— А-а-а-а!
Нет, это не я. Это наши девушки так кричат, когда видят Славика с гитарой во главе его группы «Спэйс Икс». А еще: «Ах!», «Ох!» и «He is so cute!». Что означает последнее — не знаю. Переписала у них слова. Не удивлюсь, если «Я хочу тебя бесплатно».
Я вообще мало что знаю. Потому как дура. Отпетая. Отпели родители меня в качестве мечты мужчин еще при рождении. Я даже так водить глазами, как наши красавицы не умею. Сто раз перед зеркалом пробовала — не получается. А уж походка... Вон Лариска идет — не поймешь, то ли она представляет себя на подиуме, то ли на панели, но тестостерон из наших мальчиков сыплется ведрами. Уборщицы подметать не успевают.
У Аллы другая тактика. Подойдет, хлопает наивно своими коровьими глазами и тяжело дышит. Естественно каждый готов позариться на такую свободно доступную говядинку.
Моя тактика серой облезлой мыши. А еще точнее моли. Прошмыгнуть, чтоб никто не заметил и гадость какую-нибудь не залепил. Да, кроме гадостей мне ничего не говорят. Особенно стараются Лариска с Алкой. Вначале тупо инструктируют, как ходить, что говорить, что делать, что носить, как питаться, а потом всем рассказывают, какая я дремучая дура, и как они меня осчастливили. Лучше бы спросили, нужны ли мне их идиотские инструкции. Но они первые красавицы на факультете, а я никто. Вот и приходится делать вид, что пурга, которую они гонят, для меня откровение.
Так что я о Славике и мыслить не пытаюсь. Бесполезно. Там не только наши принцессы в очередь выстроились. На него даже Златовласка запала, причем на обе ноги.
Златовласка — это Кира Сергеевна, препод по сопромату. Красавица, умница. Мозгов — на четверых. В юные годы, когда она была еще только красавицей, сыграла Златовласку в телефильме. Как она шутит: сыграла одну роль, а имя прицепилось на всю жизнь.
— А-а-а-а!
Опять наши девчонки орут, потому что Славик собрался петь. Поет он здорово. Голос нежный. Послушаешь — и всю ночь рыдаешь в подушку — избавляешься от избытка чувств с помощью слез.
— Эту песню я посвящаю нашей замечательной Златовласке Сергеевне. — Понятно, он только делает вид, что оговорился. Все знают, что от подобных оговорок у Киры Сергеевны пропадает весь ее ум. А заодно честь и совесть.
— Славочка, я тебе и без песни зачет поставлю! — сообщает Кира Сергеевна на весь зал.
Ха, будто для кого-то это секрет. Она же еще пойдет к другим экзаменаторам требовать для любимого Славика максимальные оценки. Ей редко кто отказывает, особенно, когда речь идет о всеобщем любимце. Его группа «Спэйс Икс» — лауреат городского конкурса, поэтому на танцы нашего факультета часто приходят преподаватели. Златовласка, как куратор курса, танцы не пропускает никогда.
Перерыв.
Можно сбегать тихонько покурить. Черт, а где мои сигареты? Скорее всего, забыла сегодня в столе во время лабораторных. Несусь на третий этаж, толкаю с разгона дверь и... тут же закрываю.
Грех сплетничать, но в лаборатории свет оказался выключен, а луч, падавший сквозь стеклянную дверь, позволил мне узреть Златовласку со Славиком в не совсем приличной ситуации. Хорошо, что наши красавицы остались внизу. Сама я не болтливая и понятливая. Трепаться не стану. Тем более никакого секса у них не было. Он даже за грудь ее не держал. Целовались только, словно первокурсники, впервые сбежавшие с маминого поводка.
Смешно и удивительно. Вроде взрослая опытная тетка. Могла бы увеличить ему асимметрию в профиль за пять минут, а она лижется. И вообще... Предположим Славик – геронтофил. Как ни крути, Кира старше его на четверть века. Но зачем Златовласке это нужно при ее-то мозгах? Да еще со своим студентом? Да еще при живом муже? Неужели так мелко ревнует к амурным успехам Пугачевой?
Черт с ними со всеми: чужая душа не просто потемки — непроницаемый мрак. Плюс мужик у Злотовласки — грех не изменять — стопудовый неудачник. Видела как-томельком. Крутился возле Киры после лекций. Волосы и уши торчком, очки на полфейса, косая сажень в плечах, если поставить таких трех вместе. Короче, лох лохом.
