Терренс, хмуро сдвинув брови, сидел за партой и изучал сенстрадь Филлипа. Глаза быстро бегали по строчкам, изредка останавливаясь на особо важных моментах. Тогда брови Терренса еще ближе сходились друг к другу, а глаза продолжали бег.
На полноватом лице Филлипа сияла благодушная ухмылка. Пальцами он монотонно постукивал по парте, ожидая, пока Терренс закончит чтение.
- Ну что ж, - поднял тот глаза на друга, - это ведь по Маккормику, как я понял?
Округлив поначалу глаза, Филлип все же кивнул, сильно опустив голову, словно признав проницательность соседа по парте. Он прекратил постукивания и сложил ладони одну на другую. Внимательно посмотрел на друга, ожидая услышать реакцию на прочитанное.
Терренс потряс сенстрадкой в воздухе, будто бы взвешивая.
- Что ж, сильно-сильно. По теореме Маккормика я бы и не додумался, наверно.
Он положил сенстрадку на стол и тут же потянулся к собственному портфелю, продолжая начатый разговор:
- Но додумался до кое-чего посерьёзнее. Сюрприз.
Улыбка оголила ровные зубы Терренса. Сейчас они казались не такими уж и красивыми. Даже ямочки на щеках, всегда вызывавшие к нему приязнь, выглядели сейчас как-то угрожающе. Этот эффект лишь усугублялся тяжелым взглядом исподлобья.
Филлип отвел взгляд, но все же принял сенстрадь из рук друга.
Пролистав до нужной страницы, он углубился в чтение. Благодушная улыбка исчезала с лица, словно в несколько этапов, понемногу стираемая невидимым ластиком. Даже не дочитав до конца первого листа, Филлип поднял ошеломлённый взгляд на Терренса, который все продолжал глумливо ухмыляться.
- Теорема Брофловски?
Терренс кивнул.
- Вот именно.
- Но ее доказывать перестали еще лет сорок назад. Как же решать задачу по нерешенной теореме?
- А ты дальше полистай.
Казалось, что довольная ухмылка вот-вот доползёт до ушей, как у кота в какой-то древней сказке.
Филлип вытер вспотевший лоб:
- И ты ее решил?
Терренс взмахнул, словно иллюзионист, рукой, указывая на сенстрадь. Проверяй, мол.
Филлип снова застучал пальцами по парте.
Два самых лучших ученика Школы Гениев имени Стена Марша, были единственными, кто находился в аудитории. И немудрено, ведь за окном стояла глубокая ночь, и во всем здании горело лишь одно окно. Даже коморка охранника не светилась.
Луна спряталась за кронами прилегающего к Школе леса, поэтому, когда окно погасло, вокруг воцарилась абсолютная темнота. Словно кто-то обдал окружающий мир чёрной краской.
Но поглотившая мир темнота нарушилась, когда Терренс с Филлипом вышли из здания.
Сонный охранник, узнав посетителей, лишь пробормотал что-то невнятное и тут же вновь выключил свет. Здесь уже давно не удивлялись причудам этих юных гениев. Поэтому стремление сидеть ночами в аудиториях, обсуждая только что решенные задачи, никого не пугало, хотя и не поощрялось.
Попрощавшись с охраной, ребята двинулись в сторону общежития.
Разговор шел на отвлеченные темы, но чувствовалась в их голосах что-то новое, инородное. Словно кто-то взял и разорвал связывающую их нить старой дружбы. Словно сменил ее другой нитью. Нитью соперничества.
Терренс и Филлип сидели на самой первой парте среднего ряда. Поближе к учителю.
Класс за их спинами гудел переменой. Кто-то обсуждал вечную тему футбола, апеллируя труднопроизносимыми фамилиями так же свободно, как и, если понадобится, математическими, философскими или даже биологическими терминами. Кто-то перелистывал сенстрадь, повторяя пройденный материал. Даже здесь, среди юных дарований, находились и свои хулиганы и свои изгои.
