m015 Все любят хэппи-энды

    ***
    
    Редактор плотно сжал губы: мертвый Оракул - это нехорошо. Разочарованный герой в конце пути - еще хуже. Кто эти люди, что пишут такое? Быть пессимистом - полбеды, но переваливать это на окружающих - попросту безответственно! Редактор протянул руку за карандашом, но потом решил все-таки дочитать текст до конца - оставалось совсем немного.
    
    ***
    
    «…Норта охватила странная, пронзительная уверенность, что он опоздал на день, на час, на минуту. Если бы он шел быстрее, если бы чуть прибавлял шаг, если бы спал чуть меньше, он бы успел. Задать вопрос хватило бы нескольких секунд, а легенды гласили, что с ответом Оракул не медлил. Никогда.
    С усилием, будто превозмогая действие магнита, Норт оторвал руку от камня. Теперь, после бесконечного пути, длившегося всю его сознательную жизнь, казалось невозможным повернуться и уйти назад, идти вдоль тени Оракула, обещая себе не оборачиваться, и оборачиваясь на каждом шагу.
    Они все умерли - конечно, они умерли. Норт знал это, еще не увидев из-за горизонта голову Оракула, украшенную каменной чашей, полной диковинных плодов. Никто точно не знал, сколь долог будет путь через пустыню, и беда была близка. Итак, Норт знал. Что толку ему в Оракуле, будь он хоть тысячу раз живым? Норт знал, что бы он сделал. Он изменил бы вопрос. Он уже не помнил своего народа, пославшего его за спасением, не помнил их лиц, их имен. Даже их очевидная смерть оставляла его равнодушным. Здесь, на раскаленной плоскости песка, перед гигантской фигурой Оракула, Норт спросил бы о себе. Он спросил бы: «Зачем я жил?»
    Воды и пищи не хватало на обратный путь через пустыню. Норт присел в тени Оракула и оперся спиной о холодные камни. Если кто-нибудь подойдет к нему и спросит о чем-то, он ответит.
    Он очень постарается ответить».
    
    КОНЕЦ
    
    ***

    Редактор тяжело вздохнул. Еще один рассказ, не оставляющий читателю никакой надежды. Герой преодолел все препятствия, но потерпел неудачу - ну о чем они думают, эти авторы? Редактор выудил из высокой фарфоровой чашки с надбитым краем острозаточенный карандаш и склонился над текстом. Подумав секунду, он вычеркнул последние три абзаца, начиная с «Они все умерли…», затем придвинул тяжелую пишущую машинку поближе к себе, отработанным жестом вставил в барабан чистый лист бумаги, и застучал по клавишам.
    
    ***
    
    «ПРАВКА РАССКАЗА «ОРАКУЛ».
    
    И в тот миг, когда мысль о поражении становилась невыносимой, Оракул заговорил с ним - не вслух, но произнося слова внутри его головы. Оракул говорил на незнакомом языке, но каким-то удивительным образом Норт понимал его. Это были не просто слова, а песня - настоящий гимн жизни, дающий ответы на все вопросы, облегчающий любую ношу, иссушающий самые горькие слезы. Теперь Норт знал, что ему делать. Прошептав пересохшими губами слова благодарности, Норт повернулся и пошел назад через пустыню: туда, где ждал ответа его народ».
    
    ***
    
    С чувством выполненного долга, Редактор вытащил лист из машинки, приложил его к последней странице авторской рукописи «Оракула» и звонко щелкнул степлером. Подровняв все листы и скрепив их солидных размеров металлической скрепкой, он отложил рукопись в стопку в левом углу стола. Готово.
    Чтобы немного размяться, Редактор встал, отодвинул стул и подошел к темному окну. В этот глухой час ночи там не было видно абсолютно ничего - только его собственное размытое отражение в стекле - чуть вытянутое лицо, строгие очки в тонкой черной оправе, упрямо сжатые губы, взъерошенные волосы… В отражении позади него что-то мелькнуло. Редактор оглянулся: свет настольной лампы ударил в глаза. Никого. Только казалось, что в воздухе плавает едва различимое розовое пятно: отпечаток на сетчатке после того, как посмотришь на яркий свет.
    Редактор вернулся за стол, откинулся на спинку скрипящего стула и протер слипающиеся глаза. Усталость брала свое, но работу нужно закончить. Оставался всего один текст и - хватит на сегодня! Редактор размял пальцы - хруст суставов в тишине звучал успокаивающе. Он взял последнюю рукопись, посмотрел название - не придется ли поменять? «Игрушка». Довольно нейтрально. Подойдет.
    
