– Виктор, ты же гений, придумай что-нибудь, – сказала Ада профессору Пенну.
– Зачем придумывать, если и так всё очевидно? – он взглянул на Аду с нежностью. – Ну, неужели Стив не поймет нас? С его блестящей логикой?
– Логика – это только каркас. А личность создают эмоции и характер. Конечно, поймёт, но не простит ни моей измены, ни своего интеллектуального поражения.
– Не скажи. Он придумал великолепный путь просчёта мыслей...
– Всего лишь хороший алгоритм! А открытие сделал ты. А что Стив? С молодости держал меня на привязи, ограничивал и тормозил во всём. А ты разглядел мои способности. И превратил в исследователя.
– Нет, это не я, это – время. Девочка выросла и стала самостоятельной. И превзошла своего мужа и наставника. Все рты разинут от изумления, когда я объявлю о нашем с тобой последнем открытии. Оно затмит метод чтения мыслей, о котором слухи уже просочились в таблоиды.
– Боюсь, что ревность Стива накроет нас как потоп. Пора строить ковчег.
– По-моему, ты слишком драматизируешь. Позволь мне поговорить с ним. Свари нам кофе, я закурю, и мы интеллигентно…
– Кофе и сигареты доконают тебя! Нет, не нужно говорить со Стивом. Ты не представляешь, до какой степени он мстителен. Когда мы познакомились в секции картинга, один парень из университета пошутил: «Давай устроим ралли. Кто выиграет – тому ухаживать за Адой». – «Врёшь! Ты никогда не победишь! – зашипел на него Стив, и глаза его стали бесцветными от бешенства. – В каждом заезде будешь проверять крепления колёс, а иначе… фьють – улетишь с трассы!» И парень, действительно, после того разговора перестал выигрывать, а вскоре и вовсе спорт бросил. А потом и мы бросили: Стив, когда тебя встретил, а я, как всегда, за ним.
– Скорее всего, тот парень просто струсил.
– Не важно, струсил он или нет. Стив сдержал бы своё обещание, он очень упрямый. Но и я… – его ученица. Знаешь, давай-ка исключим прямые признания. Слово – здесь, слово – там, и он постепенно узнает о нашем романе. А мы будем начеку. Чтобы победить в длительном ралли, надо планировать каждый заезд. Главное – хорошо продумать все ходы, смотри.
Она нарисовала три точки А, В и С, словно вершины треугольника.
– Если со мной что-нибудь случится… – провела стрелку из С к А, – то ты сразу же… – начертила пунктир из В к середине отрезка СА, – понял? А если – с тобой, – стрелка из С к В, – то я – аналогично… – ещё один пунктир из А к середине СВ. – Составь толковое завещание и ничего Стиву не говори, обещаешь?
– Обещаю. С такой стратегической схемой мне ничего не страшно, – усмехнулся Виктор.
* * *
На счету у Киры Филби было всего две книги: о научном открытии и о расследовании убийства. Она никак не могла решить, какой жанр притягивает её сильнее, а сегодняшнее заседание в суде годилось для обоих. Правда, присутствовала Кира не как корреспондент журнала «Наука», а как писательница, и всё – из-за предстоящего отпуска. С завтрашнего дня она ложилась на операцию в Институт Онкологии.
– Не советую вам отвлекаться на текущую работу, – сказал ей хирург. – Опухоль – мала, но зловредна. Пока что у вас есть высокие шансы излечения, но любая отсрочка, даже на несколько дней, может загубить весь прогноз. Смотрите, никаких причин и обстоятельств, включая женихов!
– Что вы, доктор, хоть моё оружие – перо, я дисциплинированный боец. А жениха у меня нет, так что через день ровно в шесть утра встретимся в клинике.
Но сегодня Кира не могла отказать себе в удовольствии присутствовать на столь интересном и необычном событии в мире науки и юриспруденции.
Дворец Правосудия был переполнен. Давно уже предварительное судебное расследование не вызывало такого ажиотажа в обществе. И не удивительно. Во-первых, дело касалось неординарных личностей, а во-вторых – накала страстей. По обоим вопросам Кира изучила кучу материала.