Терренс и Филлип не относились ни к одной из этих категорий. Задиры поняли, что ничего не добьются от них ничего, кроме апатичного взгляда, в котором сквозь черную бездну зрачков так и норовили появиться прыгающие цифры, матричные коды или ответы на главные вопросы мироздания. Остальные же ребята поняли, что дружить с подобными индивидами – занятие весьма скучное и утомляющее, потому что кроме уроков их не интересовало, казалось, ничего.
Девочки искоса поглядывали на Терренса с Филлипом. Заинтересованно поглядывали. Инстинкт, пожалуй. Чувствовали, что с ними в будущем будет намного интереснее и комфортнее. Но, не встретив никакой реакции на такие тщетные попытки заигрывания, возвращались в объятия местных хулиганов, которые, следуя статусу школы, вовсе и не были тупыми.
Терренс и Филлип бежали от окружающего общества, словно отгораживая маленький гениальный мирок от остального, суетного мира. Сейчас небольшое подобие такой стены будто бы выросло между ними. И, казалось, что строительство ее только начинается.
Едва открылась дверь, и показался учитель, как шум в классе мгневенно прекратился, словно кто-то резко повернул невидимый выключатель звука.
Все ученики встали у своих парт и слегка склонили голову, будто заметили что-то на полу у ног учителя.
- Присаживайтесь, - сказал он и, повернувшись к двери, приказал. – Завози.
В класс вошел школьный библиотекарь и, под недоуменные взгляды учеников, ввез за собой двухъярусную тележку, полностью заставленную прозрачными шарами.
Шары напоминали древние рождественские игрушки. Филлип помнил, как давным-давно видел нечто похожее, когда разбирал завалы на чердаке. Посреди такого же прозрачного шара стоял маленький уютный домик, усыпанный снегом. Стоило взболтать такую игрушку, как снег вокруг домика начинал кружиться.
Шары, уставленные вплотную на тележке библиотекаря, конечно, отличались от той веками забытой забавы. Во-первых, сделаны они были не из стекла, а из сенсорного аморфия. Во-вторых, размером больше. Чуть шире, чем ладонь, прикинул Филлип. А, в-третьих, внутри не оказалось, при ближайшем рассмотрении, ничего, кроме ровной поверхности, усеянной чем-то зеленым. Почему-то Филлипу вспомнилась небольшая рощица, как у отцовского загородного дома. Но при чем тут это? Урок, конечно, экологии, но что делать с этим странным предметом ему представлялось смутно, хотя некоторые догадки появились.
Учитель брал каждый из шаров, аккуратно подписывал что-то ручкой на нижней, удерживающей его, грани. Затем делал заметку в журнале и только тогда вызывал ученика по фамилии, чтобы отдать будущее домашнее задание.
Библиотекарь, скрестив руки, ждал у двери. Когда последний шар был отдан ученику, он выкатил тележку в коридор. Или она сама выкатилась под присмотром библиотекаря? Филлип так и не понял, какой модели тележка, так что не мог делать выводы.
- Вам предстоит обычная игрока в городки, - наконец заговорил учитель. – Ну, может, и не совсем обычная. Симулятор города, в общем-то. Тест разработали в нашем НИИ. Суть вот в чем. На каждого из вас запрограммирован город древности, который будет отголографирован в вашем шаре завтра, чтобы сегодня вы смогли подумать над планом работы. Города старые, таких средств, как сейчас у нас и таких технологий не было. Так что не все так просто. Естественно, что каждый из этих городов был в свое время экологически неразвит. Ваша задача – предотвратить катастрофу, которая предстоит конкретно вашему городу. Конечно же, у вас будет ограниченное число средств и рычагов взаимодействия с окружающей средой. Но это чуть позже. Наши из НИИ, кстати, говорят, что этот тест может пройти только десять процентов учеников школы. Или, как сами понимаете, один процент среди учеников всех школ. Так что задание непростое. Срок – три дня после появления города. То есть, в пятницу. Да, и тот, кто сдаст-таки в этот раз получит плюс двадцать баллов в общий зачет. Стимул, сами видите, прекрасный. Ну, а кто разобьет свой шар, даже не сохранит в целостности – получит минус десять. Сами понимаете, провал задания и так далее… Ну да ладно.
