1
Это маленький дворик, где-то между полуразрушенным баром с вывеской «Луктей», для заблудших в печали однотипных будней, бравых парней, и одноэтажными пристройками, поддерживающими аварийные дома под обвисшие плечи. Сейчас здесь стоят пару десятков людей, занимая всю свободную площадь, внимательно слушают крепкого мужчину с молодым, свежим лицом, но седеющими пышными усами и посеребренными корнями густых волос.
- …Панацея от неправильного выбора? Мост, который самостоятельно строится под их ногами, если вдруг они зашагают над пропастью Чушь! Ежедневно десятки человеческих мозгов зажариваются до хрустящей корочки! Ежечасно сотни неспособных на самостоятельные поступки людей выкачивают последние деньги из своих запасов, чтобы купить еще одну порцию завтрашнего дня. Черт, да что там завтрашнего! Некоторые не могут решить пойти им в магазин, который находится через двести метров или поехать в супермаркет через пятьсот. Отправиться в парикмахерскую сейчас или подождать до вечера?
Вокруг толпа в разнобой выкрикивала слова протеста или одобрения, в зависимости от каждой следующей фразы.
- Эти сволочи, высасывают из людей последние сбережения. Они распространяют цифровую чуму, в обертке из блестящей уверенности и сладкой беззаботности. Обнажают естественный раскол общества, делая его еще более явным и заметным, расширяя черную пропасть между обеспеченными невротиками и усталыми работниками, стремящимися заработать как можно больше денег сегодня, что бы их детям было, что поесть завтра. Пытаются диктовать вам вашу судьбу, вашу жизнь! Но если трусливые толстосумы могут позволить себе положить на жертвенник собственную свободу выбора, только ради слепой иллюзии уверенности в завтрашнем дне, то нам с вами, господа, такая роскошь не по карману. Но более того, наш не заплывший роскошью разум также осознает, что простому человеку подобные иллюзии ни к чему. Знаете, что я сделал, что бы доказать это? Знаете?
***
Огромная прозрачная стена, рассеченная вертикальными полосами – всего лишь ряд высоких окон, простирающихся от пола до потолка. Преодолевая их, в просторный кабинет проникает свет от уличных фонарей, звезд, луны. В комнате встречаются вежливый гость и приветливый хозяин. Бледно-синее и тусклое желтое. Они обнимаются где-то возле стола, и вместе, как старые друзья, освещают пространство вокруг.
За столом человек - на глазах темные прямоугольные очки, повторяющие контуры лица. К вискам присоединены беспроводные датчики. Человек недвижим, расслаблен, погружен. Кто-то напоминает о себе из коридора, мерными, но достаточно настойчивыми стуками в большую резную дверь. Человек в кожаном кресле никак не реагирует и нечто тяжелое начинает ударяться о двери, с частотой покачивания маятника на старых часах. Еще раз и еще раз, пока замок не вылетает из мрачных гротескных врат, направляясь к гостевому дивану, по пути весело звеня и подпрыгивая на холодном полу. В комнату врываются пятеро вооруженных мужчин. Они рассредоточиваются, подступая к массивному столу. Человек в кресле непоколебим.
Под рукотворной аркой, в застегнутом льняном пиджаке, широким шагом пересекая зал, проходит молодой парень. На его болезненно желтом лице самодовольная улыбка, зарвавшегося подростка. Скользя ладонью по лакированной поверхности, он бросает требовательный взгляд песочных глаз на фигуру, словно высеченную из серой горной породы.
- Я прошу тебя покинуть кабинет, - голос молодой, звонкий и дрожащий.
- С какой стати? - спокойный тон тихими волнами проплывает по углам зала.
- Хватит паясничать! Встал и на выход!
Худая, высохшая рука отщелкивает что-то на затылке. Стекла слетают с лица, падая на колени и слабый блеск аквамарина, вырывающимися искрами накатывающегося раздражения пробегает по нахальному, скроенному на заказ жакету.
- Ты, - воздух дрожит, голос сиплый, хрипящий, - Это мой кабинет! Какого черта ты врываешься сюда и хамишь мне?
-Ты погорел! Здесь больше нет ничего твоего! Фирма…
- Фирма? Я создал фирму!
- И практически разрушил! Ты не можешь больше управлять! Ты просто не способен! Наш капитал, все активы, сбережения - мы на нуле. Банкроты. Ты пустил все на самотек! Твои творения…
- Именно! «Мои» творения! Я создал твое рабочее место! Я создал эту чертову индустрию! Тысячи людей получили работу благодаря мне! Я основал машинималистику!
- Это больше не имеет никакого значения! Ты уничтожил себя! Как разработчика, руководителя и человека. Может когда-то ты и был творческим гением, но мне очень сомнительно, что в этом сгнившем мозгу осталась хоть какая-то доля здравого смысла. Сколько ты уже не спишь?
…Сколько ты не спишь? Сколько?
***
Крики, гомон, шум, люди требовали ответа. Их внимание было сосредоточено на высокой и крепкой фигуре.
- Вы знаете? Я собрал все деньги, абсолютно все средства, которые у меня были. Я даже не помню, сколько времени я не ел, чтобы насобирать достаточно. Я сжал в кулак свой труд и потраченное время, конвертированное в эти бумажки, пластиковые карты и прочие столь значимые разменные монеты для жизни простого работяги. Я пришел к ним и сказал – «я хочу купить это у вас».
Толпа резко затихла.
- Я хочу купить у вас машиниму! «Дайте мне ее», сказал я. Посадите меня, как ручного зверька, чтобы мозг мой крутился в центрифуге бесконечного мрака, не наступившего настоящего! Покажите, что будет дальше! И знаете, что увидел я? Смерть свою! Смерть на этом самом месте! И что я, испугался? Я дал какому-то рекламному ролику в моей голове, внедренному мастерами фарса, диктовать, как мне жить и как мне поступать? Я ведь должен был забиться в какую-нибудь дыру и попискивать оттуда на несправедливость мира вокруг. Нет! Я стою здесь, перед вами и говорю – не давайте продавцам завтрашнего дня диктовать вам, как проживать этот день!
Рябь смятения пробежалась по общественности, но быстро сменилась возгласом одобрения и восторга от произнесенной речи. Люди хлопали и выкрикивали лозунги, ничего иного не замечая. А на крышах и балконах ближайших домов уже мелькали лица, закрытые металлическими масками. На высоких каменных стенах звенели крюки и скреблись ботинки, карабкающихся ног. Вот первая пуля, с разрывающим воздух хлопком, выплюнутая раскаляющейся глоткой черного ствола, впилась в темно-серые, коричневые ткани, прорвала теплую плоть, зарылась в жесткие волокна и вязкую жировую массу. Мужчины, женщины падали друг на друга, разбивая хрупкие кости о жесткий асфальт, утоптанную землю и бетонные плиты. Обильно растекалась остывающими ручьями жизнь, сочась из обмякших тел.
Оратор, подняв руки, продолжал выкрикивать не то толпе, не то агрессорам, обрывистые фразы, пока пять свинцовых шаров не запечатали ему рот, проделав отверстия в теле. Лишь двое мужчин бросились на помощь своему лидеру. Коротко выстриженный юноша с широкими предплечьями, подхватил раненого под один бок, а рослый крепыш с растрепанными каштановыми волосами, под другой. Вместе, они потащили, истекающего кровью, человека в ближайший подъезд, чтобы укрыться от металлического града.
***
По стенам пробегало электричество, за стенами шумели генераторы. Позади мерзко звенели каблуки военных ботинок. Отбойниками по ушным раковинам, прорываясь к черепной коробке, проходились прорезиненные каблуки с металлическими набойками. Искусственный свет, сбежавший из морга, бледный и безжизненный, прожектором бил по глазам, со всех сторон. Не хватало только кафеля, запаха медицинских препаратов и холода смерти, ползущего по стенам. В этом длинном туннеле, загробном сиянии, лицо, выстланное текстурой изнеможения, не отражало ничего кроме презрения.
