Верховья Чуры были пройдены уже ближе к вечеру. На горы опускались сумерки, когда они наконец нашли подходящее место для ночлега. Это была неширокая терраса, покрытая свежей альпийской травой, мягкой, как домашний ковер. Вид отсюда открывался великолепный – некоторые соседние вершины еще не успели избавиться от снежной шапки и блистали в лучах заходящего Солнца как неограненные алмазы. На еще светлом небе зажглись первые робкие звездочки, и долины между горами начали понемногу тонуть в темноте.
Здесь света пока было достаточно, и Никита успел натаскать хворост для костра из букового криволесья, обрывавшегося чуть ниже террасы. Настя тем временем разложила палатку и достала теплые вещи – вокруг с каждой секундой становилось все прохладнее.
Никита разжег костер и подставил раскрытые ладони идущему от него теплу. Настя села рядом, укутавшись в теплый плед, второй она протянула своему спутнику. Было что-то первобытное в том, чтобы сидеть вот так, вдали от шумной цивилизации, и смотреть на пламя, обнявшись, как делали их предки тысячи лет назад.
Никита поднял голову и увидел, что звезд стало больше, а небо совсем потемнело. Вдруг одна из звездочек ослепительно вспыхнула, став самой яркой на небосводе.
– Что это? – спросила Настя, чей взгляд тоже был устремлен на небо.
– Даже не знаю, на сверхновую вроде не похоже… – задумчиво ответил Никита. – Но скажу одно – что-то там, наверху, очень сильно взорвалось.
*** Двумя днями раньше В рубке стояла невыносимая жара. Шли вторые сутки нашего вынужденного дрейфа, а из систем корабля вернулась в строй едва ли четверть. Увы, климат-контроль в этот список пока не входил.
Я отстегнул фиксирующие ремни и оттолкнулся от кресла. Капельки пота, оторвавшись от лица, поплыли прочь мутными шариками. Воспарив над рубкой, я оценил результаты проделанной работы. Для бывшего психолога очень даже неплохо – большинство обзорных экранов еще не работало, но теперь хотя бы понятно, куда мы летим. Точнее – падаем.
Что ж, Солнце нас спасло, оно же и погубит…
Техническая панель над моей головой с тихим шелестом разошлась в стороны, и в помещение вплыла Вики – наш горе-ремонтник. По случаю жары на ней были лишь коротенькая маечка, и шортики, которые лет сто назад сочли бы нижним бельем. Своей фигурой она заставляла мужскую часть населения терять голову, но меня сейчас меньше всего тянуло созерцать прекрасное. Тем более, она выглядела так, будто вытерла собой самые грязные уголки корабля (что недалеко от истины) и пахло от нее… аромат сгоревшей электроники и пластика трудно назвать приятным.
– Итак, – без предисловий начал я. – Что с двигателями?
– Маршевые накрылись, как я и предполагала, – устало ответила она. – Маневровые можно реанимировать, если Кирк немедленно запитает резервную линию.
– Да, еще предложи выйти в открытый космос и просто толкнуть корабль, – скривился я. – Ты же знаешь, что сейчас большая часть энергии идет на стабилизацию груза.
– Ваш груз достал меня уже! – взорвалась техник. – Из-за него мы оказались здесь, в двух шагах от преисподней! Да что там может быть такое, что вы с Кирком над ним носитесь, как над младенцем?!
– Во-первых, не ваш, а наш груз, – осадил я ее. – Во-вторых, раз уж ты подписалась на эту работу, будь добра, не спорь с командиром и не задавай лишних вопросов. И, в-третьих, попробуй блеснуть своими хвалеными техническими навыками и запусти маневровые без резервной линии!
– Основная слишком повреждена, – с жаром возразила Вики. – Если мы избавимся от чертового груза…
От дальнейшей перепалки с техником меня спасла Корделия – наш милый горе-пилот. Неуклюже вплыв в рубку, она приветливо улыбнулась Вики и поспешила пристегнуть себя к креслу.
– О чем спорите? – поинтересовалась она, справившись с крепежными ремнями.
– Я предлагаю выбросить груз и запитать резервную линию, – повторила Вики, упрямо поджав губы.
– Скорее он тебя выбросит, – усмехнулась Корделия. – Или меня. А еще лучше – Логана.
– Так! Все, хватит, – прервал я их. – Я позвал вас не для того, чтобы обсудить, кто из нас является балластом.
– Ты рассчитал курс? – догадалась пилот, взглянув на ожившие смотровые экраны.
– Да, – кивнул я. – Как мы и боялись – нас притягивает Солнце. Могу лишь обрадовать, что траектория довольно-таки пологая, и у нас в запасе есть немного времени. Какие будут предложения? Сразу говорю: кто сейчас предложит выбросить груз, сам отправится за борт.