Учитель повернулся к доске, взяв сенсорное перо.
- А теперь сложите шары в портфели. Запишем инструменты воздействия на экологию, которыми вы сможете пользоваться, выполняя задания. Первое…
- Мистер Донован, - с задней парты прервала одна из учениц.
- Да.
- А когда станут известны города, которые мы будем… - она сбилась, словно подбирая нужное слово. – Будем курировать.
- Это, кстати одно из составляющих вашего задания, - хитро ухмыльнулся учитель, вновь повернувшись к классу. – Ладно, продолжим…
Следующим уроком была математика. Наскоро перебежав в соседнюю аудиторию, все стали изучать выданные шары. Оказалось, что если аккуратно уместить его на ладони, то на сенсоре возникают бесчисленные иконки управления.
Филлип тут же вспомнил нанолет отца. На панели управления было такое же нагромождение всевозможных ярлыков. Парень почувствовал себя если не пилотом, то человеком к нему приближенному и кое-что в этом понимающего. Лекция не прошла даром, и Филлип знал назначения большинства из иконок. Попробовав нажать на парочку, он быстро успокоился, поняв, что возможность взаимодействовать с ними получится лишь после появления городка.
Сидевший рядом Терренс даже не попробовал щёлкнуть по иконкам. Этот факт немного уязвил Филлипа, как будто сосед напоминал о вчерашнем, в очередной раз показывая интеллектуальное превосходство. “Ишь ты, даже не попробовал. А я тут сидел, как дурак, в сенсор тыкал” – подумал он, но вслух не сказал ничего. Две подряд обиды, если даже не назвать это оскорблением, от человека с которым всю жизнь был на равных?
Филлип прервал сам себя. О чем это он? Какие оскорбления? Просто так вышло один раз. А теперь сам себя накручивает. Как это там в психологии называется? Синдром Биггла? Или проигранного соперничества? Надо успокоиться, придти в себя и взять реванш.
Эта мысль пришла в голову одновременно с тем, как он в очередной раз перевел взгляд на шар. Что ж, вот и шанс. Оказаться лучше, получить баллы, похвалу и принести спокойствие в уязвленную душу.
Размышления Филлипа прервала влетевшая в зал учитель математики. Вместе с собой она принесла в класс запах духов и столового сэндвича. Дама лет пятидесяти, с распущенными волосами и обильной косметикой по всему лицу, она хотела выглядеть моложе своих лет. Наверное, поэтому и обливалась духами, как из душа. В общем, эффект она получала прямо противоположный, усугубляющийся еще и безвкусно подобранными разноцветными тряпкам. И это-то в школе такого уровня. Хотя, математиком она была по-настоящему гениальным, поэтому перспектива расстройства обоняния хоть как-то оправдывалась.
Филлип заерзал на стуле. Миссис Тёрнер сегодня казалась чрезвычайно экспрессивной даже для себя. Наверное, проверила контрольные. Те самые, с помощью которых они с Терренсом мерились интеллектом. А вдруг всё не так плохо? Вдруг в вычислениях соседа есть-таки ошибка, которая ускользнула от Филлипа? Шансы, конечно, были чрезвычайно малы, но душа его наполнилась таким чувством тёплой надежды, что он даже добродушно улыбнулся впервые со вчерашнего дня. Что уж там говорить, даже запах духов, который он, сидя на первой парте, ощущал особо сильно, вместо рези в глазах вызвал некоторое умиление.
Миссис Тёрнер замахала руками так, словно отгоняла невидимых мух.
- Филлип Найлз Эйрджайл, как вы… как ты, - она глубоко вздохнула, глотая воздух и то и дело, хватаясь за сердце, - как вы могли так над Маккормиком? Зачем?
Филлип покраснел так, что, казалось, сейчас вся кровь в организме прилила к щекам парня. Он хотел было спросить, что не так, неужто ответ неверен? Но в голове в очередной раз пронеслось решение. Словно сканер, он сканировал даже не каждую строчку, но каждый символ того, что получилось.
