 |
|
| |
20:23 19.05.2023
Сегодня (19.05) в 23.59 заканчивается приём работ на Арену. Не забывайте: чтобы увидеть обсуждение (и рассказы), нужно залогиниться.
13:33 19.04.2023
Сегодня (19.04) в 23.39 заканчивается приём рассказов на Арену.
|
|
|
|
|
Автор не проголосовал вовремя.
|
Зачем тебе тащить в новый доме старый мусор?
Для престижа. Это антиквариат.
- Тамошняя школа саперов? Для минных полей? Петр, как это будет выглядеть?
- Нормально, потренируюсь в «профиле». Зато первым буду! – будущая звезда саперного дела азартно блестела глазами.
- Кому нужны минные поля, мы еще коллекции минералов не разложили?
- Без наших драгоценных рук ее не по полочкам не рассуют, описания не составят… - сарказм, хоть и не слишком ядовитый, взбесил резонного Карла. Тот дернулся, схватился за поручень и почти вытолкнул собеседника из коридора.
Спор был тем более лишен смысла, что выбор профессии от них почти не зависел. Причуды климата еще долго не будут взяты под контроль, а потому резерв квалифицированных рук просто необходим. Придется им, как миленьким, путешествовать в облаках красной пыли, чинить и налаживать аппаратуру, вкалывать по шесть часов в день. Пусть в их услугах и нет сверхбольшой надобности. Все-таки, они считаются колонизаторами чужой планеты.
«Поплавок» уже вторую неделю тормозил, расходуя топливо и создавая пассажирам комфортные условия жизни – почти оптимальную силу тяжести. Большое веретено, будто слепленное из разнородных модулей, отсеков и блоков, напоминало неправильную комету – шло хвостом вперед. Люди слушали последние новости, не вылезая из своих ячеек. Виртуальность давала им психологический отдых и повод не замечать того, что они несколько месяцев сидят в жестянке. Самые упорные приверженцы естественного образа жизни гуляли в свою смену по семи коротеньким коридорам.
Преображенные погрязли в бесконечных попытках наладить нормальную связь – ведь для виртуальных существ, этих оцифрованных человеческих душ, путешествовать полгода в корыте сомнительной надежности все равно как для человека сидеть в темном одиночном карцере. Любые развлечения – это партия игры в карты, когда за стеной идет бал. Для преображенных, для жестяных мозгов идеал путешествия на красную планету - это перекачка тех сотен тысяч файлов, что составляли их личность, прямо через эфир в свеженькие, только с конвейера, марсианские компьютеры. Пока это оставалось мечтой – передавать себя в пакетах радиоволн или лазерных лучей было чистым самоубийством. Приходилось сворачивать активность и мало чем отличаться от программ, пассивно лежащих на твердых дисках.
Но дел, чтобы окончательно не зачахнуть от скуки, хватало всем: собранная для своего единственного перелета конструкция была одной большой сумкой из хозяйственного магазина, в которой постоянно надо было что-то перекладывать, подчищать и подмазывать. Трюмы - хотя какие тут трюмы, корабль менял форму по своему усмотрению – занимали культуры разумных микробов, зародыши передвижных роботов и поточных линий. Только самое сложное, хрупкое и незаменимое везли с собой. Остальное должно было нарасти по прилету, как мясо на бройлере. Впрочем, преображенным было виднее. Потому те несколько сотен человек, что помещались в жилых модулях, учились обращению с будущими механизмами.
Кто были путешественники? Имелся среди них процент гуманистов, сторонников естественного образа жизни, надеявшихся на новую среду обитания, на чистую планету, не так захламленную машинами. То были отчаянные мечтатели: машины на Марсе размножались много быстрее людей. Да и какой бы твердый в убеждениях гуманист полетел сквозь космос на громадине, управляемой компьютером? Кто согласился бы обзавестись шунтами, соединяющими нервную систему с электроникой, работать под контролем преображенных, и вообще, стать очередным нержавеющим винтиком в механизме колонизации?
Профессиональные пилоты слишком дороги в обучении и капризны в работе - они составляют постоянный экипаж, который в случае чего может вручную довести корабль до орбитальных станций, или посадить на планету жилые модули. Этот коллектив, спаянный общими годами учебы, пороками и детьми, вернется на Землю в крошечном челноке, сейчас венчающим корму «Поплавка». Там получит новое задание, везти очередную авоську с машинами и людьми на Луну, Марс или даже пройдет переподготовку, заселит более солидный корабль и возглавит колонизацию Европы.
