p023 Особенная связь

    Андрей на мгновение крепко зажмурился. Тряхнул кудлатой головой. Видение не исчезло, хотя мужчина мог поклясться, что минуту назад в том месте никого не было. Девушка необычайной красоты стояла под самой большой сосной, метрах в двадцати от него. В диковинных бледно-голубых одеждах. Длинные вьющиеся волосы лунного цвета нежным облаком обнимали худенькие плечи. Она скорее походила на фею из детской сказки, чем на женщину.
    Листья обычного папоротника в том месте выглядели необычно истончёнными. Чудом проникающие солнечные блики игриво гуляли по ним, создавая сияющий ореол вокруг и без того загадочной девичьей фигурки.
    Андрей медленно двинулся к ней. Вспотел, не смотря на то, что вечерело и полуденный зной медленно, но верно отступал. Солёная струйка щекоча пробежала от виска по щеке, а мужчина даже не смахнул её. Хотел  улыбнуться, но его обветренные шершавые губы лишь приоткрылись, выпуская шумный выдох. Оказалось, от волнения он утратил полную власть над собой. Мышцы лица будто одеревенели. Так и шёл с широко распахнутыми глазами и приоткрытым в удивлении ртом.
      Бледное, словно не знавшее солнца, лицо девушки, напротив, выражало покой.  В непринуждённой стройности позы, в естественном изгибе крохотных кистей рук – во всём её облике читалась сказочная таинственность и волнующая трепетная доверчивость. А в чистой голубизне глаз лёгкая растерянность перемежалась с радостными искорками.  И не ясно было расплачется она в следующую секунду или рассмеётся. С такой непосредственностью могут смотреть только дети.
    Ещё шаг и мужчина остановился на расстоянии метра от неё. Странная штука, обычно вполне уверенный в себе он не знал, что делать дальше. Вблизи девушка оказалась и вовсе сродни миниатюрной фарфоровой статуэтке, ведь едва достигала ему до груди. Но Андрей, хоть мужчина и крепкий, а ростом и сам ниже среднего.  
    Он ощутил себя рядом с ней этаким неповоротливым медведем. Воздух стал неожиданно ещё горячей, и всё равно его не хватало. А глубоко вздохнуть сделалось просто немыслимо. К тому же, мужчина внезапно осознал, как он выглядит в глазах нимфы (так мысленно Андрей уже обращался к девушке). Грязная, усеянная опилками, «роба», мешком сидящая на фигуре. Такие же пыльные, упрямо и неопрятно торчащие из-под старой линялой кепки, рыжие патлы. Потная веснушчатая физиономия цвета ржавчины, одаренная им не столько от природы, сколько ежедневной работой под палящим солнцем, ладно хоть бритая.
    Мужчина, наконец, выдавил из себя сконфуженную улыбку.
    – Ты наверно лесная фея? – от волнения хрипло и тихо выговорил он.
    Девушка не ответила.
    – Я тут… –  продолжил, предпочитая говорить о чём угодно, лишь бы не допустить столь смущающей его тишины, – работал недалеко. Я лесоруб… бригадир… вот… Ребят отпустил, погрузчика дожидаюсь.
    Девушка улыбнулась, и ничего чудеснее он ещё в жизни не видел. При легком взмахе её правой руки струящаяся ткань рукава скользнула, обнажая до локтя бледную нежную кожу. Взгляд мужчины, словно боясь потеряться в прекрасных чертах лица девушки, охотно поплыл вслед за движением. Вначале за диковинной, сплошь покрытой тончайшей вышивкой, тканью. Затем вернулся к локтю, скачком к запястью и, наконец, остановился на сжатом маленьком кулачке. Который как раз, закончив движение, застыл перед ним в воздухе.  
    Кулачок раскрылся, и в центре ладошки засияла перламутром, размером с обычную горошину, жемчужина. Вернее сказать, Андрей решил, что это жемчужина. 
    В следующее мгновение, не менее изящно, левой рукой нимфа продемонстрировала, что нужно делать. Зажатая между двумя её, большим и указательным, пальцами блеснула вторая, точно такая же, горошина. Ловким движением маленькая рука отодвинула прядь волос, обнажая чудесное аккуратное ушко. Горошина немедленно скатилась в него.
    Первая по-прежнему покоилась в правой ладони девушки перед Андреем. Очевидно, ему предлагалось проделать ту же операцию. Мужчина не колебался ни секунды. Он вдруг понял, что готов сделать что угодно, лишь бы нимфа продолжала улыбаться.
    Горошина на удивление легко скользнула вглубь ушной раковины, никаких неприятных ощущений не доставив.
    Алые губки Нимфы  шевельнулись и, словно в награду, он услышал нежный, льющийся ручейком, голос:
    – Спасибо. Так нам легче будет понять друг друга.
    – Кто ты? – снова спросил Андрей.
    – Здешние люди когда-то называли мой народ феями. В других краях нимфами или дриадами.
    «Нимфа», – сердце ухнуло, что в пропасть сорвалось.
    – А как мне называть тебя?
    – Афи.
    – А я...
    – Знаю, – Андрей. Я многое знаю о тебе, – нимфа указала пальцем на ухо. – Между нами теперь особенная связь.
    При этих её словах у Андрея сделалось удивительно тепло и покойно в душе. Сердце успокоилось, и на лицо легла улыбка, такая же простая и ясная, как у нимфы. Он ещё не вполне осознал это, но подобную тихую радость чувствовал, разве что, в беззаботном детстве – в объятиях матери.
    Речь нимфы продолжала изливаться на него сказочной благодатью. Но слова, кажется, стали не столь важны. Андрей по-прежнему добросовестно вслушивался, только понимал далеко не всё. То ли это неожиданно нахлынувшее ощущение счастья было слишком велико и мешало сосредоточиться, то ли человеческие слова  в говоре нимфы и вправду перемежались с незнакомой речью. Но минутами ему чудилась удивительная музыка вместо слов, от чего ощущение безграничного счастья только усиливалось.
    Мужчина бы очень удивился, увидев теперь себя со стороны. Его спина ссутулилась, широкие плечи расслабленно опустились, а волевой подбородок, словно вздёрнутый невидимым поводком вытянулся вперёд и вверх. Блаженный взгляд устремился в пространство меж сосен и елей высоко над головой девушки. На загорелом лице цвела счастливая и кроткая улыбка.
    Неожиданно мурашками холодок прошёлся по его затылку. Густые бурые брови съёжились, рождая глубокую складку над переносицей. «Что? Зачем?!» – чуть ли не стоном ворвалось в душу. Возвращаться в обычную реальность мужчина вовсе не хотел. Но пришла новая успокаивающая волна. Андрей внезапно уразумел, что самое главное, наиважнейшее произойдёт именно сейчас.
    Сосредоточился. Его ищущий взгляд скользнул по лицу девушки и проследовал дальше к её рукам. Мужчина чудесным образом уже знал, что произойдёт.
            – Твой маленький сын болен, Андрей. Знаю, как это печалит тебя. Прими подарок, он поможет исцелить мальчика.
            Нимфа, как и в первый раз, вытянула перед ним руку. На раскрытой ладони лежали алые бусы из лесных ягод – обыкновенная морошка, нанизанная на гибкий травяной стебелёк.
             – Твой Сашенька будет играть ими, мять. Не мешай. Он сильно испачкается и большая часть ягод пропадёт. Не волнуйся, малыш съест ровно столько сколько нужно.
            Сомневаться в словах нимфы Андрей и не думал. Как бесценный подарок, с величайшей осторожностью принял от неё ягодные бусы.
           – А теперь иди, спеши к сыну. Ты знаешь, когда и где мы увидимся.
            – Спасибо, Афи. Уже спешу.
            Андрей без колебаний развернулся и быстро зашагал в сторону делянки с поваленным лесом. Тут же, словно по волшебству, зафырчал вдалеке мотор приближающегося тягача.
            Дойдя до места, с которого он впервые увидел нимфу, мужчина оглянулся. Понятное дело, у большой сосны уже никого не было. Это Андрея не удивило и не встревожило. Он знал наверняка, что завтра увидит девушку вновь.
           