Он понимал, что решение неверно, что миссис Тёрнер не могла ошибиться. Но, как ни силился, не мог понять, в чем дело. Более того, даже Терренс ничего не сказал, следовательно, возможность ошибки практически исключалось.
И тут он понял.
Сама идея решения с помощью этой теоремы неверна. У задачи и теоремы просто разные природы. Это то же самое, что решать примитивнейшее линейное уравнение с помощью химической какой-нибудь формулы.
Он, юный гений, как мог ошибиться? Филлип боялся, что вот-вот расплачется. Гримаса отчаяния легла на круглое добродушное лицо. Он слишком заботился о том, чтобы решение было оригинально, чтобы обогнать Терренса. Слишком зациклился на этом. Настолько, что смог допустить глупейшую ошибку за все обучение в школе. Позор.
Хотя, ответ ведь получился верный? Или он просто подгонял под ответ, который узнал почти сразу же, в первые же минуты после того, как начал решать задачу разными способами. Но как подогнать столь сложную теорему под столь сложные условия? На то она и гениальность? Или все-таки ошибка Терренса?
Филлип даже не подумал о том, что даже допусти Терренс ошибку, у них не получилось бы одного ответа. Он вновь вселил в себя подобие надежды. Ждал, пока объявят результаты соседа по парте.
Краска сошла с лица, пальцы застучали в предвкушении по парте, а сердце билось так, словно пыталось сломать ударами рёбра.
Когда миссис Тёрнер сказала, что решение Терренса самое лучшее, что она отправит его в НИИ для перепроверки, потому что сложно сразу определить, верно ли оно, без дополнительных проверок. Когда сказала, что это прорыв в современной математике, Филлип беззвучно закашлялся от того, что ему стало нечем дышать.
Остальные слова похвалы, льющиеся на соседа по парте, заглушились вместе с запахом духов, который, казалось, просто испарился. В висках стучало бешено, а перед глазами всё плыло.
Сжав кулаки, Филлип все же пришел в себя через пару секунд. Хорошо, хоть в обморок не упал.
Мысль об убийстве Терренса пришла мгновенно вместе с возвращением в реальный мир. Но Филлип тут же понял, что убить друга за такое унижение будет слишком просто. Слишком легко. Надо уничтожить его, размазать по земле, сделать так, чтобы он захлебнулся в собственном позоре.
Мысль разбить шар врага не вызвала в Филлипе ничего, кроме осознания, что, если этого не сделать, то жить не за чем. Он стал спокойнее, когда представил, что испытал бы сам, разбей кто-нибудь его шар. Это же минус десять баллов. Настоящее унижение.
Терренс и Филлип все так же сидели рядом. Миссис Тёрнер только-только закончила разбор работ учеников. Немного даже успокоилась, увидев, что Филлипу от ее комментариев стало не по себе. Теперь она начитывала лекцию.
Соседи по парте мирно записывали.
Только вот выражения лиц были разные. Терренс солнечно улыбался, словно чистый свет, льющийся из окна, создал эту бесподобную улыбку. Филлип же, низко склонив голову к парте, словно прячась от солнца в собственной тени, сжал губы и злобно сощурил глаза.
Со вчерашнего дня бывшие друзья словно поменялись местами. Заменили друг друга.
Все знали Филлипа как добряка, пусть и скрытного, а Терренса, как абсолютного затворника.
Но, так как никто из учеников с ними не общался, ни единая душа не заметила произошедших метаморфоз.
- Извини, что ошибку не заметил, - сказал Терренс после уроков. – Почему-то даже не подумал, что нельзя по Маккормику решать. Ответ-то верен.
Кулаки Филлипа сжались в карманах. Подняв глаза на друга, он пожал плечами:
- Да ладно, ничего страшного. Чего уж там.
Вытащить шар из сумки не представлялось возможным. Голосовая защита.
Надеяться, что Терренс оставит двадцать баллов чистого рейтинга без присмотра? Ерунда. Практически невозможно.
Но как добраться до шара этого умника?
Рядом слышалось равномерное дыхание Терренса. Из окна в комнату мерно вплывал запах свежести. Вместе с ним ночь доносила до Филлипа духан от пережаренного бекона. У кого-то явно сбилась программа готовки.
