p018 Когда монета станет ребром

    День за окном паба катился к закату, а традиционные посиделки третьей группы первого потока только набирали ход. Три года прошло с выпускного, пять с момента распределения по кафедрам, но ребята продолжали собираться вместе с неизменной обязательностью. Вот и сейчас, в первую субботу осени, пришли почти все.
     
    Паша деловито уничтожал сочащийся кровью медальон, заливая мясо щедрой струёй тёмного эля, Димка с Лёхой в два мундштука дымили кальяном, а слабый к алкоголю Марк задумчиво смотрел на пенное дно бокала, пытаясь сообразить, куда он только что собирался. Собирался он, если начистоту, в уборную, и даже сообщил об этом соседу слева и официантке, но, отвлёкшись на смелый вырез в блузке последней, впал в ступор. Его посетила интересная идея из области топологии связных поверхностей, и он с воодушевлением бросился её обдумывать. Когда от внезапной гипотезы остались лишь ошмётки опрометчивых допущений, в голове аспиранта кафедры нелинейной геометрии было пусто хоть шаром покати.
     
    Марк поднял глаза и повернулся к соседу, надеясь, что тот поможет освежить в памяти забытые планы, но опять отвлёкся. Сидящий вплотную к нему Андрей достал из кармана странный прибор, похожий на украшенный светодиодами мобильник, и увлечённо тыкал пальцами в сенсорный экран.
     
    - Что это у тебя? – поинтересовался хмельной геометр.
     
    - Терминал анализатора вероятностей.
     
    - Чего?
     
    - Ну как тебе объяснить… - Андрей близоруко прищурился. – Про кота Шредингера слышал?
     
    - Ты ещё черепаху Зенона вспомни, - фыркнул Марк и потянулся к полупустой кружке соседа, приняв её за свою. – Я тебя про мигающую коробочку спрашиваю, а не про парадоксальные иллюстрации к физическим гипотезам.
     
    - Ну ладно, зайдём с другого конца. – Андрей выхватил кружку из рук товарища, победно отхлебнул из неё и продолжил: - Допустим, я бросаю монетку. Какова вероятность, что она упадёт решкой?
     
    - Пятьдесят процентов, как и вероятность выпадения орлом.
     
    - Нет, меньше. Она ещё может на ребро стать.
     
    - Скажешь, тоже, - разочарованно протянул Марк. – Десятые доли процента. И этой хохмой ты хотел меня удивить? Слабовато для аспиранта кафедры теории вероятности и статистики.
     
    - А если поверхность, на которую падает монета, будет изрезана глубокими желобками, как например, эскалатор в метро?
     
    Марк снова выпал из действительности, уставясь в воздух. Андрей снисходительно улыбнулся, следя за работы мысли собеседника по мимике его лица.
     
    - А кот-то ту при чём? – наконец подал голос геометр.
     
    - Забудь кота. Его брат должен был проиллюстрировать одновременное существование всех вариантов будущего, но ты же не любишь парадоксальных аналогий. А если без них, то различные варианты будущего реальны и отличаются лишь вероятностью и её можно подсчитать. Мало того, можно вычислить и изменение этих вероятностей при точечных воздействиях.
     
    - И этот приборчик ковыряет желоба в поверхности мироздания? – с сомнением поинтересовался Марк, протягивая руку.
     
    - Но, но. Не лапать. Во-первых не ковыряет, а показывает где ковырять, а во-вторых – это лишь терминал. Расчётами занимается суперкомпьютер, который наша кафедра получила в прошлом году. Мы написали программу и подключили его ко всем сетям и базам данных,  включая государственные, сугубо секретные. Он пятый месяц поглощает всю информацию, до которой может дотянуться и его прогнозы с каждым днём становятся всё точнее и точнее.
     
    - Какие, например?
     
    - Например… - Пальцы Андрея забарабанили по экрану. – Например… Если я выйду отсюда в течении пятнадцати минут, то вероятность познакомиться этим вечером с умной и привлекательной девушкой вырастет в семь с половиной раз и составит аж двенадцать процентов.
     
    Заинтересованный открывшейся возможностью, Андрей умолк и принялся с удвоенной энергией терзать прибор.
     
    - Ну-ка, ну-ка. Покажи.
     
    Марк наклонился над руками товарища, но тут его организм явно и недвусмысленно напомнил о забытых планах.
     
    - Погоди, я сейчас. Только схожу кое-куда.
     
    Он вскочил и, натыкаясь на стулья, покинул весело галдящую компанию.
     
    Когда Марк вернулся обратно, Андрея за столом уже не было. Махнув рукой, геометр потребовал ещё пива, попытался поцеловать официантку и, крепко обнявшись с Лёхой, трижды исполнил «Плот» на брудершафт.
     
    Наутро события предыдущего вечера казались Марку сплошным и долгим разговором под звон кружек и тихий шелест лопающейся пены. Вот только обсуждённые и измусоленные темы как назло все как одна выпали из памяти. Лишь семь с половиной красивых и умных девушек засели в мозгу ржавым гвоздём, требуя немедленных действий.
     
