p006 Предвестие

    1

     
    Здание Лениной жизни нежданно обвалилось, словно было сооружено с нарушением проектной документации. Ни одна ворожея не предсказывала подобного крушения. И самое обидное: катастрофу спровоцировало не вмешательство злых сил, а нелепая случайность, вызванная счастливым поворотом судьбы.
    Да, причина большой беды, обнаруженная позднее, оказалась по-настоящему счастливой. После долгих скитаний по врачам и знахаркам, заказывания молебнов в дальних монастырях и выстаивания очередей к святым мощам Лена наконец забеременела. Забеременев же, сделалась почему-то нервной и несдержанной на язык.
    Ещё не подозревая о растущем внутри неё малыше и пребывая, как обычно в последние дни, в раскалённых, точно жаровня, чувствах, женщина нагрубила нелюбимому свёкру, не к добру поймавшему её телефонным звонком.
    Нахал коршуном налетел на невестку, требуя, чтобы молодёжь прекратила транжирить деньги в отпускных вояжах и вложилась в перестройку родительской дачи. Существовать в допотопной лачуге с протекающей крышей даже летом стало невыносимо. Но участок удачно расположен – на опушке леса и недалеко от пруда. Эти заповедные угодья – рай для души: человек приникает к святой русской земле и напитывается её силой.
    - Ты мне родня, потому без обиняков. Выбилась ваша братия в капиталисты и на радостях отуречилась. Пляжи заграничные вам дороже отчизны! – заключил агитационное воззвание доморощенный философ.
    Будь Лена в хорошем настроении, она, вероятно, хмыкнула бы и отослала пенсионера объясняться с сыном. Но накануне случилась крупная неприятность: из-за нарушения сроков сдачи объекта на неё наехал заказчик. Умасливая его, она незаметно для себя подставила делового партнёра, связываться с которым не следовало. Днём ей это наглядно продемонстрировали: явился полицейский чин с вооружённым омоновцем и увёз для дознания пятерых гастарбайтеров, обескровив донельзя строительную площадку.
    Недопережитой страх и усталость от многочасовых разборок не прибавили Лене симпатий к трухлявой даче, а навешанный свёкром ярлык капиталистки переполнил чашу терпения. Возмущённая, она выплеснула в трубку эмоцию, копившуюся с тех отчаянных времён, когда они с Веней женились вопреки воле его стариков:
    - Всю жизнь вы меня трамбуете, Пётр Иваныч, и денежки не стесняетесь тянуть. Красный комиссар, дояр капиталистов!.. Но я не корова! – и, помолчав, добавила совсем лишнее: - Веня ваш на собственные нужды с трудом наскребает. Не западло подачку у отуреченной пляжницы вымогать?
    Слова её рикошетом сразили мужа, входившего в этот миг в квартиру, и они с Веней насмерть разругались.
    - Вот как ты ко мне относишься! – повторял Златовласик, мечась по полупустым комнатам (на мебели экономили, чтобы поскорее выплатить ипотечный кредит). – Говорила, будто деньги ничего для тебя не значат… Зачем отцу-то хамить, если я тебя не устраиваю? И какая же ты чёртова лгунья! «Побережём психику пенсионеров!» Заставляла скрывать покупки, чтобы не говорить о займах. За что люто моих ненавидишь, а? Думал, ты искренняя… ранимая… добрая…
    Доказать, что она отбрыкивалась от корыстных притязаний свёкра, потому что по уши увязла в долгах, Лене не удалось. И что Пётр Иванович первым затеял ссору – тоже. Златовласик зациклился на своей материальной несостоятельности и звено за звеном вязал цепь убийственных для гордой натуры выводов. Из Вениных умозаключений следовало: жена презирает его за служение плохо оплачиваемой науке, а значит, ей плевать на национальные и государственные интересы. Люди её круга измеряют успех в денежных единицах. И зачем ей в таком случае терпеть неудачника? Наверное, живёт с ним из жалости. Или по привычке. А может, страшась злых бабских пересудов. Да чего без толку гадать! Просто не нашла пока предлога, чтобы избавиться от постылого приживала.
    Додумавшись до последнего непереносимого предположения, супруг посерел лицом и обмяк телом. Шаркая, побрёл к шкафу, скорбно достал пару белья и пижаму, засунул в портфель. Несмотря на мольбы, посреди ночи уехал к родителям. Мученический силуэт Златовласика на фоне утопающего в густых тенях дверного проёма ещё многие часы тревожил воображение покинутой им жены.
     
    Гранитной плитой придавило Лену оцепенелое и одновременно лихорадочное состояние. Неужели муж разлюбил взаправду? Она брошенка?.. В свершившееся невозможно было поверить: словно, смяв податливый флёр современности, в жизнь ворвалась древнегреческая трагедия, где главный персонаж – необоримый рок. Лишь однажды ощущала женщина похожий ступор беспомощности: тогда погиб от инфаркта папа, но она, пятнадцатилетняя, в его смерть не поверила и по-глупому пыталась разбудить. Тьфу, тьфу, тьфу, не накаркать бы! Семейный раздор несравним со смертью, однако… в пятнадцать веришь в невероятные чудеса, и тебя окружают заботой мама со старшей сестрой Олей. Сегодня они далеко…
    Лена плакала, размазывая по щекам остатки макияжа. Пила валерьянку с пустырником. Звонила маме в Калугу. Жаловалась ей на дату в календаре – ну, почему поскандалили двадцать второго июня, в годовщину начала великой войны?
    - Недобрый знак, - соглашалась Неллюшка. - Ссора может затянуться. Тяжкое испытание!
    Ещё в первые годы замужества Лена усвоила, что становиться между свёкром и мужем себе во вред. Наперекор очевидности Златовласик во всём потакал отцу. Считал его жертвой коррумпированного заводоуправления, а не безбашенным хулиганом, как было в реальности, – ведь уволили-то Петра Ивановича за драку с главным инженером. Веня обижался на любое неосторожное слово в адрес своих родителей и, замкнувшись, по нескольку дней играл в молчанку. Не переносившая его холодности жена научилась со временем не выяснять семейных отношений.
    Отчего же она сорвалась сегодня? Все её прежние стычки со свёкром ни в какое сравнение не шли с последней. Задето болезненное Венино самолюбие – уязвлённость ни через неделю, ни через месяц не рассосётся. Этот упёртый задавала из ничтожнейшей перебранки раздует полномасштабный конфликт!.. А вот Леля его – в устах Златовласика «Леля» звучала любовным сонетом… Леля его – образец миролюбия… но в последние дни расклеилась… наверное, подхватила опасный вирус… хотя, если честно, недуг больше смахивает на переутомление. Главный симптом – невроз: чувства оголились и искрят, будто бракованные провода.
    Златовласик навсегда потерян?! Нет, нет, всё, что угодно – игры в молчанку, язвительные колкости мужа, – лишь бы не развод! Как выжить в недобром бездушном мире без светлых минут Вениной нежности, ясного его лица в обрамлении длинных с рыжинкой волос?
     
