 |
|
| |
12:11 08.06.2024
Пополнен список книг библиотеки REAL SCIENCE FICTION
20:23 19.05.2023
Сегодня (19.05) в 23.59 заканчивается приём работ на Арену. Не забывайте: чтобы увидеть обсуждение (и рассказы), нужно залогиниться.
|
|
|
|
|
|
Время сбора урожая.
И сказал тогда Провидец:
\"Если дал Бог человеку крылья
летать к звездам – то лишь чтобы
ширилась меж звезд слава Его!\"
-Посадка! Всем пристегнуться!
Разнесшаяся по кораблю команда Сеятеля пятого ранга Витрайи была не более чем данью традиции. В легендарные времена Начала, когда полеты в космос больше были похожи на стрельбу в пустоту живыми консервами, и расплющенные перегрузками первые Сеятели в металлических коробках с ревом уносились за пределы Земли на верхушках едва управляемых столбов раскаленных газов, а посадки все с тем же ревом, воем и плавящейся обшивкой больше напоминали низвержение врага рода человеческого, приказ прикрепиться к чему-нибудь надежному был совсем не лишним. Теперь, в эпоху антигравов и компенсаторов перегрузок, накопителей инерции и странствий в странном математическом пространстве, в котором все расстояния между всеми звездами были одной константой, можно было совершенно не заметить, что ты покинул родную планету и одолел уже тридцать парсеков, если специально не запрашивать данные. Но именно героизму первых времен, что уж греха таить, завидовали нынешние Отцы Ордена. Первые полеты, мучения, страхи, полная беспомощность человека, вручающего себя Руце Божьей, но все равно движущегося к цели- дух подвижничества тех времен был просто недосягаем. Комфорт современных перелетов им определенно не нравился. Но таковы были реалии техники: на прежних аппаратах достичь звезд было невозможно, а специально ухудшить существующие обошлось бы Ордену в такую сумму, что серьезно поставило бы под угрозу выполнение самой Великой Цели. Так что от мучений первых орденцев, в память о них и в знак почтения, был оставлен этот клич \"Всем пристегнуться\" при посадке и взлете, по которому каждый на корабле должен был символично опереться на что-нибудь правой рукой- и вспомнить об опасностях, всегда поджидающих на Пути Истинном. Традиции Орден берег и лелеял, почитая за свою величайшую ценность. А пока антигравы плавно, бесшумно и очень быстро опускали корабль уже через нижние слои атмосферы. Они могли незаметно сесть, незаметно взлететь, и исчезнуть без следов в глубоком космосе. Могли - но не хотели. На высоте двух километров включилась лазерная подсветка, голопроекторы отобразили роскошный хвост пламени, а круговые динамики выдали торжественную музыку. За пару секунд из снижающейся точки корабль превратился в опускающуюся новогоднюю елку. Близилась, росла намеченная поляна в лесу, удирали без памяти всякие звери и птицы, в точно рассчитанный момент включились водородные горелки с ароматизатором, и в снопах душистого пламени, под торжественный духовой хор из круговых динамиков, Апостол 3053-ф опустился на землю и затих. Обожженная земля вокруг курилась прозрачными дымками. \"И пламенем Божьим мы ставим печать на планеты\". Традиции. А что вы хотели?
- Содержание тяжелых металлов в атмосфере - индекс три. Содержание продуктов горения в атмосфере - индекс два. Ионизирующие излучения - индекс четыре. Дисперсность земной коры в атмосфере - двести метров. Энергетические узлы - ноль-ноль-ноль-три. Акустический информационный, фон- норма. Нанотехнологии - не обнаружены. Следы генетических модификаций - отсутствуют. Сканирование завершено. Индекс развития техносферы восемнадцать целых восемь десятых, - продублировал информацию на голоэкране речевой синтезатор корабельного компьютера.
Витрайа убрал палец с кнопки экстренного старта, и позволил себе легкий вздох.
Он был, пожалуй, самым опытным из нынешних Cеятелей, и, к позору Ордена, единственный прошел полный путь пяти рангов. В посвящении первого выводил на примерную орбиту Земли и ее плоскость Малые Храмы вокруг чужих звезд, потом, во втором ранге, гонялся за резвыми и непредсказуемыми малыми планетами с траекториями, от которых стонал и дымился бортовой вычислитель, затем, получив третий ранг, торжественно опускал Семя в атмосферы газовых гигантов и попирал ногами безжизненные планеты почти земной гравитации. Четвертый ранг привел его на планеты с бессмысленной жизнью, и, после двух десятков Посевов, он перешел на высший, пятый ранг - и уже на восьми планетах с разумом оставил свой след. Почему же его путь был позором для Ордена? Устав был недвусмыслен: \"И сначала сеет он пустоту, и затем засевает пыль и прах Мира Господнего, и затем- мертвые миры, и затем- миры с тварями Господними, и лишь потом достоин он сеять в душах\". Но, так уж получилась, даже недолгая служба в Сеятелях была очень неплохим подспорьем для продвижения в Ногах Неустающих, Сердце Болящем, Голове Размышляющей, и особенно в Руке Дающей Ордена. Так что в Сеятели на короткий срок шли непрерывным потоком дети влиятельных знакомых, друзей, родственников орденской верхушки, прочие нужные люди, и шли, что характерно, сразу на высшие ранги, отметившись по одному выполненному Посеву в четырех нижних. Пятый ранг был интереснее, ответственней, и сулил больше простора для честолюбия.
