кто что вычислил. Может, ошибка какая-то.
    – А мне кажется, не ошибка. Мне кажется, вы всё знаете.
    – Мало ли что тебе кажется, – мужчина пожал широкими плечами. – Ну, ментов вызови. Или в суд на меня подай.
    Он снова повернулся к двери.
    – Подождите! – Денис в самом деле не знал, что тут можно сделать, что ещё сказать, и просто выпалил первое попавшееся: – Это как-то... не по-человечески вообще.
    Мужчина замер. Денис молчал, боясь спугнуть удачу.
    – Думаешь? А вот если это действительно «не по-человечески» – тогда что? – усмехнувшись, мужчина склонил голову, будто изучая незнакомого парня, оценивая его. – Может, я этот... медиум. С духами говорю. И что дальше?
    Денис взглянул ему в глаза.
    – Мне всё равно. Если вы что-то знаете... что-то можете... Дайте мне встретиться с ним. Пожалуйста.
    Некоторое время мужчина медлил, раздумывая. Затем распахнул дверь и посторонился.
    – Ну что ж, заходи.
    
    Они пили чай на кухне – хороший, крепкий чай, заваренный в небольшом фарфоровом чайнике. Обычная, мирная сцена, всё по-домашнему. В то, что рассказал этот немолодой, потрёпанный жизнью человек, совсем не верилось – слишком уж странно, необычно это звучало. Особенно здесь.
    Но...
    – Первый раз это случилось года два с лишним назад, – рассказывал мужчина, которого звали Александр Петрович, держа двумя руками керамическую чашку с жёлтым цветочком на пузатом боку. – На войне.
    Денис молча кивнул.
    – Я поначалу ничего особенного не заметил, – продолжал Александр Петрович, медленно и с остановками, будто размышлял вслух. – Однажды после боя, ночью... послышался голос. Как бы сквозь сон. Ну, я не обратил внимания. Тогда такое было... Я на самом деле видел, как люди покрепче меня с ума сходили. А тут – просто сон какой-то.
    Он допил чай и поставил чашку на стол.
    – Но когда этот голос начал появляться и днём... Когда стал говорить такие вещи... в общем, сам я этого знать никак не мог... Пришлось признать – со мной что-то не так. Но я не стал бегать по врачам, я не из таких. И действительно – скоро понял, что вреда от него никакого. С ним можно говорить, как с живым человеком. Как вот сейчас с тобой говорю.
    – Но он был... неживой, – уточнил Денис. Он уже немного пообвыкся и смог произнести это вслух на полном серьёзе.
    – Да, он сам мне сказал. Получил несколько пуль в грудь, до своих доползти не смог... Ну а потом я заглянул в Интернет, проверил списки. Всё так. А затем пошли другие. То же самое.
    – И они не говорят... э-э... где они сейчас.
    – Да вот, понимаешь, – Александр Петрович потянулся за чайником, – я уже как-то привык думать, что они у меня в голове. Их... души, ну или что там такое.
    – Именно тех, кого вы... – Денис твёрдо решил выяснить всё до конца.
    – Да, именно. Насчёт нескольких я не уверен, но если остальные точно мои, то и они тоже, наверное. Я служил в пехоте, стрелял только из «калаша», так что... Есть один, я его в упор уложил – мы в одном селе столкнулись нос к носу, но у него пустой рожок оказался, а у меня полный. А на следующий день в голове его услышал, признал он меня. Вот такие дела.
    – Но почему это произошло именно с вами?
    Александр Петрович аккуратно насыпал сахар в чашку и задумался, рассеянно вертя чайную ложечку крепкими пальцами.
    – Почему... Кто знает. Уж не они, это точно. И не я. Что тут скажешь... У меня в роду, насколько мне известно, ничего подобного не было. По жизни ни с чем таким не сталкивался, в мистику всякую не особо верил. А вот поди ж ты...
    – И... что вы сами думаете... ну... – Денис отхлебнул остывший чай. – Почему вообще это случилось? Или... зачем?
    – Кто ж его знает, – Александр Петрович пожал широкими плечами. – Тут, конечно, сразу начинаешь о чём-то высоком думать. Но я не могу сказать, что это наказание. Или награда. Да и ангелов с чертями я пока не встречал. И те... ни о чём таком не вспоминали. Всё просто: упал – очнулся – гипс. Никаких тебе полётов в другие измерения.
    Он замолчал. Денис тоже ничего не спрашивал, чувствуя, что это ещё не всё.
