Ехать по лесной дороге было приятно.
Вековые деревья, подобно арке, смыкались кронами над головой, и солнечный свет, пробивавшийся сквозь листву, был окрашен в ярко-зеленые цвета. Все вокруг казалось наполненным жизнью – щебетали птицы, насекомые кружили над кибиткой, а из-под колес то и дело выскакивали мелкие лесные грызуны.
Иной московский житель, трясясь на ухабах неровной колеи, уже через пару часов проклял бы окружающее великолепие и грезил лишь о скорейшем приезде, но только Егор Волков. Поездка его длилась уже третьи сутки, но пока никакого дискомфорта молодой человек не испытывал. Жадно всматриваясь в лесные пейзажи, Егор с радостью узнавал в них черты, знакомые с детства. Он ехал домой.
Наконец, свод леса разошелся в стороны, явив взору чистое небо, и кибитка выехала к окраине поселка. Ямщик направил повозку в сторону Управы, которая здесь является и мэрией, и почтой, и даже отделом полиции.
Дальше Волкову было не по пути. Поблагодарив ямщика монетой, он подхватил дорожную сумку и ловко спрыгнул с облучка, на котором провел большую часть сегодняшнего дня. Кибитка, поднимая придорожную пыль, вновь тронула вперед. Егор махнул вслед рукой и зашагал к дому.
После многочасового сидения идти было немного трудно, но приятно. Приподнятое настроение не помешало Волкову отметить запустение, царившее в поселке. Больше половины домов казались покинутыми, пустые дворы и заколоченные окна попадались на каждом шагу.
Засмотревшись по сторонам, Егор едва не налетел на молодого сутулого паренька в очках, по виду – еще недавнего студента. Тот испуганно покосился на мундир, в котором пришлось путешествовать небогатому Волкову, скороговоркой пробормотал извинения и шмыгнул прочь. К такому быстро привыкаешь – сегодняшняя молодёжь не очень-то жалует полицию, пусть даже перед ней простой околоточный надзиратель. Егор пожал плечами и повернул в сторону своего двора.
Дом в его отсутствие немного обветшал, а деревья в саду основательно подросли, но, несмотря на это, было у Волкова ощущение, что он отлучился всего на пару дней. Едва Егор переступил родной порог, как к нему, причитая, кинулась полная женщина, хлопотавшая у печи.
– Егорушка, сынок мой! – она порывисто обняла молодого человека.
«Вот теперь я точно дома» – подумал он, отвечая на объятья. *** – Родненький мой, а похудел-то как! – матушка всё выставляла снедь на стол, хотя на нём уже и не было свободного места. – Ты хоть кушаешь там, в этой Москве проклятой?
– Конечно, – ответил Егор, вдыхая божественные ароматы домашней еды. – Просто на работе двигаюсь много. А, может, не в коня корм.
Женщина улыбнулась старинной шутке. С самого раннего детства Егора отличала крайняя худоба, из-за чего его часто принимали за болезненного, хотя на здоровье он никогда не жаловался.
Рос молодой человек без отца – тот погиб на лесозаготовках, но, против ожидания, маминого сыночка из него так и не получилось. По природе любознательный, Егор открыл в себе огромную страсть к чтению, которую он не мог утолить в маленьком лесном посёлке. К счастью, брат покойного отца служил в Москве и с радостью приютил у себя юного племянника.
За годы учёбы, а потом и службы, Волков навещал родные места всего несколько раз, поэтому внесрочную увольнительную он принял с большой охотой.
Отобедав, отвечая попутно на материнские расспросы, Егор сразу засобирался на улицу.
– Отдохнул бы с дороги, сынок, – начала увещевать его матушка. - Никуда энтот Тимофей не денется!
– Ничего, после еды полезно пройтись, – Егор застегнул мундир. – Ты не знаешь, он дома или в лесу?
– В поселке, – ответила женщина. – Как узнал, что ты приедешь, так его оглоблей на делянку не выгонишь!
Дом его давнишнего приятеля Тимофея Данилова находился на соседней улице, в пяти минутах ходьбы. Там жило большое дружное семейство, для которого каждый приезд Егора становился настоящим праздником. Вот и сейчас малышня с криками носилась возле гостя, за ними показались и взрослые: Тимофей, его младшая сестра и мать.
Друзья были настолько разными, что вокруг все диву давались, как только эти двое могут общий язык находить. Тимофей был мощного телосложения, русоволосый, с ясными голубыми глазами. Работал он, как и все мужчины его семейства – лесорубом, отличался добродушным характером и даже излишней наивностью. Волков же, напротив, был угрюм, предпочитая книги прогулкам с друзьями, имел тёмный волос и карие глаза.
Молодые люди крепко обнялись, и Егор почувствовал, что не может вздохнуть.
– Полегче, Голиаф, – выдохнул он, отстраняясь от друга. – А то в следующий раз переломаешь все рёбра!
– Вечно ты меня всякой гадостью обзываешь, – пожаловался Тимофей. – А я ведь такой, и обидеться могу.
– Не обижайся, лучше давай прогуляемся, – Егор кивнул в сторону улицы. – А то здесь, чувствую, нам пообщаться не дадут.
– Это верно, – согласился молодой лесоруб. – А твой приезд мы ещё успеем отметить… И не надо так грустно вздыхать, батя мой на твой приезд лучшего первача отложил! *** Они неспешно шли по дороге, где в детстве любили бегать наперегонки, и присматривались друг к другу.
– А ты в плечах вырос, – заметил вслух Егор. – И вообще, мужественнее стал, что ли…
– А ты как был тощим шестом, так и остался, – улыбнулся Тимофей. – Тебе надо было камень потяжелее на голову, чтоб хоть чуть-чуть вширь пошел. Ну, да ладно, расскажи лучше, как увольнительную выхлопотал?
– За отличную службу, – ответил Егор. – В моем околотке бунтари себе гнездо свили, а я его нашёл. Кого-то тогда серьёзного взяли, из главарей, генерал-майор меня сразу к себе, похвальную самолично вручил. Представляешь, сам градоначальник!
– Да ну, – глаза Тимофея округлились. – А ты что?
– А я сразу в сыскное отделение попросился, – Волков нахмурился. – Но мне отказали, мол, кто тогда на улицах за порядком будет следить и всё такое… Я сделал вид, что поверил, а генерал-майор, помимо грамоты, увольнительную предложил. Естественно, я согласился.
– А как ты тех смутьянов вычислил? - спросил Тимофей.
Егор усмехнулся:
– Да расскажу если, все равно не поверишь. В общем, книга помогла, про сыщика одного, «Шерлок Холмс» называется. Англицкая книжка, очень интересная, я про нее как-нибудь тебе отдельно расскажу.
Друзья остановились возле очередного опустевшего двора. Тимофей грустно вздохнул и, облокотясь на жалобно скрипнувший деревянный забор, уставился в темные проемы окон дома напротив. Молодой околоточный вспомнил, что там жили давнишние друзья семьи Даниловых – Шпынёвы, дочь которых всегда засматривалась на плечистого лесоруба.
– Тима, что случилось с поселком? – спросил он, оглядываясь. – Куда делись все люди? Неужели лес стал никому не нужен?
– Да нет, – Тимофей, наконец, оторвал взгляд от дома Шпынёвых и тоже огляделся, – Древесину сейчас покупают охотно, цена даже поднялась… А вот люди уехали, Егора, и вряд ли когда вернутся.
– Почему?
– Потому что боятся… Творится не пойми что, я даже не знаю, как объяснить… Власти далеко, Митрич – старый пердун, на все давно положил, короче, ты у нас сейчас единственный реальный представитель закона. На тебя вся надежда, на тебя, и твоего… на книгу, в общем.
Тимофей смущенно замолчал, ему как человеку скромному, было неловко просить помощи у того, кто приехал сюда отдохнуть. Но, с другой стороны, Егор был здешний, а, значит, происходящее касалось и его.
Волков расстегнул мундир и достал из внутреннего кармана маленькую книжицу, в потёртой красной обложке. Открыв примерно посередине, даже не смотря в её сторону, он пролистнул ещё с десяток страниц и явно наугад ткнул пальцем в текст:
«Я не удивился. Меня куда больше удивляло, что Холмс до сих пор не принимает участия в расследовании этого из ряда вон выходящего дела, о котором говорила вся Англия. Весь вчерашний день мой приятель ходил по комнате из угла в угол, сдвинув брови и низко опустив голову, то и дело набивая трубку крепчайшим черным табаком и оставаясь абсолютно глухим ко всем моим вопросам и замечаниям.»