Парадная дверь захлопнулась за его спиной. Резко и громко, создав мощный холодный поток, который циничным сапогом прошелся по спине изгоя, выталкивая его с порога. В конце позорного пути лишь приветливый секретарь, осунувшийся, согнутый годами монотонной работы, бросил грустный взгляд на бывшего хозяина и махнул ему на прощание рукой.
2
Это коморка в задней части бара Луктей. Именно здесь последний раз встречались погибший предводитель мятежников и его советник, владелец бара, Керт Фринез.
- Твой дядя и я долго шли бок о бок по этой либералистической тропе, и посмотри, куда она привела!
После похорон лидера в комнатке почти каждый день развязывались дискуссии, переходящие в постоянные однотипные споры.
- Я даже слышать не хочу! - молодой племянник махал руками перед лицом друга своего родственника и вертел головой в разные стороны, в знак протеста.
- Вот именно, ты не слышишь меня, Ниад! Твой дядя не пришел ни к чему хорошему! Пока мы будем отсиживаться…
- Мы не будем отсиживаться! Я планирую собрать людей…
- … собрать людей? Ну, давай же! Когда ты это собираешься сделать? И что будет дальше? Когда горстка выживших в том кровавом ужасе посмотрит на тебя? Сомневающиеся, не понимающие, дрожащие от неуверенности и страха перед беспощадными агрессорами.
- Хватит! Достаточно!
- Не достаточно! Я хочу знать, что ты скажешь им? Что ты скажешь нам? Что ты сделаешь? Ты еще слишком молод…
- Так вот значит в чем все дело? Молод? Для чего? Для того чтобы бороться? Иметь свое мнение и не идти на поводу у кровожадного монстра, желающего мести и расправы?
- Монстра?
- Не нужно уподобляться им!
***
Это он бредет по узким расщелинам городского каньона, обтирая стены бетонных построек, цепляясь за створки окон расхлябанных лачуг, оставляя лоскуты одежды и кожи на разбитых стеклах. От цементной крошки еще сильнее проявляет себя раздражение на руках. Все чешется, жжется.
Из оживленных квартир, на нижних этажах доносятся звуки видео, аудио аппаратуры. Где-то шумят дети, а через несколько шагов уже слышны молодежные разборки. Звук блуждает по улицам, в отдельных местах сплетая свои сети, поджидая обостренное восприятие. И только агонизирующему разуму стоит попасть в эту ловушку, какофония заплетается тесным коконом, сжимая со всех сторон, выбивая из равновесия и обрушивая сознание в беспросветный хаос.
Потерявшийся в реальности, блуждающий на ощупь, сталкиваясь с редкими прохожими, высушенный, словно переживший мор, человек, пытается освободиться от невидимых вибрирующих цепей, сковавших его. Он, насколько может, быстро, проходит спальный район, и цепи постепенно начинают таять, разум расслабляется.
***
- Мы соберем людей и спросим у них!
- Что мы спросим?
- Чего они хотят! Если ты так уверен, что им нужно именно это – выслеживать и убивать - пусть скажут сами!
- Парень, черт, где твоя голова? – массивная пятерня прошлась по каштановым волосам, растрепав жирную шевелюру еще сильнее, - Что, по-твоему, скажет несколько напуганных человек, недавно переживших расстрел и смерть своего идейного вдохновителя?
- Ну как же! Месть! Необходимо отомстить за друзей и близких. Я правильно тебя понял? И мне нужно это? Так ты думаешь? – черные немигающие глаза вызывающим взглядом уткнулись в грушевидный сальный нос на крупном рябом лице.
Фринез рассмеялся и похлопал Ниада по щеке.
- Какого черта?
- Ты же хочешь быть новым лидером… - здоровяк стал наматывать круги в центре комнаты.
- Я должен!
-…да неважно. Мыслишь ты совсем не как лидер. Думаешь спросить мнение у простых работяг, которые, в большинстве своем, с удовольствием плюнули бы на все и доживали-дорабатывали отведенные им дни, отстранившись от лишней суеты? Да любой лидер знает, что демократия хороша, пока она не мешает общей идеи. Наша идея – борьба. Борьба за завтрашний день, как ты сам сказал. Думаешь у оставшихся есть силы продолжать эту борьбу? Нет, у них нет. И самое ужасное, что ты можешь сейчас сделать - это спросить чего они хотят…
Молодой человек не отводил взора, внимательно слушал.
- Нам нужно вселить в них уверенность, пробудить жажду вновь сражаться и отстаивать свои права. Права общества и каждого человека, в частности, - владелец заведения уселся на хлипкий деревянный стул, скрипящий и кряхтящий от напряжения.
- И как же нам это сделать?
- Как всегда делалось – с помощью харизмы, самоотверженности, преданности и веры человека говорящего. А еще обязательно нужно больше единомышленников. Никто не захочет в одиночку воевать против всего мира.
- Да…
- Вот только, повторяю еще раз, нет никакого смысла вновь выводить людей на улицы и просто что-то скандировать! Так мы только подвергнем народ ненужному риску, без какой-либо отдачи.
***
Он завалился в бар, распахнув входные двери. Никто не обратил внимания, пока тяжелым мешком с костями, он не уронил себя за ближайший столик. Проходящая мимо юная девочка, с завязанным на спине грязным передником, слегка наклонившись, сообщила клиенту, что в их «крысиной норе» практикуется самообслуживание, и пусть не раскатывает губу – никто меню носить не станет. Очевидно, слишком богатая для здешних мест одежда, выдавала в облезлом существе, жителя более дорогих кварталов, иначе, чем можно было объяснить столь язвительный тон и уверенность в неосведомленности посетителя?
Он встал и поплелся к барной стойке. Сломленный, разбитый заплетающимися голосами, развевающимися длинными, тянущимися серьгами на его ушах, скользкими червями, путающимися в его голове. Все вокруг тонуло и вновь всплывало. Свет тух и вспыхивал атомным взрывом, освещая красные от напряжения, полузакрытые тонкими веками, чахнущие глаза.
- Кто тут за главного? – хрип распластался на древесном поле заруб, засечек и ароматов разлитого спиртного. Распластался вместе со своим источником.
- Знать догоняться в злачные места пришла, - обтирая тряпкой в кляксах свою козлиную бородку, бармен схватил за ворот посетителя и приподнял его над стойкой, - Валил бы отсюда, а то твоя одежка мне напоминает костюмчик одного урода машинималистического.
- Того самого, который создал гениальные творения, изменившие мир? Заодно и вас, неандертальцев, на колени поставил, да посасывать заставил. На него, малость, смахиваю, правда? – желто-серый оскал на выцветшем лице.
Бармен пару раз не аккуратно отпустил наглеца, прямо на граненые стаканы, после чего крепким ударом отправил бедолагу в полет через полкомнаты.
Пространство вокруг перемешалось, слившись в черно-красных тонах, став размытым масляным полотном - настоящем произведением болевого абстракционизма.
***
-Ниад, знаешь кто это? Я уверен, что эта сволочь как раз, и послала тех головорезов.
Парень с лицом, обтянутым смуглой кожей и черной щетиной смотрел на человека, валяющегося на пороге. Рядом на хилом стуле, закинув ногу на ногу, поглаживал засаленные волосы, здоровенный бугай. Тихий стон донесся из пыли и грязи.
- Я рад, что меня узнали…
- Какого черта ты сюда заявился?
Керт встал, подошел к незваному гостю, склонился над ним и повторил вопрос.
- Ты не поверишь, если я скажу, - человек в пыли попробовал рассмеяться, но очень быстро смех превратился в хрип и кашель, - Я пришел к тебе! Ну, или к тому, кто из вас может помочь мне…
- Не один из нас не сможет помочь тебе, мистер Креа Энтеридж. Мы всеми фибрами души ненавидим, то, что ты создал и, по мере сил, стараемся бороться с индустрией, разъедающей наше общество. Недавно погибло два десятка человек, включая и моего хорошего друга. Отгадай по чьей вине?
