(журнальный вариант)
Кибитка, или как там её, мерно сотрясалась, переваливаясь через огромное количество разбросанных по всей дороге валунов. В воздухе пахло чем-то прелым и ядовитым.
«Яблоко, что ли, скушать», — спросил себя Лю Фю, подпрыгнув на очередном ухабе.
Уже два дня экспедиция продвигалась к замку Гуанши, и уставшие путешественники, вконец замороченные жарой, напрягались от любых изменений. То гигантские стрекозы, громко стрекоча, пикировали на бедных странников, то стаи шакалов сопровождали их страшным воем, то одичавший чепор неуклюже пытался поменять левое заднее колесо, хотя его об этом и не просили.
Лю Фю уже догрызал третье яблоко, когда Белонский волевым жестом остановил караван.
— Подъезжаем! Всем встать! Построиться!— проорал комиссар.
Когда Лю Фю сполз с кибитки, поцарапав при этом локоть, все уже стояли, гордо выпрямившись и глядя куда-то вдаль. В не очень ровном строю Лю Фю оказался седьмым.
— Итак, — продолжил Белонский. — Вам всем ясна цель нашей миссии. Поручение партии по налаживанию торговых отношений с вновь дружественной нам Китайской империей должно быть выполнено быстро, чётко и деликатно. Мы подпишем с десяток торговых договоров и…
— И попытаемся узнать, сколько ещё климатических бомб намерен применить Высокочтимый Цзы по отношению к нашему общему врагу — Свободному Народу Тундры, — закончил за командира замполит Иванов и с подобострастием поправил лучемёт.
— Верно, замполит! Но запомните! Никаких прямых вопросов! Мы не в Соединённых Штатах Финляндии. Тут традиции и менталитет особый — восточный. Ляпнем что-нибудь напрямик — получим ответ, в котором без бутылки не разобраться, а у нас, как известно, сухой закон. Поэтому говорить буду я, а вы только смотрите внимательно по сторонам и запоминайте, чего у них и сколько. Так, на случай нового конфликта. Всем ясно?
— Так точно! — бодро отозвался строй.
Белонский перешёл на шёпот:
— Ну и сверхсекретная часть миссии — это узнать о новом страшно важном оружии китайской стороны, называемом осознатель. И почему они в последнее время интересуются обыкновенным льдом. На кой он им сдался? Всем понятно?
— Так точно, — дружно прошептали бойцы.
Лю Фю доедал последнее яблоко, когда экспедиция добралась до замка. Их встретили весьма гостеприимно, предложили умыться с дороги и сменить одежду, даже налили всем по бокалу обеззараживающего раствора.
— Я главный телохранитель Уи Бао. Позвольте мне ваше древнее оружие, товарищи, поверьте, с ним ничего не случится в нашей плавильной, — ухмыляясь, сказал невысокий пожилой китаец с высокотехнологичным протезом вместо левой руки.
Белонский хотел возразить, но сдержался и, грозно окинув взглядом свой отряд, рявкнул:
— Что встали? Сдать оружие!
На железный стол посыпались лучемёты, лучевые гранаты, лучевые ножи, отражатели боевых лучей и два надкушенных кое-кем яблока. Вся эта гора высилась над столом, как памятник миролюбию Возрождённой Квазикоммунистической Партии Новейшей Руси.
— Хорошо, — проскрипел Уи Бао. — Теперь идите за мной. Наместник Гуанши ждёт вас.
Наместник сдержанно принял поклоны путников. В его умных глазах светилось чувство вины перед этими неуклюжими варварами. Как он мог допустить, что они до сих пор мучаются, живя в непостигаемо изменившемся мире. Он кивнул слуге и взглядом попросил не жалеть токсинов, добавляя их в ароматный чай.
Наконец Гуанши поправил свой халат, вышитый палладиевыми нитями, и произнёс:
— Ну?