– Вот это сейчас что было? – спросил Тимофей, недоуменно смотря на друга.
– Рассказывай по порядку, – ответил Егор, пряча обратно свою странную книжку. – Я тебе потом всё объясню.
– Да тут и рассказывать-то особо нечего – начал Тимофей. – Просто три месяца назад начались странные вещи… В лесу рабочие не пойми кого видели, вроде зверей, но таких точно у нас отродясь не было! Потом стали люди пропадать – Ерофеич из Управы, Колокольников, Лагутин…
– Ты сам что-нибудь видел?
– Нет, конечно, – молодой лесоруб замотал головой. – Те, кто не пропали, давно уже поуезжали с семьями, из оставшихся только Семитко, но он малость умом повредился, поседел и не разговаривает почти.
– Значит, опрашивать свидетелей не представляется возможным, – Егор задумчиво почесал переносицу. - Ну что же, тогда завтра с утра отправляемся твоих зверей невиданных искать. Не побоишься?
– Да нет, что ты, – Тимофей натянуто улыбнулся. – Только пару ребят с собой захватим… *** Из посёлка вышли, едва начало светать. Еще по-ночному прохладный воздух был насыщен влагой, но дышалось как никогда легко. В светлеющем небе гасли последние звезды, подмигивая Егору на прощанье. Очарованный молодой человек невольно замедлил шаг, вслушиваясь в прощальные трели влюблённого соловья, выводившего рулады где-то за околицей
Но вот посёлок остался позади, и Егор сразу почувствовал, как потеплел воздух. Удивительное дело – под сенью деревьев, в отличие от открытых пространств, температура всегда причудливо колеблется, будто лесу не по нраву окружающая погода. Знойным днём здесь прохладно, а свежей ночью наоборот – тепло.
Впереди шагал Тимофей, ласково оглаживая рукоять топора, висящего на боку, за ним следовал молодой околоточный, прихвативший свой шестизарядный «Кольт». Замыкали скромную процессию братья Еремеевы – Прохор и Степан, вооруженные браконьерскими карабинами. В другой ситуации следовало Егору братьев задержать, да карабинчики конфисковать, но сегодня он был только рад иметь за спиной столь мощное огневое прикрытие. «Кольт», спору нет, машинка хорошая, да только патрон слабоват, а с такими штуцерами и на медведя не страшно выходить.
К слову, место, куда направлялись молодые охотники за неведомым зверем, называлось как раз Медвежья Балка. Было это верстах в пятнадцати от поселка, но из-за неровностей здешнего рельефа пришлось заложить немалый крюк и группа вышла туда только к полудни.
– Привал? – с надеждой спросил Егор, с непривычки натрудивший ноги.
– Да, пожалуй, – согласился Тимофей, осмотревшись. – Вон у того дуба сядем. Манёвры манёврами, а обед должон быть по расписанию!
Несмотря на усталость, Волков улыбнулся. Видно было по молодому лесорубу, как он нервничает, но ничего, держится, еще и шутить силы находит.
«Вон тот» дуб оказался вековым исполином с огромной густой кроной, в тени которой не росло ни травинки. Егор рухнул подле комля лесного патриархаи только отдышавшись, обратил внимание, что земля вокруг корней была основательно перелопачена.
– Свинья порылась, с поросятами – отмахнулся от вопросительного взгляда Тимофей, устроившись рядышком. – Вы, ваше благородие, засиделись в Златоглавой, отвыкли от леса, да и какого лешего, спрашивается, этому чуду-юду в корнях копаться?
– И то верно, – согласился Егор. – А следы тех зверей встречали?
– В том то и дело, что нет, – ответил Тимофей. – Видеть люди видели, портки испортили, а следов потом никаких. Попервой списывали всё на зелёного змия, но когда уже… Эй, а ты куда это навострился?
Вопрос предназначался Степану – закинув карабин за плечо, тот направился к близлежащим кустам. Простой с виду вопрос явно поставил младшего Еремеева в тупик, и он удивлённо уставился на Тимофея.
– Как это куда, – пожал плечами Степан. – По ветру схожу…
– С ума посходили, – сокрушённо покачал головой лесоруб. – Вы что сюда, на моцион пришли? Вот хватай брата, раз на виду стесняешься, и пущай тебя охраняет.
– Да виданное ли дело! – возмутился Прохор. – Может, еще поддержать заставишь?
– Ща осерчаю, – грозно предупредил Тимофей, и добавил. – Обоих.
Братья дружно вздохнули и направились инспектировать кусты вдвоём.
– Чисто малые дети, – деланно пожаловался Волкову дюжий лесоруб, которому новая роль командира очень даже понравилась.
– Так что там с происками змия? – напомнил другу околоточный. – Когда перестали всё на него сваливать?
– Так ровнёхонько, когда Титыч преставился, – начал вспоминать Тимофей. – Они как раз с Лагутиным на засеку шли, а тут… В общем, сердце стало у старика, видимо, от испуга – лицо у него было перекошено, не дай Бог! Лагутина же так и не нашли, сам вспомни, мужики они были сурьёзные, непьющие, у Титыча – так вообще язва была. Вот тут-то народ и всколыхнулся…
На этом месте рассказ был бесцеремонно прерван истошным воплем, от которого у Егора пошёл мороз по коже. Не успели молодые люди вскочить на ноги, как из кустов на них вылетел ошалевший Прохор, и, не переставая вопить, умчался дальше. Что характерно, бежал он один и без оружия.
Тут не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять – таинственный зверь нашёл их сам. Егор едва успел выхватить револьвер, прежде чем сквозь просеку в кустах, оставленную старшим Еремеевым, к дубу выскочила…
Химера. Другого слова для этого кошмарного существа ошеломлённый Егор подобрать не смог. Мощное чешуйчатое тело, формой похожее на собачье, венчала крокодилья голова, бесчисленные зубы не вмещались в пасти и торчали наружу, а когтистым лапам позавидовал бы любой медведь.
Чувствуя, как на голове вовсю шевелятся волосы, Егор начал стрелять прямо в жуткую пасть, но без малейшего успеха. Тварь, нисколько не пострадав от стрельбы, жутко зарычала. Волков едва переборол неодолимое желание броситься вслед за Прохором, тем более, патроны в барабане подошли к концу, но тут перед ним выскочил Тимофей и со всего размаху запустил в Химеру топором.
Топор для лесоруба – больше чем орудие труда и средство самообороны. Некоторые умельцы даже бреются им, ногти срезают, разве что хлеб не режут, а уж бросать его всякий умеет виртуозно.
Импровизированное метательное оружие пролетело сквозь чудовище, будто его, окаянного, вовсе не было. Сила броска была настолько велика, что топор, вращаясь, улетел в те самые злополучные кусты.
Бесплотная Химера припала на задние лапы, будто перед прыжком, и, вдруг, беззвучно исчезла.
– К-куда оно делось? – стуча зубами спросил Тимофей.
Околоточный пожал плечами, и, подойдя к месту, где только что бесновался диковинный зверь, начал внимательно исследовать лесную подстилку. Как он и предполагал, никаких следов там не было.
– Ты веришь в призраков? – поинтересовался Егор у друга, углубляясь в те самые кусты, из которых выскочила тварь.
– Да как-то не особо, – признался Тимофей, поёжившись. – Хотя, ты, скорее, прав. Топор легко пролетел сквозь это… эту…
– Химеру, – подсказал Волков уже из кустов. – Эй, я нашел Степана!
Превознемогая страх, лесоруб последовал вслед за Волковым и увидел распростёртое тело младшего Еремеева. Егор уже склонился над ним, выискивая пульс и дыхание.
– Жив? – Тимофея в жар бросило, когда он представил, как он будет объясняться степановым родителям.
– Да, – обнадёжил его Егор. – В обмороке только. Сейчас в сознание приведу, а ты пока собери карабины, нам еще нужно Прохора найти.
Для обморочного Еремеева хватило пары крепких пощечин. Степан распахнул влажные глаза и, с грустью уставившись на Волкова, молвил:
– Ты тоже умер?
– Типун тебе! – строго возразил Егор. – Живой ты, а коли есть сомнения, я тебе ещё разок пропишу, теперь уже посильнее.