Из соседней комнаты слышались громогласные похрапывания. Из коридора тянуло сигаретным дымом.
Совсем вдалеке ветер шуршал листьями деревьев.
Все эти запахи и звуки мешали сосредоточиться. Филлип зарылся по одеяло и заткнул уши как можно сильнее.
Всевозможные варианты сменялись один за другим, словно слайды. Проницательный, но завистливый разум парня отметал их то за полную абсурдность, то за сложность исполнения, то за отсутствие требуемых средств, достать которые не имелось возможности.
Нужно было что-то совсем необычное, действенное, чрезвычайно эффективное, но при этом простое до гениальности.
Не прошло и двух минут, как Филлип выбрался из-под одеяла с готовым планом в голове. Теперь следовало обдумать все детали. Все возможные варианты развития события. Нужно сделать все, чтобы план удался.
Под мерное дыхание Терренса, который спокойно видел сон про то, как холит и лелеет свой шар, Филлип заснул.
На следующий день перед сном Филлип быстро и небрежно разобрался со своим шаром. За условный месяц, то есть один час реального времени, он истратил почти весь годовой бюджет поддержки экологии. Продвинул в правительство на рассмотрение проект, предусматривающий экологическую перспективу каждого предприятия. Отправил запрос на дополнительную экономическую помощь в международные организации.
Задача оказалась совсем простой. Над городом Филлипа даже тучки были ангельской белизны. Всего за час работы. Странно даже.
Он так и не понял, что за город скрывает прозрачный купол, но решил оставить этот вопрос на потом.
Сейчас Филлипа терзали другие мысли. Он пытался рассчитать формулу падения луча в том случае, если на излучатель воздействуют извне.
Он выписывал всевозможные преломления в сенстетради, стараясь учесть любую деталь. Без этого план не сработает. Любая мелочь может развалить всё, как дуновение ветра - карточный домик.
На кровати рядом лежал Терренс. Он что-то то и дело записывал в сенстради, постоянно обращался к ридеру, вновь делал пометки и только тогда брал в руки шар, делая какие-то манипуляции. Он так бережно брал его в руки, что казалось, будто бы парень играет с любимым котенком.
Филлип фыркнул и продолжил делать записи.
Следующей ночью все приготовления будут закончены. Теоретические.
Останется лишь техническая сторона дела. За нее Филлип переживал меньше всего. Хотя, некоторые опасения всё же были.
Подкладывать учителям на стулья кнопки или сенсперья – не дело для учеников столь солидной школы. Хотя, конечно, в младших классах иногда бывало и такое.
Сейчас, вшивая антиморфный указатель под старую-добрую кожу учительского кресла, Филлип чувствовал себя если не агентом национальной разведки, то рецидивистом, за которым в любой момент могут прийти люди в штатском. Хотя он прекрасно знал, что в здании школы в такое время никого нет, а если кто и зайдет в класс, например, охранник, то Филлипа не увидит из-за обилия книг, которыми он заставил себя.
А что? Занимаюсь с шаром. Какая разница-то, на учительском стуле или на каком другом?
Филлип был странным хулиганом. Устанавливая под учительское сидение указатель, он вовсе не хотел навредить тому, кто на него сядет. Вовсе нет. Он устанавливал предмет таким образом, чтобы, сохраняя нужный угол направления, указатель не вызвал у учителя никакого дискомфорта.
Через несколько минут работа было закончена. В тот момент, когда учитель сядет на стул, указатель включит луч, способный прожечь сенсорный аморфий любого шара, что встанет на его пути. А уж он позаботиться о том, чтобы там оказался именно шар Терренса. Сделает для этоговсё, что потребуется. Стерев со лба капли пота, Филлип выглянул в коридор. Теперь надо немного просто посидеть тут. Сделать вид, что учит.
Филлип знал, что антиморфный указатель разорвет плёнку сенсорного аморфия на шаре только при долгом взаимодействии.
Придется этому задаваке Терренсу как следует голову вскружить, подумал Филлип, кладя шар себе на ладонь.
