s050 Океан

    А к западу сумрак теснится,
    И с сумраком, в сизый туман,
    Свивается сонный, угрюмый,
    Тяжелый удав - Океан.
    И. А. Бунин  «На белых песках»

    Сегодня шум океана особенно отвратителен и ужасен. «Он» чувствует мое настроение, поэтому небо становится все мрачнее и мрачнее, а высота волн такова, что будь «его» воля – они бы разорвали сухогруз на части в считанные секунды.  Но я все равно не хочу говорить с ним. Просто лежу на кровати в своей каюте лицом к стене и ни о чем не думаю. Ужасней темной бездны под ногами уже ничего быть не может, а я почти смог перебороть свой страх перед  океаном.
    На палубу  не выхожу, да и незачем: там можно увидеть только бескрайние синие просторы воды. Может и мелькнет где-то верхушками пальм одинокий островок, или холодной ночью на горизонте вспыхнут огни проходящего мимо круизного лайнера. Что мне с того? Лишний раз увидеть мир, которого я лишился? Зачем рвать себе сердце, если знаешь, что пути назад уже не будет? И «он» понимает меня, поэтому сухогруз дрейфует не по течению, а так как «ему» вздумается. Сколько бы я раз не выходил на палубу – никогда не вижу ничего кроме этой синей безбрежной пустыни.
    Сегодня я решил, что лучше уйти из жизни, чем окончательно скатиться в черный колодец своего безумия. С каждым днем я все больше убеждаюсь в том, что моя психика во время морского путешествия понесла необратимые изменения. Даже если произойдет чудо, и меня спасут, в чем сильно сомневаюсь, то уверен, что в любом месте на земле я всегда буду слышать этот страшный шум волн. Он никогда не оставит меня в покое и останется навечно в моей голове.
    Хоть я и не питаю пустых иллюзий по поводу своего спасения, все же чувствую, что мой долг как настоящего ученого запечатлеть на бумаге рассказ о моем странном плавании. Может быть, моя океаническая болезнь станет даже предметом изучения научных светил. Если конечно «он» позволит им когда-нибудь взойти на борт этого судна, а просто-напросто не потопит его.
    Итак, все началось в порту Сан-Франциско…
    - Значит, говорите, что вам надо срочно попасть в Сидней? – капитан сухогруза подозрительно прищурился, глядя на меня. – Не хотите ждать нормальный транспорт или лететь самолетом, а предпочитаете плыть на моей грязной посудине?
    С моей стороны, конечно, было глупо ссылаться на недостаток времени и отсутствие подходящего транспорта, ведь это можно было легко проверить. Но выбор был не богатый, и я решил не отступать.
    - Как бы вам сказать мистер Деккер, я хочу испытать то, что ощущает каждый матрос вашего судна во время длительного плавания. Да, может быть, это вам покажется наивным, но я всю жизнь мечтал о таком. Не лишайте меня этой возможности!
    - Вы что, не понимаете? Сухогруз не прогулочное судно со всеми удобствами.
    - Я заплачу, - моя рука на секунду вынула из внутреннего кармана куртки пачку денег, и взгляд капитана изменился. – Тем более, как я уже слышал от некоторых матросов в порту, вы и раньше перевозили на своем сухогрузе посторонних.
    - Оборву я этим болтунам языки, – выругался капитан и, оглядевшись по сторонам, спросил: Вы случайно не имеете проблем с законом?
    - Могу поклясться, что нет.  Я абсолютно чист.
    Знали бы мои родители, как я научился врать за последние три года. Ученый-биолог   так и остался неудачником. Я жаждал великих открытий, а закончил свой путь в казино. На почве безрезультатных исследований я пристрастился к азартным играм и однажды, прилично набравшись спиртного, занял и просадил большую часть денег  каких то бандитов. И не придумал ничего лучше, чем трусливо сбежать из страны. Моя же возлюбленная, узнав всю эту историю, сразу отвернулась от меня, не желая иметь ничего общего с таким неудачником.
    - Тогда в чем смысл этой затеи? Просто поглазеть на океан?
    - Я уже говорил вам: это моя мечта.
