k002 Место для подвига

     
    Прохладный ветер легко и порывисто обнимал террасу, вызывая рябь в чашках с недопитым кофе. Сразу за каменной балюстрадой раскинулся залив северного моря. Над ним слоями плыло зеленоватое небо.
    - Это пока ещё наше, - Ар Палыч отщипнул от булки, кинул прожорливой чайке. – Можешь представить себе, что всё это заберут какие-то нелюди?
    Светлая ночь ласкала прохладой и едва уловимым запахом далёкого моря. Закат незаметно сменялся рассветом. Здесь, в северных широтах, за время его векового сна, изменили климат: можно было сидеть в лёгкой куртке. Он ещё помнил распластавшуюся здесь снежную пустыню.
    Дубровин перевёл взгляд на карту, раскрытую под углом к столу. Сквозь прозрачное поле серебрились контуры чашек. Алые и золотые звёздочки раскинулись во тьме космоса. Всё, как и раньше: алый цвет крови и подвига, золотой цвет золота и наживы. Но кое-что изменилось.
    - Теснят потребляди, - проследив за взглядом Сергея, сказал глава ТерраФорма. – Ты вовремя проснулся, - пошутил он.
    Дубровин сидел в кресле, устало вытянув ноги после пробежки. Тело слушалось прекрасно, но всё ещё было немного чужим. И всё здесь было каким-то не своим. Нефрит неба над заливом за пятьсот пятьдесят лет не изменился. Изменился он сам: на руке не было привычного шрама, не осталось следов былых переломов.
    - В санаториях разлёживаться не придётся. Если хочешь, хоть завтра отправлю тебя на передний край… На выбор: ад, пекло и преисподняя. Но, если согласишься, будет для тебя особое задание.
    - Ну что ж – значит, готов к труду и обороне. Хоть завтра на передний…
    - Да, мы теперь думаем не о наступлении, а об обороне. От этих поганых извращенцев, взять бы их за жабры… - далее последовал ряд красочных выражений. Высказываясь о потенциальном противнике, Ар Палыч Абрамов в выборе лексики не стеснялся. – Видишь карту? Это сужается не только территория Республики, это сужается территория человечества. 
    Сергей листал тающие в воздухе страницы, разглядывая жабры, щупальца, перепончатые крылья. Что это –инопланетная раса? Захватчики?
    - Это бывшие люди, Сергей. Люди, позарившиеся на комфорт, и их дети, уже родившиеся в ярме Корпораций. Стоимость обратной модификации невероятно высока, да и попробуй позабыть опыт жизни среди вонючей жижи болот или серного ада. Мы ведём битву не только за планеты. Это битва за человечество! Человечество уже поделено на сотни и тысячи рас и подрас, отцы не похожи на детей, в скафандрах встречаются огнедышащие братья и их водоплавающие сёстры. Человечество разваливается, потому что привыкло жить в комфорте, не желая идти навстречу риску и подвигу. Они не хотят жить под куполами, ожидая, пока создадут условия, пригодные для человека. Они хотят всего и сразу, - кулак Абрамова сжался. – Они не хотят преобразовывать планеты для будущих поколений. Им приятней сегодня обзавестись щупальцами, чтобы жить как придётся!
    По экрану полз краб, оставляя за собой взрытую полосу в камнях. Животное, механизм или бывший человек? В тине кувыркалась стая головастиков, их покрывала отвратительная слизь.
    - Мы проигрываем эту битву, Сергей. Наша молодёжь не хочет смотреть в будущее, ей хочется жить в настоящем, тупо жрать, пить, пополнять банковский счёт, метать икру на дешёвом курорте в рамках доступной биомодификации, а в качестве философского досуга вести тупые дебаты в социальных клобусах, чтобы когда-нибудь бессмысленно сдохнуть в своём болоте. Её надо встряхнуть, взять за шкирку, потащить вперёд – к новым горизонтам, к новым свершениям! Дать в зубы цель, позвать за собой на новые стройки, вдохновить на романтику подвига, покорение новых земель ради нашего будущего! Хотя… я уже сомневаюсь, что это можно сделать. Если человечество найдёт планету из говна, оно отрастит себе новые щупальца и погрузится в него с головой, вместо того, чтобы вычерпать.
    - Ясно, - медленно сказал Дубровин. – Что я должен делать?
    Палыч кивнул.
    - Рассказать. Просто рассказать о своей жизни.
    Рассказать... Если бы это было так просто...
     