    ***
    
    ИГРУШКА
    
    «Сегодня Иришка выбрала себе в «друзья» Дракона. Выбор игрушки для субботней прогулки с папой - обязательная часть строгого ритуала, несоблюдение хотя бы малой доли которого могло в любой момент привести к слезам - в неполные три года Иришка могла быть квалифицирована, как высококлассный эксперт в категории «Как добиваться своего». Предсказать выбор Иришки было трудно. Недавно это был сломавшийся робот-пупс, давно не реагировавший ни на какие голосовые команды, а перед этим - плюшевый монстр с ярко-зеленой шерстью и выпученными оранжевыми глазами. Сегодня на вопрос Анны: «С какой игрушкой ты пойдешь гулять, доченька?», Иришка однозначно ответила: «С драконом», не преминув гордо подчеркнуть недавно освоенную букву «р».
    Теперь, когда розового трехглавого Дракона извлекли из груды игрушек, дело осталось «за малым» - одеть ребенка для прогулки. Анна и я одевали Иришку «в четыре руки», не давая ей повода устроить дискуссию по поводу цвета подшлемника или смены подгузника. Впрочем, сегодня Иришка вела себя идеально, безропотно позволив упаковать себя в свой оранжевый скафандр и нацепить баллоны с воздухом. Анна чмокнула дочку в щеку, помогла ей пристегнуть шлем, сунула Дракона ей под мышку и проводила нас до дверей. С чавкающим звуком панель отъехала в сторону, мы с Иришкой прошли в шлюз - я волочил за собой коляску-трансформер. На прощанье Анна в шутку чмокнула меня в шлем, оставив на стекле смутно различимое розовое пятно…»
    
    ***
    
    Редактор прервал чтение и нахмурился, словно вспомнил о чем-то. Розовое пятно… Прищурившись, он посмотрел в темноту: пурпурный сгусток все еще плавал в воздухе, став заметнее. Чертыхнувшись про себя и, внутренне сделав пометку утром записаться к окулисту, Редактор перевел взгляд обратно на текст. Странно - если дело в зрении, то сейчас на бумаге не осталось ни следа цветных пятен: белая поверхность, черные буквы. Рассказ про ребенка, от первого лица - это хорошо. Про космос - это плохо. На Земле как-то поспокойнее. Впрочем, могло и повезти - в последнее время все чаще Редактору даже не приходилось брать в руки карандаш - авторы наконец-то начали понимать, что к чему. Ну, что там дальше?..
    
    ***
    
    «Скрипя и дребезжа, лифт вынес нас на поверхность. Последние десять ступенек от лифта до шлюзовой двери я тащил коляску-трансформер волоком. Удивительное дело – эта штука отлично шла по поверхности, справляясь с неровностями ландшафта, небольшими выбоинами и трещинами, а вот по ступенькам - ни в какую. Иришка бодро шагала, держась за мою руку, прижимая Дракона к скафандру другой рукой.
    Космос распахнулся над нами, блистая звездами и огоньками приближающихся и удаляющихся кораблей. Сегодня метеоритный дождь не обещали, так что времени для прогулки оставалось ровно столько, пока хватит воздуха в баллонах. Или пока Иришке не захочется домой.
    Дочка великодушно согласилась усесться на коляску, что сэкономило мне немало времени до площадки. Коляска легко неслась над поверхностью, разбрасывая в стороны мелкие камешки и мусор, автоматически притормаживая в местах пересечения с трассами планетоходов. Дочка с неослабевающим интересом рассматривала пустынные окрестности, прижимая к себе игрушку. Вот и наша площадка: в это субботнее утро здесь играло всего двое мальчишек в темно-синих скафандрах - уже достаточно взрослых, чтобы родители отпускали их гулять на поверхности одних, но еще достаточно юных, чтобы возиться на детской площадке, мирясь с присутствием такой малышни, как Иришка.
    Наша площадка - самая что ни на есть обычная: силовое поле-батут с уменьшенной гравитацией, песочница с мелкогранулированным поверхностным грунтом и высокими бортами, карусель-вертушка с вечно неработающими самозаряжающимися батареями, которую приходилось вращать вручную, и несколько серебристых миниатюрных воротец, позволявших малышам телепортироваться из одного края площадки в другой. Случалось, тут играли, ковырялись в песке, прыгали на батуте и отнимали друг у друга игрушки одновременно до двух десяткой детей (плюс родители на скамейках по периметру площадки) - если включить динамики на общий прием, шум стоял неимоверный - но на сей раз выдалось затишье.
    Бросив Дракона возле коляски (играть на площадке с собственными игрушками дочка считала делом неинтересным), Иришка совершила быстрый «обход», стремительно прокатившись на карусели, попрыгав на батуте и нырнув несколько раз в игровые воротца. Каждый раз она появлялась в непредсказуемом для меня месте площадки с радостным криком: «Я тут!», и тут же пряталась обратно. Воротца Иришка освоила сравнительно недавно - до этого темнота внутри пугала ее, но теперь она с восторгом носилась туда-сюда, иногда даже задерживаясь внутри телепорта со словами «а я в домике». Жаль, что я не мог отчетливо видеть ее улыбку сквозь смотровое стекло шлема…
    Закончив беглый осмотр, Иришка отыскала в кармане коляски совок с ведерком, и отправилась в песочницу, потрепав по пути Дракона сразу по трем его уродливым головам. В песочнице она тут же принялась строить что-то основательное: если ее не отвлекать, она могла почти час сосредоточенно копаться в песке. Я присел на скамейку и включил в наушниках музыку.
    Это был идеальный в своей обыденности субботний день. Но если бы я мог предвидеть, что вскоре произойдет, я бы схватил Иришку в охапку, прижал к себе и понесся прочь быстрее коляски-трансформера…»
    