О профессоре Викторе Пенне, выдающемся нейрохирурге, открывшем чтение мыслей, слышали все. Кира потратила не один день, штудируя его метод. Пенн первым в мире заметил на скане мозга характерную активность различных участков при звучании или обдумывании каждого конкретного слова. Двое его сотрудников, одарённые математики и программисты – супруги Стив и Ада Лейн, воплотили великую идею в жизнь: создали банк изображений активности мозга для тысяч слов. Компьютер сопоставлял скан мозга испытуемого с миллионом изображений из электронной памяти. С очень большой вероятностью можно было определить, какое именно слово вызвало эту картинку, а по её яркости – важность слов для испытуемого. Весь процесс напоминал распознавание неизвестного вещества в спектральном анализе. Накопить данные, соединить слова в предложения и буквально прочесть мысли – стало теперь вопросом времени.
Что касается страстей, в лаборатории сложилась известная ситуация – трое талантливых и целеустремлённых людей образовали классический любовный треугольник. Профессор привлёк молодую и красивую Аду Лейн к проекту, а потом случилось то, что часто происходит в научной среде – она попала под обаяние интеллекта, и они с профессором увлёклись друг другом. Полгода назад, когда научный мир ждал сенсационных заявлений от группы Пенна, муж узнал о происходящем, а жена разбилась в машине и оказалась в коме. Полиция быстро разобралась в сложных взаимоотношениях между исследователями, на Стива Лейна пало подозрение, и он прошёл через судебное разбирательство. А позже, когда его оправдали, Пенн выступил с заявлением о чтении мыслей. Правда, учёные готовились к подобному сообщению, и долгожданная новость произвела значительно меньшую сенсацию, чем предполагалось. А может, все были подавлены судьбой Ады?
Алиби Стиву обеспечил профессор. Близкие отношения с Адой не помешали ему честно подтвердить, что мистер Лейн работал вместе с ним весь день и никуда не отлучался. Миссис Лейн ездила получать лабораторных животных и отвезла восхитительного шиншиллу домой профессору. В дополнение к алиби, Стив прошёл тест на полиграфе, который подтвердил его непричастность к возможному покушению на жену.
* * *
Судья был внешне спокоен и невозмутим, но в душе его тревожно ворчал недовольный внутренний голос. Ему совершенно не нужны были «приключения» под занавес длительной и безупречной карьеры. В сегодняшнем деле, которое напоминало продолжение расследования аварии, каждый незначительный просчёт мог обернуться подножкой любому участнику.
Судья потёр лоб: «Почему жизнь устроена так, что не может благополучно двигаться в одном направлении? Конечно, профессор Виктор Пенн был умницей и бесконечно обаятельным человеком, миссис Ада Лейн – красавицей и яблоком раздора, а водянистые глаза мистера Стива Лейна выдают его садистические наклонности. Но разве вместо смертей нельзя было иметь Нобелевскую премию и радость жизни? Хотя, по крайней мере, двое из них наслаждались, не скрывая этого. Не удивительно, что когда жена попала в аварию, мужа заподозрили в преступлении».
Сегодня судебное слушание должно было коснуться смерти миссис Лейн после шестимесячной комы и смерти профессора Пенна, который не перенёс потери любимой. Судья был уверен, что, применив новый метод анализа мыслей, сумеет определить причастность или непричастность Стива Лейна к обеим смертям, а также к старой аварии. Он, разумеется, знал, что вердикт о принудительном чтении мыслей будет нелегко вынести, и надеялся на убедительность доводов обвинения.
Прокурор – молодой, но подающий большие надежды юрист, готовил себя к бою с защитой. Рассуждал он так: «Главное – выстоять атаку против повторного тестирования подозреваемого. Разумеется, адвокат будет оспаривать принудительное чтение мыслей, особенно на предмет старой аварии. Он будет настаивать, что вопрос этот уже был решён в судебном порядке и не требует перепроверки». Но сердце прокурора подсказывало, что судья примет сторону обвинения. Во всяком случае, чёткое и недвусмысленное решение вопроса на руку почтенному судье, готовящемуся уйти на заслуженный отдых. Как юрист, прокурор одобрял действия адвоката, но как общественное лицо и как гражданин не мог понять, какие доводы способны перевесить контроль агрессивных действий? Общество же не собирается читать подряд мысли любых лиц, а лишь подозреваемых в преступлениях. Это и проще, и дешевле, чем оплачивать работу следователей, экспертов, криминалистов. И, в конце концов, – на пользу невиновным. Они могут быть оправданы очень быстро и конфиденциально, без длительных процессов, порочащих их доброе имя. «Не знаю, – пожал плечами прокурор, – никто же не отказывается от досмотра в аэропортах и на космодромах, прослушивания телефонов и чтения компьютеров подследственных. Подумаешь, не в карманах, не в записях, а в мыслях пороются. Всем только на пользу пойдёт».