     
    Планета тяжело дышала, дымилась разломами, лелеяла планы мести. В недрах рождались горячие стоны, от которых дрожали скалы и плыли оползнями. Как дикая кобылица, переживая насилие, она всхрапывала и взмётывала пламенную гриву. Где-то внутри гулко рыдала своей огненной душой. Но человек побеждал. Он уверенной рукой усмирял огненное чрево, покорял дикую стихию.
    Это был тот самый «передний край», о котором Сергей грезил с детства. Ни соляные болота, ни льды, ни пустыни не шли ни в какое сравнение с мощью молодой, дикой огненной планеты с раскалёнными утёсами над расплавленными металлическими озёрами. Каждый миг они рисковали жизнью. и каждый день приносил новые победы. Снижалась температура, усмирялись геологические процессы, горы срывались до самого подножья. Могучая техника и человеческий разум меняли течение лавовых рек, укрощали вулканы, взрывали целые гряды, аккуратно, плавно – сумасшедшая тряска, новые обвалы и разломы не в счёт! – меняли орбиту и наклон оси.
    Сто четырнадцать человек на планету. Все они были «на подхвате», хотя собственно терраформистов прилетело шестьдесят пять человек.
    Среди  учёных была и Мара. Дубровин часто приходил смотреть, как она аккуратно готовит к перевозке свои «подберёзовики» – остатки древней местной цивилизации. Однажды он спросил:
    - А зачем их собственно, перевозить? Можно же вытесать точно такие же «грибы» из камня прямо на музейной планете.
    Что тут случилось! Мара кипела возмущением, как сама планета. А успокоившись, ещё долго смотрела на Сергея, как на последнего идиота – наверное, он также смотрел бы, если б его спросили, какой заряд закладывать под десятикилометровую гору.
    - Варвар!
    После этого она неделю с ним не разговаривала, но он то и дело ловил лукавый взгляд, брошенный из-под ресниц.
    Несколько раз на базе устраивались дебаты, живы ли те, кто создал эти артефакты? Мара с жаром доказывала, что Арта – планета не молодая, а старая, и когда на планете изменился климат, они вынужден были улететь.
    Сергей протестовал:
    - Что это за существа? Не смогли покорить собственную планету, сбежали, как трусы!
    В последнюю неделю до катастрофы Мара в основном расстроено говорила об участившихся артотрясениях. Возможно, им стоило прислушаться к мнению Альшица, ответственного за технику безопасности, и перенести базу на более безопасное место, а «подосиновики» эти вырезать вместе с кубом почвы и разом перенести на орбиту, в трюм огромного грузовика-комбината… Но где взять время, чтобы перенести базу, где взять мощности, если металлурги на корабле не успевают перерабатывать горную породу в ломкие, недолговечные в этом аду механизмы? Где взять людей, если и так приходится работать по двенадцать, четырнадцать часов в сутки. Во время последнего аврала Дубровин не спал сорок два часа. А командир группы, Арсений Зверев – трое суток.
    Некогда было думать о себе.
    Планета покорялась, но грозно бурлила жаждой мести.
    Стремясь вырвать переходящее знамя у бригады на Инферно, они увеличили скорость терраформирования. Перестраховщик Альшиц бурчал что, но было не до него. Знамя было вырвано!
    Арсений Зверев отплясывал чечётку прямо на столе.
    Дубровин смеялся, обнимая друзей. И, конечно, Мару.
    Мару, так увлечённой своими «подосиновиками», что, когда волна горячей лавы обрушилась на плато, она думала только о них, а не о себе.
     
     
    Госпиталь проник в сознание сначала специфическими запахами, а уж затем звуками.
    - Вы что-нибудь чувствуете?
    Голос раздался откуда-то сверху или сбоку, царапая мозг неласковыми прикосновениями.
    - Нет… ничего.
    К своему удивлению, Сергей понял, что может отвечать. Он даже смог сфокусировать взгляд на хирурге около постели.
    - Мы отключили центр боли. Было довольно сложно вернуть вам слух, речь и зрение, но это удалось. Что, к сожалению, не скажешь о координации движений. Не пытайтесь двигаться, пока это бесполезно…
    Врач осторожно, подбирая слова, начал говорить… О том, что что медконсилиум решил предложить ему криосохранение, поскольку пока что медицина не на том уровне, чтобы… Что клонирование с целью пересадки мозга аморально, а частичное замещение органов выращенными ничего не даст, ноги-то, руки не отрастишь, но в будущем наверняка найдут какой-то другой способ биологического восстановления…
    Сергей перебил его:
    - Из нашей группы кто-нибудь остался?
    - Да, - ответил хирург, поколебался немного и добавил. – Семь человек.
    - Арсений Зверев? Михаил Табуров? Чан Ли? Петросов? Паэльо?.. Что вы молчите, чёрт подери?!
    Дубровин раскрыл глаза, вглядываясь в лицо хирурга. Ответ на нём он прочитал без труда.
    - Мара Терехова?..
    Врач покачал головой.
    Сергей снова прикрыл веки. Через несколько мгновений он сказал:
    - Я согласен.
     
    Часть 2.
     
    Биопузырь был переполнен колонистами, и непонятно было, как он до сих пор не лопнул. Давка, жара, теснота, броуновское движение в этой паскудной искусственной невесомости.
    - Вода закончилась, - отчаянно сказал Бен, встряхивая флягу.
    Его жена и трое сыновей пытались удержаться рядом: им удалось отвоевать место у прозрачной стены. Тут лучше, чем в центре.
    Изнемогая от жажды, тесноты, люди вглядывались в вязкую атмосферу гиганта, незаметно переходящую в океан. Молнии прорезали молочно-лиловый туман.
    - Папа, а если пузырь лопнет?
    Бен не ответил. Он не хотел смотреть в туман, где другие пытались увидеть будущий дом. Не этого он ждал. Не этого они все ждали…
    То и дело кто-нибудь пробивался к шлюзу. Кто с надеждой, кто – окончательно отчаявшись. Оставшиеся писали и звонили родственникам, изучали возможности заклада имущества, тела, выбирали между степенью ублюдочности корпоративных контрактов. Они тут все оказались в ловушке: в гражданском контракте не предусматривалось биомодинга. Их доставили на планету-гигант, а дальше – как хотите: можете сами оплатить трансформацию, можете попытаться выжить в нынешнем теле.
    Ну или сменить гражданский контракт на корпоративный.
    - Нет, нет, нет! – истерила измождённая женщина, прижимая к себе испуганного подростка.
    Фермеры с Эвона: вырвались из одного рабства, чтобы попасть в другое.
    - Такой подставы мы не ожидали, - возмущался мужчина с зеленоватой кожей жителя Хлорены. – Они нас обманули!
    За стеклом проплыла фигура, издали похожая жирную фиолетовую запятую, а вблизи – на короткого конусовидного червя с толстой складчатой кожей. То ли местный житель, то ли живность…
    - Вот это да! – восторженно завопил Фредди, средний из мальчишек Бена.
    - Чудо-Юдо! – подхватили другие дети.
    В тумане проплыла ещё одна большая сиреневая личинка с мордой коровы. На ней сидел, погоняя, лиловая личинка поменьше, и с лицом почеловечней.
    - Что это за хрень? – у хлорейца перекосило рожу. – Ну и дыра!  Не поймёшь, где человек, где скотина…
    И, тем не менее, было ясно, что все, кто находится в этом шаре, очень хотели бы стать такой же хренью. Вся засада была в том, что большинство не имело денег, иначе бы не тащились на планету с такими условиями. И вернуться назад большинство – каторжники, преступники, асоциалы, неплательщики – не могло.
    - Молоды, предки, выбрали местечко, - пробормотал Джой, старший мальчишка Бена. – Оказались в этой вязкой жопе, вместо того чтобы готовиться к фестивалю…
    - Вы с Гербены? «Лесные эльфы»? – переспросил сосед недоверчиво, видимо, размышляя, за какое преступление с такой планеты выселили эту семейку.
    Шлюз в очередной раз открылся, выпустив кучку колонистов – тех, кто или решил проблему, или устал ждать. Торчали они тут уже полтора суток, а на раздумье дана была неделя. Влетела стайка робофлаев, начала раздавать пайки.
    Бен провёл рукой по горячему лбу. Надо терпеть. У них, в отличие от большинства, ещё была надежда.
    - Папа! Мама! – раздалось в гарнитуре связи.
    Семейство радостно обернулось. У шлюза махала рукой фигурка в скафандре «огнедышащих» планет. Они бросились, проталкиваясь, ей навстречу. На них смотрели с нескрываемой завистью.
     