    После многих часов бессонного ворочания в постели подушка стала влажной. Одеяло забилось в угол пододеяльника. Спина саднила от скомкавшейся простыни. Но тьма отступала. Пространство за окном без занавесей ширилось, обретало высоту и глубину.
    Заглядевшаяся на рассветное чудо Лена вновь поверила, что Златовласик любит и неприятности скоро перемелются. Тревожное чувство – всего лишь истерика. Стыдно! Как могла она, разумная тридцатилетняя женщина, позволить испугу победить здравый смысл? Считает себя опытным управленцем, а колобродит, будто сопливая малолетка!
    Разве они с Веней не ссорились прежде? За десять лет супружества чего только ни бывало! Правда, муж ни разу не уходил из дома, но, пока они обитали с его родителями, и уйти-то было нереально – не оставлять же Лену у стариков на шее! Чтобы покинуть жену, он обязан был выдворить её за порог.
    А вот отца с матерью Веня однажды бросал. И сделал это ради любви – родня отказалась знакомиться с Леной, обозвав её «охотницей за московской пропиской». Но случившемуся через полгода примирению был нескрываемо рад… Так что Ленино дело житейское – рано или поздно всё вернётся на круги своя. Главная закавыка в сроках: ждать Златовласика придётся убийственно долго – недели, возможно, месяцы… А если ускорить дело? В чрезвычайной ситуации не грех прибегнуть к особым методам.
    Игнорируя головную боль и накатившую откуда-то тошноту – съела в служебном буфете несвежее? - Лена начала обдумывать коварный план перетягивания свёкра на свою сторону. Сначала она неискренне, но покается. Потом предложит помощь в перестройке дачи. Призовёт молдаванина Николая, которому помогла с видом на жительство. Николай – мастер, но по жизни тюфяк. Ради Лениного покровительства согласится работать по минимальным расценкам. Если не справится в одиночку, вызовет с родины племянника – условия обговорим отдельно…
    Жучара-свёкор прекрасно поймёт суть сделки и, опасаясь остаться наедине с недостроем, выпихнет сына к жене.
    «Крутишься между этими мужиками-козлами, получая в бок то копытом, то рогом!» – не без тайного удовлетворения сетовала Лена, проваливаясь в долгожданный сон. Тяжка ты, женская доля!
     

    2

     
    Солнце переполняло спальню, как вода – бассейн. Сияющие ручейки проливались в коридор, брызгами кропили лицо, омывали разомлевшее тело. Чудесный день!
    Целая минута понадобилась Лене, чтобы спохватиться: на дворе не отпускная августовская пора, а июнь. И сегодня не выходной – с утра на работу. Вместе с памятью вернулась и горечь: Златовласик не ночевал дома, потому что они поругались. Сердце тоскливо заныло, но встречная волна чувств уняла боль. Словно ангел шепнул на ушко: «Не плачь – помиритесь!».
    Развернувшись к табуретке, заменявшей прикроватную тумбочку, женщина высветила дисплей мобильника. Без пяти одиннадцать! С учётом сборов и пробок на трассах добраться до офиса удастся, дай Бог, к началу второго. Безнадёжно проспала!
    Поспешно набрала номер секретаря. Перенесла на семнадцать полуденную оперативку. Услышала приятную новость: увезённые для дознания гастарбайтеры вернулись на стройплощадку. Уф, одной головной болью меньше!
    Ещё пара кратких диалогов – последний закончился ультиматумом проштрафившемуся поставщику, – и Лена в душе. Перехватила на ходу бутерброд. Как в броню, облеклась в деловой костюм. Убедилась, что документы и ключ от машины – в сумочке. Можно убегать. Нет, прежде надо обаять Петра Ивановича! За рулём не сосредоточишься на деталях, на работе не уединишься.
    Мобильник удобно лёг на ладонь, но Лена медлила. Вот трусиха! Три года, как переехали в собственную квартиру, а мандражит перед родителями мужа. В их двухкомнатной хрущёвке обитали в тесноте и нескладице. Невестку гоняли: «Кто чашку не вымыл? Почему загнулся угол половика?». По утрам – очереди в туалет. Вечерами занята ванная – искупаешься разве что ночью. Лишь мечта вырваться из этого ада помогала Лене терпеть.
    Веня её страданий не одобрял. Он защитил диссертацию и стал самым молодым в институте заместителем заведующего кафедрой. Увлёкся преподаванием, углубился в докторскую. Его зарплаты на необходимое хватало, но новое жильё требовало иного уровня доходов. Лена, наплевав на научную карьеру, устроилась помощником директора крупной строительной компании. Натерпелась от этого монстра – врагу не пожелаешь, но… Неужели Златовласик не видит, что ради семейного счастья она пожертвовала личными амбициями и комфортом?! Почему не ценит её усилий?!
    Мобильник вернулся в сумочку. Брошенка занялась макияжем, который до того собиралась по-быстрому наложить на работе. Стоя перед искажающим реальность дефектным зеркалом на створке шкафа, в очередной раз расстроилась, что так и не заказала нормальное. Деньги-то небольшие!.. Но перестройка родительской дачи отодвинет любые приобретения, по меньшей мере, на год.
    А шея-то у неё длинная! И лицо, про какие народ говорит: «Кровь с молоком». Тридцатника этой паве никто не даёт, скушал, Веня?!.. Ощущение своей привлекательности весомо добавило куража. Лена почувствовала, что созрела для подвига. Итак, приступаем к очаровыванию свёкра. Подрагивающим от волнения пальцем она надавила на кнопку быстрого дозвона.
    - Алло!
    Узнав голос свекрови, невестка недовольно поморщилась. Сладить с Тамарой Марковной сложнее, чем с простецким Петром Ивановичем. Но выбирать было не из чего, и она приступила к запланированному покаянию.
    Свекровь безразлично слушала – за пару минут самобичевания Лена вся покрылась мурашками. Наконец реверансы перед безмолвной ледяной глыбой были исполнены, и ей показалось приличным попросить к телефону свёкра. Тамара Марковна хранила молчание. Невестка проявила настойчивость, повторив просьбу. И тут свекровь бесцветным голосом телефонного автомата известила её, что просить прощения не у кого, да и незачем. Скорая помощь Петру Ивановичу не помогла. До больницы его довезли живым, но часов в пять утра потеряли. Сын провёл ночь в приёмном покое, сейчас в морге – договаривается о предстоящих похоронах. Общаться с убийцей отца он не желает.
    - Не звони нам больше, слышишь, тварь! – Тамара Марковна сорвалась на крик, потом зарыдала.
    На другом конце провода заголосила Лена.
     
    Мобильник валялся на полу. Бутафорским папье-маше повисли обессиленные руки. Горло перехватил спазм.
    - Не может быть! - проворачивалось в сознании. - Всего шестьдесят два года… Живи и радуйся!
    Вместо бури чувств – тягучая тёмная масса, парализовавшая мозг. Слишком сильное потрясение… Натянутой струной вибрирует воля. Если струна лопнет, Лена перестанет быть Леной.
    - Поплачь, полегчает! - произнёс в голове безмятежный голос. - Папе было пятьдесят три. Шестьдесят два – намного больше.
    Кто пытается её утешить? Неумелый ангел-хранитель? Другой не смог бы копаться в залежах её памяти и говорить изнутри.
    - Когда папа умер, я не понимала… - объяснила она ангелу. - Не поверила в папину смерть. Но до сих пор больно…
    - В смерти нет ничего страшного, - благодушно уверил неизвестный.
    - Пётр Иванович – здоровяк, непоседа, затейник. Сговорился с соседом создать пчеловодческий бизнес, прогорел – и как с гуся вода! Весной нанялся рекламные объявления клеить. Бросил не потому, что трудно, – обманули с оплатой.
    - Надорвался? – предположил собеседник.
    - Не мог он ни с того, ни с сего надорваться! – возразила Лена. - Вцепился бы в жизнь зубами. Упёрся бы в землю копытами… Пётр Иванович – кремень, твёрже не бывает. Скорее всего, свекровь сочинила байку!
    - Не стала бы она со смертью шутить, - не поверил ангел.
    А ведь прав! Тамара Марковна кто угодно, но не фантазёрка – побоялась бы накликать враньём всамделишную беду… Вдруг до Лены начало доходить, что внутри неё спорят два голоса. Один испуганно-раздражённый – точно принадлежит ей, другой – чужой, поражает рассудительным спокойствием. Вот так люди и сходят с ума: сначала тебя выматывают на работе, потом без повода бросает муж, в апофеозе не вовремя умирает свёкор. Душа не выдержала удара. Бах, и пополам раскололась!
    Наказана безумием. Но за что? Лена не желала свёкру дурного! Хотела поставить его на место, чтобы не требовал лишнего, но ценил дарованное. Он же… Он… Да как он вообще смел! Как смел Пётр Иванович разрушить благополучие, ради которого Лена столько трудилась…
    - Златовласик не любит Лелю! - пожаловалась она ангелу. – Думает, Леля чудовище. Представляешь, Лелю считать чудовищем!..
    Услышать ответ брошенка не успела: пространство вокруг запестрило мошками, которым неоткуда было взяться. Стало понятно, что она теряет сознание. В несколько шагов Лена добралась до кровати и канула в лазурный океан. Окно в спальне мало походило на иллюминатор. Но когда такое окно расположено на семнадцатом этаже, и ты, глядя в него, погружаешься в беспамятство, чудится, будто под ногами качается палуба воздушного корабля. Ленина небесная бригантина оторвалась от земли и унесла её в призрачное запределье.