    Нельзя сказать, чтобы Марк питал какие-то иллюзии на свой счёт. Редкие, готовые в любой момент уступить место лысине рыжеватые волосы, кривые кроличьи резцы и рябое лицо, ежедневно наблюдаемые в зеркале, кого хочешь избавят от мании величия. Но возможность на порядок повысить свои шансы на успех в личной жизни манила своей доступностью, будоражила воображение.
     
    Помаявшись всего ничего – неделю, Марк решил позаимствовать у друга чудесный прибор. От теории вероятности не убудет, а статистика пополнится новыми данными. В любом случае, никто в накладе не останется.
     
    Телефон Андрея не отвечал, а в аспирантском общежитии, по словам товарищей, он три дня не появлялся. Оставалось устроить засаду у лаборатории.
     
     Уютно устроившись на подоконнике узкого коридора, Марк открыл книгу по топологии замкнутых поверхностей и принялся ждать.
     
    Время летело незаметно. Студенты, только что сновавшие туда-сюда куда-то исчезли. Здание погрузилось в тишину. Марк растворился в схемах и графиках.
     
    Из глубин мыслей его вырвал громкий хлопок дверью. Вскинув голову, прямо перед собой он увидел Андрея.
     
    За восемь дней, пролетевшие с их последней встречи, друг сильно изменился. Растрепался, осунулся, постарел. Безумные глаза горели нездоровым блеском. Всклоченные волосы торчали как иголки у ежа.
     
    Окинув коридор невидящим взглядом, Андрей стремительно двинулся к выходу. Марк спрыгнул с подоконника и побежал следом, выкрикивая на ходу:
     
    - Постой. Андрей, слышишь? Остановись.
     
    Окликаемый товарищ резко затормозил и непонимающе заозирался. Подскочив к нему вплотную, Марк сбивчиво зачастил:
     
    - Помнишь, ты прибор мне показывал? С лампочками такой. Вероятность считает. Можно мне его? Ненадолго. Очень нужно.
     
    - Нет. – Андрей будто очнулся. В глазах появилась мысль. В голосе сквозила фанатичная, горячечная уверенность в собственных словах. – Нельзя. Ты не понимаешь. Это не игрушки. Всё взаимосвязано. Тронешь там – отзовётся здесь, а всех последствий даже наша машина просчитать не может.
     
    - Но ты же его использовал в своих целях. Значит, можно, если осторожно. Не бойся, я никому не скажу. Но и ты, в свою очередь…
     
    Шантажировать друга Марку было чертовски противно, но иного выхода он не видел. Не до старости же бобылём ходить.
     
    - Дурак был вот и использовал, - отрезал Андрей и, сорвавшись с места, помчался прежним курсом. Его красная спортивная куртка тут же скрылась за углом.
     
    Марк припустил за ним. Но угнаться за длинноногим товарищем было тяжело. За спиной беглеца уже закрылась входная дверь, а низкорослый и одутловатый геометр только соскочил с последней ступеньки лестницы и вывернул в холл. Но он упорно не сдавался и продолжал преследование.
     
    Выскочив на улицу, Марк сразу же понял что что-то не так. Истошно кричала какая-то женщина, ей вторил раздражённый бас, у крыльца университета, вокруг небрежно припаркованной газели, собиралась небольшая толпа. Спустившись, Марк протолкался сквозь жидкий людской заслон и заглянул внутрь круга. Под машиной, почти целиком уйдя под капот, лежал человек. Наружу торчали лишь ноги и пола красной куртки. Ботинка на одной из ног не было. Двое парней аккуратно тащили пострадавшего из-под автомобиля.
     
    Марк застыл. Его внимание привлекла знакомая коробочка, лежащий на асфальте чуть в стороне.
     
    Внутренняя борьбы была недолгой. Он всё равно ничего не смыслит в оказании первой помощи. Пусть спасением жизней занимаются профессионалы. Они на подходе, звук сирены уже появился где-то на границе слышимости. Его задача – спасти ценный научный прибор. Друг выйдет из больницы, и Марк вернёт ему терминал анализатора в целости и сохранности.
     
    Проговорив всё это мысленной скороговоркой, геометр подхватил прибор и отошёл в сторонку.
     
    Толпа росла и бурлила. Вскоре она раздалась перед подкатившей неотложкой и поглотила её. Марку не было до происходящего никакого дела. Он уселся на скамью в полусотне метров от места аварии и погрузился в изучение добычи.
     
    Устройство оказалось простым и понятным. Рычаг разблокировки сбоку и три кнопки. Остальные функции на экранных меню с «интуитивно понятным», как обычно говорят, интерфейсом.
     
    Смело выведя терминал из состояния сна, Марк опешил. «Вероятность смерти 58%» мигала жирными буквами предупреждающая надпись. Значит, Андрей знал об опасности и пытался её избежать. Не помешала ли ему их неожиданная встреча? Не является ли он, Марк, невольным виновником дорожного происшествия?
     