- Чертовски жаль…
- Что я, по-твоему, должен делать?
- Мне плевать. Я пришел с предложением…
- Предложение от машинималистического дьявола…
- Какие чудесные, образные сравнения. Поверь, будь у меня выбор...
- И почему я буду слушать тебя?
- Мне известно как вам не проиграть в этой войне! Со мной в роли союзника, победа будет в твоих руках, причем малой кровью.
- Высокомерно и не информативно. К тому же, ты понимаешь, что серьезно такое заявление воспринимать невозможно?
- Я делаю шаг навстречу. Очень выгодный для тебя шаг…
- Давай на секунду предположим, что это все не бред и я согласен. Что ты хочешь взамен?
- Может, мы не будем предполагать?
- Что тебя привело к сделке со мной?
- Хорошо, будем предполагать. Допустим, я раскаялся и осознаю, что машинимы – ужасное зло, взращивающее вопиющую несправедливость или что-то в этом роде…
- Звучит очень искренне и невероятно убедительно. Я уже хочу договор между нами кровью скрепить…
- У меня есть идеи, как поставить всю отрасль на колени. Как заставить перестать работать все машинимы разом. Мне нужно только некоторое оборудование и твоя поддержка…
- Я подыграю - скажу, что моя поддержка тебе обеспечена. Что дальше? Как и где найти необходимое оборудование?
- В моем кабинете, все, что может понадобиться. Расскажу более детально. Нужно только решить. Да или нет.
Фринез обернулся - Ниад сидел на стуле, обхватив голову длинными руками, и растеряно смотрел на крепыша, все еще висящего над откашливающимся Креа. В глазах коротко стриженного парня читалась одна мысль:
- Очень хреновая идея.
- Ни разу. Это нечто, на подобии диверсии. Просто «раз», и все сломалось. Провернете в два счета.
- Диверсия? – здоровяк захохотал, - Даже если бы я поверил тебе - разные партизанские вылазки, прячущиеся в тенях трусы с дрожащими коленками… Нет, только твои ручные крысы способны пробираться среди ночи и исподтишка засаживать обойму в спину невиновного гражданина. Мои методы явно жестче и нагляднее. Скоро ты и твои «коллеги» почувствуют на своей шкуре, что я имею в виду, мистер Энтеридж. Ах, нет. Ты же теперь не у дел. Интересно, как ты собрался добираться до своего кабинета? Тебя на порог компании не пустят. Черт, мне тебя даже жаль, ты как подыхающая собака, которую и усыпить никто не берется – проще бросить где-то на свалке и забыть. Именно поэтому, тебе сейчас не свернут шею, а помогут подняться и выйти отсюда. Мучайся, гнида.
-…опять помогут…
Владелец бара вернулся на свой стул, махнув приземистому малому, стоявшему возле двери. По сигналу, вышибала подошел к лежащему человеку. Худые руки согнулись в локтях, и, опираясь на них, хрустя всеми костями, словно рассыпаясь и разваливаясь на части, человек приподнялся, встал на колени и, восстановив сбивающееся дыхание, сказал:
- Вот…вот почему вы тупорылые, недальновидные пресмыкающиеся здесь в своем убогом подвале. Нет, точно – в баре! В могучем и ужасном пристанище мятежных умов, не согласных с законами потребительского общества. В очередной раз, сегодня, не без вашей помощи, к моей огромной благодарности, я понял, что машинималистика и все, что я создал это то, что ведет людей по эволюционному мосту над ущельем глупости и первобытности. И только вы, подобно низшим неразумным существам, остаетесь на одном уровне - не прогрессируя, не развиваясь, топчитесь в своем дерьме, гордясь наличием никому не интересного псевдо мнения, которое даже, при надобности, навязать не в состоянии…
Глухой удар стал последним звуком, который услышал Креа, прежде чем рухнуть на пол, потеряв сознание.
***
- Что ты скажешь теперь?
- Что мне сказать?
- Ниад, видел это убожество? Просто никому ненужный хлам. Его выкинули на улицу, как мусор и он приполз к нам. В отчаянии, в слезах и соплях! А это, между прочим, создатель всего того, против чего нам приходится сражаться! Ты понимаешь, насколько они слабы? - Керт важно закинув ногу на ногу, принял наиболее удобную позу, соответствующую победителю.
- Не уверен, что он является хорошим примером…
- Не дури – как раз он и должен был продемонстрировать тебе, что сейчас самое подходящее время для действий! Решительных, молниеносных! Нельзя сидеть на задницах ровно! Нельзя больше просто выкрикивать слоганы! Они не долетают до их мозгов. Там барьер где-то между ними и нами. И потому, я уверен, что бы разрушить этот барьер и доказать какие мы, на самом деле, нужно начинать наступление!
- Я не знаю, мне твои радикальные идеи не нравятся. Но…но мой дядя тебе доверял. Я…я думаю, что может быть ты в чем-то прав…Если ты согласен, я буду рад такому советнику.
3
Это огромная ракета с крыльями, натянувшая на себя круглый стеклянный шлем. Именно в том прозрачном куполе, на вершине небоскреба, сидит жирный, неповоротливый, с обвисшими щеками, кабан, управляющий предприятием, которое издавна конкурировало с первой и, долгое время, единственной компанией по созданию машиним – студией Креа Энтериджа.
Сколько он уже не спит?
На секунду, изнывающий разум оцепенел и не смог определить, где находится его хозяин. В том мире или в этом? В текущем настоящем или не происходящем будущем, которое еще не настало? В один и тот же момент времени, ковыляющее тело, перекошенное на левый бок, сначала отодвигает витражный лист стекла, послушно откатывающийся и въезжающий в пазы. По ту сторону иллюзорной преграды, обливается потом боров, выпученными глазами просматривая квартальный отчет, жадно глотает слюни, пытается прикинуть в крошечном мозгу значения некоторых цифр и результатов вычислений. Посетитель зловещим взглядом осматривает помещение, ища острые углы, детали интерьера, предметы. Все, что может причинить свинье боль…
Вдруг мир сжимается спереди, расширяясь позади. Шкафы складываются из полок и стенок, закрываются дверцами, становятся на свои места. Диван, директорское и гостевые кресла, письменный стол, влетают через окна, не разбивая их. Словно невидимыми рабочими, расставляются в правильном порядке, друг напротив друга. Из пустоты в просторном кабинете проявляется мужской силуэт. На месте пропавшего борова возникает спортивный, подтянутый человек, в темном матовом пиджаке. Волосы на лице черны, густы и находятся на временной границе между заросшей щетиной и не отросшей бородой. Глаза яркие, зеленые, пронзительные. Нос ровный, острый. На вид, человеку не больше тридцати. Слегка завышенный, несопоставимый с солидностью внешности, голос, создает колебания в воздухе, но слова не ясны. Обрывистые, нечеткие, гласные и согласные, по отдельности или очень маленькими парами, пролетают по комнате и рассыпаются, ударяясь о стены.
Реальность начинает холодными волнами вымывать песчаные миражи. Внимание пытается сфокусироваться на расползающихся контурах призрачных набросков сознания, но безуспешно. Слова более не слышны. Лица не видны. Дряблый, в промокшей от пота, одежде, основатель машинималистики стоит перед бесконечно стартующей ракетой, которая так глупо уперлась в стеклянный купол, словно в непреодолимую преграду.
- Давно мы не виделись. Жаль, что ты потерял свой пост, Креа, - молодой человек уселся в свое директорское кресло.
- Я работаю над тем, что бы вернуть его.
- То, что ты здесь – часть плана по возвращению?
- Да, в общем-то. Я недавно нашел ребят из сопротивления - их лидера на днях устранили - так вот, они залегли в одной норе…
- …почему ты думаешь, что мне это интересно?