– Пожалуй, не надо, – решил Степан и приподнялся на локтях. – Что с Прошей? И где чудище?
– Братец твой убежал, думаю, с ним всё в порядке, а вот что касается чудища…
– Морок это был, – произнес позади Тимофей. – Егора, посмотри-ка чего я нашёл.
В руках у лесоруба была странная коробка светло-коричневого цвета. Размером аккурат с обувную, только поуже, туфли в такую навряд ли поместились бы.
– Топор её с дерева сбил, – пояснил Тимофей, протягивая непонятную коробку Волкову. – Механизм какой-то, видишь – бок пробитый?
То, что это было какое-то устройство, не вызывало сомнений. Сквозь щель, пробитую лезвием топора, были видны тоненькие пластины и разноцветные проводки. Корпус явно металлический, а опоясывало устройство россыпь маленьких округлых линз.
Ни слова не говоря, Егор вынул из-за пазухи книжицу, которая на сей раз выдала строки:
«– Вы, должно быть, помните, как происшествие с «Глорией Скотт» и мой разговор с тем несчастным стариком, о судьбе которого я вам рассказывал, впервые натолкнули меня на мысль о профессии, ставшей потом делом всей моей жизни. Сейчас мое имя стало широко известно. Не только публика, но и официальные круги считают меня последней инстанцией для разрешения спорных вопросов».
– Непонятно как-то, – заметил Тимофей.
– А мне вроде ясно, – задумчиво произнес Егор. – Нужен специалист. Вот кстати, Варфаломеич ещё живой?
– А что ему станется – пожал плечами молодой лесоруб. – Только с сухими руками к нему нельзя – неуважение получается. Ладно, найдем Прошку и заглянем к этому специалисту… по опорожнению стакана. *** Из леса молодые люди вернулись ещё засветло.
Оставив стучавших зубами братьев на попечение родителей Тимофея, друзья отправились на другой конец поселка.
Анисий Варфоломеевич был личностью очень колоритной, можно даже сказать легендарной для этих глухих мест. Сын приходского священника, который уже в шестнадцать лет убежал из дому «на войну», открыл в себе великий дар – находить общий язык с любым механизмом. Еще во время Балканской компании Анисий зарекомендовал себя как прекрасный механик, который мог с легкостью починить любой агрегат, от походного примуса до паровоза. Начальство высоко оценило таланты юного новобранца, перед которым открывались невиданные для его происхождения горизонты, но прослужил Анисий недолго, уволенный из-за пагубного пристрастия к алкоголю.
В последующие годы мастер-самородок поменял множество работ, зарабатывал, а затем пропивал огромные, по местным меркам, деньги, и вот, на склоне лет приехал в родные края.
Сейчас Анисий Варфоломеевич жил в покосившемся доме, больше напоминавшем сарай. Немногочисленные родственники навещали старика довольно редко, поэтому незваным гостям были здесь только рады.
– Проходите, голубчики, – Анисий, улыбаясь щербатым ртом, засуетился в темных сенях. – Одежонку вот сюда вешайте-с, на крючок.
На улице понемногу начало смеркаться. Старик разжёг диковинную керосиновую лампу, разгоняя полумрак, и пригласил молодых людей к столу. Изнутри дом Анисия напоминал лавку старьёвщика – груды запчастей различной конфигурации, тикающие на разный лад часы, сломанные телефоны, а венцом этого живописного беспорядка было пианино, на котором выстроились горшки с цветами.
Старик протер пыльный стол тряпкой подозрительно бурого цвета и Тимофей тут же выставил свой главный аргумент – пузатую бутыль самогона.
– От оно как, – почесал голову Анисий и засуетился пуще прежнего, пытаясь отыскать немудрёную закуску к столу.
– Не надо, у нас есть, – предупредил Егор, вынимая из заплечного мешка хлеб, колбасу и прочие яства.
Мигом на столе очутились три старых гранёных стакана. Тимофей щедро разлил по ним мутноватый самогон и, чокнувшись со стариком за встречу, лихо опрокинул свою порцию. Егор же едва пригубил, помятуя о крепости напитка и сразу приступил к делу:
– Варфоломеич, мы к тебе за советом пришли, – он протянул давешнюю коробку. – Что это может быть такое?
Анисий заинтересовано повертел в руках непонятное устройство и вздохнул:
– Да, уважаемые-с, тут без ста грамм не разберешь…
Тимофей, разгадав нехитрый намёк, вновь мигом наполнил стаканы. Старик, не поморщившись, осушил свою ёмкость и спросил:
– А где нашли?
Егор с облегчением отставил стакан и принялся рассказывать. Тимофей периодически подливал самогон, преимущественно Анисию, изредка вставляя свои эмоциональные реплики. Старик слушал молча, соловея с каждой новой порцией алкоголя, и не сводил взгляда с устройства, будто хотел просмотреть его насквозь.
Бутылка и рассказ подошли к концу практически одновременно. Коробка покоилась на руках Анисия, который, судя по всему, сомлел от выпитого, прикрыв глаза. Егор ощутил горечь разочарования – перед ним был обычный старый пьяница, которого они, вдобавок, развлекли байкой на ночь.
– Варфоломеич? – окликнул задремавшего Тимофей.
Старик открыл глаза и, вдруг, резко выбросил руку с отжатым указательным пальцем вверх, будто в обвинительном жесте.
– Они смеялись! – резко выкрикнул он, вроде как ни к кому и не обращаясь. – Насмехались надо мной! Мол, Анисий – запойный пьяница, без ста грамм ни к одному агрегату не подойдёт! А что же я, грешный, сделаю, если душу механическую просто так не прочувствуешь?! Надобно расслабиться, фибры распушить, выбросить все мыслишки, а как это сделаешь без выпивки-то?
– Так, мы, пожалуй, пошли, – поднялся со своего места Егор.
– Не верите-с, что у глупой жестянки душа может быть, – с укоризной констатировал Анисий. – А она-то есть! Даже у энтой чудо-юдины!
И указал перстом на коробку.
– И что же её душа поведала? – скептически поинтересовался Тимофей
– Прожэхтор это-с, – пожал плечами старик. – Си-не-ма-то-гра-фи-чес-кий. Он вам картинку показывал, а вы испужались.
Заинтересованный Егор сел обратно, всей душой надеясь, что это не пьяный бред, и он не зря потратил время.
– Вообще-то эта картинка рычала, и вообще выглядела очень… живой, – начал вспоминать околоточный. – И никакого экрана в кустах не было.
– А его ей и не надобно, – отмахнулся Анисий. – Миражи видели-с когда-нибудь? Да и что далеко-то ходить, вот, помню, Минька-киномеханик, пожар прям в театре учудил, а я как раз прожэхтор крутил. Это на экране плоском лица человеческие, аки нарисованные, а в дыму были, матерь божья… Как живые!
– Дыма там тоже не было, – заметил Тимофей.
– Прынцип тот же!
– И кто такое чудо техники смог сделать? – задал главный вопрос Егор.
– Сиё неведомо, – развёл руками Анисий. – Самому интересно, но, боюсь, что столько мне не выпить… Но вы машинку-то оставьте-с, мало ли, может ещё до чего докумекаюсь.
Что ж, хоть что-то они выяснили. Егор поблагодарил старика, и хотел было уже прощаться, как вдруг заметил, что за окнами ветхой избушки подозрительно посветлело. Рассветом это быть никак не могло – молодые люди и двух часов не просидели – значит…
– Пожар! – закричал околоточный и пулей выскочил во двор. Дом Анисия располагался в низине, обзор был плохой, но страшная догадка подтвердилась – над тёмными крышами домов пульсировало ярко-оранжевое зарево. Горело с другой стороны посёлка, на отшибе.
– Склады! – заорал Тимофей, выскочивший вслед за другом. – Давай бегом за мной!
Побежали что есть мочи. Взбудораженный посёлок выплеснул на улицы испуганных людей, метавшихся из стороны в сторону. Некоторые начали вытаскивать из домов добро и складывать его во дворе, другие, посообразительней, бежали навстречу к огню с ведром или лопатой.
Когда Егор выскочил к складам, он сразу понял, что их уже не спасти. Грубовато сколоченные амбары полыхали вовсю, выпуская яркие всполохи в тёмное небо. Вокруг них начинала собираться толпа, но никто близко подойти не решался, да и смысла в этом уже не было. Жар стоял такой, что даже на отдалении стоять было тяжело. Мужики скрипели от бессилия зубами, обливаясь потом, но ничего поделать не могли.