    3

     
    Ночной электричкой прибыла скорая помощь: едва очнувшаяся от обморока Лена вызвала маму, чтобы, подпитав себя её заботливостью, вновь уверовать в надёжность существования. Перед ужасом раздвоения личности отступили и горе, и гнев, и обида на мужа.
    Возникнув в квартире, гостья заполонила кухню. Из саквояжа явились аппетитные тёти Анины ватрушки, за ними последовали банка протёртой клубники и миндальное печенье из магазина. Через минуту на столе красовались гостинцы, разложенные по вазочкам. Заварочную чашку сняли с полки, но до поры оставили пустой: фарфор следовало обдать кипятком из натужно сопящего электрочайника и только потом пустить в дело.
    Лена следила за Неллюшкиными хлопотами, возвращавшими в беззаботное детство, и ждала, что на сердце сейчас полегчает. Но тревога только сгущалась, обретая новый оттенок. Какой крохотной и неказистой выглядит дорогая мама! Точь-в-точь Маленький Мук из сказки, которую они с Олей любили читать на ночь. Мягкие складки у носа превратились в морщинки, плечи поникли, всегда задорные карие глаза будто молят о милосердии.
    - Ма, ты больна?
    - О чём ты, роднуля? После гриппа слегка подхуднула – и только.
    - Почему же меня не вызвала, если хворала?
    - По пустякам беспокоить москвичку? - Неллюшка рассмеялась, обняла дочь, и чудо исцеления наконец свершилось: огромный неуклюжий кукушонок втиснулся под крыло птички-невелички и замер, блаженствуя. Под напором маминого тепла чёрная воронка жути в душе свернулась в безобидную точку.
     
    За чаем болтали о пустяках. Неожиданно для себя Лена расхвасталась: генеральный суров, но, узнав о кончине Петра Ивановича, самолично позвонил, что свидетельствует об особых её заслугах. Интересовался, нужна ли материальная помощь, и без формальностей отпустил до конца недели. Неотложные рабочие проблемки она улаживает по скайпу. К примеру, провела сегодня совещание в режиме онлайн-конференции – с непривычки было неловко, но результат обнадёживает.
    Глаза Неллюшки сияли неподдельным восторгом. Её роднуля такая умная и использует новомодные штучки! А в маминой конторе горбатятся по старинке: компьютеры в бухгалтерии старые. Зато молоденькая кадровичка форсит айпадом, подаренным богатым любовником.
    Дальше мамины мысли переметнулись к её старшенькой: Оля обещала прислать телеграмму с соболезнованиями. Приехать не успевает – на днях решается, дадут ли семье вид на жительство. Муж Оли день и ночь в бизнесе. Витюню собирают в школу.
    - Великое переселение народов! – пошутила Лена, вспомнив своих гастарбайтеров. И в ту же минуту поняла, почему Неллюшка быстро стареет: дочери разъехались, внуки навещают раз в год. Осталась мама одна-одинёшенька – не отличить от Лели, оставленной Златовласиком. Неужели и Лелино очарование погаснет, точно свеча под дождём?
     
    Коснулись больного. Днём брошенка просила разведать, в каком Веня настроении. И вот Неллюшка, виновато пряча глаза, призналась, что трижды набирала зятя. Он трубку не взял и после не отзвонил. А раньше не допускал небрежностей.
    Дочь огорчённо приумолкла, зато распалилась мама.
    - Он не только с тобой, со всеми нами поссорился?! – слишком яро возмущалась она. – Нормальные семьи несчастье сплачивает: как полаялись, так и расцеловались. Ваших же современных тёрок мне не понять!..
    Слушать Неллюшку было приятно – не одна Леля шокирована предательством Златовласика. Поставил жену в нелепейшее положение. Непонятно, идти ли на похороны. Не появляться там неприлично, да и попрощаться со свёкром хочется. Но если Веня не приструнит мать, та как пить дать невестку выгонит. После такого позора встречаться с общими знакомыми будет тягостно. Можно, правда, пробраться в траурный зал заранее, поклониться и наутёк… Кому поклониться? Очереди из покойников? Расхохоталась бы, если бы не печальный повод!
    - Марковне не удивляюсь! - продолжала бушевать Неллюшка. – Приятельниц толковых не завела, манерам не обучена, дуется по пустякам. Обросла комплексами, как дикобраз иглами. Но Веня-то твой каков! В доме усопший, а он в обидках! И невдомёк парню, что даже безголовой матери поддержка нужна! Мы, вдовы, друг дружку пожалеем, кто прав, кто виноват, разберёмся… А поминками они озаботились? Там ой как пригодились бы мои руки!
    Если б не проклятое раздвоение, Лена отыскала бы выход и из этой дурацкой ситуации. Выследила бы мужа, заставила бы себя выслушать. Но так получилось, что, кроме чужого голоса в голове, она ни о чём не способна думать. Голос же лёгок на помине: «Обними Неллюшку». Лена, не успев дожевать ватрушку, понеслась к унитазу: съеденное чуть не вывернуло прямо на стол.
    Мама семенила следом. Не сумев втиснуться в узкое пространство туалета, топталась за спиной. Последовала и в ванную. Причитая, помогла вымыть лицо и рот. Обтёрла мокрым полотенцем торс. Нежные бережные прикосновения успокоили Лену, её настойчиво потянуло в сон.
    - Ма, ложись на Венино место, - попросила дочь по дороге в спальню. – Ты лучшее средство от бессонницы!
    Неллюшка приложилась губами к холодному лбу дочери и выдвинула встречное требование:
    - Завтра в поликлинику, роднуля!
    - Ни за что! К участковому – длиннющая очередь, у него пустые глаза…
    - Тогда в платный центр! Ты лечишься у гинеколога. Наверняка там и терапевты имеются.
    - Жаль, гинеколог – не мать психиатру! – съязвила Лена. – Врачевали бы семейным подрядом...
    Неллюшка юмора не поняла.
     