- Мальдистр, я могу указать их месторасположение. Пошлешь туда свой отряд, зачистишь все, выслужишься перед кабаном…
- Ты наведывался туда… - по блеклой коже проскользнул неодобрительный взгляд.
- Ну да, я об этом и говорю. Видел растерзанных щенков своими глазами!
- Знаешь, я бы с удовольствием помог тебе вернуться в компанию. Честно. Я считаю, что благодаря таким, как ты, мы бы могли выкупать конкурентов пачками. Твоя империя рассыпалась бы как карточный домик, а потом либо продаться за сущие копейки и получить хоть какие-то деньги, либо выйти с барахлом на ближайший аукцион и не получить ничего. Но босс считает, что текущая молодая замена, не рассчитав силенок, будет посговорчивее, не станет тянуть и нам не придется долго ждать со слиянием.
- Гребаные свиньи…
-…то, что ты бродил по местам, где оперативные группы проводили свои операции - совсем не хорошо. После твоего визита, я больше чем уверен – объекты покинули убежище или собираются это сделать в ближайшее время. Они же не идиоты. Твоя рожа достаточно узнаваема.
Аквамариновые глаза сошли с дистанции, оставив гонку немигающих взглядов.
- Знаешь, коллега, тебе бы лучше пойти домой. Выспаться, привести себя в порядок. А после начать новую жизнь и никогда больше не соваться в наш бизнес. Нечего тебе больше делать здесь. Твои дети тебя погубят. Ты дал им жизнь, а теперь отпусти – пусть сами живут. А мы, как порядочные воспитатели, будем присматривать за ними.
Креа закивал головой, одарив собеседника максимальным количество презрения, которое только мог передать выражением своего лица. Направляясь к двери, Энтеридж обернулся.
- Слышишь, Мальдистр, это твое настоящее имя или боров тебе оригинальную кличку придумал, мистер «серьезность»?
4
- Нет, так не пойдет, - атмосфера напряженная, юный предводитель мечется по затхлому помещению.
- Да, ты прав. Нужно искать кого-то более компетентного для решения подобных задач.
- Более компетентного? На нашей стороне простые, напоминаю тебе, абсолютно обычные люди – рабочие. Это не отряд убийц, не военные спец войска, не разведывательный батальон в отпуске. Кто-то из них наверняка, в свое время, служил, но большая часть смолоду начала кормить семью и помогать отцам, подрабатывая по мелочи. Очень не многие из них зарабатывали себе на жизнь охотой на людей!
- Успокойся! Не нужно впадать в истерику. Нам просто нужно больше времени уделять таким вопросам. Я признаю, что это ошибка с моей стороны, я займусь плотнее.
В комнату вошел упитанный малый с завивающимися усами из сплетений проволоки проржавелой стали.
- Народ недоволен. Выйти бы вам, поговорить с ними, а то гомон стоит во дворе.
Ниад и Керт переглянулись.
- Ну, давай, выйдем, посмотрим, - советник уверенной походкой направился к покосившейся двери.
Молодой лидер, почесывая затылок, побрел следом.
За последнее время людей, приобщившихся к мятежной группировке, стало явно больше. Количество единомышленников даже превысило ту цифру, которая была до трагического дня возле Луктея. Все они не помещались на пороге дома своего юного предводителя, а потому большая часть бесцеремонно перекрыла узкую улицу, которая вела к покореженным старым воротам.
- Я слушаю вас.
Гул в толпе стих. Перед ними, на невысокой платформе, стоял гладковыбритый и коротко стриженный Ниад Перфирт – племянник великого идейного вдохновителя.
Несколько мужчин, ближе всего находившихся к предводителю, сделали пару шагов навстречу и один из них заговорил.
- Мы теряем слишком много людей, в последнее время. Ты отправляешь отряды на особо важные задания, с которых еще никто не возвращался домой. Борясь против раскола в обществе, наш предводитель не замечает, как внутри его собственной команды происходят столкновения во мнениях. Причем эти несогласия, не столько проблема, отдельных личностей, сколько угроза для всей миссии. Мы никогда не стремились убивать или быть убитыми, а потому есть те из нас, кто поддерживает твою нынешнюю политику, но есть и те, что настроены категорически отрицательно.
В толпе вновь начались волнения.
- Но суть проблемы даже не в этом, - мужчина продолжал уже более уверенно, - Все мы готовы идти за человеком, способным распоряжаться своими ресурсами, вести за собой других. Вселять уверенность в завтрашнем дне. Но ты не кажешься нам таким человеком. Мы потеряли уже половину от того количества жертв, павших в день смерти твоего дяди. Мы не хотим терять больше.
Казалось, что асфальт и дома вокруг начали трястись от шума негодующих рабочих. Юноша беспомощно взглянул на своего советника. Тот стоял возле двери с каменным, ничего не выражающим лицом. Ни сочувствия, ни сожаления, ни поддержки. Конечно, ни кому не нужно было знать, кто являлся истинным инициатором безумной затеи, которая ныне практически смела минимальные крохи доверия простого народа. Переводить стрелки, Ниад был не в праве. Не существовало никакой прямой связи между его помощником и приказами на исполнение губительных заданий. Ведь, именно по просьбе предводителя, новобранцы приходили на встречу, а что происходило после, знали только те, кто на этой встрече присутствовал.
Положение казалось безвыходным. Шум человеческих голосов разносился по округе, усиливаясь с каждой минутой. Из некоторых уголков были четко слышны требования об отставке руководителя, сопровождающиеся различным набором оскорблений в его сторону.
Советник решил, что время пришло, и стал медленно двигаться в сторону импровизированных подмостков. Люди начали затихать. Улыбка расползлась по лицу идущего. Это было хорошим сигналом, ведь означало, что народ уважает Керта Фринеза и выслушает его. Подойдя к юноше и бросив на того сочувственный взгляд, Фринез обернулся к толпе, которая, к этому моменту, полностью затихла. К удивлению человека с рябым лицом, публика не смотрела на него. Внимание людей было приковано к двум раненым, пробирающимся сквозь массу. Один из них положил свою изувеченную руку за голову другому, повиснув на шее, еле перебирая ноги, единственным уцелевшим полузакрытым глазом, не мигая, уставился в пустоту, шевеля губами, пытаясь что-то произнести. Другой, с головы до ног покрытый грязью и кровью, озлобленной собакой смотрел на платформу, где стоял предводитель и его помощник, прихрамывая, двигаясь в их сторону, тащил на себе умирающего товарища.
- Тебя…там…даже…не было, - окровавленные и искалеченные, парни рухнули на колени перед самым помостом.
Ниад подбежал к ним.
- Где…ты…был? Когда мы пришли…где ты был? – каждое, срывающееся с потрескавшихся губ, слово сопровождалось утробным бульканьем.
- Я…
- Почему нам отдал приказ он? – рука протянулась, указывая на Фринеза, - Почему не ты? Трус…
- Я …прости …
- Как мы только выбрались. Я не понимаю, как мы выбрались…, - всхлипывание, подавляемое самообладанием, отчаянно рвалось из глотки пострадавшего.
- Все хорошо, больше ничего подобного не повториться.
- Какого…черта…нам приказывал не ты?
Все взгляды были устремлены на раненых и лидера. Минуту молчания нарушил твердый голос советника.
- Эй, окажите им необходимую помощь! Чего стоите?
- Нам не…нужна никакая помощь от тебя, Фринез! Ты…послал нас на смерть. Также как и всех до нас, я предполагаю. Только…им повезло меньше. Они…пытались…исполнить приказ. Во имя всего во что верили. Использовал… их веру. Мы же не солдаты, черт тебя побери!
По засохшей корке на высоком лбу начала снова струиться кровь. Заплывшие глаза посмотрели на предводителя.
- Как ты мог послать нас на смерть…да еще, таким образом…не лично…через своего пса…как ты мог?