Адвокат тоже едва сдерживал волнение, несмотря на благоприятные обстоятельства. Во-первых, его подзащитному вынесли оправдательный вердикт полгода назад. Во-вторых, – не было никаких свидетелей обвинения. В-третьих, он сам, в виде эксперимента, уже провёл в одной из лучших лабораторий криминалистики тест на полиграфе – детекторе лжи и получил четкий ответ: не причастен, не убивал, не замышлял. Однако защитник не сомневался, что прокурор пойдёт в атаку и, не отрицая результатов полиграфа, затребует более точный и современный тест – чтение мыслей. Казалось бы, опасаться его клиенту нечего, но судебный опыт подсказывал, что добровольное сотрудничество с противником всегда приносит не пользу, а вред. Поэтому бывалый юрист собирался сделать всё возможное, чтобы не допустить теста, неожиданный результат которого был бы способен поколебать презумпцию невиновности его подзащитного.
Стив Лейн, интересный тридцатипятилетний мужчина с чёрными вьющимися волосами и светлыми голубыми глазами, спокойно осматривал судебный зал, до отказа заполненный журналистами, юристами, исследователями, а также любителями острых ощущений и детективных историй. «Скорее бы это всё кончилось. Чинча весь день голодный сидеть будет», – думал он о любимце профессора – голубовато-сером перуанском шиншилле.
Судья в чёрной отутюженной мантии часто приглаживал седые волосы или потирал лоб, как бы пытаясь согнать с него тревожные мысли. Прокурор с серьёзным выражением лица постукивал костяшками сжатых кулаков друг о друга, готовясь к победной схватке. Адвокат, с мимолётной улыбкой Джоконды на устах, поворачивал голову движениями хищной птицы – рывками на десять пятнадцать градусов, как будто хотел просканировать всех «грызунов» в зале своим почти немигающим взглядом.
Заседание началось.
* * *
– Уважаемые господа, – открыл дискуссию прокурор, – сегодня нам предстоит провести судебное расследование и решить, является ли подозреваемый объектом уголовного процесса, или в ходе заседания определить его непричастность к смерти жены, Ады Лейн и руководителя лаборатории – профессора Виктора Пенна.
– Первый протест, – заявил адвокат, – непричастность моего клиента к автоаварии, повлекшей за собой кому и смерь его супруги, установлена.
– Отклоняется, – резюмировал судья, – установлена непричастность ответчика к аварии, а непричастность к смерти супруги может быть установлена в ходе нашего расследования.
Кира Филби слушала во все уши: стороны резко взяли с места в карьер. После формальностей, связанных с установлением личности, допросили врачей. Смерть Ады наступила от естественных причин – последствий тяжёлой травмы, в присутствии медперсонала. Профессор, заядлый курильщик, скончался в результате инфаркта в своей лаборатории. Стив немедленно вызвал скорую помощь, которая ничего уже сделать не смогла. Всё же из-за относительной молодости Пенна, тело профессора было направлено на судебно-медицинскую экспертизу, не обнаружившую следов отравления или насильственной смерти. «Что ж, – подумала Кира, – пару очков защита уже выиграла».
«Ну, с миссис Лейн, ладно, естественная смерть. Но мистер Лейн, что бы ни советовал ему адвокат, заинтересован освободиться от подозрений в убийстве профессора Пенна, чтобы получить наследство, которое любовник его жены, очевидно, завещал ей. Поскольку свидетелей нет, остаётся добиваться разрешения читать мысли обвиняемого. Будет ли он сам против этого?» – думал прокурор.
– Ваша честь, – обратился он к судье, – общество и наука развиваются. Новые методы сменяют устаревшие. Думаю, никто не удивится, что обвинение настаивает на разрешении применить чтение мыслей, открытое покойным, на благо людей. Обвинение хочет задать вопрос подозреваемому.
– Скажите, видел ли профессор Пенн пользу для общества в чтении мыслей?
