 |
|
| |
20:23 19.05.2023
Сегодня (19.05) в 23.59 заканчивается приём работ на Арену. Не забывайте: чтобы увидеть обсуждение (и рассказы), нужно залогиниться.
13:33 19.04.2023
Сегодня (19.04) в 23.39 заканчивается приём рассказов на Арену.
|
|
|
|
|
Автор не проголосовал до завершения конкурса.
|
«Аэрокобра» вышла в хвост бесстрашному «Юнкерсу», в одиночку решившему атаковать отбившийся от каравана танкер. Лейтенант Якимов быстро и аккуратно выровнял истребитель, подгоняя хвост немецкого торпедоносца в кресты прицелов. Секунда до совпадения цели, большой палец, повинуясь приказу мозга, начал жать на электроспуск авиационной пушки, пилот сжал зубы, готовясь порвать фрица на части и вдруг…
Отбивающиеся из пары десятков «эрликонов» зенитчики танкера, не особо разбираясь в опознавательных знаках самолётов, всадили несколько двадцатимиллиметровых снарядов в фюзеляж «Аэрокобры». Истребитель подбросило, выпущенная им очередь серой пушистой змейкой прошла мимо «Юнкерса» и Якимов, схватившись за рычаги, попытался вернуть разом утраченное управление машиной.
Однако рев двигателя резко стих, и «Аэрокобра», клюнув носом, обрушилась вниз. Лейтенант дёрнул правую дверь, пытаясь выброситься, но что-то заело, и она не открывалась.
Выбрасывая клубы чёрного дыма, советский истребитель пронёсся мимо танкера, уже получившего торпеду в корму, и хлопнулся в холодное северное море.
Через минуту мелкие волны, медленно катящиеся с северо-запада, размыли нефтяной след от упавшей «Аэрокобры». На воде остался лишь полыхающий танкер с вытекающими из него реками горящего бензина. Моряки прыгали за борт, скидывая пробковые матрасы и плоты. Их охватывало пламя, и кричащие люди уходили вниз, на дно.
«Юнкерс», экономя топливо, не стал делать победный круг. Удачливый торпедоносец лишь помахал крыльями неизвестно кому и пошёл на юг, на базу в Рованиеми.
Якимов вцепился в ручку неподатливой двери и крепко зажмурил глаза. Удар! Парня швырнуло вперёд, вбок, он ударился обо что-то головой, в разбитое стекло влетела твёрдая вода, сдирая кожу на скулах, и лейтенант потерял сознание.
- Рашенпайлот, совьетюньон, гитлеркапут, - услышал Якимов быстрый говорок и попытался открыть глаза. Однако, перед ними оказалась лишь темнота, и тут же в нос ударил мягкий запах мокрой кожи.
Кто-то сдёрнул с него лётный шлем, и по глазам лейтенанта резанул яркий свет. Закрыв лицо ладонью, лётчик встал и немного подождав, отнял пальцы и огляделся.
На широкой, плотно утоптанной, пыльной площадке толпились и шумно галдели люди в разных одеждах. На Якимова внимания никто не обращал, кроме стоявшего рядом невысокого негра. Темнокожий улыбался, размахивая кожаным лётчицким шлемом, и бормотал: «Рашенпайлот, совьетюньон».
Лейтенант почувствовал, что спину начинает припекать, и по ней побежали щекочущие струйки пота. Ноги в тяжелых унтах на собачьем меху отяжелели и он осмотрелся, где бы присесть.
- Здорово, браток! – к Якимову подошёл какой-то белогвардеец в чёрной флотской форме с золотыми погонами. – Летун, вижу. Из какого полка? Сафоновец?
Комсомолец Якимов замялся, и игнорируя протянутую ему руку, отвернулся. Беляк засмеялся.
- Я капитан второго ранга Семериков, Северный флот, - он похлопал лётчика по плечу. – Наш корабль потопила немецкая подлодка в июне 1943 года около полуострова Рыбачий. Здесь уже четвёртый день. Оружие сохранил?
