1 Сигнал тревоги прозвучал как всегда неожиданно. В кратковременном всплеске страха Елена дёрнула плечами и тут же почувствовала раздражение. «Давно пора привыкнуть уже, – с досадой подумала она, идя по коридору и спускаясь по лестнице с прочными пластиковыми перилами в бункер, – почти каждый земной день звенит, а я все ещё пугаюсь».
Начался обратный отсчёт. Женский голос в записи был бесчувственным и беспрекословным:
– Тысяча секунд до тумана… Девятьсот пятьдесят секунд до тумана… Девятьсот секунд до тумана…
В небольшой комнатке уже сидели Стас и Иван. Часовой вынужденный отдых они решили занять игрой в шахматы. Не было пока только Ольги, сестры-близнеца Елены.
Подумав о ней, Елена улыбнулась. Они всю жизнь были вместе. Сидели за одной партой, поступили в один и тот же медицинский университет, подали документы в департамент по освоению новых планет. Комиссия, занимающаяся подбором сотрудников для комплексов, обслуживаемых минимумом персонала, и их психологической совместимостью, удовлетворила прошение с первой же попытки. Причем обеим. Правда, Елене пришлось пройти дополнительную специализацию по биологии, а Ольге – по психологии. Два человека идентичной специальности на одной маленькой станции – это расточительство.
Контракт был на полгода и щедро оплачивался, что сыграло далеко не последнюю роль в выборе работы. Обе молодые женщины, подойдя к тридцатилетию, хотели бы завести семью. А для этого требовался начальный капитал. Почему именно капитал, а не любимый человек, который стал бы мужем и отцом… Им обеим было не совсем удобно говорить об этом.
По негласным правилам, последний пришедший в убежище должен был заблокировать двери и отключить электропитание в этом отсеке станции. Дверей было три, по числу изоляционных оболочек камеры, каждая закрывалась механически, поворотом рычага. Затем нажать на рубильник, обесточив часть научно-разведывательного комплекса, и зажечь химический светильник. Все процедуры занимали минуту-две, и никто не любил их выполнять. Особенно смешивать реактивы в лампе. Это было неопасно, но требовало предельной внимательности и аккуратности. Значит, сегодня это будет Ольга.
– Четыреста секунд до тумана…
Все трое посмотрели на раскрытую дверь. Стас проворчал:
– Снова в темноте будем свет делать? Сказал же, не опаздывать!
Стас, специалист по навигации и связи, являлся начальником станции, суровым и беспрекословным. Однако строг он был справедливо, подчинённых не обижал. Сорокалетний мужчина, весь седой, с мощными плечами и умными внимательными глазами, имел за спиной небольшой опыт по освоению планет. Год назад его отправили в отставку и он, не приобретя семьи, решил стать смотрителем на каком-нибудь отдалённом небесном теле, будь то астероид или что-нибудь покрупнее. Планета, лишённая полезных ископаемых, животной жизни и богатых ресурсов, показалась ему необременительным и достаточно спокойным местом.
– Да прибежит сейчас наша пигалица, да начнет верещать, как обычно, что двери тяжёлые. Как будто они что-то весят! – усмехнулся Иван, кареглазый веселый брюнет, инженер, механик и балагур в одном лице.
– Сам ты пигалица! – заступилась за сестру Елена, тоже весьма хрупкая женщина. – Точнее – пигалец!
– Я? – Рассмеялся Иван, бывший на голову выше обеих близняшек. – Ладно, буду пигальцом. Только для тебя. Кстати, Лен… Ты ведь Лена? Э-э-э… Водоросли успела посадить?
– Успела, успела, - кивнула та. – И не посадить, а вырастить хоть чуть-чуть. Кинуть в воду и питательную среду влить. Может, что-то вырастет. А то не хотят ни в какую… На этот раз решила добавить туда немножечко агара. Это не люминопрот с катализаторами смешивать, – она кивнула на подобие лампадки, прикрепленной к стене. Ниже стоял столик с реактивами. – Неужели ничего лучшего не придумали?
– Даже фонарики нельзя использовать, – в тон ей пожаловался Иван, – батарейки, видите ли, вырабатывают ток. А может, – тут он подмигнул Стасу, – попробуем? Какое в них электричество-то? Не больше, чем в человеческом теле. Да и изоляции у нас тут три штуки, сидим как в резиновых матрёшках. От этого…
– Я тебе попробую, – не принял шутку шеф и сердито нахмурил брови.
– Это будет последний эксперимент в твоей изнурительной работе, – желая смягчить слова начальника, с улыбкой сказала Елена, – и начнется потом вечный отпуск. И у тебя, и у нас.
