Первыми «заговорили» придонные сейсмоприёмники к северо-западу от станции. Далее как в фильме ужасов: тревожные сигналы телеметрии возрастали по экспоненте пространственно и в амплитудах. Автономная система безопасности с истинным беспристрастием интегрированного киберразума привела в боеготовность свои подразделения и обратилась к Человеку в аудио-видеорежиме через главный и наручный мониторы.
Застигнутый врасплох в релакс-блоке, мгновенно осознав серьёзность ситуации, Олесь Богуш не сходя с места развернул голограмму рубки управления и мысленно погрузился в центральный монитор. Числа-измерения, графики-частоты, карты-позиции и, главное, прогноз-динамика перемещений и нагрузок. «Станцию лѝхо не минует», – роковой диагноз опытного астронавта; и будто холодная тугая струна где-то в глубине сознания издала один-единственный низкометаллический аккорд, настраивая волю – волю «самурая» космоса – на тот самый, отработанный годами тренировок-медитаций, выпад самурайского меча, способный принести победу или избавление…
«Сорок минут, две тысячи четыреста секунд – не более. Тотальное разрушение, если сдвиги льда в радиусе двух километров; ещё веселее, когда выбросы газов и водной мути свулканируют сквозь разлом… Полная эвакуация невозможна, частичная – без гарантий. Перемещаться необходимо, только вверх или вниз – вот где дилемма».
Секунда за секундой… И лишь безмятежный и прекрасный лик Юпитера на рейдовых мониторах, казалось, смотрел на Человека в его суетности с высоты холодной, непостижимой Вечности.
* * *
Точь-в-точь 1-го Января 150-го года Конфедерации Олесь Иванович Богуш, 108-ми лет отроду – астронавт, астробиолог, астрогеолог и много чего ещё, – заступил на шестую свою сорокасуточную вахту на исследовательской станции «Европа-1». Знал изначально, что весь вахтовый срок дежурить предстоит в одиночку: к тому привели как объективные, так и субъективные обстоятельства. Впрочем, приняв тогда разнарядку и выслушав пояснения замкома орбиталки «ЮпитерLX», Олесь не придал последнему обстоятельству никакого значения. «Европа-1» целиком автономна: компьютеризованная киберсистема гарантирует функциональность жизнеобеспечения, перемещения, энергобезопасности, сбора научных данных и другого. Кроме киберсистемы, вне её функций с Человеком способны работать киборг-андроид «ОсирисТ5» и несколько технологических роботов, в том числе транспортных. Вплавленная в ледяную корку Европы на глубине «1,6» километра от поверхности спутника Юпитера, отделённая от его льдов пятью дистанцируемыми полужесткими композитными оболочками на основе ткани из углеродных нанотрубок, через шлюзы соединённая шахтными стволами с порт-базой на поверхности и с океаном под ледяным панцирем, станция нормально себя чувствует без человеческого персонала; а в дистанционно-управляемом или программируемом режимах способна также производить сбор научных данных – ограниченно, разумеется. Ведь и полость во льдах и оболочки станции со стволами шахт возводились не людьми: киберорганизмы специального назначения выполняют подобное куда лучше физически слабого и, увы, смертного человека.
Шел восьмой год от начала исследований Европы техсредствами станции и пятый, как научная деятельность на последней перестала быть «прорывом науки», превратившись в рутину, – с той, впрочем, оговоркой, что без рутины не бывает прорывов. Страдающее от комплекса одиночества Человечество получило ещё ряд аргументов в фундамент теории панспермии: жизнь на Земле во всей её сложности-многообразии и органические её формы из ближнего космоса безусловно имеют общие корни. Споры неугомонного научного сообщества теперь ведутся вокруг трёх «библейских» потоков: жизнь истекла от нас в ближний космос, из ближнего – к нам, или от третьей стороны – в обе наши.
