 |
|
| |
12:11 08.06.2024
Пополнен список книг библиотеки REAL SCIENCE FICTION
20:23 19.05.2023
Сегодня (19.05) в 23.59 заканчивается приём работ на Арену. Не забывайте: чтобы увидеть обсуждение (и рассказы), нужно залогиниться.
|
|
|
|
|
|
Пашке надо было жениться. Очень надо.
– Зачем? – спросил друг.
– Американцы набирают добровольцев для полета на Марс и…
– И ты че, повелся? – удивился больше не друг, и разговор на этом закончился.
– …Ты совсем дурак?
– …А почему не на Венеру?
– …Да они там ваще все шизанутые!
Но Пашке очень надо было жениться.
– …Ну, хай набирают. Жениться-то зачем? – заинтересованно спросила подруга.
– Они двух людей набирают, пару. Женатую.
– Тьфу, да ну тебя совсем! Еще чего выдумаешь!
И этот разговор тоже закончился.
– …То есть, тебе нужна не просто жена, а та, которая захочет лететь с тобой на Марс? – уточнил старый друг.
– Наверное.
– Хе!
Но через неделю старый друг, ставший лучшим другом, познакомил Пашку с Танькой – две косички и восторженные глаза с длиннющими ресницами.
– Ну что, пошли в ЗАГС? – сразу предложила Танька. – Чего тянуть? Без нас улетят!
– А… а… А пойдем! – согласился Пашка.
Заявления принимала сухая, немолодая женщина, похожая на метлу, сидевшую волосами вверх. Метла была недовольна миром в целом и тем, что ее заставляют работать в среду после Рождества, в частности. К тому же в субботу предстояло отрабатывать понедельник, так что даже неделя получалась не очень-то и короткая.
– Заявления принимаются на восьмое февраля, – сухо сказала метла.
– Нам быстрее надо, – заявила Танька, тряхнув косичками.
Метла была женского пола, а потому ни косички, ни реснички на нее не действовали. Раздражали.
– На восьмое февраля.
– Очень надо, – добавил Пашка.
– Предохраняться надо. На каком месяце?
– А я, между прочим, пожаловаться могу, – обиделся Пашка. Не за себя – за Таньку. Как про нее могли такое подумать?! – Где у вас жалобная книга?
– Дату вписали? Переписывайте на пятнадцатое.
– Вы не имеете права! – заявила Танька.
– Занято все на восьмое. И на пятнадцатое тоже.
Скандал не помог.
Как оказалось, в другом ЗАГСе заявления не принимали вовсе: прописка была не та. Оба жаждущих вступить в брак проживали в одном районе города, том самом, где весь февраль, март и апрель непрерывно играли свадьбы.
– Да какая вам разница?! – возмущался Пашка. – Вам же только штамп поставить!
– Порядок должен быть.
Возмущение тоже не помогло.
Помог лучший друг. Сходил, договорился с метлой – назначили на двадцать второе февраля. Праздновать не собирались – зачем? Это же не для души и не для тела – для дела.
Пашка проговорился дома – и получил огонь, воду и иерихонские трубы в один вечер. Про Марс он даже не заикался, все больше слушал. Причем даже не про себя, валенка, которым каждый может вертеть, как хочет.
– А зачем вертеть валенком? – удивился Пашка, но все равно обиделся. Не за себя – за Таньку.
Жалобную книгу просить было бесполезно, Пашка, собственно, давно уже хотел жить самостоятельно, а потому воспользовался поводом, собрал вещи и отправился искать съемную квартиру.
Работал он учителем физики в школе. Не по призванию – по распределению. Молодого специалиста очень ценили, но почему-то не в зарплатном эквиваленте. Денег на съемную квартиру не хватило. Не хватило даже на квартирку – только на холодную, плохо отапливаемую комнатку на окраине города, в получасе ходьбы от школы.
Мебели было не много – но больше бы все равно не влезло. Налево от двери жался к стене стол, направо – обшарпанный шкаф. Застеленный доисторическим ковром «коридор», шириной не больше метра, заканчивался диваном. За диваном находилось окно, из которого часто веял бодрящий холодный ветерок.
После вселения в эту «Спарту» денег на маршрутки уже не осталось, хотя они и стоили мелочь. Оказалось, «мелочь» – понятие очень относительное. Пашка с удивлением обнаружил, что человеку надо питаться, хотя бы два раза в день. То есть, теоретически он это знал и раньше, но теперь выяснилось, что надо регулярно покупать продукты и постоянно готовить, да еще на «общей» кухне, где то хозяйка что-то варит, то хозяин что-то пьет, да еще гостю предлагает. Отказываться Паша не умел, но научился достаточно быстро: пьяниц не берут в космонавты.
Для того, чтобы готовить, потребовалась разная посуда – а Пашка раньше не очень-то и понимал, зачем она вообще нужна. Хозяева сначала добродушно разрешали пользоваться кастрюлями для варки пельменей, потом стало понятно, что зарплаты на пельмени не хватит. Чтобы есть давно приготовленные макароны, нужна была сковородка – и масло. Хозяйка помрачнела, хозяин перестал предлагать разделить с ним выпивку.
Решение, наконец, нашлось: заваривать вермишель быстрого приготовления прямо в комнате, кипятильником.