- Я не мог. Не мог и не делал. Я никогда бы не послал вас выполнять это задание.
Шепот собравшихся пробежался по улице.
Керт спустился с платформы, подойдя к Ниаду и положив руку ему на плечо.
- Мальчик мой, я понимаю, как трудно видеть последствия собственных ошибок. На тебя свалилось слишком много после смерти…
Перфирт скинул руку советника со своего плеча и резко встав, прошелся кулаком по челюсти здоровяка, повалив того на землю.
- Ублюдок! Это твоя вина! Я доверял тебе, как доверял и мой дядя! Это ты решил, что нужно действовать «решительнее»! Ты посылал молодых ребят на верную смерть, уверяя меня, что все под контролем! На твоих руках их кровь! И ты мне говоришь об ошибках, гнида?
Обернувшись к публике, парень протянул руки к ним и прокричал:
- Я знаю, что мне нет оправдания! Я ничего не предпринял, доверившись человеку, который был правой рукой и другом на протяжении долгих лет, вашему предыдущему лидеру. Я проявил слабость, не отстояв свои убеждения перед ним! Я несу груз ответственности, за то, что все эти невинные люди погибли, пытаясь побороть наших противников их же оружием. Но я никогда! Никогда не был приверженцем столь агрессивного вида борьбы! Я не отдавал приказы и не посылал ни одного из этих ребят на смерть. Возможно, я не достоин вести вас вперед к намеченной цели, но уверяю - этот человек достоин еще меньше! С ним вы погрязнете в кровопролитной войне, которая закончится, только тогда, когда последний из нас упадет на колени, держа в руках собственные внутренности.
В ответ, Керт подрывается и начинает гневно драть глотку:
- Если мы и дальше будем прятаться по своим норам, то никогда не победим! Помните, что многие из вас потеряли родственников и друзей в тот самый день, когда вы ничего не делали. Если мы и дальше будем терпеть подобное отношение к себе, нас перебьют как крыс. Мы должны показать, что умеем сражаться. Мы должны показать, что являемся единой силой, способной повернуть ход истории в нужное нам русло. И вам пора понять, что одними словами этого никак не достичь!
Толпа разом загалдела, но среди общего шума было слышно утвердительное и четкое, однозначное «нет» революционным планам Керта Фринеза.
5
Это одинокая комната в центре огромного города, запертая на высоте в десятки этажей. За порядочное время работы на должности руководителя самой первой студии по проектированию и созданию машиним, Креа так и не купил себе ничего поприличней однокомнатной студийки. Конечно, она была не маленькой, и он сомневался, что ему одному нужно помещение больших размеров. Кроме того, квартира являлась своеобразным талисманом. Именно в те дни, когда Креа еще снимал ее у весьма богатого и эмоционального старика, юное дарование, развивая свои гениальные наброски, начало конструировать в голове каркас первого ролика, который должен был изменить мир. Золотая эпоха для самого Энтериджа - старик нашел какую-то частичку родственной души в молодом и амбициозном парне, а потому квартира обходилась в копейки. Не отягощенный заботами о своем благосостоянии, Креа мог творить хоть сутки напролет.
Сейчас он так же, как и тогда, пацаном, сидел за своим небольшим по мощности, в сравнении с бывшим офисным, компьютером и разрабатывал новые идеи.
Глянув на индикатор часов в правом верхнем углу монитора, Энтеридж вспомнил, что сегодня еще один, возможно, последний, сеанс терапии лечения от машинималистической зависимости. Все-таки его творения сыграли с ним в неприятную игру, последствия которой приходится наблюдать до сих пор, глядя на свое отражение в зеркале и осознавая собственные ошибки.
Это серебристо-синее строение, по форме напоминающее перевернутый бокал для вина. Панорамная площадка наверху, куполообразный комплекс внизу, между ними высокая и стройная вертикальная башня. Энтеридж никогда не бывал, ни на самом верху, ни в башне. Вся его работа, как ассистента, заключалась в редких консультациях пациентов, с легким нарушением психики, на почве чрезмерной зависимости от машиним. Основные симптомы – рассеянность, временная потеря сна и небольшая паранойя. Обычно это молодые неуверенные ребята, пытавшиеся с помощью машиним добиться решения какой-то бытовой проблемы. Кто-то пытался понять, как ему лучше поступить с девочкой, которая нравится последние пару лет, но близко общаться с женским полом еще не было возможности. Кто-то слишком много времени и сил тратил на то, что бы продумать как можно больше вариантов ухода из родительского дома, обретения свободы и независимости.
Все подобные консультации проводились в отдельной комнате, при врачебном кабинете, пока доктор занималась другими более сложными случаями.
- Ну и как я теперь? – Креа воодушевлено смотрел на пожилую даму.
- Хорошо. Очень хорошо. Но, увы, должна назначить тебе еще пару сеансов.
- Странно. Вы же говорили, что этот последний или предпоследний.
- На всякий случай. Это тебя смущает?
- В общем-то, нет. Но у меня есть вопрос - могу ли я вернуться к разработке машиним?
- Ты же вроде больше не собирался напрямую связываться с индустрией?
- Нет. Я снова хочу быть разработчиком. Может начать с самых низов. Обратиться в какую-нибудь небольшую студию, большие ведь, все равно, меня не примут. Может быть, открыть нечто свое…вновь.
- Пациентам я обязана рекомендовать воздерживаться от использования машиним на протяжении не менее полугода. Какая часть, по твоему мнению, не послушавших совета, возвращается на терапию? Я не в праве тебя заставить, зато, могу уверить, что связав свою жизнь с машинимами, ты не сможешь больше работать здесь и бороться с последствиями подобных взаимосвязей.
Повисла неловкая пауза.
- Что ж, хорошо. Я понимаю, - Креа решительно потер колени и посмотрел на доктора, в ожидании дальнейших инструкций.
Уже на следующий день, Энтеридж связался с руководителем небольшой компании «Сенелер» и отправился на встречу с ним.
Это одноэтажный коробок, с высокими белыми стенами и огромными окнами на лицевой стороне здания. Рядом, как и полагается, небольшая стоянка для служебных машин и своеобразный выставочный центр, на котором потенциальные покупатели могут опробовать демонстрационную модель машинимы.
В отличие от многих крупных корпораций, в которых приемный офис находился в конце узкого, сдавливающего стенами, коридора, здесь кабинет располагался за хрупкой белой дверью, выходившей прямо в просторный холл - никто не пытался произвести спасительное впечатление на соискателя. Зал был наполнен минимальным количеством мебели и людей - пара комфортабельных диванов возле стенок, да молодая, темноволосая секретарша за своим рабочим местом. Дверь приоткрылась, из просвета вынырнуло худое, усталое, с провалившимися глазами, но на удивление мимически активное, лицо директора. Мужчина почти подбежал к посетителю, схватив за окрепшую, но еще выглядящую высохшей, руку, и принялся лихорадочно ее трясти.
- Очень рад видеть вас, мистер Энтеридж! Когда вы позвонили, я просто не знал, что и думать. Когда же вы сказали, что хотите у меня работать - это произвело «вау» эффект!
- Что ж, мне тоже очень приятно. Польщен столь теплым приемом.
- Проходите в мой кабинет. Сейчас распоряжусь, что бы нам принесли чайка.
Креа уже стоял в проходе, когда за спиной раздался крик, привлекший внимание. Он обернулся. Какой-то молодой человек, с разукрашенным лицом и облаченный в странные лохмотья, размахивал огнестрельным оружием.
- Все нормально, мистер Энтеридж, оставайтесь в кабинете! Мы все уладим!
Дверь захлопнулась. По другую сторону разразился спор:
- Эй, успокойся, чего ты так?
- Чего я как? Ты мерзкий подонок! Исчадье ада! Таких, как ты резать надо. Торгаш чертов! Создаешь и продаешь дрянь, которая сжигает людям мозги! – неистово жестикулируя, юноша ходил взад и вперед, буквально, выплевывая из себя слова презрения и отвращения.