Она была не только врачом и биологом на станции, но и добровольным поваром. Из уже готовых продуктов Елена умела и любила готовить новые блюда. Питание на научно-разведывательном комплексе было не то чтобы однообразным, но из хлеба, мяса, сыра и консервированных овощей, которые, как правило, ели по отдельности, женщина ухитрялась делать самые настоящие пироги, сложные салаты и этим очень радовала скромное чревоугодие работающих. Ольга кулинарными способностями не отличалась, но охотно помогала сестре.
– Сто сорок секунд до тумана. Сто тридцать секунд до тумана… – счёт пошел на десятки.
– Да что ж это такое? – в голосе Стаса прозвучало беспокойство. – Где Оля? Кто последний видел её? Где?
Пожав плечами, Иван отвёл глаза в сторону, а Елена с отчаянием уставилась на шефа. Короткую безмолвную паузу прервало:
– Сто секунд до тумана, девяносто пять секунд до тумана… – женский голос теперь почти не умолкал.
– Я поищу ее, я быстро, – Елена сделала шаг в сторону выхода.
– Стоять! Оставаться внутри, это приказ!
Сорвавшись с места, Стас бросился наверх. С шахматной доски посыпались фигурки. Заглушая механический монотонный голос, ведущий отсчет, раздалось взволнованное:
– Оля!!! Оля! Оля… – имя звучало все тише и удаленнее, мужчина не просто быстро шел, он бежал.
– Кому-то сильно влетит, – стараясь скрыть тревогу, пробормотал Иван.
– И поделом, – кивнула Елена. Свое смятение в голосе она спрятать не смогла. – От меня в первую очередь!
Никогда она не думала, что секунды могут течь так медленно. Они с Ольгой были не просто сёстрами, они были частью друг друга, двумя половинками одного целого. И это можно понимать буквально, так как родились они сиамскими близнецами, сросшись грудными клетками.
Родители сразу отказались от маленьких уродцев. Проведя довольно сложное хирургические вмешательство, их разделили еще во младенчестве, однако до сих пор сёстры говорили друг другу, что у них одно сердце на двоих. Они одновременно влюблялись, заболевали, ходили с одним и тем же настроением, угадывали мысли и желания друг друга чуть ли не на телепатическом уровне. В любви им не везло, уродующие шрамы и деформация грудной клетки отпугивали многих потенциальных женихов, хотя пластических операций было проведено немало. Вот и держались друг дружки, нужные только самим себе и больше никому.
А ещё они были похожи как две капли воды – голубоглазые шатенки с одинаковой стрижкой. Это обстоятельство всегда забавляло окружающих, а теперь вот Стаса и Ивана.
– Пятьдесят пять секунд до тумана, пятьдесят секунд до тумана…
Не выдержав, Елена всё же поднялась к внешней третьей двери, переступила порог, прислушиваясь и вглядываясь в пространство узкого коридора. Вот сейчас она услышит дробь торопливых шагов, но нет, всё заглушал неумолимый голос:
– Двадцать секунд до тумана, пятнадцать секунд до тумана…
«Бум, бум, бум…» – раздалось издалека. «Бегут! Оба бегут!» – попыталсь обмануть свой слух Елена. Звук был монотонным, бежал один человек. Молодая женщина понимала это умом, но продолжала верить, что тяжелый шаг Стаса просто поглощает лёгкую поступь сестры, бежавшей в ногу.
– Десять, девять, восемь…
Начальник станции, не замедляя бега, столкнулся с Еленой, прожигая взглядом и с силой заталкивая в бункер. Ахнув, та отлетела вниз и упала на Ивана, который, как оказалось, стоял у нее за спиной, но не на выходе, а в самой камере. Елена даже не поняла, как она смогла преодолеть покатую лестницу, не коснувшись её ногами. Быстрыми движениями Стас захлопнул двери, стремительно поворачивая рычаги…
– Три, два…
Поворот рубильника – и всё погрузилось во тьму.
– …один, ноль. Станция накрыта туманом, – деловито сообщил механический голос, – подача электричества в бункерный отсек и прилегающую территорию заблокирована. Спасибо за своевременное реагирование. Приблизительное расчётное время выхода – шестьдесят две-шестьдесят три минуты.
2 Елене показалось, что ей на голову надели толстый колпак или невесомый шлем. Так неожиданно стало темно и тихо. «Я сплю, – попыталась убедить себя женщина, замерев и почти не дыша, – ведь тут уже должна гореть лампа, рядом сидеть Оля, что-то рассказывать… А тут так непривычно…».
– Лен, ты ударилась? – под Еленой зашевелился Иван, приподнимаясь и помогая ей встать. – Ты как? Приподняться можешь? Давай я помогу, поднимайся.
– Что? – Та даже не поняла, о чем ее спрашивают, послушно вставая и не обращая внимания на боль от ушибов.