    ***
    
    Редактор покачал головой: детская площадка меньше всего подходила для описания чего-то зловещего. Он обвел карандашом последний абзац, поставив рядом жирный знак вопроса - хотя обычно его работа заключалась в корректировке последних страниц, иногда в тексте приходилось делать более значительные правки… Как говорится, для хэппи-энда все средства хороши.
    В комнате стало жарче - Редактор почувствовал, как капелька пота скатилась по лбу. Машинально смахнув ее, Редактор вернулся к чтению рассказа: пальцы оставили на рукописи влажное пятно.
    
    ***
    
    «Двое пацанов, играющих на площадке с игрушечными световыми мечами, игнорировали как Иришку, так и меня. Они активно носились повсюду, то ныряя в воротца-телепортеры, то изображая схватку в воздухе, прыгая на антигравитационном батуте. Я не переключался на их канал, но и без звука понимал, что они орут во всю глотку. Кто из них первым обратил внимание на игрушку Иришки, я не заметил. Когда я повернул голову к ним, они уже тянули розовое чудовище каждый в свою сторону - один вцепился в головы, а другой - тянул за хвост. Я включил общий голосовой прием и зажмурился от оглушительного крика:
    - Я буду с ним сражаться!
    - Нет, я!
    - Я первый взял!
    - А я первый увидел!
    Иришка увлеченно ковыряла поверхность планеты своим титановым совочком, повернувшись к дерущимся спиной. Пока ее голосовая связь была настроена только на мой канал, и она не слышала ссоры.
    Тут оба мальчишки почти одновременно выпустили добычу и шлепнулись на поверхность, вываляв в пыли свои скафандры. Сначала я не понял, что произошло, лишь отметив про себя, что Дракон раньше свободно помещался у Иришки под мышкой, а сейчас почти доставал драчунам до пояса.
    На моих глазах Дракон стремительно увеличился в размерах, перевернулся, встал на задние лапы, и, распахнув все три пасти, изрыгнул вверх струи пламени. По площадке прошла ощутимая вибрация. Пацаны истошно заорали, вскочили на ноги и бросились с площадки в разные стороны. Одному из них это удалось: мальчишка ловко вскочил на свой самокат-вездеход, и пулей рванул куда глаза глядят - прочь от станции, в пустошь.
    Второго мальчишку Дракон сбил с ног мощным ударом хвоста. Пацан неуклюже взлетел над площадкой и упал на карусель-вертушку, зацепив шлемом сиденье. В моем голосовом канале раздался звон и пронзительное шипение выходящего воздуха - его скафандр разгерметизировался. Я увидел, как из шлема на карусель брызжет пена: сработала автоматическая защита –  дорогое удовольствие, но в детские скафандры такая система встроена в обязательном порядке. За долю секунду всю внутреннюю поверхность заполнит густой раствор, блокирующий утечку, и скафандр перейдет в аварийный режим. В сознание мальчишка придет в лучшем случае завтра утром… вот только аварийного запаса воздуха ему хватит ненадолго».
    
