w003 Тень

    Мистер Топплер любил женщин.
    Это было неоспоримым фактом, славой, которая бежала впереди этого уже немолодого, но всё ещё статного мужчины, и так неоднозначно воспринималась широкой публикой. Он окружал себя женщинами разных типажей и возрастов, разных национальностей и профессий, с акцентом и безупречным выговором, с россыпью веснушек на лице и темной матовой кожей, с открытыми приветливыми лицами и загадочной глубиной чёрных глаз. В каждой было что-то своё, каждая обладала чем-то уникальным и непостижимым, но если бы кому-нибудь захотелось выделить какую-то общую черту у всех этих прекрасных созданий, работающих на мистера Топплера, то его настигло бы горькое разочарование. У них не было ничего общего кроме очевидного – все они были женщинами. И, казалось, мистер Топплер сходил с ума и восхищался ими только из-за этой истины. Все настоящие или потенциальные деловые партнёры прекрасно знали об этом его страстном увлечении, и никогда не упускали возможности прийти на приём к мистеру Топплеру с очаровательной спутницей, в тайне надеясь сыграть на его пристрастии.
    Тем не менее, мистер Эдмунд Топплер едва ли смог бы создать свою энергетическую империю, если бы не умел разделять бизнес и личные дела, поэтому по большей части такие уловки на него не действовали. К тому же никто не мог понять, по какому принципу он набирает себе персонал – начиная от прислуги и заканчивая личным секретарём, а попытки попасть пальцем в небо сами по себе не обречены на успех.
    В узких кругах высшего общества ходили злорадные слухи о том, что от мужчины в мистере Топплере осталась только аккуратно подстриженная бородка да дорогие костюмы тройки, вот ему и приходится довольствоваться эстетической стороной прекрасной половины человечества. По крайней мере, сам он никогда не делился рассказами о своих похождениях и никто не замечал за ним интрижек или же бурных публичных романов хотя бы с одной из окружающих его дам. Мистер Топплер был вдовцом, о его единственной дочери тоже было практически ничего неизвестно, но поговаривали, что она вышла замуж за какого-то мелкого землевладельца и уехала в его родную страну.
    Слухи множились, мнения менялись, а мистер Топплер заслужено считался самым известным ценителем женщин.
    Но что бы не думали о нём среди сильных мира сего, когда открывалась любая вакансия у Эдмунда Топплера, отбоя от желающих не было. Дамы в его окружении приходили и уходили. Кто-то заводил семью, кто-то менял сферу деятельности, кто-то – место проживания, но ни одна не уходила обиженной и обделённой. Женщины по своей природе непостоянны, они в вечном поиске чего-то, но, тем не менее, была среди них одна константа, из года в год доказывающая, что верность – это не просто красивое слово.
     
    Пип Котта в очередной раз кинула быстрый взгляд в зеркало заднего вида, словно желая убедиться, что за то время, пока она отвлеклась на дорогу, ничего не изменилось. В общем-то, действительно не изменилось.
    Мистер Топплер по-прежнему безразлично провожал глазами встречные машины и, судя по расслабленному выражению, мыслями был где-то далеко отсюда.
    Центральная улица уходила прямо, но сегодня у Пип был приказ выбрать другой маршрут, длиннее обычного ровно настолько, чтобы опоздать на встречу не более чем на десять минут. Она повернула направо и не спеша повела машину вдоль узкой улочки, забитой небрежно припаркованными тут и там авто. Шеф не возражал. Он, кажется, вообще не обращал ни на что внимания, и очнулся только тогда, когда, объехав квартал по кругу, машина мягко замерла у входа в «Орион».
    - Уже?
    - Ровно десять минут, сэр, - отозвалась Пип, наблюдая в зеркале, как мистер Топплер поправляет тёмно-фиолетовый галстук.
    Он кивнул, беззвучно добавив «Молодец», как делал это всегда.
    Зима в этом году выдалась бесснежной и скупой на солнце. С каждым разом она становилась всё менее похожа на то время года, которое Пип хранила в воспоминаниях из детства. Конечно, после того, как регулированием климата начала заниматься специальная служба, жизнь стала комфортнее, только порой казалось, что этому миру не хватает непредсказуемости, когда из-за туч неожиданно выглядывает солнце или начинает капать мелкий дождь. Тем не менее, на улице было морозно, и за несколько шагов от машины до радушно открывшихся перед ними дверей ресторана Пип успела почувствовать ледяное дыхание умирающего года.
    Холл «Ориона» контрастно ласково обнимал оптимально настроенной системой климат-контроля и тёплым золотистым светом панелей. Пип никогда не нравилась атмосфера этого заведения, пользующегося большой популярностью в высших кругах. Она чувствовала себя здесь скованно и неуютно, потому что всё в этом месте, -  от цветовой гаммы и до миниатюрных чашечек, в которых подавали кофе и горячий шоколад, - преследовало единственную цель – позволить клиентам расслабиться и забыть о своих заботах, многомиллионных контрактах и сделках, о капризных любовницах или дышащем в затылок банкротстве. Под звуки живой музыки она и сама невольно расслаблялась, а это было недопустимо. Работу, а тем более такую ответственную, необходимо выполнять безукоризненно. Опасность никогда не дремлет, и Пип не должна.
     
    - Я соглашался на семейный ужин, а не на деловую встречу, - шеф произнёс это с лёгким дружеским упрёком, но Пип заметила, как он при этом раздражённо дёрнул локтём.