В отдалении Егор заметил странную картину – пожилой мужчина с густыми, собачьими бакенбардами бил по щекам лежащего на спине человека, который не подавал признаков жизни. Угорел? Работая локтями, Волков начал пробираться сквозь толпу, спеша оказать первую помощь.
Приблизившись, Егор узнал в пожилом Афанасия Дмитриевича, главу посёлка, которого за глаза называли Митрич. Тот, видимо устав лупцевать лежащего, схватил того за грудки и начал трясти, как тряпичную куклу, крича:
– Ирод! Алкаш проклятый, да я тебя на каторгу отправлю-на!
– Что здесь происходит? – задал Егор резонный вопрос.
– Ты кто такой-на? – вскинулся Митрич, не узнав околоточного. – Сейчас и тебе пропишу – запотеешь кувыркаться!
– Не получится, Афанасий Дмитриевич, – возразил Волков. – Я хоть и не при исполнении…
– Егорушка! – просветлел лицом глава посёлка. – Родненький-на, ты к нам в гости приехавши?
– Так точно, – кивнул Егор. – Что с этим?
Митрич перевел взгляд на человека, которого он по-прежнему поддерживал в сидячем положении и скривился. Зло плюнув в сторону, глава разжал руки и безвольное тело откинулось обратно, распластавшись на земле.
– Сторож энто, – пояснил он, вставая с колен. – Бывший-на. Где он только нализаться успел…
– Я посмотрю, – Егор склонился над телом. – Так это он склады сторожил?
– Он, уродец, кто ж ещё, – невесело усмехнулся Митрич. – Часа не прошло, как на пост встал-на.
Зрачки у бессознательного были с булавочную головку, дышал он мерно, пульс бился ровно, но ни на какие попытки его поднять он не реагировал. От лица разило водкой, даже воротник ей пропитался. А изо рта, что характерно, не пахло.
– Усыпили его, – констатировал Егор. – Потом облили водкой и подожгли склады.
– Но на кой ляд? – удивился Митрич. – Если хотели скрыть кражу-на… Зачем было всё поджигать? Это ж чистейшее-на вредительство!
– Пока не знаю, нужно подумать.
– Ты подумай, дорогой, – заискивающе попросил Митрич и, приобняв, жарко зашептал в ухо. – А я уж тебя не забуду-на, отблагодарю, как полагается!
– Хорошо, – согласился Егор, сбрасывая с себя руку. – Только обойдемся без благодарностей.
Из бушующего пламени стал доноситься нарастающий треск – лопались сосновые балки. Толпа отпрянула от бараков, некоторые даже повернули домой. Из толпы вынырнул Тимофей с раскрасневшимся лицом и спросил:
– Что делать будем?
Егор привычным движением достал книжицу.
« – Это было вчера, мистер Холмс, и с того часа я ее не видел и не знаю больше ничего об этом странном деле. В первый раз легла между нами тень, и я так потрясен, что не знаю, как мне теперь вернее всего поступить. Вдруг сегодня утром меня осенило, что если есть на свете человек, который может дать мне совет, так это вы, и вот я поспешил к вам и безоговорочно отдаюсь в ваши руки».
– Я, кажется, начал понимать, – поделился лесоруб. – Утро вечера мудренее, значит?
– До утра сюда всё равно не сунешься, – пожал плечами Егор.
И они пошли спать. *** Видимость была плохая – густой, наполненный пылью воздух клубился над понурыми спинами отъезжающих. Егор стоял на обочине и с грустью смотрел вслед веренице повозок, уходившей лесной дорогой прочь от посёлка. Где-то взахлеб плакал ребёнок, повсюду раздраженно ржали лошади, пытаясь достать копытом собак, с визгом носившихся меж повозками.
На щеке молодого человека еще не обсохли солёные слёзы матушки, которая никак не хотела уезжать, не взирая ни на какие уговоры. Это прощание стало для Егора тяжким испытанием, но все же он добился своего. Несмотря на горечь внутри, Волков понимал, что поступил верно. Над посёлком все явственней сгущались тёмные тучи, и пока околоточный не был уверен, что сможет предотвратить грядущую бурю.
Неведомый противник, оставаясь в тени, оказывался каждый раз на шаг впереди, словно издеваясь над Егором, заигравшимся в сыщика. То, что это всё человеческих рук дело, стало ясным, когда выяснилось предназначение странного проектора. Цель долго выискивать тоже не пришлось – после поджога складов посёлок остался на грани голода и все вольнонаёмные и не имевшие своего хозяйства подались обратно, к цивилизации. Значит, кто-то хочет, чтобы здесь осталось как меньше людей. Вот только зачем?
Сегодняшнее утро Егор с Тимофеем провели на пепелище, ужасно испачкались, но ничего путного так и не нашли. Горело здесь как в печи, уничтожены все годовые запасы, посылаемые из губернии. Очнувшийся сторож картины не прояснил, так как ничего не помнил, но похмелья у него, что характерно, не было.
– Я как погляжу, оставлять следов этот аспид не любит! – констатировал лесоруб, в очередной раз провалившись по пояс в ещё тёплые угли. Если он что и обронил, то это наверняка уже сгорело!
Это замечание вызвало у Егора мысль совсем другого характера. Коробка! На данный момент эта была единственная ниточка к преступнику, а они оставили её почти без охраны.
К дому Варфоломеича бежали ничуть не тише, чем вчера, но, увы, было уже поздно. Старик лежал в кровати без дыхания, будто во сне, прижимая окостеневшей рукой початую бутыль какого-то жуткого пойла.
Увидев такую картину ещё пару дней назад, Егор ничуть бы не удивился, и посчитал причину смерти естественной. Но сегодня он уже знал, что неведомый противник предпочитает не афишировать свою деятельность.
Тщательный обыск в доме покойного выявил только одно – устройство пропало. Ни следов, ни каких либо улик так и не нашли.
– Лабудой мы какой-то занимаемся, – пожаловался Тимофей другу. – Бегаем туда-сюда, как заполошные, а результата нет.
–Ты прав, – согласился Егор. – Надо успокоиться и подумать. Кто мог знать про коробку?
– Ну, мы с тобой никому не говорили, – лесоруб задумчиво почесал подбородок. – А братаны-испужанцы не знали, куда её отнесли.
– Это элементарно вычисляется, – возразил Волков. – Пошли к ним.
У Еремеевых молодых людей ждало новое разочарование братья накануне так напились, что не помнили даже, были они на пожаре или нет. По посёлку их явно спьяну пошатало, кому-то они даже умудрились рассказать про вылазку в Медвежью Балку, но никаких подробностей Егор из них выудить не смог.
Оставив братьев наедине с рассерженными родителями и рассолом, друзья обсудили сложившееся положение и разошлись. Тимофей направился предупредить многочисленную родню забаррикадироваться в доме, а Егор решил отправить матушку на время к тётке в губернию.
И вот он стоял на пыльной обочине и решительно не знал, что ему делать дальше. Конечно, можно было обратиться за помощью к книге, но минувшие события убедили его, что он занимается скорее шаманством, чем расследованием. Правильно, что его не хотели брать в сыскное…
Надо было с чего-то начинать. Великий сыщик обычно начинал с мотива, от которого распутывал клубочек причинно-следственной связи к самому преступнику. Очертания мотива есть, но цель его по-прежнему не ясна – зачем кому-то нужно, чтобы здесь оставалось как можно меньше людей? Да тут вообще на многие десятки вёрст – дремучие леса, куда уже уединеннее…
Значит, целью является посёлок или место неподалёку. Других объяснений в голову пока не приходило. Поразмыслив так и эдак, околоточный повернул в сторону Управы если кто и знает много про здешние места, так это Митрич.
Пыль от повозок уже улеглась, и вдоль дороги стремительно проносились юркие ласточки – предвестницы дождя. Непогода в это время года непростительно растягивается, через месяц дороги станут непролазными и сообщение с посёлком восстановится только по первому снегу.
А ведь это фактически изоляция, не зря ведь столько народа уехало, лишившись запасов на зиму, и большинство из них крепкие, тёртые жизнью мужики…
Тряхнув головой, прогоняя тревогу, Егор ускорил шаг. Неожиданно у молодого человека возникло чувство, что за ним кто-то пристально наблюдает. В отличие от прочих деревенских, околоточный прекрасно знал, что это не враки – по службе сталкиваться приходилось. Особенно хорошо чувствуется взгляд затылком, непонятно почему, но факт.