            Весть о чудесном исцелении двухлетнего Сашеньки моментально облетела рабочий посёлок. Ещё до того, как детский врач вычеркнул из медицинской карты малыша строчку со страшным диагнозом «лейкемия», у порога Андреиного дома уже толпились областные журналисты. А ещё через день и столичные.
            Вскоре его фотография с сыном на руках красовалась на первых страницах практически всех газет страны. «Первый контакт», «Феи существуют», «Древняя раса просит о помощи», «Кто кому больше нужен: мы им или они нам?», или даже «Парень глянулся прекрасной нимфе» – заголовки статей состязались друг с другом в сенсационности. Но Андрея нагрянувшая слава не радовала. День ото дня он становился мрачнее.Да, Сашенька исцелился. Благодарность за сына бесконечна. Но, от чего-то, мужчина чувствовал себя обманутым, будь-то, обобранным. Словно не он получил бесценный исцеляющий подарок, а, наоборот, у него отняли нечто очень важное, только он проследил что именно.
    Андрей со стыдом вспомнил, какой гордостью его распирало, когда он повёл следующим днём целую делегацию на встречу с Афи. Как неохотно согласилось идти его начальство. Но обычно немногословный и малообщительный Андрей смог бы уговорить любого, потому что этого хотела Афи. Вспомнил, как посмеивался потом, когда нелепо вытянулись их постные физиономии. Ведь на край леса рядом с посёлком к ним вышла не только Афи, но и другие столь же прекрасные нимфы.
            Лишь теперь, спустя несколько дней, Андрей осознал, что подлинным идиотом тогда из всей людской компании выглядел именно он. Ведь Афи не поздоровалась и даже не улыбнулась ему. Она, вообще ни разу не взглянула в его сторону и держалась в сторонке, позади основной группы лесных красавиц, так и не вымолвив ни словечка.
    И никаких жемчужных горошин тоже больше не было. Ни волшебного чувства единения душ, ни капли таинственности, если не считать, конечно, неестественную сказочную красоту нимф. Все, как на подбор молодые, трогательно изящные, поразительно прекрасные. 
    
