t025 Человек, который владел собой

    Ночная жизнь в популярном курортном городке была пёстрой и грациозной,  окутанной шумом прибоя и погруженной в невнятный говор отдыхающих, неспешно совершающих свой променад по набережной. Здешние пляжи и минеральные источники славились во всём мире, поэтому недостатка в туристах не было. Сюда приезжали отдохнуть, поправить здоровье и, разумеется, посетить местные игорные заведения. Многие полагали, что именно азартные игры являлись тем весомым дополнением, который позволил Айфербургу занять ведущее положение среди прибрежных курортов.
    Во всяком случае, Ксавье был в этом абсолютно уверен. А он понимал толк в подобных вещах.
    Последние несколько лет он жил здесь почти безвыездно, давно устав от путешествий.
    В Айфербурге его всё устраивало: горы и море, мягкий климат, виноградники, террасами спускающиеся почти к самому побережью. Комфортный отель «Курфюст» с первоклассным обслуживанием и отличной кухней – Ксавье жил в лучшем номере, где в своё время останавливались чопорные английские министры, русские золотопромышленники и заокеанские дипломаты. Когда Ксавье приходилось отлучаться, номер оставался за ним, пустуя порой днями, а то и неделями.
    И Ксавье неизменно возвращался. Возвращался к этим ленивым, праздным толпам, где никто никого не знал и никто никем по-настоящему не интересовался. Где люди менялись каждые несколько дней, чтобы уступить место таким же прожигателям жизни. Где среди бесконечной суеты, лишь немного стихающей в дождливые  периоды межсезонья, оставался только один островок стабильности и постоянства. Он, Ксавье. Местная достопримечательность, про которую с некоторых пор даже начали упоминать в буклетах. Человек, который не проигрывает.
    Собственно говоря, крикливые рекламщики, падкие на громкие ярлыки, несколько приукрашали действительность. Проигрыши у Ксавье случались. И порой довольно крупные. Но бывало это так нечасто, что редкий счастливчик, получивший свой выигрыш, на нетвёрдых ногах отходил от стола, немея от счастья, не в силах поверить в свою удачу. И на долгие месяцы потом он становился героем, предметом завистливых расспросов и попыток выведать секрет успеха.
    Сам Ксавье интервью давно никому не давал. И проигрывал, чтобы окончательно не отбить охоту с собой играть, как едва не произошло однажды в молодости. Потом он понял – у людей должна быть надежда. И его опять стали приглашать за круглый стол, покрытый зелёным сукном, лишь после того как он проиграл пару весьма престижных турниров. Так и не найдя достойного соперника.
    Теперь Ксавье уже не верил, что таковой когда-нибудь отыщется. Изредка, если позволяли обстоятельства, он выезжал по особому приглашению, чтобы проэкзаменовать очередную восходящую звезду. Однако гораздо чаще восходящие звёзды сами приезжали к нему, чтобы померяться силами. Результат был почти всегда одинаков, за исключением тех случаев, когда выигрышная серия становилась подозрительно долгой. Или когда в дело вмешивались влиятельные люди.
    С мнением влиятельных людей необходимо было считаться. Это Ксавье тоже усвоил давно. Напоминанием о юношеской строптивости служил теперь лишь тонкий бледный шрам, тянущийся от уголка рта почти через всю правую щёку.
    Теперь жизнь текла размеренно и даже приятно. Периоды относительного напряжения на турнирах сменялись продолжительным отдыхом и созерцанием того, как играют другие. Когда глаз радовало зелёное сукно, а слух – мерный шелест раздаваемой колоды.
    Вокруг кипели страсти, концентрированные атмосферой курортной недолговечности: солидные господа бледнели и краснели, дамы взволнованно вскрикивали и заламывали руки, кто-то ликующе вскакивал из-за стола, кто-то дрожащими руками вытряхивал из кошелька последний золотой. Жизни, надежды и судьбы переплетались, разрушались, восставали из пепла и вновь повергались в прах. Наблюдать за этим маленьким, но поистине захватывающим спектаклем Ксавье никогда не надоедало.
