s026 Вдыхай

    Гуго не мог дождаться утра. В городе, где он жил, не существовало круглосуточных магазинов, а он дико хотел дышать. Он не дышал по-настоящему уже три дня - решил поставить на себе эксперимент, как долго сможет продержаться без «наркотика». Кажется, начиналась ломка. Так скоро.
    Это не была ломка в обычном смысле - Гуго видел в интернете ролики, где молодые люди с толстыми синими венами под тонкой, словно пергамент, кожей бились в корчах и умоляли кого-то «дать им немного». Так вот, с ним ничего такого не происходило. Просто вдруг навалилась тоска - безнадёжная, глухая и беспросветная. Эту ночь он провёл, бездумно уставившись в монитор компьютера, кликая мышкой для перехода на очередную страницу. Он читал какие-то новости про оскандалившихся политиков, смотрел глупейшие видеоролики - и ничего не мог запомнить. Информация не касалась его сознания, проходила вскользь.
    «Наверное, это и хорошо, - думал Гуго. - Это всё потому, что она - не настоящая. Подделка, иллюзия жизни. А все они жадно глотают её и требуют ещё. Кстати, кто такие «они»?»
    По правде сказать, Гуго в ту ночь даже не был уверен, что «они» вообще существуют. Он был один, это совершенно точно. Устав от режущего в темноте глаза светящегося экрана, он стал слоняться кругами по квартире. До заветных восьми утра, когда откроется ближайший магазин, оставалось четыре часа. Четыре часа тоски и рефлексии.
    В шесть утра Гуго прошёл в ванную и открыл кран с холодной водой. Он бездумно смотрел на тонкую струйку цвета ржавчины. Может, это лучше, чем ничего? Такую воду нельзя пить, не говоря уж о чём-то большем. Она - яд. Учёные предупреждали, что максимум, на что годится вода из-под крана - это мытьё посуды и собственного тела, и то контакт следует сводить к минимуму.
    Гуго смотрел на неё долго-долго, так и не решаясь вдохнуть. У него уже был печальный опыт, и он не рвался его повторять. Но может, хоть как-то? Ну хоть немного?
    Часы показывали семь, когда он закрутил кран и вновь уселся в кресло. Попробовать так и не решился. Ещё час. Всего только час осталось потерпеть.
    Он автоматически проверил баланс своего денежного счёта и безразлично отметил, что за час созерцания мёртвой ржавчины с него сняли пятьсот кредитов - сумма, на зарабатывание которой ему требовалось потратить два дня. Ему не было жаль денег, он потратил бы и больше. Впрочем, скоро потратит - чистая вода стоит в магазинах втрое дороже.
    В крохотной комнате гудел засорившийся фильтр воздуха, которой давно следовало бы починить. Об оконный прозрачный пластик билась муха, неизвестно как попавшая в почти герметичное помещение. Мухи - не люди. Они могут без опасения жить на открытом воздухе и, наверное, даже пить отравленную воду. А им вообще требуется пить?
    Гуго встал, оделся, тщательно приладил к лицу громоздкий дешёвый фильтр, предназначенный для выхода на открытый воздух, нацепил плотно прилегающие к глазам очки и вышел за дверь.
     
    Несмотря на то, что до открытия супермаркета оставалось ещё полчаса, у дверей уже толпился народ. Все - в масках и очках, все - безликие. Одинаково ссутуленные плечи, руки, нервно сжимающиеся в кулаки внутри карманов. Гуго готов был поставить кредит на то, что большинство под масками фильтров скалит зубы не то в ухмылках, не то в приступах бешеной радости, граничащей с истерикой.
    Большинство собравшихся были женщинами - под бесформенными балахонами угадывались очертания грудей. Гуго не мог видеть лиц, но опять-таки готов был спорить, что почти все эти женщины - уже в возрасте, старше двадцати пяти лет. У некоторых есть ребёнок - счастливицы, ухитрившиеся получить от государства разрешение на продолжение рода, выделялись ещё более ссутуленными плечами, чем прочие, как будто на них давило бремя не одной жизни, а двух. Да так оно и было.
    «Жизнь - это бремя, - подумал Гуго. - Таково естественное положение вещей».
