 |
|
| |
12:11 08.06.2024
Пополнен список книг библиотеки REAL SCIENCE FICTION
20:23 19.05.2023
Сегодня (19.05) в 23.59 заканчивается приём работ на Арену. Не забывайте: чтобы увидеть обсуждение (и рассказы), нужно залогиниться.
|
|
|
|
|
|
- Ну, что ты какой хмурый? – допытывалась жена, заглядывая мне в лицо.– Завтра же праздник.Твой праздник, между прочим.
С тех пор, как дочка вышла замуж, а я вышел в отставку, Сьюзен стала слишком много внимания уделять всяким праздникам, митингам и другим общественным мероприятиям.
- Завтра день работников развлекательной индустрии,– как-то напомнила она.- Нужно обязательно поздравить Тома. Позвони ему после обеда. У них в Сиднее как раз будет утро.
Том – какой-то родственник нашего зятя. Его жена руководит отделением Дженерал Соксв Австралии, а сам он поет в захолустном кафе в пригороде Сиднея. С чего Сью взяла, что он имеет отношение к развлечениям, для меня остается тайной. Я как-то из любопытства нашел в сети мониторинг того кафе. Что я вам скажу? На месте посетителей я бы приплачивал Тому только за то, чтобы он помолчал. От его песенхочется рыдать над судьбой бедного олененка, потерявшего маму, или горькой участью безработного, лишившегося последних иллюзий. Я даже видел слезы на глазах одной чрезмерно накрашенной дамы, сидевшей ближе всех к камере. Да на ее месте я бы подал на Тома в суд за испорченный вечер.
Или вот однажды:
- Тедди, завтра в Вашингтоне состоится марш протеста против жестокого обращения с домашними андроидами. Мы должны обязательно поехать.
Сумасшедшая! Трястись 3 часа в подземке только для того, чтобы пройтись перед Белым домом с глупыми плакатиками в руках? Она что, всерьез думает, что после этого владельцы андроидов перестанут хранить их в сараях, где природная влажность, якобы, плохо влияет на срок их жизни, или запретят детям приближаться к роботам с отверткой? Пусть у владельцев этих дорогих безделушек голова болит.
Впрочем, может быть, Сью всегда была такой. Просто я слишком редко бывал дома и не замечал. Но доконал меня тот случай, когда жена попросила меня поставить подпись под петицией за запрещение использования проспекторов на Земле. Видите ли, какой-то ученый умник из Питсбурга высказал опасение, что невероятная сила и неуязвимость этих техно-псов может оказаться опасной для человека. Он вообразил, что привязанность проспектора только к одному человеку позволит использовать их в преступных целях. Да что он понимает, этот яйцеголовый? Он хоть раз видел настоящего проспектора?Да если бы он хотя бы потрудился почитать в сети пару популярных статей на эту тему, то понимал бы, что человеку с преступными наклонностями никогда не доверят такое чуткое и восприимчивое существо. Самому мне пришлось пройти тысячу разных тестов, прежде чем мне доверили Сенси. Пожалуй, даже больше, чем при подборе спутницы жизни. Ведь с женой, в крайнем случае, можно развестись и попытать счастья вновь. А проспектор – это навсегда. Как говорилось в старинной клятве: в горе и радости, в богатстве и бедности, в труде и отдыхе, пока смерть не разлучит нас.
Как это ни тривиально звучит, я с детства мечтал о звездах. Все мальчишкив моем возрасте мечтали об этом. После почти трехсотлетнего затишья, человечество вновь взялось за активное освоение космического пространства. Правда, пока только в пределах пояса астероидов, но все понимали, что это только начало. У людей просто не осталось выбора. На старушке Земле стало слишком тесно. Еще немного, и ей будет трудно прокормить свое многомиллиардное население. Единственный выход – экспансия. СМИ непрестанно воспевали героизм и романтику покорения космоса. И хотя мои родители постоянно твердили, что у меня нет никаких шансов – с детства я был слабым и болезненным ребенком, к тому же математика и физика давались мне с трудом - эта мечта владела всеми моими помыслами.
Вы спросите, какое отношение ко всему этому имеет физика и математика, если все - от монорельса до космического корабля, и от строительства орбитальных станцийдо производства пива - управляется автоматикой.
Конечно, вы правы, и оператором пивоварни может стать любой невежда, если только он внимателен и аккуратен. И готов день за днем, год за годом выполнять несложный набор монотонных операций, никогда не выходя за рамки технологической программы. Но человек, находящийся на переднем крае, будь то научные исследования или освоение новых миров, неизбежно сталкивается с непредвиденным. И когда автоматика пасует, вся надежда на то незначительное количество серого вещества, что спрятано у нас под скальпом.
Как я уже говорил, с серым веществом у меня было не ахти, со здоровьем тоже. Расчитывать мне было абсолютно не на что, и поэтому желание оказаться в космосе превратилось в настоящую манию. Человеку вообще свойственно стремиться к недостижимому. И я стремился всеми силами. Бегал, плавал, летал на стратоплане. А потом не вылезал из учебного шлема, когда все мои более талантливые друзья оттягивались в экстази-баре или видели гипно-сны о капитане Галактика, а в старших классах о малышке Милли и ее веселых подружках.
