ad020 Чужой

    Как только Костя закрывал глаза, перед внутренним взором появлялась свиная котлета. Поджаристая и сочная, с папильоткой на косточке и сложным гарниром, а пахла так, что просто издевательство. Почему запах жареного мяса и шкварок преследовал его в камере на пятьдесят человек, было непонятно. В таких местах уместнее вспомнить изысканный сыр.
    Ни двери, ни решётки тут не скрипели. Не средневековье.
    Вошли двое.
    - Лицом к стене, - сказал сопровождающий.
    - А где тут у вас свободная стена? – полюбопытствовал новичок, слегка улыбаясь. Косте понравилась эта улыбка: без хамства и заискивания. Хорошая, спокойная улыбка.
    Стены тут были, конечно, но вдоль них плотными рядами стояли двухъярусные кровати. От дверей до окон - никаких пустых простенков. И тумбочки в узких проходах.
    Дежурный посерьёзнел и шагнул к арестанту. Видно, хотел показать, где стена. Но тут в разговор вклинилось несколько голосов сразу:
    - Набили банку кильками…
    - Жаловаться коменданту надо.
    - Жалуйтесь, - согласился дежурный. – Только бумаги нету.
    Тут он углядел среди коек свободное место и кивнул на него новичку. Тот, нагруженный стопкой постельных принадлежностей, стал протискиваться между столбиками кроватей.
    - Толстяк, - прокомментировал Костин ближайший сосед.
    Толстым новичок не был, скорее щуплым и маленьким. Он кинул подушку и простыни на матрас и улыбнулся снова: мол, что поделаешь. Улыбнулся на этот раз шире. Так, что можно было видеть его зубы.
    - Кровосослик? – удивился Костин сосед.
    - Где кровосослик? – подхватили у окна. – Этот? А зачем его к нам? Эй, начальник, так не положено! Для гемиков есть особые места содержания!
     - Поучи меня, - хмыкнул сопровождающий. - Коменданту пожалуйся, заявление напиши! Бумагу дать?
     - Давай, - оживились у окна.
     - А нету, - сказал сопровождающий. – И мест в помещении для гемоглобинозависимых нету.
     - Ты гони его, - посоветовал Костин сосед. – Воон туда. Его место возле параши.
     Возле низенькой перегородки, окружающей унитаз и умывальник, пустовало ещё одно место.
    Костя повернулся на бок. Отвернуться к стене было невозможно, и он отвернулся от нового соседа-вампира. Его койка стояла к Костиной вплотную. И просто лежал, пока не погасили свет.
    - Допросная… знаешь, какие для кровососликов допросные? Кресло с цепями. И спинка откидывается. А у палача наготове знаешь что?
    Эти двое шептались в углу каждый вечер, как только выключали свет. Можно подумать, дня им не хватало. Но сегодня голоса звучали нарочито громко.
    - Клещи для клыков?
    - Не, бормашина…
    Костя перестал слушать.
    
    Станет ли нормальный человек развлекаться мытьём посуды? Конечно, станет. Если альтернатива – проводить дни всё в той же камере на пятьдесят соседей. Как посидишь там пару дней, так и запросишься на кухню.
    А Косте вообще повезло: его отправили расчищать двор от снега. На эту работу претендовало ещё несколько человек, неудачники посмотрели вслед с завистью. Он с удовольствием выбрался на свежий воздух и с удивлением обнаружил, что у него есть помощник. И не кто-то из страждущих, только что на него кричавших, а его сосед по камере, вампир.
    - Я бы предпочёл внутри работать, - объяснил тот. – Не люблю холода. Но…
    Он не закончил, но Костя и сам мог представить, как его встретили бы на кухне.
    Какое-то время они молча сгребали снег к ограде. Ледяные кристаллики вспыхивали на солнце разноцветными огоньками и разлетались. Дышалось легко, и работалось легко; у Кости разгорелись щёки. А его товарищ, похоже, мёрз. Даже нос у него побелел. Костя без особого сочувствия подумал, что про особенности вампирского теплообмена ничего не знает.