    ***
    
    Редактор больше не колебался - привычным движением он перечеркнул последний прочитанный абзац, и коротко набросал на полях:
    
    ***
    
    «Второго мальчишку Дракон сбил с ног мощным ударом хвоста - тот неуклюже взлетел над площадкой, но, к счастью, угодил в антигравитационное поле батута. Подпрыгнув на нем, как заправский акробат, пацан приземлился уже за пределами площадки и пустился наутек».
    
    ***
    
    Редактор задумался, уместно ли будет в данном контексте сравнение с акробатом - вряд ли на Луне, или где там происходит действие рассказа, был цирк. Тем не менее, сравнение он оставил. Простое сокращение или замена прилагательных были не в его стиле - сам Редактор предпочитал называть свою работу творческой переработкой текста. Вот, теперь отлично. Дети в космосе с разбитыми скафандрами читателям не нужны, тут двух мнений быть не может.
    - А как насчет сбежавшего мальчишки? - вопрос раздался откуда-то сверху. Редактор вскинул голову и замер: на полу в центре комнаты сидел… дракон - с тремя головами, почти упирающимися в потолок. От неожиданности Редактор выронил из пальцев карандаш - тот звонко покатился по полу и остановился, уткнувшись в когтистую лапу. Средняя из голов дракона разинула пасть и продолжила:
    - Вас не волнует, что второй сбежавший может значительно повлиять на ход рассказа?
    - Что?.. - Редактор смог выдавить из себя только это слово. Горло пересохло, а все тело, напротив, взмокло - как от всплеска адреналина, так и от уже очевидной жары в комнате.
    - Я имею в виду, что в оригинале первый беглец удрал в пустоши, где может, например, потеряться, а второй лежит без сознания. Это оставляет главному герою некоторое время на развитие событий. В вашем варианте… - дракон интонационно выделил слово «вашем»… - второй мальчишка вполне способен вызвать помощь. И тогда… рассказу конец.
    Пока дракон пояснял свою мысль, Редактор, не мигая, смотрел на него, пытаясь отыскать хоть какой-то намек на нереальность происходящего: прозрачное тело, меняющиеся очертания, рябь помех… Но тело дракона оставалось незыблемым. Редактор не был уверен, как именно выглядят драконы, но этот выглядел, как многократно увеличенная детская игрушка - раздувшееся шарообразное брюхо, увенчанное тремя уродливыми ящероподобными головами на длинных гибких шеях. По бокам туловища нелепо свисали короткие атрофированные крылья, а сзади по полу нервно стучал длинный хвост, заостренный на конце. Лапы дракона выглядели непропорционально широкими, каждая из четырех фаланг заканчивалась острым когтем. В полумраке комнаты чешуйчатая кожа дракона казалась темно-фиолетовой, и только по цвету одной из фаланг, попавших в круг света настольной лампы, можно было предположить, что тело дракона - розовое.
    В комнате воцарилась тишина.
    - Если вы не будете отвечать, я сожру вас, - сказала левая голова.
    - Не надо! - быстро ответил Редактор. – Что… что тут происходит?
    - Я понимаю, что вы не в восторге от сложившейся ситуации, - торопливо заговорила правая голова, - но, поверьте, вам некого винить в этом, кроме как себя самого. Вдохните воздух поглубже, и постарайтесь - насколько это уместно в вашем положении - успокоиться.
    Редактор подчинился. Голос правой головы звучал не так надменно, как у средней, и не так агрессивно, как у левой. Кроме того, самым очевидным объяснением происходящему могло быть только одно - он уснул прямо здесь, за рабочим столом. Сейчас, когда он сидит, одеревенело выпрямившись на стуле, на самом деле его голова покоится на столе, в аккурат на рукописи, пропитывающейся его потом, под прямыми лучами настольной лампы. Наверно, поэтому ему так жарко. Кстати, рукопись… В рассказе, кажется, присутствовал дракон…
    Редактор усилием воли заставил себя вспомнить содержание недочитанного рассказа. Да, совершенно определенно там был дракон: внезапно увеличившаяся детская игрушка, превратившаяся в огнедышащего монстра. Дракон напротив него, в его рабочей комнате, так и выглядел - как гротескная огромная плюшевая игрушка. Только в чешуе и… настоящий.
    - Чего вы хотите? - хрипло произнес Редактор, не будучи уверен, обращается ли он к Дракону, как к одной личности, или сразу к трем.
    - Мы хотим, чтобы вы продолжили свою работу, - равнодушным голосом произнесла средняя голова. - Наше появление здесь стало результатом уже совершенных вами действий… а исход нашей встречи, в свою очередь, зависит от вашего выбора в ближайшем будущем.
     Из уст Редактора вырвался истеричный смешок.
    - Вы хотите… Вы хотите, чтобы я дальше читал этот рассказ?
    - Чтобы вы продолжили выполнять вашу работу. Правку. Или, как вы предпочитаете сами ее называть, «творческую переработку текста».
    - Пока я вас сам не переработал, - мрачно добавила левая голова.
    - Но… зачем?
    - Просто сделайте это, я вас очень прошу! - убедительно закивала правая голова. - Я не гарантирую, что смогу долго сдерживать их… - и голова кивнула в сторону двух своих соседей.
    Редактор протянул руку к фарфоровой чашке и вытащил из нее потерявшими чувствительность пальцами новый карандаш, взял со стола рукопись, нашел глазами последний исправленный абзац и стал читать дальше.
    