И, конечно же, я интересовался всем, что хоть как-то связано с космосом. Наверное, поэтому я стал тем, кем стал. А они остались теми, кем и были: талантливыми ребятами, накрепко привязанными гравитацией к родной планете. Вот скажите, кто-нибудь из вас знает, кто такой Тони Янг? А ведь он был самым блестящим учеником нашего выпуска. Он, безусловно,знаменит. Специалисты по наномолекулярным структурам восхищаются его работами в области сверхпрочных пленок. Я специально рылся в сети, чтобы это выяснить. Оказывается, внутреннее покрытие дюз ракетных двигателей – его разработка. Но кто из вас слышал это имя? Никто. Также как никто не знает имени создателя проспекторов. Даже я, хотя проработал с одним из них более двадцати лет. Бесконечно долгих и бесконечно коротких. Зато все 20 миллиардов человек, составляющих население Земли, слышали о Сенси. И обо мне. Хотя, по правде сказать, я этого не заслуживаю.
Но я отвлекся. После школы отец настоял, чтобы я пошел в колледж.
- Хочешь всю жизнь проработать оператором одной кнопки? – так он презрительно называл работников городской инфраструктуры. Всяких там водопроводчиков, климатизаторов, парикмахеров и водителей монорельса, чьей единственной задачей, по его мнению, было нажатие кнопки "Пуск".
Я, конечно, не хотел. Поэтому отправился изучать химию в Легаси-колледж в Массачусетсе. Выбор мой был обусловлен единственным критерием. Массачусетс расположен на противоположном конце Штатов, и родители не могли требовать от меня приезжать домой каждые выходные.
Три года я честно грыз гранит науки и даже сделал неплохую работу по исследованию свойств нового полимера для обивки мебели. На пару с симпатичной конопатой девчонкой, помешанной наЛасло Абеле. По сравнению с ее кумиром я выглядел, мягко говоря, несерьезно. Поэтому мы не отвлекались на всякие глупости, и наша совместная работа была весьма эффективной: я делал всю техническую часть, а она обрабатывала полученные результаты. Результаты оказались несколько шокирующими, что нам пришлось перепроверять их трижды. Оказывается, при температуре выше 80° С, из этого полимера выделяются вещества, медленно, но неуклонно разъедающие падекс – самую модную ткань этого сезона. Наш научныйруководитель отметил эти результаты как очень важные, и дал рекомендации нам обоим для продолжения образования.
Мне об этом написала моя напарница. Я ответил, что очень рад за нее и желаю ей поступить в Массачусетский технологический. Только пусть не обольщается: важность нашей работы явно преувеличена. Вряд ли кому-то придет в голову обивать этим материалом лавки в сауне и садиться на них в одежде. Сам же я в это время лежал упакованный в ячейку, не просторнее японской ночлежки, в трюме корабля, летящего к поясу астероидов. Пару месяцев назад я наткнулся в сети на объявление о наборе проходчиков на новое иридиевое месторождение на Гигее. Необходимыми требованиями были хорошее здоровье, отсутствие космической болезни и степень бакалавра, безразлично по какой специальности. Упорные занятия спортом помогли мне благополучно пройти тесты по здоровью, тошнота и головная боль в невесомости прошли уже на третьи сутки, так что комиссия решила закрыть глаза на то, что у меня еще нет официальной степени. Когда родители хватились и начали бомбить меня возмущенными письмами, я был уже на полдороге к Гигее, сделав первый шаг по дороге к своей мечте.
Автопроходчик, которым мне предстояло управлять, имел непроизносимое название и единственную кнопку. Зато обладал миллионом чувствительнейших датчикови инфракрасным портом для тонких настроек. Эффективно управлять таким агрегатом мог только человек, у которого все-таки имеется некоторое количество мозгов, а не только экстази, слегка разбавленного лимфой. И надо вам сказать, что мое химическое образование тут пришлось очень кстати. Через год я управлял установкой, с пультом, как клавиатура органа. А когда через три года прилетел в отпуск, то был уже начальником сайта, догнав в этом отца. Поэтому при встрече отец ограничился подзатыльником, а мама парой слезинок. Но что самое удивительное, та конопатая девчонка, с которой мы когда-то вместе делали никому не нужные исследования, уже через два часа висела у меня на шее и визжала от радости. Как она узнала о моем возвращении – совершенно непонятно. Я даже родителям ничего не сообщал заранее. Не иначе, крэкнула базу данных транспортной компании.
Три месяца мы были неразлучны. Сью успешно закончила колледж, получив степень мастера по микроволоконным материалам. И заявила, что хочет устроить себе каникулы, прежде чем продать себя в рабство – да, да, именно так и сказала -какому-нибудь одежному концерну. Да хоть тому же Дженерал Сокс. Она уверяла, что за то время, что мы не виделись, успела охладеть к музыке вообще и к Ласло Абелю в частности. Зато она всегда знала, что мы с ней созданы друг для друга. И сохраняла независимый вид только для того, чтобы я не возомнил бог весть что.
