У всякого своя доля,
И свой путь широкий…
Т. Г. Шевченко, "Сон".
В последнее время Демургом-Сеятелем двигали чувства, отдалённо приближённые к тревожному нетерпению. Биологические часы давно предостерегали, что отмеренный организму природой отрезок вечности вот-вот истечёт. Демург вынужден был покинуть родной Рой, оставив в сокровищнице коллективного интеллекта практически весь свой жизненный опыт и знания, полученные за эоны существования. Теперь, на склоне лет, ему вернули подзабытое имя, и он снова стал индивидуальностью, независимой от Роя. Для Сеятеля это было совсем не благо: долго существовать без общения с себе подобными не позволяли особенности физиологического строения. Чисто по-человечески фактическое изгнание старых Сеятелей из Роя выглядело далёким от гуманизма. Впрочем, Сеятели не являлись гуманоидами, и этика их была чужда человеческой. Согласно ей, перед прекращением существования обречённый Сеятель должен был совершить нечто вроде прощального ритуала: вполне сознательно найти и засеять любой пустынный мир, после чего нырнуть в плазменные глубины его материнского светила. Так было принято испокон веков, так делали все Обретшие Имя. Так должен был поступить и сам Демург.
И вот сейчас сознание Демурга глодало щемящее беспокойство. Слишком много времени и сил ушло на поиски подходящей для Засева планетной системы – ведь Сеятель-отшельник был лишён и десятой доли поисковых возможностей Роя. Наконец Нива найдена, но хватит ли ему времени провести Засев?
Бросив все резервы слабеющего организма на достижение цели, Демург помчался к пепельному шарику неизвестной планеты, четвёртой от зеленоватой звезды. Исподволь анализируя полученные внешними рецепторами параметры атмосферы, он снова и снова убеждался, что это перспективная Нива. При правильном Засеве здесь вскоре должна забурлить биологическая жизнь, ведь на планете практически не существует препятствующих этому факторов. А уж сеять старый Сеятель умел.
Однако случилось непредвиденное. Несколько хищных тел неожиданно вынырнули из темноты космоса и сразу же атаковали. Демург был совершенно не готов к защите, большинство его систем дремали, так как всю энергию отнимало передвижения в пространстве. Поэтому смертоносные энергетические импульсы нападавших достигли цели, превращая плоть Сеятеля в бесформенную полиметаллических глыбу. Возопив немым криком, Демург всё же успел нырнуть в мутную атмосферу стремительно надвигающейся планеты и скрыться в облаках. Но изуродованное тело больше не повиновалось ему. Началось беспорядочное падение. Понимая, что смертный час настал, Демург запаниковал. Слепой, глухой и беспомощный, как в момент рождения, он не воспринимал уже ничего, кроме лихорадочной мысли, невыносимо терзающей угасающее сознание: он не исполнил Ритуал!!! Что с того, что в течении жизни засеяны миллионы миров в Галактике? Ведь последнего, самого важного для Сеятеля Засева, он так и не произвёл! Не успел... но это не оправдание...
Страшный удар оборвал муки совести вместе с нитью сознания. Тело Демурга грубой лепешкой расплющилось о каменную твердь и намертво вплавилось в неё. Однако от толчка в недрах Сеятеля что-то со звоном взорвалось, внешнее покрытие вскипело, вскрылось в одном месте, и из отверстия вырвалось жидкое облачко чёрных семян – всё, что уцелело от его самого ценного груза. Косматый вихрь тут же подхватил их и швырнул о камни. Волею судьбы лишь одно зёрнышко задержалось в трещине. Остальные ветер мгновенно снова собрал беспокойной горстью, подбросил в небеса и понёс вдаль, туда, где жирными сгустками горячего дыма гневно плевался распластанный среди скал вулкан. Через мгновение они вспыхнули микроскопическими искорками в раскалённом мареве...
Но Демург уже не ведал обо всём этом. Аккурат перед самым концом непроницаемая пелена на миг упала с его сознания, он в последнем усилии необыкновенно чётко увидел исчезающие в вышине зёрнышки, и душу переполнило неописуемое облегчение. Ритуал всё-таки исполнен!!!
И старый Сеятель умер спокойно...