    Но не он же за рулём сидел, в конце концов. Один должен был смотреть куда едет, другой – куда бежит. Смешно всё сваливать на человека всего лишь затеявшего короткий обмен фразами в коридоре.
     
    Вздохнув, Марк нажал кнопку выхода. На экране появилось приглашение «Введите имя». Не долго думая, юноша набрал «Марк Голодец» на выплывшей снизу клавиатуре.
     
    Экран мигнул, и почти сразу показал плотно заполненную информацией табличку.
     
    Голодец. Двадцать пять лет. Родился в Москве. Живёт на улице Коперника. Аспирант, а впоследствии, с большой долей вероятности, доцент кафедры нелинейной геометрии. Предположительный срок жизни – восемьдесят три года. Количество детей от двух до четырёх, внуков – от десяти до пятнадцати.
     
    В дереве возможностей, которое можно было вывести на экран несколькими нажатиями, толщина ветки была пропорциональна её вероятности. Предположительный жизненный путь извилистой рекой пересекал поверхность ближайших трёх лет и исчезал в толще годов.
     
    Его б слова да богу в уши.
     
    Марк пробежался по общим характеристикам и углубился в частности. Всё отлично, но хотелось бы точно знать, когда именно в его скучной жизни появится мать его детей и бабушка внуков.
     
    По всему выходило, что скоро. С вероятностью тридцать процентов свадьба состоится уже в этом году. С вероятностью пятьдесят – в следующем. И правильно, что кота за хвост тянуть? Может, они встретятся уже сегодня? Сентябрь на дворе. Времени на подготовку всего ничего.
     
    Перейдя на вкладку краткосрочного прогноза, Марк ошеломлённо застыл. «Вероятность госпитализации 37%». И это на сегодня. Его что, тоже машина должна была сбить? Дрожащим пальцем геометр нажал на кнопку «Уменьшить». На экране появились варианты. Предлагалось или явиться домой до половины четвёртого или не ходить туда вообще.
     
    Юноша взглянул на часы. Успевает, но о походе в библиотеку не могло быть и речи. Да и обычную прогулку придётся существенно урезать. А жаль. Осень хоть и пришла в Москву, но вела себя скромно. Ограничивалась пока неуверенным общипыванием одиночных листьев с веток и шарканьем ими по тротуару. Солнце припекало ещё совсем по-летнему. Небо было глубоким и прозрачным. Хотелось нагуляться, надышаться впрок. На всю долгую зиму. Но не попадать же из-за мелких прихотей в больницу.
     
    Марк поднялся и заспешил домой. На месте аварии стояли газель и машина дорожной полиции. Толпа рассосалась. Лишь десятка полтора студентов стояли небольшими группками вдоль дороги, но и они, скорее всего, обсуждали повседневные дела, а не недавнее происшествие.
     
    В квартире никого не было. Мать ещё не вернулась с дачи. Она, выйдя на пенсию, стала ярой огородницей, и до сезона промозглых дождей её даже на аркане оттуда не вытащишь. Сестра весной вышла замуж, и появлялась в их старой квартире лишь изредка.
     
    Вскипятив чай, Марк выглянул в окно.
     
    Во дворе, на скамейке неподалёку от арки, собралась шумная компания. Сплошь парни с полупустыми бутылками пива. Они яростно размахивали руками и хором орали, перебивая друг друга. Но общаться, судя по всему, это им не мешало. Не местные. Местный Марк знал. Как-никак в одной школе учились. Половина ребят бессовестно клянчила списать, вторая учёбой не интересовалась вовсе. Где они теперь? Разбросала их жизнь кого куда. Разве что Женька, живущий с женой и уже двумя детьми у матери, иногда посасывает пивко под старой липой, да Санька тарахтит по двору дедовским «Запорожцем».
     
    Парни под окном громко обсуждали редких прохожих, тыкая в них пальцем, свистели вслед девушкам, но от скамейки не отходили. Как знать, возможно, именно они и есть эти предсказанные 37%.
     
    Весь вечер Марк провозился с анализатором, а назавтра купил апельсины и бананы и пошёл к Андрею каяться. Это же надо, променял друга на диковинный прибор. Хотел знать судьбу. Узнал. И кому от этого стало легче?
     
    Адрес больницы сказали на кафедре. Ещё сказали, что Андрей в реанимации и к нему нельзя. Но Марк всё равно попытался прорваться и, как выяснилось, не зря.
     
    Её звали Катя. По крайней мере, такое имя было написано на бейджике. Источая пряный запах лекарств, она ангелом летела вдоль коридора.
     
    - Девушка, - только и смог выговорить Марк, преградив ей дорогу и выставив перед собой шуршащий пакет с фруктами.
     