Я, конечно же, сразу возомнил бог весть что, и спустя три месяца мы поженились – успешно пройдя все тесты на совместимость. Тут Сьюзен оказалась права. Мы буквально были созданы друг для друга. Оператор центра семьи даже присвистнул, увидев наши результаты. Нас немедленно зарегистрировали, и мы еще успели на два дня в «Медовый рай», хотя имели право на полный месяц, как вступившие в брак впервые.
А на третий день я отбыл обратно, даже не подозревая, что еще черезполгода стану отцом. Собственно, я ничего не знал до своего следующего отпуска. Крошка Сью не сочла нужным мне сообщить.
- Ну почему? – допытывался я, качая на руках смешливую малышку с небесно-голубыми глазами. Не поверите, я влюбился в эти глазищи с первого взгляда. Те, что я каждое утро вижу в зеркале, не идут ни в какое сравнение с этой бездонной глубиной.
- Я боялась, что ты начнешь меня в чем-нибудь подозревать. Это надо же, в моем возрасте, и залететь с первого раза! – она картинно всплеснула руками. И вполголоса добавила. – Я хотела, чтобы ты ее сначала увидел.
Но я снова отвлекся.
- Слышал, наш сайт выбрали для полевых испытаний каких-то новых, жутко умных и неимоверно чувствительных роботов, - такими словами встретил меня заместитель, когда я вернулся из очередного отпуска. – Если испытания пройдут успешно, все мы останемся без работы.
- Не бери в голову, - отмахнулся я. – Не здесь, так в другом месте. Такие специалисты, как мы, без работы не останутся.
- Много ты знаешь! Да если эти их роботы хотя бы наполовину так хороши, как о них говорят, скоро все проходчики останутся без работы. А вместе с ними анализаторы, синтезаторы и еще масса народу.
- Врешь, - не поверил я. – Какие бы они не были навороченые, кто-то же должен ими управлять.
- То-то и оно, - вздохнул заместитель. – У них даже кнопки «Пуск» нету. Они прибывают уже активированными.
Мне эта новость тоже не понравилась, но все же я постарался его успокоить.
- Да ладно, ты раньше времени не впадай в панику. Пусть они сначала эти испытания пройдут.
Я немножко интересовался такими вещами. С того момента, как возникла идея плазменного двигателя, например, до того, как первый корабль с таким двигателем стартовал с Земли, прошло без малого триста лет. И еще пятьдесят лет понадобилось на то, чтобы они заменили все обычные корабли хотя бы на дальних трассах. А пятьдесят лет – это срок. Мы к тому времени уже давно будем греться на солнышке где-нибудь на Карибах.
Через две недели в моем кабинете появилась шустрая старушка в сопровождении ужасного монстра.
- Не пугайтесь, - проворковала она, – он не причинит вам вреда. Это проспектор. Мы называем его также техно-псом за чувствительность к летучим веществам, особенно к запахам. И за дружеское расположение к человеку.
Надо вам сказать, что тогда о проспекторах слышала разве что горстка узких специалистов. Это теперь их изображения украшают эмблему НАСА, про них снимают сериалы и призывают в свидетели в рекламе новых продуктов. Для меня же первая встреча с техно-псом была настоящим шоком. Никто не станет спорить, что внешне он совершенно не похож на пса. Он вообще ни на что не похож. Ходячая химическая лаборатория высочайшего класса на шестнадцати членистых ногах.
Теперь-то все знают, что проспекторы были специально созданы для освоения новых планет. Само слово проспектор означает «разведчик». И они в полной мере оправдывают свое название: могут двигаться с равным успехом в любом направлении, их керамопластовый панцирь выдерживает температуру расплавленной лавы и давление на дне Марианской впадины, а датчики способны анализировать состав и структуру практически любого известного науке вещества. Даже если в анализатор попадет всего одна молекула. На их разработку ушло не одно десятилетие, и даже выращивание одной особи длится почти пять лет. Вы понимаете, что исспользовать такое дорогое существо – язык не поворачивается называть его роботом - на прииске совершенно не оправдано. Но тогда мы этого не знали и с большим недоверием следили за испытаниями.
Вики – так звали старушку – к созданию проспектора имела весьма косвенное отношение.
- Я просто проводник, - говорила она.– Если хотите, поводырь. Смешно, правда: человек – поводырь у техно-пса.
- Но ведь… - начал было я.
- Да, да, - прервала она меня. - Проспекторы весьма самостоятельны в том, что касается штатных ситуаций. Но объясните мне, как вы решаете, что делать, если, например, во время работы на вашей машине что-нибудь отказывает?
- На это есть инструкции. Либо заменяю блок, либо возвращаюсь на базу для ремонта.
- А если у вас что-нибудь взорвется?
- Там нечему взрываться.
- А все-таки. Или машина вдруг перестанет подчиняться командам. Или тоннель позади вас обвалится. Да мало ли ситуаций, не предусмотренных инструкцией. Невозможно предусмотреть всего, что может встретиться в неизвестных мирах.