Вот только обидно мне стало. Если всех приличных мужиков расхватают, кто же достанется мне? И достанется ли?
Плюнула я на танцы и потопала домой. Благо недалеко. Иду, почти реву, вдруг слышу из темноты:
— Привет, красавица.
— Хорошо, что тут ни фига не видно, а то бы я твое «красавица» восприняла, как оскорбление.
Соврала я ему. Понравилось, что красавицей назвали. До этого, кроме родителей, мне никто ничего подобного не говорил. Словно мужики всего мира заговор против меня устроили. Сама удивлялась. Вот смотрю в зеркало — вроде все в порядке, ничего не висит, выпирает там, где нужно, шея длинная, волосы с рыжинкой, до плеч. Сияют. Почти, как у Златовласки. Правда, глаза чуть великоваты, а грудь маловата. Лариска утверждает, что по нынешней моде лучше бы наоборот. Не знаю-не знаю, возможно, она просто путает моду и собственный идеал — Памеллу Андерсон.
Короче, я для себя решила, что незнакомец в темноте не маньяк и, если я сейчас не убегу, может он еще раз меня красавицей назовет.
— А чего ты, юноша, меня тормознул? Хочешь прикурить, не знаешь, как пройти в туалет или сразу телефончик требовать будешь?
— Не курю я. И тебя не собирался останавливать.
«Вот зараза, — думаю, — все отрицает. Сейчас еще скажет, что и с “красавицей” ошибся».
— Но под этим фонарем, — продолжает он, — ты идешь, словно Голливудская суперзвезда по сцене. Я, увидав девушку такой необыкновенной внутренней красоты, посчитал необходимым сообщить.
— Что значит «внутренней красоты»? Ты имеешь в виду почки, селезенки, печень? Ты случайно не патологоанатом? А может, воруешь органы у людей? — Действительно, я не знаю, кто он такой и какого черта ему от меня нужно. А что, если правда, маньяк? Мне стало холодно, и я приготовилась заорать.
— Я изобретатель. Работаю над излучателем привлекательности.
Тут мои глаза, наконец, привыкают к темноте и вижу точно: парень держит в руках темный ящик с ручками, джойстиками разными, крутит там чего-то, но самое любопытное, что этого юношу я уже где-то видела.
В газете? По телевизору? В метро с гитарой?
В этот момент на панели ящика загорается экран, свет падает на лицо моего собеседника, и я узнаю мужа Киры Сергеевны! Ах ты, гаденыш. Пока твоя жена работает, ты тут к девушкам пристаешь. Только мой язык занял боевую позицию и приготовился озвучить какую «внутреннюю красоту» и от какой части тела он собой представляет, как я вспомнила, что и Златовласка сейчас занимается совсем не работой.
«Бог с ними, — решила я. — В конце концов, это их личное дело. Может, у них в семье приняты свободные отношения».
— Индикатор на моем экране показывает, что у тебя пропало настроение. Я сказал что-нибудь не то? — не успокаивается муж Киры.
Угу, сейчас я тебе расскажу, что у меня не то. Да еще объяснительную подготовлю. Как в ментовке. Но ответить надо. Сделаю мудрый ход — притворюсь, что не узнала.
— Как это твоя техника сумела определить мое настроение? Я тут ни в какую трубочку не дула.
— Излучатель никакого отношения к измерению уровня алкоголя в крови не имеет. Он меряет эмоции.
— Зато алкоголь имеет прямое отношение к уровню эмоций. У нас сосед как напьется — сразу ко всем эмоции проявляет. Кроме жены, разумеется. А ты женат? — Ну, какая я все-таки беспросветная дура. Зачем такое спрашивать?
— Нет, не женат. Ты считаешь мне пора?
— Давай лучше рассказывай о своем изобретении, — увильнула я от опасной темы.
— Да чего там рассказывать. Схема простая: глаза смотрят на объект, мозг фильтрует увиденное. Если критерии предпочтений мозга совпадают с тем, что видят глаза, он активизирует соответствующие химические реакции. Но так как критерии у всех разные, оценки красоты редко когда совпадают. Например, для меня ты являешься символом красоты, но для других...
Не надо про других. Давай про меня!
— Так у меня глаза слишком большие.
— У тебя божественные глаза.
— И бедра...
— Идеальны.
— И грудь маловата.