– Нам нужны движки, – задумчиво потерла переносицу Корделия. – Без вариантов. Иначе мы упадем на Солнце.
– Вообще-то испаримся на подлете к короне, – уточнила Вики. – А если перебросить энергию с систем жизнеобеспечения и надеть скафандры?
– Я об этом думал. В скафандрах мы продержимся не более двух суток, этого времени не хватит, чтобы покинуть область притяжения звезды.
Девушки примолкли, задумавшись. Эх, если бы у нас были нормальные скафандры...
Наш кораблик "Онион" в прошлой жизни был простым рудовозом, который списали в утиль еще десять лет назад. Но золотые руки мастеров Новой Тортуги превратили его в мечту контрабандиста – незаметное, маневренное судно с вместительным грузовым отсеком. Хотя, если честно, руки у них, может, и золотые, но головы отлиты из чистого чугуна.
Впервые я это понял, не обнаружив на корабле стыковочной мембраны. Незачем она рудовозу – он разгружается на корабле-носителе и экипаж меняет там же. А вот для корабля, перевозящего контрабанду...
От того, как быстро ты успеешь отстыковаться, иногда зависит твоя жизнь.
Можно долго описывать все недоделки и откровенный брак в работе мастеров (один гальюн с вытяжкой в открытый космос чего стоил), но после первого же рейса я начал искать опытного ремонтника.
Конечно, дареному кораблю в сопло не смотрят, но я всегда был за безопасность полетов. Поэтому, отклонив с десяток кандидатур, я остановил свой выбор на Вики – с позором уволенная в запас, та сидела без работы уже полгода, и собиралась угнать какое-нибудь мелкое суденышко, убравшись подальше от Новой Тортуги. Этим суденышком стал наш старенький "Онион"...
От воспоминаний отвлек назойливый писк передатчика, и в ухе зазвучал печальный голос Логана:
– Кэп, как слышно, прием!
Логан – наш горе-связист – с первого взгляда мог показаться унылым неврастеником, пригоршнями глотающим антидепрессанты, но это было обманчивое впечатление. До встречи со мной он служил в диверсионном отряде быстрого реагирования, а служба там не располагает к оптимизму.
– Слышно хорошо, что у тебя?
– Кэп, вы не поверите, но заработал масс-спектрометр. Вы, конечно, подумаете, что это произошло случайно, поэтому заявляю сразу, что починил его я.
– Молодец, что он показывает?
– Патрульного корабля нет, но я бы не надеялся, что он просто так исчез. Наверное, он вне досягаемости прибора.
Это была хорошая новость. Все эти долгие сорок девять часов мне казалось, что патрульные нас вот-вот настигнут. Значит, импульс ударил и по ним тоже.
– Это все?
– Никак нет. Прибор также показывает массивное тело всего в паре миллионов километров. Могу поклясться, что это не астероид, да и нет их так близко к Солнцу... А для корабля масса великовата, если это, конечно не линкор, который сметет нас одним выстрелом.
– Зато я, кажется, знаю, что это такое. Свяжись с Кирком, пусть он даст энергию на резервную линию, – я повернулся к ошалевшей Вики. – Сколько, ты говоришь, нужно времени на реанимацию?
***
Станция вышла на связь через девять часов. К тому времени маневровые двигатели уже работали на полную мощность, и мы сократили вдвое разделявшее нас расстояние.
Несмотря на ужасные помехи, картинка была вполне приличная. С экрана на меня подозрительно смотрел средних лет военный, широкоскулый, с бычьей шеей и пронзительным взглядом.
– Говорит командующий станцией «Гелиос-Прайм», полковник Рэдлиф. Неопознанное судно, назовитесь или мы вынуждены будем открыть огонь!
Ага, откроют они из всех орудий, как же. Судя по названию – станция исследовательская, а на них, помнится, оружия быть не должно…
Хотя станция, если верить показаниям приборов, была необычная. Внешний корпус у нее стандартный – вытянутый сфероид, ощерившийся многочисленными антеннами и солнечными батареями, а вот сцеплен он был с необычным громоздким объектом, в котором я не сразу опознал грузовой танкер. Что у них там – запас пончиков на ближайший миллион лет?!
– На связи Павел Бессонов, командир свободного торгового судна «Онион», – наконец ответил я. – По нам ударил электромагнитный импульс, имеются многочисленные повреждения, просим посадки, прием!
На лице полковника я отчетливо увидел облегчение.
– Свободное торговое судно? – ухмыльнулся он. – Что ж, нам тоже от импульса досталось, так что будем рады любой помощи и постараемся оказать ее вам. Сколько времени понадобится для сближения?
– Не больше пяти часов, – прикинул я. – Только подготовьте посадочную площадку – у нас стыковочный модуль отсутствует.