А Витрайа до пенсии цеплял бы Семена к равнодушным звездам, если бы не случай. Однажды он буднично засеял красный карлик в дальнем глухом секторе, привычно отошел на предел дальности сканеров, чтобы проверить орбиту мерцающего голограммами Храма, и идти к следующей звезде, когда вдруг ниоткуда метнулась тень километров восемь длиной, и Храм исчез в ее пасти с вполне реальными и очень многообещающими даже обшивке его катера зубами. Витрайа не был ученым. Он не стал классифицировать видовую принадлежность этого Нечто, его способ питания, и возникновения из ниоткуда. Он не был военным - да и вооружения на его катере не было совершенно - даже противометеоритную пушку сняли для уменьшения массы. Он не был трусом, вернее, здравомыслящим гомосапиенсом - и не бросился на форсаже к ближайшей станции. Кем он был? Судите сами. Он просто вывел корабль на прежнюю орбиту, выпустил новое Семя, и пошел на пол световой секунды перед ним. Тварь кинулась к новой сияющей наживке и снова упокоила в своей пасти. Витрайа невозмутимо повторил посев. Тварь пошла следом. Они намотали три витка вокруг светила, в трюме оставалось пять Семян из сорока восьми, когда Тварь вдруг исчезла. Витрайа выпустил очередной Храм, отследил его, и отправился домой с докладом, записью происшедшего, и просьбой выдать новых Семян.
Происшествие наделало много шума. Космоэкологи всерьез требовали крови молодого Сеятеля - в прямом смысле - на выявление генетической жестокости. То, что Твари скормили сорок три несъедобных и, возможно, вредных для Ее нежного пищеварения предметов, возмутило их до глубины души. Но Орден, Орден просто лихорадило! Такого не было со времен Великого Начала, когда Отца –Основателя загнала на астероид банда резвящихся туристов. Исчадия Тьмы встают на пути Сеятелей! Какое еще нужно было доказательство, что Великая Цель Ордена угодна Высшим Силам? Недолго думая, случай у карлика был назван Победоносной Битвой Со Злом У Красной Звезды, мгновенно разработаны обоснования происшедшего, сочинены псалмы в честь победы; и толпы туристов в храмах теперь не хмыкали и ковырялись в носу на проповедях, а слушали и обращались.
А что же главный герой? С разбегу его едва не канонизировали и пообещали великое будущее. Но потом буря улеглась, стали вспоминать о его малом сроке служения Цели, не очень смиренном поведении перед Старшими Братьями, да и вообще по-человечески было жалко отдавать незнатному юнцу такую награду, которую им, заслуженным, не видать вовек. Вовремя вспомнили гибель почти четырех с половиной десятков Семян, стоивших немалых денег… В общем, едва не получивший нимб в начале всей этой великой истории, Витрайа вышел из нее Сеятелем второго ранга. Но все равно начал медленное восхождение, оставляя в каждом ранге по несколько десятков засеянных планет.
И теперь, на свою девятую планету с обнаруженным разумом, он опустился на самом корабле класса фрегат- самого большого в Ордене, с подчиненным экипажем из четырех человек- и с немалым грузом страхов, ответственности и суеверий, принятых вместе с рангом. Что поделать, но призрак Апостола 1715/8 вставал при посадке всех Сеятелей пятого ранга. Витрайа не был готов принять мученический венец? Смешно. Истинные Сеятели были всегда готовы отдать свою жизнь. Но были вещи похуже смерти. Очередная история о Летучих Голландцах космоса, о перехваченной радиограмме - как будто у кого-то еще остались радиоприемники; рассказ единственного уцелевшего с избитого метеоритами пиратского корабля, который Все Своими Глазами Видел - в общем, толком не знал никто, но все знали точно, что Апостол 1715/8 тридцать четыре года назад опустился засеять планету с индексом техносферы четыреста пятьдесят против трехсот восьми земных, и теперь, закованный в стасис поле, обречен вечно скитаться в составе Космического Цирка, и Сеять на потеху неведомой публики. Ну и конечно, встреча с ним предвещает несчастье, приносит гибель - и космических прилипал на корпус. Эта история не раз гневно развенчивалась верхушкой Ордена, убедительно доказывалась ее полная несостоятельность, несоответствие реальной истории и вообще бессвязность и лживость. Стоит ли говорить, что все эти разоблачения только добавляли ей популярности?