Большая часть компании - была любителями космоса, энтузиастами, которые дождались свой очереди. Они зачитывались старыми фантастическими романами, иногда строили у себя в гаражах и сараях паровые машины или действующие модели самолетов. Инженеры, виртуально научившиеся обращаться с той техникой, устройство которой знали едва ли наполовину. Сколько то времени назад они все подали заявления. Лотерея, которую столько раз обвиняли в предвзятости, что уже сами обвинители не верили в перспективу доказательства этих обвинений, выбросила их имена. Те, кто согласился, сейчас летит; кто отказался – продолжает строить модели ракет и запускать воздушных змеев. Может, они согласятся в следующий раз. Но как бы странно это не звучало, здесь собрались скорее жаждущие покоя, отсутствия перемен. Ведь прогресс на Земле идет слишком быстро, а в мире красной пыли, пусть тот и становится все более зеленым, развитию техники надо будет притормозить. Не намного, не насовсем, но можно будет передохнуть, освоиться, выучить, наконец, список возможностей очередного механического монстра и перестать относиться к нему, как к чудесному медному быку из легенд. Стать рабочей лошадкой, а не бесполезным украшением. Создать что-то новое, может даже великое.
В сознаниях пассажиров уже который месяц возникали проекты картинных галерей, содержимому которые еще только предстояло появиться, высекались виртуальные статуи, выкладывались мозаики. Надо только стать первым, задать свой стандарт восприятия мира, и величие тебе обеспечено. А рядом с ними росли виртуальные города с идеальной вентиляцией, канализацией и системой библиотек. Проектировались мегаваттные турбины и создавался воздушный флот…
Второй спорщик ушел из коридора, переключилась и камера наблюдавшая за ним. Его смена еще не кончилась – осмотр техники, визуальная сверка положения корабля, оранжерея. На технических палубах Карл не задержался, а прямо подошел к маленькому пластиковому телескопу, что висел на шнурке рядом с иллюминатором и начал разглядывать поверхности планеты.
- Зеленеешь. Но медленно, как же медленно. И черт с тобой, - он постучал ногтем по стеклу, в который раз пытаясь определить, не дисплей ли стоит за иллюминатором. Ну а если и дисплей, что с того? Невесомость-то все равно была.
Пошел дальше. Оранжерея слишком громкое слово для десятка полок с цветами и деревцами, но здесь он чувствовал себя уверенней: матово-прозрачные стены, охватывали ее как ладони, в них был виден силуэт каждого, кто подходил близко, и уж обычным путем его вряд ли бы подслушали.
- Я повторяю свое предложение, - здесь не было пультов голограмм, не висели дисплеи и, казалось, человек горит с пустотой. Но он обращался к маленькому кактусу, так густо усыпанному переплетенными иголками, что представить в этой мешанине лицо собеседника не составляло никакого труда. Кактус, понятно, был не сам по себе.
- У вас есть новые аргументы, герр Рихтгоффен? – копия его голоса шла из переплетения кабелей, маслянисто блестевших под потолком.
- Зачем нам вообще собственная связь с Землей? Что мы от неё возьмем? Берите себе человеческие каналы. Из вашего инфопотока мы все равно узнаем все важное.
- Сколько будет стоить ваше содержание? Хотите ведь развивать технологию? Такая трата ресурсов, так не экономично.
- Зато меньше чем на концерты, майские костры и скрипки из натурального ясеня, которые подавай гуманистам. Представляете, если бы с Земли тянули еще и инструменты? Контрабасами забили бы половину трюма, - он склонился в шутливом полупоклоне, стараясь не уколоться о шипы.
- Внутри скрипки можно упаковать столько процессоров, что хватит разместить вашу личность, - парировал неизвестный.
- А сколько места займет упаковка такой хрупкости? – не остался в долгу Рихтгоффен, - Бросьте выкручиваться, помогите мне.