Пока есть время, он хотел выяснить, что за город ему попался для задания.
Изучая книги о экологическом состоянии городов выходило, что ему попалось какое-то поселение двадцать первого века. Вроде бы Россия. Сравнив показатели, он пришел к выводу, что, скорее всего это город Воронеж. Уверенности не было, слишком уж приближенными были данные.
Черт с ним, не важно, какое название. Главное, состояние экологии, не так ли?
А с этим у городка Филлипа не было никаких проблем.
Филлип нетерпеливо поглядывал на часы.
Миссис Тёрнер придет через полторы минуты. Через минуту надо будет уже начинать.
Ладони Филлипа потели от волнения. Сердце стучало быстрее обычного, в противоположность стрелкам часов, которые ползли так лениво, что, казалось, скоро им вообще надоест, и они перестанут двигаться.
Терренс повторял домашнее задание по математике, сидя рядом за партой.
Филлип старался дышать глубже, чтобы голос не сбился в нужный момент. Вдруг Терренс заподозрит неладное? Почувствует приближающуюся опасность.
Надо сделать так, чтобы сосед видел его руки в тот момент, когда его шар лопнет. Чтобы не возникло подозрений.
Так. Минута.
- Терренс, как там дела с шариком-то? – улыбнулся как можно естественнее Филлип.
- Все отлично, - оторвавшись от сенстради, ответил Терренс. – Думаю, мне попалась Москва. Даже не целиком, а какой-то ее район. Возможно, даже Московская область. Я не уверен, показатели очень схожи…
Он говорил об обычном шаре с таким энтузиазмом, что Филлипу стало противно.
- Интересно-интересно. А покажешь? А я тебе свой покажу.
На случай, если Терренс откажется показывать шар, был заготовлен отдельный план. Один из тех, которые Филлип отмёл из-за совершенного их безрассудства и опасности. Но отступать от цели парень не собирался. Он окончательно решил, что сегодня шар Терренса будет уничтожен.
Но с этим проблем не возникло. Терренс достал шар и начал во всех подробностях рассказывать, что он делал для того, чтобы добиться такого низкого уровня загрязнения.
Секунды тикали. Миссис Тёрнер опаздывала уже на две минуты. Филлип предполагал возможность этого, но максимально рассчитывал минут на пять. В школе учителя опаздывали редко, обычно входили в класс по звонку.
Пока Терренс так упоённо рассказывал о шаре, Филлип мысленно готовился к следующей части плана. Одной из самых сложных.
Миссис Тёрнер зашла через четыре минуты, когда Филлип уже думал, что все кончено и урок отменят.
Терренс, вставая, схватился за шар, чтобы убрать его в сумку. Вот тут-то и была главная загвоздка.
- Тише, - шепнул Филлип, схватив соседа за руку. – Еще пару вопросов, тогда уберешь, - кивком он показал на миссис Тёрнер. – Она даже не обратит внимания.
Ядрёный запах духов разлился по классу вместе с громким голос учителя:
- Садитесь.
И вот он момент истины.
Миссис Тёрнер села. На миг сердце Филлипа замерло, словно дыхание снайпера за миг до выстрела. Вдруг парню показалось, что лицо учителя изобразило недоумение. Мол, что это там в стуле такое?
Недоумение это осталось. Брови поползли вверх. Глаза слегка округлились. Миссис Тёрнер удивленно посмотрела прямо на парня.
“Всё. Это крах”, - подумал он.
- Филлип Найлз Эйрджайл, вы что встали-то? Вопросы?
И только тут Филлип понял, что уже секунд пять стоит совсем один. Остальные давно расселись по местам.
- И.. извините, - запинаясь, пробормотал он. – Задумался.
- Лучше бы вы, милейший, задумались над тем, что можно решать по теореме Маккормика, а что нельзя, - выпалила гневно учитель, но тут же успокоившись, начала. – Итак, тема урока…
Он бы, наверное, сейчас очень расстроился из-за слов Миссис Тёрнер. Но Филлипа занимало другое.