- А погоны откуда? – Якимов почувствовал, как закипает злоба. Пережитый стресс требовал выхода. Неудачный воздушный бой, падение, чувство гибели, негры, белогвардейцы и попадание в руки врагов раскочегарили нервы 21-летнего лейтенанта. – Думаете, если в плен взяли, то я вам братом стал?! Сволочь! Сейчас хлопну тебя, гада!
Он, нагнувшись, выхватил из правого унта пистолет, и передёрнув затвор, вскинул оружие. Золотопогонник ловко схватил лейтенанта за руку, и согнув ему руку в запястье, ловко выхватил пистолет. Замолчавший негр с приоткрытым от изумления ртом, подпрыгнул и убежал вместе с лётным шлемом.
Якимов набрал воздух, попытался что-то сказать, не получилось, он сел на землю, опустил голову меж колен и заплакал.
Белогвардеец присел на корточки и снова похлопал его по плечу.
- Не реви, - он повертел пистолет в руках и сунул его себе в карман. – Успокойся, да пойдём знакомиться с нашими. Советских здесь человек сто, наверно. Не считали ещё.
Через полчаса Якимов знал, что случилось, но почему оно случилось, не понимал. Впрочем, этого не понимал никто. В течение нескольких часов на пыльной площадке, неизвестно где находящейся, оказались сотни людей различных национальностей и профессий.
Тут же они объединились по принципу языка. Таких групп было несколько – немецкие, русские, английские, испанские, азиатские какие-то. Больше всего Якимова поражали те, кто появился из времён грядущих. Особенно военные Советской Армии с золотыми погонами. Лейтенанту не верилось, что Сталин, героически победивший в гражданской войне всех беляков и множество интервентов, ввёл погоны – символ царизма и армии эксплуататоров.
В разговорах выяснилось, что все находящиеся на пыльной площади очнулись примерно в одно время, с небольшой разницей в два-три часа. И все были вытащены из смертельной ситуации, приблизительно такой же, как и у лейтенанта. Военные продолжали прибывать. На глазах Якимова, метрах в сорока от него, сверкнуло что-то вроде электрического разряда, ярко-оранжевого цвета, и на земле оказался дергающийся человек в тёплой лётной форме.
К нему подбежал всё тот же развесёлый негр и присмотревшись, пнул его в бок.
- Джапан! Догс виннер! – крикнул он.
Тут же из толпы азиатов поспешило несколько парней. Они подобрали соотечественника и унесли в свою толпу.
Якимов присмотрелся. Практически весь народ на площадке был или в лётной или в морской форме. Некоторые, правда, бродили полуголые.
Вскоре из толпы англосаксов и примкнувших к ним североамериканцев вышел на место, где было поменьше людей, некто в сияющем золотом мундире и громко закричал: «Аттеншион! Аттеншион!».
Поскольку все прибывшие были военными, то есть людьми сообразительными, они догадались, что время начинать переговоры и вообще как-то определяться. От каждой группы к золотомундирному направили по три-четыре представителя из тех, кто званием повыше. Старшие офицеры принялись совещаться, с трудом подбирая слова, доступные для собеседников – с иностранными языками у военных людей традиционно не ладилось, а пара найденных разговорников для оккупированных территорий не подходила для мирного общения.
Якимов захотел пить, ему подсказали, что на краю площадки установлены несколько питьевых фонтанчиков, а за ними, метрах в ста, кабинки для складирования физиологических отходов.
Лейтенант пошагал в указанном направлении. Около фонтанчика, за бетонным бордюром, лежал труп мужчины в чёрной форме моряка с перерезанным горлом. Якимов перешагнул через него и вдоволь напился. Потом он подумал, что если здесь убивают, то надо скорей вернуться к своим и рассказать об этом.
Вдруг в воздухе над площадкой появился чёрный квадрат. Он быстро, но плавно снизился, и Якимов увидел стоящего на нём человека в синих штанах и белой рубашке с короткими рукавами. Парень курил и поглядывал вниз. Когда до земли осталось метра два, квадрат остановился.