— Гну! — ответил Белонский и непринужденно продолжил: — Мы готовы торговать с вами. Наша псевдонефть будет доставляться вам на воздушных змеях, которых мы имеем в количестве трёх с половиной штук. Также в ближайшее время будут налажены поставки псевдогаза. Его, как вам известно, мы перевозим в красных кубовых шарах. Ну и, наконец, то, о чём вы просите нас уже целый год — лёд. Его транспортировка пока затруднена, так как он на такой жаре тает и превращается в воду. Вот если бы вы поубавили немного температуры, хотя бы вдоль транзитных путей…
Гуанши заинтересовался. Улыбка появилась на его задумчивом лице. Лёд. Это уже интересней. Наместник небрежно махнул веером в сторону слуги, который, высунув от усердия язык, размазывал ярко-бордовое варенье по маленьким китайским печенюшкам. Слуга понял жест и смахнул несколько своих кулинарных шедевров на пол. Это значило, что у гостей всё же должны остаться навыки речи и здравомыслие на время беседы.
Хитрый драный пес, внимательно наблюдавший за производством деликатесов, мгновенно подскочил к упавшему на него счастью и отработанными движениями челюсти умял всё до последней крошки. Позже ему стало казаться, что жизнь неимоверно хороша, и он, скрючившись в позу лотоса, предался медитации возле курятника. Даже петух, дважды клюнувший его в то место, на котором он восседал, не смог нарушить плавное течение мыслей, а, вернее, их отсутствие…
Тем временем в роскошном замке вовсю шли секретные переговоры.
— Да, но мы в ответ на это перестали применять ледяные и огненные дожди в ваших северных провинциях! — орал разгорячённый чаем Белонский.
Комиссар эффектно размахивал мускулистыми руками, изображая то падающие линии электропередач, то клубы дыма от догорающих лесных массивов. Приютившийся на циновке в углу Лю Фю подумал, что в его небольшом саду командир мог бы отлично собирать яблоки, но, к сожалению, современная политическая обстановка в мире лишает человека уготовленного ему предназначения.
Гуанши сделал маленький, церемониальный глоток чая и примирительно улыбнулся.
— Хорошо, — ответил наместник. — Мы подпишем договора о сокращении стратегических масс рыжей саранчи на сорок процентов, а также откажемся применять серьёзные тектонические сдвиги в районе Восточно-Европейской равнины.
Он поставил пиалу, или как там её, на маленький нефритовый столик. Через минуту перед ним лежали готовые к подписанию документы. Гуанши спокойно следил за гостями и чего-то ждал.
Белонский деловито закатал рукава гимнастёрки, словно брался не за перо, а за тяжеленный колун, и потянулся к документам.
— Одну минуту, уважаемый комиссар, — произнёс Гуанши и хлопнул Белонского по руке веером. — Мы ведь так и не договорились о поставках…
— Псевдонефти? Да нет проблем. Наши змеи обеспечат транспортировку до трёх с половиной баррелей в день, а если вы позаботитесь о направлении воздушных масс вдоль линии транзита, то…
— Нет, нет, я про…
— Ах, да. Псевдогаз. Он сейчас всем нужен. Благодаря ему, с нами стали дружить даже африканские короли, а вы знаете об их политическом влиянии в современном мире…
— Нет, я насчёт…
— Вода? Чистая вода? Тут у нас у самих проблемы. Экспортируем из Великоукраинской империи. Припять и её притоки, как вам известно, являются самым важным источником питьевой воды в мире. Их чистота не вызывает сомнения. Но цены с каждым годом всё выше и выше. На Лусакской товарно-сырьевой бирже стоимость превысила три пиастра за гранёный стакан. Наша партия давно поднимает вопрос о несправедливом распределении водных ресурсов на Земле, и мы не раз посылали ноту протеста их престарелой, напичканной киберимплантатами императрице…
Гуанши едва скрывал раздражение, которое вызывал у него разговорившийся комиссар, но продолжал вежливо выслушивать его бесчисленные умозаключения об экономических законах, по которым пытается жить современная цивилизация.
— Я, уважаемый комиссар, хотел бы уточнить о поставках льда…
— Лёд? Ах, да. Лёд. Хоть он у нас грязный и далеко не белый, и уже не понятно из чего состоит, но его у нас завались. Особенно за новым полярным кругом. Но, как я уже сказал, он, собака, тает. А, кстати, зачем вам столько льда? Вы, помнится, упоминали о тысячах тонн. Переходите с риса на мороженое? — Белонский во весь рот улыбнулся своей удачной шутке.
Замполит Иванов хотел было хихикнуть, но, посмотрев на стоящего рядом грозного Уи Бао, передумал.
Гуанши помахал веером, пытаясь отогнать в сторону гостей невыносимую жару. На вопрос комиссара он не ответил, лишь внимательно посмотрел на своего собеседника и снова многозначительно улыбнулся.