    - Ну прости, прости, увлёкся, - Ойро в примирительном жесте поднял перед собой ладони. – Ты ведь знаешь, что мне не дают покоя последние отчёты. Перед нами теперь открыты совершенно новые возможности…
    Пип скорее чувствовала, чем видела, как плечи шефа неуловимо напряглись, как вдруг неожиданно вмешалась спутница Ойро:
    - Милый, не будь таким занудой. Ты же обещал.
    - Всё, больше не буду. Честно, -  он обезоруживающе улыбнулся и вернулся к почти нетронутому мясу.
    Чтобы отвлечься от дурмана спокойствия и безмятежности этого места, Пип ненавязчиво, но пристально изучала эту женщину, присматриваясь и подмечая, как та ведёт себя, как говорит, и пытаясь понять, какую власть она успела заиметь над Топплером-младшим. Тот тоже слыл ценителем прекрасного пола, но не в пример дяде, менял спутниц, как перчатки, всегда дорогие и изящные. И ни одна ещё не задерживалась рядом с ним надолго. Эдмунд принимал эту слабость племянника и прощал её.
    Но Пип была вынуждена отметить, что в сравнении с предыдущими, эта Люси Кейн обладала недюжинной долей живого женского обаяния, данного далеко не каждой, и вызывала если не зависть, то как минимум уважение в умении подать и держать себя.
    Разговор снова влился в прежнее русло. Ойро рассказывал о своей недавней поездке за границу, то и дело обращаясь за деталями к Люси. Насколько поняла Пип, во время этой поездки они и познакомились. Но, тем не менее, как бы он не старался, всё равно не мог скрыть возбуждения и совершенно детского волнения, постоянно порываясь ненавязчиво закинуть дяде удочку насчёт каких-то потрясающих воображение новшеств, способных поднять их империю на невиданную ранее высоту. Люси мягко осаждала его каждый раз, но мужчина не уступал ей в настойчивости и, наконец, мистер Топплер сдался:
    - Ладно, мальчик. Ты ведь не отстанешь, да?
    Ойро вздохнул и развёл руками.
    - Мне действительно стыдно, но я ничего не могу поделать. Веришь, совсем ничего. Я собирался подождать до завтра и рассказать тебе обо всём в офисе, но едва сдерживаю себя.
    - Нетерпеливая молодость, - беззлобно фыркнул мистер Топплер, - не думаю, что одна ночь что-то изменит, но давай так. Мы покинем дам на десять минут, чтобы не наскучить им подобными разговорами, а когда вернёмся, ты обуздаешь свою жажду действий, согласен?
    - Ты не пожалеешь, - с жаром кивнул Ойро. – Дорогая, не скучай. Мы скоро вернёмся.
    Пип уже поняла, к чему всё идёт и чуть заметно нахмурилась:
    - Мистер Топплер?
    - «Орион» под надёжной охраной, - отозвался шеф, поднимаясь на ноги, - останься здесь. Всё будет в порядке.
    Пип хотелось напомнить ему, что последнее покушение произошло как раз в одном из элитных заведений, сама она прекрасно помнила об этом благодаря оставшемуся шраму, и никакой якобы непроницаемый силовой барьер на балконе, где они стояли, не помешал пуле, предназначавшейся владельцу энергетической империи, пройти навылет сквозь её плечо.
    Но прямого приказа она ослушаться не могла, и ей оставалось только бессильно смотреть, как мистер Топплер с племянником скрываются за балконной дверью.
    Пип тихо выдохнула, переминаясь с ноги на ногу, но оставаясь на том же месте, где и стояла весь вечер. Охрана должна находиться в тени, её не замечают, она – залог чужой сохранности, как думающий самостоятельно пистолет или щит, умеющий предупреждать любую опасность. Телохранитель – та же вещь, к вещам не обращаются. И Пип потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что обворожительная мисс Кейн обратилась именно к ней.
    - Как вас зовут?
    На ухоженном  лице Люси отражалась вежливая заинтересованность, и игнорировать её было бы непочтительно.
    - Пип.
    - Как необычно, - удивилась мисс Кейн, - это ваше полное имя?
    - Нет, но отзываюсь я только на это.
    Казалось, инцидент исчерпан, но, видимо, Люси так не думала.
    - Простите моё любопытство. Ойро, конечно, обмолвился несколько раз, но всё же. Это правда, что на мистера Топплера работают исключительно женщины?
    - Мисс Кейн, - и без того тонкие губы Пип сжались в полоску, пока она сделала небольшую паузу, чтобы подобрать слова, - я всего лишь телохранитель.
    - Я понимаю, конечно.
    Несколько минут Люси беззастенчиво разглядывала Пип, и это было неуютно. Уж лучше бы не обращала внимания, как делала это в присутствии мужчин.
    - Не мне судить, - снова подала голос она, встречаясь с Пип взглядом, - но по поему субъективному мнению вы довольно симпатичны. Скажите, мистер Топплер когда-нибудь…
    - При всём уважении, нет.
    - И вы с ним ни разу?.. Совсем?.. Он что, даже намёков не делал?
    Пип ощутила, как сжимаются её кулаки, но тут же отдёрнула себя, сохраняя бесстрастное лицо. Кем бы ни была сидящая перед ней женщина, и какая бы социальная пропасть не лежала между ними, она не имела права задавать эти вопросы. Но всё равно делал это со всей возможной любезностью в голосе, так что ответить грубостью было невозможно.