Родители беспокоились – Пашка гордо отказывался от помощи, только ноутбук забрал. И теплые вещи. Но – не больше. Нет, еще Паша согласился на электрочайник – но только чтобы не сжечь квартиру. Но уж больше – точно нет. Правда, есть хотелось все время, кроме, разве что, сна. Хотя, и во сне…
Пашка приходил домой после обеда и маялся бездельем до ночи, когда можно было, наконец, ложиться спать. Он попросил пару книг в школьной библиотеке, но классику брать не стал, будучи уверен, что она скучная, а ничего другого ему предложить не смогли. С ноутом стало легче – хоть фильмы можно было смотреть, скопившиеся за долгое время безлимитного Интернета.
К выходным невеста узнала про изменения в жизни Пашки – и в субботу с радостным криком приехала, чтобы жить вместе с ним. Совместная борьба с ржавой бюрократической машиной сблизила жениха и невесту, но не до такой же степени.
– Тебя тоже выгнали? – не поверил Пашка и покраснел, вспомнив, что «тоже» не совсем точно передает причины переселения.
– Нет, я сама хочу.
– Тут тесно, – ляпнул Пашка.
– Тю, смешной. А сколько места в межпланетном корабле будет? Семнадцать кубометров на двоих. У тебя тут высота два с половиной, длина метра три и ширина больше двух – как раз семнадцать и получается!
– Но…
– В общем, или я остаюсь, или мы никуда не летим. И не женимся. И вообще.
– А… а… Ага.
Хозяева почесали в затылках, посмотрели на похудевшего Пашку, на машущую ресницами Таньку – и согласились. Только предупредили, что выгонят, если сильно шуметь будут.
Ночью Пашка попытался устроить вторую постель на полу.
– Тю, холодно же!
– Но… – смутился Пашка. – Не вместе же…
– Мы же жених и невеста, – напомнила Таня.
– Ну… – Пашка замялся, пытаясь как-то поудачнее выразить мысль, что брак-то планировался чисто фиктивный, и он не может воспользоваться ситуацией, чтобы…
– Простудишься – чем я тут тебя лечить буду? Или домой вернешься?
Пашка сдался.
Кровать была узкая – спать пришлось практически прижавшись друг к другу. Танька не возражала – учитывая задувающий в окно ветерок, так было теплее. Ночью Пашке стало неловко. Он хотел отодвинуться, перелечь, но оказалось, что Таньке тоже как-то… неудовлетворительно. Пашке было стыдно, а потом… А потом им обоим стало удовлетворительно, хорошо и даже отлично.
На следующее утро Паша попытался было заикнуться, что это ни к чему не обязывает, на что получил предложение немедленно повторить. В это воскресенье он, наконец, понял, зачем было переезжать в собственную комнату на полуголодное существование. Можно было весь день валяться в кровати – и разговаривать. И не только.
В бюджете – уже семейном – появилась новая статья регулярных расходов. Паша понял, что надо срочно искать новые доходы или увеличивать старые. Работу он не мог сменить еще полтора года – чтоб не выплачивать компенсацию государству, пришлось идти к директору школы – просить надбавки. Естественно, не просто так, размер зарплаты регулировался тарифной сеткой на государственном уровне, а – увеличить количество часов.
Директор был крупным мужчиной, похожим на бочку в костюме.
– Я понимаю, да, – прогудел директор. – Сам был таким. Но у нас центральная школа города, одна из самых центральных. Молодые специалисты и так получают максимальное количество часов. Поймите, ни в какой другой школе города вы столько не найдете. Даже не пробуйте. У меня связи во всех школах города, я сразу узнаю. И все равно там платят меньше. Поймите, я не могу предложить больше, но я предлагаю максимальное. В городе. Да. Больше нигде не найдете. Мы подумаем, что можно сделать.
На следующий день завуч вызвала Пашку «на ковер» и высказала все, что о нем думала. Завуч была невысокая, уже седая, но еще очень энергичная и громкая. Грозно сверкая стеклами очков эпохи старых советских кинофильмов, завуч объяснила, что в соответствии с нагрузкой и зарплатой, Пашка обязан вести факультативные занятия. Предупредила, что если Пашка надумает менять место работы, случится перерасчет, и Пашка обязан будет вернуть школе некоторую сумму. Весьма значительную сумму.
– За факультатив? – удивился Пашка.
– За нарушение учебного плана! – отчеканила завуч. – Но если вы останетесь в школе, мы готовы пойти на встречу и закрыть глаза на нарушение. Но факультатив вам вести надо. По субботам.
– Какой еще факультатив?! Я жаловаться…
– Попробуете пожаловаться – сделаем перерасчет. Это нам надо жаловаться, не вам.
– Но… – Паша сник. – Хорошо. Можно по астрономии?
– Можно, – снисходительно разрешила завуч. – Все равно никто ходить не будет.
Танька тоже работала, и тоже по распределению – педагогом-организатором. Жить стало чуть-чуть легче, получалось даже ездить на работу на маршрутках, но есть все равно хотелось постоянно. Она взяла готовку в свои руки, принесла из дома здоровенную кастрюлю и стала варить кашу – два раза в неделю, днем, пока хозяев не было дома. Каши пробовали разные, оказалось, и пшенка, и перловка вполне хороши. Особенно, если оценивать по соотношению цена-качество.
Хуже было с душем – кабинки не было, просто кривой кафельный пол с дыркой слива и полупрозрачная занавеска.
– Ничего, – говорила Танька. – В полете тоже душа не будет. Учись обходиться губкой.
Тазик принесла тоже Таня, воду нагревали в чайнике. Пашка сначала смущался – и смотреть, как обтирается невеста, и раздеваться самому. Он попытался залезть в душ – но занавеска не создавала даже иллюзии закрытости, а по квартире ходили совсем чужие люди. Смысл?