В тишине раздался щелчок, вспыхнула зажигалка – один из запрещенных на станции предметов. Подсвечивая себе огоньком, Стас подошёл к столику, смешивая реактивы и выливая их в светильник. Широко раскрыв глаза, Елена следила за его движениями, заворожённо глядя на неровные тени и красноватые блики, хаотично пляшущие по лицу начальника.
Камеру залил яркий дневной свет. Елена на секунду зажмурилась, затем открыла глаза, быстро оглядела пространство вокруг себя, отмечая, что сестры нет рядом, выпрямилась, освобождаясь от поддерживающих объятий Ивана, и рванулась к выходу. Схватиться за рычаг и открыть первую дверь ей помешали.
Какое-то время двое мужчин, каждый из которых был почти в два раза тяжелее Елены и многократно сильнее физически, с огромным трудом удерживали женщину на месте, не давая ей выйти из бункера. Та рвалась из сильных мужских рук, вывихивая суставы, царапалась, ломая ногти, силясь освободиться. Этому помогало и то, что растерявшиеся мужчины поначалу боялись сделать ей больно, травмировать, в большей степени надеясь на уговоры, да и просто мешали друг другу. Гибкой и подвижной, Елене удалось выскользнуть и сделать пару шагов в направлении выхода, но этим ее достижения и ограничились.
– Держи ноги, да просто навались на них, – велел запыхавшийся Стас, – а я на руки!
В конце концов её прижали к полу, максимально обездвижив. Иван лежал на коленях женщины, крепко обняв их. Стас сгрёб широкой пятерней тонкие запястья, а второй рукой пытался удержать голову Елены, которой она билась о пол. Обессилевшая женщина стала затихать. А когда из её глаз хлынули слезы, мужчины поняли, что приступ отчаянного безумия миновал.
– Отпустите меня, – захлёбываясь рыданиями, прошептала Елена.
Взглянув на Стаса и увидев утвердительный кивок, Иван медленно разжал руки и отодвинулся в сторону. Женщина не делала попыток высвободиться, и шеф принял решение отпустить её руки. Спустя минуту Елену бережно усадили на мягкий стул.
Некоторое время в комнате стояла тишина, прерываемая всхлипами женщины. Затем Стас покусал губы и заговорил:
– Мы понимаем твое горе, Лена. Но и ты должна понять, что ничего сделать уже нельзя. Ты ведь знаешь инструкции. Вань, дай воды, а?
Иван подошел к небольшому шкафчику, достал пластиковую бутыль, дрожащими руками налил в стакан воды и протянул Стасу.
– Да не мне! – рявкнул тот.
– Да, да… Прости.
Иван подал стакан Елене, та взяла его, сделала глоток и хрипло произнесла:
– Я всё знаю, всё. Но как же так, а? Как такое могло случиться? Почему?
Вздохнув с облегчением – «Да, она пришла в себя!» – Стас продолжил:
– Я не знаю, что могло ее задержать. За четверть с лишним часа можно пять раз обежать весь наш дом, дать сигнал, если бы она находилась снаружи станции. Да никто и не выходил отсюда. За четыре часа до тумана все передвижения вне комплекса запрещены. Ты же знаешь, Лен.
– И что теперь будет? – она подняла заплаканные глаза на Стаса. – Всё по той чертовой инструкции, да?
– Да, ты всё знаешь, – снова сделал ударение на слове «знаешь» шеф.
– И… И что надо делать? – с отчаянием глядя на него, спросила Елена. – Я просто хочу услышать, что надо делать?
Прекрасно понимая, что инструкции выучены наизусть, и под каждым ознакомительным листом стоит подпись будущего сотрудника станции и автографы комиссии, принимавшей своеобразный экзамен, Стас, тем не менее, решил ответить:
– Когда закончится блокада, мы все выйдем отсюда, я сразу же извещу комитет безопасности, и мы начнём искать Олю. В крайнем случае, запустим инфракрасный поиск. На розыски нам отведено не более полутора-двух часов. Потому что потом мы её уже не найдем. Она может убежать или что-то натворить. Этого никак нельзя допустить. А сейчас она вроде как без сознания. Ты ведь читала инструкции?
Сверля начальника глазами, Елена кивнула. Обнадеженный, Стас продолжил:
– Мы отнесем её в изолятор и оставим там до прибытия служб. Они её заберут.
Возникла пауза. Напряженный, натянутый, словно струна, Стас почувствовал, что взорвётся, если Елена будет и дальше испепелять его взглядом, но тут она наконец-то отвела глаза. Помешкав, мужчины уселись на стулья по бокам от тихо всхлипывающей молодой женщины.
– Что же такое с ними происходит, что? – простонала Елена, закрыв лицо руками. – Я читала инструкции, но совсем ничего не поняла. Неужели моей Оли больше нет? Я поверить в это не могу, – и умоляюще добавила: – Поговорите со мной, а то я с ума сойду.