Белонский не растерялся и тоже улыбнулся, только не многозначительно, а как обычно — однозначно.
— Будет вам лёд. Везти ночами будем, а днем прятать под навес. И нам понадобится тысяч двадцать ваших людей.
— Зачем? — удивился Гуанши.
— А чтобы они его обмахивали веерами. Создавали, так сказать, нужную для транспортировки температуру.
Наместник от такого объяснения чуть не выронил из рук перо.
«Какой все же умный у нас командир», — подумал Лю Фю.
«Нет! Двадцати тысяч не хватит. Тысяч тридцать надо», — подумал замполит.
«Ну сейчас наши бросят Регбистрим нагребать в Тихом океане, покидают вёсла, возьмут веера и побегут лёд охлаждать… Нет уж», — подумал Уи Бао.
Белонский размашисто выводил красивые крестики после корявой буквы «Б» под текстом договоров. При этом он бурчал себе под нос что-то о победе революции и о великой роли буржуазии в деле укрепления экономики.
Его отряд мирно дремал под скрип пера, разморившись от жары.
Через час все договоры были подписаны, и Гуанши предложил гостям посетить местные достопримечательности. Воодушевлённый этим приглашением, Белонский подмигнул замполиту. Замполит подмигнул остальным бойцам. А Лю Фю и так помнил, что надо всё рассматривать и запоминать.
Первое, что посетили комиссар и его отряд, — это кусок огромного космического корабля, на котором монахи из местного монастыря Ша Лень подсушивали рыбу, чтобы она привыкла к существованию вне водной среды. Рыба пыталась что-то сказать, но монахи, не обращая на неё внимания, весело хлопали по плечам гостей увесистыми нунчаками.
Белонский подошёл к серебристому обломку и робко его потрогал. Металл был горячим.
— До закрытия неба на нём летали, — с трепетом в голосе произнёс Гуанши.
Громкий смех прокатился по сбившемуся в кучу отряду.
— Ну, вы шутник, наместник, — проговорил, отдышавшись, Белонский, — эту глыбу поднять — и то проблема. Может, на ней ещё и плавали? У нас кое-что похожее иногда находят. Ладакалина называется. Наши учёные шутят, что она когда-то ездила. Без мула.
Снова послышался звонкий смех.
Гуанши вытер пот со лба шёлковым платком и посмотрел на металлическую глыбу. Он испытывал к ней глубокое почтение.
«И правда, как же она могла летать? — спросил себя наместник. — Но, пожалуй, я выясню это немного позже».
Солнце продолжало свою неумолимую работу. Монахи разбрелись по делам, а отряд квазикоммунистов почёсывал посиневшие плечи.
И тут в голове Гуанши зародился план.
Он посмотрел на Белонского и с таинственностью в голосе произнёс:
— Вы слыхали о нашем электрическом осознателе?
— Не, не. Не слыхали, — мгновенно протараторил комиссар.
— Не, не. Не слыхали, — вторили командиру его бойцы.
— Нам это неинтересно, — развязно выговорил Белонский, но в его взгляде появился такой хитроватый огонек, что Гуанши едва сдержался от смешка.
— И всё же, я думаю, нам всем будет полезно взаимное откровение. И ваша страна, и наш народ обязаны постараться понять происходящие события и разобраться, почему всё устроено так, а не иначе. Идёмте за мной.
Гуанши что-то шепнул подбежавшему к нему Уи Бао, и через миг у начальника охраны появилась увесистая связка ключей.
— Кроме вас, комиссар, нам понадобится ещё два добровольца с вашей стороны, — тихо сказал наместник.
— Иванов! Фю! Шаг вперёд! — выкрикнул Белонский.
— Остальные пусть подождут нас здесь, — поспешно добавил наместник.
— Остальные! Вольно! Привал! — скомандовал комиссар.
Четыре чинно ступающих фигуры с горделивой осанкой и одна, неуклюже семенившая позади, отправились по неприметной тропинке к поросшему колючим кустарником холму. По пути Уи Бао то и дело убегал вперёд и деловито копошился, убирая хитро расставленные вдоль и поперёк ловушки.