– Нет проблем, – кивнул полковник. – Конец связи.
Экран опустел.
– Свободное торговое судно? – ехидно переспросили за моей спиной.
Я повернулся и узрел Кирка – нашего суперкарго. Это был молодой крепкий парень со сломанным носом и челюстью, по форме напоминавшей наковальню. Характер у него был тяжеловат, но, в отличие от остальных членов экипажа, он со своей работой справлялся виртуозно.
– Ты думаешь, надо было честно признаться, кто мы? – ответил я вопросом на вопрос.
– То-то бы полковник обрадовался… – оскалился Кирк.
– Скорее с сердечным приступом бы лег, когда цену за мою голову уточнил, – предположил я. – Им на станциях платят копейки, а работа там сам понимаешь… Но хватит о чужих проблемах. Что с грузом?
– Приборы говорят – стабилизируется, хотя я в этом сомневаюсь. Импульс их здорово потрепал, похоже, без калибровки не обойтись.
– Перестань говорить такими умными словами, а то развенчиваешь образ недалекого качка-космодесантника.
– Я полон сюрпризов, – развел руками парень.
– Ладно, сюрприз, возвращайся в трюм, и следи за грузом. Нам через несколько часов на станцию садиться и мы не должны подозрительно фонить.
– Так точно, Кэп, – Кирк шутливо отдал честь и уплыл из рубки.
Где ж я так нагрешил-то, что Бог меня наградил такой командой юмористов?! Хотя, по существу, я сам в этом виноват. Что бы я делал с нормальными людьми? «Команда – отражение внутреннего мира командира», – говорили нам на курсах. Вздохнув, я крутанулся в кресле и продолжил расчет траектории.
***
К станции мы подошли через три часа. К тому времени в рубку вернулась отдохнувшая Корделия. В космосе я и сам порулить могу, но когда дело доходит до профессионального пилотажа – лучше довериться специалисту.
– Корди, я тебя прошу – на этот раз будь аккуратней, – произнес я фразу, уже ставшую ритуальной. – Не надо, как на Калипсо…
Корделия потупила глаза
– Я помню, – смущенно выдавила она из себя.
На Калипсо тоже помнят – не каждый же день в них корабль на полном ходу влетает. Нам повезло, что мы тогда снесли только причальные захваты и разминулись с самой станцией…
– Уж с этим-то корытом я справлюсь.
Еще одна ритуальная фраза. Корделия у нас раньше на флагманском истребителе летала, была заслуженным ассом, до того момента, пока ее наконец не сбили. Поболтавшись пару суток в открытом космосе, практически без кислорода, она все-таки сумела выжить, но встать в строй, увы, нет. Врачи констатировали частичную потерю координации и без зазрения совести списали того, кто не умел ничего, кроме пилотирования.
Мне удалось ее вытащить из реабилитационного центра, где она обдумывала очередную попытку суицида, и пристроить к делу. Летала она еще довольно прилично (для водителя рудовоза), пока не вспоминала свое бурное прошлое и не пыталась повторить какой-нибудь очередной пилотажный трюк.
Станция, медленно вращаясь, приближалась с каждой секундой. Корделия, от напряжения закусив губу, выравнивала скорость корабля и направляла его к открывшейся посадочной палубе, на которой, как оказалось, не было ни одного корабля.
Назовите меня параноиком, но мне перехотелось туда садиться. Ни спасательных шлюпок, ни кораблей сопровождения – ничего не было. Теперь стала понятна радость на лице полковника, хотя вопроса это не снимало. Не в покер же они их проиграли…
Посадка прошла на удивление гладко. Даже небольшая тошнота не могла заглушить облегчение, когда я почувствовал, что меня притягивает к полу. Все-таки человек не создан для невесомости.
В рубке уже собралась вся моя команда неумех, даже Логан покинул свой узел связи, в котором фактически жил.
– Итак, – начал я. – Не знаю, что у них тут творится, поэтому всем быть начеку. На станцию со мной пойдут Вики и Логан. Кирк охраняет корабль. Корди отдыхает. Вопросы?
Вопрос был только у космодесантника.
– Если они пришлют рембригаду из квалифицированных техников, – Кирк бросил насмешливый взгляд на Вики. – Впускать их на борт?
Девушка нахмурилась и сжала кулаки так, что побелели костяшки пальцев.
– Пусть проходят, но держи их подальше от трюма и не спускай с них глаз. Если что, можешь взять Корди себе в помощь.
– О’кей.
Внизу нас ждали. На палубу уже закачали воздух и возле корабля нетерпеливо переминались пятеро солдат в штурмовой броне под предводительством рыжеволосого капитана.