     
    Биотрансформация шла полным ходом. За полдня дня они изменились: кожа огрубела, приобрела сизо-лиловый оттенок – у отца темнее, у братьев светлее, у матери стала нежного тона светлой сирени. Тела тоже изменились, но пока ещё не так заметно. За стеной клубился розовый туман, разрываемый сполохами разрядов. Давление и атмосфера в квартире постепенно приближались к естественным. Медпанель исправно отмечала все изменения в организмах.
    Отец ругался:
    - Не думал я, что мы вляпаемся в такую клоаку!
    Мать изучала местный кулинарный каталог, то и дело с удивлением покачивая головой.
    - Вон, посмотри, что тут за жизнь! – отец кивнул на красочные изображения странных сгустков. – Лучше б я кремний жрал!
    Джой скептически поглядывал на родителей, периодически поднимая глаза от развёрнутых плоскостей учебника, младшие возились в уголке, привыкая к новым телам и способностям: чувству магнитного поля, умению создавать пальцами электрические молнии.
    - Скатёныши, - вздохнул отец. – Знал бы я, что нам тут уготовили эти вербовщики!
    - Но, папа, объясни мне, как вы всё-таки здесь очутились? – Тай вспомнила, что давно хотела спросить. Получив сообщение о том, во что вляпалась семья, она примчалась сюда, не уточняя подробностей. – Зачем вы бросили ваш дом в лесу, чем вам плоха была Гербена?
    - Переизбыток кислорода в башку ударил… - пробормотал Джой.
    - Не хами! – оборвала Тай брата. – Так что же случилось? Это же почти премиум-планета, там же на регистрацию очередь в десять лет!
    Родители переглянулись, слегка смешавшись. Мама смущённо улыбнулась. Тоби издал нечто похожее на жеребячье ржание, а Фрэдди прокомментировал:
    - Да они нам ещё одного братца заделали!
    - А-а… О-о…
    Похоже, биокапсулы, которые Тай подарила родителям на серебряную свадьбу, сделали своё дело. Только родители, похоже, подзабыли, что бывает от молодого любовного задора…
    - В общем, у нас в семье будет пополнение.
    - Ну что ж, поздравляю… - пробормотала она, лихорадочно подсчитывая, сколько придётся отложить на нормальную медпомощь, подарки и нужные вещицы. Понятно, что ни коляска на антиграве, ни ажурные качельки, висевшие у них во дворе, среди ветвей экзоплатана, ни льняные рубашонки, ни куча других вещей, оставшихся после старших братьев, младенцу на этой планете с атмосферой-океаном не подойдут. – Но зачем же вы улетели с Гербены?!
    - Как ты не понимаешь! – раздражённо ответил отец. – Там же считается, что раз условия планеты не требуют кардинального геномодинга, то страховой случай не наступает. Рожайте сразу «эльфят», говорят нам…
    - Ну и родили б…
    - Заткнись, Джой! Ты, Тай, представить себе не можешь, перед каким мы оказались выбором. За родовспомогательную помощь в земных условиях дерут полмиллиона! Рай, да с подвохом… Нет денег – модифицируй зародыш в утробе. Чёртовы корпы! Ты представляешь себе, что такое геномодинг плода? Все вы, слава Богу, родились людьми. Но на Гербене нам такое не по карману. Если бы мы там остались, ребёнок родился бы уродом!
     