    Капитан некоторое время сверлил меня недоверчивым взглядом, но затем все-таки согласился, предупредив, чтобы я во время плавания в Сидней сидел как можно больше в своей каюте и не путался под ногами.
    Вот так я и взял свой билет в один конец. Вскоре меня и еще несколько человек забрал с пристани катер и доставил на судно. Тогда я еще не знал, что оно вскоре станет моим новым домом и тюрьмой одновременно.
    В этот же день судно легло на курс и равномерно, рассекая волны, двинулось к побережью Австралии.
    С экипажем я старался общаться только по необходимости, следую мудрым наставлениям капитана. Да и сами матросы старались вести себя так, как будто меня просто не существует. Филиппинцы, хорваты, румыны, греки - очень уж разномастная команда собралась на борту сухогруза. Чаще они переговаривались между собой на своих языках, и я предпочитал большую часть времени смотреть на палубе в темно-синюю даль океана, так как сидеть в своей убогой каюте совсем не хотелось.
    Уже на второй день нашего плавания со мной произошло нечто странное. Я сидел в своей каюте и при тусклом свете настольной лампы читал книгу, как вдруг шум волн, доносившийся из иллюминатора, стал приобретать в моей голове какой-то странный смысл. Как будто между строк обыденной жизни стали проступать непонятные символы наподобие китайских иероглифов. Где буква, где слово, а где целое предложение, понять было невозможно. Я услышал в своей голове странную речь на незнакомом мне языке. В какой-то момент шепот изменился, и мне показалось, что слова стали приобретать знакомые формы привычного языка. Как будто кто-то пытался найти способ поговорить со мной, как на радио настраиваясь на нужную волну.
    Возможно, книга утомила меня, и в дремоте мне что-то приснилось. Или это была морская болезнь, хотя никаких ее признаков ранее не наблюдалось. Все это мне показалось очень странным, и я поспешил лечь спать пораньше. А во сне я видел лишь бескрайний океан, бережно качающий меня на своих волнах.
    Утром следующего дня, немного поговорив с капитаном о нашем плавании, я вышел на палубу. Погода стояла хорошая, судно мерно раскачивалось с борта на борт на малой волне. Стараясь не думать о своих прошлых ошибках, я стал внимательно следить за волнами. На первый взгляд казалось, что они все одинаковые, но стоило присмотреться внимательнее, и становилось очевидно, что каждая имела свой ход, набегая одна на другую и рассыпаясь вдали.
    «Они прямо как строчки в книге, – подумалось мне. – Только у них свой порядок, свой стиль».
    И вот, глядя на бегущие волны в попытке уловить некий ритм их общего движения, я внезапно услышал в своей голове шепот. Но это были совсем не человеческие звуки. То же, что и вчера вечером.
    Внезапно какие-то видения стали мелькать в моей голове и, взглянув на горизонт, мне на мгновение показалось, что я вижу призрачные корабли из разных эпох. Одни стремительно плыли под полными парусами в даль, другие, испуская дым, печально тонули. Перед глазами даже мелькнули несколько примитивных плотов  островитян-полинезийцев, на которых они в доисторические времена осваивали Океанию. В этот момент я почувствовал резкий приступ тошноты и видения исчезли. Большую часть этого дня я провел в каюте, не в силах понять, что со мной происходит. Всю ночь меня мучили странные сны, связанные с водной стихией, которые на утро я так и не смог воспроизвести в своей памяти.
    Проснувшись и глянув  в иллюминатор, я почти ничего не увидел. Туман был такой густой, что даже не было видно носа судна. Но ближе к обеду небо очистилось, и вышло солнце. Мне заметно полегчало и океан уже не вызывал той странной тревоги, что была раньше.
    На корме надоедал постоянный шум от работы двигателя и вентиляции, а вот на баке было тихо. Только убаюкивающие звуки океанической воды  да бескрайний простор. Часами вот так можно было смотреть вдаль.
    «Скоро на горизонте покажется траулер, а ночью попадете в шторм, – неожиданно появилась мысль в моей голове. Природа ее возникновения осталась для меня загадкой. Как будто я прочел это по белым волнам, что разбивались о нос сухогруза. Как бы то ни было, но все это вскоре случилось.