Наша троица выглядела, напротив, очень мирно – безоружные, в пропитанной потом грязной одежде. С собой я позволил прихватить лишь сумку ремонтника, которую Вики перекинула через плечо.
Как видно, фокус удался – военные расслабились, лишь капитан продолжал буравить нас тяжелым взглядом.
– Кто с вами? – с ужасным акцентом спросил он у меня.
– Техник и связист, – кивнул я на ребят. – А где полковник?
– Он сейчас занят, – ответил рыжеволосый. – Я капитан О’Донован, у меня приказ проводить вас… к нашему умнику. Полковник присоединиться позже, а корабль пока осмотрят наши ремонтники.
Как его с такой дикцией на научную станцию взяли?
– Хорошо, веди нас.
И капитан повел. Через бесконечные темные коридоры и обесточенные лаборатории, тянувшиеся на многие десятки метров. Люди на глаза нам не попадались, а стандартный штат такой станции должен составлять не меньше тысячи человек.
– Где все сотрудники, капитан?
О’Донован напрягся:
– Док вам все объяснит. Уже недолго.
В этом он оказался прав. Уже через минуту мы оказались в помещении, напоминавшем кают-компанию, где нас поджидал пожилой мужчина в строгом костюме.
– Доктор наук, профессор Солански, – представился он, подав крепкую сухую руку. – Располагайтесь, ребята. Можете воспользоваться баром, сегодня все за счет заведения.
Логан немедленно направился производить инспекцию местных запасов, а мы с Вики сели на диванчик напротив ученого. Я знал, что девушке очень хочется присоединиться к связисту, но она пока держалась, нервно облизывая губы.
Алкоголь как раз и стал причиной, по которой ее с шумом отчислили из спецвойск.
– У вас ко мне много вопросов, – начал профессор. – И не трудно догадаться каких. Позвольте, я расскажу о миссии, которую выполняет наша станция, и вам все станет ясно.
– Я само внимание.
– Итак, прежде всего вопрос – вы знаете, что случиться с Солнцем уже через несколько десятков часов?
– Нет, мы долгое время были в отрыве от цивилизации и не в курсе последних новостей, – пожал я плечами.
Ученый тяжело вздохнул.
– Наши специалисты прогнозируют колоссальную вспышку на Солнце… Уже несколько лет мы отмечаем увеличение площади пятен на его поверхности, а от этого напрямую зависит интенсивность излучения. Я не буду утомлять вас научными выкладками, суть их такова, что наша звезда входит в новый цикл, еще толком не изученный. Он настолько долгий, что в сравнении с ним существование человечества – неизмеримо малая величина.
– Выброс заденет Землю?
– Безусловно! – закивал профессор. – Последствия даже трудно себе вообразить… Но еще не все потеряно. Наша миссия как раз и заключается в предотвращении гибели нашей родной планеты.
– Каким образом?
– Вы заметили грузовой танкер, сцепленный с нашей станцией?
Не один я тут любитель вопросом на вопрос отвечать. Еще бы я его не заметил! С его размерами вообще непонятно, что к чему прицеплено.
– Да, но я не понимаю, что это и как можно предотвратить вспышку.
– Мы и не пытаемся предотвратить, ибо это невозможно. Танкер же наполнен ядерными зарядами. Мы хотим создать встречный взрыв, который ослабит силу излучения.
«А я хочу научиться летать в космосе без скафандра и плевком гасить звезды».
Сказал бы мне это кто-то из моих бывших пациентов-шизофреников – я бы не удивился. А тут… Солански, между тем, пристально смотрел на меня, ожидая реакции. Что ж, не буду пока его разочаровывать.
– Ну, я в этом слабо разбираюсь, но мысль кажется мне удачной, – соврал я. – Верно, камрады?
Логан взял в руку тяжелую бутыль с мартини и начал тоненькой струйкой лить его в бокал. Вики перестала пялиться на барную стойку и подобралась.
Военные пропустили мимо ушей кодовое слово и стояли вокруг нас полукругом в расслабленных позах. Всего, с капитаном, их было шестеро, плюс ученый.
– Мы не специалисты, – лениво протянул Логан. – Профессору виднее.
– А где персонал? – спросил я, хотя уже понемногу начал догадываться.
– Их всех эвакуировали, – ученый снова вздохнул. – А вот мы не успели. Чертов импульс! Вокруг столько энергии, а у нас сгорели почти все солнечные батареи! Воистину, нищие в океане…
В ухе запищал передатчик:
– Прием, это Кирк. Рембригада прибыла, но что-то они на техников похожи еще меньше, чем наша пьяница в шортах.
– Все в порядке, камрад, – «успокоил» я его. – Пропускай всех. У них нет транспорта для эвакуации, и мы должны им помочь.
– Вас понял, конец связи.