    3
     
    Здесь было всё также, как в тот миг, когда они впервые вступили на дрожащую, дикую почву Арты. Всё также вздымалась гряда, которую они стесали, также клубился почти уже укрощённый Босх… Да, многое тут изменилось. Точнее – вернулось на круги своя.
    Пролетая над гейзерами и кальдерами, над каньонами и пылающими морями, он видел нетронутую, первозданную природу. Как она не жаловала человека, так и не жалует сейчас. Жить тут могут только биотранформированные.
    Что он тут хотел увидеть, что надеялся вспомнить? Образ Мары? Дружеское рукопожатие Арсения? Лица ребят?
    Спускаясь к «подосиновикам», он увидел, как на краю трещины играют дети. Непроизвольно дёрнулось сердце, но он заметил, как спокойно и деловито прошли мимо взрослые.
    - Вам нужны услуги гида?
    Дубровин перевёл взгляд на девушка – местную, с бронзовой металлической кожей. Она вызвала в нём естественную неприязнь. Все они – огненноглазые и смуглокожие – были частью той стихии, что уничтожила его друзей. Убила Мару.
    Он чувствовал, как внутри поднимается ненависть. Они предали всё, чего достигло столетие Дубровина, предали его самого и его друзей, их риск, сделали их лишения, их жертвы напрасными. Превратились в исчадий этого огненного ада.
    - Когда-то я был тут. Я знал девушку, которая изучала эти камни. Её звали Мара, -  добавил сухо. – Не думаю, что это имя вам что-то говорит.
    Он развернулся, направляясь к невысокой гряде, но вскрик заставил его обернуться.
    - Мара? Мара Терехова? – девушка глядела во все глаза.
    - Вы слыхали это имя? – спросил Сергей.
    - Мара Терехова! - он с удивление увидел в этих в этих огненно-лавовых глазах нечто совершенно человеческое. – Первый исследователь цивилизации древней Арты! Но как?!
    - Криомедицина, - коротко ответил он.
    - О… Послушайте! Вы должны рассказать о ней, мы должны сохранить этот рассказ для человечества!
    «Для человечества», - странно слышать такое от монстра, но, с другой стороны, может, они и правда неплохие люди? Пускай даже такие… огнестойкие.
    - Хорошо, - кивнул он. – Я расскажу.
    Он должен рассказать этим существам, какой была Мара. Какими они были, оставшиеся на этой планете, желавшие преобразить её, подчинить. Не думая, что когда-нибудь потомки повернут время вспять, и вновь проснутся покорённые вулканы, и людям придётся менять себя, чтобы не рисковать жизнью.
    Они должны узнать, какой была Мара.
     
     
    Ресторан, в который они поднялись, располагался над пылающей пропастью.
    - Где нам будет удобней?
    Сергей оглянулся.  Пружинные столики, реагирующие на сейсмическую активность, располагались на террасе, над самой лавой. Кажется, это никого не смущало. Кое-где в скафандрах сидели другие туристы.
    Он выбрал столик подальше от края. Покачал головой, прикрыл глаза, думая, с чего начать…
    Растопленные льды. Повёрнутые вспять реки. Уничтоженные хищники.
    - И вы уничтожили всех мегаальтов?!
    - Да!
    Речь лилась, картины всплывали в памяти, и он, кажется, забыл о времени. Наверное, говорил час, два.
    Осушенные соляные озера. Ирригационные каналы в пустынях. Засыпанные каньоны.
    Из прострации его вывел вопрос, который девушка, кажется, повторила дважды или трижды:
    - Но вы посмотрите вокруг, какая тут красота, - она обвела огненные пейзажи взглядом. – Неужели вы хотите, чтобы это всё исчезло?
    Дубровин несколько раз глубоко вдохнул, приходя в себя, и усмехнулся.
    - Слишком бурная красота. Дело человека – обуздать эту яростную красоту, ввести её в выбранное русло. Растопить льды, сковать потоки лавы…
    Девушка смотрела на него с ужасом:
    - Вы так красиво говорите... Но говорите такие страшные вещи…
    Почва вздрогнула, кусок террасы обвалился. Они пересели в более спокойное место. Сергей продолжил хмуро:
    - Вот ваша красота – сидят сытые хари над пропастью, любуясь на дикую стихию под глотки вина и чавканье… Вот зачем нужна вам вся эта красота.
    И, взглянув на обиженное лицо, продолжил жестко:
    - Вы потеряли всё человеческое, чтобы сейчас, сегодня жить комфортно! А что будет завтра, неужели всё равно? Мы покоряли планеты, чтобы будущие поколения могли их заселить, отказывали себе, гибли…
    Он взглянул с тоской на артейку. «И ради чего? Чтобы эти изнеженные твари устроили ресторан над лавовой рекой?».
    - Но вы же должны понимать, Сергей, что мы трансформируем себя, чтобы сохранить планеты, - её глаза блестели от возбуждения. – Это, наоборот, ваша позиция – всё сломаем, чтобы жить как на Земле, в комфорте…
    - Что вы сказали? –спросил он излишне спокойно.
    - Ваши методы гибельны. То есть я хотела сказать, что не то чтобы ваш подвиг был… ну, бесполезен… В ваше время освоение планет ещё только начиналось, и методы были примитивны. Хотя уже тогда их радикальность вызывала споры, но людям нужны были новые планеты, и потому вас можно прос… Простите, понять… Но сегодня другие технологии! Незачем ломать то, чем можно восхищаться, незачем уничтожать то, что создано не нами. Просто есть и другие способы обживать мир.
    Дубровин побелел.
    - Вы изнеженная идиотка! – крикнул он, резко встав и оттолкнув рукой стол. Стаканы жалобно задребезжали. Столик закачался, запружинил, гася инерцию.
    Сергей с ненавистью оглядел пейзажи Арты, что восстали из пекла.
    - Я бы пожелал вам оставаться человеком… Но вы не человек. Прощайте.
    - Но неужели вы оправдываете методы, из-за которых погибла Мара Терехова?!
    А ведь его предупреждали о провокациях. Вот оно – красотка показала своё жало.
    - Причём тут Мара?!
    - Ну как же – всем известна её ужасная, трагическая судьба, результат ошибки в расчётах, точнее, недооценка…
    - Да как вы несёте! Что вы мелете! Она погибла, спасая ваши «подосиновики»!
    Он простонал, обхватив голову руками: чужой в чуждом мире, попавший в персональный ад, пылающий и безжалостный.
    - Лава, всё-таки вырвавшаяся на свободу, прошла в километре от базы…
    Красота обманчива. На глазах девушка превращалась в монстра.
    - Учтите, я не верю ни единому вашему слову!
    - Мара погибла из-за тектонического сдвига, когда готовила артефакты к эвакуации. Она бы успела, ведь база была в стороне от лавового потока… Но ваша команда сдвинула континентальные плиты. Вы разве не знали, что её придавило рухнувшим куполом?
     