– Два литра в день на гигиену, – ворчал Пашка, привыкая, что личного пространства у него больше нет. – Это получается один-единственный полный чайник. И так четыре тонны на полет надо будет.
Теперь после работы Пашка заходил за Танькой в школу – через половину города, но он уже начал привыкать к дальним переходам по заснеженным улицам. Они, обнявшись, шли домой. Обсуждали мелкие бытовые вопросы, рассказывали друг другу, как прошел день, разговаривали ни о чем – и обо всем.
В субботу на факультатив никто не пришел. Пашка бродил по пустому холодному кабинету, пока не догадался зайти в лаборантскую. Там обнаружился компьютер, а на компьютере – халявный Интернет.
Пашка много слышал про фри-ланс и фри-лансеров. Гугл про них тоже слышал – и легко отыскал несколько сайтов. Оказалось, Пашка толком не умел ничего из того, что требовалось. А то, что он умел – не требовалось. Да и умел он, если разобраться, совсем немного. Пашка попробовал порыться в переводах, увидел цены, увидел конкуренцию – и впал в уныние. На всякий случай сбросил на флэшку несколько тестовых заданий, понимая, что это – даже не соломинка, а так, для успокоения совести.
Помог лучший друг – свел со знакомым, который писал рефераты, курсовые и дипломные на заказ. То есть, официально, конечно, только помогал, а студент все делал сам. У знакомого уже образовалась небольшая компания «помощников», и физик был очень к месту.
– Ты прям деус экс макина, – восхитился Пашка.
Был вечер, горели фонари. Шел снег, Паша провожал друга до остановки и старался не думать, что еще топать домой – пешком, по сугробам. В центре-то улицы чистят, вдруг высокое начальство с неба упадет – на вертолете? А на окраинах – заметает, еще и бродячие собаки в стаи сбиваются… Ладно хоть Таня отзвонилась, что добралась хорошо, только скучает.
Паша тоже скучал – и хотел домой.
– Чего? – насторожился лучший друг.
– Бог из машины, – пояснил Паша и привычным движением сбросил снежный нанос с шапки. – Прием такой, чтоб главному герою помогать в трудную минуту.
– Это вроде как рояль в кустах? – понимающе кивнул друг. Зашел под крышу пустой остановки, отряхнул плечи. – Да нет, просто знакомых много. Тебе была нужна работа, им – ты, я вас познакомил, мне не трудно, все довольны. Тебе какая?
– Я… потом, – неопределенно отмахнулся Паша, с трудом сообразив, что друг спрашивал про номер маршрутки. «Мелочь» так и не появилась. – А все-таки, почему ты нам помогаешь?
– Я? Вам? Брось.
– Ну, не хочешь говорить…
– Да без башни вы, – пожал плечами друг. – На Марс собираетесь. Я вон и не знал про этого вашего мультимиллионера, который все замутил, а вы… Ну, давай. Чувака не подводи, а то он на меня обидится.
Паша начал задерживаться в школе – гуглил инфу по рефератам и контрольным, вечерами на ноутбуке писал задания и относил заказчику. Тот платил сразу – и стало немного веселее. Даже кофе купили, пить с утра. Голод затаился, хотя и не пропал совсем.
– Практически вышли на норму питания в полете, – заметила Таня.
– Шестьсот грамм еды в день? – отозвался Паша. – Шестьсот килограмм на двоих на весь полет? А у нас не меньше?
– Тю! Килограмм каши почти на неделю – это по сто грамм в день на каждого. Буханку хлеба съедаем за два дня, значит, еще по двести пятьдесят. Сосисок в килограмме двадцать две, значит по две в день – это еще грамм сто. Маргарин на бутерброды и сахар в кофе – еще полсотни.
– Пятьсот получается.
– Значит, надо по четыре сосиски в день есть!
Очень скоро и Таня нашла подработку – репетитором.
– Зачем? – погрустнел Пашка. Они и так в последнее время виделись реже, а если бы еще Танька начала ходить по урокам…
– Ты же рефераты пишешь.
– Я... я – мужик, – отыскал аргумент Пашка. – Мне положено.
– Тю! – засмеялась Таня. – А я – девушка, мне тоже положено.
– Ну и писала бы рефераты, чего учить всяких придурков-мажоров? – внезапно обиделся Пашка. Мало ли какой ученик попадется? Еще обидит. Мол, деньги заплатил – теперь отрабатывай…
Оба были голодные и раздражительные. Скандал сгустился в воздухе и готов был разразиться грозой, но «помогли» соседи – первыми начали выяснять отношения за стенкой. Громко, пьяными голосами. Застучали кулаками по столу.
Паша забыл про ссору, помрачнел и попытался понять – дерутся или нет? А если да, то, наверное, надо вмешаться? И что сделать? Да и, вроде бы, все-таки нет?
– Может, милицию вызвать? – спросила Танька.
– Да они пока доедут, – отмахнулся Паша. – Да и не дерутся. Вроде. Или?
– Хорошо будет в корабле, – странно, судорожно вздохнула Танька. – Никаких соседей…
В кухне что-то с грохотом упало. Паша подхватился, на ватных ногах дошел до двери, шагнул из уютной комнаты во внешний мир. Очень хотелось вернуться и сделать вид, что ничего не происходит, что все нормально. До кухни было совсем близко – почти по армстронговски: «один маленький шаг, но огромный прыжок для…» Для кого или чего и шаг, и прыжок, Паша додумать не успел.
– Уходите, – приказала хозяйка.