Солански просто излучал удовлетворение, солдаты же, наоборот – напряглись. Похоже, сейчас начнется, но, сначала надо выудить еще немного информации
– Сколько сейчас человек на борту?
– Около сорока, а у вас на корабле хватит места?
– Да, – я сделал вид, что задумываюсь, – у нас вместительный трюм. Если оставим здесь груз, то сможем без проблем взять всех.
– А что вы везете? – нетерпеливо поинтересовался профессор.
– Канцелярские принадлежности, – отмахнулся я. – Всего-то и делов – выгрузить.
– Ну и отлично, – Солански, не скрываясь даже, кивнул капитану, – Вы просто для нас подарок небес.
«Сомневаюсь».
Солдаты, как по команде, вскинули оружие…
Я резко бросился вперед, опережая движение профессора, вытягивающего из-за пазухи пистолет. Над головой шумно сверкнула вспышка, и затылок опалило пронесшимся рядом разрядом. Я врезался в ученого, и мы покатились по полу, вцепившись друг в друга. Солански не успел разогнуть руку с пистолетом, и я воспользовался этим, нажав на болевую точку чуть выше запястья. Рука конвульсивно дернулась и в боку профессора оказалась большая жженая дыра, а в ноздри мне ударил противный запах горелой плоти.
Я отпихнул от себя тело и попытался сесть. Меня мутило, в голове стоял непрерывный звон – все же я не боец, в отличие от своих спутников.
Солдаты лежали вповалку, в помещении воняло кровью и гарью. Вики деловито крутила в руках новенькую плазменную винтовку, а Логан огорченно смотрел на окровавленное бутылочное горлышко в своей руке.
Они у меня хорошие ребята, но иногда даже я их побаиваюсь.
– Что это было вообще? – спросила Вики, звонко щелкнув обоймой.
– Позже объясню, сейчас на это нет времени, – я с кряхтением поднялся с пола. – Нам нужно захватить управление станцией.
– Вы же знаете, как мы вас любим, Кэп, – Логан выбросил осколок и принялся стаскивать броню с убитого солдата. – Но вы ставите перед нами нереальные цели! Осмелюсь напомнить, что на станции находятся четыре десятка вооруженных людей, а нас всего трое.
– У нас нет другого выхода, – я вынул пистолет из руки профессора. – Позже все объясню.
– Нужно вызвать подмогу, – нехотя подала идею Вики.
Я попытался вызвать нашего суперкарго, но Кирк не отвечал. Рубка тоже хранила молчание, и я взмолился, чтобы с Корделией ничего не случилось. Космодесантник сам о себе позаботится, я в этом уверен, но вот его заботы никогда не хватало на других…
– Ты примерно представляешь, где мы находимся? – спросил я у Вики.
– Так… мы недалеко от центра станции, значит рубка должна быть тоже неподалеку, – предположила девушка, обыскивая тело капитана – Дьявол, у них ни одного комма при себе нет! Надеюсь, нам попадется по пути один из этих дурацких планов по эвакуации.
– Тогда пошли, – приказал я.
В коридорах по-прежнему было ни души. Мы поплутали в лабиринте пустых помещений, пока Вики не нашла необходимое – стационарный комм, утопленный в стену. Батареи у машины были почти на исходе, и нам удалось разжиться лишь схемой станции, прежде чем она окончательно выключилась.
Вики, наконец, сориентировалась, и мы, чертыхаясь, двинулись в обратном направлении.
– Я искренне рад, что это станция Прайм-класса, – вздохнул Логан. – Иначе бы мы блуждали здесь до старости.
Подступы к рубке охраняла пара солдат, от которых бывший диверсант нас бесшумно избавил. Вскрыв вместе с Вики техническую панель, Логан попытался проникнуть в корабельную сеть, чтобы узнать, сколько человек сейчас в рубке, но все приборы слежения на станции оказались обесточены.
– Может, нам стоит просто внезапно ворваться и перестрелять там всех? – предложил он.
Наш связист был самым опасным членом экипажа. В свое время мои коллеги диагностировали у него периодические потери связи с реальностью, а с его подготовкой это было сродни короткому замыканию на складе взрывчатки. Из-за его «соскальзываний» он пару раз чуть не погиб, и его закрыли, даже не выяснив, в чем дело. А причина была банальная – всего-навсего хроническое недосыпание, поэтому я тщательно следил за его режимом сна.
– Вики, а что тебе подсказывает твой антитеррористический опыт? – спросил я у девушки.
– Знаешь, я вроде как станции и корабли освобождала, а не захватывала! – возразила она.
– Ну да, и наше судно ты тоже хотела освободить от злобных контрабандистов, – напомнил я. – Тут принцип-то один. Тем более мы станцию действительно освобождаем.