    Это в пьяном, почти бессознательном виде он чувствовал себя роковым мачо и покорителем женских сердец. У трезвого же Марка при виде девушки пересыхало во рту и язык прилипал к нёбу. Друзья интересовались в шутку, целовался ли он когда-нибудь. Юноша не мог ответить. Пробовать-то он пробовал, но потом не помнил твёрдо, чем заканчивались отчаянные хмельные попытки показать себя ловеласом. Судя по снисходительным смешкам товарищей – ничем. И от этого хотелось ещё глубже забраться в спасительную скорлупу, исчезнуть, спрятаться, закрыть глаза, чтобы даже не видеть особ иного пола, а лучше всего, совсем забыть об их существовании.
     
    - Это в реанимацию, Андрею, - пояснил Марк, увидев в карих глазах медсестры недоумение и тревогу.
     
    Не то чтобы та обладала модельной внешностью. Нет. Ростом даже ниже невысокого геометра, с волосами, забранными в слегка кучерявящийся гнедой хвост, без явных выпуклостей на фасаде халата, кого другого она бы не поразила. Да что там поразила, она даже внимания иных дамских угодников не привлекла бы. Но Марк ясно и отчётливо понял – это она. Будто пружина какая внутри разжалась, будто генная память сработала.
     
    - Запрещено, - мягко отказала Катя.
     
    Её голос, грудной и чуть хриплый, пением сирен пронёсся слуховым каналам Марка, начисто лишив его всякой способности соображать. Когда он очнулся, девушки рядом уже не было.
     
    А вечером геометра ждало неприятное открытие.
     
    Разминувшись с помощью личного прорицателя с горластой пришлой компанией, Марк снова принялся терзать терминал анализатора в поисках конкретики. Его интересовало не столько собственное здоровье, сколько здоровье, а главное – наличие, детей и внуков. Но они оказались неразрывно связанными. Существовала практически прямая зависимость между вероятностью госпитализации и возможным семейным счастьем. Чем выше был шанс угодить в больницу, тем вероятнее, по мнению прибора, становилась встреча с единственной и ненаглядной.
     
    В задумчивости Марк подошёл к окну.
     
    Сидят, пьют, болтают.
     
    Кто они? Откуда? Что здесь забыли? Вряд ли студенты. Тем хватает скамеек вдоль учебных корпусов. Продавцы из палаток у метро? Одеты слишком цивильно. Менеджеры мелкого звена из открывшегося неподалёку бизнес центра? Ведут себя слишком вызывающе для офисных клерков. Тогда кто? А главное, как они могут помочь в поисках жены? Разве что отправив порой-тройкой увесистых ударов в больницу.
     
    Точно, больница. Может, в ней всё дело? В памяти тут же всплыла каштановолосая медсестра. Карие, всё понимающие глаза смотрит насквозь, а вкрадчивый, проникающий во все поры организма голос так пронзителен, будто не о простых вещах говорит, а открывает тайны мироздания. У Марка чуть было не подкосились ноги от одного воспоминания о ней.
     
    Он бросился к столу и вгрызся в терминал с новой силой.
     
    Шайтан-коробка отвечать в рамках разработанных меню не отказывалась, но была уклончива как истинный прорицатель. 30% уверенности, что найдёшь ты своё счастье, говорит, но с кем, когда точно – не выбить никакой хитростью. Разве что по намёкам, косвенным свидетельствам, с помощью логических интерполяций.
     
    Марк наконец-то разобрался, зачем нужны прибору светодиоды по краям. Экран терминала мал, вся информация на нём не помещается, а в голове принятые предположения и допущения держать трудно. Даже с количеством их иногда путаешься. Огоньки помогают понять, к какой по счёту ветке возможной реальности относится предсказание и как далеко оно от текущей ситуации. Лампочки слева от экрана отвечают за прошлое, справа – за будущее. Зафиксируешь возможное решение – загорается верхний из неработающих диодов на соответствующей стороне, и прибор начинает показывать вероятности с учётом выбранной развилки. Подтвердишь следующее ключевое событие – ещё один огонёк включается и меняется процентный расклад возможных исходов. Пара нажатий – на экране дерево вероятностей с мигающей красной точкой в рассматриваемой развилке, и пунктиром – путь к исходной точке. Можно аккуратно, одну за другой перебрать все интересующие ветки возможностей, чтобы выбрать оптимальную.
     
    Так, например, если бы в третьем классе Марк настоял на своём пошёл на дзюдо вместо скрипки, а потом в восьмом всё-таки поехал на олимпиаду по литературе, вероятность его поступления в университет стремилась бы к нулю. Зато карьера писателя или журналиста-международника становилась очень даже возможной. И не сказать, что это было бы сильно хуже. Тягу к систематизации информации и поиску истины можно удовлетворять по-разному. Впрочем, что теперь жалеть о несбывшемся? С будущим бы разобраться.
     
    По всему выходило, что его судьба – это Катя. И количество детей бьётся, и вероятность брака у них скачет синхронно. Да и по логике, больше некому.
     