Егор нарочито расслабленным движением положил руку за пазуху и нащупал рукоять револьвера. Взгляд стал напряженным, как натянутая струна. Неужели прицеливается?
– Егора! Чего ты там копаешься, потерял что? – поинтересовался Тимофей, выныривая из какой-то глухой подворотни. – Или опять за советом?
Ощущение взгляда начало истончаться и, наконец, пропало совсем. Облегченно вздохнув, Егор отпустил рукоять и вытащил красную книжицу:
« – Я оглянулся на ходу – из окна на втором этаже за нами следило то желтое, мертвенное лицо. Что могло быть общего у этой твари и моей жены?». *** Управа была единственным каменным сооружением в посёлке, гордо возвышавшимся над коренастыми избами и угловатыми бараками вольнонаёмных. Возле входа обнаружилось сразу два охранника с карабинами, а раньше-то и одного видеть было редкостью, даже в день расчёта.
Охранники узнали друзей и без препонов впустили. Внутри было пыльно, пахло старыми сапогами и тем самым неистребимым духом, каким веет от любой государственной конторы. Большинство дверей оказалось закрытими, видимо, и местные работники не избежали общей паники и подались вместе с отъезжающими.
В кабинете на всю стену висела огромная карта губернии, на полу – прохудившаяся медвежья шкура, а на резных подоконниках стояли горшки с засохшей геранью, вот, пожалуй, и вся обстановка. Митрич восседал за огромным дубовым столом и выводил что-то на писчей бумаге, прикусив в задумчивости губу. Когда Егор с Тимофеем, постучавшись, вошли, тот отбросил кляузы и пригласил молодых людей присесть рядышком, на лавку.
– Афанасий Дмитриевич, мы к вам с вопросом пришли, – предупредил Волков и, подумав, добавил. – Пить не будем.
– Ну, это понимаю, сурьёзным же делом занимаетесь-на, – Митрич набрал в грудь воздуха и зычно рявкнул. – Митя! Чайку организуй-на для гостей!
– Дмитрич, у тебя что, секретарь объявился? – удивился Тимофей.
– Не-а, - довольно осклабился глава посёлка. – С губернии-на присали, помочника. Головастый парень, я вам скажу, сейчас весь расчёт на нём, а мне, старику, почёт-на и уважение…
В кабинет вбежал худощавый молодой человек, в котором Егор с удивлением узнал того самого парня, которого видел в день своего приезда. Помощник проворно разлил чай, оставив на столе плетёную корзинку с баранками, и удалился.
– Не нарадуюсь-на, - поделился Митрич. – Ну да ладно, что у вас за вопросы?
Егор начал излагать свою теорию. Глава слушал молча, попивая чай и хрустя баранками. Когда околоточный закончил, Митрич извлёк из недр стола длиннющую трубку и крепко затянулся.
– Так-то оно так, – согласился он с доводами Волкова. – Только ерундовина всё равно выходит-на. Нет тута ничего полезного, глухомань вокруг, едва человеком освоенная. И кладов быть не может, если только уж совсем древних… Да и что тот клад – выкопали, да ушли. Тут что-то другое…
– А в посёлке самом никаких изменений не предвидится? – на всякий случай уточнил Егор.
– Это после того, как у нас тут все к чертям сгорело-на? – невесело усмехнулся Митрич. – За срыв лесозаготовок спишут меня, всего и делов… Дело-то к зиме, всем дрова нужны. Да, ещё геологов группа в следующем году в наши края приедет-на к лету, просили обеспечить, да чего уж теперь…
– Геологи, значит… – задумчиво повторил Егор, привычно потянувшись за пазуху, но в последний момент отдернул руку. – Нам нужен список людей, появившихся здесь в последнее время, особенно интересуют те, кто остался здесь на зиму после пожара.
– Сделаем-на, – кивнул Митрич. – Митя нарисует в лучшем виде, он у меня головастый!
– Слушай, а когда твой Митенька сам приехал? – поинтересовался Егор.
– Да почитай, три месяца уже, – беспечно пожал плечами глава и Тимофей чуть не поперхнулся чаем. – Только вот учёбу окончил, и сразу на службу отправили-на, взамен пропавшего Ерофеича.
Молодые люди выразительно переглянулись.
– Спасибо за чай, – поблагодарил Егор, поднимаясь. – Будет что, обязательно сообщим. И вот еще… Человек нам нужен, надёжный. Такой, чтобы завсегда мог спину прикрыть, чувствую, вдвоём мы не сдюжим.
– Своих людей-на дать не могу, звиняйте, но есть один тут, на примете, – недовольно скривился Митрич. – В погребе сидит-на, богатырь всея Руси, чтоб он провалился… С обозом его хотел в кутузку послать, ну раз такое дело, забирайте!
– Это бывший егерь чтоль? – удивился Тимофей. – Он же из беглых, дикий совсем!
– Других нету, – развёл руками глава посёлка. – Можете из мужиков набрать, но вояки из них, сами знаете… Легче навозом застрелиться-на!
– Берём – согласился Егор.
Глава порылся в столе и выудил оттуда амбарный ключ, толщиной с палец. Потом, спохватившись, вновь завёл руку под столешницу и на этот раз вытащил натуральный обрез и связку ружейных патронов к нему.
– Картечные-на, – уточнил Митрич, протягивая обрез Тимофею. – А то негоже как-то воевать с голой…
– Спасибо, Афанасий Дмитриевич, – от души поблагодарил за подарки Егор. – Мы пойдем, пожалуй.
– Давайте, родненькие-на, – Митрич размашисто перекрестил молодых людей. – С Богом! *** В подвале было сумрачно и сыро, дрожащий свет от керосиновой лампадки едва разгонял темноту по углам. Нестерпимо несло какой-то плесенью, перебивавшей даже запах нужника.
– Ты вообще уверен, что нам это так необходимо? – в очередной раз поинтересовался Тимофей.
– Абсолютно, – Егор нашел искомую дверь, закрытую на внушительный амбарный замок и вытащил ключ. – Нас мало, а сколько людей стоит за этим Митей – неизвестно, но я уверен, что он действует не в одиночку.
– Так что же, он – главный?
– Вряд ли, не тот у него взгляд, – околоточный с хрустом провернул ключ в замке и распахнул дверь. – Но то, что он причастен ко всем этим событиям – несомненно. Появился он в посёлке накануне всех событий, а его предшественник – Ерофеич – первый из списка пропавших. В день моего приезда этот Митя не отправился разбирать почту, а зачем-то шастал по посёлку. А корреспонденция была важная, судя по словам ямщика, прямиком из губернии. И ещё, в ночь пожара его никто не видел близ складов, а почему?
– Думаешь, он тогда был у Варфаломеича?
– Верно, судя по окоченению, старик умер ещё ночью, мы же пришли туда днём.
За дверью оказалась крохотная каморка, почти всё пространство которой занимали грубо сколоченные нары, на которых лежал человек в драном тулупчике. Заслонивши глаза, привыкшие к полумраку, он весело поинтересовался:
– На каторгу изволите?
– Обойдешься покамест, пойдём, – Егор поманил запертого за собой. – Никаких сделок тебе не предлагаю. Можешь идти на все четыре стороны, но помни – ближайший населённый пункт отсюда за сотню вёрст, и вряд ли тебе там будут рады.
– Ну, не дурак, – кивнул человек, огладив лысую как колено голову. – Помощь требуется?
– Да, нужно нас прикрыть, – стал объяснять Волков, выводя запертого прочь из погреба. – В посёлке действует банда… Даже не знаю кто они, но цель, кажется – избавится от всех местных жителей. За ними уже несколько погибших, вникаешь?
– Лихо тут у вас, ребята, – с одобрением заметил человек. – Лазарь. Просто, без отчества.
– Егор, – представился Волков. – А это Тимофей, мой друг. Так, тебе нужно оружие и одежда, думаю, что-нибудь из моего гардероба подойдёт.
– Благодарствую ребята, но я как-нибудь сам прибарахлюсь, – замотал головой Лазарь. – Вы идите, куда шли, я вас через полчасика нагоню, и будет вам ангел-хранитель, только без крылышек, уж не обессудьте…
Бывший егерь откланялся и был таков. Тимофей поскрёб в затылке и хмуро заметил:
– Похоже, нас надули.