При этих словах я напрягся, как сеттер, почуявший дичь. А Вики между тем продолжала:
- В такой ситуации проспектор просто замрет на месте. А ведь ситуация может быть опасной, грозящей повреждением или полным разрушением. И усилия миллионов людей пойдут насмарку. Человек же, если он только не трус и не тупица, найдет выход в любой ситуации. Причем, объяснить, почему он поступил так, а не иначе, зачастую не может. Это называется интуицией. У кого-то интуиция развита сильнее, у кого-то слабее. Было решено, сделать проспектора чувствительным к электромагнитному полю человеческого мозга и приставить к нему проводника с хорошей интуицией, – старушка перевела дух. – Все это мне объяснил сын. Он руководит группой алгоритмистов, работающих над проектом "Проспектор". Теперь Вы понимаете, как я тут оказалась? С 23 по 32 год - Вы тогда еще не родились - я была чемпионкой мира по "Стайсу". Очень интуитивная игра.
- Так Вы та самая Вики Тейлер? – изумился я.
И хотя я действительно родился только в 38-м, но не слышать о ней просто не мог. Вики Тейлер – легенда стайсеров. Ни до, ни после нее, ни один человек не завоевывал звание чемпиона мира более одного раза. Сам я не поднимался выше третьего места в чемпионате Орегона. Но у меня просто никогда не было времени на глупости.
- Та самая, - улыбнулась старушка. – Ну что, давайте работать?
И мы начали. Наши автопроходчики двигались на расстоянии 200 ярдов, чтобы исключить столкновения. И хотя для большей достоверности нам следовало бы двигаться одним и тем же маршрутом, преимущество проспектора оказалось несомненным: я пропустил жилу немного менее богатую, зато радикально более чистую, что гораздо важнее. Жила пересекала обе наши трассы, и проспектор не оплошал. А ведь я по праву считаюсь самым опытным проходчиком. Затем были какие-то испытания на поверхности астероида, в которых я не участвовал, и в жилых помещениях, где проспектор показывал настоящие чудеса! Он мог указать всех, кто в последнюю неделю касался ручки медицинского отсека. Или контролировать качество работы регенерационной установки. По наличию каких-то микроэлементов мог установить, откуда доставлены овощи: из блока D-2 или D-4. На протяжении двух недель я постоянно сталкивался с техно-псом в коридорах.
- Примус на связи, - неизменно слышал я при этом в своем комуникаторе, - Доброго вам утра, мистер Ковальски.
- Чудесного вам дня, - вторила его спутница.
Не только я, все мои сотрудники теперь находили проспектора очень милым. Вежливость и доброжелательность всегда подкупают. А кроме того, этому немало поспособствовала его жизнерадостная проводница.
- Скажите, а как можно стать проводником? – спросил я Вики на прощание.
- Подайте рапорт на имя руководителя проекта. И если у вас окажется достаточно хорошая интуиция, позитивное отношение к миру и еще бог знает какие достоинства, то вы обязательно станете проводником. Хотите, я передам Ваш рапорт прямо по назначению? Нам позарез нужны люди.
Целый год ничего не происходило. Я даже начал думать, что обо мне забыли. Но затем пришел вызов на мое имя, подписанный Марком Тейлером и завизированный самим президентом Соединенных Штатов Лемлемо Мамбая.
Руководство концерна не посмело меня задержать и, хотя срок моего контракта еще не истек, я отправился на Землю ближайшим кораблем. Там меня ждала комната в жилом комплексе НАСА и серия изнурительных испытаний, выдержав которые я стал участником проекта "Проспектор" и проводником Сенси.
Вместе мы стажировались на Луне и ныряли в ядовитую атмосферу Венеры. Вместе ползали по безжизненным пустыням Марса в надежде обнаружить следы погибшей цивилизации и прятались в тени Меркурия в погоне за Солнечным ветром. В атмосферу Сатурна Сенси нырял один, и принес сенсационную весть о наличии первичной жизни на планете-гиганте. Он даже доставил образцы микроорганизмов для исследования. Я в это время сидел на станции "Рея", на орбите одноименного спутника, и кусал локти от беспокойства. Ведь я постоянно находился на связи со своим подопечным и видел, как его подхватил ураган и как отказали двигатели исследовательского зонда. Три минуты, пока двигатели бездействовали, показались мне самыми длинными в моей жизни.
Как я уже говорил, проспекторы - необычайно чуткие существа. Кроме немыслимого количества различных датчиков, они наделены способностью улавливать биотоки человеческого мозга. В особенности, мозга своего проводника. Настройка производится в момент активации проспектора и остается неизменной на протяжении всей его жизни. Сенси умел улавливать легчайшие движения моей души. Радость, страх, разочарование. Стоило мне сфокусировать внимание на каком-нибудь объекте, как проспектор тут же бросался туда и вскоре передавал самый подробный анализ объекта на экран моего коммуникатора. Конечно, проспектору можно подать команду голосом или по радио. Но совершенно бесполезно кричать про себя: «Направо». Нужно живо представить себе этот маневр и техно-пес его выполнит. Даже если находится от вас в тысячах миль. Я быстро постиг эти премудрости и слыл одним из лучших проводников.
Естественно, отправляясь в отпуск, я вынужден был брать техно-пса с собой. Да я и помыслить не мог, чтобы с ним расстаться. Сенси, как настоящий пес, нуждался во мне. А я нуждался в нем. К сожалению, моя жена с первого взгляда невзлюбила Сенси. Наверное, она просто ревновала. А вот дочка, вопреки опасениям Сью, полюбила техно-пса всей душой. Стоило нам появиться на пороге, как она радостно бросалась к нему и попыталась обнять своими маленькими ручками шершавую сферу его внешней брони.