***
Наиль качнулась – порывистый ветер едва не сбил её с ног – и быстро ухватилась за перила трапа, широко расставив ноги и наклонившись всем телом вперёд. Подняв глаза, окинула тренированным взглядом пустынный пейзаж, загромождённый кучами скал и застывшей лавы с зажатыми в ней старыми, полуразвалившимися кратерами. Ничего интересного, подобный ландшафт можно увидеть где угодно.
– Посмотри, какое странное небо, – удивлённо сказал Олт, остановившись у неё за спиной.
Наиль рассеянно взглянула вверх и застыла от неожиданности. Над головой не было солнца – оно ещё не взошло, – однако в бездонной глубине, медленно наливавшейся искрящимся светом, будто смешались разноцветные фосфорные краски самых неожиданных оттенков. Единого цвета не получилось, зато всё небо будто покрылось пёстрыми мазками, которые незаметно перетекали, напластовывались друг на друга. Феерическую палитру затягивала лёгкая дымка, смягчая цвета и рассеивая водопад радужного сияния, лучистые лоскуты которого ложились на каменные громады нежным багрянцем.
– Красота какая! – прошептала Наиль невольно, купая взгляд в причудливом море красок.
Казалось, на небосклоне распахнулись ворота рая и озарили землю нездешним, божественным светом.
– Да-а, – согласился Олт, постепенно приходя в себя от волнующего зрелища. – Однако нам сейчас не до красот, забыла?
– Извини, – вздохнула девушка, поправляя на груди тяжёлый обрубок лечемёта. – Хотя... к черту, сам же виноват!
Олт не ответил, вглядываясь прищуренными глазами в даль. Кисти его рук спокойно лежали на прикладе и стволе лучемёта.
Опять налетел гневный ветер, отбросив их к самому люку. Наиль молча встала и начала пробираться к ступеням. Олт, ругаясь, осмотрел, не повреждено ли снаряжение, и двинулся следом.
Ближе к поверхности ветер был не таким сильным и, пригнувшись, можно было кое-как передвигаться.
– Не понимаю, – нарушила молчание Наиль, перекрикивая гоготание урагана. – Для чего Генштабу понадобилась эта планета? Тут ведь ничего нет. Мёртвая пустыня. Только камень, песок и нелепый ветер. Разве что небо достойно толики внимания. Но не из эстетических же соображений командование обратило внимание на сей ничтожный шарик!
– Система Шарды лежит очень близко от Норидора, мимо которого, как ты знаешь, проходят все главные торговые трассы Галактики, – важно пояснил Олт, явно повторяя слышанное краем уха в каком-то пропагандистском ролике. – Планеты Шарды, следовательно, являются важными стратегическими пунктами.
– Ха! – девушка презрительно поморщилась. – Что может сделать корпус адмирала Гад-Имяка хорошо защищённым космическим путям?!
– Такой цели никто перед собой и не ставит, – возразил Олт. – Во всяком случае, пока. Конечно, у адмирал нет даже достаточно мощных крейсеров. Но... думаю, нам надо закрепиться в системе Шарды, дабы не дать захватить её хармаранцам. Удержав в своих руках эти бесполезные, как ты изволила выразиться, планеты, мы получим ещё один козырь в войне и, возможно, приблизим победу.
Вопросы политики и стратегии никогда не занимали Наиль, поэтому интерес к разговору быстро угас. Ничего не ответив, она поднесла к шлёму визор, отрегулировала резкость и принялась изучать близкий горизонт.
Олт смущенно кашлянул, размышляя, что мог сказать не так. Не найдя изъяна в своём объяснении, вздохнул и склонился над аппаратным чемоданом, мурлыча под нос какой-то нехитрый марш.
Девушка из любопытства подняла визор к небу и тут же зажмурилась от невыносимого разноцветного сияния. На внутренней стороне век заплясали рои искорок и тёмных точек. Переждав, пока световая метель немного утихнет, Наиль открыла глаза и, щурясь, навела прибор на большой древний кратер, прилепившийся неподалёку. Его растрескавшиеся стенки едва держались, за ними скрывались пыльные холмики векового праха, время от времени тревожимые ветром.
Когда Наиль уже опускала визор, в окуляре расплывчато мелькнуло какое-то яркое пятнышко. Удивившись, девушка присмотрелась внимательнее, тщательно настроив увеличения. Это помогло мало, странное радужное пятно было слишком маленьким. Оно приютилось под валом кратера, среди мелких кусочков камня.