– Что ж, поживём – увидим, – пожал плечами Егор. – Нам нужно обыскать дом этого самого Мити, пока он в Управе. Доводы доводами, а пока улик против него никаких. *** Жилищем предполагаемого преступника оказалась низенькая изба, сложенная из второсортных потемневших брёвен. С замком на двери Егор справился без проблем –знакомый филер научил, но перешагивать за порог не спешил, а стал внимательно исследовать истоптанные половицы.
– Мы тут как прыщи на голом месте, – заметил Тимофей. – Может, зайдём уже?
– Что-то тут не так, – задумчиво пробормотал Егор. – Порог не истерт, значит, на него давно не наступали, а почему?
– Хозяин суеверный, – пожал плечами лесоруб.
Околоточный оторвался от порога и стал теперь изучать наличники на косяке. Осмотр показал, что их совсем недавно снимали – видимо, что-то там спрятано.
– А этот Митя не любит незваных гостей, как я погляжу, – хмыкнул Егор, широко шагнув внутрь дома. – Иди шаг в шаг, там скорей всего взрывчатка спрятана, взлетим к чёртовой матери.
Тимофей посерьёзнел лицом и повторил манёвр околоточного. Оказавшись внутри, Егор осторожно начал обход дома, внимательно глядя себе под ноги. Видно было, что здесь живет холостяк, мало того, человек неопрятный и неаккуратный. Повсюду валялись разбросанные вещи, грязная посуда стояла на бланках каких-то документов, а стекла на окнах, судя по слою грязи, протирали в прошлом году.
Посреди единственной жилой комнаты стоял широкий стол, на котором стоялбольшой металлический короб, с мягкими, обтекаемыми гранями. Было в его внешнем облике что-то такое же, как и у проектора в лесу, будто не люди это делали.
На столе, помимо прочего, вперемешку лежали диковинные инструменты, большинство из которых Егор опознать не смог. На поверхности обнаруженного устройства никаких линз не было, а стыки плотно прилегали друг к другу без всяких шурупов.
–А я смотрю, этот парень не особо-то и скрывался, – заметил Тимофей. – Конечно, хата была закрыта, но это уже как-то чересчур нагло…
– И это мне очень не нравится, – поделился Егор опасениями. – По всему выходит, что знают они про наши поиски, а никаких мер, чтобы нас устранить не предприняли. Значит, эти люди нас не боятся, думают, что мы не сможем им помешать.
– Самоуверенность многих под монастырь подводила, – пожал плечами Тимофей. – И что будем делать с механизмом? Может его как давешнего, топором вскрыть и посмотреть, что внутри?
– Я те вскрою, вандал хренов! – произнес насмешливый голос за их спинами. – Руки по швам, стволы на пол!
Егор медленно, не делая резких движений, обернул голову и увидел, что друзья оказались под прицелом двух мужчин – бородатого, незнакомого мужика, одетого как вольнонаёмный, и давешнего Мити, скалившегося злобной усмешкой.
– Чего рты раззявили? – он качнул странным пистолетом с очень длинным стволом, указывая, куда бросать оружие. – Давайте без глупостей, пинкертоны, иначе мы из вас дуршлаг сделаем!
Егор готов был провалиться сквозь землю от стыда. Надо же, так опростоволоситься! Увлеклись обыском, а сами про тылы и забыли, а это непростительная ошибка.
Тимофей с недовольной миной отбросил обрез в сторону, и Егор последовал его примеру. Что ж, пока фартуна а стороне негодяев, но, как говорил великий сыщик, даже поражение нужно повернуть в свою пользу. Митя сейчас расслаблен и может наболтать много лишнего.
– Как вы поняли, что мы здесь? – спросил околоточный.
– Заткнись, питекантроп, всё равно же не поймёшь про камеры и датчики движения, – отмахнулся парень и обратился к бородатому. – Что с этими придурками делать будем?
Второй негодяй пожал плечами:
– А чё тут думать, кончаем бакланов и валим на хазу! – он довольно хохотнул. – Какая разница, где им сдохнуть, один хрен тут всё взлетит к чертям. И слаба Богу, я тебе скажу, заманался уже лес валять – как на зону опять вернулся!
– Ну, так тому и быть, – кивнул Митя. – Парализуй их для начала, я инструмент соберу и уходим.
Разум Егора отчаянно метался, ища выхода из сложившегося положения. До противника не допрыгнуть, они в другом конце комнаты, укрыться от огня здесь тоже негде.
– Дасвидос, бакланы, – глумливо «попрощался» бородатый, направляя на них странное устройство, лишь по форме напоминавшее пистолет. – Мы шахту вашим именем назовём, анекдоты ходячие.
Неужели это самый последний миг, после которого Егора ждет забвение и небытие? Время вокруг него замедлилось, растянулось, будто патока, льющаяся через грай кувшина. Молодой человек ясно видел, как напрягаются мышцы убивца на указательном пальце, лежащим на спусковой скобе. Но, одновременно с этим, за его спиной мелькает лысая макушка, а шею обхватывает жилистая рука. Раздался тошнотворный хруст, тянувшийся вечность, и бородатый начал медленно оседать, удивленно выпучив остекленевшие глаза.
Митя, не понимая в чем дело, стал оборачиваться на звук, но Егор уже сорвался с места, разрывая мышцы об ставший упругим воздух. Негодяй успел развернуть свой корпус лишь на половину, когда околоточный всей массой врезался в него, отводя руку с пистолетом в сторону.
В голове билась настойчивая мысль – ни в коем случае не убивать! Сбитый с ног Митя еще не успел ещё упасть, как Волков без замаха ударил его крюком в челюсть. Мир снова обрел прежнюю скорость, и Егор в обнимку с бесчувственным телом кубарем покатился по полу, остановившись только у стены.
– Неплохо, я бы сказал, – раздался над ним голос Лазаря. – Взрывной ты малый, аки пробка из бутылки выскочил!
Сильные руки бывшего егеря помогли приподняться и Егор обессилено привалился к стенке. Дыхание никак не восстанавливалось, мышцы болели, будто его прессом раздавило, а перед глазами стоял сплошной туман.
– С ним всё в порядке? – спросил обеспокоенный Тимофей.
Волков хотел сам сказать, что он пока ещё в сознании, но язык бесполезным отростком лежал во рту и шевелиться никак не желал.
– Отойдёт скоро, – успокоил лысый спаситель. – Ты мне помоги третьего с улицы притащить, чтоб не отсвечивал. В отличие от некоторых, эти постового оставили.
– Ты что, и третьего успокоил?!
– Тише будь! Вот послужил бы с моё, и научился бы часового за пищак брать не хуже ассасина.
– Не надо его сюда, – наконец, нашел в себе силы прохрипеть Егор. – Они знали, что мы шаримся в доме, хоть находились далеко отсюда. Мёртвых в сарай, а парня срочно в чувство привести, за околицей.
– Ишь ты, раскомандовался – покачал головой Лазарь, однако же подчинился.
Времени было мало, а в голове стояла каша почище винегрета. Слова негодяев никак не собирались в целостную картинку, а некоторых выражений Волков так и не понял.
Итак, скоро тут всё «взлетит к чертям», что это значит? Егор вновь взглянул на стол и обомлел от догадки.
– Бросайте всё и тащите Митю, у нас мало времени!
Тимофей было сунулся забрать с собой коробку, но Волков его остановил:
– Это бомба, не трожь пока. Взорвётся она не сейчас, иначе бы они торопились куда сильнее. Лучше помоги встать.
Опираясь на друга, Егор покинул избу.
Итак, говор покойного напоминал хитровский, он был явно из бывших арестантов, а вот Митя – совсем другое дело. Как он их назвал, – питекантропы? То есть древние люди… Сам Митя из интеллигентов, личность подлая, которая в отрочестве наверняка подвергалась гонением сверстников. Он упивался властью над беспомощными людьми, это было хорошо видно.
Волков уже в который раз подавил желание лезть за пазуху спросить совета. Пора было жить своим умом. Великий сыщик никогда не опирался на авторитеты, и до всего додумывался сам, пользуясь своими энциклопедическими знаниями. А чем у него, у Егора они хуже?
Что-то важное зудело на задворках сознания, но стоило на этом сосредоточится, как мысль ускользала, будто рыбешка из голой руки.