    В приоткрывшиеся ворота въехал автобус, остановился на расчищенном пятачке.
    - Что там? – Костя заинтересовался происходящей у автобуса суетой, воткнул лопату в снег. Спрашивать пришлось; не успели они подойти, как им закричали:
    - Нужны волонтёры, завал разгребать. Поедете?
    
    Обрушился дом на окраине, небольшой, двухэтажный, но развалины Косте показались обширными. Им нашлось место среди работавших и техники – там, где работали лопатами вручную, пробивались в поисках людей в полуподвальный этаж. Нашлись инструменты и даже брезентовые рукавицы, которые Костя тут же натянул поверх перчаток. Ничего, лом держать можно.
    Они как сели с вампиром в автобусе рядом, так рядом и работали. Долбили мёрзлый грунт, подкапываясь под бетонную плиту. Часто сменялись, свободная пара отходила в сторону отдышаться.
    - Ты что, всё ещё мёрзнешь? – удивился Костя. Сам он давно расстегнул воротник. Хотелось снять шапку, под которой вспотели волосы, но без шапки было бы слишком холодно.
    - Возьми, - костя вытащил из кармана шарф, который давно размотал с шеи. – Прости, сразу не догадался. Хочешь мой свитер? А то мне жарко.
    Он подумал, что свитер, наверно, тоже влажный от пота. Но вампир помотал головой, глубже упрятывая руки в рукава. Костя молча сунул ему перчатки.
    Под бетонной плитой уже образовалась дыра – слишком узкая для человека.
    - Давайте я, - сказал вампир. – Я пролезу.
    Спасатели оглянулись на него, худого и мелкого, и молча посторонились. Тот скинул куртку (Костя внутренне за него поёжился) и легко ввинтился в лаз.
    - Лом, - потребовал он через минуту. Костя, перед тем как сунуть лом в дыру, намотал на него куртку товарища.
    Когда дыру расширили и проникли под плиту, оказалось, он не терял зря времени: долбил новую дыру. В темноте. И, как оказалось, правильно выбрал место. Хотя до людей добирались ещё долго.
    Потом они вдвоём носили пострадавших к машинам скорой помощи. Когда последние носилки осторожно втиснули внутрь, врач показал вампиру:
    - А вы садитесь сюда.
    - Я волонтёр, - возразил тот. – Мне в другую машину.
    - Какая разница! Садитесь, некогда каждого уговаривать.
    - Это не моя кровь. Я не ранен.
    Врач оглядел его: рукав в крови, вид измученный. Пострашней, чем у тех, кто на носилках. Раздражённо отвернулся и захлопнул дверь, и через минуту "скорая" обдала их вонючим выхлопом. Сизым, как физиономия Трофима.
    - Как тебя хоть зовут?
    - Трофим. Байдин, - вампир охотно протянул ободранную ладонь.
    - А я Костя Азаров.
    Тебя за что в кутузку?
    - За ДТП, - неохотно признался Костя. Вспоминать было противно, начиная с безобразного скандала на улице и до того момента, когда вместо положенного штрафа ему без разговоров впаяли пятнадцать суток. Потому что кто-то оказался с судьёй в родстве… Теперь, после многократных повторений, было уже не так мерзко, как поначалу.
     - А я менту нахамил. В нецензурных выражениях, - легко сказал Трофим. И не добавил, к Костиной радости, ничего ужасного. Хотя, если подумать, разве пить кровь в недозволенном месте хуже, чем просто пьянствовать?
     - Что теперь?
     - Погоди.
    Люди ещё не ушли с развалин, но технику уже отогнали; даже полевая кухня сворачивала работу. Костя поболтал с поваром и получил стакан тёплого чая, вместе с чайной гущей.
    - На.
    Трофим благодарно улыбнулся, нечаянно обнажив кончики клыков. Вот странно: вроде бы всё время помнишь, кто с тобой рядом, а зубы видеть неприятно. Если не видеть клыков, человек как человек. Разве что зрачки чуть вытянутой формы. А ведь встречаются придурки, которые приклеивают себе зубки…
    - Это не пластик.