Прилетевший аккуратно бросил на землю окурок, посмотрел по сторонам, почесал затылок и присев на корточки, начал возиться с чем-то на своем аппарате. Квадрат поднялся ещё на пару метров и остановился. С каждой его стороны свесились вниз блестящие полотнища. По ним поползли большие буквы, янтарные на чёрном фоне полотнищ.
Якимов таких букв не знал – кривые линии, с точками и почеркушками. Зато оживились азиаты. Они замахали руками и загоношились. Лейтенант догадался, что с другой какой-нибудь стороны можно и по-русски почитать. Он протиснулся сквозь толпу восточных воинов, протолкался через эмоциональных американцев и оказался среди своих. Советские военные стояли с задумчивыми лицами.
Чёрный квадрат поднялся вверх и исчез.
- Что там было написано? – Якимов обратился к коллеге-лётчику с капитанскими погонами.
- Приглашают вступить в лётный корпус и морской магистрат, - он вздохнул. – Кто не согласен, вернут обратно, где взяли.
Лейтенант уже знал, что здесь собрались его товарищи по несчастью, те, кто утонул вместе с кораблём или был сбит в бою. Вспомнив удар по лицу, полученный им от холодного моря, Якимов поёжился.
- Коммунисты есть? – коренастый подполковник-моряк огляделся. – Считаю, надо провести закрытое партсобрание и принять на нём обязательное для всех оказавшихся здесь советских людей решение. Служить неизвестно кому лично я не буду!
Началась ругань. Причём, забурлила вся площадь. Люди махали руками, изо ртов летели слюни. Кто-то плакал, кто-то хохотал.
- Ну что, лейтенант? – Якимова взял под локоть давешний белогвардеец из 1943 года. – Обратно в море или на службу чёрт знает к кому?
- Помирать неохота, - лётчик оглянулся на кучку споривших меж собой коммунистов. – Может, что-нибудь придумаем?
Минут через пять вновь появился воздушный квадрат, уже пустой. По чёрным полотнищам побежали слова инструкции, указывающей куда отойти тем, кто не желает перейти на новую службу.
Якимов, привстав на цыпочки, заозирался. Ему было интересно посмотреть на тех, кто добровольно решил покончить с собой. А таких и не оказалось.
Советские коммунисты приняли идеологически верное решение – узнать, что происходит, и при первой возможности вернуться обратно и сообщить об этом в компетентные органы и партийное бюро своей воинской части. Погибать просто так, без информирования военной контрразведки и партсекретарей они посчитали поступком, недостойных коммуниста.
Остальные, видимо, пошли по этому же пути.
- Все вы официально погибшие моряки или морские лётчики, - начал вступительную лекцию моложавый мужик лет сорока. – Поэтому вас и выбрали, что искать никто вас не собирается. А задача перед вами очень простая – переучиться на новую технику и воевать так же, как и раньше. Сразу предупреждаю, оживлять покойников мы не умеем. Зарезанный на площадке сбора так и остался мёртвым. Убийцу, кстати, нашли, и отправили обратно, в прибрежные воды острова Мидуэй, на глубину 28 метров. На этом всё. Пилоты выходят через правую дверь, моряки через левую. Желаю успеха!
Якимов сидел в кабине так называемого «атмосферника», летательного аппарата, предназначенного для боев около поверхности планет. В пилоты космических крейсеров он не подошёл по здоровью – в невесомости усиливался сердечный ритм. После двухмесячного обучения бывший лейтенант советских ВВС попал в эскадрилью штурмовиков под командованием молодого магистра третьего класса Вотнура. Вотнур относился к «местным», так прибывшие с Земли пилоты называли уроженцев здешних миров.
«Местные» считали новичков тупыми и годными только для одной атаки. Эксперимент с вытаскиванием специалистов из другого мира признавался ими не стоящим затрат. По их мнению, лучше было бы направить потраченную энергию на подготовку своих профессионалов и создание нового вооружения.