    4

     
    Дождливое утро утопило в рабочей текучке. Мама поглядывала на крикливый, изрыгавший непонятные термины и цифры ноутбук со священным трепетом. Но спустя время, преодолев робость, она всё-таки приблизилась к дочери – всесильной жрице техногенного идола – и поставила перед нею тарелку гречневой каши. Ещё через полчаса заменила опустевшую посуду чашкой какао с миндальным печеньем на блюдце.
    Наконец скайп отключился. Перегретый мобильник отправился остывать в кармашек сумки. Лена встала, разминая ноги: вроде не особо напрягалась, но устала до чёртиков.
    Неллюшка мыла полы. Обнаружив, что дочь свободна, она положила тряпку в ведро и непререкаемым тоном напомнила: «Перед сном договаривались показаться врачу». Строптивица отрицательно мотнула головой: «Не было такого!» и предложила прогуляться в парке. Мамины глаза наполнились слезами.
    - Да пойду я, пойду! Только на следующей неделе! – вывернулась Лена. - Грамотного терапевта днём с огнём не сыщешь! Сунешься наобум – залечат до смерти. Расспрошу знакомых, разведаю на форуме в интернете. Запишусь я на приём, не сомневайся!
    Обманутая в своих ожиданиях разочарованно вздохнула и опять взялась за тряпку. Домыв пол, ополоснула ведро и отправилась на поиски кукушонка. Дочь расслабленно лежала, слушая плеер. Мама присела рядом и знаками попросила убрать звук. Когда наушники были сняты, поведала страшную историю, случившуюся потому, что люди поленились вовремя заняться своим здоровьем. За первым ужастиком последовал второй, за вторым – третий… Запас Неллюшкиных баек был воистину неистощим, и Лена скрепя сердце подчинилась диктату материнской любви.
    Был выработан хитрый план поиска хорошего терапевта. Они поедут к Лениному гинекологу. Марина Андреевна – замечательный доктор и приятная женщина. Пациентку с жалобами на плохое самочувствие примет без очереди. Обследование у гинеколога для Лены не лишнее – давно не проверялась. И можно закинуть удочку насчёт врача общего профиля: кто лучше своих знает, какой специалист в клинике лучший?
     
    Белые стены кабинета Марины Андреевны ввергли в состояние паники. По сравнению с последним визитом комната словно уменьшилась в размерах и потеряла половину воздуха. Потея, задыхаясь и путаясь в словах, Лена описала симптомы своей непонятной болезни. Умолчала лишь о голосе ангела-хранителя.
    Выяснив, что болей в пояснице и внизу живота не наблюдается, Марина Андреевна озадаченно пожала плечами: «Скорее всего не наша епархия!». Предложила лечь в гинекологическое кресло, чтобы в этом удостовериться и взять мазок.
    Лена начала было раздеваться, но внезапно ощутила озноб и головокружение. Давешний рассудительный голос, потеряв невозмутимость, вопил в её голове: «Не-е-ет!».
    - Дурно мне… - Лена опустилась на стул: - Извините… Зайду в другой раз…
    Марина Андреевна проверила зрачки пациентки, измерила пульс, послушала сердце и лёгкие.
    - Вызвать скорую?
    Лена отрицательно покачала головой.
    - Кончилось… Дурацкий приступ! Всегда боялась гинекологического кресла, но заставляла себя ложиться. Сейчас почему-то не могу…
    - Смахивает на психосоматику. Не переживали в последние дни стресса?
    Лена кивнула.
    - Тогда вам следует побеседовать с психоневропатологом. У нас в двенадцатом кабинете принимает очаровательный дядечка – моя подруга прямо влюбилась в него. Выпишет вам успокоительного или поможет советом… Но хотелось бы всё-таки убедиться, что наше лечение продвигается. УЗИ малого таза вас тоже пугает?
    Лена прислушалась к себе. Сердце не трепыхалось, даже стука почти не было слышно. Дыхание стало свободным.
    - Кажется, не пугает.
    - Тогда вам в третий кабинет на первом этаже! - врач заполнила бланк. - Предварительно оплатите.
    Так Лена, поддерживаемая за локоть мамой, попала на УЗИ. Никто не помешал ей раздеться и удобно расположиться на кушетке. Вибрация ультразвука ангелу не понравилась, но он сообщил об этом почти равнодушно.
    И тут им объявили о трёхнедельной беременности.
    - Счастье-то какое, роднуля! – Неллюшка чуть не прыгала от радости.
    - Бедный Пётр Иваныч! Умереть накануне такого события… - прошептала Лена. Слово «умереть» выудило из памяти неожиданную ассоциацию: «И живые будут завидовать мёртвым». Не успевший спрятаться под крыло птички-невелички кукушонок не совладал со страхом и разрыдался на глазах у удивлённого врача.
     
    Довольные, что удалось купить нужные препараты, продолжая спорить о способах сохранения беременности, они шумно ввалились в квартиру. И продуктов в универсаме набрали с избытком – по Неллюшкиному убеждению, начиная с сегодняшнего дня, дочь обязана была питаться от пуза.
    Мама на кухне разгружала сумки, а Лена отправилась в спальню переодеться. Здесь её ждал очередной сюрприз, на этот раз шокирующе неприятный. В их отсутствие дома побывал Веня. Муж забрал из шкафа одежду и оставил на постели письмо. От распечатанного на принтере текста можно было сойти с ума и без всякого раздвоения личности.
    «Здравствуй, Елена! Ты уже знаешь, что у меня несчастье. Не хочу во всём винить тебя, но и ответственности снять не могу. Из уважения к чувствам моей горюющей мамы прошу не посещать похорон. Не звони и не ищи встреч. Когда самые тяжёлые дни минуют, я выйду на разговор сам.
    Не держу на тебя зла: ты женщина и не предназначена для стратегического планирования. Как мужчина в случившемся виноват я – слишком многое пустил на самотёк. Надо было понять, чем кончатся наши отношения, как только ты поставила в приоритет квартиру. Тогда я ещё мог тебя остановить – ты прислушивалась к моему мнению. Но быть тираном я не привык, вот и прогнулся. Теперь об этом жалею.
    Не волнуйся, претендовать на ТВОЁ движимое и недвижимое имущество не буду – в последние годы ты действительно зарабатывала гораздо больше меня, а кормить семью мужчина обязан. Возможно, я круглый дурак, но не альфонс.
    С неизменным уважением, Вениамин.
    P.S. Извинись за меня перед Неллюшкой. Тепло к ней отношусь. Догадываюсь, что, узнав о беде, она хочет быть нам полезной. Но мама не готова принять её помощь. И я сам пока не в силах общаться».
    Швырнуть бы эту мерзкую писульку Златовласику в лицо! Жаль, далеко успел удрать – не долетит!.. Сейчас она позвонит мужу! А если подлец не поднимет трубку, Лена напишет ему по электронке… или вообще сделает рассылку его друзьям… Пошлёт долбаного моралиста куда подальше и между прочим расскажет о беременности. Пусть утрётся! Не видать ему Лениного малыша!
    Разгневанная брошенка вытащила из сумки мобильник, нажала кнопку вызова и… вдруг точно наяву увидела отвратительную позавчерашнюю сцену. Муж снова её не услышит. Увлечённый собственными переживаниями, он не задумывается о её чувствах. Обрадуется ли такой законченный эгоист новости о ребёнке?
    Мобильник отлетел в сторону. Из глаз в который уже раз за сегодня полились слёзы. Резко расхотелось жить.
    - Взгляни! – дочь протянула послание матери. – Ничего эгоисту от нас не нужно. Малыш мой и больше ничей…
    - Не делай из мухи слона! – запротестовала Неллюшка.
    - Собственный статус козла волнует! Он-то жил в родном доме, а я на птичьих правах… чужая… в минуту могла оказаться на улице! – Лена рухнула на кровать и зарылась головой в подушку.
    - Успокойся, роднуля… Со временем сладится… - ворковала над кукушонком птичка-невеличка, поглаживая его по спине. – Волноваться вредно… Иди поешь… Ведь мы не хотим потерять ребёнка, не правда ли?
    - Не знаю.
    - Что ты говоришь! – не поверила своим ушам мама. - А ещё Веню в эгоизме обвиняешь!
     