– Так, мы уже достаточно удалились от дома, – констатировал околоточный, осмотревшись. – Я тут присяду, мне надо подумать, будьте недалеко.
Они очутились в чужом, заброшенном дворе. Егор прислонился к стогу прелого сена, а Лазарь и Тимофей потащили бесчувственного к поилкам у сарая, в которых ещё осталась грязная дождевая вода.
Бородатый говорил про хазу, значит, заговорщики не одни. Судя по его словам, взрыв будет достаточно мощный, чтобы смести посёлок с лица земли, хотя, судя по габаритам бомбы, верилось в это с трудом.
Околоточный достал обездвиживающий пистолет, которым угрожал покойный. На игрушку он больше походил, даже дульного отверстия не было. Однако, если вспомнить сторожа сгоревших складов…
На штакетину изгороди присела мелкая пичуга, ища чем бы поживится. Егор мысленно попросил у неё прощения, прицелился и утопил курок. Птичка замертво упала наземь, будто удар её хватил. Работает чёртов пистолет, хоть и непонятно как. Откуда вообще такие технологии?!
И тут Егор вспомнил последние слова бородача. Шахта! Но нет тут никаких месторождений, по словам Митрича, сюда геологи даже ещё не заезжали, будут только в следующем году. Откуда же они знают, где копать…
В голове будто вспышка случилась – перед глазами в один миг проплыли события последних дней, постепенно укладываясь в одну безумную картину. Многого, конечно, Егор ещё не понимал, поэтому следовало этого Митю хорошенько расспросить. Питекантропы, значит? Да только древние люди книжек не читали и воображение не развивали!
– Спасибо вам, господа Конан Дойл, Уэллс и прочие, освещающие мне путь во тьме, – прошептал околоточный, поднимаясь с сырой земли.
У сарайчика Тимофей призывно замахал рукой. Проснулся, значит, сомлевший паренёк. Что ж, пришло время задавать вопросы, а там будет видно, кто хитрей – простой околоточный надзиратель Егор Волков или люди будущего. *** Осенний вечер только вступал в свои права, а в лесу уже царил мягкий полумрак. Егор лежал на спине, позволив душистым травинкам щекотать лицо, и наслаждался этим минутным затишьем. Сегодня вечером всё так или иначе решится, и от его плана зависело, кто одержит победу.
В который раз околоточный прокручивал в уме свой замысел, ища в нём изъяны, которые могут всё погубить. Лазарь между тем, как более опытный в боевых действиях человек, занимался распределением ролей.
– А почему именно мы? – с обидой в голосе спросил Прохор Еремеев. – Пусть лучше Стенька пойдёт, он сноровистей.
– Объясняю в последний раз, для слабоумных, – начал закипать бывший егерь. – Стенька мне нужен здесь, потому как он хотя бы в курсе, с какого конца ружье стреляет. Ваша задача проста до идиотизма – изображая из себя горе-охотничков, заплутавших в лесу, проходите мимо входа и направляетесь дальше, к оврагу, где будем ждать мы. Лучше вас двоих с этим никто не справится, главное – чтобы они поверили!
– Поверят, – хохотнул Тимофей. – Уж очень у нас братья… натуральные!
– Улыбальник захлопни! – навел дисциплину Лазарь. – Ты сам-то хоть помнишь, что делать?
– Разумеется! Если обездвиживающий пистолет Егора не сработает, глушим по темечку, чтоб не пискнули, оружие отбираем и вяжем.
– Ну, хоть кто-то… – Лазарь поправил трофейный длинноствольный пистолет и кивнул братьям. – Пошли с Богом!
Еремеевы, вскинув карабины, скрылись первыми, за ними последовали остальные. Митрич, по такому делу, дал четверых с оружием, еще нескольких толковых охотников взяли в посёлке.
– А ты уверен, что энтот убивец нам не соврал? – спросил егеря кто-то из группы.
– Его сейчас Митрич за причинное место клещами держит и, если что-то пойдет не так… Ну не враг же он себе?
Дальше пришлось разделиться. Лазарь, с двумя помощниками, отправился к оврагу, а Егор с оставшимися людьми, должен был ждать неподалёку от входа в логово. Самое главное было – не попасть в зону действия чувствительных приборов обнаружения. Митя на их счёт предупреждал особо, глупо было бы не прислушаться к его словам.
Первая часть плана прошла как по нотам. Вслед за непутёвыми братьями из-под земли выскользнули двое. Приказ у них был такой – не оставлять в живых, проходящих мимо замаскированного убежища, пусть даже они ничего и не обнаружили. На взгляд Егора – излишне жестокая перестраховка, но жалостью люди будущего, судя по всему, не страдали.
Спустя несколько минут к отряду вновь присоединился Лазарь, сообщив, что захват проведён удачно, и они разжились ещё двумя обездвиживающими пистолетами.
– Ключ нашёл? – сходу спросил Егор.
– Целых два, – похвастался егерь, протягивая находку. – Теперь не стыдно и в гости заглянуть.
Ключами оказались два крохотных прямоугольника из неизвестного сплава – очень легкие и прочные. Егор взял себе один и скомандовал:
– Вперёд!
Люди вскинулись и побежали к лазу. Скрываться более не было смысла, а промедление могло обернуться провалом. Егор первым подскочил ко входу – им оказался заложенный ветвями металлический люк. Как учил Митя, приложил ключ-прямоугольник к светлому пятну и тот, с шипением, отворился, скользнув в сторону. За люком оказалась каменная лестница, уводящая свои ступеньки вниз, прямиком в убежище.
Проход был узкий, поэтому выстроились по двое. Лазарь и Егор спускались первыми, держа оружие наготове. Застать врасплох противника не удалось, да на это и не рассчитывали. Только они вбежали в просторную залу, куда привела лестница, как загрохотали выстрелы и над их головами засвистели пули. Егор пригнулся и юркнул за какой-то громоздкий механизм, а вот бежавший за ним человек Митрича упал замертво.
В гулком помещении выстрелы казались артиллерийской канонадой. Лазарь времени не терял, стреляя с обеих рук, и уже успел повалить парочку дюжих охранников. Откуда-то сбоку выскочил еще один, паля очередями из своего диковинного оружия. Егор выстрелил из него из обездвиживающего пистолета, и тот рухнул, зажав в судороге спусковую скобу. Еще пару секунд оружие продолжало стрелять в стену, наконец, сухо щёлкнув, смолкло, и наступила звенящая тишина.
– Есть кто живой? – гулким эхом раскатился по зале голос Тимофея.
– Заткнулся бы и помог раненых вязать, – посоветовал ему с другого конца Лазарь. – Эй, околоточный, давай сюда, я умника взял!
Облегченно вздохнув, Егор покинул своё убежище и пошёл на голос. Скоротечная битва оставила немало разрушений, но в основном досталось стенам из блочного камня, а главные механизмы, похоже, уцелели. Помещение, где прятались негодяи, было небольшое, сплошь заставленное незнакомой техникой. На противоположном конце располагалась комнатка, вроде каптёрки, где Лазарь держал на прицеле побледневшего парня. Тут же располагалась и сама Машина – огромный металлическая ниша в стене, где без проблем разместилось бы несколько человек.
Совсем не такая, какой описывал её Уэллс, но принцип тот же. Сказать по правде, это только её часть, другая, куда большая, стоит сейчас на этом же самом месте, только чуть более века спустя.
Конечно, можно было её просто сломать, но экспансию из будущего это бы не остановило. Если хочешь избавиться от сорняка – вырви его с корнем.
Парнишка, между тем, хлопал удивлёнными глазами и испуганно косился на пистолет. Был он не такой испорченный с виду, как Митя, но, как сказал однажды один мудрец: «Скажи мне, кто твои друзья, и я узнаю, кто ты сам». Этот молодой человек мог стать блестящим учёным, а вместо этого связался с бандитами.
– Ты повнимательнее с ним, – напутствовал околоточный Лазаря, убедившись, что тут всё в порядке. – Я тебе сейчас кого-нибудь в помощь пришлю.
В зале понемногу наводили порядок. Беспечность бандитов, полагающихся на свою передовую технику их же и подвела, но штурм всё равно дался дорогой ценой – трое убитых и два тяжелораненых. Тимофей тоже получил легкое ранение по касательной, но назвал его царапиной и от перевязки отказался. Из четверых бандитов, находившихся в убежище, в живых остался лишь один, которого обездвижил Егор.