— Да с грудью… есть. Но это не смертельно. Вон у Киры груди нет совсем. — Он достаточно быстро сообразил, что проговорился. А еще быстрее понял, что исправляться поздно: — А ты случайно не у Киры Сергеевны учишься? Мне кажется, я тебя видел на ее лекции.
— Да, она читает нам сопромат. И мне обидно, что муж такой замечательной женщины тормозит студенток по подворотням. — Наконец я вывалила на него все что накопилось. В голове стало пусто, но совсем нелегко. Зря я так. Эх, язык-язык. Лучше бы ты рос в другом месте.
— А я не ее муж. У нее нет...
— Мужа?
— Да, у нее нет мужа.
— Но она тебя представила нам в качестве супруга.
— Ох, история эта давняя и малоприятная. По нынешним моральным меркам в нашей тайне ничего ужасного нет. Но секрет — он и есть секрет.
— Братом клянусь, — таинственно прошептала я.
— Если болтать не будешь — расскажу.
— Братом клянусь, — повторила я опять. Брата у меня никогда не было.
— Когда я создал излучатель, — начал он, — то предложил Кире поработать лабораторным кроликом. У Ки... Киры были тогда большие проблемы с трудоустройством, и она согласилась при условии, что я буду представляться ее мужем. Мне идея не понравилась, все-таки она лет на двадцать старше меня. Но выбирать не приходилось.
— Златовласка старше тебя?
— Давай сменим тему. Я тебе и так рассказал гораздо больше, чем должен.
Хорошо, выдержим тактическую паузу. Гениальные люди хранить секреты не умеют. Во втором заходе расколется.
— Не возражаю. Расскажи об излучателе. При чем тут внешность? Кстати, меня Таней зовут, — добавила я неожиданно для самой себя.
— Юрий Владимирович. Точнее Юра.
— Ну?
— Излучатель обманывает мозг. Уговаривает его, что увиденный объект идеально подходит к его установкам самого высочайшего качества.
— Поняла. Как-то смотрела я фильмец, не помню название. Один чел изобрел духи: кто ими побрызгается — в того все влюбляются.
— Ну да, что-то типа того. Мой излучатель способен генерировать волны любви.
— Круто. То есть, если я возьму у тебя излучатель и включу завтра во время лекции, все мальчишки сразу бросятся ко мне целоваться.
— Не сразу. И не только мальчишки. Излучатель не различает полов. Плюс у человеческих эмоций есть латентный период. Плюс некоторые способны подавлять свои эмоции. То есть не могу предсказать, кто и когда, но, в конце концов, да! Сердцу не прикажешь. Будут бегать за тобой, словно собачки на веревочке.
И тут меня осенило:
— Так вот почему Славик присох к Златовласке!
— Какой Славик?
— Не важно.
Какая же я все-таки трепло! А может, гениальная, как Юра, раз из меня информация прет? Да нет, все-таки трепло и заурядная сплетница.
Слава богу, Юра на имени Славик не зациклился. Похоже, ему действительно безразличны приключения Киры Сергеевны.
— Не думаю, Таня, что тебе нужен излучатель. Ты и так очень красивая.
— Сам сказал, что не для всех.
— Когда человек влюбляется, его мозг сам акцентирует нужные ракурсы, движения, запахи, звуки, и игнорирует то, что мешает. Скажем, если у тебя длинный нос, мозг влюбленного будет «видеть» тебя только в фас. Слишком толстые пальцы он проигнорирует. И так далее. Но самое главное — уверенность в себе. Уверенность — это оружие массового уничижения любого пола.
— Ты хотел сказать «уничтожения»?
— Нет, именно уничижения. Твоя уверенность будет подавлять оппонентов, заставит их поверить в твое превосходство и божественное происхождение.
— Тогда тем более мне нужен излучатель, — твердо сказала я.
Жесты, уверенность — все это фигня. Работа излучателя — вот что сделало из Киры Златовласку.
Юра на мгновение замолчал, потом достал портмоне и стал в нем шарить.
— Пусть будет по-твоему. Мне что, излучатель жалко? — Он протянул ладонь, на которой лежала бусинка, напоминающая кристалл сваровски. — Работает по принципу радио: я на этот чип посылаю сигнал, а он распространяет его дальше вокруг себя. У Киры аналогичная конструкция. Подзаряжается от тепла тела. Захочешь активизировать систему — наденешь чип с бусами или вставишь в браслет, чтоб касался кожи.