– Ну, есть вариант врубить какой-нибудь аварийный триггер в рубке, – задумчиво произнесла Вики. – Но людей вам надо будет капитально отвлечь на пару минут.
– За этим дело не станет. У тебя регистратор цепей с собой?
– Да, – Девушка запустила руку в сумку ремонтника и выудила оттуда продолговатый цилиндр.
Я зажал его в кулаке и утопил единственную кнопку на торце. Приборчик пискнул и замигал красным цветом. То, что надо – пока не разожму ладонь, и не поймешь, что в руке.
Я отдал пистолет Логану и с колотящимся сердцем направился в рубку. Это было просторное округлое помещение, состоявшее практически из одних экранов. На мостике капитана стоял полковник Рэдлиф, в окружении десятка солдат. Не успел шлюзовой гермозатвор закрыться за моей спиной, как я оказался под прицелом плазменных винтовок и пистолетов.
Надо отдать полковнику должное, он сохранил самообладание, увидев меня здесь. Я был безоружен, но в моей ладони, просвечивая сквозь пальцы, по-прежнему пульсировал красный огонек.
– Что это за дрянь в твоей руке?! – прорычал Рэдлиф.
– Забыл, как называется, может, ты подскажешь? – вздохнул я.
– Командир, – подал голос один из солдат с нашивками сержанта, – Руку на отсечение даю, это не светограната!
– Без тебя вижу, – огрызнулся полковник. – В последний раз спрашиваю, или мои люди откроют огонь!
Нервничает он. Почти на грани срыва, еще немного – и отдаст приказ стрелять.
– Ладно, это – взведенный дистанционный взрыватель, а бомба, как ты понимаешь – на корабле. Стоит мне разжать ладонь…
– Ты блефуешь! Откуда у тебя там бомба?
– Очень опасный груз везу, – усмехнулся я. – Это страховка, на случай, если мое судно захватят.
– Чертов контрабандист! Что ты сделал с Солански и где твои спутники?
– То же, что он хотел сделать со мной, а спутников я потерял, – я сделал шаг вперед. – Ты лучше скажи, чем вам всем Земля не угодила?
– Откуда ты знаешь?! – удивился полковник.
– Я когда-то работал психологом и немного умею отличать правду от лжи. Профессор не соврал, сказав, что у вас тут огромная ядерная бомба, но то, что взрыв ее остановит поток частиц от солнечной вспышки – это полная чушь. Взрыв только усугубит последствия, разрушив озоновый слой на Земле, а в образовавшуюся пробоину хлынет солнечная радиация…
– А ты неплохо соображаешь! Для психолога, по крайней мере.
– Благодарю. И все же – зачем?
– Земля должна уступить свое место колониям! – С жаром начал объяснять Рэдлиф. – Она душит нас непосильными налогами и не дает нам развиваться! Человечеству пора перерезать материнскую пуповину и устремиться к звездам!
Ну что ж, классический социопат, сам он, может, и не верит в свои слова, но одна мысль об убийстве нескольких миллиардов человек доставляет ему огромное удовольствие. Я, конечно, слышал о Колониальной Освободительной Армии, но полагал, что они – банальные террористы, а тут гигантская ядерная бомба! Хотя, если призадуматься, в некоторых колониях есть урановые шахты…
– А не рано-то пуповину обрывать? – спросил я, прикидывая в уме, сколько прошло времени. – Ведь за пределы Солнечной системы человечество пока не вышло, и если с Землей что-то случится, то большинство колоний просто погибнут от недостатка ресурсов!
– Мы готовы примириться с потерями. Но не можем больше терпеть гнёт Земли!
Солдаты, между тем, медленно окружали меня, охватывая полукольцом. Отступать мне было некуда, и скоро крайние из них выйдут из поля зрения.
– Неопознанные вооруженные лица, немедленно сложите оружие, иначе к вам будут применены насильственные меры! – рявкнул из под свода мужской голос.
– Дьявол, это антитеррор! – завопил один из солдат.
– Нет, придурок, это запись! – осадил подчиненного Редлиф. – Кто-то включил систему защиты! Винсент, выруби ее!
Давешний сержант ринулся центральному пульту управления, но не успел. Сверкнула ярко-голубая вспышка, раздался громкий треск, и боевики бесчувственными мешками рухнули на пол. На ногах остался только я. Бортовой компьютер не обманешь – он всегда отличит оружие от муляжа. Поэтому я не сдал тесты на программиста, впрочем, хорошего психолога из меня тоже не получилось.
В рубку заглянули мои ребята.
– Долго они будут без сознания? – спросил я.
– Часов шесть, не меньше, – пообещала Вики. – Куда их девать?
– Пока достаточно их разоружить, – я обернулся к связисту. – Логан, открой базу данных, узнай, как сюда попали эти борцы за свободу и куда делся экипаж.