- Вы хотите установить первую марсианскую тиранию? – не сдавался насмешник, - Там уже почти пятьдесят тысяч человек, а через пару лет будет сотня. Вы хотите всех их посадить за станки, чтоб они вытачивали коленвалы и строили электропечи? Во сколько обойдется тот кислород, что вы сожжете?
- А сколько среди этих колонистов детей? Три четверти? Половина взрослых и так нянчиться, воспитывает. С нами летит почти тысяча эмбрионов. Дайте мне сделать из них нормальное общество, а не очередную банду эстетствующих посредственностей.
- Вы не на митинге. Мне нужны аргументы. Я их не слышу.
- А сами придумать вы их не можете? - заговорщик начинал тихо злиться, - Я предлагаю вам действия, о которых еще мало кто знает. Это почти джокер, у вас что, не достает мощностей рассчитать, как его лучше использовать?
- Хватает понять, что это уже не тайна. Другие преображенные знают.
- А другие люди?
- Скоро узнают. Зачем заставлять их нервничать?
Карл Рихтгоффен в почти не скрываемом раздражении дернул плечом. Голос немедленно отпустил шпильку.
- И задайте вашей ячейке опцию, чтоб она вас током в плечо била, как меч Демосфена, иначе толпу держать так и не научитесь.
Повисла тишина.
Заговорщик еще некоторое время пытался говорить с кактусом, но растение само по себе умело только молчать. Карл ушел, и видеокамеры проследили его путь до индивидуальной ячейки.
Виртуальность встретила его фабричными гудками и дымом, застилавшим вечернее небо. Он постоял перед проходной, смотря, как иллюзорные машины, груженые листами проката, двутаврами и уголками, выезжают за ворота. Купил февральскую газету тридцать третьего года с фотографией нового канцлера на первой странице. Предъявил документы и прошел внутрь.
Их компания собиралась на втором этаже бойлерной – там были удобные скамейки и тепло блестели полированные стенки теплообменников, а снизу доносилось громыхание задвижек и переругивание смотрителей. Днем директор завода проводил здесь инструктаж, вечерами, когда не было совещания у людей, призраки устраивали заседания партийных ячеек, лекции, даже какие-то выступления гипнотизеров. До времени сбора оставалось минуты три, Карл мерял шагами диагональ комнаты, топча желто-черный кафель, и перебирал варианты речи, те доводы и намеки, с которыми он будет обращаться к остальным.
Они начали понемногу заходить. Первой пришла Минерва. Кивком он показал ей, куда лучше сесть. Та улыбнулась в ответ и, скрипя каблучками по керамике, отбыла в дальний конец комнаты. Следующими явились Ахмет, Сергей. Потом гости почти без перерывов стали заходить в дверь или просто появляться у торцевой стенки. Каждого надо было тщательно помесить на заранее выбранное место, притом незаметно и с достоинством. Карл выглядел завзятым устроителем партсобраний. Чуточку вяловатое пожатие рук, пара коротких, почти одинаковых шуточек – только не стандартизированных, а подобранных именно для этого человека, он специально завел статистику их улыбок – и гость садился на стратегически расположенное сиденье. Когда скамейки заполнились, Рихтгоффен будто сбросил с себя оцепенение, резко повернулся к собравшимся, попытался за один взгляд встретиться глазами с каждым, и начал.
- Пора вышибать предохранительные клапаны!! До посадки осталось меньше трех суток, потом будет поздно! Наших внизу большинство, не хватает только порыва, толчка! Постепенно брать за хрип треть населения не получиться – мы завязнем, расслабимся. Если хорошо не обработаем детишек сейчас, через пять лет придется иметь дело с очередным поколением, которое обработали эти эльфы. Надо жать! Но в меру. Стоит только установить диктатуру и погнать их на работы силком, придется вводить цензуру, обрубать информацию, - он вдохнул воздуху и завершил, - Мы должны прибыть туда единой командой. Иначе все напрасно.
- Так решительно? Ты все-таки договорился с жестянками? – из притихшей аудитории только один слушатель так быстро придумал причину смелости главного заговорщика.