    ***
    
    «Теперь Дракон повернулся ко мне. Пламя больше не вырывалось из его пастей, но хвост продолжал лениво двигаться то вправо, то влево. Удивительно, но позади чудовища в песочнице, повернувшись к нам спиной, Иришка продолжала строить свои станции из песка – благодаря звуконепроницаемому скафандру она не услышала звука борьбы, а вибрацию могла принять за слабое сотрясение почвы от старта ракеты на дальнем космодроме. Я знал, что она слышит меня - по крайней мере, мое дыхание: отключи я микрофон, она точно обернется, услышав в наушниках полную тишину.
    Я замер, стараясь дышать ровнее. Дракон подполз чуть ближе, словно заинтересовавшись моей персоной, и тоже замер - только все три его головы чуть-чуть покачивались, глядя на меня сверху вниз. Мы уставились друг на друга: пара моих глаз против трех пар его. Меня словно парализовало от страха… и ярости. В космосе случается всякое. Метеоритные дожди. Утечки радиации. Гибели целых станций из-за банального короткого замыкания. Опасные существа из неизученных уголков Вселенной. Но почему эта тварь появилась здесь и сегодня на площадке, где играет моя дочь?! И откуда вообще взялся этот дракон? Я лихорадочно стал вспоминать: магазин игрушек в орбитальном торговом центре? Нет… Подарок на день рождения? Нет.
    И тут меня осенило. Пару месяцев назад я возвращался из командировки и уже на выходе из космопорта вспомнил, что забыл купить Иришке подарок. Это было негласным правилом - папа приезжает, значит будет сюрприз. Тут-то я и увидел продавца игрушек - явно нелегала, торгующего всякой всячиной с переносного лотка у самого шлюза на выход - и купил у него этого трехголового уродца. Помнится, все игрушки выглядели несуразно - я таких монстров раньше и не видел. Но детям нравятся монстры. Особенно плюшевые».
    
    ***
    
    Редактор подчеркнул последнюю строчку, поставив рядом с чертой знак вопроса. Детям монстры ни к чему! Возвращение к работе придало ему уверенности - скорее всего, когда он поднимет глаза, то ничего в комнате не обнаружит. Никаких монстров! Просто это переутомление… и завтра ему нужно будет зайти уже не к окулисту, а скорее уже к…
    Смрадная волна горячего дыхания обдала Редактора с головы до ног, и тонкий голосок справа произнес:
    - Продолжайте, я вас очень прошу!
    Не поднимая глаз, Редактор продолжил:
    