Пока мы занимались бойцами, стаскивая их в кучу, диверсант разузнал, что станцию захватили несколько дней назад. Террористы прибыли на грузовом корабле, привозившем припасы и оборудование. Было их пятьдесят три человека.
При захвате погибло всего девять, семеро осталось в кают-компании, еще двое – в коридоре и одиннадцать лежали сейчас в состоянии овоща. Итого – двадцать девять, чуть больше половины. Как я и предполагал, часть экипажа спаслась на аварийных шлюпках, за ними погнался грузовоз и оставшиеся корабли сопровождения, на которые село еще одиннадцать боевиков. Станцию, тем временем, начали выводить на оптимальную орбиту, но тут грянула мощная вспышка – предвестник будущей катастрофы, и смешала им все планы. Связь с кораблями была потеряна, большинство узлов вышло из строя, а потом появились мы…
К сожалению, станция уже вышла на орбиту. Через тридцать шесть часов она достигнет нужного района, и тогда, если вспышка будет действительно сильной, Земле конец. Ни один из двигателей не работал, да на него и не хватило бы энергии. Как там Солански говорил – нищие в океане… в океане энергии.
Стоп, но ведь энергию можно использовать и по-другому!
– Логан, срочно найди мне весь перечень материалов на станции!
– Я так и сделаю, – отозвался связист. – Как только вы разберетесь с делегацией, которая спешит к нам в рубку.
– Вруби защитное поле и открой гермозатвор – попробую пообщаться с ними.
Боевики со мной общаться явно не хотели. Как только они появились в коридоре и увидели меня, стоявшего за порогом, то сразу открыли огонь из винтовок. Защитное поле расцвело веселыми цветными сполохами и только. Окажись мнимый полковник предусмотрительней, мы не смогли бы захватить рубку.
Бойцы, осознав, что стрелять бесполезно, опустили оружие. Вперед вышел пожилой мужчина, пожалуй, ровесник покойному Солански, только не в костюме, а в боевой броне. А вот рядом с ним встал ухмыляющийся Кирк, украшенный ссадиной на скуле, но уже при оружии. Что ж, я не удивился – космодесантник всегда предпочитал сторону победителя.
– Что с моими людьми? – спросил мужчина властным голосом.
Похоже, он здесь главный, а Рэдлиф был его заместитель, или, как у них там…
– Что с моим пилотом? – привычно ответил я вопросом на вопрос.
– С Корди все в порядке, – осклабился Кирк. – Я смотрю, Кэп, ты тут времени не терял.
– Ты тоже! – сказала Вики, за моей спиной, – Быстро ты с ними подружился.
Космодесантник потер разбитую скулу
– У них очень убедительные доводы.
– Верю, – я кивнул себе за спину. – Ваши люди в целости, но не в здравии, в себя придут через пару часов. Мы с удовольствием обменяем их на пилота.
– Думаете, без нее мы не улетим? – Мужчина смерил меня презрительным взглядом. – Вы действительно капитан?
– Да. Бывший. Служил в медицинском батальоне.
– Тогда все понятно, – скривился он. – У меня и без девчонки пилотов хватает, тем более она паралитик. Как произведем обмен?
– Вы доставите ее в коридор, мы заблокируем двери, а когда откроем, в коридоре вы найдете штабель своих ребят.
– Вообще-то мне нет оснований тебе доверять, но я ничего не теряю. Маршевые двигатели уже в порядке и мы улетаем отсюда через тридцать минут. В любом случае.
– Он не обманет, – заверил мужчину Кирк. – Кэп у нас человек слова.
Обмен мы провели через несколько минут. Корделия была бледна, ее колотила крупная дрожь, но в остальном она была в порядке. Я немедленно усадил ее в кресло старшего навигатора и попросил разобраться в управлении. Правда, о том, что станция лишена всех двигателей, я тактично умолчал. Привычная обстановка ее немного успокоила, но руки у Корди по-прежнему дрожали.
Бойцы Колониальной Освободительной Армии забрали своих однополчан и удалились. Последним ушел их пожилой предводитель, задержавшись у входного шлюза.
– Вы глупец, – заявил он мне. – Станция неуправляема и ремонту не подлежит. Так близко к звезде вас никто не найдет, а когда приблизитесь к Земле будет уже поздно. Через полтора дня сработает таймер, как раз перед самой вспышкой, и мы распрощаемся с этой планетой раз и навсегда. Поверьте мне, бомбу вы не обезвредите, и отцепить ее тоже не сможете. Она, кстати, в защитном контейнере высокого класса. На что вы надеетесь?
– На своих ребят, – честно ответил я.
Мужчина молча покачал головой и ушел вслед за остальными, а я вернулся к своей команде.
– Какой план? – поинтересовалась Корделия.
– Логан, ты нашел список, который я просил?