    Семья и госпитализация. События, как ни крути, взаимосвязанные. Допустим, он попался в шустрые руки приблудной гоп-компании. Куда его доставят избитого и покалеченного? В ближайшую больницу, естественно. Туда, куда привезли сбитого маршруткой Андрея. А с кем кроме медсестры он может там познакомиться? В мужской то палате. Обездвиженный и загипсованный. Прямых указаний, естественно, не было, но все ниточки, все перебранные вариантики сводились к одной последовательности. Скорая – палата – ЗАГС.
     
    Почему бы не попытаться разрушить эту последовательность? Что мешает прыгнуть к алтарю, минуя больничную койку?
     
    Возможно, Марку просто хотелось ещё раз увидеть девушку своей мечты, и все эти доводы он высосал из пальца, но, как бы там ни было, назавтра, без пяти девять, еще до начала запуска посетителей, он стоял у порога приёмного отделения и мял в руках вчерашний, уже порядком затёртый пакет.
     
    Через два часа топтания в коридоре геометр заподозрил что-то неладно и робко постучал в окошко регистратуры.
     
    - Извините, тут медсестра работает. Катя. Как её найти?
     
    - А зачем вам? – Старушка за усеянным карточками столом подозрительно посмотрела на него поверх очков.
     
    - Я ей денег должен. Под честное слово взял вчера. Другу на лекарство не хватало.
     
    Марк ненавидел врать, но говорить правду, наверное, не стоило. «Она моя будущая жена. Хочу познакомиться поближе». После такого заявления его, пожалуй, просто так не отпустят. Обязательно положат в палату к Микки Маусу и Наполеонам на обследование.
     
    - Как фамилия, говорите?
     
    - Не знаю. Катя зовут.
     
    - Вы хоть представляете, сколько Кать вчера по всей больнице работало?
     
    - Сколько? – наивно поинтересовался посетитель.
     
    - Много, - уверенно ответила регистраторша, даже не попытавшись куда-либо заглянуть.
     
    - Она из травматологии или реанимации. Из того конца коридора шла, - ухватился за последнюю соломинку Марк.
     
    Строгая дама, наконец, снизошла и порылась в бумагах.
     
    - Есть Зеленина Катя, есть Каховская. Ещё Ромова в травме работает, но она в отпуске. Вчера Зеленина должна была быть. Если не обменялась с кем. Медсёстры у нас сутки через двое по графику. Так что ни сегодня, ни завтра её не будет.
     
    Внутри у Марка всё оборвалось. И кто после этого серьёзный ученый? Проверил всё, кроме самого главного – прогнозов на сегодня. С другой стороны, что проверять? «Вероятность поцелуев» или «Возможность обручения»? Да не дойдёт у них до этого в первый день. И во второй тоже. Тогда что спрашивать? Вероятность свадьбы 30% и путей к её увеличению анализатор не видит. Только вниз при любом неосторожном движении.
     
    - Спасибо большое. Я послезавтра зайду.
     
    Как же долго тянулись эти двое суток!
     
    Марк снова и снова прокручивал будущий разговор в уме, репетировал его перед зеркалом, проговаривал про себя во сне и за едой. Видимо, поэтому он начал довольно бойко:
     
    - Здравствуйте, мы с вами столкнулись на днях. Здесь же. Я просил передать апельсины для друга. Помните?
     
    Он перехватил её в том же коридоре, так же перегородив дорогу. Вспомнить предыдущую встречу с такой подсказкой труда не составляло. Катя кивнула и тихим, бросающим в дрожь голосом произнесла:
     
    - Да. Ваш друг ещё в реанимации. Ему лучше, но передавать по-прежнему ничего нельзя.
     
    В голове у Марка помутилось, но он стойко продолжил по заученному:
     
    - Я не за этим пришёл. Понимаете, вы произвели на меня неизгладимое впечатление. Все эти три дня я вспоминал ваши голос, лицо, походку и бредил ими. Давайте познакомимся поближе. Я искренне надеюсь, что вам со мной будет так же приятно общаться, как и мне с вами.
     
    - Извините, у меня нет времени.
     
    Катя ловко обогнула его и, не оглядываясь, пошла прочь по коридору.
     
    Такого в планах не было. Дальше должен был пойти обмен любезностями, плавно переходящий в доверительные дружеские отношения.
     
    Мир рушился и летел в тартарары. Беззвучно и как-то слишком обыденно.
     
    Судорожно собрав обрывки мыслей, Марк выпалил в удаляющуюся спину:
     
    - Я учёный. Из университета. Изучаю будущее. Мы созданы друг для друга и должны быть вместе.
     
    Успевшая отойти метров на семь медсестра остановилась и обернулась.
     
    - Оригинально. И вы можете это доказать?
     
    - Я учёный, - боясь спугнуть удачу, повторил Марк. – Математик. Я все свои утверждения привык доказывать.
     
    - Интересно будет послушать. – Предмет воздыханий уже стоял перед геометром и с любопытством заглядывал ему в глаза. В глубине её хрипловатого голоса ему почудились призыв и многообещающая заинтересованность. Ноги стали ватными, ладони стремительно вспотели. – Послезавтра вечером вас устроит? Хочу выспаться после дежурства.
     