    ***
    
    «Теперь, когда происхождение Дракона прояснилось, оставалось вспомнить, что там было написано в инструкции. Кто читает эти этикетки, да еще на кустарно сделанных в каком-нибудь нелегальном межпланетном гетто игрушках? «Не предназначено для детей от 0 до 3-х лет?» Это написано почти на всех игрушках, даже на тех, с которыми после трех дети и возиться не будут. «Упаковка не является игрушкой?» Эта розовая тварь продавалась без упаковки. Кажется, к ее лапе крепилась пластиковая бирка, которую я сразу отцепил и выбросил. Что там было написано?
    Кровь стучала у меня в висках, колени дрожали, но, к счастью, чудовище не предпринимало попыток приблизиться ни к Иришке, ни ко мне. Оно просто смотрело на меня, будто выжидало. Чего? Бегства или нападения?
    У меня под ногами валялся игрушечный световой меч, брошенный мальчишками. Я очень медленно наклонился и поднял его - Дракон едва уловимым поворотом всех трех голов следил за мной. Я поводил светящейся палкой из стороны в сторону - головы Дракона двигались в такт моим движениям. Я прикинул расстояние до Иришки и от нее до ближайших ворот телепорта. Должно получиться.
    Я размахнулся и изо всех сил метнул светящуюся палку в сторону. Дракон метнулся за ней с необычным для такого неуклюжего тела проворством. Я бросился к песочнице, подхватил Иришку на руки и, не давая ей опомниться, прошептал:
    - А теперь играем в домики. Сиди тут тихо-тихо! - и подтолкнул ее в ближайшие воротца. Если бы размеры телепорта позволяли, я бы с удовольствие спрятался там вместе с ней…
    Я развернулся к Дракону, приняв по возможности угрожающий вид, и заорал:
    - Пошел прочь!
    Тут же меня сшибло с ног могучим ударом - я не успел разглядеть, был ли это хвост монстра или его лапы. Или зубы… Я покатился по песку, надеясь лишь на то, что шлем не расколется, а оболочка скафандра не порвется.
    В моем динамике раздался пронзительный детский визг. Я вскочил на ноги - как и следовало ожидать, Иришка не осталась внутри телепорта, а высунулась из воротец наружу: как раз, чтобы увидеть, как крылатый монстр, еще недавно бывший ее «другом на сегодня», нападает на папу. К счастью, ее воротца оказались на противоположной стороне площадки, а Дракона сейчас больше интересовал я. Не зная, есть ли у меня еще время, я закричал: «Прячься! Не высовывайся!»
    Тяжелая лапа придавила меня к земле, как будто это уже я стал плюшевой игрушкой. Скафандр затрещал, раздалось шипение - кажется, повреждены баллоны с воздухом. Сколько времени у меня еще осталось? И когда подоспеет помощь? Я попытался дернуться - безрезультатно. А в наушниках, как будто совсем рядом, испуганно всхлипывала Иришка»…
    
    ***
    
    Редактор прервал чтение и опасливо покосился на Дракона. Тот неподвижно сидел в центре комнаты, едва заметно покачивая всеми головами. Редактор зачеркнул два последних абзаца, набросав на полях карандашом:
    
    ***
    
    «В моем динамике раздался счастливый детский смех.
    - Папа играет в прятки! Я буду сидеть тихо-тихо!
    Отлично! Кажется, она приняла игру, и даже не заметила крылатого монстра. Теперь мне осталось только как можно скорее вызвать помощь: я дотянулся до «тревожной кнопки» на скафандре и нажал ее».
    
    ***
    
    - Почему вы решили, что в скафандре имелась «тревожная кнопка»? - осведомилась средняя голова, наклонившись ближе к Редактору.
    - Почему нет? Вряд ли кто-то отправится гулять с ребенком по планете без подобной системы.
    - Логично, - спокойно согласилась средняя голова. - И скучно.
    - Смертельно скучно, - огрызнулась левая.
    - Вы так все время делаете? - вежливо спросила правая. - Сглаживаете углы? Придумываете счастливые финалы?
    - В этом и заключается моя работа, - не без гордости ответил Редактор.
    - А вам не кажется… вы уж простите… что это несправедливо?
    - Вовсе нет! Нам не нужны кошмарные истории, и авторам это прекрасно известно! Все они согласились на правку! Читателям нравятся хэппи-энды!
    - Вселенная равновесна, - задумчиво изрекла средняя голова. - В ней поровну и хорошего, и плохого. С каждой вашей правкой вы нарушаете это хрупкое равновесие. Только за сегодняшний вечер вы спасли от гибели семью главного героя, тем самым лишив его всякой мотивации, а рассказ - смысла; вы превратили злобных инопланетян в добрых шутников, остановили извержение вулкана, а безнадежное путешествие к Оракулу завершили чудесным спасением. Мир опасен, а вы пытаетесь сделать вид, что ничего не происходит. И вы делаете это день за днем, историю за историей…
    - Такое нарушение равновесия можно исправить только одним способом… - поддакнула правая голова.
    - … Мною! - рявкнула левая.
    - Образно выражаясь… - закончил средняя голова, - …мы - ответная реакция на порожденный вами дисбаланс. Компенсация. Если угодно, ожившая метафора. С зубами.
    Редактор растерялся. Последнее, чего он ожидал от чудовища в своем рабочем кабинете, так это нотаций по поводу этичности его труда. А может быть, это какая-то шутка? Оптическая иллюзия? Или ему что-то подмешали в кофе, вызвав бред и галлюцинации? По крайней мере, никакие Драконы не смогут диктовать ему, как правильно выполнять его работу.
    - Это бесполезный спор. Я вношу правки. Удаляю ненужное. Спасаю героев, придаю смысл их существованию, вселяю надежду в читателей. Я несу ответственность за эти решения!
    - Несете ответственность… - неожиданно мягко промурлыкала левая голова, словно пробуя что-то вкусное.
    - Продолжайте работу! - холодно приказала средняя голова.
    - А когда я закончу, вы уйдете отсюда?
    Все три головы синхронно кивнули.
    Редактор пожал плечами и вернулся к рукописи. Если завершение правки приведет к окончанию кошмара, он сделает это как можно скорее:
    