- Эй! Спокойней, ты этой штукой кого-нибудь ранить можешь. Чего претензии свои мне предъявляешь? На крупных рыб зубок не хватает?
- Да вы для меня все на одно лицо. Мерзкие твари. Стрелять всех и точка.
- Сопляк ты просто и боишься на крутых парней нарваться, вот и решил, что на игрока поменьше наехать можно безнаказанно! Только у тебя ни черта не выйдет, слыхал?
- Рот свой закрой! Из-за вашей фигни у меня теперь в голове какая-то муть творится! Я слышу всякую ерунду. Ощущаю всякое….Я не могу так больше! Не могу! И ты мне скажешь, как от этого избавится или я пристрелю тебя вместе с той милой мордашкой за стойкой!
Дверь в кабинет медленно отворилась. Разукрашенный красавец нервно дернулся и быстро взял на мушку, появляющегося в проеме, Креа.
- Да ты торчок обыкновенный, - Энтеридж медленно просовывался в небольшой промежуток между дверью и рамой, подняв руки вверх и держа их на виду.
- Чего? Чего ты сказал, скотина? Ты кто такой?
- Я могу тебе помочь. Я ассистент доктора, занимающегося терапевтическими сеансами с подобными тебе людьми. Сам был таким, даже хуже. Гул в голове и ушах, какие-то слова, которые невозможно разобрать. Звуки сводят тебя с ума, причем не важно, тихие или громкие. Свет режет глаза, словно из битого стекла сделан. Я все это прошел, парень. Посмотри на меня - я помогу тебе.
Вооруженный человек стоял, бросая нервный взгляд то на директора, то на наглеца, выбравшегося из офиса. Только дельная мысль пришла ему в голову, как сзади к нему подобрались два крупных охранника, обезоружили и схватили бедолагу. Когда его волокли к выходу, крики и проклятия пересекали холл и пытались достать до ушей оставшихся там людей.
- Вы просто великолепны, мистер Энтеридж! Взял бы вас психиатром. Жаль, что такой вакансии у нас не существует, - огромные капли пота мерзко блестели, на морщинистом лбу, - Ладно, что ж… надеюсь, такое маленькое недоразумение не помешает нам перейти к нашему важному и полезному собеседованию? Да, что же я такое говорю, какое собеседование? Просто, партнерская беседа, в спокойной, дружелюбной обстановке. Что бы, так сказать, разрядить, накалившуюся обстановку.
- Знаете, я, пожалуй, пока воздержусь.
- Да…правда? Ну что ж. Хорошо. Это чистейшей воды недоразумение. Просто ужасная ошибка. Уверяю вас - такое случилось первый и последний раз.
- Я понимаю, конечно.
6
Коридор удлиняется, раздваивается, собирается, проявляясь под ногами бегущих вооруженных солдат в черных бронежилетах, с лицами, закрытыми металлическими масками.
Комната слева – автоматная очередь и все, кто находился там, мертвы. Комната справа – пусто. Каратели начинают ступать осторожно – они в охраняемой врагом зоне. Часть продвигается вперед, осматривая ближайшие комнаты, часть замыкает группу, прикрывая сзади. На какое-то мгновение расстояние между членами отряда увеличивается на несколько роковых метров. С обеих сторон, в деревянно-кирпичных перегородках образовываются проломы, через которые в коридор влетают дымовые шашки. Одновременно спереди и сзади возникают вооруженные люди и, перебегая из комнаты в комнату, начинают поливать столпившихся, ничего не видящих в плотной завесе, солдат, из автоматических винтовок.
Замкнутое пространство расщепляется, разрывается и разлетается. Через миг на его месте – тихие кварталы приличного спального района для состоятельных граждан. Расписанные темными цветами, одетые в облегающие костюмы, три мужчины продвигаются быстрым шагом по направлению к невысокому бурому дому, стоящему поодаль от двух других. Это типичное расположение жилых зданий в подобных районах – в условном разделении площади по двум осям, два дома считаются по горизонтали и один, по вертикали.
В этом непримечательном доме по вертикали, на предпоследнем этаже проживает руководитель небольшой компании по производству машиним. Устранение его является весьма полезным намеком другим маленьким фирмам, которые могут запаниковать, насторожиться, но не быть готовыми.
Пока лазутчики на крюках поднимаются по менее обозреваемой стороне постройки, панорама распадается на десятки осколков и мгновение спустя площадь в центре парка собирается из отдельных фрагментов.
Что-то не так…
Резкая, острая боль пробегает от позвоночника к затылку. Мужчина в расстегнутой темно-синей рубашке, неуклюже перебирая ногами, бредет между деревьев. В руке его окровавленный нож, а на груди багровые полосы. Стекающая жидкость, срывается, падая на желтеющую траву. Голова раскалывается, все тело, словно объято огнем.
Мужчина шепчет, но его слова как гром.
- Сегодня когда? Где завтра? Почему не сейчас?
Образ рассыпается. Парк исчезает в пустоте. Спальный квартал собирается заново. Разукрашенные лазутчики, ранее начинавшие свой вертикальный путь, теперь стоят перед самим зданием. Крюки на их поясах.
Что это?
Вооруженные солдаты возникают посреди квартала, и бурый дом внезапно распадается, уступая место узкому коридору. Солдаты преодолевают расстояние таким же образом, каким уже преодолевали. По той же траектории, с тем же темпом. Теперь они перемещаются так до конца коридора. Обнаруживая впереди сопротивление, бойцы расстреливают мятежников. В этот момент, позади, проламывая стены, агрессивно наступает подкрепление, появляясь в узком проходе по одному или по двое. Солдаты быстро реагируют и отражают нападение.
Как это может быть?
Разрушительная сила продирается ко всем участкам хрупкого незащищенного человеческого тела. Вновь площадь, мужчина стоит на коленях и шепчет какой-то бред. Глаза его стеклянные, направлены в одну точку. Рука с ножом медленно поднимается и тянется к горлу.
- Фринез… так вот как ты обводишь их вокруг пальца…
В проходе стоит высокий юноша, с ужасом наблюдая за сидящим в тени старым знакомым Кертом Фринезом. Рябое лицо поворачивается в сторону голоса.
- Ниад? Как ты меня нашел?
7
- Хорошо выглядишь, - малахитовые глаза осматривают небольшую светлую комнату, - Хорошее место. Спокойное, приятное.
- Прийти бы тебе сюда во время сеанса... – Креа усмехнулся.
- Тут ты и поправляешь свое состояние?
- Физическое, моральное, с некоторых пор и материальное.
- Работаешь в этом центре? Кем?
- Я консультант, Мальдистр.
- Консультант… - многозначительный, оценивающий взгляд остановился на похорошевшем лице, с отпечатками старых пристрастий.
- Сюда приходят люди, имея разную степень зависимости…
- Видел себя среди них?
- Нет, не приходилось.
- Хочешь увидеть тех, кому хуже, чем было тебе?
- То есть? – нотки заинтересованности зазвучали в голосе Креа.
- Слышал, что на улицах творится?
- Слышал, что вам надирают задницу, если ты об этом.
- Я говорю о самоубийцах. Хотя, нам кажется, что все взаимосвязано…
- О самоубийцах?
- С недавних пор, мелким компаниям приходится туго. Особенно тем, у кого нет…собственных специализированных структур для решения деликатных вопросов…
- Ага, карательных отрядов …
- Они просят помощи у крупных корпораций. Это, в общем-то, хорошо и нам вполне на руку. Чем меньше серьезных конкурентов, тем лучше. Мы предлагаем защиту, в обмен на снижение стоимости компаний, сговорчивость их руководителей, и как следствие – слияние с нашим концерном. Но предприниматели, попавшие в трудное положение, все же не идиоты - они согласны на сделку, лишь при гарантии полной защищенности. Следовательно, нам приходится тратить немало средств на обеспечении достойной оборонительной системы…
- Как это относится к тому, с чего ты начинал?