Конечно, захочу! И прямо сейчас!
Я еле сдержала себя, чтоб не забраться от радости на сосну. То, что у меня одна ладонь была занята кристаллом, а на пятнадцатиметровом стволе сосны не имелось ни одного сучка ничего не меняло. Юра перехватил мой взгляд:
— Не вздумай сейчас от радости лезть на сосну. Чип — штука дорогая. Потеряешь — другого не будет.
Домой добежала минут за десять, не выпуская добычу из руки. Вряд ли мне бы удалось обогнать автобус, но нашего институтского сторожа на велосипеде обогнала. Он, увидев меня, решил, что я с ним соревнуюсь, поднажал — и врезался в дерево. Ибо нечего пить за рулем.
Уже потом сообразила, что дед и не собирался соревноваться. Но в моем кулаке был зажат сказочный чип. Это он заставил сторожа изображать из себя молодого резвого кролика. Уж извините меня, товарищ кролик.
Вбежав в комнату, я тут же вдела чип в свои самые любимы бусы. Спала прямо в них.
Утро напомнило мне, что сказка продолжается. Солнце влезло сквозь окно,забралось под одеяло, потом под кожу и светило изнутри, пока я принимала душ, завтракала и наводила на лице марафет.
— Что-то ты дочь сегодня не такая, — сообщил мне отец за завтраком.
— Какая «не такая»? — Я сделала вид, что удивилась.
— Задумчивая. Вон ложкой пытаешься наколоть огурец. Влюбилась, что ли?
Солнце внутри на миг погасло, но тут же загорелось с новой силой: на родителей чип влиять не может. Они и без чипа обожают меня и балуют. А вот на занятия надо явиться во всеоружии.
Я крутилась перед зеркалом не меньше часа, зато результатом осталась довольна — отражение говорило, что любое модельное агентство будет счастливо использовать меня для рекламы.
В университет попала одновременно со звонком на занятия, но на него никто не обратил внимание. Народ встал по обе стороны нашего длинного коридора и пялился на меня. Чип действовал! Теперь мне не нужно прятаться. Чем дольше он действует, тем лучше эффект. Медленно и грациозно я подошла к Лариске и прошептала:
— Все-таки мне кажется не стоит сильно размахивать бедрами в нашем узком коридоре. Во-первых, заносит на поворотах. Во-вторых, можно разбить Тимофеевичу нос. Борис Тимофеевич считается у нас самым опытным из профессоров-математиков. Но лучше бы его отправили на пенсию. Маленький, трухлявенький, на голове две с половиной седые волосины, а ни одну студентку не пропустит, чтоб не потрогать. Извращенец,хренов.
Лариска от удивления открыла рот, и пока я шла к нашей аудитории, не могла закрыть.
Во время большого перерыва я спустилась на первый этаж в столовую. У самого входа стояла Алла и своим коровьим методом обрабатывала Генку — ударника из группы Славика. Глупенький парень ничего не замечал — находился в состоянии эйфории от самовосхваления с элементами фантазий. Лапша уже не помещалась на ушах и разлеталась по сторонам, а взаимосближение душ грозилось перерасти в единство тел на ближайшем обеденном столе.
— Генка, ты в курсе, что коровы производят на свет только телят?
Парень отлепился от гипнотизирующих глаз собеседницы, посмотрел мне вслед и к Алке больше не поворачивался. Мне стало жалко их обоих.
— Пусть живут. Хватит. Больше никого не трогаю.
Домой меня подвозил на «Мазде» симпатичный лаборант с кафедры электроники.
— Я давно за вами наблюдаю. Вы, Таня, такая красивая.
«Как же, как же, давно, — подумала я. — Твое “давно” — это с сегодняшнего утра. А где ты был, красавчик, до сих пор?»
— У вас такие великолепные волосы, — продолжал он атаку.
— Лучше, чем у Киры Сергеевны?
— Конечно. В сто раз. Нет, в тысячу.
Вспомнив о Златовласке, я сообразила, что меня тяготит последние сутки: Юра многое не договаривал. А раз он не договаривал, то это как раз то, что мне необходимо знать.
Пообещав лаборанту сходить с ним как-нибудь в кино, я стрелой вбежала в дом и запустила гугл.