– Олт, что бы это могло быть? – обеспокоенно позвала она товарища.
– А именно? – Олт оторвался от приборов и рассеянно оглянулся.
– Там, у кратера, какое-то пятно, – пояснила Наиль. – И оно не такое, как местные породы. Это точно не минерал.
– Не такое? – Олт вернулся к своему занятию. – Ну и чёрт с ним. У нас нет времени на подобные глупости. График летит коту под хвост. Лучше помогла бы мне.
Наиль не шелохнулась. Удивительное образование, похожее отсюда на отблеск света, манило к себе, будоражило воображение.
– Пойду посмотрю, – наконец бросила она.
– Наиль! – Олт трагически вздохнул и поднялся. – Это безобразие. Либо сторожи, либо приступай к работе!
Но девушка уже пробиралась вперёд, оставляя за собой цепочку тающих на ветру следов – почва под ногами легко крошилась, перетираясь на кирпичную муку.
– Ну ладно, – Олт дернул уголком губ, поправил лучемёт и догнал девушку. – Твои выходки мне уже начинают надоедать, знаешь?
– Смотри! – вместо ответа Наиль протянула ему визор.
С недоверием Олт взял прибор и, следуя указанному направлению, прильнул к окуляру.
Мгновение – и лицо его неузнаваемо изменилось. Наиль даже вздрогнула, со страхом наблюдая за другом. Олт побледнел, потом щеки его залил румянец. От маски заносчивой небрежности не осталось и следа.
– Ты чего? – Наиль подергала напарника за плечо.
– Сейчас... сейчас... – с отсутствующим выражением бормотал тот.
Наконец Олт медленно опустил прибор и как-то странно посмотрел на девушку. В глазах его всколыхнулась мальчишеская радость.
– Туда! – запальчиво крикнул он и поспешил вперёд, таща за руку растерянную Наиль.
Девушка вырвалась и замедлила шаг, задумчиво смотря Олту вслед. Может, он смеётся над ней? Как будто не похоже, с чувством юмора рядовой Олт всегда был в сложных отношениях... Так или иначе, любопытство в конце концов победило, и Наиль, махнув рукой, поплелась за парнем.
Добравшись, борясь с ветром, до кратера, Олт победно воскликнул, упал на колени и низко склонился над чем-то. Встревожившись, Наиль напрягла все силы, перейдя на тяжёлый бег.
– Ты чего? – выдохнула она, оседая рядом с другом и заглядывая ему через плечо.
Олт улыбнулся, указывая на удивительной красоты образование, торчащее из каменистого грунта. Наиль затаила дыхание, чувствуя странное тепло у сердца. Вдруг показалось, что на землю упал кусочек здешнего красочного неба. Однако он не сочился медовым сиянием, было в нём что-то мощно-упругое, свежее, жизнеутверждающее.
– Что за диковина? – прошептала девушка, осторожно коснувшись хрупкого зелёного стебля, облеплённого твердыми шариками.
Разноцветные стрельчатые лепестки, султаном венчавшие стебель, мягко качнулись.
– Когда-то, в древние времена, на нашей Зелии тоже встречалось подобное чудо, – сказал Олт. – Оно, кажется, называется цветком. В моём клане сохранилось немало старинных преданий, и в одном из них говорится, что тысячу лет назад, ещё до Великой Войны, Зелия якобы была иной, не такой, как сейчас. Плечом к плечу с людьми на ней жили ещё животные, совсем на них не похожие и неразумные, а также некие растения. Отец как-то объяснял, что это такое, но я не очень-то понял. Припоминаю, однако, что они весьма отличались и от людей, и от животных, потому как, хотя и были живыми, рождались, жили и умирали на одном месте, врастя в землю и питаясь из нее.
– Бедные, – сочувственно протянула Наиль. – Это как медленные пытки.
– Да нет, – засмеялся Олт. – Наверное, они просто были созданы для такой жизни, что ли... Вообще, я и сам не знаю, как такое объяснить... Вот... И в определенные промежутки времени эти самые растения незнамо зачем покрывались разноцветными цветами... Говорят, они очень приятно пахли...
– Интересная сказка, – согласилась Наиль, добавив спустя мгновение: – Только сказка, увы...