    Вечером этого дня, прогуливаясь по палубе, я вновь услышал странный голос.
    - Куда ты плывешь? Зачем? – спрашивал он меня, и я уже не был уверен, что это не идет из моей головы. Тогда откуда он? Кто говорит со мной? Может сам океан?
    Я мог лгать кому угодно, но только не ему. Совсем не получалось  лгать перед этим колоссальным величием темной воды.
    - Никуда я не плыву, - улыбаясь, ответил я волнам, - Некуда мне плыть и никому я не нужен. Нет смысла во всей моей жизни. Я не могу вернуться обратно.  Но и туда, куда я плыву, ничего хорошего меня не ждет.
    - Хочешь остаться здесь навсегда? – вновь спросил меня голос.
    - Хочу. Но скоро конец моего путешествия. Конец…
    На меня внезапно нахлынули воспоминания, и я, не в силах выдержать их напор, решил вернуться в свою мрачную каюту.
    Ночью я проснулся от криков и грохота. Сухогруз действительно попал в сильный штор вопреки метеопрогнозам. Но что еще хуже – в машинном отделении образовалась большая пробоина, а я мог лишь беспомощно метался по коридору не в силах чем-либо помочь экипажу. Вскоре всю команду охватила паника.
    - Дыра все больше и больше! Нам ее не заделать! – возгласы отчаяния быстро охватили все судно. – Надо уходить, пока он не пошел на дно и не утянул нас всех!
    И вот когда капитан отдал команду спускать шлюпки на воду, в моей голове вновь зазвучал знакомый голос.
    - Не ходи с ними.
    - Почему? Судно же вот-вот утонет, - возмутился я.
    - Они уже обречены, а ты нет.
    - Обречены? Не понимаю…
    - Я так решил.
    - Кто это ты?
    - Тот, кого ты просил остаться здесь навсегда.
    - Так кто же ты такой?
    В этот момент капитан что-то прокричал мне и отвлек от внутреннего диалога. Уже вся команда спустилась на шлюпки, и я остался последним. Но добежать до капитана мне было не суждено: когда я уже был рядом с лестницей, внезапно большой поток воды обрушился между нами. Я укатился куда-то далеко назад и на некоторое время потерял сознание. А когда очнулся, то понял, что остался на корабле один. Шлюпки уже отошли от борта.
    Я бросился вдоль перил и начал было кричать, чтобы они вернулись, но тут же замер как статуя. Слова застряли у меня в горле, а челюсть непроизвольно отвисла. Волна-убийца, волна-монстр, чокнутая волна – называйте ее как хотите. Раньше я только читал о них и видел в фильмах, а теперь ощутил ничтожность своего жалкого существования в реальности. Была она высотой тридцать метров или нет, сказать не берусь, но в этот момент я мог лишь со страхом и восхищением смотреть, как она надвигается на судно. С грохотом и ревом темная вода рухнула с небес, разметая на кусочки все, кроме сухогруза. Она как будто разошлась  в стороны и пропустила его в свой крохотный проем. А вот судьба экипажа, похоже, была решена. Никаких намеков на останки лодок и тела после шторма я не обнаружил.
    Волны же после этого резко пошли на спад, а ветер резво погнал тучи в другую сторону. Через пару часов на воде установилась такая идиллия, что шторм казался просто плохим сном. Я вспомнил про пробоину и побежал в машинное отделение, удивляясь тому, что судно до сих пор не утонуло. А там меня ждал еще один сюрприз: воды в трюме практически не было, а сама пробоина была забита плотной пробкой из водорослей и ракушек. Но ведь  такая штуковина не могла бы сдержать напор воды. В этот момент меня и осенило, что вода сама не проникает внутрь, как будто выполняя чей-то приказ.
    Осознав, что начинаю сходить с ума, я выбежал на палубу.
    - Что происходит?! Что это за странная игра?! – крикнул я воде.
    - Ты хотел остаться со мной, и я исполнил твое желание, – принесли мне ответ волны. В этот момент я уже и не замечал, что читал их так же легко, как книгу на английском языке.
    - Кто ты?