    Раньше, когда его спрашивали, почему он так удачлив и постоянно выигрывает, Ксавье уклончиво и относительно честно отвечал, что ему просто везёт. Собеседники иронично улыбались и понимающе кивали. А потом вновь досаждали с вопросами, умоляя раскрыть хоть часть уникальной методики, которую Ксавье наверняка разработал.
    Но Ксавье, даже если бы захотел, не мог этого сделать. Он не лгал. Он действительно считал, что однажды ему просто повезло. Но объяснить это даже сам себе он был не в состоянии. И уж тем более не удавалось подобрать слов, чтобы рассказать кому-то другому. Даже если бы и нашёлся человек, которому он мог бы так безоговорочно довериться.
    Играть он начал рано. Ему нравился этот мир, где хитрым образом сочетались интуиция и логика, везение и математический расчёт. Он долго и упорно карабкался к вершине, перенимая основы тактики и стратегии у лучших мастеров, с которыми ему довелось встретиться. Однако вершины достичь не удавалось. Той вершины, к которой он стремился. И когда Ксавье проигрывал очередную раздачу, имея на руках карманную пару тузов и чётко вычисленные шансы на победу, ему начинало казаться, что всё было напрасно. Что он лишь научился считать, но ни на шаг не приблизился к сути.
    И Ксавье  с новым упорством продолжал совершенствоваться, недовольный сам собой. Однако к двадцати двум годам считался уже весьма приличным игроком.
    Если бы это произошло постепенно, Ксавье по всей вероятности приписал бы всё своему развившемуся наконец таланту и мастерству. Но это случилось вдруг.  Совершенно неожиданно для самого Ксавье. Просто однажды, посреди не самой удачной партии он вдруг отчётливо понял, что у соперника справа пара десяток, а у игрока напротив – пусто.
    Ксавье не поверил сам себе. Он некоторое время оторопело сидел, прислушиваясь к внутреннему голосу. Ощущение никуда не исчезало. Никогда не испытывавший ничего подобного, Ксавье решил, что так и должна проявляться особо обострённая интуиция.  Он не сбросил свою тройку валетов, как собирался в начале. И выиграл. Выиграл у пары тузов справа и откровенно блефовавшего игрока напротив.
    Поначалу он считал, что у него просто выпал удачный вечер. Потому что при всех последующих раздачах он тоже знал карты соперников, словно они держали их рубашкой внутрь. Однако на следующий день это повторилось снова. И на следующий тоже.
    Разумеется, такое знание не гарантировало автоматической победы. Потребовалось некоторое время, чтобы к нему привыкнуть. Никуда не делись и старые правила. По-прежнему необходимо было соотносить размер ставок с имеющейся на руках комбинацией. Не отпугивать соперников,  слишком рано идя ва-банк при сильной руке. Вовремя сбросить слабые карты или проявить агрессию с неуверенным соперником.
    Впрочем, теперь это было совсем несложно. Громадное преимущество, неведомым образом оказавшееся у Ксавье, не оставляло соперникам никаких шансов. Очень скоро его имя стало широко известным в профессиональной среде.
    Почти сразу его заметили и влиятельные люди.
    По большому счёту, это почти никак не повлияло на его карьеру. Влиятельные люди всячески поощряли его успехи и высоко ценили его талант игрока. Теперь ему пришлось играть, правда, чуть меньше, чем прежде. Чуть реже удавалось вырваться на турниры. Игры чаще проходили в неофициальной обстановке, среди узкого круга посвящённых лиц. Ставки были не в пример выше, соответственно, выросли и выигрыши. Безопасность и почтительное отношение окружающих обеспечивали влиятельные люди. Это было крайне нелишним в поединках с особо вспыльчивыми и неуравновешенными соперниками, которым постоянные успехи Ксавье казались несколько подозрительными. И не совсем честными. А таких соперников было немало. Настолько немало, что Ксавье вынужден был почти постоянно носить при себе маленький, удобный пистолет, сделанный в Бельгии по особому заказу. Правда, в ход его пускать пока не пришлось ни разу и служил он в большей степени своеобразным талисманом.