Теперь следовало расположить шар Терренса так, чтобы луч падал прямо на купол. Это приблизительно сантиметров двадсать правее и пять выше, прикинул Филлип.
Взяв шар в руки, он стал рассматривать и задал какой-то бессмысленный вопрос про утилизацию городских отходов.
Терренс, казалось, насторожился. Вздёрнул нос, гневно сверкнул глазами:
- Какого черта, это не может подождать?
Всё, шар на месте. Теперь нужно дождаться, пока невидимый луч, отбрасываемый антиморфным указателем, окончательно нагреет оболочку шара.
- Объясни, -взмолился Филлип. – А то мне минус десять поставят. Я про отбросы со свалок позабыл совсем.
Терренс, разжалобившись, начал объяснять.
Филлип не слушал. Но сделал заинтересованный вид. Он не знал, удачно ли получилось, потому что был озабочен другим.
Опять что-то шло не так. Маленькой точки, едва заметной, но которая все же должна была появиться на куполе от действия луча, не было видно.
Филлип уверен, что она должна быть. Уверен на сто, на двести процентов. Специально ведь проверял на своем шаре. Быстро, чтоб вдруг не нагрелось. Отсутствие этой точки могло значит только одно - луч не включился. Или..
Запах духов ударил в голову. Терренс заканчивал объяснение. Полный провал?
Запах духов… запах…
Точно. Как же он раньше не подумал. Идиот.
Все, теперь, кажется, все кончено. Даже наверняка.
Запах духов вокруг миссис Тёрнер так сгущал воздух, что не давал лучу бить в полную силу.
Как же всё просто. Проще некуда. Одна деталь. Малюсенькое недопущение – и весь план коту под хвост.
Идиот. А ведь Должен был. Должен был же учесть всё.
- Всё понял? - шепотом спросил Терренс.
- Всё понял, - измученно произнёс он. – Я дурак.
Голос миссис Тёрнер, скрип стула, запах ее духов, два шара перед глазами на столе – всё смешалось перед глазами Филлипа в один водоворот, будто реальность затягивалось в некое подобие черной дыры.
- Записываем, - услышал он, как сквозь сон.
И тут мир вернулся на место. Скрип стула, слово “записываем” – миссис Тёрнер встала со стула.
Луч она активировала. И отошла!
Маленькая точка, появившаяся на куполе шара вернула в Филлипа утраченные силы. Вернула готовность бороться дальше. Бороться до последнего.
Тут же краем глаза он заметил, как Терренс, недоумённо смотря на соседа, тянется руками к шару.
- Подожди, - Филлип отпихнул руки соседа, и приблизился лицом к шару, лихорадочно соображая, о чем бы еще спросить. – А что это за такое? Завод по переработке вторичного сырья или что?
- Чего ты пристал-то, я понять не могу? – еще сильнее нахмурился Терренс. – На перемене всё расскажу.
Филлип еще раз оттолкнул руки друга и пальцем указал на тот самый завод. Еще пару секунд. Пару секунд. Лишь бы не сорваться, не натворить глупостей, не запороть и так, казалось бы, уже проваленный план. Всего несколько секунд.
- Да нет, подожди, это же важно! Как же я сдам? Я же забыл его построить! - вскрикнул он, подскочив на стуле.
Миссис Тёрнер оборвалась на полуслове и обернулась. Весь класс поднял головы на Филлипа. Терренс покрутил пальцем у виска.
- Что, простите? – спросила миссис Тёрнер.
В этот момент раздался тихий хлопок.
Вместо шара на столе стояла ровная зеленая поверхность, совсем недавно скрываемая куполом. Город исчез, будто уничтоженный в одно мгновение огромным цунами.
Терренс схватился за голову и беззвучно заплакал.
- Зачем ты так? За что?
Сейчас Филлип ожидал почувствовать блаженство от чувства выполненного долга. Радость от победы. Или прекрасное чувство свершенной мести.
Но он не почувствовал ничего, кроме смущения от десятка глаз, рассматривавших его побледневшее от переживаний лицо. Десятка глаз, прекрасно понимающих, из-за чего только что лопнул шар Филлипа.