Вот справка о телефильме, в котором она снималась. Ничего особенного. Две серии. Неизвестный мне режиссер. В главной роли тринадцатилетний К. Ляшко. Все правильно. А что еще я ожидала увидеть? Вот ссылка на интервью «Сегодня у нас в гостях К. Лашко». Вот еще десяток безобидных аналогичных ссылок. Вроде все в порядке. Нет, не все. Сигнал тревоги не исчезает. Я вернулась к первому сообщению. Вот оно: «тринадцатилетний» вместо «тринадцатилетняя». Странная опечатка.
Открыла интервью. На фото совсем юная Кира, с короткой прической, больше похожая на мальчишку, чем на будущую красавицу. Вопросы корреспондента стандартные и несколько слащавые: как вы так умудрились так здорово сыграть принцессу, не имея ни специального образования, ни подготовки? Как эта роль повлияет на ваше будущее? В какой из театральных вузов вы собираетесь поступать? Короче— полная фигня. Откуда девчонка в тринадцать лет знает, куда будет поступать? Девчонка? Так почему же ведущий называет ее Кириллом? Вот оно! Получается наша Златовласка не Кира, а Кирилл!
Олимп опустел. Звезды, сиявшие на челе нашей земной Афродиты померкли, а на земле остался сидеть немолодой, искалеченный жизнью, трансвестит.
Мне стало ее жалко. Или его? А какая разница? Человек же. Жалко все равно.
Я поклялась себе страшной клятвой больше никого не обижать.
Клятву сдержать не удалось.
Виноват был Славик. Буквально через два дня, когда первая волна поклонников отхлынула, в перерыве между парами он подошел ко мне и предложил:
— А ты, Танька, вообще-то клевая чувиха. Пора бы уже нам замутить амур-тужур.
Минут пять он расписывал, как мне повезло, как от него тащатся все наши принцессы и какое светлое будущее ожидает нас, избранных, если соглашусь. А я на миг представила его в объятьях Златовласки и избавиться от этой картинки больше не могла.
Родители воспитывали во мне толерантность, меня никогда не волновал вопрос, кто с кем. А тут стало неприятно: «Он что меня третьей зовет? Так это совсем не тот любовный треугольник, который описывался в мировой литературе».
— А как же Кира?
Он покраснел, стал выкручиваться, словно школьник, помочившийся под памятник Ильичу:
— Да ты что? Она же наш препод! Как ты могла подумать?
Я повернулась и пошла прочь. Думать можно все что угодно, но чтоб не сказать придуманное вслух, лучше уйти.
После занятий, когда я уже собралась домой, меня остановила Кира. Выглядела наша красавица грозно. Если б в этот момент у Златовласки прорезались способности Медузы Горгоны, я бы окаменела вместе с сумкой и туфлями:
— Тебе нужны неприятности? Ты действительно любишь Славика?
— О чем вы, Кира Сергеевна?
Оказывается, можно оставаться вежливой, даже когда на языке болтается хамское: «Кира, у тебя на щетине пудра отвалилась».
— Я, Таня, его люблю. Очень.
Как на подобное признание следует реагировать? Сказать, что Славик мне неприятен? Успокоить ее и дать понять, что знаю больше, чем мне положено?
В этот момент за ее спиной появился Славик. Он открывал дверь в помещение, в котором я их застукала в прошлый раз.
— Идите Кира Сергеевна. Он ждет вас.
Не дожидаясь ответа, я повернулась и пошла к двери. Из глаз текли слезы. Сама не знаю почему.
На этом мои приключения не закончились. Вдоль аллеи, идущей от университетских корпусов, на той же скамейке, что и два дня назад, сидел Юра. Узнать его было непросто. Изобретатель тщательно причесал свои вихры, нарядился в светлый костюмчик с соответствующими туфлями и темную рубашку. Его ужасные очки заменяли итальянские светозащитные. В руках мой знакомый держал букет белых астр.
— Привет, красавица.
— Привет. Что, уже на себе излучатель используешь?
— Почему ты так решила?
— Да выглядишь хорошо. Вот и цветы тебе кто-то подарил. Хотя должна признаться: у меня от излучателя пока одни неприятности. Массовые атаки поклонников. Приходится врать, изворачиваться, обижать народ. Вот думаю, действительно ли мне твое изобретение так необходимо?
Юра усмехнулся и протянул букет:
— Цветы вообще-то тебе.
— Спасибо. Мне, правда, очень приятно. Только вот лыбишься зачем?