    - Подобная информационная справка не входит в мои служебные обязанности, мисс Кейн.
    - Служебные? – на губах Люси мелькнула улыбка-молния, вспыхнув и тут же погасая. – О, это мило. Вы очень милая женщина, Пип.
    Бесшумно открылась балконная дверь, колыхнулись нежно-кремовые занавески. Топплеры вернулись за стол, Ойро – чрезвычайно довольный собой, а Эдмунд заметно оживлённый. Семейный ужин продолжился, и в тот вечер мисс Кейн больше ни разу не подняла глаз на силуэт за спиной мистера Топплера. А Пип безуспешно искала ответ на то, почему эта женщина оставила у неё такие противоречивые впечатления.
     
    С тех пор дорога Пип ещё не раз пересекалась с мисс Кейн. Или, вернее сказать, пересекались дороги мистера Топплера и его племянника, и при каждом из них неизменно присутствовала его спутница. Но больше никто не пытался выдвинуть Пип на передний план, адресованными непосредственно ей вопросами, сменяя её статус тени шефа на полноправного человека. И если выбирать между этими двумя ролями, то она куда удобнее и увереннее чувствовала себя тенью за чужим плечом. Привычные роли ближе, и ферзь исполняет свою работу хорошо только на месте ферзя.
    Назревал какой-то не то новый проект, не то усовершенствование существующих технологий семейного бизнеса Топплеров, и Ойро зачастил не только в кабинет мистера Топплера в главном офисе, но и в его дом. Особняк находился под охраной нескольких автономных охранных систем и ещё дюжин живых прекрасно обученных людей. Пип лично принимала участие в разработке системы безопасности дома шефа и точно знала, что в этих стенах ему ничего не угрожает, но всё равно не могла перестать время от времени незаметно заглядывать в комнату, где он находился, или тихо стоять в коридоре у его двери. Это, само собой, было бессмысленным, но за такую безрассудную и алогичную преданность она когда-то и получила эту работу, и кроме неё у Пип ничего не было.
    Она часто скользила по комнатам неслышной тенью, сталкиваясь с горничными и экономкой, проходила мимо кухни, прислушиваясь к разговорам поваров, прогуливалась по теплицам. Этот дом был вверенной ей территорией, и Пип не могла спать спокойно, не убедившись, что всё в порядке и на своих местах.
    Во время одной из прогулок по саду она услышала голоса из дальнего уголка, отведённого для курения. Один голос принадлежал кухарке, второй показался незнакомым, но, прислушавшись, Пип узнала новую помощницу кухарки. Вначале они обсуждали последние новости: несколько дней назад произошёл очередной случай пропажи людей. Семья отправилась навестить родственников за городом и по дороге пропала. Мужчина, который как раз ехал в противоположном направлении по дороге, утверждал, что красный седан просто испарился в воздухе. А сегодня утром этот же седан ни с того ни с сего нашёлся посреди парка, и ни семья, ни администрация не могли сказать, как он там очутился. Комитет по расследованию подобных происшествий  никак это не комментировал. Люди продолжали стабильно пропадать и появляться через несколько дней целыми и невредимыми, но никто не мог найти причину этой аномалии и устранить её.
    Пип уже собиралась пройти мимо. Новости она уже знала, и слушать догадки по этому поводу ей не хотелось, но следующие слова заставили её остановиться и прислушаться. Молодая девушка с завидным упрямством принялась расспрашивать о жене мистера Топплера, и нужно отдать должное кухарке, потому что та не сказала ни слова. Может, знала, но молчала, а может, как сама Пип, тоже терялась в догадках, и сказать ей было попросту нечего. Тем не менее, Пип ненадолго показалась им из-за аккуратно подстриженных кустов, чтобы напомнить, что в этом месте уши есть у всех и вся и не стоит лезть в чужую жизнь.
     
    Как-то поздно вечером Пип услышала глухой стук в стену своей комнаты. Из соображений безопасности её спальня находилась рядом с комнатой мистера Топплера, и она, отложив книгу, поспешила к нему.
    - Сэр?
    - Составь мне компанию, Пип, сегодня отличный вечер.
    В полной темноте мистер Топплер неподвижно стоял у панорамного окна.
    - Посмотри на этот город, - сказал он, когда Пип заняла своё привычное место за его правым плечом, - как будто небо сошло на землю и звёзды раскрошились и покрыли всё вокруг пылью. Сколько здесь светящихся окон? Миллионы? А вывесок? Светофоров, работающих круглые сутки? Розеток в каждом доме? А метро? Уличное освещение? Температура воздуха, искусственная гравитация? И всё это живёт только потому, что работают мои генераторы, которые обслуживают мои люди. Город живёт благодаря нашей работе.
    Он немного помолчал, будто давая себе время осмыслить сказанное.
    - Можно задать тебе несколько вопросов?
    - Конечно, сэр.
    - Ты незаинтересованный посторонний человек. Ты скажешь то, что думаешь. Знаешь, чем ответственнее решение, тем легче его принять, но труднее понять, правильное ли оно.
    - При всём уважении, я едва ли смогу помочь вам, - Пип догадывалась, что он имеет в виду. Наверняка это решение связанно с постоянными визитами Ойро и их разговорами за закрытой дверью.