Олесь Иванович, однако, за долгие часы одинокой космической вахты проблемами зарождения жизни не проникался особо, поскольку в данном вопросе к своим достаточно зрелым годам сложил о нём вполне определённое мнение. Гораздо больше его беспокоил предстоящий третий за всю историю человеческой космоэкспансии всеземной референдум по проблемам этой самой экспансии. Дорого, ох как дорого обходится Человечеству полномасштабная атака на чрезвычайно враждебный и чуждый в своём могуществе Космос! На принцип тройного «батмана»: СКС (спускаемая киберстанция) – НИП (научно-исследовательская партия) – КП (колония поселенцев), – Космос отвечает сотнями аварий, десятками катастроф, тысячами жертв. Ближние и дальние окрестности Солнца нашпигованы аномальными зонами, проявляющими себя зачастую тогда, когда эвакуация без жертв и потерь уже невозможна. Рост технического могущества притупляет бдительность до момента, когда накатившая с неожиданной стороны невероятно враждебная акция Космоса собирает богатую жатву для костлявой с косой, – царице мёртвого царства всех времён и народов.
По своим космосчетам уплатил и старший капитан четвёртой космобригады Богуш. Молодыми покинули ряды космонавтики его дочь в свои пятьдесят восемь и сын в шестьдесят лет. С того времени не дружит ветеран с масс-медиа, усложнились отношения и с коллегами. Тяжелую, едва ли подъёмную ношу несёт он в личной своей эпопее ради светлого и величественного…
* * *
Предельно чёткая и контрастная, будто подсвечиваемая реальность, голограмма рубки вдруг потеряла яркость, затем стала рассеиваться от краёв к центру.
«Что-то ранѐнько накатывают проблемы энергоснабжения», – думал Олесь, стремительно «заплывая» в условиях низкой гравитации в шахту лифта. Резким рывком всех конечностей через спину забросил себя на верхний ярус. Ещё пять секунд – и рубка принимает хозяина.
«Падает электроснабжение. Убывает линейно. Причём, у аварийного – та же участь. Значит? Значит – подавление извне! Чертовщина!.. В соответствии с Правилами, предпоследними отрубятся панель управления и главный монитор. И только потом – система жизнеобеспечения. Что, кто, откуда?!»
- Подать эхолокацию океана в радиусе 5-ти километров от станции! – чётким, чеканящим слово голосом отдал команду управляющему компьютеру.
«Почему принял такое решение? – думал в себе, пока шел запущенный им процесс. – Времени практически нет, теряю контроль и над комплексом и над мониторингом ситуации. Что остаётся, когда разум бессилен? Пожалуй, одна интуиция…»
«Ага, вот оно что!..» – непроизвольно выдал внутренний голос, когда послушный квантово-электронный разум развернул на 4D-мониторе карту запроса хозяина.
В глубине однородного серого полумрака – иссиня-чёрный вытянутый эллипсоид с едва намеченными боковыми и хвостовыми стабилизаторами. Медленно, очень медленно перемещается из глубины и радиально на станцию. Все параметры объекта с экрана «перекочевали», прочно впечатались прямо в мозг астронавта.
«НЛО космический кондор, – как-то сразу пришел на ум этот слэнговый термин. – Штука редкая, но встречались. Ба-альшой друг аварий и катастроф!»
«Хрень-дела! Мощностей электроснабжения на треть убавилось. Через 10 минут заблокируется всё и вся. И на том спасибо: «демон» этот может больше, если хочет. Та-ак… Робототехника, считай, бесполезна, разве что…Осириса можно пробовать», – мысли пронеслись в «планковой» шкале времени.
- «Европа-1», слушай приказ! Аварийно дать энергоресурс на подготовку для спуска дизельного гидробота «GBT2». Осирис с комплектом спасателя ждёт меня у гидрошлюза. Готовность – четыре минуты.
* * *
Машинально пробираясь в нижний отсек, опытный астронавт давно отработанными приёмами самоконтроля и аутогенной перенастройки мозговых ритмов мысленно воспроизвёл и пережил заново тот незабываемый период своей молодости, когда лет так шестьдесят тому назад (в статусе курсанта Высшей Академии Космонавтики и в рамках психотренингового практикума с группой подобных себе молодых и перспективных) изучал методы стрессового аутотренинга и отрабатывал их практическое применение в условиях дополненной реальности сумеречной зоны Северной равнины Меркурия.