– Его больше интересовал научный аспект проблемы, а не моральный или этический. В любом вопросе присутствуют две стороны медали, – ответил Стив, несмотря на недовольную гримасу своего адвоката. – Я хочу максимально исчерпывающе ответить на ваши вопросы, господин прокурор, чтобы очистить своё имя от подозрений.
– А можете ли вы сказать, на чьё имя сделано завещание покойного.
– Протестую! – заявил защитник, – финансовые вопросы не составляют предмет разбирательства суда и являются конфиденциальными.
– Поддерживаю защиту, – сказал судья, – подозреваемый не обязан отвечать на вопрос, но может это сделать, если сочтёт нужным.
– Мне нечего скрывать, вот завещание, – заявил Стив и, несмотря на протестующие жесты своего адвоката, протянул листы с печатями секретарю суда, – профессор подписал его сразу после первого сердечного приступа.
– Документ составлен пять месяцев назад. Недвижимость и банковские счета завещаны супругам Аде и Стиву Лейн, а в случае их развода наследство делится между ними пополам, – зачитал секретарь.
В зале наступила тишина, всем было ясно отношение профессора к ассистенту. Вряд ли он оставил бы ему долю, а фактически – всё наследство, если бы подозревал в чём-то плохом, особенно в подстроенной аварии. С другой стороны, документ мог подтолкнуть человека с задатками преступника к устранению завещателя и получению наследства.
«Чёрт, – подумала Кира Филби, – совсем и не явно, что документ работает на Лейна. А несогласие с защитником, по-видимому, разыгранное. Старый лис хотел, чтобы все увидели волю покойного и добрые намерения ответчика».
– Очевидно, ваша честь, что в пользу современного теста говорит множество доводов: кроме научного, правовой – чёткое выявление вины и невиновности, а главное, морально-этический.
– Защита возражает! О каком моральном доводе может идти речь, когда чтение мыслей – это нарушение конституции: никакой человек не обязан свидетельствовать против себя. А что такое чтение мыслей, как не самооговор? Кроме того, это – атака на презумпцию невиновности. Моему подзащитному не требуется доказывать свою непричастность к убийствам, его вину должна установить прокуратура при помощи имеющихся у неё фактов, а не отсутствующей информации.
– Суд считает чтение мыслей подозреваемого благоприятным способом получения информации для всего общества. При этом никто не указывает, какими именно образами ему следует думать во время теста. Эта свобода является его конституционным правом и защитой. Никакое прочтение мыслей не служит основанием для ареста, а лишь для возбуждения полноценного расследования.
– М-р Лейн, не соглашайтесь! – буквально заклекотал защитник.
– Протестую! – выстрелил обвинитель, радуясь в душе, что правильно предугадал намерения судьи.
– Поддерживаю протест прокуратуры, – остановил адвоката судья.
«Похоже, что защита терпит формальное поражение, – подумала Кира. – Возможно, судья не ясно понимает, что тест выявляет не мысли испытуемого, которыми можно управлять в данный момент, а его мысленную реакцию на сказанное. Теперь всё зависит от реальных понятий в голове Стива. И очень скоро мы это узнаем».
* * *
Вторую часть судебного расследования занимал непосредственно тест. Впервые он проводился публично, в зале суда, и присутствующие затихли, стараясь не упустить ни одного слова.
Изображения со сканнера и компьютерные образы менялись на двух экранах. Программа устанавливала их идентичность и соответствующие образам слова. Однако и стороны процесса, и зрители в зале суда ориентировались исключительно по комментариям эксперта из университета, а не по участкам мозга, сияющими разноцветными огоньками возбуждения.
– Вот – контрольные слова и словосочетания, звучание которых вызывает у исследуемого сильную реакцию: любовь матери, родители, дружба, Ада, профессор Пенн, чтение мыслей. На левом экране вы видите очаги возбуждения в участках мозга мистера Лейна, а на правом – возникает соответствующий образ из памяти компьютера, признанный идентичным. С вероятностью ошибки меньше, чем одна миллионная, можно утверждать, что испытуемый мыслит этими словами. Теперь – непосредственно анализ.
Тишина в зале казалась неестественной.
– Убийство профессора Пенна, убийство Ады Лейн, покушение на жизнь Пенна, покушение на жизнь Ады Лейн.