- Да. Есть договор, - солгал Карл, - С людьми все должны сделать мы. Вручную. Никаких последствий нам не будет - раз. После посадки преображенные начнут распаковку и мы получаем доступ к ремонтным системам корабля и его запчастям - два. Аварийные двигатели в ранцах скафандров пойдут за огнеметы. Есть пара компрессоров для прочистки каналов, - Карл чуть театральней чем надо было содрал со стены схему бройлерной и под ней обнаружилась инструкция по превращению мирных нагнетателей воздуха в пневматические пулеметы, – Это – три. Личное оружие, что мы везем в грузовых отсеках и которое получим после посадки – четыре. Осталось только начать.
Несколько секунд они осмысливали речь. Потом зашумели. Карл поднял медленно руку и указал пальцем на крайнего в левом ряду индуса, почти незаметного на фоне стенки.
- Что, эээ… что дети нам скажут? Их ведь много, они везде ходят, да везде шастают. Подслушивают. И глаза у них есть. Ну, перебьем мы всех гуманистов, отрежем информацию. Думаешь, они забудут, память выветрится? Старшим уже лет по пять. Потом мстить будут? Будут, получается. Мне нож в спину получать неохота…
- Только без мелодрам!!! – Карл успел перехватить нить разговора, прежде чем толпа гомонов выразила свое мнение, - Знаю я ваши обычаи. А преображенные, электронные личности – зачем?! Без людей они смогут воспитать кого угодно. Вправят мозги, научат порядку. И на нянечек тратиться не надо будет, - он шире расправил плечи, постарался накрыть тенью своей харизмы всех сразу, - Следующий вопрос.
Изящная китаянка в спецовке, маскировавшей большую часть ее стройности, подняла руку. Её голосок начал разрушать аргументы Гихтгоффена, будто подпиливая их изнутри.
- Сколько раз повторять: а связь с Землей? Нас тут же начнут засыпать разоблачениями: дескать, новый фюрер завелся, всех недовольных душит, арийцев в пробирках разводит. Да мало ли в чем обвинят? Главное, соблазнов столько накидают, что детишки нас возненавидят. И это не главное, - она поднялась, у неё тоже хватало харизмы люди слушали её, - Но кто будет комплектовать группы новых поселенцев? Те, кто летит за нами, их ведь на Земле подбирают. Нам что, следующие партии вырезать при посадке? Это что война? А как преображенные себя поведут? Вдруг они тоже с Землей поссорятся? Что мы тогда делать будем?
Она села и взгляды обратились к Рихтгоффену. Тот раздраженно дернул плечом.
- Юань, я хоть одного китайца убил? Может, не успел? Черные мысли в голове у меня бродят? Планы расовых чисток во сне сами собой составляются? Нет, и намеки твои странны. Ссориться преображенные между собой не будут. Загрызи ваш доберман болонку делового партнера, он из-за этого контракт рвать будет, в бешеные убытки влезать? И если мы продиктуем список требований, скажем, каких людей готовы принимать, только таких посылать и станут.
Он перевел дух. Честно говоря, настоящее имя китаянки Карл запомнить так и не смог. Впрочем, не он один.
- Ю, без этого твоя вторая культурная заваруха не состоится, хоть ты тресни, - поддержал председателя еще один тонкий голосок, а его обладательница, решительно цокнув каблучками, пропихнулась к оппозиционерке и что-то стала нашептывать ей на ухо.
Ворчание, однако, не утихло и Карлу пришлось еще не один час толкать речи, пламенные, красочные и очень понятные, прежде чем он смог убедить остальных в необходимости действий. И он их раскачал. Как большой валун на склоне горы, которые врос в землю и оплетен травами, стоит только перенести его через точку равновесия, несется вниз все быстрей и быстрей, так и заговорщики, пройдя градус нерешительности, готовы идти все дальше. Надо только подталкивать их, не давать оглянуться назад, грозить и обещать. За тылы Рихтгоффен мог быть спокоен – если преображенные не остановили его до сих пор, не остановят и дальше.
- У нас должны быть несколько часов на зачистку всех возможных щелей. Может, кто-то из них сможет заклинить двери, придется резать. Плюс посадка – четыре часа. Словом, за сутки до касания поверхности мы выступаем, - Карл еще раз обвел взглядом всех присутствовавших, - Луиза, вся бытовая безопасность на тебе. Подвешивать программы ты умеешь… Все.
Часть посетителей бойлерной исчезла тут же. Другие остались выяснять туманные вопросы, раздумывать над мелочами, столь важными в любом заговоре и просто накручивать себя мечтами о блестящем будущем.
