Индийский океан
Катастрофа в Индийском океане вошла в историю не столько своей опасностью, сколько курьезностью. Первая индийская атомная субмарина, INSArihant, врезалась в австралийскую нефтяную вышку. Причины, по которой произошло это почти невозможное событие, до сих пор неизвестны. По интернету, естественно, поползли шутки о пресловутом индийском коде. Учитывая последовавший вопреки всем системам безопасности атомный взрыв, большинство экспертов сошлось на мнении, что имел место саботаж.
Как ни странно, излива нефти в океан почти не произошло. Взрыв обрушил пласты грунта вглубь скважины и намертво запечатал выход. Экологи некоторое время били тревогу, но в конце концов были объявлены паникерами. Мрачные сценарии возможных последствий катастрофы не подтвердились. Не было ни многометровых цунами, ни появления радиоактивной рыбы. Внимание общественности переключилось на более интересные вещи.
Вскоре началась рутинная деятельность по поиску и поднятию обломков субмарины. В процессе работы было обнаружено, что из скважины продолжает сочиться нефть, однако количество ее было столь малым, что принимать дополнительные меры посчитали нецелесообразным.
Нефть продолжала течь. Тоненький ручеек пробивался сквозь завалы, наполненные радиоактивными обломками, и выливался в океан, мгновенно теряясь в огромных массах воды. Крошечный черный фонтанчик, бьющий на полуторакилометровой глубине.
В полной темноте.
Санкт-Петербург
Обрюзгший живот очередного новообращенного болвана подпрыгивал над ремнем, пока его хозяин бился в религиозном экстазе. К сожалению, так написано в "Книге возвращения" – половина человека, обращенная к Богу, должна быть обнажена. Почти каждый день среди проходивших посвящение находился кто-то на полцентнера тяжелее нормы. Поначалу Сергея воротило от этого зрелища, но потом он привык, и даже начал находить в этом тайный смысл. Толстяки несли больше денег.
Сейчас как раз начиналась самая важная часть ритуала. Над провалом в каменном полу вспыхнуло пламя, обдав жаром тех, кто стоял рядом.
– Отрекись от богатства, – нараспев произнес Сергей и остальные Младшие Братья. – Отрекись от богатства. Отрекись от богатства.
Толстяк неловко взмахнул рукой – он, похоже, мало что видел в запотевших очках – и в дыру полетели бумажки. В ответ оттуда полыхнуло огнем. Сергей едва заметно усмехнулся. Бумажки были в основном рыжие, пятитысячные. Толстяк оказался скуповат.
Все они такие. Верят, но с оглядкой. Впрочем, знай они, что пламя голографическое, а жар аккуратно подается по трубам так, что улетающим в провал денежкам ничего не угрожает... если, конечно, не считать жадных рук Старших...
По вере вашей воздастся вам!
– Ты будешь спасен! – прогудели и Младшие, и Старшие Братья. – Ты будешь прощен! Ты будешь спасен!
На лоснящемся лице толстяка светилась искренняя счастивая улыбка.
Разоблачившись, Сергей первым делом глянул на часы. На встречу с Щедриком он успевал. Они обедали вместе каждую пятницу. Разбежавшись после института, через год они случайно встретились, разговорились – и оказалось, что им все это время очень не хватало друг друга. С тех пор они условились о собственном ритуале. Каждую пятницу. Что бы ни случилось.
Вообще-то Щедрика звали Романом, но об этом мало кто помнил. Прозвище прилепилось к нему еще в институте, когда кто-то окликнул так пухлого коротышку, постоянно напевающего под нос "щедрик, щедрик, щедрівочка, прилетіла ластівочка". Говорят, что противоположности притягиваются, но не было, казалось, более странной пары друзей – открытый, улыбчивый, неугомонный Щедрик и угрюмый, циничный Сергей, чью худую высокую фигуру, с неизменной книгой в руках, в перерывах нужно было искать поодаль основной массы студентов. Тем не менее Щедрик часто замечал, что порой его друг не столько читает, сколько наблюдает за людьми поверх переплета.