    Закапал дождь, и на потрескавшемся асфальте появились зеленоватые разводы. Немедленно раскрылись зонты - попадание на кожу льющейся с неба воды было чревато лёгкими химическими ожогами. Ничего страшного, конечно, и плотная ткань балахонов убережёт от этого, но рисковать лишний раз не хотелось никому. У Гуго зонта не было.
    Дверь супермаркета открылась, и на пороге возник служащий в светлой форме и дорогой маске. Он сделал приглашающий жест рукой, толпа выстроилась в очередь, и люди по одному начали входить в светлый уютный зал, где на полках нестройными рядами высились банки консервов, пачки с растворимым кофе и синтезированным чаем, яркие упаковки непомерно дорогих сахарных конфет и ещё более дорогих шоколадных плиток. Собравшиеся растекались медленным потоком среди полок, на ходу снимая маски, обнажая морщинистые лица и поджатые рты. Они снимали очки и являли резкому свету ламп тусклые бесцветные глаза, с вожделением смотрящие на полки. Руки в перчатках тянулись к шоколаду и отдёргивались, губы шевелились, подсчитывая в уме оставшиеся на личных счетах средства. Всё это Гуго отмечал краем глаза: его не интересовали эти женщины, он шёл в самый дальний угол магазина, где на неприметной полке стоял самый желанный в мире товар - вода.
    Он купил две десятилитровых бутыли, производителем на которых значился «Байкальский водный комбинат». На кассе поднёс к считывателю левое запястье, и кассовый аппарат пикнул, снимая с его счета еще три тысячи кредитов. Гуго было плевать - он получил, что хотел, он знал, что от желанного Настоящего Мира его отделяет теперь несколько минут ходьбы до дома.
    У дверей он воровато оглянулся - не следит ли кто? нет ли желающих последовать за ним и отнять драгоценную воду? - и вышел прочь, оставив увлечённых женщин бродить среди полок. Пусть  - они не знают ничего о жизни, они просто приняли всё как есть, не пытаясь изменить эту жизнь и измениться сами. Он шёл по пустынной улице, и его тощие руки оттягивала тяжесть воды, того единственного, что имело значение в этом мире и что, как он полагал, только он один умел правильно использовать.
     
    На своей кухне он налил в пластмассовый тазик немного воды - двести миллилитров, не больше. Его руки тряслись, а челюсть немного отвисла - он бы сам испугался выражения своего лица в эти минуты, если б увидел. Или посмеялся бы. Но он не видел, и ему было не до смеха.
    В широком тазу застыла вода - гладкая, неподвижная, чуть тёплая и настолько прозрачная, что было видно серое жестяное дно. Гуго улыбнулся и погрузил лицо в воду, почувствовал свежесть. Его словно погладили по щекам - так, как умела гладить только мать, да и то пока он был ребёнком. Несколько мгновений он стоял неподвижно, а затем резко вдохнул. Вода полилась ему в нос - уже не прохладная, а обжигающе-горячая, как обогреватель в зимний сезон. Вода проникла в лёгкие, и их тоже начало жечь. Он почувствовал, как сознание проваливается в возникшую в черепе дыру, как то, что и составляет основную часть его «я», отрывается от белковой оболочки и начинает полёт в далёкое никуда, и сделал второй вдох.
     
    Время в этот раз текло слишком быстро - это Гуго ощутил почти сразу. Он очнулся на мягкой траве, такой зелёной, что больно было глазам. Запах луговых цветов кружил голову. Гуго вытянул язык, чтобы попробовать воздух на вкус, и засмеялся. Он попал именно туда, куда хотел - всё-таки «Байкальский водный комбинат» производит продукцию высочайшего качества, за которую не жаль было бы платить и вдесятеро больше. В траве деловито возились насекомые, порхали по цветам бабочки всех мыслимых форм и расцветок, а вдалеке слышалось едва различимое пение - нежный девичий голосок вторил звуку текущей воды.
    Гуго встал, зачем-то провёл рукой по бритому наголо черепу, с удивлением отметив, какой он чистый. Посмотрел на свои руки - они тоже были чистыми и, хоть и не утратили привычной худобы, налились силой. Кожа здесь всегда приобретала здоровый золотистый оттенок, сменяя обыкновенную бледность, и это нравилось Гуго - вот он, настоящий, здесь, целиком и полностью. Надо было идти: поскольку время было сегодня быстрым, надо успеть поговорить с ней.