Она вжалась в угол, закрывая лицо ладонью. Хозяин стоял возле стола, наполнял стакан. Воняло перегаром, затхлыми солеными огурцами, кислой пропотевшей одеждой. На полу лежала опрокинутся табуретка.
– Налить? – хмуро предложил хозяин. – Чо вылупился?
– Н… не шумите, – выдавил Пашка.
– Это мой дом, – заявил хозяин, выпил, хэкнул, даже не закусывая. – Чо?! Не нравится?! Вали на хрен!
– Уйдите, пожалуйста, – попросила хозяйка, чуть-чуть выступила из угла. На секунду убрала ладонь, стало видно уродливое красное пятно на щеке. – Он скоро успокоитси. Не волнуйтесь. Извините…
– Да чо ты перед ним стелешься?! – заорал хозяин. – Из-за денег его сраных?! Да на хрен они?! Да я завтра все отдам на хрен!
– А на что б ты пил?! – не выдержала хозяйка. Внезапно съежилась, вжалась в угол, в глазах всплыл страх – и утонуло все умное, доброе и честное.
– Чо?! Да как ты?!
– Не смейте! – голос предательски взвизгнул. Паша шагнул вперед, сам не понимая, что собирается делать.
– Чо?! – развернулся хозяин, пошатнулся. – Ты, сопляк…
Паша старался не бояться, пока хозяин надвигался на него. Вспоминал, как надо драться – но дрался Паша последний раз в школе, да и то… Хозяин зацепился за табуретку и с грохотом рухнул на пол. Завизжала хозяйка. В несколько прыжков до кухни добралась Таня, зачем-то стискивавшая в руке электрочайник.
– Ударилси? – хозяйка метнулась к упавшему. – Болит?
– Д-дура! – рявкнул хозяин. – Ко-нечно!
И неожиданно заплакал.
– Я ж говорила – успокоитси! – внезапно крикнула хозяйка. – Зачем вы?!. Помогите до кровати донести. Пожалуйста.
– Его?! – опешил Паша.
Ему хотелось пнуть лежавшего. Живого, почти беспомощного человека – ногой. И, может быть, не один раз. Паша стал противен себе. За трусливое желание, за испуг, за то, что и правда полез не пойми куда и зачем…
Хозяйка закинула руку упавшего себе на шею, Паша подхватил его под мышки – и помог дотащить до кровати. Хозяин рыдал, что-то бессвязно объяснял, не замечал, что из носа текут сопли… Паше очень захотелось в душ.
– Идите, дальше я сама, – попросила хозяйка, когда «тело» уложили на постель. – Спасибо. Извините. Он редко такой.
– Вы б побои сняли, – через силу выдавил Паша.
– Не лезьте! – приказала хозяйка. – И больше не лезьте. Сидите тихо. Пожалуйста. Мы сами разберемси.
Таня уже вернулась в комнату, сидела на кровати, все так же сжимая в руке чайник.
– Давай съедем, – предложила Таня.
– Куда? – вяло поинтересовался Паша, усаживаясь за стол. – Там деньги надо за два месяца вносить. Где мы столько возьмем?
– Мне за репетиторство отдадут.
– Менять шило на мыло?
– Бабушку какую-нибудь найдем, – Таня заметила, что до сих пор держит чайник. Вернула на подставку, машинально включила. Вода немедленно забурлила, корпус задрожал, словно испугавшись, что из него только что могли облить кипятком живого человека.
– А тут? – переспросил Паша.
– А что – тут? Что мы сделать можем? Ничего. Это жизнь такая.
Пока Паша думал, что ответить, закипел электрочайник. Таня заварила кофе, распаковала «Рафаэлло», которое хранила на Валентинов день. Ей было до слез обидно, но после стресса очень хотелось сладкого. А больше ничего не нашлось – не рафинад же вприкуску грызть? Да и Паше хотелось поднять настроение – хотя это получилось сделать ночью, гораздо эффективнее.
Утром хозяин был тихий и смирный, какой-то заискивающий. Невнятно извинился, что вчера перебрал.
– Я того, не рассчитал. Я ж обычно свою норму знаю, меньше не пью, – хозяин попытался засмеяться, получилось вымученно. – А тут… Ну… Ну ты ж сам нормальный мужик, должен понимать. И… того, не лезь. Мы ж к вам не того, а ты… все-таки не того, а? А то я пьяный того, дурной. Ну ты ж нормальный мужик, должен понимать. Лады?
– А вы не деритесь, – буркнул Паша.
– Чо?! – удивился хозяин. – Я ж любя.
Паша удивился в свою очередь и так и не понял, как объяснить, что это – не любовь.
Позвонил лучший друг, попросил дать интервью на городском телеканале, в вечернем ток-шоу.
– Там знакомому очень сюжет надо, необычный. Я про вас вспомнил. Сможете про полет на Марс рассказать? Завтра, на шесть?
Пашка думал отказаться – но не смог. Очень не хотелось становиться посмешищем и «городским сумасшедшим» – с другой стороны, слишком много для него сделал друг. Да и могло как-нибудь обойтись. Таня настояла идти вместе. Нарядных костюмов дома не было – Паша пошел, как есть, Таня съездила к родителям за вечерним платьем. Паше стало неудобно за потертые джинсы и свитер, но он понадеялся, что это не важно.
Телеканал располагался в небольшом двухэтажном здании – с охранником на входе. Охранник позвонил – вышел высокий, худющий молодой человек, бритый почти под ноль, с тревожно бегающими глазами. Суетливо поздоровался с приглашенными, проводил в студию, пытаясь одновременно идти вперед, пропускать гостей и следовать за ними. У него не получалось – а у кого получилось бы? – но состояние суеты начало передаваться Паше с Таней.