    4
     
    Распаковывая прибывшие с опозданием вещи, Тая ругала службы космопорта и саму себя. Лучше бы она сама опоздала на один день! Лучше бы задержалась на день дома!
    Окончания отпуска она ждала с нетерпением. И, хотя возня с малышами доставляла радость, тянуло к работе. Джой пропадал с друзьями из школы, а родители были невыносимы. Тай в очередной раз убедилась, что любить родных лучше на расстоянии.
    - И зачем я в молодости покинул Республику! – ругался отец.
    Условия на планете с атмосферой-океаном им не нравились. Решили копить на планету поприличней. Хорошо хоть гражданский контракт предусматривал роды в условиях, идентичных земным плюс ясли. Гено- и биомодинг младенцев делали с шести месяцев, превращая их в смешных фиолетовых личинок.
    Тай устала спорить. Хватило того скандала, когда она высказала всё, что думала об их отъезде с Герберы. Чудесная планета, шум зелёных лесов и росу лугов они сменили на вязкий гигант только потому, что здесь рожают «по-земному»! И при этом даже не посмотрели, какая кабала им уготована контрактом.
    - Да вы с ума сошли! – сказала тогда Тай. – С чего вы взяли, что внутриутробный геномодинг делает уродом?
    Что за чудовищные суеверия! Тай устала объяснить, что основная наследственная информация при геномодинге не нарушается, поэтому у любого водоплавающего, огнедышащего или борзокрылого будет зачат ребёнок земного типа, похожий на немодифицированных родителей, бабушек и дедушек. Геномодинг, а тем более поверхностный биомодинг – всего лишь одежда.
    Но разве это докажешь?
    Она буквально сбежала на работу, и вот первые же часы после отпуска были испорчены из-за этого странного и грубого субъекта. А ведь говорили же ей, что эти республиканцы больны на всю голову.
    А он, как утверждала библиотека, действительно, проспал пятьсот пятьдесят лет. Может, у него мозги отмёрзли?
     
     
    5
     
    Дубровин слушал доклад, следил глазами за стрелками на карте, но думал совершенно об ином. Об огненных долинах Арты, о друзьях и Маре. И почему-то постоянно перед глазами вставало лицо другой девушки. Сияющие глаза, остренькие ушки, литые мускулы, будто выкованные из металла. Чем она напоминала Мару? Может быть, страстным спором и увлечённостью делом?
    После заседания Палыч отозвал Дубровина в сторону.
    - Апатия у тебя, Сергей. Думаешь, не замечаю? Что-то не нравится мне твоё состояние. Тебе перед школьниками выступать, о подвигах рассказывать… Вот оно, общение с провокаторами. Шпионочка-то твоя всю душу из тебя, брат, вынула…
    Сергей молчал, изучая носок ботинка. Планета пощадила Мару, а они её – нет.
    - Вот что, Дубровин. Соберись. Тебе надо отомстить за твоих друзей за твою… Мару.
    - Отомстить? – этого Сергей не ожидал. – Кому? Арте?
    Палыч усмехнулся.
    - А я думал, ты более любопытен. Читай.
    Он раскрыл библиотечный экран, и перед Дубровиным в воздухе возник портрет Альшица с энциклопедической статьёй.
    - Не думаете же вы, что я стану вспоминать плохим словом товарища, только потом, что он ухаживал за той же девуш…
    Он замолчал, вчитываясь в строки. Один из семи выживших на Арте, Вениамин Альшиц стал основателем проекта «Новый Человек». Автором первых программ био- и геномодинга…
     
     
    За Альшицом на безе установилась репутация перестраховщика. Он буквально истерил, когда в соревнованиях с ребятами, осваивающими Нараку, Инферно, Джаханнам, Шибальбу, Геену, Хельхейм команда брала обязательство ускорить темпы терраформирования.
    В тот день о катастрофе сообщил именно Альшиц:
    - Плотина рушится! Я же предупреждал, я говорил вам!
    Не слушая вопли, терраформисты бросились надевать скафандры. Треснула плотина на плато Гадеса: лава штурмовала преграду, за плотиной всё бурлило и клокотало в адском котле.
    - Я говорил, говорил, что эта плотина не выдержит извержения Босха!
    Зверев в бешенстве перешёл «на вы».
    - Вы прекрасно понимаете, что тогда бы пришлось эвакуировать базу.
    - Но её теперь всё равно придётся эвакуировать!
    На лице командира группы плясали отсветы пламени, но Сергей был готов поклясться, что лицо Арсения было бледным от ярости:
    - Альшиц, идите вон. Возвращайтесь на базу. И чтобы духу вашего здесь не было!
    - Сначала давайте решим, что делать дальше! Эвакуация с плато неизбежна, но мгновенно её провести невозможно. Уникальные коллекции, артефакты древней цивилизации, найденные формы жизни – да наши учёные вместе с ними под землю уйдут, но не бросят. И вы это прекрасно знаете.
    Арсений слушал его с каменным лицом.
    - По моим расчётам, лавовый поток пройдёт в стороне от базы, максимум в пятистах метрах. Поэтому – пусть идёт, а терраформисты помогут учёным собра…
    - Хватит, Альшиц! Ты хочешь отката, позорной сдачи позиций? Хочешь проиграть трудовое соревнование? Ты – дезертир! Ты – трус! Мы, - он оглянулся на лица товарищей, - мы остановим лаву! На нас смотрит Земля! – он указал рукой на вьющуюся рядом голо-камеру. – Надо сбросить в ущелье тектонические бомбы. Мы завалим камнем «тонкий» участок. Это опасно, но мы все – добровольцы. Это риск, но риск ради…
    Альшиц набрал в грудь воздуха, закричал:
    - Но это вызовет тектонические сдвиги!
    Зверев рявкнул:
    - Альшиц! Пошёл вон!
    Щёлкнув пальцами, он остановил съемку, и ещё добавил пару слов.
    Терраформисты проводили труса презрением и молчаливой насмешкой. Сергей глядел на Зверева, друга и командира, с восхищением. Он ещё не знал, как им отомстит опозоренный Альшиц, предав товарищей и перечеркнув дело всей их жизни…
    Дубровин влетел на лёгком флаере под нависший кусок породы, и, мгновенно выбрав подходящую трещину, прицельно выбросил дротик с бомбой. У него было ещё несколько минут. И тут по скале прошла дрожь, и прямо из каменной стены вырвался фонтан огня. Флаер захлестнуло ошмётками пламени и каменным крошевом, тело сдавило перегрузкой.
    Это сработала катапульта, но разум уже накрыла огненная волна, и наступила тьма.
     