    Неудивительно, как легко поддалось их обаянию местное лесное начальство. Вначале, кажется, никто и не понял, что встречу нимфы назначили сугубо деловую. Мужики, а делегация людей как нарочно подобралась исключительно мужская, разомлели вовсе не от июльского солнышка и не от птичьих трелей, доносящихся из леса. Да только зря они улыбались и услужливо кивали, соглашаясь с нимфами. Их постигла та же участь что и Андрея – к нимфам их больше не допустили.                                  
    
    Андрей диву дался, с  какой скоростью, при царящем всеобщем, казалось бы, бардаке и разгильдяйстве, когда это кому то очень нужно, распространяется информация, и как быстро работают некоторые государственные структуры. Уже через два дня в посёлке обосновалась правительственная комиссия. Вернее сказать, между посёлком и старым таёжным лесом.
            На километровой ширины прогалине был стремительно развёрнут большой палаточный лагерь и размечена вертолётная площадка. Таинственное подразделение то ли «ОМОН», то ли МЧС-ников решительно пресекало всяческие попытки местных жителей не только войти в лес, но и даже приблизиться к лагерю. Так что ни Афи, ни её соплеменниц Андрей больше не видел. Новости о нимфах он теперь узнавал, как и все, из газет и телевизионных новостей.
            Лесное племя просило у людей немногого, точнее одного – не тревожить древние леса. Не рубить деревьев хотя бы в таких заповедных местах, каковым они считали и этот, знакомый Андрею с детства сосняк.
            Оказалось нимфы выжидали до последнего, надеясь, что люди одумаются сами. Они вовсе не кичились тем, что являются расой более древней, чем человечество, на Земле. «Нас осталось слишком мало, – объясняли они. – Мы бы и теперь никак не проявили себя, если бы Вы не стали губить наш дом, – леса особенно ценные для нас. Оставьте нетронутыми наши небольшие владения, и мы поделимся с вами теми скромными знаниями, что имеем».
            По поводу скромности знаний, заявление было сверх застенчивым. Лесное племя щедро одаривало людей вещами труднопереоценимыми. Нет, про ягодные бусы Андрей больше не слышал. И про жемчужные горошины тоже. А вот горошины, вполне себе обычные, зелёные вывозились с территории палаточного городка ящиками.
            Нимфы не гарантировали исцеления такой горошиной всех человеческих болезней, но в большинстве своём зелёные пилюли помогали, особенно детям. Ещё по посёлку скользнула новость, что иногда нимфы дарят особые диковинные веточки, правда не в таком количестве, как горох.
    По новостям о тех ветках ничего не рассказывали. Но поселковые кумушки шептали, что верное дело, –  подарки одним горохом не ограничиваются и веточки существуют. И если, якобы, заварить такую кипятком, да принять потом ванну с добавлением волшебного отвара, то помолодеешь разом лет на десять. Сплетня звучала тем более убедительно, что на встречу с людьми выходили исключительно молоденькие лесные красотки.
    Ещё говорили о загадочных серьгах, о кулонах волшебных из какого-то особо чистого золота. Но всему Андрей не верил. Его терзали мутные сомнения. И со временем не вполне ясного происхождения тревога не проходила, а только усиливалась. Он уже понял, что один не разделяет настроения всеобщей эйфории и умиления перед нимфами и их дарами, охватившей общество маленького посёлка, а возможно уже, и жителей всей земли.
    Поговорить не с кем. Да и что тут скажешь: «Терзает, мол, меня то, – не знаю что? Пустите меня к Афи. Я должен с ней поговорить, чтобы в себе разобраться?» Может быть люди просто очарованы, как и он в первый раз в лесу? Только Андрей от чар смог избавиться, а остальные люди нет? И всё вроде бы в порядке. Ну, прекратятся вырубки в некоторых лесах, как просят нимфы. Так это же во всех отношениях замечательно, – экологическая миссия, как трезвонят по телевидению, выгодная в одинаковой степени обеим сторонам. А то, что мы обещаем в эти леса ногой не ступать, – ну и что?! Разве у нас свободных земель да других лесов мало?
    Но как не убеждал себя Андрей, избавиться от чувства тревоги так и не смог. Вконец измучившись, мужчина решился.
    Ранним прохладным утром, спустя ровно месяц после первой встречи с Афи, он отправился в лес. Его нехитрый расчёт оправдался. Местные жители давно успокоились. Диких вылазок в запретную зону  ни трезвый, ни во хмелю никто больше не предпринимал. «Омоновцы» расслабились. По слухам иногда даже наведывались в местные магазинчики за водкой. Кроме того, в предрассветные часы так сладко спиться.
    В общем, хоть и часа за два, окольными путями, но прокрался Андрей к заветному месту. Сам не знал, чего ищет, только влекло его к той самой старой сосне.
    И ведь почти дошёл.Понять не успел, откуда взялся этот импульс. Волна мгновенно накрывшего страха заставила бесшумно скользнуть вправо. Чтобы не шуметь, он не перескочил, а поднырнул под валёжником. Прижался спиной к шершавому стволу сосны. Прислушался. Ничего. Но сердце не унималось, ускоренно выстукивая ритм. Запульсировало в висках и затылке.                                               
    