И тут случилось непредвиденное – одна из стен над группой механизмов матово засветилась, и на ней возникло изображение человека.
– Лысый, ты что творишь, мля? Почему тревогу врубили?
Проклятье! О таком Митя не предупреждал, видимо, бандиты успели послать какой-то сигнал в будущее и с ними… связались.
Околоточный, глубоко вздохнув, шагнул к странной стене, с удовлетворением отметив, что нагромождение техники мешает обзору неведомого собеседника. Главное теперь – не удивляться и выглядеть уверенно. Егор для простоты общения представил себе, что говорит с человеком, просто находящимся за прозрачным стеклом, и плевать, что их разделяет столетие.
Человек выглядел грозно – коротко стриженный, с мощным подбородком, жестокими складками у рта и пронзительным взглядом из-под густых бровей. Несомненно, перед Волковым сейчас предстал предводитель всей этой шайки.
– Ты кто такой? – с ноткой удивления спросил его главарь.
– Околоточный надзиратель Волков, Егор Фомич, – представился молодой человек. – Ваши люди перебиты, либо взяты в плен. Я хочу обговорить условия их возвращения.
– Мля, фраер, мне условия ещё ставить будешь? – зарычал в ответ человек. – Ты хоть представляешь, с кем связался?!
– Я прекрасно осведомлен и про ваши цели, и про Машину. Вот только единственно чего не знаю, как вас зовут…
– А меня звать не надо, я к тебе сам приду! Что ты вообще можешь понимать про нас, деревня дремучая?
– Я хоть и не из вашего столетия, но общее представление о Машине имею, читал как-то, – поделился Волков. – А до остального дошёл дедуктивным методом, изволите изложить?
– Ха, ну давай, – усмехнулся главарь. – Спой напоследок.
Тянет время, понял Егор. Не с чего предводителю в такой ситуации досужие рассуждения слушать, замышляет он что-то. Придется рискнуть и подыграть ему.
– Итак, я расскажу, как было дело, а вы меня, если что, поправите, – начал околоточный. – Начну с того, что в ваши руки попала передовая технология вашего времени, Машина, с помощью которой можно отправиться в прошлое. Уверен, что это не серийное производство, а гениальное, но кустарное изобретение, со своими огрехами и ограничениями.
– Ну-ну, давай, лепи дальше, – «подбодрил» предводитель бандитов.
– Самое главное ограничение, я считаю – невозможность перенестись в пространстве, а сама конструкция, видимо, очень громоздкая и требует большого энергопотребления. Вам, чтобы извлечь из неё какую-то выгоду, нужно было установить её в определённом месте, при этом избегая огласки. Вы не придумали ничего лучше, как собрать Машину в заброшенной шахте, и вернуться назад во времени, когда её еще не существовало. Но и тут возникает проблема – у изобретения порог погружения в прошлое чуть более ста лет, да и не скачет она куда захочешь, а связывает две точки, подобно мосту, время на обоих концах идет параллельно, хоть и с огромной разницей, поэтому вы не можете позвонить в прошлое и предупредить своих людей.
– И ты хочешь сказать, что сам до этого додумался?!
– Практически до всего, – подтвердил Волков. – Ваши люди лишь подтвердили мои рассуждения. Итак, вы нашли место поглуше, чтобы ваши работы не привлекли внимания местного населения, но всё же, почему именно здесь? Неужели, лучше варианта не нашлось?
– А ты думаешь, фраер, что вы – первые? – усмехнулся бандит. – Просто места пофартовей закончились, да и месторождение у вас… уж больно жирное.
– И что же вы добывали, золото? – специально задал наивный вопрос Егор.
– Чурка, ты даже такого металла не знаешь, а стоимость его вообразить не сможешь! – презрительно скривился главарь. – Золото-шмолото добывать себе дороже, в минус чуть ли не работали, а тут разом такой куш…
– Но возникла проблема с посёлком, – продолжил Егор. – Жители слишком близко были бы к месту разработок и могли помешать. Тогда вы решили от них избавиться. Сначала запугивали, затем перешли к открытому террору, а потом…
– А потом вы мне надоели! – рявкнул человек со стены. – Как и ты, Шерлок Холмс уездный, мля! Сейчас твой грёбаный клоповник взлетит на воздух, а мои пацаны сюда соскочат и душу твою вынут из такого места, о котором ты даже не подозревал!
– Не взлетит, мы нашли бомбу, – возразил околоточный.
– И что, обезвредили её мотыгой или топором с кувалдой? Её даже Митя отключить не может, вы, кстати, его взяли, да? То-то он на вызовы не отвечал… А он вам не сказал, что её, паскуду, даже двигать нельзя, чтобы раньше времени не рванула?
– Сказал, поэтому пришлось унести её вместе со столом.
Повисла секундная пауза. Главарь буравил взбешенным взглядом, но Егор никак не реагировал.
– Ну, хорошо, – прошипел, наконец, бандит. – По-хорошему сдохнуть не захотели, придется вас химией выжигать… Думаешь, завалил несколько моих и всё? Не-е-ет, у меня еще полно сюрпризов, от которых ты кровавыми слезами плакать будешь!
– Не будет, – уверил вышедший из-за спины околоточного Лазарь. – Парнишка-то не уточнил, куда мы бомбочку снесли.
На той стороне пронзительно пискнул звоночек. Главарь обернулся в сторону, и то, что он там увидел, заставило его поменяться в лице.
– Какого х… – успел он произнести изумлённым голосом, прежде чем его изображение пропало, и стена снова приобрела прежний цвет.
– Дошёл гостинец, – удовлетворёно констатировал Лазарь, постучав зачем-то по стене. – А ведь не хотел сначала умник запускать, понимал, что навеки здесь застрянет…
– У тебя прекрасный дар убеждения, – похвалил его околоточный. – Стенька закончил с динамитом?
– Ага, – кивнул бывший егерь. – Даже спрашивать не хочется, зачем его Митрич в загашнике припрятал, подсудное же дело…
– Где Тима?
– Охраняет наших пленных, кстати, ума не приложу, куда их теперь девать.
– Не волнуйся, я их заберу с собой – сдам в губернии, как сбрендивших нигилистов. Дел они тут наворотили немало, так что сядут всерьёз, даже если признаются, кто такие. Без доказательств им вряд ли кто поверит, а всё добро останется похороненным здесь.
– Жаль конечно, – вздохнул Лазарь. – Но ты прав. И вообще, если это наши потомки, то я в гробу видел такое светлое будущее.
– Уверен, не все там такие, – возразил Егор. – Ты иди, я догоню.
Егерь бесшумно исчез, и Егор остался наедине с собой. Он достал заветную книжицу, нежно погладил её по переплёту и положил на стоящий рядом стол.
– Назвал меня Шерлоком Холмсом… надо же, – хмыкнул молодой человек и, не оборачиваясь, покинул подземное убежище.
Наверху уже царила ясная лунная ночь. У выхода переминался с ноги на ногу озабоченный Стенька, нервно теребя в руках огниво. Не хотелось Егору нарушать спокойствие ночного леса, но дело нужно было довести до конца. Волков кивнул мужчине, и пошёл прочь по едва заметному следу, петлявшему между темнеющих деревьев.
След привёл его на полянку, где оказывали помощь раненым. Тимофея всё же перевязали и он, воспользовавшись тем, что пленных охраняют Еремеевы, подскочил к своему другу с вопросом:
– Ну как всё прошло?
– Как и задумывали, – ответил Егор, только сейчас ощутив, как он устал за эти дни.
Захотелось молодому человеку просто лечь в траву и забыться, что он незамедлительно и сделал. Но Тимофей не отставал:
– Ты представляешь, мне тут один рассказал про наше будущее! Утверждает, что через пару лет, в мае, будет революция, и станет Россия простой республикой, с премьер-министром и остальными…
– Больше их слушай, они и не такого наплетут, – поморщился Егор. – Самодержавие наше крепко и нерушимо, не забивай голову ерундой.
Дышалось как никогда легко, воздух пьянил своей свежестью и ароматом трав. Жаль, нельзя надышаться про запас. Как же он будет скучать по всему этому великолепию в грязной Москве!
– Но…
– Никаких «но»!
Егор всем телом ощутил, как содрогнулась земля, с наслаждением вздохнул полной грудью, и уверенно заявил:
– Всё будет хорошо.
|
Рассказ открыт для комментариев