     
    Сергея вынесло из огненного океана воспоминаний.
    - Альшиц, - повторил он. - Ты знал, Альшиц, что купол рухнет. Но почему же ты не предупредил её? И почему ты предал наше дело?
    Жабы, кремнежрушие чудовища, ихтиандры с жабрами… Чудовища, порождённые спятившим гением. «Сумрачный разум», - так, кажется, говорят о подобном? Что творилось в голове чудовища, породившего этих химер?
     
    6
     
    Джой таки сбежал, мерзавец, из земного колледжа, куда его с таким трудом запихнули. Тай уже третий час слушала излияния родителей.
    - Отрастил себе жабры, гадёныш, и полетел осваивать какую-то Тефнут, - жаловался отец.
    Звук тревоги Тай восприняла с облегчением. Но, выбежав в коридор станции, увидала, что охрана снимает со стендов оружие. Ничего себе…
    - Республиканцы атакуют с полюса! Ведь говорили же, они тут не просто так!
    Тай тоже схватила парализатор и прыгнула в антиграв, позволявший мчаться над многометровым слоем навоза. Раскрылся шлюз, и в ноздри ударил приятный запах свежей органики. Тай вдохнула полной грудью. И тут же вспыхнула ненависть к республиканцам: они хотят лишить Вселенную этого чуда!
    На горизонте, над исходящей тёплым дымком равниной, виднелись исполинские «шагатели» Республики.
     
     
    Госпиталь – темнота – воспоминания. Госпиталь – темнота – воспоминания… Вся жизнь состояла из этих циклов.
    Нападает саблезубый матобрукс. Темнота. Уходит из-под ног льдина. Тьма. Обдаёт огненным фонтаном… Ударило, очнулся, госпиталь. И выживал же, что характерно.
    Вот и сейчас, выплывая из тьмы, Дубровин ещё находился там, на переднем крае… Он ломал породу, когда на него набросился сумасшедший террорист из тех, что сохраняют «уникальный биоценоз». Юркие антигравы, парализующие лучи…
    Грязной работы не бывает. Всякий труд почётен. Будь готов отправиться, куда Родина пошлёт. Разгребая огромным ковшом навоз и грузя его в мегаконтейнеры, Сергей старался думать о полях других планет, которые зазеленеют, удобренные роскошным компостом, и чистых долинах, когда обнажится дно этой дерьмовой планеты.
    Их предупредили: ни в коем случае не снимать маски, чтобы не глотнуть метана. В истории человечества были случаи, когда люди теряли сознание и погибали, не сумев выбраться из дворовой компостной ямы. А Сергей всё же надеялся когда-нибудь отсюда выбраться.
    Гигантский псевдотеродактиль профланировал в небе, и мегалепёшка шмякнулась прямо на свайный эскаватор. Заработал стеклоочиститель. Дубровин выругался. Вроде и дезинфекция, и фильтры, а вся база провоняла навозом.
    Местные летающие твари жрали какую-то пакость в подземных пещерах, а гадить вылетали на свежий воздух. В этом был какой-то биологический смысл, но Дубровин принципиально игнорировал собрания в лектории. Хватит с него и работы. Романтика подвига, конечно, романтикой, но…
    Сергей злился, и не хотел себе признаваться в том, что встреча с Тай вывела его из равновесия. Она работала на исследовательской базе защитников природы, и, поскольку команды враждовать пока не дали, команды от скуки встречались на нейтральной территории – в орбитальном баре. И – спорили.
    - Вас превращают в навозных жуков, а вы и рады. Ещё и щупальца отрастите, чтобы удобней было в говне ковыряться!
    - Не ковыряться, а высасывать питательные вещества.
    Спор мог тянуться часами, а заканчивался всегда ударным аргументом:
    - Вы же уничтожаете уникальный биоценоз!
    - Знаешь, - однажды не выдержал Дубровин, - это уже просто апофеоз вашего соглашательства, толерантности и идиотизма! Извини, но я в дерьме жить не буду! И для детей своих планету расчищу. А вы – как хотите!
     