Филби с замиранием сердца отметила, что яркие пятнышки на левом экране померкли, и ещё до комментария эксперта поняла – победила защита! Никакой детектор лжи не мог бы так убедительно продемонстрировать непричастность Стива к убийству или покушению. Зал взорвался бурными аплодисментами. Даже адвокат, противник чтения мыслей, аплодировал.
– Точно соответствует полиграфу! – выкрикивал он, потрясая листками теста, проведённого им ранее и демонстрируя противнику свою козырную карту, так и оставшуюся неразыгранной.
Прокурор, поджав губы, улыбнулся Стиву и протянул руку коллеге-противнику. Судья, довольный течением процесса и своим историческим вердиктом о чтении мыслей в целях дознания, призвал всех к порядку и объявил расследование законченным, а ответчика – невиновным.
Кира, в компании знакомых журналистов, направилась в ближайший бар, отметить этот невозможный ранее интереснейший спектакль, который будет подробно обсуждаться сегодня всеми агентствами новостей и всеми телеканалами. Писательница чувствовала себя превосходно, и лишь крошечный червячок копошился в её памяти. Что-то из прочитанного о сканировании мозга или о бывших супругах не давало ей полного покоя и удовлетворения. Внезапно до неё дошло, что очаги возбуждения были значительно более яркими в левом полушарии мозга, чем в правом. Это означало, что испытуемый – правша. А Стив, как и большинство классных гонщиков, с прекрасной моторикой, был… левшой. Скорее всего, в чём-то ошибка, легко устранимое противоречие, достаточно лишь спросить у мистера Лейна. А почему бы и нет? У неё был адрес. Позвонить и подъехать поговорить. Она усмехнулась: Стив очень неплохо выглядит. Странно, что Ада предпочла профессора. А может, никуда не ходить, и по горячим следам начать фантастический роман о расследовании с совершенно неожиданной концовкой? Он может стать бестселлером после процесса. Во всяком случае, оставаться в баре дольше, чем на пару рюмок Кире уже не хотелось.
* * *
Чёрный «Порше» Стива въехал в автоматически распахнувшиеся ворота загородного жилища Пенна. «Наконец-то, дома!» – подумал Стив, войдя в гостиную, где навстречу ему бросился маленький любимец профессора. «Чинча!» – Стив подхватил шиншиллу на руки и зарылся в его мягкий мех лицом. И зверёк как собачка стал облизывать ему нос и губы.
Они подошли к столу. Чинча схватил сигарету, и Стив услужливо чиркнул зажигалкой.
– Целый день голодный? Волновался за меня? Разумеется, всё прошло хорошо и гладко. Эксперимент полностью подтвердил теорию: у меня не может быть очагов возбуждения на убийство Ады или профессора: не помышляла, не покушалась, не убивала. Я только боялась местоимения он и она перепутать. Знаешь, до сих пор не могу привыкнуть пользоваться туалетом стоя. Представляю, как ты себя странно чувствуешь в этой красивой шубке. Погоди, скоро мы подберём себе подходящие тела. А всё же, как хорошо, что мы не спешили объявить о нашем главном открытии! Тогда бы они нашли правильные ключи, чтобы прочесть мои мысли, как Стив подстроил аварию, как ты спас меня от смерти, поместив моё сознание в тело Стива, и как приговорил его преступную сущность к смерти в теле парализованной Ады. Счастье, что я успела отплатить тебе. Разве они могли бы догадаться, что в теле Чинчи живёт гениальный учёный, а с телом Пенна угасло сознание шиншиллы?
В этот момент зазвонил телефон.
– Хелло, – сказала Ада голосом Стива. – Кто? Кира Филби… писательница? Так сразу? Молодая, но вдумчивая? С вопросом о различиях на скане у правшей и левшей? Простите, а можно мне спросить: вы красивая? Тогда приезжайте. Прямо сейчас. Отметим вместе благополучное завершение дела, и я отвечу на все ваши вопросы.
– Милый, – она погладил Чинчу, – как я ненавижу экспромт! Мне придётся взять тяжкий грех на душу, в этом я и впрямь, ученица Стива. Думаю, что сегодня же ночью он с невестой Кирой отправится в незапланированный, но заслуженный длительный отпуск. Ты же не станешь протестовать, если я верну, наконец, себе женское тело, а тебе отдам своё, временное? Как тело оно очень даже неплохо, поверь моему опыту… |
Рассказ открыт для комментариев