Иногда воздух оглашался диким криком, означавшим, что начальник охраны кое о чём всё же позабыл. Наконец группа подошла к подножию холма, и Белонский увидел тщательно заваленную ветками и жухлой травой дверь. Уи Бао, прихрамывая, приблизился ко входу, откинул маскировку и начал подбирать нужный ключ. Через полчаса безуспешных попыток выяснилось, что бункер не заперт. Начальник охраны поманил комиссара и они, дружно потянув массивное кольцо, открыли злополучную дверь.
То, что предстало взору Белонского, заставило его потрясённо замереть. Это было что-то, внушающее трепет. Огромные бетонные стены, лестница, уходившая куда-то в глубину, каменные статуи вдоль гладких серебристых перил.
Уи Бао тем временем обходил высокие стеклянные колбы, расставленные вокруг, и легонько постукивал по прозрачной, чуть потускневшей поверхности. Тысячи крошечных насекомых, беспокойно захлопав крылышками, заметались в запаянных сосудах и наполнили пространство холодным зеленоватым светом. В этом волшебном сиянии окружающее производило ещё большее впечатление.
«Мы отправляемся в мир теней», — подумал Лю Фю.
Спускаясь вниз, комиссар постоянно вертел головой, стараясь запомнить как можно больше, но ничего интересного, кроме синего лишайника, налипшего на стены, им не встречалось.
Наконец группа оказалась в небольшом затхлом коридорчике, в конце которого обнаружилась совсем крохотная коморка.
В самом центре на каменном пьедестале стояло нечто, похожее на удобное кресло. У изголовья на ржавом гвозде висел позеленевший медный обруч. От него шла вереница разноцветных проводов, которые уходили в чёрный ящик, находившийся чуть поодаль. На подлокотниках кресла тоже красовались обручи, но уже без проводов.
— О! Лесопед! — воскликнул Белонский, показывая на прикреплённое к полу массивными болтами устройство.
— Это вдыхатель жизни в осознатель, — величественно произнёс Гуанши.
Заднее колесо вдыхателя наполовину скрывалось в таинственном чёрном ящике. Раму агрегата украшали различные магические предметы: расцарапанный компакт-диск, батарейка с вытекшим содержимым, цоколь от лампы накаливания и сушёная мышь, к лапке которой был приклеен маленький плакатик.
Гуанши наклонился к болтающемуся на нитке грызуну и прочёл непонятную надпись:
— Осторожно! Высокое напряжение!
Наместник окинул присутствующих высокомерным взглядом и произнёс:
— Это значит, что… Скоро мы узнаем смысл всех вещей, которые пока нам неясны.
Гости стояли, разинув рты, и разглядывали осознатель, не решаясь к нему приблизиться.
— Я знаю, как он работает, — сказал наконец Белонский. — Один крутит педали у лесопеда, то есть вдыхателя, а другой сидит на кресле и всё объясняет остальным.
— Совершенно верно. Осталось распределить роли. Будет справедливо, если каждый из нас поделится своим сознанием с остальными. И давайте договоримся — не задавать вопросы разведывательного характера и вопросы, ответ на которые может привести к новым конфликтам, — наместник посмотрел Белонскому в глаза.
Комиссар отвёл взгляд и промолчал. Посмотрел на стену. Посмотрел на потолок. Посмотрел на пол. Глубоко вздохнул и пробормотал:
— Ладно…
Первым в кресле оказался Иванов. Гуанши долго возился, закрепляя на его голове медный обруч, который постоянно проваливался до шеи. Наконец всё было подогнано, завинчено и подправлено. Уи Бао сел в седло вдыхателя и начал разгон…
— Перспективы применения свойств шаровой молнии оказались колоссальными, — завопил замполит. — Запас энергии в десятки раз выше, чем у бензина. Японцы первыми отказались от углеводородов и атомной энергии. За ними последовали Индия и Германия. Через год к ним присоединились ещё несколько европейских стран. Страны — экспортёры нефти — пригрозили санкциями странам-отщепенцам, ссылаясь на малоизученность явления и возможные опасности его применения на практике. Индия пригрозила нанесением ядерного удара по тем государствам, которые будут вмешиваться в её внутренние дела…
— Что за Индия? — крикнул Белонский, ошеломлённый этой белибердой.