     
    К сожалению, «как хотите» не получалось. На планету претендовала и Республика, и Корпорации, прикрывающиеся природозащитниками. Так что схватка была неизбежной.
    Засев за кочкой на более-менее сухом месте, терраформисты поливали огнём провокаторов. Те, разумеется, вызвали подкрепление. Вокруг шныряли голокамеры, ища выгодный ракурс. Сергей поморщился.
    - Наверняка транслируют «бои в дерьме», - он хотел сплюнуть, но вспомнил, что в скафандре.
    Наконец, выгрузили боевую технику. Гигантские шагающие монстры, развернулись в цепь чавкая в навозном болоте.
    - Республиканские говноступы – лучшие говноступы в мире! – восторженно заорал Захаров.
    - Конечно, - пробормотал Пилипенко. – Других-то не выпускают.
     
    7
     
    - Назад! Я – человек!
    Врач развёл руками, отходя от Дубровина. Тай попыталась апеллировать к логике.
    - Всё равно вам уже провели срочную лагерную биотрансформацию. Иначе бы вы в порванном скафандре просто не дождались ваших спасателей. Сейчас вы дышите метаном, у вас налажен соответствующий обмен веществ. Но это срочный вариант спасения, применяемый в экстренных случаях. Надо или вернуть вас в обычное состояние, или…
    - Говноедом я быть не собираюсь!
    - Но работа на этой планеты стала бы для вас более удобной, даже приятной!
    - Тьфу.
    Наконец, Тай не выдержала:
    - Вы клеймите нас, оскорбляете! А как вы думаете, как тебя вернули к нормальной жизни? После заморозки?!
    Дубровин почувствовал, как холодеют конечности. Он никогда не думал об этом. Или не хотел думать…
    - На вас применили программу регенерирующего био- и геномодинга. Вы – ящерица, Дубровин. Республиканское пресмыкающееся! Чтобы превратить обрубок в человека, вам временно изменили генетический код!
     
     
    Сергей молча лежал в реа-камере, ожидая делегацию республиканских спасателей. С отвращением он вдыхал чуждую атмосферу, насыщенную специфическим ароматом, и чувствовал, что ему нравится этот запах.
    «Я становлюсь извращенцем. Копрофилом, - в отчаянии думал он. – Надо срочно найти мыло и верёвку. Не отмоюсь, так хоть повешусь».
    И когда уже совсем стало невмоготу, в палату ворвалась штурмовая бригада.
    - А вот и подкрепление! – весело крикнул командир Ванюшин! – Мы победим! – и деловито приказал. – А этих нелюдей – расстрелять.
     
    8
     
    - Ты понимаешь, что ради тебя я стал предателем?
    Тай не привыкла отвечать на риторические вопросы. По её меркам он наконец-то поступил, как нормальный человек. По республиканским…
    - Летим со мной?
    Она с надеждой посмотрела на этого странного, мрачного человека.
    - Ты не понимаешь, - покачал головой Дубровин. - Для меня всё кончено.
    Она взяла его руки в свои, укутанные тонким шёлком скафандра, ладони.
    - Высадимся на Тефнут? Там мой брат, Джой, там нужны новые люди. Там всё только начинается, и … В конце концов, тебе же надо будет где-то жить.
    Дубровин пожал плечами.
    - И правда, какая разница. Навозники или караси с жабрами.
    - Они не караси! Люди!
    - Это нужно ещё доказать.
    Тай видела, что он читает: на экране проплывали картины планет, некогда терраформированных, а затем возвращённых в природное состояние.
    - Ты считаешь, что мы были неправы?
    - В том, что клонировали и возродили выведенных нами полуметровых комаров? Что заморозили растопленные льды? Засадили расчищенные площади джунглями? Затопили луга болотами? Засеяли пашни пустынями? Расплодили ядовитые псевдокристаллы?
    - Для населения Хеба они не ядовиты!
    - Ну конечно… Это же удобно – быть рабами природы!
    Дубровин зло сплюнул.
    - Вы – рабы! Вы покоряетесь обстоятельствам, приспосабливаетесь, мимикрируете. Вы ничтожества. Вас эксплуатируют Корпорации, заставляя вас видоизменяться. Играют на чувстве комфорта, а сами пользуются вашим трудом.
    - А вы, вы что предлагаете?
    - Остаться людьми на покорённых, преобразованных планетах! Свободными людьми, покорителями природы! А не преобразовывать тела ради комфорта, отказываться от человеческой сущности ради Корпораций…
    - Ну почему ради корпораций?!
    - Потому что им это выгодно! Они эксплуатируют вас: жаб заставляют работать в болотах, жабробрюхих – в океанах…
    - Да они в любом случае не упустят выгоду! Думаешь, Альщиц и Терехова ради Корпораций работали над идеей био…
    - Что?! то ты несёшь?! Не смей! Не смей, слышишь! Слышишь, не смей…
    … Не выдержав, он раскрыл библиотеку, выбрал несколько книг. Намеренно выбирал республиканские – они честнее. Раскрыв хронологическую таблицу на 2 568 году, он пробежался глазами до даты… Вот она, катастрофа на Арте. «… Среди погибших оказалась и ренегатка Мара Терехова,».
    Вскочив, Дубровин почувствовал, как уплывает пол под ногами. Что за чушь?! Мара Терехова – кто?!
     
     
    Нет. Это неправда. Это ложь… Стиснув кулаки, он раз за разом пролистывал историю Мары. Она не хотела, чтобы «подосиновики» увозили с родной планеты. Она мечтала, что когда-нибудь людям не придётся насиловать и убивать планеты. Она работала в свободные часы над идеей трансформации человека. И когда Альшиц вытаскивал её из-под обломков купола, она взяла с него клятву забрать её разработки и продолжить исследования.
    - Я докажу, что это ложь, - то шептал Дубровин, то срывался на крик. – Мара не могла этого сделать! Мы были другими… Мы преобразовывали не людей, а планеты! Не ради выгод Корпораций, а ради человечества!
    - Всё это пафос и громкие слова!
    Мелодично раздвинулась дверь:
    - Действительно громкие, - раздался голос стюарда. - Вы готовы? Мы подлетаем. Вас ждут камеры биотрансформации. Господа?..
    Дубровин отвернулся.
     