    – Есть у меня одна теория, – заговорил наконец Александр Петрович. – Даже не теория, а так... мысль. Догадка. Есть где-то там некая высокая... сущность. Может – бог, может – нирвана. Или «ноосфера». Слышал про такое?
    – Да, вроде. Сверхразум, содержащий всю информацию, все знания, накопленные человечеством. Планетарное сознание, окутывающее всю Землю. Вы думаете?..
    – Я скорее «чувствую», чем «думаю». И мне кажется, религия здесь ни при чём. Просто... там, по ту сторону, есть «что-то». И этому «чему-то» уже надоели наши бесконечные дрязги. Оно хочет нас... помирить. Ну, или пытается.
    – То есть они...
    – Да, мы не можем просто заглядывать в память друг другу – но когда я говорю, они видят, что я их не обманываю. И я их... чувствую. Нам всем сразу ясно, где правда, а где нет. Теперь они всё знают обо мне. О нас. Твой брат ведь тоже таким был, добровольцем воевать пошёл. Потом многое понял. Сам. И вот теперь – когда общался со мной.
    Александр Петрович взглянул в сторону окна, за которым уже сгущались сумерки.
    – И ты знаешь, мне кажется, я не один такой. Есть что-то порой в человеке – будто он всё время кого-то слушает. Видел я такое у наших ребят... Конечно, я с ними об этом не заговаривал – думал, если ошибусь, за психа примут. Но если я прав – тут дело действительно не во мне. Может, и на той стороне кто-то начал вот так говорить с нашими.
    – А это письмо, – Денис помедлил. – Почему вы решили... То есть... это он?
    – Ну да – всё хотел с тобой связаться. Я-то, сам понимаешь, стараюсь всё это дело в тайне держать. Меньше всего мне нужно, чтобы обо мне люди узнали. Поэтому договорились, что пока обойдёмся одним письмом. Мы и не думали, что его так легко отследить.
    Денис молча рассматривал свои руки, лежавшие на столе.
    Вот и всё. Разгаданы загадки, раскрыты тайны. Хотя нет – главная тайна остаётся непонятой. Но всё равно – перед ним приоткрылся занавес, разделяющий миры, показывая отблеск чего-то великого, грандиозного... Было захватывающе, страшно, но в то же время – печально.
    – Ну а сейчас... – Денис поднял глаза. – Можно мне с ним поговорить?
    
    Он проснулся ночью – легко и без усилий выплыл из темноты, ничего не сохранив в памяти из сновидений. Вокруг царила полная тишина.
    Разбудивший Дениса звук не повторялся. А был ли это звук?
    Приподнявшись на локтях, он обвёл взглядом комнату. Смутные очертания предметов еле виднелись в падающем сквозь окно лунном свете. Всё такое привычное, родное.
    Что-то прозвучало, тихо-тихо. Шёпот на грани слышимости. Но Денис вдруг понял, что слух тут ни при чём. И это не сон. Тихий шум... голос... раздаётся в голове.
    «Привет».
    Этого не могло произойти. Тогда, в доме у Александра Петровича, он в самом деле разговаривал с Лёхой. Через компьютер – можно было бы и проще, но им обоим показалось неестественным и неприятным, что пожилой, малознакомый ещё человек начнёт говорить как Лёха. Поэтому Денис спрашивал, а Александр Петрович писал ответы. Никаких контактов у самого Дениса с этими... потусторонними сущностями не возникло. Да и откуда?
    Но голос...
    «Привет. Слышишь меня?»
    Это был он – Денис просто понимал это. Так же ясно и несомненно, как и то, что сейчас он находится в своей постели.
    – Я слышу, – хрипло спросонья произнёс он, прокашлялся и продолжил: – Это... ты, Лёх?
    «Нет, не я, а Фредди Крюгер. Ха-ха, шутка».
    – Что случилось? Как ты?..
    «Началось».
    – Что началось? Где?
    «По всей планете. Давно уже пора».
    – То есть...
    Тихий смешок – улыбка из пустоты.
    «Кажется, кому-то там, наверху, понравились результаты эксперимента. Пошло-поехало. Скоро многие начнут говорить с теми, кто ушёл. Если им это нужно. Тем или этим».
    – И не обязательно...
    «Убивать людей? Нет. Нужно только хотеть».
    Денис уселся поудобнее, обхватив колени руками.
    – К маме уже заглянул?
    «Нет пока. Она крепко спит. Не хотелось будить».
    – А меня, значит, можно?
    «Ложиться надо раньше. Утро скоро».
    За окном посветлело. Начинался новый день – рассвет нового мира.