    Ещё встревожило странное, вдруг сильно изменившееся, собственное восприятие родного леса. Андрей вырос на его краю. Видел и днем и в сумерках, в любую погоду. Мог бы и сейчас с закрытыми глазами хоть пройти глубже, хоть вернуться домой. Но и на секунду зажмуриться он уже не рисковал, потому что стоило раз это сделать, как помимо воли возникало какое-то отстранённое, будто навязанное ему, ощущение чужеродности окружающего, чувство недоверия и панического страха. Знакомый с детства лес словно подменялся, оборачиваясь в его воображении единым неведомым чудовищем. Каждое деревце делалось неестественно мрачным, и за каждым мнился неведомый враг.                                                 
    
    Мужчина с силой мотнул головой, будто так можно было вытрясти из неё странное видение. Задуматься не успел. Его настороженный слух уловил голоса, а в висках застучало ещё сильнее. Здраво рассудив, что выйти из укрытия всегда успеет, прислушался.
    Голоса приблизились и вскоре он ясно расслышал:
    – Ненавижу ночь.                                     
    
    – Придётся привыкнуть.                                 
    
    – Ты тоже чуешь его присутствие?           
    
    – Да, он где-то рядом.
    Глоток воздуха на мгновение словно закаменел в груди. «Афи» – шипя выдохнул Андрей, отчего-то узнавая, хотя  голоса вовсе не походили на обычные нежные речи нимф. Звучали грубее и глухо, будто прорывались сквозь неведомую преграду.                                          – И чего им неймётся? Ведь даём всё, что просят? Может истребить, чем приручить было бы проще? – продолжил первый голос. – Гадкий народец. За что им такая планета досталась? Хватило бы безжизненной Геи или грязного Тоя на окраине галактики. Сидели бы там и ковырялись дальше, застрявши в своём железном веке. Чего-чего, а углеводородов на Тое – завались. Вот для чего им живая Земля?                                                                                         Голос звучал размеренно, спокойно и совершенно бесстрастно, так вещают телевизионные дикторы о погоде. И казалось, совсем близко.                                                          
    