    - Ответь на мой вопрос и этим ты поможешь. Чему лучше верить - стабильности старого или перспективам нового? Я старый консерватор, но это не означает, что я полностью отрицаю новшества. Мир вокруг не стоит на месте, и, какими бы ни были мои личные предубеждения, я должен считаться с этими изменениями. Откинув старое, я могу приобрести новый опыт и возможности, оставшись стоять на своём, я буду уверен, что сюрпризы не будут неприятными, потому что и самих сюрпризов, сопровождающих любое изменение, не будет. Что ты думаешь, Пип?
    По не совсем понятным ей причинам, шеф видел в Пип не больше, не меньше, глас народа. Уже не раз он задавал подобные замысловатые вопросы, и всегда ей казалось, что стоит задуматься усерднее, копнуть глубже, и она поймёт истинную суть этих речей. Но всё равно понять не могла. Вот и на этот раз она разочарованно поджала губы, осознавая, что опять поняла слишком мало, недостаточно, чтобы дать ответ. Но мистер Топплер ждал.
    - Вы правы, мир меняется и об этом нельзя забывать. Но раз вы спрашиваете лично моё мнение, то стабильность надёжнее. Нельзя проиграть в изменениях, которые не вносишь. Нельзя потерять то, чего нет.
    Пип замолчала и прислушалась. Ей показалось, что последнюю фразу мистер Топплер произнёс в унисон с ней, но если это и случилось, то так тихо, что вполне могло быть только игрой её воображения.
    - Тебе нравится это выражение? Однажды ты уже отвечала мне этими словами.
    - Прошу прощения, - Пип сощурилась, пристально вглядываясь в затылок шефа, - я такого не припомню.
    - Ну как же! Несколько лет назад я спросил, почему ты предпочитаешь такую требующую полной самоотдачи работу и не заводишь семью, а ты ответила, что нельзя потерять то, чего нет.
    Голос мистера Топплера звучал мягко и ласково, почти по-отцовски,  и Пип не нашлась с ответом.
    - Только потери неизбежны, Пип. Они неизбежны, - неожиданно шеф обернулся и поймал её растерянный взгляд.  - Ты совсем другая, - глухо добавил он, снова возвращаясь к созерцанию ночного города.
    Вначале это сбивало с толку, затем настораживало, потом было странным, а теперь звучало как факт.
    - Вы часто это говорите, но я не понимаю, что это значит, - призналась Пип.
    - И не нужно, - устало вздохнул мистер Топплер. – Подай, пожалуйста, плед. Он на кресле справа, только свет не включай.
    Накинув на плечи поданный плед, шеф погрузился в раздумья и Пип тоже успела начать думать о своём, когда он опять задал вопрос:
    - Что ты думаешь о Люси, Пип?
    - Я слишком мало её знаю.
    - Но мнение у тебя всё же есть, - мистер Топплер сделал ударение на последнем слове. – Скажи, что думаешь, это не выйдет за рамки этой комнаты.
    Пип не сомневалась, что сказанное останется только между ними. Проблема была скорее в том, что она сама не могла до конца разобраться в своём отношении к мисс Кейн.
    Она откашлялась.
    - Мисс Кейн хорошо воспитана, у неё прекрасные манеры, она умеет подать себя. Это истинная женщина, настолько сильная внутренне, что может показаться в меру слабой. Я не могу её понять, - Пип сделала паузу, взвешивая, стоит ли продолжать. – И… И мне кажется, она обладает властью над мистером Топплером-младшим.
    - Вот как. Хм, - шеф поправил сползающий с плеч плед и снова многозначительно протянул: - Хм-м. Возможно, в чём-то ты права. Она не похожа на всех тех, с кем раньше заводил отношения Ойро. Он от неё без ума, но он всего лишь мальчишка, - тон шефа стал снисходительным и оправдывающим. Его дочь была далеко, и Пип казалось, что всю свою любовь он теперь отдавал племяннику, хотя порой и показывал это очень своеобразно. – Я тоже не могу заглянуть в неё до дна. Редкая женщина. Прекрасная и пугающая.    
    Больше мистер Топплер не заговаривал, и Пип простояла с ним напротив окна до глубокой ночи.
     
    Прошло ещё несколько дней, прежде чем Пип заметила перемену в поведении шефа. Если до этого он был задумчивым и много времени проводил в уединении или за длинными разговорами с Ойро, то как-то утром он вышел к завтраку с тем благодушным спокойствием, которое сопровождает финал внутренних противоречий и принятие окончательного решения, каким бы оно ни было, и чего бы ни касалось. Мистер Топплер, кажется, был полностью удовлетворён, а, как известно, когда счастлив и доволен король, то во всём его королевстве тоже царит безмятежность и мирная радость.
    Он щедро отсыпал ненавязчивые комплименты окружающим его дамам, задавал пустяковые вопросы, приятные сами по себе проявлением внимания, и добродушно улыбался тающим от его снисходительности женщинам. Не обошёл он вниманием и Пип, заставив её в который раз поразиться прекрасной памяти этого человека.
    - Как твоё колено, Пип? Что-то ты не спешишь отпрашиваться на ежегодный медосмотр, хотя время уже подходит, - с мягкой строгостью напомнил мистер Топплер, когда они прогуливались в теплице. Благодаря заботливому садовнику и поддержанию необходимых условий, нежно любимые хозяином дόма гортензии цвели здесь почти весь год.