    Это шаг Ксавье был одобрен. Влиятельные люди чрезвычайно ценили и берегли Ксавье.
     
    Вечером, как и всегда, он спустился на первый этаж отеля, где в боковом крыле размещался один из самых больших и оживлённых игорных залов города. Несмотря на довольно ранний час, здесь было уже многолюдно. Большинство столов уже оказались окружены игроками и наблюдателями. Слышался дробный стрёкот рулеточного колеса.
    Публика, прекрасно осведомлённая о замкнутом характере Ксавье и его особом статусе, не выказала никаких чрезмерных эмоций при его появлении. В конце концов, здесь собирались приличные люди, умеющие вести себя в обществе. Хотя Ксавье, без сомнения, узнали все, даже те, кто видел его теперь впервые. И причиной тому был не только приметный шрам. Всем было прекрасно известно, что господин Ксавье высок, худощав и одевается всегда исключительно в чёрно-белой гамме. Своеобразная мода. Многие находили её весьма интригующей.
    Хорошо знакомый распорядитель сопроводил Ксавье к столу. Откровенно говоря, в этом не было никакой нужды, так как место это давно было зарезервировано за ним, так же, как номер в отеле. Однако распорядитель никогда и ничего не делал просто так.  Это был чрезвычайно дальновидный и осведомлённый человек. Настолько дальновидный и осведомлённый, что состоял у влиятельных людей на особом счету.
    Поэтому Ксавье с готовностью повернул голову, когда распорядитель наклонился к нему, желая, очевидно, что-то сообщить.
    - Прошу прощения, мсье, - коротко сказал тот. – Должен напомнить, что у вас сегодня игра. Нашёлся вполне подходящий соперник. К слову, этот молодой человек и сам очень настаивал на встрече с вами.
    Это была не такая ошеломляющая новость. Ксавье часто кто-нибудь интересовался.
    - Кто он?
    - Прибыл совсем недавно. В среде профессионалов неизвестен, однако играет недурственно, как говорят. Называет себя мистер Максвелл. Признаться, известно о нём немного. Разве что – чрезвычайно богат. Сорит деньгами да и вообще ведёт здесь себя весьма эпатажно. Но я полагаю, - распорядитель доверительно понизил голос, - что шансов у него против вас немного.
    Ксавье задумчиво кивнул и побарабанил пальцами по крышке стола. Затем решительно ответил:
    - Что ж. Хорошо! Игра так игра. Неплохой способ скоротать вечер. Хотя едва ли он выйдет каким-то особенным…  Условия прежние? Сорок на шестьдесят?
    - Разумеется, мсье. Никаких изменений. Мистер Максвелл скоро появится.
    Распорядитель, вежливо поклонившись, удалился.
    Ксавье пригубил бокал «Шато-Икема». Итак, очередной выскочка. Герой недели. Такие появляются регулярно, и почти каждый из них непременно желает померяться с ним силами. Большинство этих забавных персонажей отсеивали влиятельные люди, с некоторыми доводилось сыграть. Этот новичок, вероятно, произвёл некоторое впечатление. Впрочем, он ведь богат… Часто этого оказывалось достаточно, чтобы сесть с Ксавье за один стол.
    Это, по крайней мере, позволяло держать себя в форме.
    К тому же, указания проиграть сегодня не было. Значит, надо было выигрывать.
     
    Определённо, он умел производить впечатление.
    Неведомым образом новость о предстоящей игре разнеслась по залу. Поэтому уже четверть часа посетители украдкой поглядывали по сторонам, стараясь не пропустить появления дерзкого новичка.
    Оказалось, что пропустить его было попросту невозможно. Едва он показался в дверях, стало понятно, что слухи об эксцентричности новоявленного претендента нисколько не преувеличены.
    Ему не хватало только колпака и большого красного носа, чтобы дополнить абсолютное сходство с клоуном. Пёстрый сюртук, казалось, состоял из десятков разноцветных заплаток. Тёмно-красные брюки и такого же цвета штиблеты с загнутыми кверху носами. Такое выходило за рамки даже экстравагантной курортной моды. А когда он, провожаемый предупредительным распорядителем, приблизился к столу, его цветастое облачение обрело ещё больший контраст на фоне чёрно-белого Ксавье.