Но Иванов его не слышал. Выпучив глаза и покраснев, он продолжал вещать:
— Иран, раздираемый внутренними противоречиями на фоне падения цен на нефть, наносит упреждающий удар по Нью-Дели. Начинается Великий Конфликт. Земля погружается в хаос. Ось планеты сдвигается на критическую величину. Активизируются природные катаклизмы. Мировое сообщество начинает понимать всю опасность происходящего. Подписываются договоры о запрещении ядерного оружия и полной его ликвидации, затем уничтожаются остальные виды вооружения. Во время войны наука делает грандиозный скачок в изучении природных явлений. Кратковременное перемирие заканчивается испытанием в Китае устройства, вызывающего землетрясения. США применяют климатическое оружие по отношению к Ирану. Иран превращается в снежную пустыню. Конфликты следуют один за другим. Переключение человечества на использование природных явлений стало причиной потери многих традиционных технологий…
— Вы что-нибудь понимаете? — спросил Белонский наместника.
— Почти ничего. Этот медиум — потоковыговариватель. Такие не отвечают на вопросы, а мелят всякий бред. Предлагаю его заменить.
— Согласен. Теперь я повещаю, — комиссар уверенно шагнул к осознателю.
Уи Бао перестал крутить педали и предложил, чтобы и его заменили. Белонский кивнул, и Лю Фю неуклюже полез на вдыхатель. Гуанши тем временем освобождал изрядно измученного Иванова от медных обручей. Потоковыговариватель был слаб и тихонько скулил. Комиссар уже гордо восседал в кресле, когда послышался сдавленный храп. Иванов, сложившись пополам и подогнув под живот ноги, мирно спал прямо на полу. Иногда он что-то бурчал себе под нос и дёргался.
— Остаточные явления, — пояснил Гуанши.
Уи Бао приволок откуда-то старого тряпья и положил в него замполита. Гуанши проверил все соединения, удовлетворённо кивнул и махнул Лю Фю. Осознатель начал работу.
— Ух, хорошо! Поддай-ка жару! — успел сказать Белонский и, широко открыв глаза, резко замолчал.
Гуанши неторопливо вытащил из внутреннего кармана заранее приготовленный лист и обмакнул перо в чернильницу, которую уже подавал ему Уи Бао.
— Продолжим, пожалуй. У меня тут много вопросов накопилось, а у нас медиумов с новой информацией не осталось.
Иванов в это время захрапел особенно громко, но, получив увесистый пинок от Уи Бао, притих.
— Зачем понадобились эксперименты с молнией? Ведь порядок вещей всех устраивал.
— После серии аварий на атомных станциях взлетели цены на нефть. А из-за превышения порога в 630 долларов за баррель многие страны стали строить атомные станции. Контроль со стороны МАГАТЭ ослабился ввиду слишком быстрого роста количества новых агрегатов. Их возводили второпях, так как никто не хотел терять рынки и подвергать риску экономику. Произошло ещё несколько аварий. Цены на нефть отреагировали повышением. Тысяча долларов за баррель повергла ведущие биржи в состояние шока. Стали искать новые источники энергии. Но ни ветер, ни солнце, ни водные потоки не смогли обеспечить растущие потребности. Население планеты увеличивалось высокими темпами…
— Это в связи с чем?
— В связи с тем, что в России стали платить за каждого третьего ребёнка золотом.
— Значит, мы тут ни при чем, — Гуанши облегчённо вздохнул.
Иванов переворачивался с боку на бок и сладко причмокивал. Ему снился дивный сон. В этом сне замполит собирал в лукошко атомы, хаотично рассыпанные по чьей-то невнимательности в магнитном поле. Они искрились и переливались всеми цветами радуги, демонстрируя свою первозданную красоту. Иванов бережно опускал их в плетёнку и журил за легкомысленность.
В это время разгорячённый Белонский объяснял наместнику природу и состав шаровой молнии. Причины и следствия неустойчивости химически активных частиц, наполняющих её, а также условия перехода этих элементов в возбуждённое состояние.
Гуанши записывал странные выкладки в надежде, что будущие поколения непременно во всём разберутся.
— Я слышал от почтенных старцев, что раньше люди говорили каждый на своём языке. И чтобы понять другого, надо было потратить месяцы на изучение чужой речи. Сейчас же мы без труда понимаем друг друга. Как такое произошло?