    5

     
    Только пообедав, чтобы избавиться от мамы, и притворившись, будто спит, Лена смогла остаться наедине с собою. Небо за окном постепенно блекло, темнело, и параллельно с воцарением ночи, раскручиваясь, увеличивалась в размерах чёрная воронка в душе. Свет поглощался мраком, любовь – ненавистью, надежда – отчаяньем.
    Теперь присутствие Неллюшки тяготило: вместо обожания мама излучала испуг. В перемене её настроения виновата была Марина Андреевна, обронившая, что Лене, вероятнее всего, придётся лечь в стационар, – мама бурно отреагировала на намёк об угрозе выкидыша. По мнению гинеколога, Ленино нестабильное состояние – вспышки раздражения и тревоги – обусловлено раскачиванием гормональной системы, которая не справляется с развивающейся беременностью. Следует сдать кровь на гормоны, а пока принимать препараты.
    Слушая, как исступлённо гремит посуда на кухне, и представляя завтрашнюю трамбовку с восхвалением спасительного стационара, брошенка позавидовала Петру Ивановичу. Свёкор – везунчик! Быстренько отмучился, и над ним не каплет! А у невестки впереди бесконечный кошмар. Похоже, её малыш – вовсе не Божий подарок, а дьявольское порождение! Невозможно отделаться от догадки, что череда обрушившихся на Лену бедствий как-то связана с трёхнедельным зародышем.
    Папина мама, ведунья бабушка Вера, назвала бы догадку предвестием. Вначале внучки знали про её талант лишь понаслышке, потому что бабушка обитала в другом городе. Но однажды Вера обезножила, и папа перевёз её жить к ним.
    - Каждое дитя, придя в мир, заявляет о своей сути, надо только уметь слушать… - говаривала старушка. – Ваш отец явился на свет с руками, полными благодати. Дед Кирилл… Оленька, подай фотографию! Ту, на комоде. Вот ваш дед – когда провожали на фронт, у военкомата никого краше него не видела, а там орава казистых мужиков собралась… На переднем плане свекровушка моя, справа золовка, упокой Господь их смиренные души. Слева я, молоденькая и глупая…
    Фотография возвращалась на комод, внучки устраивались на ковре у бабушкиных ног.
    - Когда папа ваш рос у меня во чреве, Кирилл подорвался на мине. Умирал в госпитале от полученных ран. Золовка как-то выяснила про это и поехала к нему. С великими хлопотами пробралась в палату для умирающих, но брат её не узнал. Заделалась санитаркой. Каждую свободную минутку билась, оживляя бесчувственного… как рыба об лёд. И тут пришло сообщение: родила я здорового мальчика. Сидит золовка у изголовья отходящего брата, плачет: «Сынок у тебя, а ты и не слышишь». И что бы вы думали, деточки? Дед ваш открыл глаза, посмотрел на неё осмысленно и с той поры начал поправляться. Целых десять годков ещё протянул…
    Сёстры обожали рассказ о папином младенческом подвиге. Увлечённые необыкновенной историей, они приставали к Неллюшке с расспросами о других предвестиях. Выяснилось, что, когда мама была беременна Олей, родители получили новую квартиру. А через месяц после появления Лены папу назначили начальником районо. Несмотря на мольбы и детские хитрости, девочкам так и не удалось узнать, как заявила о себе новорождённая Неллюшка, но сомнений у них не было – мамины ладони были полны благодати высшего качества. Ведь она у них замечательная.
    «Мысль о предвестии забавляла в детстве, – думала объятая сумраком Лена, - но какой горькой на вкус она кажется сейчас...»
    Разве можно было раньше представить, что предвестием о её малыше станет смерть деда? А за смертью последуют развал семьи и надвигающееся безумие. Очевидно, поселившийся в ней зародыш несёт зло! С содроганием вспомнился фильм о младенце-антихристе. Маленький монстр одного за другим уничтожил близких, потом вырос и погубил человечество.
    Ей, дуре, чудилось поначалу, будто её утешает ангел! Спокойный благожелательный голос, приятная речь… Но на самом деле дуру искушал демон! Да, мерзкий коварный демон! Кто ещё способен затянуть современную женщину в древнегреческую трагедию, где главный персонаж – необоримый рок? А устроить семейную войну в годовщину начала другой, великой? А разрушить за единственный вечер целую человеческую жизнь?
    … Неллюшка закончила варить бульон и сидела на кухне, надеясь, что дочь проснётся и выйдет ужинать. Лишь далеко за полночь она переоделась для сна, тихонько прокралась в спальню и притулилась под боком у своей роднули. От этой ночной мамы пахло заботливой преданностью, но Лена не прижалась к ней, не пожаловалась на страшное предвестие. Притворяясь, что дремлет, горевала над своей погубленной судьбой.
     
    Не успела Неллюшка заснуть, как её разбудил стон. Прислушиваясь к дыханию дочери, она приподнялась на постели. Кажется, звук померещился. Стараясь не нарушить хрупкий покой мгновения, женщина вновь откинулась на подушку.
    Забыться не получилось, и Неллюшкин взгляд упёрся в окно. Цвет ночного неба показался ей на диво экзотическим – бархатистый, оттенком в фиолетовый, с редкими красными блёстками. В Калуге не увидишь театрального занавеса в небесах, но Москва щеголяет магической мишурой, притягательной и опасной. Ишь, как кружит колдовским вихрем мамину любимую девочку! Не надо было отпускать её от себя в семнадцать – пусть бы училась, как Оля, заочно или поступила в калужский вуз. Но доченька стремилась в столицу, а разрушить мечту сироты – грех…
    И что за существование у Лены сейчас? С самого приезда мать наблюдает разборки – то по телефону, то по этому… как его?.. скайпу. Осатанелые мужские голоса, иногда матерящиеся. Нахрапом роднулю не взять, она отвечает уверенно и жёстко, но ведь выросла-то девочка в счастливой семье – значит, от подобного обращения страдает… И супруг её рисовался надёжным парнем, но бросил жену в беде. Одно слово – москвич!
    Лена пошевелилась, и Неллюшка рискнула спросить:
    - Болит животик?!
    - Немного…
    Голос дочери звучал слабо. Мама вспомнила, что слышала, кажется, спросонья стон, нащупала под одеялом Ленину руку – холодная! – и вскочила с постели. Включила свет. Роднуля лежала на боку, скрючившись. Неллюшка откинула от её лица край пододеяльника, увидела бледные щеки и затуманенные глаза.
    - Скорую надо вызывать! – мама заметалась по комнате. - Куда телефон задевался?
    - Не смей никого звать! – окрик прозвучал, как удар хлыста.
    Неллюшка застыла посреди спальни, не решаясь продолжать поиски. Постояв, вернулась к кровати, стащила с дочери одеяло и, слава Богу, не обнаружила на простыне крови. Старательно укутав беременную, присела рядом.
    - Роднуля, боль означает опасность! Можно потерять малыша…
    – Хорошо бы!
    Неллюшка сглотнула слюну и, стараясь не выдать потрясение, произнесла, напирая на слоги:
    - У те-бя не в по-ряд-ке гор-мо-ны. Ма-ри-на…
    - Этот ребёнок – демон и не должен жить! – оборвала её Лена.
    - Господи! Как можно нести такое! – всплеснула руками мама. – Спасибо, доктор объяснил про гормоны, а то решила бы, что ты рехнулась!..
    - Нет, я не рехнулась!.. – дочь села на постели и уставилась на неё с отчаянным вызовом – неприступная, колючая, чужая. - Хотя, возможно, я и сошла с ума! Всё равно!..
    - Что эта проклятущая Москва с тобою сделала! - Неллюшка обняла своего кукушонка. Тот сопротивлялся, отталкивал её, хотел куда-то бежать… Но птичка-невеличка держала крепко, и переросток, смирившись, затих.
    - Слышу голос демона в голове… - прошептал он сквозь слёзы.
    - Мерещится… - сквозь слёзы урезонила мать.
    – Помнишь, баба Вера про предвестие рассказывала?
    - Чего я от твоей бабушки ни наслушалась!
    - Не веришь, что папа деда Кирилла спас?! – от удивления Лена даже плакать перестала.
    - Отчего же? Верю, - примирительно кивнула Неллюшка. - Папа, пока был в силах, многих спасал… И дед Кирилл, говорят, очень любил сына.
    - А мой ребёнок убил деда!
    - И каким способом он это сделал?! - мама разомкнула объятия и уставилась на дочь.
    - Через меня! Демон мною управляет… - Лена не отвела взгляда.
    Инстинкт подсказывал Неллюшке, что проблему в лоб не решить. Следует выиграть время для маневра. У роднули непорядок в голове, но от опасных мыслей можно отвлечь. И тут мама заметила на прикроватной табуретке лекарственную упаковку.
    - Примем таблетку, чтобы животик не болел, а после разберёмся, кто кем управляет. Ладно?
    - Тогда дай воды запить…
    - Сейчас, милая!
     