    Ксавье это не понравилось. И даже когда соперник, лучезарно улыбнувшись, уселся напротив, приняв самый почтительный и кроткий вид, неприятное ощущение никуда не пропало.
    Их представили друг другу.
    - Прежде чем мы начнём нашу игру, - сразу же вдохновенно начал мистер Максвелл – Я хотел бы выразить вам огромную признательность за то, что вы не отказали в моей скромной просьбе. Поверьте, для меня это большая честь! Просто огромная!
    Ксавье ответил коротким кивком.
    - Я много слышал о вас и о вашем непревзойдённом таланте, - продолжил тот. – Убеждён, что вы чрезвычайно одарённый человек! Честно говоря, я совсем не уверен, смогу ли оказаться сегодня достойным соперником, но, в любом случае, постараюсь вас удивить!
    Ксавье вновь кивнул и снисходительно улыбнулся. Мистера Максвелла это нисколько не смутило. Он ответил своей широкой неприятной улыбкой и добавил:
    - Я давно слежу за вашими успехами, господин Ксавье. В некотором смысле, я один из самых преданнейших поклонников. Рискну предположить, что нашёл способ противодействовать вашей неуязвимости!
    - Вы не первый, кто утверждает подобное. Что ж, сейчас у вас будет прекрасная возможность доказать свои слова, - сухо промолвил Ксавье. Хвастун с каждой минутой нравился ему всё меньше и меньше.
    - Прошу простить мою болтливость, - смутился мистер Максвелл. –Это всё от волнения, поверьте…
    - Полноте, ничего страшного. Но перейдём к делу. Надеюсь, вы осведомлены о том, что я предпочитаю играть не в самую популярную разновидность покера?
    - Разумеется, разумеется, - торопливо закивал мистер Максвелл. – Покер с джокером! Игра более интуитивная, разнообразная и непредсказуемая. Я понимаю этот выбор и полностью его разделяю! А позвольте спросить, - добавил он, понизив голос. – Верно ли, что вас самих в определённых кругах называют Джокером?
    - Что вы себе позволяете?
    Ксавье возмущённо воззрился на нахала. Публика изумлённо притихла.
    Нет, его прозвище не было какой-то особенной тайной. Он прекрасно знал, что именно под этим именем известен в большинстве клубов и игорных заведений. Однако в глаза его так не называли даже влиятельные люди.
    Ксавье с трудом сдержал эмоции, кивком показав крепким молодым людям, сидевшим неподалёку, что всё в порядке. Рука его машинально скользнула во внутренний карман и сжала рифлёную рукоятку талисмана. Это успокаивало. Ксавье лишь непроизвольно дёрнул уголком рта.
    Мистер Максвелл, очевидно, заметил это движение и тут же понял, что сказал лишнее.
    - Ох, прошу прощения! –испуганно выдохнул он, скользнув взглядом по шраму. – Господин Ксавье, я вовсе не это… Я ни в коем случае не хотел вас обидеть! Я имел в виду исключительно вашу необыкновенную одарённость, ваш талант, способность прекрасно понимать игру и управляться с картами! Вы среди них будто в родной стихии, как рыба в воде! Я только это и хотел сказать, ничего более! Простите, простите, умоляю! Ах, как неловко получилось…
    Вполне вероятно, что говорил он искренне, но Ксавье почему-то ему не поверил. Однако от необходимости отвечать его избавило появление крупье.
    Игра начиналась.
     
    Что-то пошло не так. Ксавье понял это почти сразу. Уже после нескольких первых раздач.
    Поначалу он подумал, что ему просто не везёт. Не идёт карта. Такое бывало со всеми, даже с ним. Он прекрасно умел обходить сильные руки соперника, практически ничего при этом не теряя. Однако это носило всегда эпизодический характер. Нужно было только правильно выбрать момент, когда разгорячённые удачей противники получали менее сильную комбинацию, и перехватывать инициативу. Чтобы выжать максимум из своего преимущества.