    Она ждала его у ручья, текущего по склону холма. Загорелая, тонкая, но не немощная, и гибкая как осока. При его появлении она прекратила петь и приветливо помахала ему рукой. Когда Гуго подошёл и сел на траву рядом с ней, она сказала:
    - Тебя долго не было. Но я тебе рада.
    - Я не мог придти, - солгал он.
    - А вот и неправда, - она показала ему язык. - Ты мог, но почему-то не хотел, так?
    - Я хотел, - вздохнул Гуго. - Но не решался. Я пытался побыть в своём мире подольше.
    - Зачем? - удивилась она. - Тебе же не нравится там.
    - Не нравится. Но он вроде бы настоящий.
    - А этот?
    - А этот - нет.
    - Так и я, выходит, не настоящая? - она засмеялась.
    Гуго только головой покачал. Зачем объяснять ей, что она более настоящая, чем все, кто живёт в его родной реальности? Она и так это знает.
    - Ты хоть не забыл, как меня зовут? - спросила она.
    - Роза.
    - Роза. Да, правильно, Роза. Повтори ещё раз!
    - Роза, - послушно произнёс Гуго. - Роза, Роза.
    Она кивнула. Её ласкающие воду тонкие полупрозрачные пальцы, казалось, стали темнее, обрели материальность, и вся она стала как будто более земной, твёрдой и плотной. Её уже нельзя было принять за наваждение - перед Гуго сидела живая женщина из плоти и крови. В нежном голосе прорезались резкие нотки, как всегда бывало, когда он несколько раз называл её по имени.
    Он опустил руку в прозрачную чистую воду, в очередной раз подивившись, что её так много, что никто не захватил над ручьём с питьевой водой контроль, как повсеместно случалось в его собственной реальности.
    - Хочешь искупаться? - спросила Роза.
    - А можно?
    - Здесь тебе всё можно.
    Она спрыгнула с крутого бережка в воду. Оказалось, что ручей неожиданно глубок - ей по пояс. Гуго, робея, прыгнул следом. Она плеснула на него водой, а он только и мог, что беспомощно улыбаться. Вода оказалось холодной настолько, что немели ноги, и Гуго начал дрожать. В голове пел ветер и плескались волны, где-то кричала птица, а он никак не мог заставить себя сдвинуться с места - смотрел на Розу и наслаждался ледяным холодом. Настоящим.
    «А что будет, если её вдохнуть? Она же лучше, чем у Байкальского комбината».
    Он согнулся вдвое, забыв о Розе, его ноздри уже почти коснулись воды, когда её не по-девичьи сильные руки схватили его за шею и резко дёрнули. В следующее мгновение он оказался на берегу, мокрый с ног до головы и ошарашенный. Роза хлестала его по щекам и кричала:
    - Никогда так больше не делай! Здесь этого нельзя!
    Ручей теперь тёк в нескольких метрах от него, вода в нём неожиданно почернела, а на волнах поднимались белые гребни пены. Он уже не выглядел дружелюбно, напротив - казалось, что ручей готов бы сожрать глупого человечка, да вот только никак не дотянется.
    - Почему?
    - Это опасно, понимаешь? Это другая вода, ты к такой не привык!
    - А что случится, если я её вдохну?
    - Я не знаю. Но уверена, что ничего хорошего!
    - Тогда почему бы не попробовать? Ты же не знаешь наверняка! Вдруг я перейду ещё куда-то, в другую реальность?
    - Зачем тебе другая реальность? Там же нет меня, нет ничего этого, - она взмахнула рукой. - Побудь здесь, со мной, пока можешь. Наслаждайся, тебя скоро потянет обратно, в твой ужасный дом! Ну?
    Он кивнул, всё ещё не в силах оторвать взгляд от ручья.
    - Обещай мне, - бесновалась Роза, - обещай, что никогда больше, слышишь, никогда больше ты не станешь пытаться вдыхать воду здесь!
    - Хорошо, обещаю. Раз это так важно.
    Сильная рука Розы сжала его ладонь, и Гуго показалось, что хрустнули кости.
    - А ты? - вдруг спросил он. - Ты можешь вдыхать её? Ты сама?
    - Нет, - отрезала Роза. - Не могу. Я вообще не могу дышать водой. Видишь ли, это только ты такой особенный.