Студия была небольшой: по центру стоял стеклянный стол, на который зачем-то положили батончик «Марс», слева раскинулся кожаный диван, справа – замерло кресло для ведущего. Пашу и Таню усадили на диван, предложили кофе или чая, попросили немного подождать. Свет слепил глаза, мешал рассмотреть оператора и камеру. Пашка начал нервничать, вполуха слушал, как ведущий здоровается со зрителями, желает им доброго интересного вечера и подводит к полету на Марс. Представляет приглашенных невидимой аудитории, называет телефон, по которому можно задавать вопросы «марсианам».
– Расскажите нам подробнее про полет, – попросил ведущий. – Я думал, что это фантастика и в настоящее время на Марс полететь нельзя. Это не верно?
– Это не фантастика, – возразил Паша. – Это проект Inspiration Mars. Мультимиллионер сделал первый взнос, сейчас заканчивают сбор средств, скоро начнут строить корабль…
– И вы будете первыми людьми, ступившими на поверхность красной планеты, верно?
– Нет, мы только облетим Марс.
– То есть, примарсиваться вы не планируете? – огорчился ведущий. – Только взглянуть одним глазком? Но зачем тогда вообще лететь? Что в этом интересного? Я понимаю, если бы вы смогли проверить, есть ли жизнь на Марсе. Сколько продлится полет?
– Пятьсот одни сутки, – успела ответить Таня. – А на обратном пути мы пересечем орбиту Венеры. Правда, сама Венера будет далеко.
– Пятьсот дней?! Это же полтора года! Даже больше! Вы готовы выбросить из жизни почти два года, только чтобы посмотреть на Марс? Даже не пройтись по поверхности, верно?
– Да, – согласился Паша. Открыл рот, чтобы сказать что-то в свое оправдание, но не успел – ведущий оказался быстрее.
– А как вы оцениваете свои шансы на возвращение, в том маловероятном случае, если все-таки полетите?
– Почему маловеро… – обиделась Таня, но до конца ей высказаться тоже не позволили.
– Ведь в полете будет, как минимум, радиация, верно? Как известно, один из серьезных аргументов против реальности американской лунной программы – это то, что астронавты должны были получить смертельные дозы облучения. А тут – не просто на Луну, тут на Марс!
– Будет минимальный уровень солнечной активности, – возразил Паша, чувствуя, что где-то сделал неверный шаг, попал в зыбучие пески и теперь тонет. – А все системы жизнеобеспечения уже опробованы на «Альфе», международной орбитальной станции. Очистка воды, очистка воздуха, терморегуляция…
– Вы, правда, в это верите? – переспросил ведущий. – А как же запасы топлива? Как известно, это одна из основных проблем – чтобы вернуться назад, надо много топлива, но чтобы доставить такой груз на Марс, надо очень много топлива, не реальную массу просто.
– Масса корабля «Дракон» – четыре тонны, полезного груза – шесть, всего десять получается. Четырехтонные корабли к Марсу уже летали, – пояснил Паша, чувствуя, что чем больше он барахтается, тем глубже и прочнее вязнет. – У нас не будет двигателя на борту. Нас разгонят на орбите Земли, облетим Марс и вернемся.
– То есть, – немедленно подхватил ведущий. – Вас просто выстрелят из пушки, и вы будете надеяться, что точности хватит, чтобы вы вернулись, верно?
– У нас будет маневренный движок…
– А вы умеете им пользоваться? – усмехнулся ведущий. – И в любом случае, его не хватит, если что-то пойдет не так, верно?
Паша пожал плечами, оглянулся на Таню. Девушка сидела прямо, бледная, кусала губы и часто моргала длинными ресницами. Помощи от нее ждать было бессмысленно – скорее, ее надо было успокаивать. Паша и сам был выбит из колеи.
– Насколько я знаю, вы хотите полететь вдвоем? – ведущий задал следующий вопрос, не дожидаясь ответа. – Насколько велики шансы полететь именно парой?
– Это требование к кандидатам, – выдохнул Паша, показалось, что нащупал твердую землю под ногами. – Семейная пара.
– Правда? Можете объяснить, почему такой странный выбор экипажа? – мгновенно отреагировал ведущий, и Павел понял, что на самом-то деле ведущий готовился. Прочитал все, что можно, придумал и вопросы, и реакцию на ответы. Это не было интервью – это было шоу. – Ведь, как известно, женщина на борту – причина бед и несчастий! Максимум – умелая хозяйка, но домохозяйке нечего делать в космосе, ее место на кухне, или с детьми, или в церкви. Но, разумеется, этот вопрос не к вам, а к организаторам полета, толерантным американцам. Скажем спасибо, что не выставили требование, чтобы обязательно летел один негр и один гомосексуалист, верно?