Потому он еще раз поглядел на показания приборов. Все сходилось. Пищал и зашкаливал только счетчик энтропии, но он был весьма ненадежным, полумистическим прибором, не включенным в официальную систему, и его таскали скорее в качестве талисмана. Конечно, были данные предварительной разведки, конечно, можно было забросить зонды перед посадкой, провести сканирование поверхности, но Орден предпочитал сначала сесть, потом разбираться. На планете в любом случае должна быть оставлена печать огнем. А если бы индекс показал больше трехсот? Он взлетел бы, обрекая себя на позор и изгнание, ибо \"Ничто не может остановить Сеятеля на Пути Истинном, пока бьется сердце его, и проявляет электрическую активность мозг\", или двинулся бы навстречу унижениям и непонятным угрозам? Такие вопросы лучше было себе не задавать. Не сейчас. Не пришлось же. И все тут.
- Выставить коммуникаторы на индекс восемнадцать и восемь - Витрайа откинулся в кресле и приготовился ждать, пока страх уступит любопытству. До ближайшей деревни было километра полтора. Теперь, после выяснения индекса, все остальное становилось скучной рутиной. Планета Зет 3, очень схожая с Землей по размерам и орбите, согласно предварительных данных, была населена весьма человекообразными гуманоидами примерно человеческих размеров, с уровнем развития Полинезии шестнадцатого века и акустическим способом общения в диапазоне и темпе, близком к человеческому. На Крумбе Кипящем коммуникатору приходилось мигать инфракрасными лучами, на Цефее 9-3 посылать радиоволны, а для медузообразных аборигенов Гончей 5-2 он и вовсе чертил на камнях рисунки. А здесь ему просто оставалось повторить подвиг миссионеров прошлого, в каком-то смысле праотцов Ордена, но во всеоружии опыта и современной технической мощи человечества. Пожалуй, самая скучная задача из всех, с наименьшими шансами отличиться. Апостол 3078-ф, например, Сеял на планете кремниевых титанов, и был специально оборудован динамиком и голопроекторами, чтобы соответствовать размерами двадцатиметровым аборигенам. От грохота голосов рушились скалы, в ходе беседы погнули посадочную опору и разбили трех киборгов - но в результате Сеятель Виенна получил Бриллиантовое Семя на шею. А здесь Витрайе оставалось сидеть в командирском кресле, ждать, пока запищит автоматика, и сообщит об осторожном движении в зарослях объектов высотой до двух метров и весом до 1000 ньютонов. Даже их время адаптации оказалось стандартным - около трех часов. Рутина. А ведь и он сам поверил после встречи с Тварью, что рожден для чего-то большего. Делегация местных добралась до края поляны, и робко затопталась в зарослях.
- На выход,- корпус корабля беззвучно раздвинулся в стороны- важная деталь, чтобы не продемонстрировать агрессию и вторжение распахиванием створок и прочими захватывающими пространство действиями. Выбежал трап. Сеятель - теперь уже действительно Сеятель с большой буквы, шагнул вперед под тихую музыку. Начиналось главное действо.
- Мы пришли с миром,- негромко произнес в сторону зарослей Витрайа и развел ладони. Коммуникатор бойко затараторил с двухсекундной задержкой. Рубище З-15 мягко мерцало наноподсветкой, силовое поле на краях добавляло сотни маленьких радуг, а за спиной на миг отображались и пропадали медленно машущие прозрачные белые крылья. Стандартный костюм Сеятеля, в котором они ступали и на астероиды, и на гиганты, и на терраподобные миры.
А за спиной продолжал работать раз и навсегда отработанный механизм. Двое подручных в Рубищах простых моделей без подсветки, выносили из корабля оборудование. Выносили вручную, ибо \"Семя падает в почву от тела человеческого\". Роботы справились бы намного лучше. Да и Витрайа, не задумываясь, променял одного из подчиненных хоть на модифицированного енота, несмотря на всю непредсказуемость этих капризных тварей, но убрать его было нельзя. Просто появился бы другой. Хуже. Или лучше. Но ненамного. И перед глазами все равно постоянно мелькал бы человек с ненавистной кличкой \"инженер\".