– Не сказка! – горячо возразил Олт. – Животные и растения действительно существовали, пока их не поглотила Война. Просто нам теперь трудно поверить, что прожжённая радиоактивная глыба Зелии и другие планеты, за тысячелетия попавшие в зону войны, когда-то могли быть цветущими.
– Трудно... да и стоит ли? – Наиль уже овладела собой и поднялась на ноги. – Война уничтожила всё слабое, ненужное. Остались только мы – воины, достойные права жить и побеждать.
Олт промолчал, кончиками пальцев поглаживая растение. Неожиданно сказал:
– Мы возьмём цветок с собой. Может, в лаборатории его удастся клонировать, а затем приживить на родине? Представляешь?! Нет, такое сокровище мы не имеем права оставлять здесь!
– Красивая безделушка, не более, – Наиль скользнула взглядом по радужным лепестках и сразу же забыла о них, возвращаясь к беспокойной действительности.
Пристально огляделась вокруг, ища тревожные признаки в постепенно менявшемся инопланетном пейзаже. Небо бледнело на глазах, сочные краски блекли, расплывались мутными кляксами. Горизонт на востоке пламенел, мощная лавина света разливалась по небосклону, отметая небесную палитру всё дальше, размывая её, растворяя в изумрудном сиянии. Вот из-за высокой скалистой гряды, подножие которой куталось в сырой темноте, остро сверкнуло, и показалась раскаленная кромка Шарды. Тени медленно выросли, на минуту застыли в нерешительности и начали стремительно укорачиваться.
Горизонт окрасился в скучный бледно-жёлтый цвет, и планета как-то незаметно превратилась из таинственного сказочного мира в мрачную безжизненную пустыню.
Но что это за подвижные чёрточки возникли из-за затянутых вулканическим смогом далёких гор? Наиль побледнела, в ужасе вскрикнув. Над верхушками скал в их направлении стремительно неслись две бликующие металлические птицы с растопыренными крыльями и сложным геометрическим оперением. Их зализанные носы и надкрылки ощетинились чёрными жерлами излучателей.
– Олт! Хармаранцы!
Девушка упала на землю, срывая с плеча лучемёт. Олт притаился у её локтя.
– Будем молчать, – коротко отрезал он. – Они могут прослушивать эфир.
Грозные истребители противника с резким свистом пропороли воздух над самим кораблем и открыли сокрушительный огонь. Под жалами лазерных импульсов камень вокруг размяк, начал вяло пузыриться. Однако некоторые выстрелы достигли цели, и панцирь корабля с треском разлетался во все стороны, обнажая металлический остов и плюющиеся огнём внутренности.
– Так дело не пойдет! – разозлился Олт, прикладывая лучемёт к плечу. – Бери правого, – велел он Наиль. – Стреляем, когда они окажутся над нами!
Хищные стрелочки самолетов врага развернулись над горами и по широкой дуге пошли на очередной заход.
– Давай! – закричал Олт и вдавил гашетку.
С едва слышным хлопком лучемёты, словно змеи, выплюнули вверх короткие сгустки плазмы. Наиль злорадно вскрикнула: «её» истребитель, поражённый мощным разрядом, потерял управление и полетел, кувыркаясь, вниз. Еще через секунду он с оглушительным скрежетом напоролся на один из скалистых пиков, эффектно взорвался и превратил скалу в оплывшую металлическую свечу.
Олт не попал. Истребитель завилял, уворачиваясь от дальнейших неприцельных плазменных сгустков, нырнул вниз и атаковал корабль. На этот раз, к сожалению, значительно успешнее: один из залпов угодил в реактор. Гигантская фиолетовая молния, шатаясь, прянула из искорёженного корпуса, но её почти сразу же поглотил багровый пузырь, вздувшийся на месте корабля. Самолет проворно метнулся в сторону; пузырь лопнул с адским грохотом, в небо поднялся перепутанный дымом вихрь обломков; взрывная волна вздыбила многотонные глыбы вокруг места посадки, с яростной злобой швырнула во все стороны каменное крошево. Раскатистый гул достиг апогея, барабанные перепонки уже едва выдерживали.