Потрясенный Павел моргнул, не веря своим ушам. Почему-то очень живо представил ведущего на месте хозяина квартиры – как он надвигается на жену, размахиваясь для удара. За то, что вышла из кухни. Представил на месте соседа, который одобрительно кивает – он же сам нормальный мужик, понимает…
Ведущий не обратил внимания на заминку, продолжал задавать вопросы, которые содержали в себе ответы – и хотя Паша знал, что большинство подсказанных ответов неверные, он не мог, не успевал объяснить. На взгляд Паши, вопросы зрителей были совсем идиотскими, надо было на ходу сочинять ответ – получалось неуклюже, глупо, и сам Паша это понимал. Ему хотелось потребовать жалобную книгу – но он не мог подводить лучшего друга. Да и жалко и смешно было бы жаловаться на ведущего прямо посреди ток-шоу. Паша ждал конца передачи, надеялся на него, как чукча на рассвет – а время тянулось, искажалось, как будто Паша с Таней попали в кошмар и никак не могли проснуться…
– Спасибо, – ведущий тряс Паше руку на выходе из здания. Глаза все так же тревожно бегали, но теперь казалось – ведущий боится, что ему сейчас дадут по морде. – Это была бомба! Как прилетите – пригласим вас еще раз. Ну, удачи, чуваки!
Вечером они доели «Рафаэлло» – все, что сумели отложить на праздник. Деньги за уроки Тане отдавали сразу – но пока что почти все заработки уходили на возвращение долгов. Друзья и знакомые обидно удивлялись, когда Таня отдавала деньги. Как будто не верили, что такое когда-нибудь случится. Когда Таня уходила давать уроки, Паша мрачнел, замыкался в себе и с удвоенной энергией набрасывался на контрольные и рефераты. Он даже не мог проклинать идиотов, которые сами не в состоянии учиться – заказчик популярно объяснил ему, что клиент всегда прав. Во-первых, может, он по другим предметам успевает. Во-вторых, если бы не эти добрые и замечательные люди, не было бы ни заказов, ни денег. Так что жаловаться не на что – наоборот, есть за что благодарить.
К тому же, оставались вечера – хорошие, теплые и уютные.
– Я поговорила с хозяйкой, – сказала Таня.
– Ммм? – Пашка хотел переспросить о чем, но вовремя сообразил.
– Она говорит: «Куда я денусь, кому такая нужна. И вообще, он не часто, и любя».
Паша покачал головой.
– Ей помогать уже поздно, – подытожила Татьяна. – Ее уже не изменишь. Она – такая, какая есть. Ее такой воспитали. Сделали. Кошмар.
– Причина бед и несчастий, – вспомнил ведущего Паша. – Какой Марс?! Марс – это двадцать первый век, а они в семнадцатом остановились, в эпоху «Домостроя»!
– Не кричи, – попросила Татьяна. – «Домострой» в шестнадцатом веке написали.
– Да какая разница…
– А на Марс лететь надо, – твердо сказала Татьяна. – Даже если не все понимают, зачем.
Через пару дней, ровно в День Влюбленных, Пашу вызвала завуч. Он не помнил за собой никакой вины, пошел без опасения и даже с некоторым любопытством. Паша думал, что к завучу ходят только «на ковер», а этот вызов не вписывался в общую закономерность – похоже было, что ему хотят вручить «валентинку».
Оказалось, закон неизменен, просто Паша не учел, что тайного в школе нет ничего.
– Мне донесли, что вы на уроке физики рассказывали детям про… как там… ранние признаки эмоционального насилия. Это что еще такое?
– Это если партнер, например, показывает, что он умнее, более знающий или более практичный. Или демонстрирует пренебрежение к чувствам, желаниям, планам…
– Это что, новые законы Ньютона? Какое это имеет отношение к физике?!
– Но учитель должен воспитывать…
– Воспитывать – задача учителя литературы! – повысила голос завуч. – А задача учителя физики – подготовить учеников к государственному тестированию!
– Так у меня же не одиннадцатый… – удивился Паша.
– Вы должны заложить фундамент! Нельзя построить замок на песке!
– А девочкам вырастать жертвами насилия – можно?! – не выдержал Павел.
– Тьфу! Типун вам на язык! – завуч перевела дух. – Откуда вы эту ересь взяли?
– Вижу, – сник Паша. – Вокруг.
– Понимаю, – неожиданно вздохнула завуч. – Но программы и так режут, никто ничего не успевает. А вы еще время тратите. Хотите – приходите на школьные часы, я поговорю с классными руководителями. Хотите?
Он начал прикидывать, сколько времени будет убито зря. Сколько можно написать контрольных, заработать денег. Павел решился – и согласился. Завуч покачала головой – показалось, с уважением. Пашка с трудом подавил желание зажмуриться: завуч – и с уважением? К нему?
– Давайте попробуем, – решила завуч. – Только не перенапрягайтесь. Хороша не та работа, которую делают много, но недолго, а та, которую делают долго, пусть и понемногу. И – да. Зачем вы согласились участвовать в этом глупом розыгрыше с полетом на Марс? Вы не понимаете, что можете стать дурачком для всех? Для учеников, для коллег?
Пашка мог бы рассказать, что это не розыгрыш, а правда. Паша мог бы сказать, что не знал, какое шоу получится в итоге.
– Друг попросил, – пожал плечами Павел.
– Не друг он вам, – сурово сказала завуч. – А вы в другой раз сами дураком не будьте. Ну не солидно же!
– Спасибо за совет. Подумаю.
По дороге домой Паша забежал на базар. Ему пришлось несколько дней походить пешком – снова, зато сэкономленной «мелочи» хватило на небольшой букетик. Не самый дорогой подарок получился – но Таня была тронута вниманием. Сама она долго и старательно рисовала «валентинку»: над Марсом летел «Дракон», а в иллюминаторе двое целовались.
Они оба были счастливы. Даже без «Рафаэлло». Даже без Марса. Пока в комнату не ввалился пьяный хозяин.
– Я г’рил, не лезь?! – с порога заорал хозяин. – Я г’рил?! На хрен твоя лезла?!