    За таблеткой последовало яблоко, за ним – булочка, за булочкой – чай. Лена пожаловалась на тошноту, но через десять минут уверила, что отпустило. Мать с дочерью расчесали друг другу волосы, смазали лица кремом. Дочь рассказала анекдот.
    - Теперь я выключу свет, и немного поспим, - баюкающим тоном предложила мать. – Завтра рано подниматься.
    - Я боюсь его… - капризно возразила Лена. – Ребёнок меня тиранит…
    Неллюшка знала это выражение роднулиного лица – дочь жаждала, чтобы её переубедили. Ну что ж, аргументов против навалом!
    - Как может тиранить тебя малюсенький кусочек плоти? У зародыша мозг не сформирован.
    - Но я его слышу!
    - Мерещится.
    - Самое страшное, ма, что не хватает воли ему противостоять. Я мягкотелая тряпка…
    - Неправда! Ты у меня волевая и успешная.
    - Он демон… Демоны сильнее людей…
    - И чего демон от тебя хочет?
    - В клинике не дал лечь в гинекологическое кресло. УЗИ ему тоже не понравилось, но он вытерпел.
    - Рассказываешь про свои собственные заморочки! Это ты не любишь гинекологическое кресло, а малышу-то оно чем мешает?
    - Может, демон не хотел, чтобы Марина Андреевна трогала его дом руками… Или самоутверждался… Не объяснял.
    - Не смеши! Чего демону бояться человеческих рук?
    - Может, он и не боится. Просто не желает, чтобы кто-то разгадал его природу.
    - И тебе кажется, роднуля, что гинеколог, осматривая матку, может разгадать духовную природу зародыша? Она что, ясновидящая?
    - Да… Я бред несу…
    - У страха глаза велики.
    - Ма, ты уверена, что ребёнок не виноват в наших бедах? Тебе это сердце подсказывает?
    - Да.
    - Почему же, когда я о нём думаю, у меня живот начинает болеть?
    - От ужаса перед неизвестностью – ты никогда её не переносила. А вообще-то ты обижаешь моего внука. Знаешь, как вредно думать о малыше плохо? Самой понравилось бы, если бы я, нося тебя, обзывала демоном? Маленькая ты была драчливая, стукнула бы меня обязательно!
    - …
    - Ну, слава Богу, порозовела!
     

    6

     
    Неллюшка не могла добудиться дочери. Лена отмахивалась от её прикосновений, словно отгоняя назойливую муху. Но мама продолжала тормошить, пока не заставила подняться. Посадила сонную в такси и отвезла в лабораторию, где взяли из вены кровь. На том же такси вернула обратно.
    Беременная, дремля на ходу, слонялась по дому. Покорно позавтракала, равнодушно вырвала съеденное. Почти не чувствуя стыда, позвонила Вениному другу Вите. Тот помялся, но подтвердил: да, похороны назначены на сегодня. Сбор в ритуальном зале пятидесятой больницы. Из больницы заказным автобусом на кладбище.
    Неллюшка отобрала у дочери трубку и уведомила Витю, что лишь собственная смерть помешает ей попрощаться с покойным. И он как хороший мальчик обязан помочь пожилой женщине.
    - Так мы едем на похороны? – растерянно спросила Лена. – У меня чёрного платья нет. Посоветуй, какое одеть…
    - Ты остаёшься дома! – отрезвила её мама.
    Реальность протекала сквозь Лену, оставляя ко всему безразличной, и неожиданно для Неллюшки она легко отступила, а к моменту ухода матери послушно улеглась в постель. Но как было не подстраховаться прощальным наставлением!
    - Отсыпайся! – Неллюшка заботливо подоткнула одеяло. – Очищайся от дурных мыслей! Ваш с Иванычем скандал – не самый крупный в его жизни. Не с тобой, так с другим схлестнулся бы. Срок свояку пришёл, вот он нас и покинул. Не повезло. А ребёнок дан, чтобы восполнить потерю. Я такое уже замечала: внуки рождаются взамен умерших – будто старая родовая завязь замещается новой, чтобы древо продолжало давать плоды. Не носишь ты никакого демона! Помнишь у Чуковского: «Это бяка-закаляка кусачая, я сама из головы её выдумала…»?
    Лена улыбнулась забавному детскому стишку и провалилась в сон без сновидений.
     
    Очнулась она в середине дня. Прислушалась к внутренней тишине. Как давно не звучал в голове голос ангела-демона! Хорошо это или плохо? Может, действительно дело в гормонах? Приняла лекарство, и бред исчез. Или малыш обиделся и не желает больше болтать с мамочкой? Будь Златовласик рядом, помог бы докопаться до сути, а в одиночку остаётся только гадать…
    Брошенка встала, начала перестилать постель и внезапно поразилась ширине своей кровати. Ложе выглядело величественным и просторным, неприспособленным к женскому одиночеству. Оно ничем не напоминало уютное гнездышко, каким казалось ещё пару дней назад. Эта казённая пустыня, расцвеченная сатином, походила скорее на плац, где удобно проводить парады и смотры, но не положено делиться теплом. Может, они с Веней потерялись в её необъятности и перестали друг друга чувствовать?
    С благодарностью вспомнилась студенческая койка в трёхместной общаге, на которой полгода зайцем просуществовал рядом с нею Златовласик. Невеста-провинциалка не верила, что запала жениха хватит дольше, чем на пару недель. Утопая в слезах и соплях, она просила маму вернуть белое платье в салон. Разве можно было представить, что у застенчивого аспиранта кафедры высшей математики, интеллектуала и тихони, обнаружится характер стойкого оловянного солдатика? До женитьбы Златовласику всё давалось легко, это ей, безотцовщине, приходилось из кожи вон лезть, чтобы добиться столичного образования. А Неллюшка не послушалась малодушной дочери и привезла белое платье в Москву к назначенному свадебному сроку…
    Да, досталось им с Златовласиком на первых порах! Ни минуты наедине. Из-за недосыпания и нервных перегрузок муж чуть не запорол сдачу кандидатского минимума. В ту сессию и Лена обзавелась единственным в своей студенческой истории хвостом. У соседок по комнате лопалось терпение, сведения о нелегальном жильце в любую минуту могли дойти до грозного коменданта…
    Предчувствие надвигающейся грозы мешало Лене дышать, и однажды она предложила Вене вернуться к родителям. Говорила, взвешивая каждое слово, приводила неопровержимые доводы: никто не помешает молодым супругам проводить вместе выходные и каникулы, но потеря мужем аспирантуры, а женой института грозит полным крахом семьи. Как, спрашивается, строить общее будущее, если заработка не хватает на жильё?
    Златовласик упрямился, не желая признавать очевидное. Клялся, что вскоре добудет деньги для аренды отдельной комнаты – несколько таких располагалось на втором этаже общежития. Вожделенные апартаменты были заняты чужаками. По мнению институтского аспиранта Вени, будь у него средства, он мог бы рассчитывать на преимущество. Лена отрицательно качала головой: кроме официальной аренды, чужаки кладут коменданту на лапу…
    Пару месяцев муж боролся за участие в хорошо оплачиваемой теме – день за днём его кормили обещаниями включить в исполнители, но, оказалось, - лишь в будущем учебном году. Убедившись, что пролетает с деньгами, Златовласик нанялся в магазин грузчиком. Через неделю, как и предсказывала жена, сорвал спину.
    В те переломные, полные отчаяния дни Лена окончательно осознала, что, хотя по годам она и младше Вени, разум её взрослее. Превозмогая себя, позвонила тайком Петру Ивановичу. Свёкор выслушал. Потребовал адрес больницы. Для неё осталось загадкой, как именно уламывал Веня родителей, но брак его помиловали. Старшие разрешили молодым въехать в девятиметровую детскую комнату. Невообразимая удача для двух влюблённых на грани выселения из общежития!
     