– Он довольно обширен, и просматривать вы его будете до самой вспышки.
– Я ищу конкретный материал, так что это не затянется – я подошел к головному экрану. – Набери в поисковике пленку потоньше, прочную, и с высокой отражающей способностью.
Логан недоумевающе нахмурился, но запрос ввел.
– Полимерные подойдут?
– Без проблем, главное – прочность.
– Что ж, тогда смею предложить миларокоптеновую, толщина пять микрон, алюминизированное напыление, отражающая способность более девяноста процентов. Шла на рефлекторы лазерных установок.
– Много?
– Это количество вы, русские, называете загадочным словом «дохрена».
– Может, пояснишь, как пленка нам может помочь с двигателями? – поинтересовалась Вики.
– Да никак! Я и не собираюсь их чинить, – принялся я объяснять замысел. – Вокруг – бездна энергии, нам просто нужно ее использовать для движения станции.
– Спешу напомнить, что большинство солнечных батарей сгорели, – заметил Логан. – Да, энергии много, но преобразовать ее будет затруднительно.
– Также думал и Солански, – кивнул я. – Но его метафора про нищих в океане натолкнула меня на мысль о солнечном парусе!
Повисла пауза. Лицо каждого отражало усиленную работу мысли, наконец, Вики поделилась сомнениями:
– Парус мы сделать не успеем – материал есть, но постройка каркаса займет кучу времени. И вообще, у аппаратов, использующих поток солнечного ветра, чудовищно медленное ускорение!
– Мы не будем делать каркас, и ускорение у нас уже есть – мы ведь движемся к Земле. Жаль, конечно, что дальней связи нет, и мы не можем никого предупредить, так что полагаемся только на себя. Нам нужно как можно дальше удалиться от планеты, используя вращение станции, для этого мы расположим по периметру ленты из миларокоптеновой пленки, на концах которых закрепим небольшие грузы, чтобы центробежная сила вытягивала их в стороны.
– Не будь вы отставным психологом, я бы подумал, что вы сошли с ума, – вздохнул Логан. – Если нас успеют обнаружить, то умрут со смеха, когда увидят, во что мы превратили станцию.
– Если у нас получится, мы спасем десять миллиардов человек, – напомнил я. – У нас у всех не лады с законом, но не с совестью.
– Босиком по Солнцу, верхом на бомбе, – усмехнулась Вики. – Жаль только, что придурок Кирк этого не увидит. Я уже скучаю по «Ониону» – успела привыкнуть к этой развалюхе…
– И мне жалко наш кораблик, – согласился я. – Ведь бомба на нем действительно есть, только активируется она не дистанционно, а при попытке сбросить нашу контрабанду. Кирк знает что мы везли, поэтому сразу постарается от него избавиться… К счастью, груз невозможно выгрузить, не отхватив смертельной дозы, поэтому он попытается выбросить его в открытом космосе.
– И мы что, весь рейс летели с бомбой на борту?!
– Мы и сейчас с ней летим, только размером побольше, так что давайте за работу. Я хочу, чтобы, когда в нашей системе вспыхнет второе Солнце, оно находилось как можно дальше от Земли!
***
Настя и Никита, обнявшись, смотрели в звездное небо. Костер давно потух, но в нем не было больше надобности – света вокруг хватало.
На небе всеми цветами радуги переливалось северное сияние. Цветные всполохи переплетались друг с другом, образуя причудливые узоры. Никита в который раз пожалел, что не может заснять все это буйство красок, и нынешняя ночь останется лишь в его воспоминаниях. Выключенный комм лежал неподалеку, в рюкзаке, но включи его – и в твоих руках окажется бесполезная пластина, набитая сгоревшей электроникой.
Сегодня на всей Земле были отключены все приборы, и человечество на день вернулось к первобытным условиям. Эта была высокая цена, некоторые за нее заплатят жизнью, но по-другому спасти инфраструктуру планеты нельзя.
– Знаешь, – вздохнув, начал Никита. – Я давно тебе хотел сказать…
– Что? – Спросила Настя, уловив нотки сильного волнения в его голосе.
– Я, конечно, не верю в эти бредни про конец света и прочее, но мне кажется, что сейчас самое подходящее время…
На его ладони лежало обручальное кольцо из белого золота.
У Насти перехватило дыхание. Она не могла вымолвить ни слова, ей казалось, произнеси она хоть звук – тут же проснется в своей холодной одинокой кровати, где она столько рыдала в подушку, и все эти волшебные пять месяцев окажутся лишь красивым сном.
Настя молча надела, кольцо на палец и они слились в поцелуе, длившемся вечность. Любые слова здесь были лишними...
Молодые люди снова обнялись и просидели так до самого рассвета. |
Рассказ открыт для комментариев