– Не надо! – причитала хозяйка, пытаясь забрать мужа обратно в коридор. – Не трожь детей!
– Я те г’рил?! – хозяин навис над Пашей.
Таня не успела испугаться – удивилась.
– Что вам надо? – спросил Паша, пытаясь сообразить, что лучше всего делать. Драться?
– Мне?! – задумался хозяин.
– Ничего ему не надо, – затараторила хозяйка, потянула мужа за рукав. Синяк на щеке сходил, стал грязным, зелено-коричневым. – Он скоро успокоится, извините нас, не обращайте внимания…
– Если ты еще раз… Я… – хозяину явно не хватало слов. – Я не знаю, чо я с тобой и твоей…
Пашка вскочил.
– ВОН! – заорал Пашка так, что звякнули стекла, а Танька забилась в угол кровати. – Еще раз припрешься – милицию вызову к чертовой матери!
– А чо я?! – опешил хозяин. – А чо милицию? Это ж мой дом. А чо?
– Пойдем, – хозяйка воспользовалась случаем, подхватила его под руку, вытолкнула из комнаты и захлопнула дверь.
– А чо он меня? – лепетал хозяин в коридоре. – Че милицию? Я чо?
– Быстрей бы на Марс, – тоскливо сказала Танька. – Давай все-таки съедем, а? Пожалуйста.
– Давай, – согласился Паша.
Уселся на кровать, попытался спрятать дрожащие руки. Подумал – а если бы хозяин не спасовал? Пришлось бы бить по лицу? Больно ведь. А потом бы еще и завуч отчитала, что молодой учитель не может себе позволить ходить с фингалом. Пожалуй, на Марс лететь было действительно спокойнее – и в чем-то проще. От самих космонавтов-то зависело не так много, только выжить.
Последняя неделя перед свадьбой получилась нервная. Таня не бросала репетиторство, но теперь постоянно ездила к себе домой – подбирала, в чем пойдет в ЗАГС. Паша спросил, обязателен ли костюм – и получил в ответ сдавленное шипение.
– Иди в чем хочешь. Или вообще не ходи. Сама разберусь.
– Вряд ли, – криво усмехнулся Паша. – Ты скажи хоть, в чем будешь, чтоб…
– Жених не может видеть платье невесты до свадьбы! – немедленно отреагировала Таня.
– Понял, – смирился Паша и отправился доделывать контрольную.
Всю неделю они писали заявку на участие в полете вокруг Марса. Оказалось, что Таня хорошо знает английский. Паша показал ей примеры заданий, скаченных с фри-ланса, – она уверенно сказала, что можно попробовать, только Интернет нужен. Интернета дома не было.
В субботу шел снег. Новогодний, пушистый. К ЗАГСу подъехали родственники – с обеих сторон. Познакомились друг с другом, улыбались, говорили о каких-то мелочах, стараясь испепелять «врага» взглядом только когда «противник» отвернется.
– Вы же венчаться будете? – спросила у Паши будущая теща.
– Н-нет, – запнулся жених, пойманный врасплох.
– Правильно, – неожиданно одобрила теща. – А то это же развестись нельзя будет, если сразу венчаться. Правильно, поживите вместе, пусть она тебя узнает получше, а уж когда ребеночек заведется – тогда и обвенчаетесь.
«Швабра», которая вела церемонию, не раздражала. Паше ее было, скорее, жалко – она должна была по двадцать раз в день проводить монотонные церемонии, еще и пытаться выглядеть при этом счастливой.
Лучший друг и двоюродная сестра Тани был свидетелями. Сразу после росписи молодожены попытались сбежать. Родственники растащили их в стороны. Мать принялась причитать, что Пашенька похудел, как Кащей Бессмертный из-за своей Бабы Яги. Павел молча выслушал, покивал. Сказал, что с ним все в порядке, ничего не болит, тонус и настроение в норме, значит, это он дома переедал, а теперь питается правильно.
И сбежал.
Таня не брала трубку. Паше пришлось вернуться к родственникам, только чтобы выяснить, что Таня тоже пропала, и неизвестно куда. Вопрос был – оставаться и ждать или бежать искать. А вдруг он побежит, а она вернется? А если искать – то где? А куда еще могла сбежать Таня?
Паша угадал – Таня была дома, но почему-то плакала. Может быть потому, что на кухне хозяин снова пил и хозяйка скользила по квартире на цыпочках и шепотом очень просила не лезть. Таня не отвечала – почему. Паша пытался обнять и погладить – она отстранялась. Паша попытался ее успокоить по-другому: подключился к Интернету через мобильный – подарок лучшего друга к свадьбе – и приготовился отправить заявку на участие в полете вокруг Марса. Таня перестала плакать, подсела ближе, шмыгая носом. Сама нажала «Ввод».
Ответ пришел через несколько минут.
– Наверняка робот подтвердил, что заявка принята, – предположил Паша и открыл письмо.
Мультимиллионер благодарил за интерес к его проекту даже из такой далекой страны. Верил, что когда-нибудь любой человек сможет летать на Марс – и, скорее всего, это время близко, осталось подождать лет пятнадцать. Извинялся, что вынужден отклонить их волнующее и захватывающее предложение. Потому что проект – для американцев. Миссия для Америки. Ему очень не удобно отказывать молодым и очень хорошим людям только потому, что они родились в другом месте земного шара, но есть и еще одно препятствие: возраст. Астронавтам должно быть от тридцати пяти до сорока пяти, лучше от сорока до сорока пяти. В конце письма мультимиллионер еще раз извинялся, выражал надежду, что мечта обязательно исполнится, надо только верить и ждать. И желал всего наилучшего.