Великая Цель на официальном уровне считалась частным проектом. Полеты в космос, особенно в Дальний, остались очень непростым и затратным занятием даже в двадцать третьем веке. И дело было не только в деньгах. Просто государства мира держали в своих пальцах нужные нити, без которых Землю не покинул бы за все свое состояние даже богатейший человек нации. И когда Великий Провидец сто лет назад начал свой путь, перед ним вставала совершенно нерушимая стена. На первый взгляд. Но вера творит чудеса. Спустя три года первый Сеятель стартовал на шатле к Марсу, и оставил там первое Семя. Сеятели пятого ранга были приобщены к кругу не самых жизненных тайн Ордена, и Витрайа своими глазами видел высеченные на стене зала заседаний Тела Ордена те самые легендарные слова, которые вроде бы и сломали нерушимые стены, срыли горы и осушили моря: \"Вы думаете, только эти парни рвутся вверх? Давайте их не пустим. И через сто лет половина Галлактики объявит нам, неверным, священную войну!\" В давно насквозь светском и разошедшемся с религией государстве это оказался неожиданно сильный аргумент. Были наверняка и другие \"за\" и \"против\", неизвестные далекому от политической грызни Провидцу, да и неинтересные ему. Главное свершилось. Орден шагнул в космос. Но с унизительным статусом полуволонтерской исследовательской организации. Такова была цена. И неистребимый мусор, появившийся из-за этого в Ордене и ставший проклятием Сеятелей четвертого и пятого ранга. Те самые инженеры.
Орден платил дань. Платил исследованиями планет, на которых Сеял. И выполнять этот труд должны были люди, привыкшие до отвращения доверять технике, доискиваться причин, верить а не размышлять, и не испытывающие священного восторга от приобщения к Великой Цели. Ну и каково было служить истинным верующим рядом с теми, кто, страшно даже подумать, частенько считал все это простой работой. Ничуть не лучше и не хуже других. Поэтому, чаще всего, между Сеятелями и подчиненными им инженерами, сразу устанавливалось, цвело и пахло сильное взаимное чувство.
Именно такой образчик, позорящий свое славное имя Ксенон, раскладывал сейчас за спиной свои богомерзкие приборы, что-то посвистывал под нос, и даже Рубище умудрялся носить криво и неряшливо. Каким контрастом рядом с ним была сестра Фрегимунда, с благоговением нажимающая кнопки на коробках, запуская программу! Как хорошо, что Витрайа стоял ко всему этому спиной, и лишь искоса мог видеть ненавистного вольнодумца
Но тут расступились заросли, и человек в Витрайе отступил далеко-далеко, оставив только Сеятеля. А потом вернулся, стал с Сеятелем рядом, и тоже принялся глядеть на выходящих туземцев, разинув рот.
Да, трижды неправ был Витрайа, когда в минуту греховных сомнений счел свою нынешнюю миссию не такой уж трудной, а разницу между рангами Сеятелей эфемерной. Пятый ранг не случайно был высшим. И зря он думал, что уже не встретит неожиданностей на пути, что восемь Засеянных планет с разумом уже не дадут ему удивляться.
Он был посрамлен.
Парящие медузы заплетали стрекала в причудливые фигуры. Крабы с Капель Ковша 3-2 сращивали свои панцири со здоровенными кусками скал, многих выкрутасов, которые разумные существа проделывали со своими телами, он просто не замечал, потому что не знал их первозданного вида. Существо, обладающее разумом, первым делом тратит его на бесполезные проделки со своим телом. Он это уже понял и смирился. Но, именно из-за человекообразности аборигенов, шок от их вида оказался так силен.
Из зарослей робко выходили ангелы.
Огромные белые крылья – не его оптические поделки, а самые настоящие, реальные и тяжелые, слегка качались за спинами мужчин в набедренных повязках и резко оттенялись загорелой смуглой кожей. Ни женщин, ни детей, не было видно. Позади Витрайи кто-то охнул и выругался. Сеятель невольно сделал шаг назад, а ноги сами сгибались преклонить колени. Самый старший ангел остановился, протянул руку ладонью вверх, и заговорил.
- Откуда вы, прилетевшие с неба на странных силах пришельцы? - прошелестел коммуникатор Витрайи.
- Ваша цивилизация передвигается в первых двух слоях Космоса? Вы еще не освоили проникновения? – слитно пробормотал такой же механический голос за спиной.
\"Не выставил индекс как я приказывал, негодная овца, теперь терпи эту разноголосицу весь Посев\" – мелькнула у Витрайи привычно–раздраженная мысль, и именно она помогла справиться с наваждением. Ну какие там ангелы. Зонтики. Что-то вроде зонтиков из перьев какой-то ткани. Зачем они это носят? А кто его знает! Может, вместо сумок- вон, какие-то предметы висят на ремешках, или еще для чего. В зарослях неудобно? Ну и что, наши предки тоже много чего на себя цепляли не очень-то удобного и практичного, да и потомки до сих пор цепляют. Но издали и правда было очень похоже. В любом случае, все вернулось на круги своя, и надо было продолжать Посев.
- Я спустился с небес, чтобы одарить вас, - Витрайа сделал нужную паузу, пока из коммуникатора неслись к туземцам сведения о дармовщинке, близкие и приятные любому разумному существу, и высоко воздел руки. Рубище отозвалось вспышкой сияния, за спиной вознеслась разноголосица труб. - Я принес вам Слово Божье!