    Естественно, устроит. Внутри Марка всё кричало и пело. Клокочущая энергия требовала выхода. Он сам не помнил, как обменялся с Катей телефонами и выскочил наружу.
     
    Пришёл в себя только в километре от больничных ворот. На незнакомом бульваре. Сердце бешено стучало в груди, вывихнутая нога ныла, потянутую в безумном прыжке к облакам спину саднило. Пот заливал глаза.
     
    С трудом сдерживая дыхание, Марк опустился на кстати подвернувшуюся скамью и достал из кармана изрядно залапанный терминал анализатора.
     
    Вероятность женитьбы в этом году 43%. Он сделал это. Без подсказок и при полном неверии техники в его силы.
     
    Марк машинально перешёл на вкладку с общими данными.
     
    Всё в порядке. От двух до четырёх детей, будущий доцент, предположительный срок жизни – сорок два года. Что??? Где ещё сорок один год? Куда девалась почти половина счастливой и насыщенной событиями жизни?
     
    Этот вопрос волчком крутился в голове, требуя немедленного ответа.
     
    Добравшись до кафедры, Марк засел за поиски. Его интересовало, в какой именно момент произошла эта роковая потеря, и как её восполнить, не лишаясь завоёванного.
     
    Чтобы не запутаться и ничего не упустить пришлось поставить дело на научные рельсы. Геометр срисовал на лист бумаги дерево ветвления вероятностей начиная с того злосчастного дня, когда в руки к нему попал экспериментальный прибор. Он исследовал каждый отросток, каждый побег возможностей. Документировал, составлял таблицы, чертил графики. Тут же, по горячим следам пытался выявить зависимости, рисовал кривые, проводил проверяющие их опыты. Разочаровавшись, возвращался в основное русло исследования.
     
    Марк потерял счёт времени. Он отходил от рабочего стола лишь в уборную и к торговому автомату в холле. Иногда, вымотавшись до предела, забывался тревожным сном прямо за столом. Спустя считанные минуты подскакивал и возвращался к прерванному занятию.
     
    Если бы к исходу вторых суток аспирант посмотрел в зеркало, он удивился бы похожести своего отражения на Андрея в момент их последней встречи. Такие же красные, безумные глаза, тот же землистый цвет осунувшегося лица, такие же торчащие во все стороны всклоченные волосы. Но Марку было не до внешности. Он отчаянно пытался найти решение. Иногда видел его хвост прямо перед собой, но оно, поманив, раз за разом выскальзывало из рук в самый последний момент.
     
    - Что это тебе такое увлекательное попалось, что даже домой не уходишь? – громом раздался над головой голос научного руководителя.
     
    Марк с трудом сконцентрировался на действительности и огляделся.
     
    Стол завален исписанными листками. Урна с горкой заполнена отходами научного поиска. Клочки бумаги лежат даже на полу. В окна бьёт яркий дневной свет.
     
    - Какой сегодня день?
     
    - Что, брат, совсем счёт времени потерял? Четверг, двадцать третье. Месяц и год сказать?
     
    Четверг. Значит встреча с Катей уже сегодня. А он не готов. Ни в прямом, ни в переносном смысле. Потерянные годы не нашлись, плана на вечер нет, всё тело затекло и ноет, и жутко хочется спать.
     
    - Марк, ты меня слышишь? Что с тобой?
     
    - Всё в порядке, Геннадий Николаевич. Просто увлёкся.
     
    - Вижу что увлёкся. Чем?
     
    Руководитель бесцеремонно рылся в разбросанных записях, поднося то один, то другой листок к близоруким глазам.
     
    - Это не мой проект. Друг с кафедры теории вероятности просил помочь. У него с топологией не очень, а для кандидатской нужно представить пространственную развёртку результатов опытов.
     
    - И как?
     
    - Не сходится.
     
    - Вот что значит копать без сна и отдыха. Ладно, друг не специалист, но ты-то должен был увидеть явные признаки упругой деформации связной поверхности. Иди проспись, и всё сразу станет на свои места.
     
    В подтверждение своих слов Геннадий Николаевич наложил один на другой два особенно исписанных листка и отчеркнул что-то ногтем.
     
    Смысл его слов с трудом доходил до Марка. Пусть деформация. В конце концов, все возмущения в пространстве вероятностей событий должны повлечь за собой какие-то сдвиги по соседству. Что это как не деформация? Но чтобы упругая… Упругость подразумевает прямую зависимость от вектора воздействия пропорциональную его величине и направленную в сторону, противоположную направлению данного вектора. Какая сила может связывать вероятности не связанных между собой событий, да так чтобы противодействовать всем возмущениям пропорционально их величине?
     