    Трофим смотрел спокойно и прямо. Костя смутился.
    - Ты так ловко место нашёл, где надо долбить, - сказал он хмуро. – Будто знал, куда идти. Они стучали, да?
    - Услышал голоса. Я хорошо слышу.
    Костя замолчал.
    Подошли ещё двое из их тюремной команды; отступили, взглянув под ноги на истоптанный снег. Тут долго стояли носилки, крови натекло изрядно. А Костя и не заметил, что топчется по алому снегу. Трофим тоже смотрел на кровь, вроде бы безразлично. Он до сих пор обнимал ладонями стаканчик - грелся. В последних лучах зимнего солнца крепкий чай казался густо-красным.
    
    Ехали назад, почти все такие же озябшие и серые лицами, как Трофим. Молчали. Вампир, снова усевшийся рядом с Костей, сосредоточенно рассматривал поцарапанную ладонь. Косте показалось – с тем же выражением, с каким он глядел на красный снег. Вот лизнул ссадину, вдоль которой бисером выступили тёмные капельки. Лизать собственную кровь – это у них, должно быть, вроде онанизма… Костю затошнило. От голода, наверное.
     - Тебе неприятно, что я рядом? - спросил Трофим сдержанно.
     А чего ты ждал, подумал Костя. А чего вы ждали, если пьёте чужую кровь. Если деды до сих пор рассказывают… Подумал –и промолчал. Всё это уже было сказано, на разные лады, и повторялось гораздо чаще, чем надо. Всё, что он мог сказать, Трофим знал и без него. И он знал, что мог бы ответить Трофим: разве нам плохо? Разве нас принуждают, разве донорам мало платят? Нет, доноры живут, как сыр в масле. Но зачем тогда спрашивать, если знаешь ответ? Он с раздражением отвернулся.
    Как назло, автобус останавливается у перекрёстка, и перед глазами Кости оказался плакат: ладонь, через которую просвечивает солнце, кажется красной. «Алая жизнь». Что ещё за жизнь такая, очередной донорский пункт?
    - Это учреждение социальной защиты, - сказал над его ухом Трофим. – Помощь малоимущим. По пятьдесят грамм крови в день.
    - Ты тут бывал, что ли? – буркнул Костя, не оборачиваясь.
    - Приходилось.
    Далеко не все они элита, твердил себе Костя. Они как мы. Они люди. Просто сложный генетический дефект. Трофим такой же как я…
    И только когда подъехали к тюрьме, спохватился спросить:
    - А как же ты теперь живёшь? Без крови?
    - Так и живу.
    - Что же тебе в передачах не носят? Запрещено разве?
     Косте представилась гемотека, ряды бутылочек и пакетиков, из эстетических соображений непрозрачных, с обязательными ярлычками: группа, резус, возраст и пол донора… Сойдёт, наверное, любая, независимо от группы. Было бы кому принести. Не так часто человек в беду попадает, что, некому помочь?
    - А тебе почему передачи не носят?
    - Мне… - Костя хмыкнул – Слушай, так же нельзя. Нас ведь кормят?
    
    - Ему нужна кровь, - сказал Костя. – Гемоглобинозависимый. Трофим Байдин.
    Дежурный нехотя отставил стакан с недопитым чаем. И тут чай… Только этот был горячим - над стаканом вился пар.
    - Ну не положено, - сказал он лениво. – Не предусмотрено. Может, инструкции достать? Почитаешь. А как он до сих пор без крови обходился? Может, твою пил? Имейте в виду, - он потянулся за стаканом и отхлебнул. – Имей в виду, мужеложство тоже запрещено. Если заметят. Или сокамерники пожалуются… не стоит, в общем.
     - Какое… вы о чём?
    - Ну не бесплатно же кровью делятся, - скучно заметил дежурный. – Хотя, откуда тебе блатные порядки знать… Тихо, тихо. Знаю, вампиры умеют к себе привязать, на то они и вампиры. Ты же за неуплаченный штраф отсиживаешь? Слушай, ты уж не лезь, зачем тебе это. Отсидишь свои оставшиеся дни – и забудешь. Иди, иди.