Музыка достигла пика и начала осыпаться вниз голографическим конфети. Нет, положительно, в Сеянии перед гуманоидами, было множество плюсов. Разве можно было понять по поведению, например, крабов, по их шевелению и щелканью, что им нравится, а что - нет. Да и как можно было их пронять чем-то, предназначенным для человека. А здесь он сразу увидел благодарную публику, вытаращенные глаза и отпавшие челюсти. И вообще, простейшее правило – чем больше в пользу Земли разница в индексах, тем легче Посев, полностью подтверждалось.
Сеяние продолжалось. Тараторил без умолку коммуникатор, развернутые старательной Фрегимундой Реликвии подавали объемные картинки и звуки, и даже копошащийся позади инженер не мог испортить церемонии. Все было отработано за сотни раз. Коммуникатор бодро доносил до местных речи Сеятеля, тарабанил ответы, и только слитные реплики коммуникатора Ксенона мешали плавному течению процесса.
Коммуникаторы были одними из тех неотъемлемых составляющих, без которых не было бы полноценного Сеяния. Необходимость общаться с совершенно чуждыми созданиями, впервые видевшими человека, натыкалась на языковый барьер. Или не натыкалась - если у существ вообще языков не было. Все должно было начинаться с долгого кропотливого изучения, совместных научных работ – и сопутствующей скверны. Так Сеять было почти невозможно. Поэтому, изобретение коммуникатора сочли и подарком, и знаком свыше одновременно. До восхваленного фантастами чтения мыслей ему было далеко, да и вышло бы всего лишь бурчание вслух на до сих пор чужом и непонятном языке инопланетянина. Он работал сложнее – перехватывал рождающийся в мозгу сигнал еще в несловесной форме, и именно этот образ перерабатывал и озвучивал со словаря. При обратном переводе, в мозг чужака посылался образ, искалось самое полное ему соответствие, и оформлялось затем в виде слова. Был плюс – действительная универсальность, при которой объяснить, почему больно смотреть на лунный ветер было до сих пор трудно, но уже реально озвучить, но и минус – большая приблизительность перевода. Хуже всего обстояло с неразвитыми расами с индексом до семи единиц– их словарь, хоть и составлял обычно слов сто, спокойно вмещал все абстрактные понятия, и науку землян. Риторика обзывалась словом \"непонятное\", техника делилась на \"большое, гремящее, яркое\", и так беседа катилась в никуда. До введения индексов инопланетяне на уровне каменного века совершенно спокойно обсуждали тактическое ядерное оружие – \"большое копье летит, летит по небу, упало – и бух, всех убило!\", и наномедицину – ну да, живая вода, и устройство мироздания- \"их твердое небо с дырочками\" переводилось как \"жесткая вакуумная структура вселенной с проколами в черных дырах\". В общем, первые испытания коммуникаторов породили немало казусов, вспышек страха перед замаскировавшейся высокоразвитой цивилизацией, и немало смеха и шуток потом. Положение спасло применение индекса техносферы, настройка которого давала коммуникатору словарь, из которого и озвучивались послания чужаков, и на том же уровне переформировывались слова землян. А Ксенон, назло командору, оставил полный индекс, явно выставленный еще на промежуточной станции при беседе с цимелианином. И теперь разноголосица вариантов наглядно демонстрировала, почему эти модели коммуникаторов не использовался ни при подписании межзвездных договоров, ни при научных работах. Были куда более точные, еще более дорогие и редкие образцы, но Орден вдруг решил на них не разоряться. Слово Божье идет от сердца к сердцу. Если, конечно, у принимающей стороны есть сердца.
Вначале была трехмерная история о боге. Туземцы с интересом посмотрели, как создавался мир из хаоса, как сотворили землю, и как Всевышний начал править в своем царстве. Его всеведение было продемонстрировано летающим над поляной маленьким глазом, а всемогущество - сорвавшимися с него тремя молниями, при каждой из которых местные смешно подпрыгивали.
При этом вдруг оживился один из молодых, снял с крыла какой-то шарик из целой грозди таких же, и протянул Витрайе.
- Всевидящее око Праотца Орлов, зрящее сквозь тень на своих детей, - бормотнул коммуникатор на груди Сеятеля.
- Модуль проникающего наблюдения за высеянными образцами, - подтвердил коммуникатор инженера.
Сеятель мельком глянул. Какой-то стеклянный шарик. Чепуха. Но как они его делают? Пригляделся. Внутри стекла что-то чернело. Неужели при их уровне развития возможны такие изделия? Надо будет озадачить Ксенона. Пусть от него будет хоть какая-то польза. И Витрайа сунул шарик в карман.