- Собачка! – радостно ворковала она. – Моя любимая собачка!
К моему великому огорчению, вскоре с семьей пришлось расстаться надолго. Проект «Проспектор» перешел в решающую стадию.
Четыре экспедиции стартовали практически одновременно к четырем планетам, на которых, по предположениям ученых, могли существовать условия, пригодные для жизни человека. Каждый из них, помимо основного экипажа, нес на борту группу ученых исследователей и десять проспекторов в сопровождении своих проводников.
Надеюсь, что когда-нибудь в будущем станут возможны полеты через гиперпространство, о которых так много писали фантасты докосмической эры. Наши же корабли, снабженые самыми современными моделями плазменных двигателей, двигались значительно медленнее скорости света. И хотя до ближайшей цели - Альфы Центавра - всего 4,3 световых года, экспедиция туда длилась более 15 лет. Планета, на которую указывали ученые, оказалась вполне пригодной для человека, но очень трудной для колонизации – абсолютно вся поверхность планеты покрыта водой. "Планета-океан" – так окрестили ее средства массовой информации. "Когда-нибудь до этой планеты тоже дойдет очередь, – говорили они. – Но пока вся надежда на вторую экспедицию, приближающуюся к звезде Бернарда. Звезде-странице. Звезде-беглянке." То есть, на нас.
Репортеры не зря окрестили звезду Бернарда беглянкой. Дело в том, что она стремительно приближается к Солнечной системе. Конечно, стремительно – только по космическим меркам. Через какие-то 9 тысяч лет она окажется на расстоянии свего 3,8 световых года от Земли. Сегодня же нам предстояло преодолеть расстояние почти в 6 световых лет. Не буду утомлять вас рассказом о нашем долгом путешествии. Чтобы не свихнуться от скуки, экипаж корабля постоянно учился, занимался исследованиями окружающего пространства и, конечно же, с нетерпением ожидал новостей с Земли. Но новости запаздывали все больше и больше, и однажды связь прервалась совсем.
То, что нам выпал счастливый шанс, мы поняли еще на дальних подступах к планете по обилию техногенного мусора, болтающегося на ее орбите. Когда-то вокруг Земли тоже вращалось достаточно много всякого металлолома: вышедшие из строя орбитальные станции, отработанные ступени ракет-носителей, строительные отходы. Пока какой-то умник из Дженерал Рокетс не решил, что выгоднее переплавить этот мусор на орбите и использовать его при строительстве новых кораблей, чем поднимать металл с Земли. За последние десять лет перед нашим стартом околоземное пространство изрядно очистилось. Здесь же на орбите болтались поистине циклопические сооружения. Некоторые из них могли тягаться размерами с Гигеей. «Контакт» - это слово не сходило с уст несколько недель подряд. Как я сейчас вспоминаю, никому и в голову не пришло, что мы можем встретиться с враждебными тварями, хотя фантасты прошлого немало книг написали на эту тему. Мы с нетерпением ожидали встречи с иной цивилизацией. Но нас ждало жестокое разочарование: полное и абсолютное радиомолчание.
- Трудно поверить, что технически развитое общество совершенно отказалась от средств коммуникации, - горячился наш связист. – Не будет никакого контакта. Цивилизация на этой планете давно погибла.
- Не стоит торопиться с выводами, - возразил капитан. – Мало ли по какому пути могло пойти развитие техники. Может быть, у них вся связь оптоволоконная. Или вообще основана на неизвестных нам принципах.
- А отсутствие освещения на ночной стороне? А девственные леса, покрывающие всю планету? Неужели люди, которые строили космические станции, не удосужились построить города?
- Это может говорить только о том, что они не стали строить города на поверхности.
- Ну да, зарылись в грунт и живут там, как кроты, не высовывая носа наружу.
Еще две недели наш корабль вращался вокруг планеты, исследуя ее всеми доступными нам способами, и ничего нового не обнаружил. Наконец и у нашего капитана, отличавшегося чрезмерной осторожностью, кончилось терпение.
- Кажется, нам "повезло" наткнуться на космическую свалку, – решил он.- Нужно высаживаться!
Все мы с напряженным вниманием наблюдали, как челнок пошел на посадку. Я страшно жалел, что не попал в его экипаж, и завидовал тем, кто первым ступит на землю чужей планеты. Вот челнок вошел в атмосферу, и корпус его нагрелся от трения. Вот он скрылся за горизонтом. Вот появился вновь, сверкнув брильянтом на фоне черного неба. Весь экипаж буквально прилип к обзорному экрану. И вдруг…
Прямо у нас на глазах челнок исчез в ослепительной вспышке. Это случилось на третьем витке, на высоте 15,4 мили от поверхности – мозг помимо моей воли зафиксировал эти данные. Мы, как завороженные наблюдали, как медленно расширяется огненный шар в том месте, где секунду назад были наши товарищи. Шесть человек и три проспектора. Никто не мог произнести ни слова.
- Вот же сволочи! – очнулся второй пилот. – Две недели молчать, как рыбы, а потом палить по беззащитному челноку.