Но так или иначе, а воевать им пришлось вместе. Наказание для прибывших было одно – возврат обратно, в то место и время, откуда их забрали.
Сегодня штурмовикам предстояло разнести базу повстанцев на одном из континентов Эббара, одной из планет, возмутившихся властью империи. Эскадрилья Вотнура базировалась на архипелаге из тысячи островов, контролируемом центральной властью. Остальные территории пока были под властью восставших.
- Как же так? – думал Якимов, проверяя готовность штурмовика. – Я комсомолец, и служу императору. Сейчас полечу убивать восставших пролетариев и крестьян. Что же делать?
Эскадрилья Вотнура поднялась в воздух. Шестьдесят машин, до отказа набитых бомбами и ракетами, готовились перепахать до основания партизанскую базу. Они шли третьей волной. Первая группа «атмосферников» должна была вывести из строя радары и прочую аппаратуру воздушного контроля, вторая – уничтожить средства ПВО. У Якимова с коллегами задача была простой – обрушить на «ослепших» и беззащитных повстанцев свой груз. В тактическом отделе штаба экспедиционного корпуса полагали, что смута после этого закончится.
Через полчаса полёта в наушниках Якимова прозвучал приказ: «Быть внимательней. Системы радаров и ПВО уничтожены не все».
Лейтенант понял, что спокойной прогулки не будет. Значит, партизаны дали прикурить имперцам. Значит, они сильны и вполне можно перейти на их сторону.
- Организую у них комсомольскую организацию, - решил Якимов. – А если удастся, то и первичную партийную ячейку.
Слева, вдалеке над океаном, лейтенант заметил несколько идущих на базу «атмосферников». Их состояние он не разглядел, но то, что они рыскали по курсу и пытались забраться повыше, говорило, что повстанцы встретили штурмовиков неласково.
Атака началась не так, как планировали тактики. Эскадрилья Вотнура понесла первые потери ещё за пятьсот километров от цели. Вылетевшие из-под волнистой поверхности океана ракеты ударили по арьергардным звеньям. Нападения оттуда никто не ожидал, и пока штурмовики исполняли противоракетный манёвр, вниз рухнуло с десяток «атмосферников». Остальные потеряли строй, в эфире раздались ругань, крики. Пара штурмовиков повернула обратно.
Якимов улыбнулся: «Так вам и надо, эксплуататоры!». Он поднял свою машину выше и продолжил лететь навстречу героям-партизанам.
Видимо, ракет с подводным стартом у повстанцев было немного, потому что атаки не повторялись. Проходя над землёй, Якимов увидел, как из зарослей до самого горизонта во все стороны поднимаются дымы. Он догадался, что это горят его предшественники из первой и второй волны нападения.
Но никто не атаковал штурмовики Вотнура. Несмотря на всё сочувствие к партизанам, Якимов, подумавший о нехватке боеприпасов у противника, почувствовал облегчение.
- Всем, всем! – вдруг заорал в наушниках Вотнур. – Вражеские истребители справа, приготовиться к отражению атаки!
Вот это была новость! О наличии воздушных сил у смутьянов никто не знал. Якимов глянул направо. В дрожащей от поднимающего с земли горячего воздуха он различил несколько чёрточек, быстро приближавшихся к штурмовикам.
- Их штук двадцать, - прикинул лейтенант. – А как с ними биться? Нас этому не учили. Так, что имею? Четыре пушки на плоскостях, две для защиты сзади. Хорошо, что показали, как из них стрелять.
Воздушный бой скоротечен. К тому же запаниковавшие штурмовики, для многих из которых такая схватка была первой, принялись скидывать бомбы куда попало. Пилоты облегчали свои машины, чтобы уйти повыше и придать им манёвренность.