Рассказ о том, что человек сотворен по образу и подобию божьему, вызвал сильную реакцию публики. Да, с гуманоидами было легко. Когда при Посеве на Залукане 4 шаровидные туземцы засомневались в человекообразности их бога, сеятелю Гедеону пришлось корабельными излучателями нагреть на пару сотен градусов семь с половиной гектаров владений аборигенов, чтобы убедить их в истинности этого утверждения. Да, прав был Провидец, что техническая мощь человеку дана Всевышним, чтобы сеять Слово Божье. А здесь публика оживленно пообщалась, потыкала пальцами, и вытолкнула вперед тучного старца.
- Здравствуйте, дети мои. Аз есмь ваш Господь. Вы - плоть моя, вы – кровь моя, - торжественно перевел коммуникатор.
- Основу высевания разработчик проекта взял из собственных тканей,- не внесла ясности версия прибора инженера.
- Благословение Великого Отца пало на своих детей, - продолжил старец в коммуникаторе командора.
- Генетический материал развивается успешно, - не стал спорить коммуникатор Ксенона.
А, все понятно. У этого племени есть собственное воплощение бога, и оно пытается примитивным образом завербовать в свои ряды могучих пришельцев. Процедура усыновления – тоже стандарт, даже для земных культур. Вообще-то, как только Посев перешел в активную фазу, от аборигенов требовалось только присутствие, и Витрайа их особо не слушал. Главное, чтобы они слышали Слово Божье. А так все становилось скучнее и скучнее. Сколько раз все уже было. Как только разумные существа переставали трястись за свои твердые, скользкие или мягкие шкуры, как только они понимали, что никто их в ближайшее время не будет сжигать- резать - бить – грабить – поедать – обижать, а, наоборот, рассказывают им о Боге, они тут же почему-то решали, что настало время для дискуссии. И, как это было на уже на шести из засеянных планет, вперед тут же выдвигался местный специалист по общению с высшими силами, и начинал религиозный спор с сопутствующей перевербовкой. Почему когда над головой разумного создания перестают блестеть молнии, они тут же наглеют? Именно поэтому в рассказ о Всевышнем и устройстве мира было встроено несколько маленьких, но впечатляющих эффектов – чтобы ненавязчиво напоминать местным, что к ним, собственно, спустились с небес.
Рассказ об изгнании из Эдема их озадачил. Старик порывался рассказать о времени вылета из гнезда – такой, наверно, была версия их культа – коммуникатор Ксенона обозвал все это высеванием культуры в питательную среду, но в любом случае было ясно, что с историей все согласны. Сильное впечатление произвело слово Фрегимунды, когда она выступила вперед и сказала, что Господь приносит нам утешение в болезнях наших. Старец потупился, и заявил, что болезни ниспосланы им для испытания стойкости людей. Из коммуникатора Ксенона донеслось, что более тесный симбиоз с микробами и вирусами должен был обеспечить лучший генетический подбор. Витрайа все это мало слушал. Он следил за Посевом, с удовольствием убеждался, что все внимательно слушают, что в руках у местных светятся яркими картинками озвученные брошюрки – наконец-то ему попалась раса, которая их хоть чуть-чуть использует и поймет, и как все больше внимания потихоньку отбирал на себя Храм – то выстреливая новой картинкой, то прибавляя звук. Именно он станет их кибернетическим пастырем после отлета Апостола. И пусть он ничтожно мал в огромности заселенной планеты – они бросали Семя, и верили.
Напоследок их долго звали в гости в деревню. Сулили показать их колыбель – коммуникатор Ксенона обозвал ее инкубатором, познакомить с жизнью их новой родины. Но Посев был уже совершен, и Витрайа, вежливо отклонив предложения, заявил, что вознесется обратно на небо на огненной птице – за время разговора он уже сам проникся стилем коммуникатора. Допускать панибратства, идти на поводу у местных, было запрещено в любом случае! Сеятели должны были остаться высшими существами, снизошедшими с небес и туда вернувшимися. Аборигены еще повздыхали, похлопали по укутанным в силовые поля плечам, а отец и бог долго глядел всем троим в глаза, прежде, чем направиться за остальными в заросли. Забавно. Если Храм справится, то у Витрайи в заслугах будет первый обращенный бог.
- Подготовиться к взлету, - бросил командор, стоя у закрывающегося шлюза. И, вспомнив, полез в карман, - Брат, выясни, как это сделано. По-моему, они опять единиц на семь занизили индекс развития.
- Хорошо, - вместо уставного \"старший брат\" ответил Ксенон, глядя на бусину, но оба они не заметили нарушения, сближенные на миг общей технической проблемой. Ксенону было интересно разобраться и вникнуть, а Витрайа все равно очень не хотел ошибок в индексе развития техносферы. Космический цирк, знаете ли, не лучшее место для Посевов.