Сейчас Сергей смотрел на Щедрика и размышлял, насколько они разные. Еще на экологическом факультете их пути кардинально разошлись. Щедрик ушел в теоретическую экологию, тогда как Сергей выбрал культурное наследие, с расчетом на углубленное изучение религии. Прожженный агностик, Сергей затем принял сан в набирающей популярность Церкви последнего прощения. Щедрик же никогда ничем не проявлял своей религиозности, и лишь случайно увидев у него на груди крестик, Сергей с удивлением выяснил, что тот – тихий, но убежденный верующий.
Щедрик был мрачен. Он угрюмо ковырялся вилкой в картошке и молчал.
– Ответь мне, что гложет тебя? – вопросил нараспев Сергей. – Господь мудр, и все твои печали суть рябь на поверхности воды.
– Иди ты, – буркнул Щедрик. – Вот накроет тебя страшная неведомая хрень, что будешь говорить, когда встретишься с настоящим Господом?
– А что, есть предпосылки?
– А что, планируешь жить вечно? – передразнил эколог, но сразу посерьезнел. – Что-то странное происходит в мире.
Сергей жестом потребовал продолжения.
– Началось в Гонконге, – начал Щедрик. – Буквально за месяц там практически исчез смог. Воздух стал чище, чем в тайге, количество вредных примесей уменьшилось почти до нуля. Сделали замеры. Чище всего воздух оказался в канализации.
– То есть там, где должно быть грязнее всего?
– Именно. Сточные воды оказались прозрачными, как слеза. Под Гонконгом будто работает гигантский очистной завод.
– Ну так это же хорошо! В чем проблема?
Щедрик посмотрел на Сергея, как на безнадежного идиота.
– Проблема в том, что мы не знаем, что происходит.
– Ну и что?
Эколог всплеснул руками.
– Ты забыл все, чему нас учили? Представь, например, что... сейчас вдруг стало тепло. Солнышко светит, дети играют, все радуются. Не нужно больше носить толстые неудобные куртки. Как ты думаешь, это хорошо?
– Таяние Антарктики – это совсем другое дело. Чистый воздух чем плох?
– Тем, что мы не знаем, за счет чего он очищается. Но ты погоди. Самое интересное, что через некоторе время это началось в Дели, Шанхае и Лос-Анджелесе. Когда-то все эти города били рекорды по смогу. Отмечается легкое снижение примесей в воздухе еще нескольких десятков городов, в том числе в Одессе и Питере. Знаешь, что это значит?
– Что это глобальная шняга?
– Что это глобальная шняга естественного происхождения. Что-то происходит в природе, что-то очень странное. В том числе тут, прямо под нами. И мы не имеем об этом ни малейшего понятия. Мы только можем догадываться, откуда это пришло.
– И откуда же?
– Из океана. Все города, в которых наблюдается это явление, либо на берегу океана, либо на реке, которая впадает в океан. Мехико, загазованный донекуда, стоит нетронутый. Как и Москва. Впрочем, это только предположение.
Сергей задумчиво посмотрел в окно, пожал плечами и отправил в рот очередной кусочек мяса. Щедрик, выговорившись, приободрился и тоже принялся за еду. Некоторое время тишину нарушало разве что сосредоточенное сопение двух утоляющих голод людей.
– У тебя-то как дела? – наконец, спросил эколог. – Как Наташка?
– Уже ползает! – гордо заявил Сергей. – Скоро бегать начнет!
– Ну, до этого еще далеко, хотя... Не успеешь оглянуться. А Ирина как себя чувствует?
– О, у нее вообще счастья полные штаны! Носится с Наташкой, как с писаной торбой. Отнимать приходится. Ты же знаешь, она так хотела дочку.
Щедрик снова поник.
– А у меня все наперекосяк, – вздохнул он. – Мишка же, знаешь, только ходить научился, все время к матери лезет. Та орет на него постоянно, тот пугается, ревет. А успокоишь – опять к ней под ноги. Или на руки просится, или тащит все, что ни попадя. Вазу вот позавчера разбил. Столько крику было, еле успокоил обоих.
Он глянул на Сергея и несколько даже обомлел. Вместо циничного лицемерного обманщика на него смотрел пытливый, понимающий взгляд настоящего клирика, читающего души человеческие, словно открытую книгу. Он понял вдруг, почему люди доверяют ему, почему приходят в дурацкую секту под впечатлением от его слов. Потому, что он знает, что у тебя внутри. А мало кто может отличить Богом данное знание от человеческого.