– Они становятся другими, – ответил Стас, – их разум захватывает туман. Это всё, что я знаю. Нам запрещено с ними общаться, – и осторожно добавил: – Говорят, что они становятся умалишенными. И их увозят в больницу.
– Но как это происходит?
Елена задавала вопросы, на которые сама же отвечала пару месяцев назад перед комиссией. Однако Стас послушно отзывался, понимая, что той нужно поговорить о случившемся, и она не знает, как лучше это сделать. Он начал рассказывать спокойным рассудительным тоном:
– Он…Туман этот… Находит электрические импульсы, даже самые слабые. Наверное, ток его притягивает. Туман, словно ветер, носится по планете. Раз в двадцать-тридцать земных часов накрывает нашу станцию. Система оповещения нас предупреждает, и мы прячемся сюда. Отключаем в этом отсеке электричество. А так как наше тело тоже вырабатывает пусть слабые, но токи, этот бункер построен по-особенному. Ваня верно подметил, мы тут сидим, как в центре игрушки-матрешки, вокруг нас три оболочки-изоляции. Так что туман нас не чувствует, точнее, не ощущает поток электрических волн, который идёт от наших тел.
– Да? – Елена казалась заинтересованной, словно слышала в первый раз о тумане, о токах. – А мы точно вырабатываем электричество?
«Она всё ещё в шоке», – уверился Стас и вопросительно взглянул на Ивана. Тот сочувственно поджал губы и обратился к женщине:
– Лен, а хочешь, я тебе простой пример приведу? Вот послушай, – он постарался приветливо улыбнуться, наклонился, чтобы его голова была на уровне головы молодой женщины, будто собрался рассказывать любопытную историю ребенку. Глаза же Ивана оставались встревоженными.
– Есть такой прибор, который измеряет импульсы головного мозга. В живом организме. Как называется это исследование? – и, отвечая на недоумённый взгляд Елены, торжественно выдал: - Да! Это – энцефалограмма! Вот так. Видишь, как все просто? Очень показательный пример. Он свидетельствует о том, что мы действительно вырабатываем электрические токи. На бумажечке рисуются такие диаграммы, пики и… – он взмахнул рукой, вычерчивая в воздухе затейливую кривую.
– Значит, – перебила Елена, – туман ищет живых?
– Ну… – Иван взял нос в щепоть, – можно и так сказать, наверное.
– И он не убивает?
– Нет, наверное. Не знаю, – он беспомощно посмотрел на шефа.
Словно вспомнив что-то важное, Елена откинулась на спинку стула и тихо ахнула. А затем твёрдо сказала:
– Я знаю, что произошло с Олей. С ней всё в порядке. Слышите? Все с ней хорошо! Я знаю, я чувствую это! – последнюю фразу она чуть ли не прокричала, крутя головой и радостно смотря то на одного, то на другого из мужчин, сидящих по бокам от неё.
Иван хотел что-то возразить, но Стас быстро прервал его:
– Да, да, с ней все хорошо, все в порядке, – он предупреждающе взглянул на Ивана.
– Да, да, – послушно повторил тот за шефом, – с ней всё хорошо.
– Ты, главное, успокойся, не нервничай. А то видишь, как получилось, – шеф виновато кивнул на руки женщины. На тонких запястьях проступили багровые пятна – следы от его пальцев.
– Синяки будут, – с нервным весельем сделала вывод Елена, – вы уж меня извините. Я очень испугалась за Олю. Но теперь я не боюсь.
– Конечно, бояться нечего, – согласился Стас, – это ты меня прости, я не хотел, не рассчитал маленько. Может, отдохнёшь, полежишь? – он указал рукой на кушетку.
Усмехнувшись, женщина внезапно объявила:
– Туман тоже живой!
Подобное предложение повергло мужчин в лёгкий ступор. После минутного замешательства Стас осторожно пояснил:
– На этой планете нет ничего. Камни да песок. Кое-где замёрзшая вода. Водоросли вот нашлись… А значит, максимум, что здесь может быть в будущем – испытательный полигон. И не более того. И, как на всякой непригодной для жилья планете, маленькая станция, где будут сидеть смотрители вроде нас да исследователи. Будут сканировать планету, чтобы никто другой не прилетел и не посягнул на государственную собственность, не развёл какую-нибудь частную лавочку.
– Ему скучно, и он ищет, с кем бы подружиться, – словно не слыша его, продолжала женщина, – вот он и лезет прямо в голову. А мы просто понять не можем. И сразу человека в охапку – и в психушку. Но я поговорю с Олей, и всё всем станет ясно.
– Нам нельзя общаться… – встрял Иван, но тут же был прерван Стасом.