— Когда начался весь этот кошмар, учёные ведущих стран мира стали проводить опыты по улучшению вида, наивно надеясь, что новые люди решат проблемы и восстановят баланс нарушенных систем. Основные разработки проводились по кибернетизации мозга. Имплантаты устанавливались кому попало. Многие использовали новые способности отнюдь не для добрых дел. Преступность возросла в разы. Правительства ринулись на попятную. Имплантаты стали изымать. Естественно, по-хорошему никто прощаться с усовершенствованиями не захотел. Но тут появилось новое открытие: возможность глушения всех кибернетических устройств поляризованными волнами определённой частоты. Это повлияло на работу мозга. Активировались дремлющие глубоко в нейронах способности и знания. Так как все языки имели общий праязык, который люди внезапно вспомнили, проблемы в общении исчезли сами собой. Возможности мозга позволили пробежать всю цепочку лингвистических изменений от древности до современности за мгновение.
— Какая-то белиберда, — заключил Гуанши.
— Может, что попроще спросим? Как делать ядерные бомбы, например. Ну те, из которых большие грибы вырастают, — предложил Уи Бао.
— Почему же мы ничего остального не понимаем? Многих вещей и явлений?
— Интенсивная работа мозга дала свои последствия. Уже через три года это стало заметно. Электрические импульсы, пробегающие по клеткам мозга, ослабли. Для усиления напряжения понадобились новые устройства.
— Осознатель и есть такое устройство?
— Да, только очень примитивное. Кустарного производства.
— Как вы производите лучевое оружие? В нём тоже шаровая молния используется? — не удержался от вопроса Уи Бао.
— Да, это энергия шаровой молнии. Форму лучу придаёт силовое электромагнитное поле. Но мы не умеем производить его. Всё, что есть, — найдено на уцелевших складах глубоко под землей. После Великого землетрясения. Заряда хватит ещё на год, не больше.
— Какие технологии вы ещё имеете?
— Несколько линий электропередач. Гидрогенератор. Реактор для получения азотных удобрений из воздуха и воды с использованием искусственной шаровой молнии. Десяток баллистических ракет…
— Как вы используете эти ракеты?
— Дети пишут на них разные короткие слова.
— Как тяжёлые устройства могли летать по небу?
— Принцип прост… — начал Белонский, но продолжить не успел.
Из чёрного ящика осознателя внезапно повалил густой едкий дым. Лю Фю проворно соскочил с вдыхателя и бросился отсоединять командира от проводов. Гуанши с Уи Бао, побледневшие от страха, попытались остудить разгорячённый аппарат. Они обмахивали его кусками тряпья, но ничего не помогало. Вскоре всё помещение наполнилось дымом, и экспериментаторы начали задыхаться.
— Немедленно покинуть бункер! — прохрипел наместник.
Лю Фю, надрываясь, тащил грузное тело спящего комиссара. Лицо последнего светилось счастьем. На лице Иванова, собравшего все атомы, также царили радость и умиление. Его несли Гуанши с Уи Бао.
«Знания дают человеку покой», — подумал Лю Фю.
Выбравшись наружу и положив причмокивающего Иванова под акацию, или как её там, Гуанши и Уи Бао отправились за лекарем Ли Чуем, наказав Лю Фю не отлучаться от соратников.
Солнце продолжало нещадно греть, хотя дело шло к вечеру.
Через несколько минут прибежали монахи с носилками. Хитроватый Ли Чуй энергично руководил действиями подчинённых. Они бережно погрузили квазикоммунистов на шёлковые полотнища и рысцой поскакали к замку. Лю Фю едва поспевал за ними. Возле куска космического корабля к ним присоединились остальные бойцы, и уже скоро вся группа была у ворот.
«Даже жалко их будить», — думал Лю Фю, глядя, как Ли Чуй поливает из ржавой лейки холодной родниковой водой комиссара и замполита. Белонский с Ивановым просыпаться категорически не желали, но старый лекарь знал своё дело, и вскоре медиумы пооткрывали удивлённые глаза. Первым отозвался Белонский:
— Где я? — прохрипел он, отплёвываясь от струи воды, которую продолжал лить Ли Чуй.
— Всё хорошо, комиссар, — успокоил подошедший Гуанши. — Небольшие последствия применения осознателя. Скоро всё придёт в норму и мы обсудим происшедшее. Обсудим за ужином. За ужином в вашу честь.
Голос наместника был полон грусти. Взгляд потускнел, и под глазами проступили морщинки.