    - Фантомные боли только в моей голове, сэр, в остальном я в порядке, спасибо. Я планировала взять день на следующей неделе.
    Шеф одобрительно кивнул:
    - Хорошо, о здоровье нужно заботиться, Пип. Ты у меня ценный работник.
    Возможно, это была забота во благо себе, потому что от работоспособности телохранителя напрямую зависела его собственная безопасность и даже жизнь, а может, как подумалось Пип, мистер Топплер чувствовал себя отчасти виноватым за её простреленное колено. В конце концов, это было уже третье покушение конкретно на неё с целью добраться до шефа. В общей сложности за последние восемь лет они оба становились мишенями уже одиннадцать раз, и Пип чувствовала, что удача не вечна, и однажды может случиться непоправимое, вот только с кем из них она не знала.
     
    В обед приехал Ойро и галантно провёл в дом мисс Кейн. На ней был бежевый костюм, который она носила с таким достоинством, что женщины в доме мистера Топплера периодически под каким-нибудь предлогом пробегали мимо комнаты, где расположился хозяин с гостями, чтобы посмотреть на утончённую красоту «невесты младшего Топплера», как за глаза уже называли Люси.
    Пип и сама то и дело прохаживалась у двустворчатых дверей, когда их закрыли, и слышала звон хрустальных бокалов. Если ей не изменяло чутьё, то вечером  в особняке будет празднование.
    Гости отбыли около пяти. Пип спустилась в холл как раз вовремя, чтобы ещё застать мисс Кейн. Ойро, очевидно, уже ждал в машине, потому что Люси была одна. Вокруг неё суетилась та самая девушка - Лори, новая помощница кухарки, подавая ей плащ и перчатки. Пип не понравилось то, что девушка с кухни по каким-то странным причинам так грубо нарушает правила дома и провожает гостью, хотя это совсем не её обязанности. Но она не успела ничего услышать, да и говорили женщины слишком тихо, но Пип однозначно не понравилось то, с каким энтузиазмом Лори порхала вокруг мисс Кейн, без умолку болтая.
    Девушка сама по себе не вызывала у Пип особой симпатии, потому что была слишком любознательной и пронырливой, а ещё, судя по всему, не знала или не воспринимала всерьёз поговорку о том, что не стоит кусать кормящую руку. Но мистер Топплер почему-то одобрил её кандидатуру, и оспаривать его решение было бы неосторожной глупостью. Только он знал, почему на него работала каждая из этих дам, и, возможно, он видел в них что-то такое, чего не могла разглядеть Пип.
     
    В офис компании  мистер Топплер  приехал уже затемно. Впрочем, время было ещё не позднее, но из-за короткого зимнего дня Пип казалось, что уже глубокая ночь. Во время совещания она и ещё шестеро телохранителей караулили своих протеже под матовыми стеклянными дверями. Все, кроме Пип, были как на подбор крепкими и широкоплечими мужчинами. Они попросту не замечали её в первые полтора года работы, пока она не закрыла собой мистера Топплера во время покушения. Доверие и уважение этих людей стоило Пип львиной доли нервов и просвистевшего у самого уха клинка, старомодного, но утончённого оружия. Зато сейчас они пили кофе из автомата и обменивались ни к чему не обязывающими фразами и разговорами, причём время от времени каждый незаметно прижимал левый локоть к боку, словно желая убедиться, что кобура с рабочим пистолетом по-прежнему на месте. Когда в одной комнате за закрытой дверью собирались такие влиятельные люди, спокойствию не оставалось места.
    Ещё несколько часов Пип провела в кабинете шефа, пока тот возился с какими-то документами. Отвлёк его звонок по внутренней линии.
    - Что? Нет, мальчик, я ещё не закончил кое с чем. Разве уже пора? – мистер Топплер постучал пальцами по столу. – Хорошо, встретимся в моём доме, - взяв не просмотренную стопку документов,  он спрятал её в портфель, - да, уже спускаюсь. Нет, послушай, ты молодой, а совсем не умеешь рисковать. Всё давно решено, и это решение поддержали все, на переправе лошадей не меняют. Небольшой скачёк обойдётся нам дешевле, чем полноценный договор с этими снобами. Езжай в особняк, а головную боль оставь мне. Всё.
    Мистер Топплер посмотрел на часы.
    - Так, нам пора. Удобнее будет пережить маленькую смену обстановки на открытой местности, - усмехнулся он.
    Лифты были забиты до отказа. Как поняла Пип, по причинам, связанным с какими-то нововведениями, сегодня рабочий день в офисе закончился гораздо раньше и всё спешили по домам. Сквозь стеклянную кабину одного из двух предназначенных для руководства компании лифтов, ей было хорошо видно, как поток разноцветных пятен стремительно ускользал через входные двери, и свет, начиная с верхних этажей, постепенно гас.
    Когда они вышли в холл, тот был почти пуст.
    - Ох, - мистер Топплер устало потёр глаза, - Ойро меня заболтал. Пип, поднимись наверх, я оставил на столе портфель с документами. Я открою тебе дверь дистанционно. Только живо, и сразу иди к машине.
    Пип хотела возразить, но шеф снова напряжённо посмотрел на часы, и она поняла, что препираться будет себе дороже.