- У всех у вас был один и тот же город, детишки, - улыбнулся мистер Донован. – Москва середины двадцать первого века. Просто каждому дали разные районы города и Подмосковья. Вот и всё. Так что догадки Томми, Френсиса, Скотта и Филмора оправдались. Что же касается баллов. Френсис, дай сюда свой шар… Ага, благодарю. Смотрите. Видите, на нижней грани написана ваша фамилия. Проведите по ней пальцем. Приблизительно вот так. Да, ага, правильно, Скотт. Так.. У всех фамилии окрасились в цвета?
Класс дружно закивал.
- У кого зелёный, поднимайте руки.
В зал поднялась только рука Энн. Увидев, что больше никто не отреагировал на просьбу учителя, она втянула шею в плечи и испуганно ухмыльнулась.
- Всего одна, - почесал затылок мистер Донован, - ну что ж, поздравляю, Энн. Ты единственная получаешь высший балл. Суть задания была скорее не в том, чтобы проверить ваши умения играть в эколога, сколько узнать ваше отношение к этой работе. Бережное отношение к любому заданию – вот, что мы хотели видеть. Вы должны были холить и лелеять свой шар, чтобы получить высший балл.
Терренс после этих слов закашлялся.
- Повторяю, с вами двумя – в конце урока, - указывая на Терренса с Филлипом, погрозил учитель пальцем. – Так вот, Энн, ты получаешь высший балл. Остальные ко мне с шарами по порядку. Посмотрим, что вы там начудили.
Едва последний ученик вышел из класса, как мистер Донован сел прямо перед партой Терренса и Филлипа.
- Ну что, Филлип, рассказывай.
Тот уткнулся носом в парту, избегая взгляда учителя.
- Ладно, тогда ты, Терренс, заполни вот этот бланк, - учитель положил перед парнем листок. – Статью устава помнишь? Двадцать вторая, пункт один, по-моему. Действия ученика, направленные на преднамеренное усложнение учебной деятельности. Дружок твой неслабо статей нарушил. Это только один из пунктов, запоминай дальше…
Терренс отдал листок обратно учителю.
- Что такое?
- Не буду я ничего такого писать.
Мистер Донован долго вглядывался в озлобленное, хмурое лицо парня. Еще раз почесал затылок.
- Минус десять баллов?
Терренс просто кивнул и уставился за окно, где солнце только-только выглянуло из-за деревьев, осветив здание общежития, теннисные корты, футбольные поля.
Мистер Донован пожал плечами и вышел из класса.
- Зря ты так, Терренс Генри Скотт. Не заслуживает он того, сказал учитель напоследок. И. махнув рукой, добавил. – А, разбирайтесь сами.
Терренс тоже встал из-за парты. Попытался посмотреть Филлипу в глаза. Но тот не отрывался взглядом от парты, будто загипнотизированный ею.
- Это из-за той задачи по математике, да?
Филлип ничего не ответил. Лишь перевел взгляд на шар, стоявший прямо перед ним. Мистер Донован, видимо, забыл забрать.
Терренс схватил шар, приподнял и провел пальцем по надписи “Эйрджайл”. Усмехнулся. Вновь заглянул в окно. Закрыл глаза, в поисках сосредоточения. Из столовой пахло жареным картофелем. Вокруг плавал запах духов миссис Тёрнер, который, наверное, никогда не выветрится из коридоров.
Потом несколько секунд он смотрел на девчонок, репетировавших какой-то танец на футбольном поле. Он словно ловил какую-то мысль или фразу, которая должна подчеркнуть все то, что случилось в последние дни. Которая расставит все точки над i. И он ее нашел.
Терренс поставил шар перед Филлипом.
- Не сберёг природу, так сбереги себя.
Дверь захлопнулась, а Филлип еще долго думал о том, как можно проиграть выиграв. И о том, как выйти сухим из воды. И о том, что победа вряд ли когда-нибудь может оказаться абсолютной.
Он не стал брать шар, чтобы посмотреть, как окрасилось его имя. И без того прекрасно понимал, что сейчас оно горело кроваво-красным цветом. |
Рассказ открыт для комментариев