— Осознатель крякнул? — догадался Белонский. — Ничего, не расстраивайтесь, наместник. Мы пришлём вам наших специалистов. Правда, сначала их надо будет отыскать, но когда найдём, то первым же караваном к вам.
Гуанши благодарно кивнул. Он начал испытывать симпатию к добродушному комиссару.
Иванов тем временем отбирал лейку у Ли Чуя, попутно объясняя, что уже почти здоров и премного благодарен доктору за лечение.
Официальный ужин прошёл в непринуждённой дружественной обстановке. Гости пели патриотические песни о нелёгких буднях псевдокоммунистов в их борьбе за светлое будущее международной буржуазии. Монахи, растроганные величественным исполнением, прослезились и обещали помочь Белонскому советами.
Гуанши часто вздыхал и одну за другой опрокидывал в себя пиалы светло-зелёного чая. Глядя на комиссара, он думал, что, пока есть на свете такие, как Белонский, китайская империя не погибнет.
За окном послышался протяжный вой. Это хитрый драный пёс запел мантры. В них он выражал своё понимание смысла связей всего со всем и хрупкости этого мира.
«Лучше ничего не делать, чем делать неправильно»,— подумал Лю Фю, согласный с мнением пса, и робко потянул палочки к куску поджаристой рыбы.
Уи Бао невозмутимо следил за порядком и, когда кто-то начинал говорить слишком громко, запускал в нарушителя куском витой арматуры.
Ранним солнечным утром отряд Белонского со слезами на глазах прощался с китайскими друзьями. За это короткое время они успели многое. Пережили вместе и радость взаимного общения, и горе потери осознателя.
Кибитка тронулась, и Гуанши ещё долго махал вслед удаляющемуся отряду.
Через полдня пути Белонский наконец подвёл итог визита.
— Можно с уверенностью сказать, что задание партии мы выполнили с ослепительным блеском. Только вот одного так и не узнали. Зачем же китайцам лёд. Ну зачем, а? Ведь скоро лето закончится, а там неожиданно придут холода.
И тут Лю Фю остановил мула. Он вдруг со всей ясностью осознал смысл происходящего. И ему не нужен был для этого осознатель, не нужны были никакие волны, никакие снадобья и настои.
— Я понял, товарищ комиссар. Я понял, зачем китайцам нужен наш лёд. То, что сейчас происходит, это вовсе не лето…
— А, что же это, ёксель?
— Это зима!
— Что?
— Зима! Мир настолько изменился, что привычные вещи утратили свою внутреннюю сущность. И мы не поспеваем за этими изменениями.
Белонский нахмурился.
— Ты, мудрейший из мудрейших, блин. Давай попроще!
— Китайцам нужен наш лёд, чтобы пережить лето.
— Отряд! Стой! Раз-два! — проревел комиссар.
Он посмотрел на Лю Фю, затем куда-то за линию горизонта. Постоял с минуту, подумал о чем-то.
— Придём домой, представлю тебя к награде!
Белонский с отеческой лаской отвесил новоявленному мудрецу подзатыльник. Потом опять поглядел вдаль, погрозил здоровым кулаком уже ставшей далёкой стране.
— Ну, китайцы, ну, хитрецы. Но нас, псевдокоммунистов, не проведёшь. Мы опытные строители нового мира.
Белонский хитро прищурился. Его начинали одолевать сладкие мечты о повышении.
— Да! И в отчете не забудьте отметить, что страшное оружие — осознатель — было нами уничтожено в жестоком локальном бою с применением новейших технологий. Все слышали?
Отряд громогласно подтвердил.
Бойцы продолжали долгий путь домой. Каждый думал о чем-то своём заветном. О непредсказуемом будущем, которое ждёт каждого из них в этом изменившемся мире. О грядущих боях и походах, о родных лугах, полях, речушках, обо всём, что греет сердце и успокаивает душу.
А Лю Фю думал о балансе. О том, как легко его нарушить и как сложно вернуть всё назад. Ночью же, когда зажглись звёзды, он мечтательно посмотрел на небо.
— Места, где ещё всё в порядке, не так уж и далеко. Надо только разобраться, как поднимаются ввысь эти громадные металлические штуки — космические корабли. И мы выясним это.
На душе у Лю Фю стало спокойно и легко, и появившийся откуда-то ветер уносил эту лёгкость к далёким, манящим своим светом мирам.
|
Рассказ открыт для комментариев