- Готовиться к старту, - скомандовал капитан. – Уходим немедленно.
Предстартовая суета захватила рубку. Никому не хотелось оказаться следующей целью. Все свободные от вахты столпились у дверей рубки, обдумывая наше незавидное положение.
- Там никого нет, - после долгой паузы угрюмо произнес я.– Это автоматика.
- Откуда ты знаешь? – навалились на меня со всех сторон.
- Интуиция, - ответил я. – Не знаю, в каких войнах погибли аборигены и от каких врагов они убегали, прихватив с собой центральное светило, но система орбитальной обороны все еще исправно работает.
- Что же нам делать?
- Не знаю, - честно ответил я.
И началось долгое ожидание. Тем более мучительное, что никто не понимал, что тут можно предпринять. Наш корабль отошел на дальнюю орбиту и укрылся за самым большим из орбитальных объектов. Его изъеденная кратерами поверхность напоминала "Звезду смерти" из доисторического фильма. О том, что можно просто так вернуться восвояси, больше никто не заикался. Это было бы неуважением к памяти погибших товарищей. На поверхности нашего щита установили радиотелескоп и продолжали обшаривать поверхность планеты в поисках хоть какой-нибудь зацепки. А Люк – проводник Бьюти - предложил прозондировать систему планетарной обороны, бросая вниз всякий космический мусор. Благо его вокруг крутилось великое множество. Вдруг удастся обнаружить какую-нибудь брешь.
По истечении недели мы все снова собрались в рубке. Кью – астроном, заявил, что у него есть для нас важное сообщение.
- Сегодня мне удалось зафиксировать еще три точки пуска. Всего их известно уже больше сотни. Такое впечатление, что система совершенно непробиваема и при этом абсолютно пассивна. Я склоняюсь к мысли, что Тед прав – это автоматика.
- Эх, было бы у нас хоть какое-нибудь оружие, можно было бы попытаться подавить какую-нибудь точку, - оживился радист.
- Нет у нас оружия, - огрызнулся капитан, - так что и рассуждать не о чем.
- А давай-ка попробуем подбросить системе три, нет, четыре цели подряд. Вдруг подавится!
Второй челнок, который мы были вынуждены использовать в качестве буксира, выстроил несколько обломков так, что они вошли в атмосферу планеты почти одновременно, очень близко друг к другу и начали снижаться по параллельным траекториям. Мы в напряжении наблюдали за ними. На высоте 15,4 мили от поверхности, как и прежде, четыре вспышки превратили четыре обломка в пыль.
- Есть еще две точки! – обрадовался Кью.
- Брось! – ему капитан. – Какая от этого польза?
Еще два дня прошли в мрачном бездействии. Что же, так и придется возвращаться ни с чем?
Но на третий день астроном вновь собрал нас в рубке.
- Тут такое дело, - начал он. – Я нанес на модель планеты все 112 точек пуска, которые нам удалось зафиксировать, и получил интересную картину: большинство из них укладываются в узлы решетки 10 на 10 градусов. Например, последние четыре цели были поражены вот из этих двух точек, - две соседние точки на модели начали мигать красным.
- Все равно, для выводов у тебя не хватает данных. Да и чем нам это поможет? – спросил капитан.
- Пока ничем, - ответил астроном. - Но смотрите, вот тут наблюдается заметное сгущение. Похоже, где-то в этом районе, здесь или здесь, - указанные точки замигали зеленым, - расположен какой-то важный объект. Возможно, центр управления. Такое же сгущение есть и на противоположной стороне, - модель повернулась и на ее обратной стороне тоже замигала зеленая точка.
- Интересное наблюдение, - задумчиво проговорил капитан. – Вот если бы удалось собрать побольше информации об этом объекте…
- Сенси на связи, - раздалось в комуникаторе. – Предлагаю высадить на планету проспектора. Возможно он успеет передать информацию о системе обнаружения раньше, чем будет уничтожен.
Я обругал себя последними словами, потому что эта мысль минуту назад мелькнула у меня, но я быстро ее отогнал. Все-таки привычка управлять проспекторм при помощи образов оттачивает воображение. Часто вместо того, чтобы просто подумать: «Пора на боковую», я начинаю представлять себе, как возвращаюсь к себе и раскладываю койку. И тогда Сенси несется в каюту быстрее меня. Надо быть поаккуратнее со своими фантазиями.
- Нет, - резко ответил капитан, - рисковать проспектором мы не будем.
Я вздохнул с облегчением.
- Но подумайте вот над чем, - продолжал он. – Не можем ли мы из подручных материалов собрать что-нибудь напоминающее исследовательский зонд?
- Надо подумать, - ответил радист и, посидев с минуту, вышел из рубки.
Энергетик и мы с Сенси потянулись следом.
Надеюсь, вы понимаете, что нельзя отправляться в дальнее путешествие, не прихватив с собой инструменты и запасные узлы, оборудование для диагностики и ремонта всех агрегатов, имеющихся на борту корабля. В случае необходимости взять их быдет просто негде. Вы же не сможете позвонить в сервис-центр Дженерал Мотрс и попросить, чтобы вам срочно доставили запасной генератор магнитного поля. Просто потому, что связи с Землей давно нет. Я уже не говорю о том, что доставка займет без малого десять лет. Поэтому ремонтный отсек нашего корабля был доверху завален всякой всячиной. Капитан даже запретил выкидывать вышедшие из строя приборы. Вдруг понадобятся на запчасти.