Ну вот, еще одна планета позади, и ура! Путь на землю! Ксенон плюхнулся в кресло посреди своей лаборатории, предоставив киберам растаскивать образцы. Нужно было подготовить материал об исследовании, отчитаться перед Витрайей, и, хорошо, что вспомнил, разобраться с бусиной. Ксенон поместил кругляш в объемный сканер, скинул ненавистное Рубище, и немного повеселился, послушав разговор Витрайи с аборигенами на разных вариантах настроек коммуникатора. С индексом, который выставил командор, получалась величественная история о спустившемся с небес полуангеле, проливающем божественную мудрость на наивных и восхищенных туземцев, а, в озвучивании его собственного полного уровня - вернувшийся из города деревенский дурачок пытался продать грустным родственникам дохлую крысу. И это при том, что речи Витрайи оставались неизменными.
Ах, да, что там с бусиной? Объемный сканер давным-давно мигал красным символом переполнения. Нечетный атом? Бывает. Ксенон подхватил плававший посреди камеры шарик и швырнул его на измеритель массы. Тот довольно мигнул зеленым, погудел положенные пять секунд, выдал сначала десять в минус пятнадцатой килограммов, потом высветил двенадцать девяток - максимальное значение измерений- и обиженно выключился.
- Превеликие Святые, - выдохнул инженер. Все-таки придется идти с докладам к этим святошам Руки Дающей, и вдалбливать в их благочестивые головы, что кроме веры и молитв сеятелям необходимо обновлять программное обеспечение- уже в пяти последних версиях прошивки анализаторы вроде перестали спотыкаться на седьмом нечетном атоме. И путь не говорят ему, что волею Божьей такие структурные решетки встречаются в изучаемых объектах один раз на тысячу. Третий отказ приборов за полет! А если бы он изучал что-нибудь действительно важное? Но как убедишь в жизни не державших лазерного паяльника праведников в необходимости покупки? Тем более, что Орден хоть и пользовался мощью земной техники, но на любую исследовательскую работу и технику смотрел весьма косо и старался не финансировать. Стараться познать мир Божий? Зачем? Надо просто принимать на веру. А кто пытается разобраться в законах бытия - либо сомневающийся, либо и вовсе непочтительный безбожник. Может, они были в чем-то правы, потому что когда Ксенон закреплял шарик в спектральный анализатор, он был опасно близок к неверию в руководство Ордена, в его цели, и в саму идею в общем. Зато когда анализатор сообщил, что пущенный в объект луч еще не вернулся из долгого путешествия в тридцатисантиметровой камере, он даже особо не удивился и не расстроился.
- Все анализы готовы?- еще никогда голос Витрайи не был таким омерзительным и самодовольным. Даже когда он очень старался донести свою неприязнь до подчиненного.
- Нет,- коротко отозвался Ксенон, и раздраженно вырубил связь.
Оставались обходные, почти ручные дедовские методы. Отснять решетку на микроскопе, запустить программу сопоставления со справочником элементов, и самому придумать технологию изготовления. \"Надо будет наврать что-нибудь несуесветное\",- мстительно думал инженер, направляясь к позитронному микроскопу- жуткой примитивной рухляди, в подметки не годившейся сканеру, и остававшемуся на борту вместо совершенно заслуженной свалки из-за тупого скопидомства Святых отцов, не понимающих, что лишний вес обходится дополнительным расходом топлива. Что ж, хоть раз они оказались в чем-то правы. Ветеран исправно включился, принял исходные параметры, погудел- и выдал на экраны какую-то муть. Ксенон раздраженно прошипел что-то слишком невнятное, чтобы стать ругательством, с трудом вспоминая, набрал самое высокое разрешение, и спокойно отправился промывать образцы- устаревший агрегат был обеспечен работой минут на десять, не меньше.
Анализы были готовы. Витрайа был почти любезен, и гримасу его тонких губ на экране видеофона почти можно было принять за улыбку.
\"Выскажу ему позже,\"- решил Ксенон и начал сворачивать лабораторию. До старта оставалось три минуты, и все те же нелепые традиции требовали изобразить какую-то подготовку, закрепление, отключение всего не задействованного при старте.
- Великие святые!
Он вздрогнул от пронзительного писка. Техническое чудище, именуемое позитронным микроскопом, вовсю пищало, гудело, сверкало огоньками, и разве что не виляло хвостом.
- Ну что ж, посмотрим, - пробурчал Ксенон, направляясь к монстру, и уже выведя на голоэкран рядом справочник атомных решеток. Плевать он хотел на эти нелепые правила! Он поработает во время старта и не будет тратить несколько часов в компенсационном гамаке! Плевать он хотел на Орден!
- Уволюсь. Уйду из Ордена. Пойду в Глубокую Разведку!- Ксенон плюхнулся в кресло, поглядел в экран, недоуменно нахмурился. Проверил параметры. Перезапустил задачу в режим непрерывной съемки с вращением объекта. Из динамиков прозвучал замшелый призыв пристегнуться, корабль плавно оторвался от планеты, оставив выжженный круг, и сияющий голограммами Храм на поляне, а он, не обратив на все это внимание, напряженно и молча ждал результата. И серия картинок высветилась в максимальном приближении.