Тогда Реальностью были: они – группа курсантов, их кибергермокостюмы, медленно перемещающееся по горизонту коронарное зарево и бледные сполохи северного сияния на магнитном щите меркурианской станции, пыль под подошвами, дальняя гряда небольшого кратера Азимова, ближние купола станции, невероятно холодная и гнетущая тьма в противоположную от зарева сторону, – и много-много другого, чем и сегодня богат этот «твёрдый орешек» – Меркурий.
После практических и лабораторных занятий под куполами станции курсанты отрабатывали групповые и индивидуальные ролевые игры в условиях действительного пребывания на меркурианском пустыре с виртуальными дополнениями, выводимыми на шлем «умного» гермокостюма в виде визуальных и цифровых имитаций. Тогда приходилось иметь дело как с банальным острым дефицитом в системе жизнеобеспечения, так и с прорывом магнитного щита плазменным вихрем, с отказом транспортного средства, с аварийным отключением киберсистемы управления станцией, с тяжелыми травмами сразу нескольких их товарищей и (метка из прошлого!) с системным воздействием плазмоидного НЛО «Солнечный зайчик» – печально известным уже в те времена и не поддающимся научному исследованию образованием размером с Луну или Марс.
Психофизические реакции практикантов, принятые ими решения и последующие действия – всё фиксировалось в системе и подвергалось анализу на итоговом коллоквиуме. Приближенными к реальности, кстати сказать, были физическая боль, удушье, жар или холод, отказ части тела и другое. Так их тогда готовили. Космос – могучий противник. Человек – воин, смертный соперник враждебного Космоса.
Да, было давно, было потом разное… Холодной, леденящей константой врос в память факт, что нет больше той меркурианской станции «Азимов», – теперь нет вообще наших станций на поверхности Меркурия. Что привело к катастрофе, гибели всего персонала: отказ техники, человеческий фактор или событие иного рода, – скажем, с ласковым именем «Солнечный зайчик», – до сего дня нет единого мнения. Человек покинул те рубежи.
С чем теперь вступил в поединок космический воин?
* * *
О, как неумолимо время! Для впускных ворот шлюза электрики уже нет – горбатим вручную. Андроид вялый, но всё ещё помогает. Далёкий, почти мистический гул надвигающейся стихии резонирует в «слуховой трубке» шахты и тяжелым шаманским проклятием ложится на душу.
Выпускные ворота движет давление, – благо, запустили процесс манипулятором. Хвала предусмотрительности людской!
Океан, бездонный океан Европы! Океан надежд Человечества, его рок – и, возможно, могильник его устремлений.
Валим по шахте вертикально вниз, выжимая всю мощность до капли. Упаси Господь, чтобы не заглох дизель! Позади гул турбовинта, впереди – гул стихии. Осирис обмяк манекеном – похоже, уже в полной отключке. Один Человек держит строй на адреналине и каменной воле: сознание в «ватном коконе» с трудом пробивает электрохимические сигналы на мышцы.
Сколько, сколько сил душевных, сколько воли, – где предел?!
Когда осветитель на химических реагентах выхватил из архаически древнего мрака нереально чёрную светопоглощающую тушу неведомого чудовища космических глубин и пространств, Олесь по заранее намеченной ориентации НЛО совершил резкий манёвр касательно к его борту и затурбулентил к головной части. Добравшись до условного клюва «Кондора», опять сманеврировал и завис метрах в пяти, – «застолбился», оскалившись осветителем и собственным взглядом. Теперь только ждать с извечным гамлетовским вопросом в ритме взлетевшего пульса: «Быть – не быть, быть – не быть, быть – не быть!..»
* * *
Покой как блаженство… И разлившееся по всему телу и сознанию чувство исполненности, завершенности, чистоты и ясности.