Когда мимо тебя проходит столько судеб, поневоле начинаешь разбираться в них.
– Это у многих так, – сказал Сергей. – Знаешь, нет универсального рецепта, конечно, но все-таки попробуй сказать ей вот что...
Щедрик слушал и кивал головой, смущенно улыбаясь.
Гонконг
Дун Цяо вышел на балкон своей квартиры в Тайпоу и с наслаждением вдохнул ночной воздух. Удивительная чистота его звенела скрипичной струной. Где-то там, вдалеке, в этот звон вплетался шум автомобилей. Дун Цяо наклонил голову, прислушиваясь. Ему показалось, что откуда-то действительно идет непохожий ни на что тончайший звук, похожий на скольжение пальца по бокалу.
И тут Дун Цяо стал свидетелем прекрасной картины.
Там и тут вдруг величественно поднялись вверх огромные сверкающие полотнища, сотканные из мириадов огоньков. Высоко в небе они превращались в одно большое облако, откуда вниз начали пикировать отдельные искры, выделывая в темноте сложные пируэты. Ночь наполнилась невиданной красоты узором из росчерков и спиралей.
Это светлячки, догадался Дун Цяо. Но откуда их столько?
Продолжить свою мысль он не успел. Один из светлячков спикировал ему прямо на шею.
Санкт-Петербург
Роман сидел за компом, пытаясь найти закономерность в химическом составе воздуха разных городов, когда в соседней комнате снова разорались Мишка с Надеждой. На этот раз сын умудрился дотянуться до салфетки, краешек которой свисал с края стола, и стянул ее на пол вместе со стоящей на ней чашкой. Ковролин залило недопитым чаем. Матери это, естественно, не понравилось.
Подняв сына на руки, Роман повернул его заплаканной мордочкой к себе и миролюбиво констатировал:
– Хулиганьё!
– Поганец он! – злобно буркнула Надя, расстилая по полу салфетки. – Ни секунды не может спокойно посидеть.
– Ладно тебе. Не ругайся на него.
– Что ладно?! Что ладно-то?! – взорвалась жена. – Тебе хорошо, ты на работе все время! А когда приходишь, снова утыкаешься в монитор! Судьбы мира от него зависят, видите ли! А я все время с ним! Кто мне обещал игрушек новых купить? Чтобы он хоть ненадолго затих? Кто?! Он мне шагу не дает сделать! А я не могу так, мне отдохнуть хоть немного надо!
Мишка опять разревелся.
Роман вздохнул.
– Ты для него – целый мир, – сказал он.
Надька замерла. Хмуро взглянула на него.
– Ты для него – самый важный человек в жизни, – продолжил Роман. – Единственный важный человек. Может, даже и не человек, а... я не знаю... Что-то большое и теплое. У него нет больше никого. В его маленькой головенке больше никто не умещается. Когда ты кричишь на него, ему кажется, будто против него весь мир.
Жена посмотрела на сына. Присела перед ним на корточки.
– Горе ты мое, – сказала она. – Ну, иди ко мне, одинокий засранец.
Мишка с готовностью бросился в объятия к маме и затих, будто не веря своему счастью. Роман смотрел на них и улыбался во весь рот.
Слова Романа, подсказанные Сергеем, действительно что-то изменили в Надежде, открыли глубинное понимание вещей. Она все еще периодически срывалась на сына, но быстро успокаивалась, брала его на руки, тихонько выговаривая, что так делать нехорошо. Понимал ли Мишка, сказать было сложно. Хулиганил он, по крайней мере, не меньше.
А через несколько дней, в субботу, рано утром зазвонил телефон. Надежда прислушалась, но расслышала лишь сдавленное "как?" Большей частью говорил собеседник. В спальню Роман вернулся белый, как мел.
– Что случилось?! – испуганно спросила она.
Несколько секунд Роман стоял, не шевелясь, тупо смотря перед собой глазами. Потом вдруг встрепенулся.