     Подняться в кабинет шефа было делом не хитрым, но пустота всегда оживлённых коридоров и слабый свет аварийного освещения вызывали дикое полузабытое ощущение опасности, поджидавшей за каждым углом, и Пип в поисках иллюзии защиты держала руку на поясе, готовая в любой момент выхватить из кобуры пистолет. Так она чувствовала себя спокойнее.
    Забрав портфель, Пип зашла в лифт, и он бесшумно понёс ёё вниз. Верхние этажи полностью погрузились во мрак, а внизу… Пип прищурилась. Несколько чёрных точек маячило у того места, где должна была стоять вторая прозрачная кабина, но её не было. Неужели ещё кому-то срочно понадобилось наверх, несмотря на приказ покинуть здание?
    - Пип, ты скоро?
    По гарнитуре раздался голос мистера Топплера.
    - Уже в лифте, - отозвалась она, всматриваясь в готовую вот-вот поравняться с ней вторую кабину. Пип никогда не отличалась особым любопытством, но упрямо стоящие внизу люди кого-то ждали. Может, кто-то из совета директоров тоже поспешно возвращается за забытой вещью? Но она сама видела, как все они покидали офис.
    Внезапно вторая кабина замерла несколькими этажами ниже. Переложив портфель в левую руку, Пип вновь положила правую на пояс. Несколько мгновений и две прозрачные кабины поравнялись.
    Пип выхватила оружие прежде, чем разглядела, кто именно навёл на неё пистолет. И лишь секундой позже узнала ухоженное красивое лицо и аккуратно убранные волосы Люси Кейн. Этого короткого промедления было достаточно, чтобы в тот момент, когда их лица оказали друг напротив друга, мисс Кейн не раздумывая выстрелила. Пип сразу же рефлекторно нажала на спусковой крючок.
    Её отбросило к противоположной стене, кабину слабо тряхнуло. Толстое стекло прошло кривыми трещинами в тех местах, где прошли пули, но всё же не распалось на осколки.
    В груди стало тяжело, будто её наполнили бетоном, Пип ощутила, что ноги подкашиваются и она сползает вниз. Всё встало на свои места за доли секунды: мисс Кейн, её попытка заговорить, отношения с Ойро, её разговоры с сующей нос в чужие дела помощницей кухарки, странное двоякое впечатление от этой женщины… Её целью был мистер Топплер, и такая схема действий оказалась далеко не нова. Попытаться разузнать о его личных слабостях, мягких уязвимых местах, подобраться как можно ближе, а потом убрать её, как штатного ангела-хранителя шефа, а затем и его самого. Возможно, уже сейчас на него совершается покушение, или уже совершилось… А может, дело в бумагах, которые она несёт?
    Пип не могла дышать. Лёгкие горели, сильнее только горело огнём что-то в груди. Она с трудом сфокусировала взгляд и в отполированном до блеска покрытом трещинами стекле напротив увидела как по белой форменной рубашке расплывается красное пятно. Выстрел пришёлся в сердце.
    На периферии сознания она догадывалась, что внизу ждут не мисс Кейн, а её саму, чтобы быстро убрать тело и, наверное, забрать портфель. Нужно сказать мистеру Топплеру, нужно его предупредить, но она уже чувствовала, что безвозвратно проваливается в черноту.
    - Пип, я же говорил, чтобы ты… - шеф замолчал на полуслове, услышав надрывный хрип, вырвавшийся из горла Пип. – Ты в прядке? Пип, где ты?
    Соленый вкус крови отдалённо напоминал пересоленный бульон. Но с мистером Топплером пока всё в порядке, нужно предупредить…
    - Пип?!
    - Бе-ги-те, - звуки вырывались с отвратительным бульканьем, сознание ускользало.
    Шеф ещё что-то говорил, но она уже не слышала. Глаза закрывались.
    В последний момент Пип почувствовала, как её резко подбросило куда-то, тело отозвалось невыносимой болью, а после всё закончилось.
     
    Первой вернулась тупая боль. Равномерные волны, идущие из груди и растекающиеся до самых кончиков пальцев. Боль была настойчивой, но терпимой, и Пип захотелось мотнуть головой, чтобы проснуться и развеять этот пугающе реалистичный сон, но она поняла, что не может даже пошевелиться. Где-то совсем близко что-то тонко запищало. Будильник? Она сменила его сигнал?
    Пип глубоко вздохнула, намереваясь дотянуться до тумбочки и выключить его, но острая боль заставила её резко распахнуть глаза и закашляться. Рядом послышались торопливые шаги, кто-то надел на неё кислородную маску и заботливо утёр чем-то мягким скатившиеся с глаз слёзы.
    - Мисс Котта, я прошу вас не делать резких движений. Дышите, дышите. Вот так, размеренно, не спеша. Всё хорошо?
    Пип слабо моргнула. Свет казался слишком ярким, глаза не сразу смогли различить очертания нескольких ламп на потолке, кресло у дальней стены, окно, а затем и встревожено глядящую на неё немолодую женщину в белом халате.
    Её спасли. Кто-то её спас, она всё ещё была жива.
    Дыхание медленно пришло в норму, и доктор сняла с неё кислородную маску.
    - Ну же, вы можете дышать сами, только не торопитесь. Меня зовут доктор Валери Шоу. Вчера вечером мы знатно вас подлатали. Теперь будете звенеть в рамах металлодетекторов, но зато скоро поправитесь и будете совершенно здоровы. А главное никакой сердечной недостаточности, - женщина улыбнулась, но эта улыбка получилась такой грустной, что Пип ни на секунду ей не поверила. Получается теперь у неё вместо сердца механический имплант? Это мистер Топплер оплатил?