– Конечно, поговоришь, – шеф окинул Ивана свирепым взглядом, – только сейчас надо отдохнуть. Еще почти полчаса здесь сидеть.
– Хорошо, – кивнула Елена и послушно прилегла на кушетку.
Несколько минут царила тишина. Затем, отвечая на удивленный вопрос молодой женщины, почему же Стас и Иван перестали играть в шахматы, мужчины с энтузиазмом принялись расставлять фигурки. Правда, сесть они решили таким образом, чтобы находиться ближе к выходу из бункера, чем сама Елена.
– Оля в порядке, – тихо бормотала она, всхлипывая и вытирая слезы, – она в полном здравии. Интересно, туман хоть в какой-то степени разумный? Если он как паразит, то должны быть способы извлечь его из тела. А если хоть что-то соображает, то мы обязательно подружимся. И даже сделаем исследование. Мы втроём. Вместе с Олей и этим туманом. Я не дам никуда её увозить. Ни за что. Найду её и все пойму, я смогу, я знаю. Оля в порядке…
Тем временем, Стас тихо переговаривался с Иваном:
– Как выйдем отсюда, не спускай с неё глаз. Придется ходить всем вместе и искать Олю, разделяться не будем. Мы вон вдвоём с ней еле справились. А уж по одному… Видишь, она все еще не в себе. Со станции никто не уходил, я успел проверить, пока искал Олю. Значит, она где-то здесь, мы её быстро найдем. Затем отнесём в изолятор и закроем там.
– И что будет, когда мы её найдем? – вздохнул Иван, бездумно двигая шахматные фигурки. – Лена даст нам запереть сестру?
– Не знаю, придумаем что-нибудь.
– Она ведь захочет подождать, пока Оля очнётся. А ведь нам всем строго запрещено разговаривать. Это правило для всех, кто был и будет на этой планете.
– Не знаю, что-нибудь придумаем, – повторил Стас. – Мне же ещё надо доложить о том, что случилось. Как-то потихоньку отправить…
Короткий сигнал и раздавшийся вслед за ним механический голос заставили подпрыгнуть мужчин и вскочить с кушетки Елену:
– Станция освобождена, можно подать электричество на обесточенные объекты. Спасибо.
– Открывайте скорее, – поторопила коллег Елена, – Оля ждет!
– Ты пойдешь с нами! – не допускающим возражений голосом велел шеф. – Это приказ.
– Хорошо, хорошо, открывай!
3 Обследовать станцию было несложно. Два крестообразных коридора делили её на четыре отсека. Прочёсывать решили каждый по очереди, комнату за комнатой. Ольгу нашли минут через тридцать в складском помещении. Она лежала на спине с закрытыми глазами, дышала спокойно и ровно, и казалась спящей. Около нее была рассыпаны коробки со съестными припасами, лежавшие до этого на верхней полке, и валялась опрокинутая табуретка. Должно быть, молодая женщина захотела их взять, встала на табуретку и упала с неё.
– Это я виновата! Я сказала ей, что сегодня будем делать овощное рагу, вот она и отправилась выбирать консервы! – вскрикнула Елена и бросилась к сестре, тормоша её и зовя по имени.
Ольга была без сознания. Вспомнив, чему её учили в университете, Елена быстро обследовала сестру на предмет травм и ушибов. На первый взгляд кости целы, имелись небольшие ссадины на коленях. Решено было просканировать Ольгу в кабинете врача.
Стас поднял хрупкую женщину на руки, отнес в изолятор – специальную комнату под карантин, предусмотренную для заболевших людей. Такие помещения были на каждой станции. Распространение инфекции – земной или нет – было опасным, хотя всех сотрудников и проверяли на носительство заразных заболеваний. Елена принесла сканер и исследовала тело Ольги. На голове обнаружилась незначительная гематома, однако в целом всё было в порядке. Как максимум – сотрясение головного мозга лёгкой степени.
Из комнаты вели две двери: в коридор и в тамбур санобработки, который, в свою очередь, соединялся с кабинетом врача. Внутри изолятора стояли кровать, столик, тумбочка и стул, прикрученные к полу. За ширмой – небольшой санузел: унитаз и раковина. Дверь, сообщающаяся с тамбуром, была снабжена окошком из толстого небьющегося стекла.
Улучив минутку, Стас вызвал службу безопасности.
Нарушая все правила инструкции, Елена не отходила от сестры, терпеливо ожидая, пока та очнется.
– Нельзя с ней находиться, – обеспокоено твердил Иван, удивляясь, почему начальник станции настроен не так категорично, – нельзя! Когда она очнётся, к ней могут подойти только представители спецслужб.
- Я – врач! – парировала Елена. – Я просто обязана обследовать больную, вдруг при падении она сильно ударилась головой, и поэтому без сознания? А вовсе не из-за тумана? Я от неё не отойду!