    Её лицо начало расплываться. Тело стало похожим на облако, ветер взметнул в воздух тяжёлые пепельные косы, которые не замедлили упасть на землю россыпью алмазных брызг. Что-то подхватило Гуго, скрутило его тело в кольцо, а затем вытянуло в струну, и он только успел подумать:
    «В этот раз время действительно шло слишком уж быстро».
     
    Гуго очнулся на грязном полу своей кухни. Тускло горела лампочка, невыносимо громко гудел фильтр, а рядом с головой юноши валялся перевёрнутый таз. Неиспользованная вода растеклась по полу. Жалко-то как!
    Гуго перекатился на живот, и его вырвало.
    Некоторое время он приходил в себя в луже собственной рвоты. Воняло нестерпимо, но Гуго не мог найти в себе силы встать и приняться за уборку. На сером потолке смутно проступало лицо Розы в обрамлении алмазных брызг, её рот кривился в гримасе и выкрикивал какие-то слова, которых Гуго не мог разобрать. Затем Роза исчезла, осталась только серость.
    Тогда Гуго всё-таки встал и пошёл за тряпкой.
    Зазвонил телефон, раздирая мозг отвратительным писком. Затем электронный голос без эмоций сообщил, что звонящий - господин Клаус Майер, и он просит Гуго немедленно ответить, если он (Гуго то есть) не хочет потерять работу. И Гуго ответил - вода и пища стоили не дёшево, и приходилось отрабатывать ресурсы, необходимые для поддержания тела.
    - Гуго! - заорали на том конце трубки. - Я тебе уже час звоню! Где тебя черти носят?
    Гуго поморщился - господин Майер не умел разговаривать тихо.
    - Я спал, - ответил он.
    - Он спал! Он, чёрт возьми, спал! Гуго, проект горит! Понимаешь ты? Горит! Нужно, чтобы код был написан к завтрашнему утру, Гуго! Иначе всё пропало. Мы с тобой ни шиша от заказчика не получим, понимаешь ты или нет? Я понимаю, что таким профессионалам, как ты, Гуго, не нужно есть, и платить за фильтрацию воздуха не нужно, но мне-то что делать? Я обычный человек, у меня семья!
    - Хорошо, - прервал босса Гуго. - Хорошо, я всё сделаю. Пожалуйста, только не кричите…
    - Кричу? Это я кричу? Я просто хочу, чтобы ты понял всю серьёзность…
    - Да понял я, понял. Я же сказал, что сделаю.
    - Вот и отлично, Гуго, я знал, что могу на тебя рассчитывать. В общем, завтра к десяти ты должен прислать мне готовый код. Иначе - конец!
    - Ладно.
    Гуго хотел было повесить трубку, но потом передумал и неожиданно для себя спросил:
    - Вы сказали, у вас семья? То есть даже дети есть?
    В трубке помолчали, а потом господин Майер ответил:
    - Были. Был сын. Он погиб месяц назад. Отравился, выпив воды из-под крана. У робоняньки закончилось питание, а ребёнок был достаточно большой, чтобы… В общем, мы с женой теперь копим на разрешение завести другого ребёнка и выплату штрафа за потерю первого. Так что пойми, Гуго - мне очень важен этот проект.
    Тихо ответил. Не крича, но и не рыдая. Спокойно так.
    Гуго ещё раз сказал:
    - Я сделаю.
    И нажал кнопку сброса.
    Он не знал, зачем спросил. Зря, наверное. Какое ему дело до всех этих людей вообще и до господина Майера с его проблемами в частности? В одном Майер прав - надо работать. И Гуго начал работать.
     
    Впервые Гуго вдохнул воду, когда ему было шесть. Он рос любопытным и непоседливым, его интересовало всё - от того, почему небо серое, до того, почему мама иногда плачет по вечерам, когда папы долго нет.
    Папу он помнил смутно. Как он начал потом понимать, дети вообще мало что помнят. Он знал только, что отец был грузным и шумным. Однажды папа ушёл, и больше Гуго его никогда не видел. Он помнил, что мама в тот вечер долго говорила с кем-то по телефону, а потом заперлась в своей комнате и прорыдала всю ночь, оставив сына в недоумении подслушивать под дверью. А утром вышла, постаревшая, и обняла его. Сказала, что никогда его не оставит, и снова заплакала.