    - Все, что ты видишь, глядя в любую сторону.
    - Океан? – догадался, наконец, я.
    - Называй меня как хочешь. Каждый из людей делает это по-своему.
    - Я теперь твой пленник? Мне на этой посудине теперь все время жить?
    - Пока да. Я сам решу, что будет дальше. Но не сейчас.
    С ним трудно было поспорить. Судно являлось полностью автономным агрегатом и на борту было все, что требовалось для жизни. Для получения пресной воды стояли опреснители, для обогрева воды были котлы, система кондиционирования, рефкамеры для хранения продуктов. Правда еще стояла задача, как сделать так, чтобы все это бесперебойно работало. Но, видимо, океан это не интересовало.
    - Почему я? Столько людей плавают по тебе, а выбор пал именно на меня.
    - Ты сумел понять меня, прочесть слова. Такие как ты редко попадают в мои владения. Когда-то очень давно вы люди поклонялись мне, возносили молитвы, совершали жертвоприношения. Теперь же вы забыли, что получаете из меня то, что хотите только потому, что я это вам позволяю.
    - Но при чем тут я?
    - Просто мне скучно. Считай, что мне нужен разумный собеседник.
    Я ничего больше не сказал ему и убежал с палубы. Весь день я пытался найти разумное объяснение тому, что происходило сейчас. И если отбросить то, что я сошел с ума, в голову приходила лишь идея Вернадского о ноосфере как о «мыслящей» оболочке. Правда многое в этой теории отличалось от того, что довелось наблюдать мне, но почему бы и не предположить наличие некоего коллективного разума у воды и всех организмов отдельно взятого океана. И все же это было слишком фантастично, слишком невероятно.
    Рация на корабле не работала, а стрелка компаса постоянно крутилась вокруг своей оси. Очевидно, и это было «его» проделками. Тогда я отказался общаться с «ним», и даже старался реже появляться на палубе, предпочитая сидеть в своей каюте. Океан выбрасывал на борт сухогруза рыбу, кальмаров, осьминогов и прочую живность, то ли рассчитывая задобрить меня, то ли предполагая, что я могу умереть с голоду. Я не притрагивался к его «подаркам», предпочитая пользоваться запасами из трюма.
    Три дня океан терпел мои капризы, а потом начал сердится. Сначала он лишь слегка штормил, но теперь погода окончательно испортилась. Ветер дует с такой силой, что даже на палубе невозможно стоять без опоры, а волны как будто играют друг с другом в волейбол, используя судно вместо мяча.
    Как странно, когда я начинал писать об этом путешествии, то был полностью уверен, что самоубийство является лучшим выходом из этой передряги. Теперь же, дописывая эти строки, я думаю, что ведь и психи могут жить без особых проблем в своих выдуманных мирах, если конечно не мешают другим людям. Учитывая свое положение, я то уж точно никому не мешаю.
    Но почему бы окончательно не убедиться сошел я с ума или нет? И я  сказал океану, что готов нарушить свое молчание, если он сможет подарить мне нечто удивительное, то, без чего я уж точно не смогу обойтись на этом необитаемом островке. Он ничего не ответил мне, лишь вывел судно из шторма и погнал его куда-то на юго-восток.
    Удивительно, но этой ночью я ощутил себя мальчишкой, который гадает, что же ему подарят завтра родители на день рождения. Как же это все-таки смешно: я нашел свое счастье в этой жизни просто оставшись в одиночестве посреди бескрайних вод, да еще и рехнувшись. Что ж, завтра все решиться, а пока засыпаю.
    Утром меня разбудили какие-то странные звуки, похожие на человеческий голос. Сначала показалось, что это лишь крики чаек, но затем я различил вполне отчетливые «помогите» и «есть кто живой». Выбежав на палубу, я к своему немалому изумлению увидел совсем рядом с сухогрузом спасательную шлюпку с девушкой. Она была в спасательном жилете и ночной пижаме, очевидно став жертвой внезапного кораблекрушения.
    - Теперь ты доволен? – спросил океан, весело играя солнечными бликами по воде.
    - О таком можно только мечтать, - усмехнулся я в ответ, и бросился на помощь терпящей бедствие.