– Силой тебя оттаскивать? – попытался пригрозить Иван, и беспомощно отступил, когда Елена с мрачной решимостью продемонстрировала ему синяки, полученные при борьбе с мужчинами в бункере.
– Что, – язвительно спросила Елена, – понравилось бить слабых женщин? Ещё хочется?
Она была похожа на разъяренную кошку – маленькая, ощетинившаяся, готовая первой вступить в неравный бой.
– У нас будут неприятности, – обратился Иван к Стасу, – и, прежде всего, у тебя! Человек, попавший в туман, должен быть полностью изолирован. Мы подписывались под этим приказом.
– Знаю я, знаю, – сокрушенно вздохнул Стас. – И что ты предлагаешь сделать? Снова драться? Я попробую найти компромисс. Знаю одну лазейку.
Подойдя к Елене, шеф согласно покивал головой:
– Да, Лен, будь при ней, ты права, она всё же больная, а ты врач.
Услышав такое, Иван возвел глаза к потолку, а Елена подозрительно уставилась на Стаса:
– Ты серьезно? Я могу быть рядом? Спасибо, Стасик, спасибо! – она склонилась над Ольгой, вглядываясь в её лицо.
– Конечно! – Стас незаметно подмигнул Ивану и продолжил: – Но с одним условием. Будешь наблюдать через то окошко, – он указал на дверь, ведущую в тамбур.
– Но… – Елена попыталась возразить, но тут Стас, говоривший до этого тихо и спокойно, рявкнул:
– Я и так для тебя много сделал! Не заставляй запирать тебя в… в... в оружейной! – это было единственное помещение внутри станции, помимо изолятора, которое запиралось снаружи.
Вздрогнув от крика, женщина растерянно заморгала. Не давая ей опомниться, Стас громко объявил:
– Так не хочешь? Вань, хватай её!
Прищурившись, Иван сделал шаг в сторону Елены. Та спохватилась, решив, что и так вытребовала для себя достаточно много – заставила начальника станции пойти на заведомое нарушение строгой инструкции:
– Нет, нет, я согласна!
– А когда приедут службы, ты должна сидеть у себя в комнате, понятно?
– Да!
– Дверь в кабинет врача не закрывать.
– Да, да, как скажешь!
Минуту спустя Елена заняла позицию у окошка в тамбуре, не отрывая глаз от спящей сестры. Стас и Иван расположились в кабинете врача, наблюдая оттуда за Еленой через открытую дверь.
– Как только почувствуем неладное, хватаем её и тащим в оружейную, – предостерег шеф Ивана и, отвечая на обвиняющий взгляд, добавил: – А что мне было делать? Посмотри на неё, она ж умом тронулась. К тому же в инструкции запрещено общение с пострадавшими, нельзя говорить с ними и слушать их. И ничего не сказано о том, что нельзя на них смотреть. Как, не смотря на человека, можно его изолировать? А если велено их найти, то, само собой разумеется, нужно видеть того, кого ищешь.
– Да, – согласился Иван, – про «смотреть» ничего не сказано.
– Вот и пусть смотрит, – подвел итог шеф.
Не чувствуя затекшей спины, Елена пристально вглядывалась в сестру. Там, на белой простыне, лежала часть её души, неделимая половинка сердца, самый близкий и родной человек, которого никто и никогда не заменит, как никто и никогда не заменит мать или отца. В голове не укладывалось, что теперь она осталась одна. Этого не может быть. Почти тридцать лет вместе, не разлучаясь более чем на день – и вдруг теперь Олю кто-то придет и заберет. Абсурд.
4 Устало засмотревшись на какую-то точку, Елена даже не сразу поняла, что сестра повернула голову и смотрит прямо на неё. Ольга подняла руку и на мгновение приложила указательный палец к губам. «Значит, надо молчать», – решила Елена, с трудом сдерживая эмоции.
Ольга чуть улыбнулась родной и знакомой улыбкой, и снова приложила палец к губам.
«Она не безумная, она все понимает и узнает меня!» – по щекам Елены потекли слезы. Не оборачиваясь, она попыталась понять, что происходит в кабинете врача. Иван и Стас тихо переговаривались за её спиной, похоже, они ничего не заметили.
– Как ты? – одними губами спросила Елена, понимая, что сквозь герметичную дверь её всё равно не слышно.
– Кажется, у меня на голове шишка, – ответила Ольга, смешно сморщила носик и осторожно потрогала место ушиба. – А так я как огурчик.
Пару секунд Елена оторопело смотрела на сестру, а затем прошептала:
- А почему я тебя слышу?
- Как тебе объяснить… У нас с тобой одинаковые ДНК, мы же однояйцевые близнецы. И кроме ДНК много чего общего. Да практически всё.