Посидев над этой задачей пару дней, нам удалось собрать довольно приличный зонд. От меня пользы было мало. Разве что, пару раз моя интуиция подсказала, чем можно заменить недостающие детали. Например, я предложил использовать в качестве корпуса мусорный контейнер – достаточно вместительный и прочный. Другие члены экипажа старались нам не мешать, хотя их наверняка снедало нетерпение.
- Ну, что? Можем начинать, - решил капитан, когда зонд был проверен во всех диапазонах радио -, оптических и даже рентгеновских излучений.
Он вывел корабли из-под защиты «Звезды смерти», а челнок отправил напротивоположную сторону планеты, чтобы не терять зонд из виду ни на секунду. С замиранием сердца мы наблюдали, как тот начал неторопливо падать на планету, постепенно отставая от корабля. Когда он изчез за горизонтом, экраны переключились на изображение, передаваемое с камер челнока. Контейнер, раскалившийся от трения об атмосферу, яркой точкой пересекал ночную сторону планеты, а за ним тянулся огненный шлейф. Виток. Еще виток. Еще и еще... Сам зонд уже был едва различим. «Еще немного, - думал я, - и облочка выгорит начисто, а мы так ничего и не узнаем. Что же орбитальная оборона так медлит?»
- Какая у него высота? – удивленно спросил капитан.
- 8,2 мили.
- А чего тратить заряд, - пожал плечами второй пилот. – И так сгорит.
- Сенси на связи.
Если вы думаете, что мы просто наблюдали за развитием событий, то вы ничего не понимаете в человеческой психологии. Каждый из нас усиленно ломал голову над тем, как можно повернуть ситуацию в нашу пользу. Если не я, то кто-нибудь другой обязательно додумался бы. Возможно, что у меня интуиция развита лучше других, и я нахожу правильное решение без долгих размышлений. Но факт остается фактом: перед моим внутренним взором мелькнула картина–Сенси запертый внутри мусорного контейнера по пологой траектории спускается на планету. И техно-пес тут же среагировал.
- Сенси на связи. Предлагаю спуск проспектора в мусорном контейнере.
Не думайте, что капитан немедленно согласился. Еще несколько часов мы швыряли вниз всякие мелкие предметы, чтобы убедиться в том, что это не было случайным сбоем. И только уверившись окончательно, приступили к подготовке операции под кодовым названием "Мститель". Сенси поместили в контейнер для мусора. В качестве оружия его снабдили ремонтным резаком с двумя дополнительными батареями. В случае необходимости он просто сможет прожечь себе проход в метровой бетонной стене. Траектория сброса была рассчитана таким образом, чтобы проспектор приземлился как можно ближе к одному из предполагаемых центров управления огнем. Тому, чье положение удалось вычислить точнее. Можете себе представить, как волновался я, пока мой подопечный не достиг поверхности.
- Сенси на связи, - доложил он. – Посадка прошла успешно. Все системы функционируют нормально.
На панорамном экране появилось изображение с его многочисленных сенсоров. Спекшийся грунт воронки постепенно уступил место густому лесу, посреди которого приземлился Сенси. На заднем экране была видна неширокая просека – след приземления. Я беспокойно крутился на стуле, стараясь охватить всю панораму. У меня же, в отличие от проспектора, всего два глаза. И оба они смотрят вперед. Какая-то несуразность привлекла мое внимание, и Сенси тут же двинулся в том направлении. Вскоре из-за деревьев показался небольшой пологий холм. Не скажу, чтобы он сильно выделялся – та же трава, те же желтые искры цветов, или того, что на этой планете заменяет траву и цветы. Единственная разница – на нем не росло ни одного дерева – или что тут заменяет деревья – хотя вокруг они стояли довольно плотно. Проспектор обошел холм по кругу, и мне бросилась в глаза еще одна несуразность – с одной стороны почти идеальная сфера была срезана. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться – вот он, вход.
Сенси топтался у входа, сканируя скошенную стену всеми типами излучения. Ультразвуковой и рентгеновский датчик показал наличие четырех систематических структур – я бы смело назвал их замками – в разных точках стены.
- Чего ты тянешь? – нетерпеливо спросил меня астроном. – Режь в этих местах.
- Погоди, - отмахнулся я. Что-то во всей этой истории мне подсознательно мешало.
К сожалению, панорамный экран может дать представление только о верхней полусфере. А мне отчаянно захотелось взглянуть на то, что же располагается у Сенси под брюхом. Изображение медленно сместилась. Причем ему даже не нужно было двигаться, просто передать изображение с нижних сенсоров на экран. Ведь проспекторы одинаково хорошо видят во всех направлениях. Сканирование "пола" показало, что на твердой поверхности – предположительно гранитной – имеется пять идеально круглых углублений, заполненных землей и заросших травой. Подчиняясь моей неясной мысли, Сенси очистил углубления от грунта и установил в них пять ног. Ничего не произошло.
- Нужно еще что-то, - предположил радист. – Может быть, какой-то код?