Якимов с удовольствием сбросил свой груз куда-то в джунгли и добавив скорости, ушёл направо. Он решил идти в сторону аэродрома повстанцев – истребители ведь откуда-то взлетели. Пришлось маневрировать, уклоняясь от атак будущих друзей, хотя это было не так уж трудно. Истребители опасались подойти поближе, видимо, пилоты тоже не имели боевых навыков и обстреливали врагов издалека. Но запаниковавшие штурмовики не учли этого и попадали под ракеты и разноцветные трассеры. Эскадрилья Вотнура полностью потеряла строй и «атмосферники» поспешно разбрелись кто куда. Осмелевшие истребители подбирались к ним поближе и добивали.
Якимов вышел из области боя, и иногда оглядываясь назад, летел к предполагаемому месту посадки. Вскоре он увидел на земле несколько ровных полос, обрамлённых густыми зарослями и мечущихся по ним людей. Повстанцы решили, что одинокий штурмовик принёс им возмездие. Лейтенант улыбнулся и пошёл на посадку.
- А зачем нам создавать какую-то особую организацию для избранных? – спросил у прикованного к столу Якимова офицер безопасности. – У нас все равны. И наш вождь, брат императора, которого обманом лишили власти, обещал наградить всех по достоинствам. И что это за сказки про оживление на планете Земля? Акцент у тебя есть, но он хайский, я его знаю, работал там в имперской, будь она проклята, безопасности.
Лейтенант опустил голову. Его слова про авангард трудящихся, о всеобщем достижении равенства, братства и прочих достижениях коммунизма очень насторожили повстанцев. Особенно они обратили внимание на заявление Якимова о том, что надо сформировать отдельные организации из лучших партизан, чтобы они собирались отдельно и закрыто обсуждали все важные вопросы.
- Это же готовые заговорщики, - безопасник склонился над Якимовым. – И что они станут там обсуждать?
Лейтенант помотал головой.
- Вы не понимаете, - он в отчаянии осмотрелся по сторонам, как будто на плесневелых стенах каземата были подсказки. – Вы не понимаете. Надо строить коммунизм и бороться против угнетателей, империалистов, царей и прочих. А большевики для этого как раз и делают всё больше всех.
- Я не могу понять сути твоих слов, - офицер уселся на стол и наклонился к лицу советского лётчика. – Например, мы все боремся и сражаемся за право нашего вождя стать императором. После победы наши воины займутся прежними делами. Я вернусь в свою компанию по переработке костей, другие уйдут, кто на ферму, кто в космос. Зачем нам выделять кого-то из себя, кто заменит нашего вождя. Это в интересах только узурпатора-императора.
Якимов вздохнул и опустил голову. И тут до него дошло. Он понял сущность коммунизма и его привлекательность.
- У всех будет вдоволь еды, и не надо будет работать, изнуряя себя! – закричал он. – Всё будет доступно! Не будет голодных и бездомных! Все будут счастливы!
Безопасник печально посмотрел на него.
- У нас нет голодных и бездомных, - он спрыгнул со стола. – Мне всё понятно.
Из приговора полевого суда:
«Подмагистр шестого разряда Якимофф, осознав, что преступная бомбёжка базы истинного императора сорвана доблестными пилотами армии освобождения, не желая погибать, сдался в плен. Но, невзирая на братское к нему отношение, ступил на путь порока и начал создание заговорщицкой организации по свержению истинного императора. Под тяжестью улик Якимофф полностью признал свою вину.
Посему он заслуживает смертной казни.
Однако истинный император, рассмотрев сообщение специалистов-медиков и службы безопасности, признал, что Якимофф является душевнобольным.
Это подтверждается тем, что Якимофф решил создать заговорщицкую организацию для спасения голодных и бездомных.
Истинный император определил: поскольку Якимофф не опасен для окружающих и ведёт себя спокойно, направить его присматривающим за личным стадом собак истинного императора на остров Бакее. Поскольку Якимофф будет там один, его слова о коммунизме никому не принесут вреда. Срок наказания считать бессрочным». |
|
|
|
Время приёма: 16:40 13.04.2012
|
|
| |
|
Рассказ открыт для комментариев