    Теперь было иначе. У мистера Максвелла снова и снова собиралась старшая комбинация. Ксавье, как обычно, знал это, но поделать ничего не мог. Приходилось раз за разом сбрасывать карты. Мистер Максвелл пожимал плечами и с напускным удивлением забирал выигрыш. Кучка фишек перед ним медленно, но неуклонно росла.
    Очередная раздача – вновь приходится сбрасывать.
    Ксавье попробовал блефовать. Пошёл со стритом против стрита старше, надеясь, что соперник не станет рисковать. Ничего не вышло. Мистер Максвелл хладнокровно поднял ставку, дождался ответного бета, уравнял – и забрал крупный выигрыш. Ксавье стоял на грани краха.
    Прочие посетители казино, давно уже отбросившие напускную незаинтересованность и во все глаза наблюдавшие за игроками, взволнованно перешёптывались.
    Ксавье вновь сбросил. Мистер Максвелл куда-то спрятал своё показное почтение и теперь поглядывал дерзко и нахально. Улыбка его тоже утратила налёт любезность, превратившись в презрительную усмешку.
    Ксавье вынужден был попросить ненадолго прервать игру. Это было разрешено правилами, но он никогда прежде подобного не делал.  И теперь, несмотря на то, что шансы на спасение ещё оставались, чувствовал он себя жалко. Словно уже сдался и теперь пытается лишь отсрочить неизбежное.
    В публике прокатился взволнованный и тревожный ропот: «Ксавье проигрывает! Ксавье просит перерыв!» Сложно было понять, чего в этом ропоте слышалось больше – изумления или злорадства – однако, стало уже совершенно очевидно, что игра превосходила все ожидания собравшихся.
    Крупье деликатно отошёл, давая игрокам возможность отдохнуть и собраться с силами.
    Они сидели напротив друг друга, словно разделённые невидимой чертой. Мистер Максвелл закурил душистую сигару и вальяжно откинулся на спинку кресла, время от времени бросая испытующий взгляд на Ксавье. Тот мрачно смотрел перед собой, но ничего не замечал, опершись на сплетённые под подбородком руки. Мистер Максвелл со смаком затянулся, выпустил клуб дыма и негромко сказал:
    - Бросьте, господин Ксавье, не раскисайте! Вы ведь ещё не совсем проиграли. Всё ещё можно повернуть в свою пользу. Многое, во всяком случае.
    Ксавье поднял глаза и медленно ответил:
    - Игра не закончена. Я попросил бы вас не торжествовать раньше времени и приберечь свои советы для других.
    - О, конечно-конечно! – мистер Максвелл шутливо вскинул ладони. – Ничего ещё неясно. Я ведь об этом и говорю. Но возьму на себя смелость всё же дать вам один совет: не стоит останавливаться на половине пути.
    - Что вы имеете в виду?
    - Так вам правда интересно? – оживился мистер Максвелл – Я чрезвычайно этому рад! Особенно на фоне того, что каких-то полчаса назад вы и разговаривать со мной не желали. А впрочем, я не об этом хотел сказать, - поспешно заметил он, разглядев едва уловимое возмущение во взгляде Ксавье. Он быстро взглянул по сторонам и, видимо, убедившись, что все находятся слишком далеко, чтобы их подслушать, продолжил.
    - Скажите, Ксавье, - вдруг спросил он тихо и отчётливо. – Чего вы хотите от жизни?
    Тон, которым был задан этот вопрос, и несомненное нахальство этого шута, сидящего напротив, на время лишили Ксавье дара речи. Он не сразу собрался с мыслями для точного и уверенного ответа. Но мистер Максвелл, казалось, вовсе и не ждал никакой встречной реплики. Он тотчас заговорил снова:
    - Нет, не денег, я знаю. Денег у вас чрезвычайно много, но вы не стремитесь найти им мало-мальски толкового применения. Номер в отеле и вот этот стол – вот, по сути, и вся ваша роскошь. У вас ведь даже дома своего нет. И семьи нет. Почему? Вы ведёте слишком беспокойную жизнь? Боитесь мести обыгранных вами бедолаг и тех, кто желает за них постоять?