– Собирайтесь! – сказал он. – Чтобы через час были готовы уехать! У тебя в Мурманске... А, туда тоже нельзя! В деревнях у тебя есть кто из родственников?
– В Никитино есть, по отцу.
– Слишком близко, – прошептал Роман. – Впрочем... тут уже ничего не сделаешь... Бери Мишку и уезжай туда! Первым поездом. Первым поездом, слышишь!
Он бросился к платяному шкафу и начал торопливо одеваться.
– Да что случилось?! – крикнула Надежда.
– Девяносто процентов населения Гонконга мертвы.
– Что их убило?
– Яд. Нейротоксин. Больше пока ничего неизвестно.
– Это как-то связано с тем, над чем ты работаешь?
– Если это не связано, я буду счастлив. Но только... – Щедрик как-то затравленно посмотрел на нее, – этого не может быть. Собирайся! Пока еще все спят, вы успеете проскочить. Потом начнется паника.
По дороге на работу он неоднократно пытался дозвониться до Сергея, и по мобильному телефону, и по домашнему. Он знал, что тот куда-то уезжает по выходным и отключает телефоны, чтобы его с женой не беспокоили, но монотонно перезванивал снова и снова.
Майами
На севере все еще продолжалась давка. Люди ломились вглубь материка, на машинах, на велосипедах, пешком. Они отнимали друг у друга последние средства передвижения. Они предлагали подбросить, если у них в машине было свободное место. Они бросали семьи, которые сковывали их. Они оставались вместе со своими стариками, со своими родственниками-инвалидами, даже если это означало угрозу смерти.
Теперь никто не считал нужным притворяться.
В городе осталось еще множество людей. Кто-то решил, что паника беспочвенна, и уж с ним-то точно ничего не случится. Кто-то отчаялся выбраться из города. Кто-то решил, что неведомая зараза уничтожит всех и вся, и бежать от нее бессмысленно. Так или иначе, многие из тех, кто остался, сейчас тянулись под стремительно темнеющим небом к парку Барнса.
Там служила последнюю службу Церковь последнего прощения.
Прямо на газоне Братья установили огромный котел, в котором развели огонь. По мере того, как гасли последние закатные краски, все больше людей собиралось вокруг них. То и дело кто-то подходил и бросал в пламя ворох долларовых бумажек. Никто не говорил ни слова, разве что некоторые беззвучно шептали слова молитвы. Даже церковники, сказавшие все по телевизору и радио, сейчас молчали. Единственными звуками было потрескивание денежного костра, да тихое монотонное гудение, которое издавали Братья, выстроившиеся неподалеку полукругом.
Вскоре к этим звукам добавился еще один. Тонкий. Идущий со всех сторон.
В обреченном благоговении собравшиеся наблюдали, как в небо величественно поднялось искрящееся облако. Оно рассыпалось на множество сверкающих щупалец, на сотни огненных потоков, один из которых потянулся в сторону посвященного Всевышнему огня.
Потянулся... и растаял.
Будто его и не было.
Санкт-Петербург
По узкому коридору сновали люди. Тоскливые глаза, озабоченные лица. Щедрик протискивался, то и дело оглядываясь – поспевает ли за ним Сергей с женой и дочкой. Выбить им места в спецубежище было нелегко. Однако Роман считался одним из лучших сотрудников института, и ему пошли навстречу. Тем более, что семья эколога успела уехать из города и высвободив положенные ему койки.
Когда Сергей позвонил днем раньше, уже стоял полдень. Паника была в самом разгаре. Щедрик, естественно, сразу посоветовал им убираться из города, но для безлошадной семьи это оказалось непосильной задачей. Обезумевшие от страха люди рвались из города, не обращая внимания на то, что происходит вокруг. Машины то и дело бились, образовывая чудовищные пробки. Никто не брал пассажиров за любую цену. У всех были свои родные, свои близкие.
И вот, когда Сергей с Ириной были близки к отчаянию, Щедрик позвонил снова. Оказалось, он предвидел такой вариант развития событий и оформил для них места в бомбоубежище. Не в обычном укрепленном подвале – такое не спасло бы от светлячков – а в специальном автономном бункере.