    
    - А этот чеснок не ест, - тихонько переговаривались в углу. – Я сегодня днём заметил. Эй ты, гемик, у вас правда непереносимость?
    - Не скажет, - отозвался другой голос. – А давай проверим. Выпросим чеснока на кухне!
    - А не помрёт Трофим?
    - Ну и фиг с ним!
    Захохотало по крайней мере полкамеры.
    Трофим молчал. Голоса понемногу тоже затихли. Костя крутнулся в постели и задел соседа – тот развалился, захватывая чужую территорию. Костя брезгливо отдёрнул руку.
    А вампир был горячий, как хорошая батарей центрального отопления в январе. Может быть, вампир и должен быть горячим? Но ведь раньше не был? Не, точно не был…
    Костя не выдержал. Подошёл к двери и забарабанил в неё.
    - Эй! Тут у нас больной!
    Сокамерники проснулись гораздо раньше, но и в коридоре наконец услышали.
    - Утром, - донеслось оттуда.
    - Да не может он до утра! – заорал Костя ещё громче.
    - Возьмите их от нас обоих, - зло сказали от окна.
    - Утром, говорю!
    Трофим лежал теперь совсем неподвижно.
    - Эй, ты живой?
     -Да, - отозвался вампир едва слышно. Костя поколебался и расстегнул рукав:
    - Бери.
    - Я тебя обманывал, - не очень внятно выговорил вампир – Я тут на пари. Поспорил, что продержусь неделю. И менту нахамил нарочно… когда витрину разбил…
    - Да бери же! – зашипел Костя.
    - Ноги вырву, обоим, - флегматично пообещал голос от окна и добавил ещё несколько анатомических подробностей. Трофим подтянул рукав рубашки.
    Может быть, ему шею нужно? Вот уж обойдётся…
    Горячие пальцы сильно и мягко обхватили его руку выше локтя. Губы прижались к коже у сгиба локтя (Костя сдержал себя и руку не отдёрнул). Боли не было совсем. И чавкающих или сосущих звуков тоже слышно не было. По камере гулял разноголосый храп. Костя вспомнил, как Трофим смотрел на кровь спасённого. Или ему показалось? После того как они вдвоём вытащили десяток человек…
    Что-то он рассосался. Всю свою кровь я ему не предлагал!
    Трофим сразу отпустил руку.
    - Ты зажми.
    Костя зажимать не стал. С отвращением рассмотрел сгиб локтя.
    В скудном свете из окна обмусляканная кожа блестела, и темнела крошечная ранка. Как после иглы.
    
    Утром, когда их выстроили на перекличку, Костя вспомнил слабый шёпот. «Я тут на пари».
    - Азаров!
    - Я, - выдохнул Костя.
    - Байдин!
    - Я, - невозмутимо отозвался Трофим. Костя скосил на него глаза. Вид у того был вполне отдохнувший и даже ухоженный. Про больного никто не спрашивал.
    Ну дежурному-то вовсе плевать, кто там был больной…
    - Ты что мне ночью говорил? – спросил он, когда они колонной шли на завтрак.
    - Как есть, так и говорил, - Трофим был спокоен и уверен. Как обычно. - Моя фамилия не Байдин, я… - он назвал фамилию, и Костя в первый момент решил: издевается? А потом сразу поверил. Очень известная фамилия Миллионер и филантроп, владелец сети донорских пунктов. И дело поставлено отлично, надо признать. За кровь хорошо платят, чтобы попасть в ряды доноров категории «а», люди отказываются от алкоголя, много от чего отказываются. А есть и заведения для народа попроще. Как выяснилось. Под названием «Алая жизнь». Только папочка ими, похоже, сам не занимается. Сынуле поручил заведовать, вот так. «Ты тут бывал, что ли? – Приходилось…»
    Ну да, Трофим и не говорил, что это ему выдают по пятьдесят грамм крови в день. Такой крови он, надо думать, и в рот не берёт. Как ещё ночью не побрезговал. Костя опять вспомнил ряды матовых бутылочек в гемотеке, - противно. Да какая гемотека. Он, надо думать, только артериальную кровь употребляет. Алую…
    Костю передёрнуло.