Наиль почувствовала, как из уха за шиворот скатилась горячая капля крови, и закусила губу, ожидая боли. Но то, что произошло в следующее мгновение, прошибло её таким ужасом, на фоне которого другие ощущения просто исчезли: раскалённый камень неожиданно попал в лицевой щиток Олта и пробил забрало. Сквозь какофонию безумного грохота, волнами наплывавшего с пышущей жаром воронки, разверзшейся на месте уничтоженного корабля, продрался его отчаянный вопль.
Обезумев от боли, Олт поднялся на ноги, прижимая ладони к шлему, покрытому паутиной трещин. В этот момент из тучи едкого дыма снова вынырнул злосчастный истребитель, пикируя на людей. Инстинкт бросил Наиль в сторону, краем глаза она заметила в кабине самолёта лицо пилота, перечёркнутое возбуждённой усмешкой. Вблизи заплясали фонтанчики расплавленного камня. Они поглотили Олта, а когда опали, на том месте проглянула только исполосованная остекленевшими языками песка земля.
Девушка нечеловеческим усилием стиснула зубы, но сдержала крик, душивший её. Хотя на глаза и набежала влажная пелена, хотя сердце и сжималось от горя – ведь Олт был её давним боевым товарищем, – всё же жгучая ненависть перевесила сантименты. А ей на смену немедленно пришла жажда мести. Наиль даже почувствовала некую гордость от собственных чувств. Ведь их с детства учили, что ненависть и праведная месть – неразлучные спутницы подвига!
Постепенно успокоившись, девушка взвешенным движением подняла лучемёт и стала выжидать. Сейчас она не замечала ни окружающего мира, ни собственных мыслей, превратившись в холодный, слаженно действующий механизм убийства. Глаза цепко следили за перекрестием на экранчике электронного прицела.
Пилот-хармаранец допустил роковую ошибку, самодовольно решив, что с врагом покончено. Он повёл свой аппарат на бреющем полёте, победно покачивая крыльями и совсем не заботясь о безопасности.
Чёрная масса вползла в перекрестие, Наиль нажала на спуск и невозмутимо наблюдала, как небо вдруг озарилось ослепительной вспышкой, огненная дуга, плавно изгибаясь, проползла от зенита к горизонту, разлившись далеко в горах пылающей рекой. Запоздало оттуда донесся громовой взрыв, помноженный стоголосым эхом, и всё стихло. Только в ушах пронзительно свиристели несуществующие сверчки, да гулко пульсировала кровь в висках.
Девушка опустила оружие, руки безвольно упали вдоль тела. Она смотрела вдаль, туда, где всходило солнце, однако не видела ничего. На душе было пусто и противно. Враг повержен, Олт отомщён... Но ощущение триумфа почему-то не приходило. Только острое осознание полного одиночества бередило сердце. Ведь больше никого живого не было в этом причудливом мире бледных дней и живописных рассветов, где лишь ветер изо дня в день неистовствовал в своём диком танце. Он занесёт песком всё...
Но вот тень какой-то мысли мелькнула в глазах Наиль. Пристальный взгляд её упал на цветок, неизвестно как уцелевший в огненной круговерти и теперь неистово дрожащий на ветру, словно перепуганный случившимся. А может, подумалось девушке, это страх от осознания вины? Ведь, если бы они с Олтом не нашли цветок, ничто бы не отвлекло их внимания. Они вовремя заметили бы врагов, вернулись на корабль и дали отпор. Тогда всё сложилось бы иначе! В самом деле, треклятый цветок – источник всех несчастий!
Зрачки Наиль сузились, глаза вспыхнули тусклым огнем. Рука снова медленно подняла лучемёт. «Справедливая кара» – лихорадочно билось в её сознании. Растеньице и дальше трепетало, будто в лихорадке. Однако в последний момент ветер немного изменил направление, и оно выпрямилось, жадно задрав к солнцу свою цветущую головку. Немедленно твёрдые шарики на стебле стали лопаться, из них полезли мелкие зёрнышки. Вот-вот ветер подхватит их и рассеет над скалистой страной. Наиль изумлённо вздёрнула брови, душу царапнуло неясное сомнение. Но палец упрямо утопил спуск, а губы пропустили промеж себя единственное режуще-колющее слово, пришедшее из каких-то самых тёмных закоулков мозга:
– Умри! |
Рассказ открыт для комментариев