– Вот ваша келья, – сказал Щедрик, закрывая дверь. – Она на четверых, так что не обижайтесь, если к вам подселят кого-нибудь. А то и двоих. Сами понимаете, не до жиру.
– Слушай, я не знаю, как тебя благодарить... – начал Сергей.
– Не знаешь – заткнись! – поспешно оборвал его Щедрик. Ему было явно неловко.
– Что же это все-таки за напасть? – спросила Ирина.
Они расселись на узких, низких койках.
– Новый класс членистоногих, – сказал эколог. – Что-то среднее между насекомыми и ракообразными. Американцам удалось отыскать подводную колонию под Нью-Йорком. Они сейчас транслируют свои исследования на весь мир.
– Откуда они взялись?
– Мы не знаем. С моря.
– Но зачем им убивать людей? – спросил Сергей. – Какой у них жизненный цикл?
Щедрик вздохнул.
– Серега, спроси что-нибудь полегче. Это какой-то гибрид рачков, термитов и комаров. Они живут роями и обладают сложной внутренней организацией. Они имеют водяную и летающую фазы. Но это не насекомые. Мы предполагаем, что, когда у них кончается пища, часть особей закукливается и превращается в светлячков. Цель светлячков – наубивать побольше еды.
– Но подводная составляющая сейчас не получила бы пищи. Трупы не попадают в воду.
– Да. Но, может быть, так было не всегда. Может быть, в океане у них получалось укокошить кита, или перебить стаю птиц. Это в любом случае только предположение.
– А как они связаны с чистым воздухом?
– Тут начинается самое интересное, – сказал эколог. – Они жрут углеводороды. Ну, строго говоря, они жрут все. Но нефть они уписывают, словно царское угощение. Мы пытались смоделировать природные условия, в которых могли появиться такие существа. Морская вода, постоянный приток нефти, какие-либо факторы, ускоряющие мутацию.
– Радиация? – спросила Ирина.
– Как вариант. Или стремительное изменение условий обитания, как в Аральском море. Или еще что-то. В любом случае, – Щедрик вздохнул, – мы уверены, что эти существа могли появиться только в техногенном мире. Мы создали их.
Повисло молчание.
Ирина тронула Щедрика за рукав.
– Ты не покажешь, где здесь туалет? – спросила она.
– Выйдешь, в ту сторону, – засуетился тот, – потом налево, и там сразу увидишь, там большие буквы красные.
Ирина поблагодарила, передала сонную Наташку мужу и вышла из комнаты. Когда за ней закрылась дверь, Щедрик подсел поближе и несколько растерянно произнес:
– Серега... Мне кажется, ты должен знать. Странная вещь произошла...
– Ну, что? – подтолкнул Сергей.
– В Майами Церковь последнего прощения провела в эту ночь ритуал сожжения денег. Людей, что в нем участвовали, светлячки не тронули.
Сергей замер.
– Неужели Основатель был прав? – прошептал он. – Бог спасает тех, кто верит в него?
– Нет! – неожиданно яростно произнес Щедрик. – Я не знаю, что это, но это не Бог! Он не убивает миллионы людей, чтобы сказать – смотрите, выжили те, кто верил в меня.
– Я и не говорю, что он убивает. Он спасает.
– От чего?
Сергей пожал плечами.
– Не знаю. От природы. От нас самих.
Эколог потряс головой и встал.
– Должно быть рациональное объяснение.
– Странно это слышать от убежденного верующего, – безо всякой иронии сказал Сергей. – Или ты не можешь принять то, что моя церковь оказалась права?
– Всевышнего нельзя купить! Он смотрит в душу. Будем надеяться, мы найдем ответ. Мы уже знаем, что он есть. Это немало.
Щедрик вышел из комнаты.
Сергей поудобнее устроил Наташку на руках и начал тихонько покачиваться, шепча символ веры – слова, которые он произносил много раз. Но только сейчас они звучали по новому. Сейчас за ними скрывался смысл, которого раньше Сергей просто не замечал.
Одесса
Дюковский сад был запружен людьми. Перед безмолвными фигурами в зеленых хламидах медленно росла огромная куча гривен. Рядом сновал невысокий мужичок из разряда добровольных помощников. Он подгребал деньги метлой и подбадривал проходящих мимо.