- И это значит, что я должна слышать тебя сквозь эту дверь? – нечаянно Елена сказала это слишком громко.
Ольга быстро поднесла указательный палец ко рту, а тихий разговор за спиной умолк. Елена в отчаянии закусила губу, стараясь понять, что творится в кабинете, и боясь обернуться. Повинуясь внезапно возникшей идее, она закашлялась, несколько раз всхлипнула, и, придав лицу скорбное выражение, повернулась в сторону мужчин:
– Что-то она никак в себя не приходит. Еще постою немного, ладно?
– Да, да, конечно, – участливо ответил Стас. – Ты не устала?
Отрицательно помотав головой, Елена вновь посмотрела в окошко и, видя, как встревожена Ольга, шепнула:
– Все в порядке. Итак, Оль, что случилось, а? Ты ведь должна была очнуться слабоумной. Но ты стала… Телепаткой, что ли?
– Через преграду разговаривать получается только с тобой. У нас связь на другом уровне.
– В смысле – только со мной? А с другими?
– С другими… Только с теми, кто прошел через туман. И так… Преград быть не должно.
– Я не понимаю. Что с тобой случилось, что?
– Я расскажу, Лен, расскажу только тебе. Потому что я знаю, что ты не выдашь меня. Этот туман не туман вовсе, его можно назвать связующим элементом. Теперь моё сознание объединено с сознаниями всех существ этой вселенной. Это как один большой разум, хотя индивидуальность каждого сохранена. Ты мне веришь?
Покачав головой, Елена ответила:
– После того, как ты смогла говорить со мной через дверь, а кажется, будто рядом стоишь? Продолжай, Оль. Вселенский разум? И ты теперь как бы тоже в нем?
– Ну да. Только никто, да что там… Всё человечество знать не должно. Пока не должно.
– Почему?
– Потому что оно не готово к этим знаниям. Есть существа, которые по уровню развития превосходят людей на несколько порядков, это они объединяют между собой все разумные создания. Но люди в их понимании пока неразумны. И то, что я и ещё несколько первопроходцев слились с разумом, только начало. Нас должно быть много, чтобы подготовить человечество к такому контакту. Ведь нам теперь доступны знания всех существ во вселенной. А каждое новое открытие люди будут использовать себе же во вред. Так уж устроен человек. Сначала он примеряет изобретение в военных целях, а потом уже в мирных.
Возможно, любой бы другой здравомыслящий человек счел бы Ольгу безумной. Но Елена не могла не верить в то, что говорила сестра. В её понимании это было равносильно тому, чтобы не верить самой себе.
– И что же ты такого узнала?
– Представь себе, что будет, если люди научатся путешествовать во времени, подчинять себе законы природы, например, умирать, а потом рождаться, а не наоборот, перемещать свой разум, создавать целые миры силой мысли? К этому человечество пока не готово.
– И когда же оно будет готово?
– Когда все смогут объединиться в одном разуме, причём добровольно. Разве люди пойдут на это? Но разум ищет решения, пробует, экспериментирует, если хочешь. Он не хочет войны, он хочет мирного совершенствования людей.
Недоверчиво подняв брови, Елена беззвучно прошептала:
– Неужели никто ни о чем не догадывается?
– Да в том то и дело, что догадываются. Правда, думают, что нас пытается захватить какая-то непонятая ими цивилизация. Мы – подопытные кролики. Руководство комитета собирает попавших в туман и исследует. Может, жаждут подчинить себе. Но никто из изменённых на это не идет, никто. Именно поэтому практически все симулируют слабоумие, чтобы оградить себя от дальнейших исследований. И только благодаря этому планету не оккупировали ученые, над которыми главенствуют военные и сильные мира сего. Однако нам не очень-то верят, поэтому запрещают общаться людям, не входящим в состав спецслужб. Никто не знает того, что я тебе сейчас поведала.
Сестры замолчали. Ольга внимательно смотрела на Елену, ожидая от нее закономерного вопроса. И он не заставил себя ждать:
– Зачем же ты мне всё рассказала?
– Я хочу, – решительно произнесла Ольга, - чтобы ты помогла мне выбраться отсюда. Если я миную службы, наше дело сильно продвинется вперед. Поверь, высшим существам ничего не стоит сделать так, чтобы человечества не просто не стало, а вообще никогда не возникало во вселенной. Но они хотят дать нам шанс. И потом, они совсем лишены агрессии. Убийство и насилие им неведомо. Я должна остаться свободной. Помоги мне, Лена! Это большая удача, что мы сестры, что мы так похожи, что ты мне искренне доверяешь, и мы можем общаться, невзирая на расстояния и преграды.
– Как?
– Нам надо поменяться местами. Никто не поймет, где ты, а где я. Только не думай, я не заставляю тебя.