    - Д… доку-менты.
    - Тише, вам лучше пока не разговаривать. Вы очень слабы, вам нужен отдых. Просто шевелите губами, если не пойму я, компьютер мне расшифрует, - доктор Шоу указала на прикреплённый к дужке её очков глазок миниатюрной камеры. – Что ж, к сожалению, ваше IDвыдаёт противоречивые данные, наверное, ошибка в базе данных. Моргните дважды, если то, что я буду говорить, соответствует действительности. Ваше имя Пенелопа Котта? Хорошо. Вы родились в шестьдесят первом году, верно? Отлично. То есть сейчас вам должно быть двадцать два?
    Пип нахмурилась, и это далось ей  не без труда.
    - Тридцать девять, - беззвучно проговорила она.
    - Вы уверенны? Что ж, это могут быть последствия послеоперационного стресса. Мисс Котта, вам никак не может быть тридцать девять, - ласково улыбнулась Валери Шоу. – Но ваше IDтак же утверждает, что вы проходили спецподготовку, так? Вы можете сказать мне, если мне не следует верить тому, что в нём написано, - женщина понизила голос и склонилась ближе к Пип, - даты проставлены наперёд, такой ошибки уже никто не мог допустить. Оно не настоящее, мисс Котта? Я не буду никуда обращаться, - доверительно и серьёзно пообещала она, - моё дело лечить людей, я только хочу проследить, чтобы ваша жизнь и здоровье были вне опасности.
    - Оно настоящее. Я проходила три подготовки, последнюю – восемь лет назад перед поступлением на службу к… Позвоните моему шефу, он всё вам скажет.
    Пип растерялась. Значит, не мистер Топплер платил за её лечение? Он не знает где она и что случилось. А жив ли он вообще?
    Доктор вздохнула.
    - Как скажете. Одного не пойму, как ваши ранения не были занесены в карточку…
    - Другие документы. Портфель.
    - О, ваши личные вещи хранятся в надёжном месте. Вам их вернут, как только вы…
    - Принесите портфель, - руки Пип сжали простынь. Если портфель был при ней, то не всё потерянно. Документы в безопасности.
    - Зачем он вам? – улыбнулась доктор Шоу. – Вот поправитесь и…
    - Принесите, - вслух потребовала Пип.
    Доктор поджала губы, но спорить не стала.
    - Что ж, хорошо. Сейчас его принесут и оставят у вашей кровати, ладно? Только не нервничайте, вы восстанавливаетесь быстро, но этому процессу ничего не должно мешать. Лучше познакомьтесь со своей временной соседкой. Миссис Топплер немного побудет с вами, пока её палату приводят в порядок. Возможно, вы убедите её принять нашу помощь. Персонал можно вызвать, нажав эту кнопку. Поправляйтесь.
    Пип зажмурилась и снова открыла глаза. Она была в полном замешательстве. Что за проблемы с её документами? Что за глупости говорила эта женщина?
    И бывают ли такие совпадения… Собрав волю в кулак, она повернула голову влево и встретилась с внимательным взглядом весёлых карих глаз.
    - Здравствуйте. Я ваша временная соседка. Меня зовут Амелия, - представилась женщина.
    На вид ей было около сорока пяти, кожа была ещё ровной и гладкой, но под глазами залегли тёмные тени. Амелия тоже лежала на спине, повернув голову к Пип, и её щека прижималась к золотистым вьющимся локонам волос.
    - Пип.
    - Медсёстры говорят, вы держались молодцом во время операции. Вам, конечно, не рекомендуется говорить, но можно спросить? Что вы чувствуете сейчас?
    Миссис Топплер, если Пип правильно расслышала её имя, в чём она сомневалась, располагала к себе. И Пип ответила.
    - Чувствую себя выжатой. С инородным предметом в груди. И потерянной.
    - Инородный предмет, - чуть слышно повторила Амелия, опуская глаза. – Это цена жизни.
    Внезапно Пип вспомнились слова доктора Шоу об убеждении:
    - А что с вами?
    - Со мной? Всё в порядке. Только сердце время от времени шалит,  - Амелия улыбнулась. – Говорят, оно скоро окончательно сдастся. Я его износила раньше срока.
    - Вы ждетё операцию, чтобы, - Пип взглядом указала на свою грудь, где теперь не было слышно ритмичного стука.
    - Что вы, нет. Я так не смогу. Я хочу, чтобы всё было естественно. Живу, пока живётся. А вы… Вы живите долго, Пип.
    В палату вошла медсестра и оставила на тумбочке у кровати Пип портфель. А затем ловко покатила кровать миссис Топплер к выходу:
    - Ваша палата уже в полном порядке. И ваш муж ждёт вас.
    - Эдмунд пришёл, - радостно выдохнула Амелия, когда медсестра почти выкатила её в коридор, и Пип словно током ударило. – Поправляйтесь, Пип. Может, ещё увидимся.
    Для того чтобы почувствовать, как подскочил пульс, Пип не требовалось смотреть на приборы. Таких совпадений не бывает, просто не бывает! Жена мистера Топплера умерла двенадцать лет назад, это не могла быть она. Но «Эдмунд»…
    Пип лихорадочно зашарила глазами по комнате и, наконец, нашла искомое. Над дверями висели электронные часы. Половина третьего. Шестое июня. Семнадцать лет назад.