- Он слишком легкий, - подсказал Люк.
Как видите, не я один в этой компании обладал хорошей интуицией.
Сенси отошел на пару метров и, при помощи резака, повалил ближайшее дерево. Вырезав из его ствола приличный кусок, он вернулся обратно.
- Кажется, снова мимо, - вздохнул капитан после минутного ожидания. Надеюсь, вы понимаете, что нам эта минута показалась бесконечной.
Я напряженно думал, но пока ничего определенного в голову не приходило. Кто там говорил, что человек обязательно найдет выход из любой ситуации? Лично я был в полном ступоре, и Сенси, естественно, продолжал стоять неподвижно.
- А может... - начал Люк, но тут проспектор доложил:
- Вибрация. 120 Герц, амплитуда 313 микрон.
А вслед за этим плоская "стена" раскрылась диафрагмой, разбрасывая куски грунта с растущей на нем травой.
Впоследствии я не раз спрашивал себя, а что бы случилось, если б я послушался совета и приказал проспектору выжечь "замки". И не находил ответа. Может быть, не произошло ровным счетом ничего, а может быть, какое-нибудь неизвестное оружие превратило бы Сенси в кучку фотонов. Да что толку гадать? Центр управления огнем встретил проспектора лабиринтом ярко освещенных коридоров. Мы блуждали в нем без особой системы. Я говорю мы, потому что проспектор беспрекословно подчинялся моим побуждениям. Иногда кто-то из проводников давал нам советы. Встречающиеся по пути "двери" открывались точно так же: 112 секунд неподвижности, поставив нижние ноги в углубления и уперевшись верхними в потолок.
- Похоже, аборигены были пятилапыми, - хмыкнул радист.
Коридоры, комнаты, непонятные агрегаты, коммуникации… Казалось, нашему блужданию не будет конца. Но вот, наконец, Сенси оказался в обширном зале. Я сразу понял – это и есть главный пульт. На экранах была панорама звездного неба, испещренная непонятными символами, а панели управления – непонятными рисунками. Хотя нет, некоторые рисунки были вполне понятны. "Цель" или может быть "прицел" – точка, окруженная концентрическими окружностями. "Залп" – волнистая линия, заканчивающаяся точкой с расходящимися лучами. "Защита" – холм, накрытый несколькими дугами. "Самоуничтожение" – тот же холм, бесформенными обломками разлетающийся во все стороны.
"А вот это бы решило все наши проблемы", - мелькнула у меня предательская мысль, а воображение услужливо нарисовало картину, схематически изображенную на кнопке.
- Нет, - хотел крикнуть я, но опоздал. Сенси нажал на кнопку.
Я оглох, ослеп, лишился обоняния и всех других чувств, о которых даже не подозревал. Это было как удар в лицо. Или даже, будто я на полной скорости врезался в стену. Похоже, техно-пес не только воспринимал мои мысли и чувства, но и транслировал мне свои. За двадцать лет я, видимо, стал более чувствительным, но так привык к этому, что даже не замечал. А теперь все разом пропало. Мне показалось, что я умер вместе со своим подопечным. В том, что Сенси погиб, у меня не было никаких сомнений.
- Зафиксировано 3542 вспышки, - голос астронома с трудом достигал моего сознания.
– Так ты оказался прав, – отозвался штурман. - Сетка 10 на 10 градусов и пять концентрических скоплений. Аборигены считали пятерками. Ну что, можем высаживаться?
Но высадились мы далеко не сразу. Только после того, как три покореженных конструкции благополучно миновали высоту 15,4 мили и рухнули на поверхность планеты, капитан дал добро на пробный полет. Челнок дважды - капитан был великий перестраховщик - в автоматическом режиме сел на планету и вернулся обратно, после чего настало время десанта. Меня среди них не было. Я вообще мало что помню из тех событий. Прошло не меньше года, прежде чем я научился снова воспринимать окружающий мир с помощью пяти отведенных мне органов чувств.
По возвращении на Землю я сразу ушел в отставку. Руководство предложило мне нового проспектора, но я отказался. Второго такого шока мне не пережить, а подвергать подобному испытанию техно-пса мне не хотелось. Поэтому, когда наконец закончились многочисленные празднества, я отправился домой.
Дочка примчалась встречать меня в космопрот. Я ее даже не узнал. Как она выросла! Ее муж показался мне немного угрюмым, но я изменил свое мнение, узнав его получше. Тогда на него повлияла быстрая смена часовых поясов. Жена сильно постарела, да и я тоже. Нам пришлось узнавать друг друга заново – слишком долго я отсутствовал. Но мы с этим справились. Все-таки мы были созданы друг для друга. Хуже то, что весь мир вокруг изменился до неузнаваемости. С этим трудно было смириться. Порой я жалею, что не погиб вместе с Сенси.
- Ты снова грустишь о своем проспекторе? – вопрос Сьюзен вернул меня к действительности. – Да полно тебе. Случившегося не поправишь. А кроме того, это же не человек.
Не человек. Да что она понимает. Порой я с грустью вспоминаю погибших товарищей. Но Сенси – это другое. Это часть меня.
|
|
|
|
Время приёма: 20:51 20.01.2013
|
|
| |
|
Рассказ открыт для комментариев