    И как Лена могла забыть о том удивительном времени открытий, когда чувствовала себя судёнышком на гребне любви! Любви, сладостно укачивавшей, возносившей к небесам и через минуту погружавшей в пучину… Не сразу открылось ей, что избранник мужественен и верен. Полон сюрпризов был её умопомрачительный Златовласик…
    А сейчас? Неужели за десять лет брака муж растерял человеческую сущность? Нет, скорее, за эти годы не сумела поумнеть жена: не верила она в Веню в юности, не верит и сейчас…
    Последние годы прошли в величайшем перенапряжении. Борясь за будущее, Лена сделала ставку на себя и… осталась в одиночестве. Наверное, закономерный итог…
     
    Неллюшка застала дочь в романтическом настроении. Ленины глаза лучилась нежностью, губы улыбались невысказанному. И на вопросы беременная отвечала невпопад.
    - Вот теперь ты настоящая! – обрадовалась мама. – Узнаю нашу породу! – и усадив её на кухне, принялась делиться новостями.
    На похоронах с Неллюшкой обошлись хорошо. Витя подвёл её к Вене, тот обнял и сказал, что рад присутствию. Марковна сухо поздоровалась. Слава Богу, сватья была не одна – её поддерживали соседки. Совет ветеранов прислал венок с красивой надписью.
    Кладбище похоже на парк – берёзы да клёны. Место близко от входа – не дальше, чем у папы в Калуге. Поминки состоялись в кафе – дома было бы не в пример душевнее.
    И главное: удалось рассказать Вене о малыше. Он чуть не заплакал и обещал к Лене вернуться. Сегодня остался с матерью, завтра придёт проводить тёщу на вокзал, после объяснится с женой. Всё у Лели с Златовласиком наладится…
    Под тёплые переливы маминого голоса Лена задремала и увидела удивительный сон с летящим по небу розовым фламинго. При виде его яркого оперения остальные птицы прижимались к земле и смолкали. Во сне Лена была двенадцатилетней девочкой, привезённой родителями на озеро Тенгиз.
    Какое кругом безмолвие! Только ветер колышет тростник у воды да неправдоподобно громко стучит испуганное сердечко. Фламинго поглядел на девочку с высоты и вдруг издал звук, похожий на звон бьющегося стекла. Лена каким-то чутьём уловила смысл его послания: «Никогда не вернусь. Оставайся с миром!».
    Однажды, холодной зимней ночью вскоре после гибели папы, она побывала внутри такого же сновидения и теперь точно знала: Пётр Иванович не сердится. Как и Лене, ему жаль, что они навсегда расстались.
     

    7

     
    Вот и завершилась сказка возвращения в детство. Маленький Мук, туфлями стук, собирал вещи. Скоро он – вернее она – наденет сапоги-скороходы и, послушный призывам о помощи, унесётся к новым приключениям.
    - Береги себя, ма!
    - Ни за что! Кто не напрягается, становится рудиментом и отмирает!
    Отпускать Неллюшку не хотелось, но и повода удерживать её не находилось: Веня обещает вернуться домой, самочувствие выправляется – Лена планирует завтра идти на работу.
    - Тяжело жить одной? – спросила дочь.
    - Не смей примерять мою судьбу! – по-своему поняв, рассердилась мама.
    - Перевезём тебя в Москву. Купим квартиру неподалёку.
    - Сначала за это жильё расплатись! – продолжала гневаться отбывающая. – В Калуге я сама себя обеспечиваю, а тут сяду тебе на шею. И нельзя бросать без присмотра Аннушку.
    - Ладно, ладно, не кипятись! – отступила Лена. – Я ведь не настаиваю – просто зондирую почву. Когда родится ребёнок, ему понадобится бабушка.
    - Марковна – не хуже меня бабушка.
    - Она – не ты!
    - И я – не она. Доживём до этого счастья и обсудим. Если помогать нянчить, то придётся целый день с вами толочься… Надо, чтобы моё присутствие не раздражало твоего мужа.
    - Разве у меня есть муж?
    - Кого мы тогда ждём?
    - Эльфа-носильщика волшебного саквояжа! – Лена скорчила забавную рожицу.
     