– Давайте, давайте, – деловито говорил он. – Ложьте все, говорю. Мадам, я с вас удивляюсь. Вы таки хотите дожить до смерти с бабками? Ложьте остальное.
Когда облака стали едва освещены уже зашедшим Солнцем, Братья зашевелились. В воздух торжественно взметнулись несколько горящих факелов, которые секунду спустя поднесли к денежной массе. Огонь начал медленно пожирать ставшие вдруг такими ненужными бумажки.
Словно ожидая сигнала, повсюду потянулись вверх сверкающие столбы. Огромными арками разбившись о небосвод, они накрыли город мельтешащей пеленой, и вскоре пролились вниз дождем из мириадов светлячков.
– Таки ой! – прошептал мужичок с метлой.
Последнее, что он увидел – одеяло живого звенящего света, накрывшее людей.
Санкт-Петербург
Так странно меняется облик привычных вещей, когда до смерти остается несколько часов. Бессмысленная полнота и четкость наполняет мир. Все ресурсы разума направлены на восприятие, потому что планов больше нет. Завтра не наступит. Привычный, непрерывный мир закончился, когда мертвенно бледный Щедрик ввалился в камеру и, сбиваясь, рассказал, что обезумевшие люди снаружи как-то узнали об убежище и в попытке проникнуть внутрь взорвали воздуховоды.
Сергей проклинал себя за то, что сделал неправильный выбор, что нужно было уходить сразу, уходить пешком. Но кто же знал, что светлячки ударят не сразу, кто же знал, что в центре Питера останется столько народу, что они будут настолько эгоистичны и тупы, что уничтожат последнюю надежду и для себя, и для других. Он пытался найти выход, не столько для себя, сколько для жены и маленькой дочери, но они шли по пустым улицам, на которых не было ни одного автомобиля, а Солнце уже клонилось вниз, и не было уже ни времени, ни способов спастись. Оставалось лишь надеяться, что светлячки не придут и этой ночью. Тогда они бы успели. Почти невозможная надежда, но это единственное, что ему оставалось.
Они ушли из бункера, потому что против светлячков он был уже бесполезен, более того – агрессивная толпа, рвущаяся внутрь, представляла не меньшую опасность. Ирина в конце концов так устала, что больше не могла нести Наташку, которую она никак не хотела выпускать из рук. Сергей взял на руки мирно сопящее существо, и чуть не расплакался от осознания собственного бессилия. Они двигались прочь от моря, хотя не до конца осознавали это, выбирая привычные дороги, цепляясь за остатки привычного мира.
Они шли домой.
Роман был предельно собран. Позади осталось мучительное прощание: он, почти не соображая, все твердил, что это он виноват, Сергей вяло отнекивался. Они собирались провести эту ночь дома, собрать вечером самое необходимое и, если получится ее пережить, попробовать завтра уйти прочь из города. Если же нет, то пусть все произойдет спокойно, во сне...
Черта с два, зло подумал Щедрик. Этого варианта не будет.
Сейчас перед ним стояла конкретная, единственная задача, важнее которой в его жизни еще не было. Все, что ему оставалось – думать.
Воодушевленные примером Майами, массовый ритуал сожжения денег провели сотни приморских городов. Светлячки, впрочем, атаковали далеко не каждый. Вероятно, колонии под сохранившимися до поры городами еще недостаточно проголодались. Из тех же поселений, что подверглись нападению, ритуалы подействовали только в Америке. Определенный эффект был достигнут в ряде других стран, но был несравнимо меньше силой.
В чем причина? Американцы – избранная раса?
Чушь собачья!
– Что, что такого сделали американцы, чтобы спастись?! – в сердцах рявкнул Щедрик.
– Сожгли кучу баксов, – обреченно ответил сосед.
– Спасибо, кэп, – сухо ответил Щедрик и вдруг замер. – Баксов? Баксов...
Он вспомнил скандал, который разгорелся лет десять назад, когда ученые якобы доказали вредные свойства долларовых бумажек. Инцидент замяли, ученых заставили написать опровержение. Но что, если с ними все-таки что-то не так?
Роман полчаса копался во внутренней сети, пока не нашел подтверждение своей гипотезе. Он хотел было уже взяться за телефон...