    - Я бы и продержался, - Трофим пропустил его в очереди к окошку выдачи. – Если бы не простудился.
    Костя разлепил губы.
    - А если бы я не подвернулся?
    - Ну до утра не помер бы, я живучий… Взяли бы в медпункт, в больницу. Там должна быть кровь или замещающие препараты. Вот пари бы проиграл.
    - Поздравляю.
    - Я не врал тебе. Я только не сказал всего сразу.
    - Вот именно.
    Костя отвернулся. Подхватил тарелку серой каши, хлеб и стакан с киселём и ушёл за дальний столик.
    Он решил сегодня не напрашиваться на работу. Не хотелось куда-то идти и вообще двигаться. Главное закрыть глаза и не видеть волглой постылой камеры. Ну и этого, конечно. Трофима.
    - Байдин, на выход!
    Кончилась неделя отсидки, оговоренная в пари? Он не стал открывать глаз. Почувствовал, как кровосослик тихонько сполз с кровати. Вроде бы потоптался немного рядом (смотрел на Костю, что ли), и пошёл к двери.
    Двери и решётки в спецприёмниках не скрипят, зато лязгают – дай боже.
    Подремать бы…
    - Азаров, на выход!
    Костя дёрнулся. Его-то за что?
    
    - Получите вещи по описи, - сухо сказал дежурный.
    - Это ошибка.
    - Не ошибка. Штраф за вас заплатили.
    Костя догадался наконец повертеть головой. В углу Трофим рассовывал мелочи по карманам.
    - Эй! – позвал Костя. – Это ты?
    - Это не я, - внятно ответил вампир. – Это мой дядя. Я бы не успел.
    - Я не хочу, - возмутился Костя. – К чёрту! Отведите меня обратно! Мне ещё пять дней осталось.
    - Ты не дури, а? – укоризненно сказал дежурный. – Ну ты думаешь, мне без тебя развлечений не хватает? Нельзя обратно. В списках тебя больше нет. Ну не вредничай. И, это, знаешь… Там репортёры у выхода ждут. Давай я тебя с другой стороны выпущу, хочешь?
    - Чииво? – спросил балдевший Костя. – Какие репортёры?
    - Ну, шоу какое-то… Ты ж у нас самый человечный человек. Бескорыстный. В программе снимут. Или ты хочешь?
    Костя поглядел в эти бессовестные, бессмысленные, соловые какие-то глаза, отвернулся и побрёл за сопровождающим. Выпускают так выпускают. Репортёры так репортёры… Какие, к чертям, репортёры.
    Свобода встретила буднично и безрадостно.
    - Там правда народ с камерами, - сообщил оказавшийся рядом Трофим (Костя тоскливо поднял глаза). – Телевизионщики. За углом, налево. Ну там, куда тебя дежурный предлагал выпустить. Шоу «Лучший донор». Если хочешь поучаствовать, приз дадут. Ты хочешь? Это не я, - ответил он на Костин взгляд. – И не мой дядя. Чесслово. Ты… как маленький. Если б я не был вампир, ты бы принял от меня услугу? Сам же жаловался, что не позволили штраф заплатить.
    Костя пожал плечами.
    - Не знаю. Я вообще-то впервые в жизни связался с вампирами. А ты… то есть твой дядя... может, и с тем судьёй разобрался?
    - Нет. А надо?
    Костя устало остановился. Сейчас он придёт домой, вымоется. И забудет обо всём. Хорошо бы насовсем. И вампиров больше не видеть. Никогда.
    - Ладно, - сказал Трофим. – Ты заходи, если что.
    И скользнул в невесть откуда взявшуюся машину, а в Костиной руке оказался тиснёный глянцевый прямоугольник.
     «Вампир умеет к себе привязать, на то он и вампир».
     Глядя вслед машине, Костя швырнул визитку в снег.