    – Столько напрасных сложностей… а ведь, колонизация только началась…                     
    
    В висках теперь не просто гулко пульсировало, но и надсадно ныло болью. Ещё Андрея встревожило, что он не слышит ответов Афи. Очень осторожно он выглянул из-за дерева. Вначале опешил, а затем, смущённо насупившись, начал неуклюже выбираться из укрытия. Потому как, две прекрасные нимфы, очевидно, давно вычислили его. Они стояли примерно в пяти шагах, смотрели в направлении его укрытия и терпеливо ждали, когда мужчина выйдет к ним сам.                                          
    
    Их тактичное поведение настолько не вязалось с услышанным, что Андрей не знал, что и сказать. На всякий случай, он не спешил приближаться к красавицам. Выбрался на довольно открытый участок леса, оставляя за спиной путь к возможному отступлению.   
    
    Ночка выдалась лунная, и попривыкший к темноте мужчина смог, более-менее, ясно разглядеть лица нимф.         
    
    – Кто ты? Зачем пришёл? Разве не знаешь, что нельзя сюда приходить? – голос незнакомой нимфы зазвучал совсем иначе, привычно обволок, усыпляя бдительность лилейной мягкостью.                                                                Не успел удивиться, как заговорила Афи, но одновременно с этим и боль ещё сильнее резанула виски.       
    
    – Это Андрей. Первый человек, с которым я встретилась.                                                                                  Боль стала почти невыносимой. С лесом теперь и при открытых глазах начали происходить метаморфозы. Вначале он заплясал, головокружительно рябя, потом окончательно обернулся чужой, пугающе мрачной, массой. А голос незнакомой нимфы снова изменился.          
    
    – Ты уверена, что он адекватен? Мне не нравится выражение его лица. Почему он молчит?                                       
    
    – Дай ему время. Парень просто напуган собственной смелостью явиться сюда.                                                                     
    
    Голос Афи тоже загрубел до неузнаваемости. Но Андрей, как и в первый раз, каким-то внутренним чутьём, догадался, что последние слова принадлежат именно ей. Стараясь не отвлекаться на боль в висках, он лихорадочно соображал в поисках источника странных перемен. Наконец, пристально, до неприятной слезливости в глазах, вглядываясь в лица нимф, догадался. Последними фразами они обменялись как-то иначе, не разжимая рта.                         
    
    «Я что, могу читать их мысли?» – открытие взбудоражило. На мужественном лбу проступила испарина, а виски сдавила новая волна боли. В ту же секунду он прежде почувствовал, чем увидел, как на долю мгновения гневно исказилось миленькое лицо Афи.                                 
    
    «Ага, и ты читаешь мои мысли?! А подружка твоя нет?» Вместо ответа на его бедный мозг обрушилась адская боль. Мужчина едва не застонал вслух. Афи быстро заговорила. Вновь речисто и гладенько, шевеля маленьким ртом:              – Успокойся Андрей! Мы же друзья?! Сейчас я провожу тебя. По дороге мы и решим все проблемы, хорошо?
    «Что ты собираешься делать? Афи…» – сквозь очередные порции боли донеслись до Андрея обрывки мыслей второй нимфы. И он убедился окончательно в том, что та о его способностях не догадывается. Потому что он-то прекрасно знал, что собирается делать, усиленно скрывающая от подруги его способности, Афи. Она собиралась отделаться от неё и разобраться с ним сама. Вот только как?                   
    
    Девушка, между тем, не обращая внимания на вторую нимфу, быстро шагнула вперёд. Мужчина попятился. Видно, львиная доля сил Афи уходила на то чтобы блокировать от него мысли свои и подруги, и совсем их не осталось на самоконтроль за выражением лица. Это и спасло, не позволило Андрею впасть в ступор. Сказочные черты слетели с девушки как маска. Но и то, что осталось, трудно было назвать лицом. Тоже маска. Только совсем бездушная и холодная. К тому же искажённая корявой улыбкой, с трудом прикрывающей злость. И светящаяся белизна кожи виделась в свете луны уже вовсе не хрупким фарфором, а мертвенным ледяным камнем.                                    
    
    Андрей испугался. Даже боль поостыла в сравнении с новым страхом охватившим его. Мужчина попятился ещё быстрее, нащупывая левой рукой свободное пространство за спиной. Правой, то и дело, приходилось отбиваться от колючих ветвей молодых сосен или хвататься за что-нибудь, что бы не потерять равновесия. Девушка двигалась явно быстрее, а у него всё равно не хватало духа повернуться к ней спиной и побежать. Но жуткий страх придал ему силы и сделал ловким. Удивительным образом ноги находили дорогу, почти не спотыкаясь.       
    