Пришел час «Ч».
Самые физически сильные начали всей толпой выбираться из сферических ячеек. Кто был послабее, отвлекали внимание - встретились с теми немногими гуманистами, которые не спали, а согласились бодрствовать в виртуальности. Карл был в своей тарелке, отщелкивая, как патроны в обойме, четкие, много раз продуманные команды.
Хосе, гуманист медитировавший в оранжерее, погиб первым – его забили ногами. Потом начали выламывать пластиковые панели коридоров, разбивать их по линиям орнамента. Получалось какое-то подобие кинжалов с тупыми, но зазубренными краями. Обмотать рукоять тряпьем, в которое превращаются рукава бумажного комбинезона, и таким инструментом можно покушаться на шею врага.
- Теперь быстро. Вскрывать ячейки одновременно! – Рихтгоффен пытался выстроить тройки, проверял, у всех ли есть оружие.
Из четырех коридоров, уходивших от оранжереи влево, послышался шум и очень похожая толпа гуманистов начала выкатываться из-за поворотов. Разница в численности возмещалась владением приемами мордобоя – среди гуманистов редко кто не проходил такую школу. Из оружия у них были, правда, обломанные тонкие пластиковые поручни, смахивавшие на стилеты, и сомнительной тяжести кастеты, непонятно из чего сооруженные.
- Лю-юди! – голос преображенного сочетал обертоны Карла и гулкость фраз Михаила, - Между прочим, мы, как и обещали, будем соблюдать полный нейтралитет! Строгий, конкретный нейтралитет.
Одно сплошно, свястяще-щипящее ругательство повисло в коридоре: каждый потенциальный убийца из обеих партий заговорщиков понял, что дело сорвалось.
- Раньше, во времена героических битв, в подобных ситуациях предводители выясняли отношения лично, в поединке, - тем же нейтральным голосом прокомментировал преображенный.
- Как-нибудь в другой раз, - Михаил перебросил обломок в левую руку, правой хотел то ли изобразить что-то непристойное, то ли обличительно указать на противника, но спохватился, - Связь! Кто остался нейтральным!? Они не должны…
- Спокойствие! – голос был не таким громким, но шел из всех динамиков, потому каждый слышал как у себя над ухом, - Об этом милом разногласии не знают даже пилоты. У вас еще есть время выяснить отношения.
- Ну, сволота!
- Осторожно, они подходят!
Две толпы, опасно посверкивая глазами, сдвинулись чуть плотнее, попытались организовать в тесных коридорчиках что-то вроде построения. Пролитая кровь требовала какой-то реакции. Но драться сомнительными обломками, лицом к лицу и без всяких шансов на решительную победу, никому не хотелось. Ворчливое перешептывание начало перерастать во все более громкую ругань, откровенные крики, беспорядочные взмахи руками.
- Уроды!
- Дауны!
- Твари кривозубые! Мать…!! – впрочем, программы-переводчики, обрезали большую часть скрытых смыслов, и самые черные слова становились затертыми до дыр штампами.
Так они переругивались еще минуты три, балансируя на грани поножовщины. Но решительного, отчаянного крика, который отключает в толпе инстинкт самосохранения, отдает последнюю команду на убийство, не прозвучало. Здесь у всех было по два высших образования, и обоюдную бойню затевать никто не хотел. Понемногу начали остывать – матерщина выродилась в каверзные вопросы и тонкие намеки. Яростные лица превратились в гримасы, презрительно-отстраненные улыбки и незамечающие взгляды. Кровопролитие отменялось.
Предводители, которые поняли тупиковость ситуации чуть раньше остальных, сейчас с удовольствием поговорили бы с глазу на глаз, но первому дать сигнал к отступлению или хоть какой-то форме примирения, было трудно. Они сверлили зрачки друг друга и старались не особенно шевелить конечностями, чтобы их движения не воспринимались как сигнал. Так стояли, изредка метая искры, еще полчаса. Когда толпа истратила задор и еще не решила что делать дальше, они прочли решение на лицах друг друга.
- Выставляем часовых и отходим, - начал Карл.
- Выставляем часовых и отходим, - повторил Михаил.