    Веня открыл дверь собственным ключом. Прошествовал на кухню, где Неллюшка объясняла дочери, какие заготовки спрятала в морозилке. Поздоровался, подхватил тёщин багаж и, бросив мимоходом, что ждёт в машине, покинул квартиру.
    - Видишь, права я была насчёт носильщика! – грустно улыбнулась брошенка.
    - Ничего, ничего! Образуется… - Неллюшка погладила её по руке. – Это будущий папаша передо мной форсит.
    Они расцеловались, и Лена осталась одна. Какой Златовласик жестокий! Проходя мимо, даже не взглянул на жену… Попробуй тут следовать рекомендации доктора и не волноваться!
    Наскоро оделась и выскочила на улицу. Только добравшись до расположенной неподалёку церквушки, поняла, куда её влекло. Не раз, подъезжая к дому, замечала Лена этот миниатюрный храм, но внутрь никогда не заглядывала: предпочитала величественные соборы, разукрашенные росписью и позолотой.
    Накинув косынку на голову, проскользнула в приоткрытую дверь и на минуту ослепла. Вновь обретя зрение, обнаружила, что находится в помещении с пустыми белёными стенами и незамысловатым иконостасом. Наверное, из-за этой аскетической бедности в церкви не было прихожан – лишь сухонькая старушка очищала от воска один из подсвечников.
    - Добро пожаловать к пяти! – сказала служительница, оторвавшись от своего занятия. – Батюшки раньше не будет.
    - Мне бы сейчас помолиться! – попросила Лена. – Пожалуйста.
    - Припекло? - старушка покачала головой. – Молодым всегда невтерпёж… - и милостиво посоветовала: - Можешь записку себе во здравие написать. Помогает от любых неприятностей.
    - У меня свёкор умер. Некрещёный.
    - О некрещёном записку подавать нельзя. А свечку, если пожелаешь, ставь. Каких тебе и сколько?
    … Волнуясь, но не теряя надежды, Лена поискала огня. Нашла горящий фитиль в лампадке у лика Богородицы… Да, обращаться надо к Пресвятой Деве! Мария – женщина и поймёт Ленино мучительное состояние. Поклонившись иконе, зажгла свечу и укрепила её в гнезде подсвечника.
    - Стыдно, но я трусиха и боюсь своего ребёнка. Ничего не могу с собой поделать! - пожаловалась Всемилостивой. – Скажи, каким он вырастет, злым или добрым?.. Если я в чём-то виновата, попроси, пожалуйста, Бога – пусть наказывает не через малыша. Лучше быть нищей, бездомной, брошенкой – лишь бы не матерью демона…
    Богородица не отвергла просьбы: сколько Лена ни присматривалась, не заметила, чтобы пламя свечи мигнуло. И тогда она рискнула продолжить беседу:
    - Не подумай, что я отказываюсь от своих слов, но если не слишком сильно нагрешила… ну, там… делала дурное больше по недомыслию, чем по злой воле… не отними Златовласика… Может, во искупление греха денег церкви пожертвовать?
    Пламя оставалось спокойным. Гора с плеч! Похоже, у неё получилось договориться с Высшими Силами. Теперь надо выполнить вторую часть задуманного ритуала. Вытерев пот со лба, Лена затеплила две свечи, отнесла их к прямоугольному столику с распятием и поставила за упокой свёкра и папы.
    - Раз уж обменялась твоя жизнь на жизнь малыша, свёкрушка, мальчика назовём Петей! – голос её дрогнул, но она продолжила. – Папочка, не сердись, что не твоим именем… Я тебя люблю и помню…
    Почему она вдруг перешла со свёкром на «ты»? При жизни обращалась на «вы», а тут дистанция непонятно как сократилась. И откуда-то возникло странное благодарное чувство: словно выжить мог только один из двоих, и дед уступил место внуку.
    Лена всё винилась и винилась перед обойдённым вниманием папой и внезапно ощутила непривычную близость между ним и Петром Ивановичем, словно папа услышал слова дочери и принял свёкра в члены своей семьи. Нерождённый малыш связал незнакомых мужчин крепче, чем могла бы самая долгая дружба.
     

    8

     
    Веня позвонил в дверь. Попросил разрешения войти, снять ветровку и одеть тапочки. Говорить сели в кухне, и Лена предложила ему поесть. Муж отказался.
    - Как дела? – нарушил он воцарившееся молчание.
    - Стараюсь держаться. А ты?
    - И я стараюсь.
    - Извини за тот вечер. Мне в голову не приходило причислять тебя к альфонсам!
    - Но ты не могла не заметить, что зарабатываешь намного больше.
    - В декрете стану твоей иждивенкой. Боюсь, не очень надолго, иначе потеряем квартиру.
    - Умеешь ты сделать комплимент, переговорных дел мастер!
    - Зачем ты так? - у Лены на глазах опять появились слёзы. - Я сегодня в церковь ходила… Просила Богородицу, чтобы малыш не вырос злым. Лучше быть оставленной тобою, чем стать матерью демона…
    - Странные у тебя молитвы… - пожал плечами Веня. - Вроде мы с тобой дождались исполнения мечты. И должны ощущать счастье.
    - Мы бы и ощущали… если бы не беда… - слёзы катились по щекам и капали на стол.
    - Опять лицемерие! – муж смотрел на неё без всякого сочувствия. - Ты моих стариков терпеть не можешь!
    - Неправда! – Лена поёжилась, но не отвела взгляда. - Но я действительно относилась к ним, будто чужая… Глядела снаружи… А сейчас вижу изнутри – как своя…
    - Допустим, я поверю в твоё чудесное преображение. Но они-то приняли тебя давным-давно. И сделали много хорошего. Помню, отец узнал откуда-то про мою больницу и неожиданно пришёл, чтобы позвать нас переехать. Сказал тогда, что ты из тех редких женщин, на которых можно положиться…
    - Это не помешало ему третировать меня после!
    - Елена, остановись! Стыдно!
    … Чтобы немного успокоиться, включили телевизор, и… снова окунулись в разборки - на экране шло обсуждение скандала в театре на Таганке.
    - Не одни мы ссоримся! – горько констатировал Златовласик, вырубая ящик. – Мир будто сошёл с ума. Скоро перегрызём друг друга.
    - Дальше хуже будет! – поддержала Лена.
    - Откуда такой пессимизм? Не похоже на тебя.
    - Слышала голос нашего ребёнка в голове. Господь так долго не давал нам детей… А что если мы выклянчили монстра?
     
    Лена пожаловалась, что устала. Муж предложил ей прилечь. На улице уже темнело, и это тоже навевало грусть – очередной кризисный день подходил к концу, не освободив от тревоги.
    - Не знаю, как сложатся наши отношения, - говорил Златовласик, усаживаясь на прикроватную табуретку, - но с малышом можешь на меня рассчитывать. Если честно, в рассуждениях о его демонической природе ты неубедительна. Думаю, Неллюшка права насчёт гормонов. Но если даже допустить худшее, разве ты готова сделать аборт? Это же наше дитя, и мы убьём его из страха, что не справимся?.. Слушал тебя и вспоминал миф про царя Эдипа… Неужто позабыла сюжет?.. Родителям Эдипа предсказали, что, когда новорожденный сын вырастет, он убьёт отца и женится на матери. Царь не захотел иметь негодяя в доме и велел слугам избавиться от младенца. Но тот выжил. Понятия не имея о своём происхождении, вернулся на родину. И именно из-за неведения Эдип совершил грехи, предсказанные при его рождении. Вывод? Воспитывать надо наследников, усложняя работу року…
    - Так ты советуешь не бояться предвестий? – Лене так хотелось надеяться!
    - Проблемы будем решать по мере их поступления! – оптимистично заверил муж.
     
    Договорились идти спать. Веня разложил в кабинете раскладушку и занялся бумагами – отбирал материал для завтрашней лекции.
    Лена стояла у окна и глядела на мир с высоты семнадцатого этажа. Половина первого ночи, а по мостовой движется бесконечный поток автомобилей – шуршащих, скрипящих, повизгивающих. Словно город захватили жуки-инопланетяне. И эти неестественно яркие огни, при свете которых люди похожи на собственные тени…
    - Погляди! – позвала она мужа. – Мы живём в фантастическом адском городе!
    - Нашла чем пугать старого солдата! Это народ с дач возвращается, – отозвался Веня и начал пафосно декламировать: - «Плещется зарево, адское варево в небе, раскатанном ризой опаловой. Твердь — как бумага: ни зёрнышка влаги, тщетно укрыться в ней жаждут бедняги. Им бы раскаянья, сердце чтоб таяло... Только дано ли спасение Каину? Кончились истины - сорваны c листьями с древа познания веток расхристанных. Вкус их не помнится - дура-бессонница нежность плодов потоптала, как конница... Громко трещит погремушка пиара: верим мы в Бога, избыточна кара!»
    «В сложные времена застал нас малыш… - думала Лена, вслушиваясь в ироничный баритон Златовласика. – Куда движемся? Что за бесконечная гонка, неутолимая жажда новизны? Становимся глухими друг к другу, теряем способность чувствовать. Трагическое лицедейство с привкусом фарса… Господи, откуда такие мысли? Будто спала, а ребёнок разбудил».
    - Ура! Ты начала меня понимать! – радостно воскликнул голос у неё в голове.
    Тело беременной похолодело, по рукам и ногам забегали знакомые мурашки, но на этот раз она заставила себя остаться в сознании.