    И вот, когда отчаяние готово было разорвать ему грудь, Андрей услышал хруст веток и человеческие голоса за спиной. Никогда он ещё так не радовался появлению людей.  Одновременно увидел, как взметнулись змеевидные брови Афи. Пронзительный её взгляд сделался ещё глубже и страшнее. Весь её облик напоминал ему теперь скорее ведьму, чем нимфу. Мужчине на мгновение показалось, что она сию минуту взлетит, кисти её удлинятся, и страшные когти вцепятся в его горло. Настолько недвусмысленным был порыв девичьих рук.                                                     
    
    Андрей стремительно развернулся и помчался на голоса так быстро, как только позволяла темень. Афи почти настигла его, когда мужчина буквально врезался во впереди идущего человека. Вполоборота заметил, что упрямая белая ручка действительно тянется к его горлу. Не обратил внимания на вскрикнувшего, едва не упавшего от его тычка, человека. Успел увернуться и отскочить от оскалившейся, натянувшей поводок, овчарки. Из пересохшего горла хрипло вырвалось:                                      
    – Помогите! Уберите её от меня!                                            
    
    Андрей бросился под свет фонаря человека идущего следом. Схватился за форменный рукав как за спасительную соломинку. Двигаясь по инерции, клюнул носом в погон на плече. Перед его глазами слабо блеснула майорская звезда.                                                                              – Христом- Богом прошу, майор! – выпалил первое, что выдал воспалённый мозг. – Не дай пропасть!                                  
    
    Неутомимая нимфа подскочила тоже, а до Андрея, в конце концов, дошло, что ей от него нужно. В правом ухе скребуче защекотало, словно жук заворочался, выбираясь наружу.  
    «Ах, вот в чём дело! Жемчужина, жемчужина…» - догадка стучалась и радостью и досадой на то, что так поздно сообразил. На дальнейшие раздумья времени не осталось. Мужчина вначале напрягся, усилием мышц притормаживая начавшееся движение в ухе, потом расслабился и неожиданно для всех крутанулся волчком. Рука его быстро взметнулась к виску. Пальцы подхватили выкатившуюся жемчужину. Затем совершив замысловатый кульбит в воздухе шершавая мозолистая мужская ладонь немыслимо извернулась и шлёпнула в правое ухо опешившего от такой наглости майора.        
    
    – Забери меня, майор! Спаси! – уже намеренно плаксиво и надсадно продолжил вопить Андрей!                         
    
    Не упустил из поля зрения и, отброшенную на добрый метр его предыдущим бешенным манёвром, девушку. Она сейчас, как и он, стояла в свете нескольких фонарей в окружении четверых омоновцев. Только что добралась, вступив в круг света, несколько растрёпанная и далеко не с таким безмятежным, как обычно, выражением лица, вторая нимфа. 
    
    Опомнившийся майор недобро зыркнул на возмутителя спокойствия. Коротко отдал приказ. Андрея подхватили под локотки две пары сильных рук, сжимая, что тиски. Но он и не думал сопротивляться.
    Поневоле ехидно улыбнулся. Он уже уяснил для себя, что Афи ни за что не признается своим в том, что одарила его особенной жемчужиной. С какой целью нимфа это вообще сделала, вероятно, останется теперь загадкой. Но то, что она одарила его втайне от своих, Андрей чётко уловил в её мыслях. «Вот и хорошо, хорошо, хорошо… – думал он монотонно, надеясь, что она больше не читает его мысли. – Посмотрим, по зубам ли тебе майор?!» А вслух по-прежнему нарочито умоляюще бубнил:                        
    
    – Уведи, майор! Боюсь я их. Ведьмы-ы-ы…                      
    
    – Этот местный – сумасшедший, сами видите, – тем временем виновато оправдывался перед красавицами смущённый майор. – Подобное больше не повторится.               
    
    Афи, принявшая прежний, привычно утончённый, образ, молчала. И её подруге ничего не оставалось, как согласиться считать конфликт исчерпывающим.
    –Жаль его. Если не сможете вылечить обращайтесь, попробуем помочь, – с показной безмятежностью пожала она плечами.
     
    Жуткий кошмар буквально вышиб его из сна. Майор осознал себя сидящим посреди спальной палатки в кромешной тьме. Страшный образ чужого леса, необыкновенно мрачный, словно всплывший из фильмов ужасов, воспалённой печатью застыл в мозгу…