    - Послушайте, уважаемый, - холодно ответил Ксавье, выпрямившись и убрав со стола правую руку. – Не забывайтесь. Я не обязан давать вам никакого отчёта о своих финансах и уж тем более о планах на жизнь. Считаю должным также предупредить, что достаточно одного моего слова, и вас вышвырнут отсюда, обвинив в нечестной игре.
    - Вы не сделаете этого, Ксавье, - спокойно ответил мистер Максвелл. – По двум причинам. Для того, чтобы объявить меня шулерам, в вас слишком много благородства. Истинного профессионализма, если хотите. Ведь вы отлично понимаете, что это неправда и никакой я не шулер. Не так ли?
    А что касается позорного моего изгнания…Боюсь почтенная здешняя публика вас не поймёт. Не поймёт и не одобрит. А вниманием и благосклонностью публики вы дорожите, не стоит этого отрицать. Я осмелюсь даже предположить, что именно поэтому вы и остаётесь постоянно в этом переменчивом мире праздных толп, минутных страстей и азарта. Это – ваша жизнь. Почему же вы не желаете признаться в этом даже самому себе?
    Не подумайте, я вовсе не насмехаюсь! Более того, искренне желаю вам помочь. И поверьте, вы не утратили ни своего таланта, ни мастерства. Просто меня вам обыграть не удастся.
    Ксавье минуту помолчал.
    - Кто вы такой? – спросил он коротко.
    - Не думаю, что это имеет какое-то значение, - небрежно отмахнулся мистер Максвелл. – Гораздо важнее определить наконец, кем являетесь вы. Послушайте, - мистер склонился над столом, доверительно придвинувшись поближе. – Давайте отбросим уже этот салонный этикет и поговорим наконец по существу.
    Я ведь не солгал в начале нашей игры. Я действительно очень давно наблюдаю за вами, причём гораздо пристальней, чем это можно было бы представить. Вы очень талантливый человек. Упорный, старательный – и талантливый. И эта способность – прошу, не смотрите так! – эта способность видеть карты стала закономерным и заслуженным итогом долгого и упорного труда. Это награда, понимаешь? Которая даётся лишь избранным. Дар, который приподнимает тебя над остальными. Признайся, ты ведь и сам чувствуешь, что лучше их, сильнее, удачливее.
    Но вот я смотрю на тебя – и что же я вижу? Ты словно наскучил сам себе. Ты отмахиваешься от своего удивительного таланта, едва ли презираешь его, как и всё, что тебя окружает! Думаешь, что для тебя уже нет ничего нового? Что ты победил удачу и сумел приручить случайность?
    Нет, Ксавье. Таких высот ты ещё не достиг. И никогда не достигнешь, если так и будешь сидеть в этой дыре. Посмотри вокруг, Ксавье! Оглянись! На что ты тратишь свой дар? Где тот Ксавье, который начинал как увлечённый любитель, а потом блестяще проявил себя как неудержимый профессионал? Почему он сейчас превратился в комнатную собачку, послушно играя лишь с теми, с кем ему укажут? Выигрывая у тех, кому разрешат, и проигрывая тем, кому нужно! Ты надругался над своим талантом, Ксавье, и растоптал его!
    Но у тебя ещё есть шанс. Если ты, конечно, готов его принять. Я могу вырвать тебя из этого круга. Перешагни этот барьер, которым ты сам себя окружил! Пойдём со мной!
    Всё это время Ксавье молча сидел, рассеянно перебирая забытую крупье колоду карт. Дерзкая речь незнакомца, несмотря на всю её трескучую несвязность, нашла, казалось, глубокий отклик в его душе. Он дёрнул уголком рта и медленно проговорил:
    - Ну что ж… Когда-нибудь подобный разговор должен был состояться. Слишком давно я не беседовал ни с кем вот так запросто. Боюсь, полноценного разговора по душам у нас не получится – уж не взыщи! – но такая осведомлённость и энтузиазм по отношению к моей персоне заслуживают ответного жеста. 