...Но тот зазвонил первым.
Сергей безучастно копался в одежде, сваленной посреди комнаты, когда вдруг ожил дверной звонок.
На пороге стоял запыхавшийся Щедрик с огромной коробкой в руках.
– Чем хороши государственные учреждения, – сказал он, вваливаясь в прихожую, – так это тем, что там постоянно используют то, что много лет как устарело.
Он грохнул коробку на пол. В ней оказались компакт-диски. Огромное количество компактов.
– Зачем это? – вяло спросил Сергей.
– Я говорил тебе, что это не Бог, – невпопад ответил эколог и, отдуваясь, показал пальцем вверх. – Ему все равно, какие деньги жгут. А вот светлячкам не все равно.
– Я не понимаю...
– Это же так просто! Надо было сразу сообразить. Когда спаслись только американцы, стало ясно, что горящие доллары убивают их, а остальные деньги – нет. Значит, разница в химическом составе денег. И тут я вспомнил, что доллары обрабатываются особым составом. Для упрочнения.
Щедрик помахал диском.
– Компакты. Кладезь бисфенола. Куда дешевле баксов. Американцы только что подтвердили. Они тоже поняли, в чем дело. Им ли не понять. Но я сам догадался! – он горделиво выпятил грудь. – Светлячки дохнут мгновенно. Я не понимаю механизм, но, веришь, мне не очень интересно. Уже сейчас в канализацию Питера вливаются центнеры бисфенола. Так что светлячков над Питером появиться вообще-то не должно. И вообще нигде не должно. Но лучше перестраховаться. Мало ли что.
Под полусвязную скороговорку друга, Сергей чувствовал, как по его жилам бежит дрожь огромной силы облегчения, которую он едва способен был сдерживать. Не просто камень, упавший с сердца – саму омертвевшую от страха душу его будто вывернули наизнанку, счистили коросту отчаяния и выставили греться на Солнце. По коже бежали сейчас мурашки тепла, которые постепенно проникали глубже и глубже.
– Ты предлагаешь это ночью сжечь? – спросил он.
– Ну да. На балкон выгрузим и подожжем. И лучше небольшой костерок в комнате организовать. Правда, не очень это полезно. Для малышки твоей я сейчас контейнер припру специальный. Там фильтры хорошие. Ну а мы с вами...
– ...Планируем жить вечно, – с улыбкой закончил Сергей.
– Вечно в респираторах? Не хотелось бы, – ухмыльнулся Щедрик. – Ладно, я через часик вернусь.
Он развернулся и потопал вниз, мурлыкая под нос: "Щедрик, щедрик, щедрівочка, прилетіла ластівочка, стала собі щебетати, Господаря викликати..."
Сергей зашел в комнату. Что-то, очевидно, было в его лице. Ирина, оцепенело сидящая на кровати, оживилась вдруг, глядя на него с надеждой и безмолвным вопросом в глазах. Наташка тут же, у маминых ног, занималась любимым беззаботным делом – сосредоточенно раскачивалась взад-вперед на четвереньках.
Он обнял обеих.
Он закрыл глаза и начал молиться. Он никогда не молился всерьез и не знал, как это делается. Он не знал, зачем это ему, есть ли в этом какой-то смысл. Он не знал, верит он, или нет. Все это было неважно.
Мать-Земля, прошу тебя, не гневайся на нас. Мы – капризные дети твои. Мы хотим больше, чем у тебя есть. Мы берем больше, чем нам нужно. Когда нам отказывают, мы истошно вопим, вцепившись ручонками в полы родительского платья, дергая его и требуя, требуя, требуя то, что нам уже даже и не хочется, а затем все бездумно разбрасываем и мусорим, где попало.
Но если нам все-таки что-то нужно, мы идем к тебе. Потому что нам больше не к кому идти.
Прости нас, мать-Земля.
Отец небесный, защити нас от ее гнева. Спаси, если не меня, то самое дорогое, что у меня есть.
Самое дорогое не желало сидеть спокойно. Оно пыталось закарабкаться на плечи, дрыгало ногами и деловито выворачивало голову, рассматривая родителей серьезными серыми глазенками. |
Рассказ открыт для комментариев