– Хорошо, – Елена не стала долго размышлять, – нас всё равно хотели разлучить, какая разница, где мне теперь быть.
Ольга вдруг расплакалась:
– Прости меня, сестричка, прости. Я скорее бы умерла, чем поставила тебя в опасное положение. Но это выше нашей любви, пойми. Мы – лишь песчинки, а будущее гораздо важнее, ценнее, прежде всего для человечества. Мы должны пожертвовать собой, понимаешь? Я до конца жизни буду винить себя за это.
Елена улыбнулась, кивнула и прошла в кабинет врача. На нее выжидающе воззрились Иван и Стас.
– Мне надо отдохнуть, – сказала та чистую правду, – я пойду в свою комнату.
– Иди, – с видимым облегчением согласился Стас. – Как там Оля?
– Всё ещё спит, – тут ей пришлось приврать.
До прилета спецслужб оставалось около часа. За двадцать минут до этого Елена, прокравшись в дальний отсек, подожгла проводку за ящиками с оборудованием, убедилась, что огонь разгорается, и снова ушла в свою комнату. Через минуту сработала пожарная сигнализация. Механический голос объявил, в каком отсеке огонь, какую степень противопожарной системы и эвакуации нужно выбрать и предположил причиной возгорания короткое замыкание или повреждение изоляции электропровода.
Стас убежал в командную рубку задать программу. Иван, нервничая, встал у выхода из кабинета. В этот момент Елена и проскользнула к сестре. Она воспользовалась дверью изолятора, открывающейся прямо в коридор, и Иван её не заметил. Сёстрам потребовалась несколько мгновений, чтобы поменяться одеждой.
– Ну, вот и все, – Елена присела на кровать. В ее глазах появился страх: – Теперь мне надо ждать, когда меня заберут, да? И увезут, да? В психушку, да?
Секунду Ольга смотрела на сестру, а затем решительно заявила:
– Лена, нет! Я не оставлю тебя им, не оставлю. Мы будем вместе!
– Как?
– Мы будем вместе, – отчеканила Ольга, – надо было тебе сразу сказать, но я боялась, что ты не поймешь, испугаешься. Ты ведь мне веришь? У нас ведь одна ДНК, а это очень важно.
Та кивнула, непонимающе глядя на Ольгу:
– Да, я знаю, ты мне говорила, поэтому ты разговаривала со мной через преграду.
– Есть еще кое-что. Ведь когда-то мы были одним телом, мы же сиамские близнецы… И ДНК… Лена, я тебя им не оставлю, я теперь знаю, что военные ученые творят с измененными! – Ольга решительно шагнула к сестре, подняла ее с кровати и крепко обняла. – Не отдам тебя им! Ни за что!
5 Выйдя из изолятора, Ольга быстро подбежала к Ивану, спрашивая, что случилось. Тот, оглядев заплаканную женщину, растерянно ответил:
– Пожар, надо же. И это перед самой комиссией. Не дай Бог заметят, скажут, что у нас тут полный бардак. Сейчас Стас постарается все быстро ликвидировать, провентилировать. Если что, – он предостерегающе посмотрел на Ольгу, – ничего не было. И про зажигалку Стаса забудь! И так у нас неприятности с Олей. Выгонят взашей со станции и не заплатят.
– Хорошо, я не скажу, – кивнула Ольга. Как и ожидалось, Иван принял ее за Елену. – А как там Оля?
– Спала, а сейчас не знаю.
Прозвучал сигнальный гудок, на станцию прибыли спецслужбы. Стас проводил их к изолятору.
Лежавшая в комнате женщина очнулась. Она бессмысленно осматривала пространство вокруг себя, что-то бессвязно мычала и совсем не сопротивлялась, когда ее вывели из изолятора
– Она и правда стала умалишенной, – прошептал Стас, – я впервые вижу человека, попавшего в туман, и уж точно никогда этого не забуду.
– Да, эта женщина абсолютно безумна, она лишена разума.
Спокойный холодный тон Ольги слегка покоробил мужчин. Иван переглянулся со Стасом и чуть слышно шепнул:
– Вот и вся любовь, близнецы, называется!
Развернувшись, Ольга, которую все считали Еленой, прошла в свою комнату.
Она присела на диванчик, улыбнулась и подумала: «Что, Лен, как тебе в одном теле со мной? Или, если хочешь, мне с тобой?»
«Знаешь, Оль, – хихикнул голос у нее в голове, – так странно. Но мне нравится!»
«Я же сказала, что мы будем вместе! Нас ждут великие дела, сестричка! И еще. Теперь я знаю, что надо добавлять в водоросли! Больше не перепутаю!» – и молодая женщина тихо рассмеялась. |
Рассказ открыт для комментариев