- С тех пор, как на нас свалилась проблема агрессивно настроенных мятежников, в общественных местах, при скоплении огромного количества потенциальных клиентов, стали появляться люди, которые несут какую-то чушь, очень схожую с некой странной прогрессирующей формой безумия, возникающей при дезориентации в пространстве и времени, и нарушение связей внутри этих сущностей. Кроме того, такие ребята любители порисовать ножами у себя на груди, после чего перерезают себе глотки…
- Уверен, это не слабо бьет по вашей репутации.
- Данная ситуация не слабо бьет по всей индустрии, в целом. Кроме того, у нас складывается мнение, что это четко спланированная акция, причем, спроектированная одним человеком или небольшой группой единомышленников. Змеиная голова руководит всеми остальными частями своего тела - суицидальными людьми и агрессивно настроенными мятежниками.
- Что ж, видимо, у сопротивления появился зубастый лидер. Не такой, как все остальные сопляки.
- Люди на улицах умирают. Выходят на площадь, перерезают себе горло и падают в лужу собственной крови! Сколько ты в этой индустрии? Ты когда-нибудь видел нечто подобное?
- Не нужно говорить, что ты беспокоишься о чьих-то смертях. Твои цепные псы вырезали сопротивление и до появления этих маньяков. Твоим хозяевам так только проще жить…
- Ладно, если тебя не волнуют смерти... Каждый раз, когда мы почти вычисляем, где находится главный штаб этих головорезов, появляясь там, натыкаемся либо на пустое здание, либо на хорошо оформленную засаду. Но главное – мы не обнаруживаем руководящий состав, который, по всем исходным данным, должен находиться там. Никто, понимаешь, никто еще не мог убежать от машиним. Что-то изменилось!
- Ответ на самом деле прост – ваши поставщики исходных данных являются членами сопротивления. Они толкают вам некорректную информацию.
- Нет, такой вариант исключен. В любом случае, сейчас творится нечто невообразимое. И в связи с происходящими событиями, нам могут понадобиться твои услуги.
- Что?
- Ты все-таки создал машинимы, Креа. Ты сможешь разобраться в ситуации лучше, чем кто-либо. Мы не можем понять, что дает нашим соперникам такой перевес. Они без проблем пресекают множество наших операций. Они ввели новый тип войск на поле боя. Черт, теперь это действительно поле боя. Практически война, и нужно прекратить ее как можно быстрее.
- Ну и что я, конкретно, могу получить со всего этого мероприятия?
- Вот. Это уже разговор. Контакт налаживается, правда? Ну, а что ты хочешь? Что являлось бы приемлемым гонораром за твои услуги?
- Моя фирма.
- Черт! Я так и знал. Ах ты, чертов ублюдок! Я знал, что ты ни сколько не изменился! Консультант! Реабилитацией больных занимаешься, а сам все еще бредишь этой своей компанией. Что это? Месть? Хочешь наказать амбициозного парня, который выкинул тебя? Или что?
- Какая разница? Я хочу свою компанию.
- Хорошо, я думаю это решаемо. Мы купим твою фирму – парень молод, он уже на грани, я уверен, скоро заявится к боссу, и попросит защиты. Мы будем готовы – купим ее, уволим молокососа, а тебя вновь поставим директором. Ну как тебе?
- Не интересно, Мальдистр. Фирма моя. Целиком и полностью. Мне не нужен никто сверху.
Добившись соглашения, которое устраивает обе стороны, Мальдистр и Энтеридж начали работать вместе. По требованию, создателя машинималистики, в его студийку было доставлено все необходимое оборудование, несмотря на явное недовольство со стороны теперешних работодателей, которым хотелось быть ближе к своим денежным и временным вложениям. Несмотря, на все уговоры работать внутри компании-заказчика, Энтеридж настоял на своем, и Мальдистру пришлось уступить.
Парень удобно расположился за компьютером. Несмотря на изложенный для отчета план действий, в котором часто фигурировала выводящая из себя неопределенность, Креа прекрасно знал, что конкретно будет делать. Для него все было несколько проще, чем описанное Мальдистру. Поисковый запрос по доступным каналам сразу дал необходимый результат. «Сенелер» никогда не был крупным игроком на поле машинималистики, но, похоже, стоило начать именно с него.
Источники указывали, что компания не так давно обанкротилась. Сначала, парня такой поворот событий смутил. Но он вспомнил слова Мальдистра и стал искать любую информацию, связанную с покупкой собственности маленького предприятия. Данная сделка, как и предполагалось, не было освещена в СМИ - хватало и других сенсаций.
- Знаешь, что произошло с «Сенелером» ?
- А где же «привет, давно не созванивались»?
- Занимает лишнее время и не приносит никакой пользы. Так ты знаешь?
- Конечно, несмотря на творящийся вокруг хаос, я знаю, что произошло с компанией.
- И?
- Они обанкротились.
- У журналистов можно прочитать. Мне нужны детали! Что случилось с ними после банкротства?
- Ну, может ты слышал, что сейчас многие крупные корпорации пытаются монополизировать машинималитиску. Часть из них заключает долгосрочные союзы с компаниями поменьше, создавая, такой себе, конгломерат, в обмен на протекцию со стороны монополистов. А часть, как, к примеру, твоя «бывшая», - ехидный смех, - Не сильно вкладываясь в общую копилку своими отрядами и сбережениями, тратят все деньги на агрессивное поглощение загнувшихся или загибающихся конторок, делая тем предложение, от которого они не способны отказаться.
- То есть, ты хочешь сказать, что моя компания выкупила «Сенелер»?
- Руководящий состав продал акции за гроши.
- У тебя есть начальные параметры для этого соглашения?
- Что? Зачем тебе использованный хлам? Я же итак сказал, что сделка состоялась.
- Я понимаю, но хочу лично увидеть все варианты, которые имели место.
- Ну ладно. Я на самом деле не мусорщик, если ты не знаешь, мне в отходах копаться не с руки. Имидж, как бы, теряется.
- Я тебе хорошо заплачу, как за новые…
- Как за новые?
- Как за самые актуальные и востребованные данные.
- Ну что ж. Думаю это не должно быть сложным.
В ожидании звонка от поставщика, Энтеридж продолжает добывать информацию о различных обанкротившихся предприятиях. Тут и там, он находит обрывочные сведения о слиянии мелких контор с более крупной, но этих материалов не достаточно, что бы сделать какие-то выводы.
Дилер выходит на связь ближе к концу дня. Как любой приличный торговец, он некоторое время старается набить цену, рассказывая, как тяжело было достать исходные данные, но, в итоге остановившись на цифре, удовлетворяющей обоих, он пересылает информационный пакет.
Словно из строительных блоков перед Энтериджом выстраиваются отдельные, не связанные друг с другом сцены, вырезанные из разных временных отрезков. Спустя мгновение невидимые нити последовательности сшивают разорванный мир, превращая в единое цельное полотно, на котором параллельно происходит одно и то же действие, но с разными вероятностными событиями. Креа находится посреди огромного зала заседаний. Не узнать его невозможно - тут создатель машинималистики сам проводил важнейшие собрания, в те времена, когда являлся президентом компании. За длинным овальным столом сидят важного вида особы. Судя, по всему, это управляющий состав «Сенелер», но среди них нет директора.
Входит стройный молодой человек. На нем элегантный льняной пиджак, застегнутый на все пуговицы. Болезненная желтизна его лица смешивается с тусклым светом и становится по истине трагичной. Звонкий голос уверенным и, даже, властным тоном наполняет комнату. Он практически диктует своим гостям, что делать. Лица слушателей не выражают никаких эмоций. Собравшиеся не пытаются спорить или хоть как-то отвечать на комментарии. Лишь некоторые изредка кивают головой.