    Последний вопрос аспирант непроизвольно задал вслух. Руководитель пожал плечами и сказал, глядя на ученика:
     
    - Если ты ответишь на этот вопрос, готовь кошелёк для государственной премии. Навскидку, ничего кроме времени не подходит. Сам посуди, время течёт непрерывно и равномерно. Все события происходят в его непрекращающемся потоке. Значит, время связывает их. Изменение вероятности каждого влияет на вероятность соседних. Чем больше времени проходит, тем меньше расхождение.
     
    - Это-то понятно, но вот упругость… Если я войду в реку, вода будет обтекать меня. Двинусь против течения – она попытается сбить меня с ног. Но не с пропорциональной же моим усилиям силой!
     
    Профессор принялся в задумчивости мять бороду. Аспирант с надеждой ждал его ответа. Спустя минуты три, Геннадий Николаевич положил руку на плечо ученика и, вздохнув, произнёс:
     
    - Ладно, аналогия с потоком не совсем удачна. Давай тогда представим тонкую плёнку масла на поверхности этого потока. В неё влипла муха. Она пытается вырваться. Машет крыльями, сучит ногами, дёргает брюшком. Но чтобы она ни делала, плёнка притягивает её обратно к воде. И всё это несётся стремительным течением куда-то вдаль. Русло изгибается, петляет. Коэффициент упругости поверхности ввиду этого становится то больше, то меньше. Но все попытки мухи улететь неизменно обречены на неудачу. Из-за свойств поверхностного натяжения плёнки. Подходит такая картинка?
     
    Марк молча кивнул.
     
    - Как бы там ни было, а упругость налицо. Цифры врать не могут. Иди, выспись, а потом мы вместе приведём твои записи в человеческий вид.
     
    Выспись. Как бы не так. Разве он сможет заснуть, когда неизвестно куда исчезла половина жизни, а будущая мать его детей уже, наверное, готовится к свиданию и ждет звонка?
     
    Выйдя из университета, Марк присел на скамейку.
     
    Осенний воздух бодрил. За два быстро пролетевших дня небо плотно заволокло тучами, листья как-то разом пожелтели, а нахальный ветер совсем осмелел и теперь развязно рылся в складках одежды, пытаясь добраться до последних осколков тепла.
     
    Тело Марка начала бить крупная дрожь, зато в голове прояснилось.
     
    Он – муха, резко дёрнувшаяся в безуспешной попытке вырваться из липкой плёнки, и его вот-вот больно шмякнет о воду. Впрочем, не обязательно шмякнет. У любого материала есть предел прочности. Упругость при достаточной концентрации усилий сменяется текучестью. Вопрос только, хватит ли у него сил для этого. Достаточно ли сильна и настойчива муха, чтобы вырваться из паутины времени.
     
    Марк поднялся с зябкого сидения и заспешил домой. Ему многое предстояло обдумать, многое решить. Новая гипотеза нуждалась в осмыслении и проверке. Да и свидание на носу. Оно - прежде всего. Остальное приложится.
     
    Не смотря на похолодание, компания пришлых горлопанов оказалась на облюбованном месте. Они лакали неизменное пиво и что-то громко обсуждали. За всеми треволнениями последних дней геометр начисто забыл об этой новой детали дворовой обстановки.
     
    «… а я ему… что, говорю, дура, совсем крыша поехала… плюнул в рожу, а он только глазами хлопает…» - долетели до Марка обрывки разноголосых фраз, пока он крался вдоль стены к дверям подъезда.
     
    В квартире было пусто и сыро. Где эта мама? Пора бы уже и вернуться. Что она себе думает? Неужели решила зазимовать на грядках?
     
    Разведя себе чашку ядрёного кофе, Марк сел у стола на кухне и принялся упорядочивать мысли.
     
    Сейчас срочно в душ, побриться, причесаться и позвонить Кате. Жаль, что заранее не договорились где встретиться. Теперь ещё ресторан выбирать. А почему бы не пойти в тот паб, где они с друзьями собираются? Пиво там вкусное, кое-что из обычной еды готовят. И заморачиваться с поиском не надо, и меню досконально изучено. Решено, идём в паб. А завтра нужно будет проработать теорию упругости пространства вероятностей. Точнее, условия прекращения этой самой упругости.
     
    Как понять, удастся ли ему вырваться? Казалось бы, нет ничего проще. Перед тем, как материал потечёт или попросту лопнет, коэффициент упругости начинает уменьшаться. Нужно вычислить его при разных возмущениях и сравнить. Если удастся найти понижающее коэффициент воздействие, то дело будет больше чем наполовину сделано. Но Геннадий Николаевич прав. Со временем эта константа может меняться и просто так, по независящим от наблюдателя причинам. Значит, надо экспериментировать с воздействиями в один и тот же момент времени. Проблема в том, что это не так просто сделать. Пресловутое воздействие – это некий выбор. Пойти на работу, уволиться, запить, покончить жизнь самоубийством. Как ни странно звучит, нормальных, не идиотских вариантов действий не так много. Большинство ведёт к самоуничтожению и деградации. Их рассматривать нельзя. А главное, отличить приемлемые действия от заведомо самоубийственных не так легко как кажется. Безрассудный поступок может принести большой куш, а разумный и просчитанный шаг привести к разбитому корыту.
     