- Господи!- сказал Ксенон - и впервые за всю жизнь искренне перекрестился.
На древнем кристаллическом экране монитора, едва заметно сияя и переливаясь на черном фоне, сверкая множеством неярких огоньков в легкой кисейной дымке, висел голубовато-коричневый шарик с белыми нашлепками. И, даже не всматриваясь в очертания материков, название этой планеты само рвалось с языка.
Земля.
Позитронный микроскоп исправно показывал стандартный режим съемки, но вместо неяркой мешанины точек и черточек структуры вещества стеклянного шарика, на экране безмятежно висела родная планета человечества. И не просто висела. Медленно вращалась, близилась и жила.
- Модель,- сам себе тупо сказал Ксенон, чтобы совсем не сойти с ума.
В подтверждение его слов яркая искорка оторвалась от лохматого бублика на орбите и ушла за край экрана. Старт звездолета. Может, очередного сеятеля.
Конечно, модель.
\"Всевидящее око Праотца Орлов, зрящее сквозь тень на своих детей\".
\"Модуль проникающего наблюдения за высеянными образцами\"
\"Благословение Великого Отца пало на своих детей\"
\"Генетический материал развивается успешно\"
\" Аз есмь ваш Господь. Вы - плоть моя, вы – кровь моя\"
\"Основу высевания разработчик проекта взял из собственных тканей\"
Микроскоп физически не был способен выдавать такой картинки. Мелькнувшая мысль о вложенности миров и прочей околонаучной мистике тоже ничего не объясняла- ну не была же структура шарика сделана из кучи планет - точных копий Земли. Возникало ощущение, что как-то была задействована неведомая программа, и он сейчас видит не то, что способен отобразить микроскоп, а что желает показать шарик. Картинка на экране приближалась, наливалась цветом и жизнью, и вдруг бешено понеслась вперед. Ксенон невольно отшатнулся, но уже через пару секунд изображение снова было донельзя четким. И вторая волна ужаса целиком захлестнула первую.
Он глядел на собственную квартиру. Над Балтимором поднималось утро, и Джейн, его милая ненаглядная Джейн, ради которой он и связался с этими святошами и мучился теперь полугодовыми разлуками, порхала по комнатам в коротком халатике, собираясь на работу. Подхватила упаковку кофе, бросила в активизатор, напевая какую-то песенку. Картинка надвинулась, Ксенон прямо перед собой увидел любимое лицо с капельками воды, не выдержал, и зачарованно протянул руку.
- Ой!
Квартира испуганно полетела назад, сомкнулись стены, замелькала муть атмосферы. Ксенон все еще потерянно глядел на свои пальцы, еще хранящие тепло и запах ее кожи, а перед глазами стояла растерянная Джейн, схватившаяся за лоб в том самом месте, которого только что вдруг коснулась невидимая рука.
Мысленное управление?
А наполовину освещенный шарик снова медленно вертелся посреди черноты, и рядом с ним на древнем кристаллическом экране и одновременно в мозгу вспыхивали символы, сразу безжалостно складывающиеся в понятные слова с неясным смыслом:
\"Высевание материала прошло успешно. Развитие культуры проходит успешно. Результаты последней проверки с забором образцов- удовлетворительны. Оснований для стерилизации нет. Следующая проверка- через восемь оборотов\"
Картинка потухла. На предметном листе невинно лежал мутноватый стеклянный шарик. Убеждать себя, что на экран микроскопа просто заскочил из корабельной сети какой-то ролик про родную планету, было уже поздно.
Ксенон еще немного посидел, осторожно выключил микроскоп, и направился в медицинский отсек на предмет дотошного сканирования мозга и тестирования психики.
***
- Ах, да, ну что там, с бусиной? Сложное литье?
- Ничего особенного. Шпат в стекле. Такие получаются от удара молнии в песок. Они просто их собирают. Это даже не поделка, - с каменным лицом ответил Ксенон. Орден принял многое из современной жизни. Орден был готов менять свои взгляды, защищая Великую Цель. Он мог выглядеть даже вполне светским и принимать новое. Но для еретиков и смутьянов, утверждающих, что побывали в населенном ангелами саду Эдема, и видели творца рода человеческого, у Ордена вполне могли найтись надежные, проверенные временем методы.
Бусина совершенно обыденно лежала на ладони, но нервов Ксенона хватило ненадолго, и он быстро положил шарик на стол. Мысль о том, что ты держишь в руках целую планету, ощутимо оттягивала пальцы.
\"Чем же они еще владеют? Сколько им лет? Что бы они сделали, попытайся мы их обидеть?\"
\"И где бы узнать, сколько это - восемь оборотов - в переводе на земные годы?\" |
|
|
|
Время приёма: 18:22 04.07.2007
|
|
| |
|
Рассказ открыт для комментариев