    Впоследствии Гуго узнал, что отец погиб на заводе из-за несоблюдения техники безопасности. В подробности его никто не посвящал, и он, по правде говоря, не рвался их узнать.
    Незадолго до смерти папы все трое ездили на Чёрное море - за выслугу лет папа получил жутко дорогую и престижную путёвку. Поездка длилась всего три дня. В первый же день Гуго, околдованный величием огромного количества воды, неспокойной и страшной, полез в эту воду купаться. Ему негде было научиться плавать, он понятия не имел о том, что вода может быть опасна, и, когда первая волна накрыла его с головой, доверчиво сделал вдох. Лёгкие зажгло, а потом Гуго оказался в каком-то странном месте. Он сразу понял, что это наверняка был какой-то другой мир и что он - под водой. Как в сказке про морских обитателей, похожих на людей - мать читала ему не так давно. Как же они назывались? Ах да, русалки! Оказывается, всё правда.
    Тело было лёгким, движения - замедленными и плавными, а воздух (или вода?) на вкус отдавал солью. Кто-то прикоснулся к нему, и Гуго увидел русалку, самую настоящую, всю покрытую чешуей. Её волосы напоминали водоросли, которые он сегодня видел у берега, и она улыбалась. А потом русалка схватила мальчика за плечи, и всё пространство вокруг заполнила пасть, полная длинных острых зубов. Он попытался закричать, но вместо звука изо рта хлынули пузыри. Попытался вырваться, но чешуйчатые руки держали крепко. Пасть была уже у самого носа, когда его тело неожиданно распалось на отдельные крохотные частицы, и он на какое-то время перестал существовать.
    А затем мальчик обнаружил, что лежит на песке, и из его рта выплёскивается горькая отвратительная на вкус жидкость. Увидел лицо отца - и заплакал. Не от пережитого страха, нет - от обиды. С ним вот-вот могло случиться чудо, и не важно, насколько бы страшным оно могло быть. Это всё равно было бы чудом, но его выдернули оттуда, не дали досмотреть, не дали понять…
    Дети верят в собственное бессмертие. Как же иначе?
     
    Повторить опыт Гуго решился уже в юности. После смерти матери он остался один и не знал, что ему делать со своим одиночеством. Он умел писать код и фактически кормил больную мать и себя самого. Её сведённые артритом руки уже ни на что не годились. Более того - мама постепенно сходила с ума.
    Гуго был рад только, что она умерла во сне. Он нашёл её утром, когда принёс разогретую консервированную кашу. Она улыбалась неизвестно чему. Ей было тридцать пять лет, и она была глубокой старухой.
    Кремация стоило сравнительно недорого. После того, как от матери остался только пепел, ему позвонил господин Майер и предложил работу. Отказаться Гуго не мог - ещё бы, господин Майер, с которым папа учился в одном классе, предлагал вдвое большее жалование, чем Гуго зарабатывал до сих пор! Разумеется, только из уважения к его, Гуго, отцу. Майер не уставал напоминать ему, сколь многим он, Гуго, ему, Майеру, обязан.
    Дни текли за днями, серые и безрадостные, и Гуго вспомнил о детском опыте. Он знал, что может захлебнуться, но мысль неотвязно преследовала его днями и ночами. Неведомый голос уговаривал попробовать, твердил о том, что такая жизнь гроша ломаного не стоит. Гуго в общем и целом был с этим согласен - детские сказки про русалок не прошли даром. Отец, помнится, кричал, что жена забивает сыну голову этими бреднями, но мать всё равно читала ему - тайком.
    День за днём голос в его голове звучал всё громче, и в конце концов Гуго уступил. Он купил самую чистую и дорогую воду, какую смог найти - и вдохнул. Тогда он и познакомился с Розой.
    Она была самым безупречным существом во всех реальностях - Гуго был в том уверен. Она говорила ему о любви, о небе, о ветре, а он слушал. С тех пор прошло шесть лет. Юная Роза ничуть не постарела. А он сам отказывался принимать за настоящее изменения, которые видел в зеркалах родной реальности - в кристальных ручьях  реальности Розы отражался пятнадцатилетний юноша.
    Сейчас Гуго шёл двадцать второй год. Через десяток лет его уже можно будет считать стариком. Но до этого было ещё далеко.