    Итак, надо найти на временной шкале точку с наибольшим количеством разумных вариантов действий. Мало того, эта точка должна лежать в ближайшем будущем. Как её определить? А что если… Где здесь был клочок бумаги?
     
    Трель телефона набатом прозвучала в гулкой тишине.
     
    Не глядя Марк нашарил мобильник и поднёс его к глазам.
     
    «Пустая балаболка», - гласило СМС с неизвестного номера. Впрочем, с не совсем неизвестного. Это Катин телефон. Точно, Катин.
     
    Марк перевёл непонимающий взгляд с экрана на окно. На улице уже темнело. Из жизни выпали как минимум три часа. Кажется, вот только что светило солнце и растревожено орали вороны, а уже сумерки, и во дворе лишь насиженная пришлой компанией скамейка подаёт признаки жизни.
     
    Он упустил все сроки и прошляпил свидание. Ничего страшного. В мире нет ошибок, не поддающихся исправлению.
     
    Марк выделил сообщение и выбрал из меню «позвонить отправителю». Тишина. Потом механический женский голос сообщил «абонент временно недоступен». Отключилась. Обиделась и отключилась. Ладно, пусть немного подуется, а завтра он позвонит ей и всё объяснит. А лучше придёт. Что говорит анализатор о их совместном будущем?
     
    «Вероятность брака в этом году 12%» высветилось на экране.
     
    Криво усмехнувшись, Марк ввел в систему свой завтрашний поход в больницу.
     
    Предсказанные цифры не изменились. Даже десятой доли процента не добавилось.
     
    Мигом посерьёзнев, геометр заменил личную встречу телефонным разговором. Ничего. Единица и двойка упрямо не желали исчезать с экрана.
     
    Как двенадцать? Всю дорогу, спасибо ребятам за окном, меньше тридцати не опускалась, а теперь – нате вам. Что изменилось-то? Может хитрый механизм перестал учитывать хулиганов? Нет, вроде. Если ввести вечерний поход за хлебом – опять тридцать. Но тогда что?
     
    Единственное логическое объяснение – они собираются здесь последний раз. Так сказать, прощальная гастроль. Становится холодно, и если не сегодня, то никогда. Но должен же быть другой выход.
     
    Марк растерянно посмотрел на терминал анализатора.
     
    Должен ли? Будешь искать, спросил он себя. А если не найдёшь? Через сколько минут скамейка за окном опустеет?
     
    Вздохнув, Марк написал на одном из разбросанных по подоконнику листков «отдать Андрею» и завернул в него прибор. Осмотревшись, положил на стол и придавил ножом.
     
    Всё. Ваш выход, Чёрный Плащ.
     
    Компания во дворе, пожалуй, уже собиралась расходиться. Разговор утратил накал, между репликами вклинились паузы, в позах стоящих появилась усталость.
     
    Ерунда. Взбодрить такой коллектив пара пустяков.
     
    Марк твердым шагом подошёл к отдыхающим. Приняв решение, он будто гору с плеч сбросил. Все стало простым и понятным. Жизнь обрела смысл и направленность. Единственное чего хотелось – чтобы всё побыстрее закончилось.
     
    Общение залётных пиволюбов текло своим чередом. На вклинившегося в их ряды аборигена внимания никто не обратил. Тот же, подойдя к скамейке вплотную, откашлялся и, ни к кому конкретно не обращаясь, громко произнёс:
     
    - Извините, но я ежемесячно плачу немаленькую сумму на благоустройство двора не для того, чтобы всякие уроды с ногами взбирались на скамейки. Будьте любезны слезть и вытереть за собой.
     
    Разговор смолк. Не обезображенные интеллектом лица собравшихся разом повернулись в его сторону. Сквозь пустые глаза просвечивалось вялое шевеление заросших жиром извилин.
     
    - Это ты чё, нам сказал? – решил на всякий случай уточнить плечистый детина в потёртой кожаной куртке, отрывая задницу от спинки скамьи.
     
    - Вам, - подтвердил Марк. На душе у него было легко и покойно.
     
    - Совсем нюх потерял?
     
    - Это вы, господа, его потеряли. Плюёте тут, материтесь, мусор бросаете. Будьте добры, сблызнуть отсюда, предварительно убрав за собой.
     
    Громила в кожанке угрожающе надвинулся, заслонив собой половину двора. Его приятели начали обходить наглого заморыша с боков.
     
    «Ну вот и всё, - успел подумать Марк, прежде чем мир выключился и погас. – Возвращаюсь в начальную точку. Когда я открою глаза, обязательно увижу её. Она поправит мне одеяло, измерит температуру, поставит капельницу или сделает что-либо ещё, но обязательно окажется рядом. Ведь завтра её смена. Пусть это будет именно она. Я не многого прошу, господи».
     
    О том, что есть ненулевая вероятность не открыть глаза вовсе он предпочёл не вспоминать.