    ***
    
    «Я мог двигать только правой рукой - левая была обездвижена лапой чудовища. В панике я начал рыться в кармане скафандра, напрасно надеясь найти там хоть что-то, похожее на оружие. Толстые перчатки затрудняли поиски. Смятые списки покупок. Чья-то визитка. Ключи. Кусок пластика…
    Стоп! Это была бирка, оторванная мною от проклятой игрушки - видимо, вместо того, чтобы выбросить ее, я машинально сунул этикетку в карман. Что там написано?
    «Игрушка «Дракон». Экспериментальный образец. Интеллектуальная автокорректирующаяся система распознавания сценария, заданного играющим».
    Час от часу не легче. Какой-то опасный эксперимент ученых, по вине воришки-нелегала попавший в руки моей дочери! И что мне теперь делать?
    Дракон все это время продолжал нависать надо мной, прижав к поверхности площадки, словно хищник, играющий с добычей. Но вместо того, чтобы растерзать меня, он просто смотрел. Раньше я думал, что он ждет моего бегства или нападения. Но что если он ждет… игры?
    «Автокорректирующаяся система распознавания сценария…» Какой же сценарий разыграли с Драконом сегодня? Мальчишки едва не разорвали его на куски, заставив защищаться… Потом стали убегать, спровоцировав преследование. Он подстроился даже под их рост! Я проявил по отношению к нему агрессию, как будто мы играли в сражение. Собственно говоря, сам напросился. А нужно всего лишь…
    - Плохой дракон! Отдай моего папу! - резануло у меня в наушниках.
    Я приподнял голову. Иришка вылезла из своего укрытия и бежала ко мне… и к Дракону. Она что-то подняла с земли - тот самый игрушечный световой меч - и теперь с разбегу готовилась нанести Дракону удар. Головы Дракона развернулись к Иришке, пасти ощерились.
    - Нет, постой! - заорал я. - Не надо!
    - Папа!!!..»
    
    ***
    
    Редактор перевернул страницу – оставался последний лист. За время его чтения лицо Редактора исказила гримаса отвращения и гнева.
    - Что, всё так плохо? - участливо спросила правая голова.
    Вместо ответа Редактор медленно разорвал последний лист пополам. Затем еще раз, и еще, потом выбросил обрывки в корзину для бумаг и с вызовом посмотрел на Дракона.
    - Видимо, вам придется закончить рассказ самостоятельно, - резюмировала средняя голова. - Но будьте очень внимательны. Чаша нашего терпения уже на исходе….
    - Мы не диктуем вам никаких условий, - уточнила правая голова. - Решать вам.
    - Но вы несете ответственность, - добавила средняя. - Вы уже изрядно потрудились сегодня, сочиняя счастливые финалы. У вас последний шанс.
    Левая голова ничего не сказала, но хищно сглотнула.
    Редактор медленно вставил чистый лист в пишущую машинку, прокрутил барабан, подгоняя край бумаги в нужное положение, и замер над клавишами. Он понятия не имел, что написать. Редактор глубоко вздохнул, и начал печатать:
    
    ***
    
    ПРАВКА РАССКАЗА «ИГРУШКА».
    УДАЛИТЬ ВСЕ АБЗАЦЫ, НАЧИНАЯ СО СЛОВ «- ПЛОХОЙ ДРАКОН»
    