     
    Мистер Топплер уже был в отчаянии, когда ему сообщили, что Пип нашлась в одной из центральных больниц города, той самой, где когда-то лечилась его жена. Это произошло двадцатью минутами после второго прыжка гравитации и спустя двое суток с момента пропажи Пип. Никто из персонала не смог объяснить, как она оказалась в коридоре больницы в одной только больничной одежде и с кожаным портфелем. Только пара очевидцев утверждала, что она появилась из неоткуда, как те люди, которые время от времени пропадали, а потом возвращались через несколько дней.
    Мистер Топплер лично поехал забирать её домой, и ещё никогда он не чувствовал себя таким беспомощным. За окном мелькали дома, Ойро отказывался покидать свою квартиру, пытаясь смириться с тем, что покорившая его сердце женщина оказалась шпионом, а Служба Гравитации обрывала все официальные и скрытые линии связи. Мистер Топплер знал, что так будет, но всё равно не был полностью готов. Но его город жил, думал он, смотря в красный глаз светофора на перекрёстке, жил и питался энергией его генераторов. Ойро умный мальчик, перенастройка системы действительно позволила значительно экономить ресурсы, и два прыжка гравитации были небольшой платой за это. Хотя, возможно, если бы они согласовали свои действия со Службой, потеряв при этом кругленькую сумму, то никто и не почувствовал бы изменений. Наверное, Пип никуда не пропала бы. Не было бы двух дней, во время которых Служба безуспешно пыталась вернуть силу гравитации на привычный уровень без перезагрузки, и странного ощущения, будто в животе летают бабочки, а ноги при ходьбе чуть касаются земли. Не было бы второго прыжка полчаса назад, когда он снова ощутил себя камнем, который идёт ко дну и тянет за собой всех дорогих людей. Как когда-то он утянул жену. Она так хотела подарить ему ребёнка, и так рьяно отказывалась заменить больное сердце…
    Он прикрыл ладонью глаза. Амелия по-прежнему была рядом. Во всех людях, в каждом взгляде. В руках Луизы, в улыбке Сони, в кокетливых локонах экономки Клодии, в звонком смехе горничных, в походке секретаря… Он собирал её по частям, умоляя остаться рядом, но она ускользала. А теперь он чуть было не потерял Пип, которая была ничуть не похожа на Амелию. Совсем другая. Но она, не задумываясь, раз за разом рисковала ради него жизнью, она посвятила жизнь ему. Она пообещала это ещё во время интервью, и сдержала слово. Мистер Топплер помнил, как Пип упрямо поджала губы и приподняла подбородок. Вопрос о том, почему именно она станет лучшим телохранителем для него, ничуть не поставил эту молодую женщину в тупик.
    - Единственное существо, за которое женщина без раздумий отдаст жизнь, - это её ребёнок, - сказала она. – У меня детей нет. Нет семьи. Но всем этим можете стать для меня вы. Я не считаю, что телохранитель не должен привязываться к своему контрагенту. Это совсем не значит, что при эмоциональной связи он перестаёт трезво мыслить, нет. Я останусь профессионалом. Но в момент опасности я ни секунды не думая кинусь к вам и спасу любой ценой. Стану живым щитом, потому что нет щита сильнее инстинкта защищать тех, кто нам дорог.
    Это была самая длинная речь, которую он слышал от Пип за долгие восемь лет. И ни разу она не дала повода сомневаться в том, что её слова расходятся с делом.
    Всю дорогу домой Пип избегала разговора. Она так и не сказала, где была столько времени, только молча отдала портфель и, сославшись на то, что не слишком хорошо себя чувствует, смотрела в окно. От мистера Топплера не ускользнула та жадность, с которой её взгляд цеплялся за окружающий пейзаж, с каким скрытым удовлетворением вспыхнули её глаза, когда она заметила на торговом центре огромные цифры наступающего на пятки старому Нового года. Он понял, что Пип просто не хочет или не может рассказать ему всё, поэтому больше не спрашивал и другим запретил.
    Прошло несколько дней, прежде чем Пип снова начала передвигаться по дому самостоятельно, и мистер Топплер, не слушая её недовольное бормотание, в один из вечеров устроил небольшой, как он назвал, семейный ужин. Вся прислуга была освобождена от своих обязанностей, сегодня они были гостями. В синей гостиной устроили фуршет. Мистер Топплер с удовольствием наблюдал, как щебечут вокруг прихорошившиеся по такому случаю дамы, как Ойро всё ещё со взглядом побитой собаки мужественно пытается их рассмешить и постепенно хмелеет от такого количества внимания.
    Он нашёл Пип в кресле у окна. Впервые на его памяти на ней было надето платье, а волосы свободно лежали на плечах. И если бы не цепкий профессионально осматривающий всех и вся взгляд, мистер Топплер засомневался бы, точно ли это его телохранитель.
    - Посмотри, какой прекрасный розарий сегодня собрался, - улыбнулся он, опускаясь на ручку кресла Пип, будто это она была хозяйкой дома.
    Она чуть нахмурилась и качнула головой.
    - Вы сделали несколько ошибок в слове «серпентарий», сэр.
    Он рассмеялся.
    - Пип, я всегда говорил, что ты совсем другая.
    - Я помню, сэр.
    - Я ошибался.
    «Ты тоже отдала за меня своё сердце».