     
    Гуго работал в темноте своей комнаты. Автоматически, бездумно, как робот.  Ему не требовалось больших усилий, чтобы делать работу, которую он уже выполнял сотни раз. Иногда он ходил на кухню выпить воды - жажда брала своё - и каждый раз жалел, что тратит драгоценную жидкость на такие глупости. Он думал о Розе и её запрете:
    - Никогда не вдыхай воду здесь!
    Любопытно, но до сегодняшнего перемещения ему и в голову не приходило этого делать. Теперь где-то в самой глубине его мозга неотвязно копошился червячок, который грыз его, терзал и причинял почти физические неудобства. А что если?..  Если там, где он в итоге окажется, ещё лучше?
    В комнате стояла полная тишина. Гуго в задумчивости подошёл к окну - на улице в третьем часу ночи было темно: ни одно окно не светилось, а фонари по ночам теперь не зажигали. Жителям нельзя выходить на улицу в тёмное время суток - нарушение комендантского часа грозило серьёзным штрафом.
    Его внимание привлекла небольшая чёрная точка на подоконнике, и Гуго близоруко прищурился. Он не сразу смог понять, что это, а когда понял, то почувствовал вдруг дикий страх.
    На подоконнике лежала муха. Та самая муха, что ещё утром колотилась об оконный пластик. И она вне всякого сомнения была мертва.
    Гуго не знал, что могло её убить. Он неотрывно смотрел на трупик насекомого. Совсем недавно муха колотилась о прозрачный пластик, не понимая, почему не может выбраться наружу, в большой мир, к свободе и корму. Она не видела препятствий, она не понимала, что они, препятствия, вообще существуют. Если бы в пластике было хоть одно отверстие, она, возможно, и сумела бы найти его и улететь. И остаться живой. А может, билась бы совсем рядом, не находя выхода, час за часом. И в итоге всё равно бы умерла.
    Люди были слишком похожи на мух.
    У него, Гуго, выход есть. И он знает, где этот выход.
     
    Дышать водой пока не хотелось. Он уже решился, он твёрдо знал, что сделает, когда попадёт в реальность Розы. Однако сейчас он желал ещё немного побыть в своей реальности, загаженной и задавленной. Он хотел подумать - почему-то это казалось очень важным. Но в голову лезли только мысли о том, как отвратителен мир, в котором ему пришлось родиться. Здесь даже вода - мёртвая. В прямом смысле, уж Гуго-то это знал, поскольку проверил на себе.
    Когда-то он вдохнул ржавую воду из-под крана. Реальность тогда закрутилась спиралью, а потом растянулась в струну длиной в бесконечность, и сознание Гуго привычным уже образом распалось на атомы, а затем собралось снова. Он оказался в болоте.
    От мутно-ржавой воды поднимался пар, а в душном неподвижном воздухе витал сладковатый запах, которому он не мог дать названия. Гуго ощущал под ладонями склизский мягкий мох. Было тихо - ни один звук не нарушал сверхъестественную тишину. Его лица не касался ветерок - воздух будто облеплял его, заворачивал во влажные простыни ирреальности, где не было больше никого. Никогда не было.
    Гуго встал. Он не знал, когда закончится действие воды, а сидеть на одном месте казалось ему глупым. Он сделал шаг, и его нога по щиколотку ушла в грязь. Так он и побрёл по болоту, то и дело проваливаясь и чертыхаясь сквозь зубы. А потом он увидел человека.
    Это был немолодой мужчина с гладко выбритой, как у самого Гуго, головой. Он сидел, привалившись к кочке, его лицо было обращено в сторону юноши. Широко раскрытые глаза уставились в пустоту, рот был приоткрыт, обнажая серые дёсны. Человек определённо был мёртв.
    Гуго потянуло к телу. Он испытывал непреодолимое желание прикоснуться к нему. Ему послышался шепоток. Показалось, что чьи-то руки едва ощутимо толкнули его в спину. Но страха не было.
    Гуго присел перед трупом на корточки и ткнул его пальцем. Палец почти не встретил сопротивления, воткнулся в белёсую плоть как в тесто, провалился по вторую фалангу. Гуго  отдёрнул руку. В месте, к которому он прикоснулся, осталась дыра. Тогда Гуго закричал.