    9
     
    Влажный воздух проникал в бунгало, донося запахи тёплого океана. Сергею не спалось. Он лежал на спине, глядя, как плетёт под потолком серебристую паутину местное ядовитое существо. Тая, делая прививки, язвила: «Это же первый вариант биомодинга, придуманный человечеством!».
    Она доказывала, что само возникновение человеческих рас было своеобразной подстройкой под природу. Дубровин уже не спорил: не хотелось. Наступило безразличие ко всему, пришла апатия.
    Тихо отщёлкивали секунды часы, стилизованные под старинный будильник. Сергей наблюдал, как расширяется радиус паутинки. Внезапный писк зуммера прервал спокойную тишину. Что-то случилось – или на островах, или на глубине.
    Подхватившись, он выбежал из дома. Мара уже металась около скутеров. Она была в скафандре, горячая атмосфера … . … . Её растерянный, испуганный взгляд остановился на Дубровине. Он сразу понял, что Джой – где-то там…
    - Прорыв кракенами береговой блокады, - вещал … . – Прорыв у четвертого архипелага…
    Не раздумывая, Сергей бросился к своему скутеру. Там ждал его глубинный скафандр, охотничьи гарпуны. На бегу он обернулся к «тритонам»:
    - Какое мощное снотворное у вас есть, ну? «Харбидол», «Бумоклан»? Вот идиоты, были бы у меня разрывные снаряды!
    Доктор местной, наземной клиники для туристов, ответил:
    - Это всё есть, но ведь препараты не рассчитаны на кракенов…
    - А вы проверяли? Я – да! Я на этой планете… - он понял, что не стоит рассказывать этим неженкам, что он делал на этой планете. – Давайте триста ампул! Капсулу к гарпуну… Придётся подойти близко, шкура у них толстая, цельте в глаз…
    Через десять минут группа «тритонов» во главе с чужаком в скафандре уже неслась к естественным рифовым барьерам, которые решили преодолеть кракены. Эти твари, как помнил Сергей, иногда, чего-то испугавшись, пёрли на сушу, где давили всё, что попадалось на пути. Обживать Хабирду человечство стало недавно – триста лет понадобилось, как рассказала Мара, чтобы исправить… чтобы уничтожить всё, что сделали терраформисты! И вот новая модификация человечества – «тритоны» – столкнулись с тем, что Дубровину было хорошо известно.
    Правда, их группа просто расстреливала кракенов разрывными снарядами. Но однажды они ловили живого кракена для зоопарка.
    У рифов Дубровин мгновенно сориентировался: «тритоны» пытались отпугнуть гадов ультразвуком, заливали пеной пространство между рифов. Какой-то юный паренёк, передавленный в поясе толстым щупальцем, прицельно бил пеной по рифам.  Чудовищный кракен размахивал жертвой, впивался в тело присосками. Он уже наверняка переломал парню все рёбра, но ихитиандр не выпускал пеномёта из рук.
    - Держись, карась с жабрами… - пробормотал Дубровин и взялся за гарпун.
     
     
    Тай уже подписала гражданский контракт, и работала над создание первого на планете музея. Джой шёл на поправку. А Дубровин всё сидел в своём бунгало, иногда катая туристов, не имевших средств на временный биомодинг. Улетать не собирался – куда податься? Когда он размышлял над этим вопросом, неожиданно пришло предложение от работодателя.
    И от какого…
    Некоторое время Дубровин не решался раскрыть письмо от Корпорации МеталГалаксиИнкорпорейтед. Ему? Лично?
    Наконец, он раскрыл письмо. Это было предложение работать напрямую. «Зная Вас как отличного специалиста в терраформировании, мы приглашаем вас в проект.. Разработка минеральных залежей… Новая планета… Должность бригадного командира…»
    Неужели республиканцы торгуют рабочей силой? Чтобы Корпорации, высасывая новые планеты, оставались чистенькими? А вербовка честных романтиков оказалась всего лишь обратной стороной медали?
    В голове звучали его собственные слова, прокручивались закольцованной записью.
    … ради нашего будущего…
    Ради вашего будущее, ради ваших банковских счетов, а, Палыч?!
     
     
    Океан набегал на белый влажный песок, оставляя шелковистую пену. Сергей шёл по берегу, провожая Таю. Она уже прошла биомодинг и без скафандра, с распущенными, перевитыми водорослями волосами, была похожа на русалку.
    - Ты так и не передумал, Сергей? – она взяла его за руку. Кожа её ладони была влажной и холодной.
    Он вздохнул. Посмотрел на садящееся белое солнце, далёкое, маленькое и горячее, на парной океан, зеленеющий до горизонта.
    - Нет, - покачал он головой. – Я не смогу… Наверное, не смогу. По крайней мере, не сейчас.
    Тая грустно смотрела на него, покачивая головой.
    - Ты всё ещё считаешь нас чудовищами?
    Он покачал головой.
    - Дело не в вас. Я чувствую себя ненужным… осколком раковины, выброшенным волной.
    - Ты делал нужное дело на заре расселения человечества. Кто ж виноват, что прошло пятьсот пятьдесят лет…
    - Никто, - кивнул он. – Просто так получилось.
    Она помахала ему, уплывая. Вечером, когда вернётся с работы, они на пару часов встретятся на нейтральной территории, в баре с бассейном. Отчаянно хотелось броситься за ней и догнать. Сказать… Сказать, что они – не такие уж… Вместо этого он начал писать письмо тестю. О том, что стать человеком можно и на Тефнут. Старый хрен всё равно будет ворчать, но должен же кто-то помирить его с Тай и Джоем.