Паша несколько опешил.
– А может, это и к лучшему, – шмыгнула носом Таня.
– А? А… ага, – потерянно согласился Паша. – Ну да.
В коридоре послышались тяжелые пьяные шаги. Таня съежилась, обиженно глядя на мужа. Паша не думал – просто поднялся, передвинул стол к двери и сел сверху, чтобы сложнее было сдвинуть. Дверь глухо стукнула в столешницу, Пашу чуть тряхнуло, но войти хозяин не смог.
– Вы чо, совсем?! – заорал хозяин. – А ну съезжайте на хрен!
Паша пожал плечами и достал мобильный. Наверное, если бы он не был оглушен отказом, он не стал бы сразу звонить в милицию и сообщать, что кто-то пытается вломиться к нему, ругается и угрожает.
Хозяин за дверью обещал сломать на хрен дверь, если ее сейчас же на хрен не откроют. Орал, чтобы перестали его пугать ментами – он в своем праве делать в своей квартире, все, что хочет, хоть все разломать на хрен. Милиционер услышал, перестал задавать вопросы, только уточнил адрес – и предупредил, что за ложный вызов будет штраф. Паша, подпрыгивая на столе при каждом новом ударе двери, согласился.
Таня включила электрочайник.
Поняв бесполезность попыток прорваться напрямую, хозяин ушел искать лом в кладовке. Не было его довольно долго – вода в чайнике успела закипеть, но вернулся хозяин с орудием. Подцепил снизу, петли соскочили, Паша толкнул дверь на хозяина, тот грохнулся придавленный плитой ДСП, хозяйка завизжала. Хозяин, матерясь, сравнительно резво выбрался из-под «завала». Таня подошла ближе, прихватив электрочайник.
В дверь позвонили.
– Меня дома на хрен нет! – заорал хозяин.
– Милиция! – рявкнули на улице. – Сейчас вышибу к рраз-два-такой матерри!
Хозяин сник. Участковый – молодой, в мешковато сидевшей униформе – вломился внутрь, быстро оглядел квартиру. Брови чуть подпрыгнули, когда увидел высаженную дверь, стол-баррикаду и Таню с кипятком наготове.
– Племянники? – кивнул на молодоженов участковый.
– Эти? Не, эти того… – хозяин запнулся.
– Ты ведь налоги не платишь? – поинтересовался участковый.
– Я?! За что?! Я ж того, работаю. Я ж не какой-то там того, не предпер…
– Ясно, – кивнул участковый. – Будем акт составлять?
– Н-не надо акт, – посерел хозяин. – Меня ж того, уволят.
– Надо, – потребовал Пашка. – Чтоб в другой раз…
– Идемте со мной, – позвал участковый. – Выйдем на улицу, воздухом подышим.
Снег перестал, выглядывало солнце. Яркое, теплое. Снег искрился. Сугробы начинали темнеть и проседать. В прорехах серых туч виднелось небо – синее, почти весеннее.
Участковый тяжело вздохнул. Стало видно, что не такой уж он и молодой, как показалось сначала. Сдвинул фуражку на затылок, достал сигареты. Закурил.
– Его уволят, – устало сказал милиционер. – А он потом по пьяни тебя найдет и огреет ломом по башке. Хочешь всю жизнь ждать, совсем он мозги пропил или нет?
– Ну…
– Вы ведь оба нарушаете паспортный режим, – участковый не спрашивал, констатировал. Скучно, обыденно, словно ему осточертела работа и люди вообще. – А ты еще и военкомату не сообщил о смене места жительства. Десть дней ведь прошли?
– Да, – согласился Паша, совершенно забывший про военкомат.
– И на тебя акт. Где работаешь?
– В школе.
– Не выгонят, так премию ведь выкусят.
– Что вы предлагаете?
– Я? – участковый покачал головой, затоптал бычок. – Вы съезжаете сейчас. Я подожду. Полчаса ведь хватит, чтобы собраться? Деньги он вернет. А потом вы все забудете.
– Он жену бьет, – сказала Таня.
– Я знаю, – вздохнул участковый. – Я с ней говорил. Мы ведь не можем дело шить, пока заявления нет. А она не пишет. Дура. Как убьет – посадим…
– Как – убьет? – опешил Паша.
Участковый вздохнул.
– Тут, через две улицы… Пили с вечера пятницы. Под утро он решил, что она ему изменяет. Вот, оформлять закончили, м-мать. Полкан доволен, открыли ведь по горячим следам, чтоб их. В течение суток. Бытовуха. Вы что, газеты не читаете? А я вас в телевизоре видел. Это ведь вы на Марс летите. Серьезно?
Тане подарили денег на свадьбу – как раз хватило на такси до дома лучшего друга, согласившегося приютить бездомных.
Вечером, когда молодожены, наконец, улеглись в кровать и Паша перестал думать, как им теперь жить дальше, Татьяна очень тихо сказала:
– Я тест прошла.
– К-какой? – не понял Паша.
– Мы тогда, в январе, первый раз… Помнишь? У меня задержка была, три недели. Я сегодня пришла и…
– И? – переспросил напряженно пытавшийся сообразить Паша.
– Я… ты… у нас будет ребенок.
– Ого, – широко улыбнулся Павел. – Кажется, придется согласиться на помощь родителей. Хорошо, что нас не выбрали.
– А если будет мальчик, назовем его – Марс. |
|
|
|
Время приёма: 22:11 10.07.2013
|
|
| |
|
Рассказ открыт для комментариев