    Он упал на колени и закрыл голову руками, чтобы не видеть, как сквозь пар проступают повсюду очертания других тел - мужчин и женщин, стариков и детей. Все они сидели в одной позе - привалившись спиной к кочке, вытянув ноги и открыв рот. Все они были определённо не живы.
    Он не знал, сколько просидел так среди мертвецов. Наконец его собственная реальность настойчиво потянула его обратно. Он, как всегда, пришёл в себя на полу своей кухни в луже рвоты и желчи. Больше он никогда ржавую воду не вдыхал.
     
    Гуго усмехнулся. Воспоминание было отчётливым и ясным, память сохранила всё до мельчайших подробностей. Он знал, что существовала реальность, которая была ещё хуже его собственной. Вот только что ему давало это знание? Только дополнительную уверенность, что в мёртвом мире и вода будет мёртвой.
    Он больше не колебался. Он прошёл на кухню, включил свет и налил в таз чистой воды из бутылки. Встал на колени и вдохнул.
    Всё прошло легко и привычно. Он очнулся на зелёном лугу. Дул лёгкий ветерок, с цветка на цветок порхали бабочки, а недалеко от него слышалось пение Розы и плеск текущей воды. Время снова бежало быстро - ему показалось, что в этот раз ещё быстрее, чем прошлой ночью. Он встал и побежал к воде.
    Роза, полупрозрачная и тонкая, казалась игрой света и солнечных лучей. Она приветливо взмахнула тонкой рукой, радуясь его появлению.
    «Здесь всегда день, - подумал вдруг Гуго. - Я никогда не приходил сюда ночью. Хорошая реальность. Но отсюда меня выдернет, обратно, туда - домой. Я не хочу, чтобы то было моим домом».
    Он с разбегу прыгнул в ручей. Ноги обожгло холодом, вода забурлила, как водовороте, но - слава богам! - осталась прозрачной. Гуго нагнулся и вдохнул. Уже становясь ничем на бесконечно длинные мгновения, он ощутил крик Розы. Ему показалось даже, что по его плечу скользнула прохладная рука - как будто ветерок подул - и всё исчезло.
     
    Новый мир состоял из кристаллов. Огромные столбы всех оттенков и форм вырастали до самого неба - тёмно-фиолетового и бесконечно высокого, испещрённого далёкими холодными огоньками. Гуго никогда не видел звёзд, но знал о них из книг матери.
    Мир кристаллов был прекрасным, но не жилым. Время здесь текло медленно, и он долго-долго бродил среди величественной красоты, так и не встретив ни одной живой души. Он боялся, что здесь нет воды, и гадал, куда его вытянет, когда время пребывания здесь закончится - в розину реальность или в свою? Наконец он нашёл небольшой кристалл, по форме напоминавший чашу. Воды в ней было немного, но для вдоха хватило.
    Теперь он оказался в горах. Было нестерпимо холодно, вокруг лежал снег. Гуго был гол - вся одежда исчезла. Холодный воздух впился в кожу тысячами игл, Гуго начал дрожать. Тогда он схватил пригоршню  снега, твёрдого и колючего, и попытался согреть его ладонями и дыханием. Он вдохнул талую воду с ледяными крупицами. Он переместился ещё раз.
    Следующий мир был заселён странными существами, похожими на мёртвую муху. На Гуго оказалась серая роба, и он почти не мёрз. Существа не замечали его. Одно даже прошло сквозь него, не встретив сопротивления, и Гуго ничего при этом не почувствовал. В мире огромных мух он был призраком.
    Вода нашлась быстро, в какой-то лужице. Она пахла тиной и затхлостью, но Гуго был так напуган, что вдохнул, не раздумывая.
    Он переместился ещё раз. И ещё раз. И ещё. Чужие реальности менялись как узоры в калейдоскопе. В большинстве миров он не видел никого, а для обитателей остальных - не существовал. Он устал. Он не знал, сколько прошло времени дома или в мире Розы. Он уже жалел, что пустился в это путешествие. Чего он искал? Зачем?
    Ответ пришёл незамедлительно. Он искал дом. Настоящий дом. Свой.
    Гуго мог бы остановиться и перестать тасовать миры, но не мог заставить себя снова пройти через всё, только в обратном порядке. Поэтому он вдыхал воду и «шагал» из мира в мир. Он запретил себе думать, запретил рассуждать и жалеть. Он выбрал сам.