Суть непродолжительного монолога заключается в том, что компания «Сенелер» ныне входит в состав концерна. Вся информация по разработкам и исследованиям, любая интеллектуальная собственность, все, над, чем работал «Сенелер» переходит распоряжение компании-покупателя.
Каждая параллельная ветка вероятности, как ни странно, вела только к одному единственному результату – к покупке фирмы. Подобное было возможно лишь при определенных условиях, не указанных в начальных параметрах. Что это за условия можно было узнать лишь одним способом.
8
Не в лифте, не в последующих ветках коридоров, Креа не встретил никого. Где же вся охрана? Он прекрасно помнил, как его выставил отряд хорошо вооруженных и защищенных солдат, подобных тем, которые использовали корпорации для устранения мятежников. Очевидно, не все так гладко, в бывшем королевстве Энтериджа.
Вот и рукотворная арка, а под ней большие черные резные двери. Он тут, стоит и смотрит на них. Чего-то ждет, колеблется. Неуверенно протягивая руку и, касаясь холодной ручки, нажимает на нее, толкает от себя. Он входит в просторный кабинет. В свой кабинет. Ничего не поменялось. Все та же прозрачная стена, прорезанная вертикальными полосами, от пола до потолка, все тот же огромный лакированный стол. Даже то же сочетание света и тьмы.
Останавливая свой взгляд на центре комнаты, он встречается глазами со старыми знакомыми. Стройный желтолицый парень и плотный здоровяк с грушевидным носом и жирными каштановыми волосами.
- Какого черта… - директор бросается к столу, но Креа быстро отрезает ему путь.
- Как ты проник сюда?
- Ты, похоже, всю охрану разогнал, вот я и прошел по пустым коридорам. Да тут, смотрю, у тебя проблемы куда серьезнее, чем нехватка кадров, что этот делает тут? - палец указывает на Фринеза.
- Не твое дело.
- Правда?
- Чертовы мигрени… Я не могу больше видеть и слышать все это! Как мне избавиться…как? – Керт мечется из стороны в сторону.
- О чем это он? – Энтеридж стал медленно подходить к здоровяку, не спуская глаз с директора, - Один из самых ярых противников машинималистики, сам подсел на машинимы?
- Прочь! Все прочь! Я ничего не понимаю! Где я? Что я? Когда…
- Нет, это не просто машинима… - Креа стал внимательно осматривать Фринеза.
- Да ну? Ты что-то знаешь об этом? – директор ехидно засмеялся, - А я-то сижу-гадаю, как парня от мучений избавить. Что же там в его мозгу такое случилось, что его так корежит…
Хрип, перебивает крик, сжимается в сопение и слова, которые пытался произнести мученик, сдавленным комком возвращаются туда, откуда пытались выбраться.
- Кажется, я смогу помочь тебе…
- Ну конечно поможешь…ты чертовски здорово выглядишь, Креа, по сравнению с предыдущей нашей встречей. Ходил на терапии? Понятное дело ходил. Кстати, я тут иногда присматривал за тобой, и мне стало интересно внезапное появление мастера машинималистики в какой-то обшарпанной конторке. Я сразу смекнул, что дело тут нечисто. После твоего визита, я начал активно искать конкретную фирму, в которой ты появлялся. Если бы не мой хороший друг, - юноша взгляд на Фринеза, - Я бы, наверное, до сих пор искал. Пришлось скупить около десятка компаний, пока нашел ту самую. С ними у меня как-то разговор не задался, ну ничего, к каждому можно найти подход. В общем, на первый взгляд, фирма как фирма. Маленькая, непримечательная. Но я не мог поверить, что за твоим визитом ничего не скрывалось. И вот, как-то дарю моему другу, как жест доброй воли, расширенную версию некоторых машиним, написанных на основе тех, которые мы купили вместе с «Сенелером». И внезапно! Мой друг заболел какой-то невиданной хворью. Болезнь то неизвестная, но все симптомы такие же, как и клиентов «Сенелера», после твоего появления там. Это, знаешь ли, как-то необычно, правда? И тут я вспоминаю, как мы с мистером Фринезом потешались над историей, когда ты завалился в «Луктей» и начал толкать какие-то «выгодные предложения». Все в этой истории было смешно, кроме того, что ты, козел, и вправду мог уже тогда в своей чертовой башке придумать какую-то мерзкую гадость. И то, что ты рассказывал Фринезу не являлось бредом.
- Из-за… тебя? – Керт пытался взреветь, но на глотку сдавило, словно свинцовым ошейником.
- Ну конечно из-за него! Никто не может с ним сравниться. Никому бы в голову не пришло менять исходный код машинимы, ведь мы-то, по сути, жалкие плагиаторы, да, Креа? Нам просто не разобраться в этой чертовщине, которую накатал великий мастер. Расскажи же нам, что ты сделал? Поделись с простыми смертными!
Энтеридж переводит взгляд со своего соперника на мятежника, и обратно, обдумывая следующий шаг. Его аквамариновые глаза встречаются с песчаными глазами желтолицего. Лишь какая-то доля секунды требуется на осознание того, что произойдет дальше.
Директор стремительно пересекает оставшееся расстояние до стола и нажимает кнопку тревоги. В следующее мгновение Энтеридж хватает соперника за обе руки и, закружившись с ним, словно в вальсе, направляется к высоким окнам кабинета. Креа бросает заложника на прозрачную стену, которая тут же начинает хрустеть от импульса столкновения. Директор на полу, стонет, ерзает, изгибаясь. Креа стоит на коленях, пытаясь встать,слышит за своей спиной топот бегущих ног. Обернувшись, видит устрашающую сцену – Керт Фринез разъяренным быком несется прямо на него. Схватив Энтериджа за грудки, здоровяк поднимает его над головой и начинает бить об трескающееся окно.
- Это ты? Что ты сделал со мной? Что?
- Да.
Сквозь хруст костей и стекла, выплевывая сгустки крови, Креа пытается произнести хоть что-нибудь. Фринез останавливается, но все еще не опускает Энтериджа.
- …я…это я переделал машиниму и оставил ее в «Сенелере». Я понятия не имел, что мозг поведет себя…подобным образом…
- Что это значит?
- Слишком сложно…отпусти меня…
- Как мне от этого избавиться?
- Я не знаю! Теперь не знаю! Мозг…мозг должен был не пропускать больше одного стимулирующего сигнала…Теперь нужно смотреть…нужно исследовать, что дало сбой. Без меня у тебя вряд ли…вряд ли получится хоть что-то…
- Зачем? Зачем ты это сделал? Энтеридж, отвечай!
-Ты же сам говорил, что нужно нечто радикальное. Ты сказал, что не хочешь больше прятаться и совершать бессмысленные действия…когда я пришел к тебе, я действительно возненавидел то, что создал. Потому и решил сделать…сделать то, что поможет избавиться от машиним, хотя бы на время. Расчет был таков, что мозг должен заблокировать все сигналы, если их было больше одного. Не одна машинима, в таком бы случае не заработала бы. В дальнейшем же, я мог бы снова включить их, перенастроив, когда пожелаю. По какой-то причине, мозг не заблокировал эти сигналы. Он попытался обработать их все. Все, которые поступали извне. И это породило те симптомы, которые проявились у тебя. Скорее всего, также стало причиной появления бедолаг-самоубийц.
- Ты! Ты! Не достоин… Жить!
В комнату врываются три вооруженных мужчины. Увидев распростертого на полу директора и здоровяка, держащего изувеченное тело, солдаты, не задумываясь, открывают огонь. Свинцовые шарики впиваются в тела Фринеза и Энтериджа, разрывая внутренности с каждым новым попаданием. Несколько пуль проделывают дыры в толстом стекле. Окно лопается, рассыпается, летит вниз, на бетонные плиты под зданием корпорации. Креа Энтеридж и Керт Фринез летят вместе с осколками. |
Рассказ открыт для комментариев