Они одновременно выкрикнули имена часовых - самых мускулистых и умелых в членовредительстве личностей. Остальные разошлись. Двери заклинили, но чтобы не сообщать противнику сведений о внутренних раздорах, группы легли в сферы.
- Ну ты провидец! Четкие обещания, четкие обещания – Гейзенберг хренов!! – недавний страх смерти требовал моральной компенсации, и разборка в бойлерной началась не лучшим для Карла образом. Не будь в ячейки жестко зашит ограничитель силы ощущений, лежать ему там нервным шоком от проломленной головы.
- Да без меня нас бы передушили как кур!! Не видно что ли, этим только и спаслись!!! – выкрикивать оправдания приходилось, увертываясь от гнилых овощей.
- Мы тебе покажем решительность!!
- Вы еще нового командира выберите, парламент тут организуйте, идиоты!! – продолжал огрызаться Рихтгоффен, но на него навалились всей толпой, смяли и вбили виртуальный образ в переплетение труб теплообменника. Потом, вытирая руки о спецовки, расселись по скамьям.
- Еще экзекуцию проводить будете? – вторая аватара Карла высовывала голову из лючка, закрывавшего заднюю лестницу. Чтобы избежать еще одного потока гнилых овощей лючок пришлось быстро захлопнуть.
Следующий раз он показался минут через пять, про себя радуясь, что хватило ума оставить Юань, как умелую драчунью, на посту. Тихо приоткрыл дверь и бочком протиснулся вовнутрь. Там разбирались, кто первым согласился установить на марсе технологическое общество, затеять революцию и резать соседей по кораблю. Группа его особо сторонников пыталась перекричать остальных, но пока без особого успеха.
- Может, поговорим с гуманистами отсюда, снимем разногласия? – задал Карл очевидный вопрос. Петерсон, заметивший его секунду назад и хорошо прицелившийся, кинул металлический брусок, валявшийся за бойлером, ему в голову. Попал.
- А неплохая мысль, - индус, тихо просидевший у стены всю виртуальную разборку, задумчиво потер подбородок, - Только кто говорить будет? И с кем именно?
Начали спорить.
Карл, висевший в своей ячейке, и после удара, убившего аватару, наблюдавший за действом через «окно», удовлетворенно моргнул. Теперь они заняты. Он пошевелил пальцами, стараясь успокоиться и выбирая команды, и вызвал на встречу Михаила. «Переговорную» они особо не оформляли, выбрали первую попавшуюся заставку - обычную комнатку, каких может быть тысячи в любом городе. Двое соперников расселись по плюшевым креслам.
- Они наверняка забавляются! Стравили нас, как крыс в бочке! – запал еще не покинул Рихтгоффена.
- Если это правда, то мы сами виноваты, - Михаил был мрачен, выяснения отношений в его группе еще не было, но к этому явно готовились.
- А кто сделал нас вождями за полгода? Кто накручивал? Все это стало напоминать бред!
- Еще немного и ты предложишь мне побрататься, - Михаил откинулся в кресле, делая вид, что его больше всего заботит рассматривание дешевого сувенирчика, стоявшего перед ним на столе, - Остынь, что будем делать дальше?
- Эти переговоры могут слушаться.
- Представь, что они идут в эфир, сразу станет легче. Но в одном ты прав – довели мы людей до белого каления. Подмяли под себя почти всех. С кем ты не пробовал говорить, кого не убеждал?
- Эээ! Только без покаяний! Мне тут достоевщина не нужна!
- Не читал. Только фильмы смотрел. По-моему скучно.
- А черт! – Рихтгофеен подскочил и стал быстрыми шагами мереть комнату по диагонали, «окно» бегало за ним, как собачка на поводке. Михаил тихо засмеялся.
- Нервы у тебя точно не в порядке. Я пошутил… Если серьезно, что будем делать. Один человек мертв. Правда из нейтралов, но люди волнуются.
- А что делается внизу, ты подумал!? Куда мы попадем? Если нам полгода скармливали всякий бред, что из этого следует? Подумай!!
- Нет, нет, - Михаил оторвался от безвкусной пластиковой поделки, изображавшей тигра-альбиноса, - Я следил за колониями, смотрел основные сайты. Им пришлось бы обманывать земных преображенных. Даже людей, ведь астрономы-то еще не все компьютерные. Кто бы частные переговоры подделывал? Нет… Проще было бы тихо передушить нас в ячейках и пустить в утиль.