— Потому, что излучатель тебе действительно не нужен. На твоей замечательной шейке находится не чип, а самый заурядный кристалл сваровски, который я не успел вернуть вашей Кире Сергеевне. — Умный Юра заметил мою реакцию, просчитал потенциально возможный ход мысли, понял, что ляпнул не то и резко замедлил темп изложения, чем усугубил мои подозрения еще больше: — Как-то я порвал ей бусы... случайно, разумеется...
«И этот тоже поклонник Златовласки!!! Боже, на этой планете хоть один нормальный мужик есть?» — закричали все мои внутренности, благо, язык оказался сдержанней:
— В этом месте с начала и поподробней.
Он заржал самым бесстыдным образом:
— Так тебе уже все известно? Шпионка. Должен заверить: ты меня совсем неправильно поняла. Мы с вашей Златовлаской были соседями. После триумфа в кино, ему хотелось продолжать играть в Голливуд. Но в кино его больше не приглашали, газеты писали о нем все реже. Вот он и стал наряжаться в женское, продолжать играть собственную Златовласку. Потом привык, а может, понравилось. Допускаю, что и опыт какой-то получил в новом качестве. Короче, лет десять назад, мы в отсутствие родителей замачивали мое поступление в аспирантуру. Он ушел вместе со всеми, а через полчаса вернулся в самом что ни на есть женском прикиде и стал приставать. Я его оттолкнул и случайно порвал бусы. Сваровски и сейчас штука не дешевая,а тогда вообще! Златовласка в слезы. Я помог собрать бусинки, извинился. Чувствуя себя виновным, дал ему чип, который только начинал испытывать. На следующий день я нашел еще пару бусинок на полу, думал отдать при случае. Но специально встречаться не хотелось. Жаль его. Медные трубы в тринадцать лет — непростое испытание.
Лихо выкрутился. Но меня не проведешь:
— То есть я должна поверить, что в школьном возрасте ты сделал величайшее изобретение? Нуи трепло! Шарлатан! Жулик! — Я была вне себя от злости. Это так лохануться — принять дурацкий кристалл за средство, наделяющее счастьем Гадких утят и Золушек: — Врун! Урод! Старый козел!
По-моему, на «старого козла» он обиделся больше всего.
— Повторяю. Я тебя ни в чем не обманул. Мой излучатель работает. Я его создал, будучи студентом.
— И у тебя за все это время его не выкупили и не выкрали? Сказочный прибор не нужен ни западным дельцам, ни отечественным?
— Западные пытались, но я не продал. А нашим... Нет, нашим он без надобности. У тех, у кого есть деньги, на любовь времени не остается. Впрочем, два раза ко мне обращались. Первый раз - хозяйка публичного дома. Действительно, излучатель мог сделать ее миллионером. А второй раз пришел таинственный дядечка и долго интересовался, позволяет ли принцип излучателя создавать модификации и доработки. А в конце спросил в лоб: можно ли с его помощью пытать. Если честно - да, изобретение способно оказывать различное психологическое воздействие. Только мне заниматься подобным совесть не позволяет.
— Врешь ты все. Дуришь меня просто. Ну и черт с тобой. Не нужны мне ни ты, ни твой прибор. — Я повернулась к нему спиной: — Сегодня ты — третий, от кого приходится спасаться. — Мне захотелось беззаботно пропеть «Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел...», но вместо этого заплакала опять. Наверное, у меня глаза все-таки слишком большие.
— Не веришь — не надо. Тогда я его выключу совсем. — Юра нажал какую-то кнопку и экран погас.
Мне стало его жалко. С побледневшим злым лицом, в темных очках, он был похож на героя пародии о Джеймсе Бонде.
— Я, Таня, думал, что ты настоящая. В театр хотел пригласить. А ты — бесчувственный чурбан и эгоистка. Мне не веришь только потому, что изобретение не приносит денег, потому что...
Его причитания перекрыло знакомое:
— А-а-а-а!
На сей раз кричал бегущий в нашу сторону Славик, и голос его наполнял непередаваемый ужас. Рубашка на Славике была расстегнута, полуопущенные брюки он придерживал руками.
Позади него неслось странное существо в одежде Киры Сергеевны. Золотистый парик то и дело сползал на красное потное лица с большим крючковатым носом.
— А ведь ты прав, Юрка. Твой прибор работает. Давай, быстрее включай его опять. Быстрее! Мы еще можем успеть в театр.
|
Рассказ открыт для комментариев