Олесь расслабленно лежал в магниторезонансной климат-капсуле в медблоке, размагничивался и с деловитой уверенностью ручья, собирающего в своём журчащем устремлении боковые притоки, становясь полноводнее, – наполнялся сознанием, укреплялся в чувствах и мыслях, воссоединял с реальностью своё «Я». С первых секунд пробуждения, прихода в себя, он ясно осознавал причина-следствие своего настоящего положения как исход неких событий; вся же прочая его внутренняя и внешняя жизнь постепенно стекалась к главному руслу его стержневого «Я», образуя старый и новый поток его жизни.
Безмятежно оценивая развёрнутые в сознании «видеокадры» ускоренной съёмки последних событий до момента своего «отключения», Богуш неотвратимо укреплялся в мысли, что действовал одновременно в двух параллельных реальностях: физической объективности стремительно набегающей катастрофы, а также интуитивно и почти подсознательно – в наложенной на объективность его частной, выстраданной годами, десятилетиями непростых отношений с Космосом внутренней убеждённости в неких высших принципах, надзаконах, – невидимо, но неодолимо созидающих этот Космос.
И потому Олесь Богуш, ветеран-космоземлянин, не испытал шока или смятения, а принял как должное, когда там, в океане Европы, повиснув у «носа» могучего космического стража, – событийного вестника планетарных и звёздных трансформ – наблюдал, как преломилась сама реальность, раздвинув свои горизонты; как бушующий и кипящий восходящий поток преломился вслед за реальностью, а сдвиг и раскол ледяных массивов Долины Спокойствия, приютившей обитель землян на Европе, вопреки всем понятным законам изменил прямолинейность, – словно одумался в самый последний момент.
Для реконструкции дальнейших событий достаточно привычных и понятных всем категорий. Известно, что «купание» в сверхнасыщенных магнитных потоках не проходит для здоровья бесследно. Позднее, когда обнулились силовые поля, человек «отключился», а его киберпомощники восстановили дееспособность, – полностью или частично. А это значит, что его, бессознательного, педантичный и верный Осирис, словно бог возрождения, деловито доставил на станцию в лазарет, встроившись для этого в киберсистему. И теперь спасённый из рода человеков не сомневался, что его братья-земляне уже получили всю предварительную отчётность о неординарных событиях, а тысячи возбуждённых системой кибертермитов под строгим управлением главного компьютера и энергоматок трудолюбиво клеят-строят-латают повреждённые оболочки; прочие же технороботы наводят порядок в блоках-отсеках.
Лёжа в капсуле, будто библейский Адам в день творения, Олесь Иванович на удивление мало думал о станции на Европе и о постигших её испытаниях. Странные, очень странные мысли и чувства прокладывали новое русло в «намагниченном» сознании бывалого астронавта. Откуда-то из ранее неизвестных ему глубин поднималась и росла убеждённость, что в роковой точке океана Европы встретились и схлестнулись два далёких параллельных самосознания, чтобы в будущем стать ближе, друг для друга понятней. Сдвиги материковых льдов, наблюдаемые им в фантастически нереальных ракурсе и перспективе, сместили и его, Человека, внутреннее восприятие.
В развёрнутой панораме обновлённого мироощущения ветеран астронавтики уже не видел себя в рядах действующих первопроходцев, однако о грядках, газонах и клумбах также не помышлял. В родной его 4-й космобригаде, он знал, образовалась вакансия офицера по связям с общественностью, – туда и прицел. И не важно, какой шок испытает коммодор, получив его рапорт, – отказать не посмеет. А дальше?.. Далее будни: студии и редакции, интервью и мемуары, – его, настоящего, даже острейшим ток-шоу не испугать. Самый скрытный и молчаливый ветеран всего астрокорпуса заговорит – заговорит ярко и красочно. Нет, не «страшилки» о разных там «кондорах», энергоструях, диффузных полях, плазменных выхлопах и прочей космической нечисти. Заговорит бѝтый-бывалый, тёртый-притёртый, страстный и чудаковатый скиталец-первопроходец, знающий душа в душу объект своей страсти, живущий с ним (объектом) одной жизнью, одним дыханием, – так, как бывает между любящими душами в вечном порыве божественного познания. |
Рассказ открыт для комментариев