- Даже если так, что там могло поменяться за полгода? Нормальная связь, чтобы в любое время суток родным можно было позвонить, откроется только через два месяца. А до тех пор они ведь могут с данными жонглировать!
Его оппонент промолчал, но было видно, что в картину марсианского апокалипсиса ему не слишком верится.
- Словом так, мои ребята останутся на месте. Высаживаться будем аккуратно, без резких движений. Скафандры выберем по жребию.
- Какие резкие движения – вот, они уже договариваются! - Карл сделал «окно» видимым для соперника, увеличил и поставил поверх пейзажа на стене. Бройлерная преобразилась: котлов не было и на их месте комната становилась морским берегом, где к самой воде подступали сосны, а валуны образовывали что-то вроде трибун. Люди по ту и другую стороны пока отчаянно ругались, обвиняя противников во всех смертных грехах. Скоро начнут задавать нормальные вопросы.
- Они слишком не доверяют друг другу. И как бы ты говорил с человеком, который час назад был готов медленно перепиливать тебе горло?
- Не знаю, не знаю. Пойду-ка я лучше, а то Миневра может не справиться.
Две партии говорили долго. Спорили, обвиняли, каялись. Ахмет был готов броситься на другую половину корабля без всякого оружия, но почему-то не бросился. Юань ушла с поста в свою ячейку и уже в виртуальности стала требовать сдать Карла первому полицейскому, которого увидят. У неё бы получилось, но часовые подали сигнал тревоги, и все начали выскакивать в коридоры. Тревога оказалась ложной. Потом вернулись, еще ругались, обвиняли, клялись и раскаивались. Наверное, они смогли бы договориться с другой половиной, даже после тех трех месяцев, как уже не собирались общие корабельные конференции и все группки варились в своем соку. Им не хватило времени – «Поплавок» начал входить в атмосферу.
- Всем надеть скафандры и вернуться в ячейки! – приятный женский голос ненавязчиво, но твердо указывал, что делать пассажирам. Процедура посадки не терпит отступлений, людям остается только наблюдать.
- Да поживей, поживей! – торопил младший помощник пилота. Делать ему все равно было нечего.
Корабль уже перестал напоминать веретено, он превратился в подобие глубокой тарелки, в донышко кувшина – смялись те коридоры, по которым час назад бегали люди, оранжерея превратилась в крошечный чуланчик. «Поплавок» начинал медленно падать. Отключилась связь между ячейками, и голоса экипажа стали единственными комментариями.
Пришла тяжесть перегрузок.
- Активированы все тормозные двигатели. Начато вращение, – корабль почти не нес на себе парашютов, он сам стал одним большим парусом, раскатанной лепешкой с горящим низом. Корабельные компьютеры работали, как могли – надо было рассчитывать всю эту посадочную эквилибристику. .
- Плотные слои атмосферы. Скорость сбрасывается по графику – помощник пилота читал эти фразы с экрана, но он ведь старался, вкладывал душу в свои слова, и казалось, что он сам правит этой падающей звездой.
Толчок, еще толчок. Длинный тяжелый хруст, который уже и не звук, а движение всех деталей «Поплавка».
- Касание грунта.
Как только воскресла связь пассажиры увидели на корабль со стороны: с двух спутников, что сейчас висели на поднимавшимся облаком пыли, с какого-то метеозонта, даже вездеход, мчавшийся от ближайшей колонии, гнал картинку со своей камеры. Снимали и корабельные хроникеры. Им было на что посмотреть. Это было похоже на прорастание куста сирени в убыстренной съемке. Корабль распадался, растекался, взрывался. Из всех возможных щелей брызнули механизмы – зарываясь в землю и взлетая в небо, они начинали работать на благо своих хозяев. Каменные груды, что стали посадочной площадкой, приняли в себя корневую системы: буры вгрызались в нее и как иглы шприца впрыскивали орды наномеханизмов, что скоро вытянут из этой породы металл и химикаты. Пыль осела – ее сбили вяжущими добавками, которые тоже обладали эффектом памяти и уже закладывали фундаменты будущих построек.