    В реальности, где до самого горизонта простиралась степь, он долго сидел на берегу бирюзового озера. Он не знал, какой это был мир по счёту, но по его прикидкам выходило, что их точно перевалило за сотню. Здесь было хорошо. Время текло быстро, и Гуго, вздохнув, вошёл в воду. Как там Роза? Что делает Майер? Это не имело значения. Гуго вдохнул.
    Была ночь. Он оказался в городе, где не горели фонари, а безликие серые здания не превышали в высоту пяти этажей. Он медленно двинулся по улице, удивляясь, до чего эта реальность похожа на его собственную. В горле начало першить, Гуго закашлялся и сплюнул густую слюну на мостовую. Он передвигался почти на ощупь. Если мир похож на его, то наверняка здесь есть супермаркеты. Они откроются с рассветом, а до тех пор он как-нибудь продержится. Оставаться почти там же, откуда он ушёл, у него не было никакого желания.
    Внезапно в соседнем переулке тоненько завыла сирена. Через несколько секунд из-за угла выкатил робот, точь-в-точь похожий на патрульных его родного мира. Робот подкатился прямо к нему, и металлический голос без эмоций произнёс:
    - Гражданин, вам нельзя находиться на улице в это время суток. Вы должны пройти в дом, где официально зарегистрированы, и оставаться там до семи утра. Пожалуйста, предъявите ваш идентификационный чип для установления вашей личности.
    Ничего не понимавший Гуго протянул левую руку, робот посветил на него сканером и произнёс:
    - Господин Гуго Дольф, с вашего счёта будет списана сумма в размере десяти тысяч кредитов в качестве штрафа за нарушение комендантского часа и нахождение на открытом воздухе без личного фильтра. Позвольте мне проводить вас в квартиру, где вы зарегистрированы.
    Гуго пошёл за роботом. Сквозь темноту проступали очертания знакомых домов. Вот показался супермаркет, где он недавно покупал воду производства «Байкальского комбината», пустой, огромный и тёмный. Они прошли мимо, и через пять минут Гуго оказался перед подъездом собственного дома, где провёл большую часть своей жизни.
    - Вы сумеете подняться самостоятельно, господин Гуго Дольф?
    - Да, - ответил Гуго и вошёл в подъезд.
    Дверной сканер считал данные с его чипа и впустил в квартиру. Комнату освещал только слабый свет монитора, где был виден оставленный им недавно код. Было четыре часа утра. Судя по дате, он отсутствовал всего час.
    Гуго провёл рукой по отросшим волосам и засмеялся. Он же может всё повторить!
    Он вбежал в кухню и увидел на полу своё собственное тело. У этого Гуго череп был гладким. Лицо погружено в таз с водой, плечи и грудь неподвижны. Плевать!
    Гуго рывком откинул тело от тазика. Мельком взглянул в лицо - да, этот Гуго, старый и никчёмный, не дышит. Дрожащими пальцами живой Гуго оттянул веко мёртвого - остекленевший глаз цвета городского смога уставился на него, будто с укором. Гуго-живой осторожно прислонил Гуго-мёртвого к стене, сложил руки на его коленях.
    - Прости меня. Я ухожу, - сказал он самому себе и долил в таз воды.
    Затем встал на колени и глубоко вдохнул.
    Вода полилась в нос, он начал кашлять, и тем не менее вдохнул ещё раз. Реальность оставалась неизменной. Гуго с ужасом почувствовал, что задыхается. Рывком поднялся, встал на четвереньки и попытался выхаркнуть попавшую в дыхательные пути воду. Получилось, хоть и не с первого раза. Тяжело дыша, он привалился к стене рядом с Гуго-мёртвым. Посидел молча, толкнул зачем-то Гуго-мёртвого плечом и рассмеялся.
    - Кажется, мы с тобой оба в пролёте, - выдавил он сквозь смех.
    А потом снова встал и налил в таз воды.
    Он пытался снова и снова. Задыхался, плевался, кашлял. Матерился и грозил потолку кулаком. Обвинял во всём Гуго-мёртвого. Ещё пытался. Он извёл всю воду, но так и не сумел вдохнуть правильно.
    Когда вода закончилась, он прошёл в жилую комнату и сел за компьютер. Глаза уставились в монитор, а руки начали нажимали на клавиши. Он ни о чём не думал - было не до того. Надо было зарабатывать на жизнь.