    «- Дракоша! - раздалось у меня в наушниках.
    Я приподнял голову. Иришка вылезла из своего укрытия и бежала ко мне… и к Дракону. Широко распахнув руки, она неслась к нам, счастливая от того, что у нее теперь такая большая игрушка.
    - Дракоша, я тебя люблю!
     Головы Дракона развернулись к Иришке, пасти ощерились… нет, они растянулась в улыбке. Сразу в трех улыбках! Тут же Дракон начал уменьшаться в размерах, съеживаясь, будто сдуваясь. Его сверкающую чешую удивительным образом заменила мягкая плюшевая ткань. К тому моменту, когда Иришка добежала до нас, Дракон снова выглядел безобидной детской игрушкой. Иришка подхватила его и прижала к себе.
    - Хороший Дракоша! - затем она растерянно уставилась на меня, нелепо распластавшегося у ее ног. - Папа, ты чего? Вставай!
    И тут в моем динамике завыла сирена спасательного планетохода».
    
    КОНЕЦ
    
     ***
    
    В момент, когда Редактор звонко ударил по клавише «Ц», левая голова дракона совершила неуловимое стремительное движение вперед и откусила Редактору голову. Кровь хлынула во все стороны, заливая стол, впитываясь в аккуратную стопку рукописей. Тело Редактора еще несколько секунд оставалось в сидячем положении, а затем грузно завалилось вперед. Кровь из разодранной шеи потоком полилась внутрь пишущей машинки, сделав нечитаемыми только что написанные строки. От удара фарфоровая чашка с карандашами упала со стола и с грохотом разбилась. Карандаши раскатились по всей комнате… в которой уже не было дракона. Он исчез, как только сердце Редактора перестало биться…
    
    ***
    
    ГОЛОСОВОЙ РЕЖИМ КОРРЕКТИРОВКИ.
    УБРАТЬ ПОСЛЕДНИЙ АБЗАЦ.
    
    Планшетник у меня на коленях послушно мигнул и стер последний абзац, словно его никогда не существовало. Я прислушался - в доме тишина. Иришка в детском саду, Анна на работе. Я валялся на диване с забинтованной левой рукой, удерживая планшет на коленях. Мой потрепанный и разорванный в нескольких местах скафандр сиротливо висел у шлюзового перехода.
    Это странное ощущение. Я видел тогда Иришку, бегущую с игрушечным световым мечом в руках. Я видел, как Дракон метнулся к ней… А потом это видение растворилось, как будто кто-то просто вычеркнул его из реальности.
    Если кто-то сделал это для меня… я тоже смогу.
    Я надиктовал новое окончание рассказа, которое послушно появлялось на экране планшета:
    
    ***
    
    «В момент, когда Редактор звонко ударил по клавише «Ц», левая голова дракона совершила неуловимое стремительное движение вперед, и задела фарфоровую чашку. Та с грохотом упала на пол, разлетевшись на мелкие осколки.
    - Подожди! - сказали хором средняя и правая головы. Левая, злобно оскалившись, подтянулась обратно.
    - Чего ждать? - огрызнулась она.
    - Я… Мне кажется, это подходящий финал, - робко сказала правая голова.
    Левая укоризненно поглядела на нее, но не возразила.
    Средняя голова задумалась:
    - Это ничего не меняет. То, что вы делаете - неправильно…
    Редактор промолчал. Он все еще ощущал, как щелкнули челюсти перед самым носом, едва не сорвав очки… вместе с лицом.
    - …Но мы и не утверждаем, что все истории должны заканчиваться плохо. Вселенная равновесна… Возможно, в ней есть место и таким, как вы.
    - …И таким, как мы - поддакнула правая голова.
    Редактор молча достал лист из машинки и положил его в стопку слева. Как только он это сделал, дракон исчез.
    Редактор выключил лампу, встал и подошел к окну. Горизонт уже посветлел – совсем скоро над городом взойдет солнце. Потирая глаза, Редактор направился к выходу, но, уже коснувшись дверной ручки, вернулся к столу. Вновь включив лампу, он пролистал стопку готовых рукописей и достал рассказ об Оракуле, прочитал собственноручно отпечатанный последний лист, оторвал его от рукописи, скомкал в руках и бросил в корзину для бумаг. Порывшись в карманах, Редактор нашел кусочек ластика, и стер карандашные пометки с последних абзацев.
    
    ***

    «Воды и пищи не хватало на обратный путь через пустыню. Норт присел в тени Оракула и оперся спиной о холодные камни. Если кто-нибудь подойдет к нему и спросит о чем-то, он ответит.
    Он очень постарается ответить».
    
    КОНЕЦ