- Алло! Пассажиры…
- Новенькие! – перебил пилотов чей-то гостеприимный баритон, - а мы вас заждались. Сейчас попрошу к нам. Чем больше, тем лучше. Карта есть или вам машины дорогу покажут?
- Есть, есть. Но чего так сразу? – осторожность еще никому не вредила.
- Знакомится будем. Карл? Ты, что ли? Чего исчез, классная посадка была, - голос настаивал. Картинка, предъявила обладателя баритона. Оба предводителя опознали в нем мэра второго по величине города, с которым вели такие деликатные и такие успешные переговоры.
- Значит, всем прийти? - Михаил выражал сомнительный оптимизм.
- Как и договаривались. Ха! Марсиане.
- Хорошо. Только… мы пойдем через грузовой шлюз. Чтоб всем вместе зайти.
- Оттуда? Можно. На сто метров дальше. Я жду, - он исчез.
Две колонны выбрались из распадавшегося трюма – частью на мотовозках, кто-то пешком. Дизайн скафандров плохо сочетался со всем тем оружием, что вытянули из багажных отсеков. Позади шли два десятка человек, которые не примкнули ни к одной из группировок. Все они вернутся в месту посадки позже – помогать в малозначимых процедурах, чинить машины, у которых еще не выросли авторемонтники, помогать в проектировании и отделке. Все вместе переселятся месяцев через девять, когда эта груда размножающихся механизмов превратиться в подземный поселок и появятся из инкубаторов младенцы, требовательные к человеческой заботе. Когда преображенные выстроят себе такие подземные убежища, которые не сможет пробить ни один метеорит. А сейчас они шли к другому поселению, всего в километре – и механическая жизнь, уже начинавшая пожирать самые крупные валуны, расступалась перед людьми, опадая бордовой пылью на землю и давая коридор.
Только одного, кроме самих людей, не трогала эта всепожирающая сила – небольших прозрачных колбочек с темно-зеленой подложкой, усеявших все камни. Но это была близкая ее сущности жизнь: симбиоз лишайников, понемногу наращивавших почву, и прозрачных колпачков, дававших им защиту от ветра и холода. Генераторы будущей атмосферы.
Навстречу прибывшим пробежал, щелкая гибкими сочленениями, курьер. Насекомоподобная конструкция, набитая артефактами, секретными посланиями и личной почтой.
- Назад никто не хочет вернуться? – все пятеро пилотов стояли в начале того коридора, что освободили для людей наномеханизмы, - Три-четыре человека прихватить можем.
Люди в колоннах оглянулись.
- Нет.
- Ну, бывайте.
Через полчаса грузовые ворота, вспыхивая габаритными огнями, медленно открылись. Сотня человек легко зашла в грузовой шлюз. Потом створки ворот не спеша закрылись. У колонистов начали подергиваться пальцы на курках, кнопках и тетивах. Короткий лязг заслонок и шум вентиляторов – началась продувка шлюза, смена атмосферы. Вспыхнули кварцевые лампы – это была обязательная санобработка. Вторые ворота раздвигались еще медленней, открывая за собой ангар много побольше шлюзового. Там уже горел свет. Этот громадный зал, в который можно было засунуть десяток эшелонов, был почти пуст. Только ближе к дверям виднелась куча какого-то мусора, совершенно здесь не уместная. А перед этой кучей стоял мэр колонии, лицо которого они привыкли видеть во всех репортажах отсюда.
Голос мэра по внутренней связи дошел до сознания каждого.
- И много вы потеряли на аттракционе? Неужто только одного? Умеренно они в полете стали развлекаться. Людей экономят. А у нас пятеро погибли. Крутая разборка была. Не поверите, мы хотели монархию организовать. Мне, межу прочим, герцогом светило стать. Да... Ну теперь-то у вас мозги прочистились? Поняли, что к чему? Власти над миром не желаете? Так что бросайте ваши самоделки и давайте в карантин.
Восприятие новоиспеченных марсиан, наконец, разобралось с тем неуместных хламом, на фоне которого выступал мэр. Это были самопалы, заточки, ножи из пластиковых линеек, пики из поручней и топоры из приборных панелей.
Следы тщеславия предыдущих партий колонистов. |
|
|
|
Время приёма: 15:57 21.01.2007
|
|
| |
|
Рассказ закрыт для комментариев