    Значит, ты пришёл, чтобы раскрыть мне всю нелепость нынешнего существования? Наставить на путь истинный? Дать мне шанс? Что ж, очень благородно. И неожиданно, признаюсь. Нет, я искренне верю, что ты долго готовился к этой встрече, ждал, пока можно будет её устроить, и узнал обо мне всё, что только мог узнать. Причём предположу, что информацию получал из первых рук.
    Мистер Максвелл коротко хохотнул и задорно поглядел на Ксавье.
    - Так и есть! – ответил он. – Из самых первых! Догадался уже, да?
    - О чём? Впрочем, неважно. Хочу отдать должное, уважаемый мистер Максвелл, -  твоя пламенная речь во многом верна. Ты чрезвычайно проницателен, этого нельзя не признавать.
    Но ты ошибаешься в самом главном. Я никогда не полагал, что сумел поработить удачу. Да и не пытался никогда этого сделать. Это ведь невозможно…
    - Вполне возможно! – резко возразил мистер Максвелл.
    - Не перебивай. Моя способность, конечно, удивительна. Честно говоря, удивительна даже для меня самого. Но это не способ покорить стихию. Это лишь счастливая возможность избежать разрушительной власти азарта. Вырваться из круга надежд и разочарований. Знать всё наперёд. Хотя бы в пределах карточного стола.
    - Глупец! – вновь не сдержался мистер Максвелл. – Да что ты знаешь о картах? О возможностях? Об удаче?
    - Вероятно, совсем немного. Я ведь не демиург, я обычный человек. И, как ты верно заметил, остался тем же глупцом, что и был когда-то. Но я совершенно определённо понял одно. Карты – это всего-навсего раскрашенные прямоугольные листы из плотной бумаги. Больше ничего. Всё остальное – эмоции, деньги, власть – привносят им люди.
    - Люди? Так, по-твоему, это люди управляют картами? Ха-ха! Тогда не потрудишься ли объяснить мне, повелитель карт, почему тебе сегодня ни разу не выпал джокер?
    - Тебе тоже, - коротко бросил Ксавье.
    - Брось, Ксавье! Взгляни на свой чёрно-белый костюм, вспомни свой шрам, вспомни своё прозвище!  Перестань отмахиваться от судьбы!
    - Это не моя судьба. Я, как это ни странно, материалист и верю в предназначения такого рода. Просто ты, по всей видимости, когда-то сделал свой выбор. Я – ещё нет.
    - О, как философски! И что, ты так и будешь сидеть в этом отеле, размышляя о свободе выбора? Пойми же, я предлагаю тебе свободу!
    - Мне не нужна такая свобода, - Ксавье вновь дёрнул уголком рта. – Но в одном я, безусловно, весьма признателен. Если бы не ты, у меня, может, так и не хватило бы духу… Да, ты мне очень помог. Но теперь тебе стоит уйти.
    - Уйти? Вот как! Ты прогоняешь меня, как и тех, кто приходил раньше? А позволь узнать, что же ты решил? Бросишь карты? Бросишь играть? Так тебе не разрешат, и ты сам это прекрасно понимаешь. Тебя найдут и вновь усадят за этот замечательный зелёный стол.
    - Ты знаешь, - вдруг сказал Ксавье. – А ведь я не совсем презираю свою способность. Помимо ощутимой практической пользы, она помогла мне освоить один занятный фокус.
    Ксавье рывком выхватил из внутреннего кармана пистолет. Затем подбросил колоду и не целясь выстрелил вверх.
    Мистер Максвелл ошеломлённо посмотрел на него и вдруг схватился за грудь. Между пальцев его побежала струйка крови. Он хотел что-то сказать, но не смог. И ничком рухнул на стол, разметав фишки.
    На него, хаотично кружась в пёстром танце, сыпались карты. Последним, несколько раз перевернувшись в воздухе, упал простреленный джокер.
    В публике закричали. Люди бросились вон из зала. Другие, заметив, что Ксавье отбросил пистолет и спокойно стоит, скрестив руки на груди, рванулись к нему.
     
    Через два года Ксавье умер в тюрьме, от туберкулёза. Умер свободным.