j039 Горелки

    Горелки
     

    Горелки – название подвижной игры, именуемой также салки, латки, догонялки или стукалки.
     
     
    Ингрид.
    Полчаса  до перехода.
     
    «Имени Господа тебе не слышать, а Господу дел твоих не видеть…» - Ингрид твердила начало проклятия, словно боялась забыть. Проклятие было длинным, но в голове крутилось только первое предложение.
    Милю назад девушка попросила остановить автобус и зашагала дальше пешком. Её оранжевый плащ привлекал внимание. Ингрид сигналили, кто-то останавливался, предлагая подбросить, но девушка отказывалась. До места ей нужно добраться самостоятельно, чтобы в картину мира не вмешалось что-то постороннее. Ингрид знала: ей нужно торопиться. Но пока не знала почему.
    Рядом притормозил серебристый кабриолет. Улыбчивый черноволосый парень беззастенчиво ощупал Ингрид взглядом и  предложил:
    - Мисс! До ближайшего города больше двух миль, садитесь, подвезу. Чего вам топать по пыльной обочине? Домчу с ветерком!
    Ингрид отвернулась и прибавила шагу.
    Парень обогнал девушку и выскочил перед ней со словами:
    - Я ведь не отстану! Скоро вечер, темнеет здесь быстро, джентльмен не может оставить леди на дороге в таких условиях. Меня Шон зовут…
    И тут она подняла на него взгляд.
    Парень отшатнулся. Закашлялся. Пробормотал:
    - Извините, - и опрометью кинулся за руль. Резина взвизгнула, и кабриолет скрылся из виду, обдав девушку волной теплого воздуха и запахом выхлопных газов.
    Навстречу, мигая синим и красным, промчалась полицейская машина. Ингрид забеспокоилась и пошла быстрее.
    Из-за деревьев показалась ярко освещённая громада супермаркета.
     
    Шон.
    Двадцать минут  до перехода.
     
    Кабриолет вилял по дороге, будто за рулём сидел новичок. Мигалки автомобиля шерифа привели Шона в чувство. Парень резко ударил по тормозам и повернул к стоянке супермаркета. Необходимо было успокоиться.
    Словно боясь нападения, он поднял крышу и заблокировал двери. Руки нервно дрожали. Рубашка прилипла к спине. Чтобы унять дрожь, он до боли стиснул руль. Это помогло. Шон выключил зажигание и надолго уставился в одну точку.
    Что-то странное было с той девахой. Симпатичная: взгляд сразу зацепился за стройную аппетитную фигурку. Одета неплохо. Украшения дорогие. Но, в общем, обычная девчонка, каких полно на западном побережье. Только вот взгляд…
    Шон сглотнул подкативший к горлу ком. По телу снова пробежала дрожь. Он выругался и задышал медленно и глубоко.
    «Никогда так не дрейфил», - признался он себе. В глазах девушки Шон разглядел… Нет, он не мог объяснить, что именно там увидел. Силу? Пожалуй. Только каждая буква в этом слове должна быть заглавной. Шон мог поклясться, что в жизни не видел таких глаз. Никто не видел. Ни одно существо не может обладать подобным взглядом.
    Несмотря на свою молодость, Шон многое успел повидать. Всем развлечениям он предпочитал охоту. Случалось, вставал с диким зверем лицом к лицу. Видел глаза разъярённого секача и затравленного волка. Даже с медведем приходилось играть в гляделки. Но, ни один зверь не сумел нагнать на Шона столько страху. Ни разу.
    Усмехнувшись, что провёл параллели с охотой, Шон снова представил девушку. Оранжевый плащ... Кажется, в руках у неё ничего не было… Волосы русые, убраны в хвост… Умелый макияж… Слишком блестящие стекляшки в ушах – не иначе бриллианты. Глаза…
    - Чёрт! – Шон зло хлестнул ладонями по рулю. Стоило представить взгляд девчонки, как озноб вновь пробил тело.
    - Глаза… - через силу процедил Шон. – Он зажмурился, и повторял это слово до тех пор, пока не почувствовал, что дрожь отступает. Но насладиться покоем не успел. Мимо кабриолета скользнул знакомый рыжий силуэт, и новая волна дрожи выхолодила живот.
    Инстинкт охотника заставил Шона сорваться с места и пойти следом за девушкой.
     
    Ингрид.
    Десять  минут до перехода.
     
    Маневрируя между машинами на стоянке, Ингрид направилась к зданию.
    Был вечер пятницы. Рабочий день недавно закончился. В маленьких городках, перед уикендом, супермаркет превращается в Мекку. Все спешат сделать покупки. Через час здесь будет пусто, а пока – час пик.
    У огромных раздвижных дверей нерадивый работник создал затор из нагромождения тележек. Людской поток ворчливо огибал препятствие, подталкивал тележки и ещё больше всё запутывал. Работник ругался, пытаясь собрать тележки, но безуспешно.
    Ингрид пробралась к входу и вдруг обернулась, вглядевшись в лица людей за спиной.
    Показалось или она только что прошла мимо серебристого кабриолета? Тот парень… Шон, кажется… Он явно заметил… Иначе почему уехал так поспешно? Да. Он испугался. Это точно. Что ж… Будет здорово, если это произойдёт сегодня.
    Ингрид в предвкушении облизнула губы и повторила проклятие:
    «Имени Господа тебе не слышать, а Господу дел твоих не видеть. Падёт на глаза Его пелена, с глаз твоих спадёт…»
    Представив лицо того парня, Ингрид мысленно обратилась к нему:
    «Ты разглядел меня, Шон. Значит, сегодня я тебя осалю!»
    Ингрид осознавала, какой груз взвалит на парня. Ей самой нести эту тяжесть давно стало невмоготу. Но, в конце концов, смысл горелок именно в этом: передавать свою ношу дальше. Иначе не выдержишь. Сломаешься.
    Ингрид вспомнила, как её саму осалили. Дыхание девушки сразу сбилось, а кровь наполнилась адреналином.
     
    Это произошло больше года назад. Ингрид возвращалась с работы. У перекрёстка её обогнал мальчишка. Он бежал, тяжело дыша. Явно торопился. Вдруг, мальчишка дёрнул за плечо пятилетнюю девочку, едущую на трёхколёсном велосипеде. Её вскрик не остановил хулигана. Не задерживаясь, мальчишка пнул под колени лысого потного мужчину. Тот кулём рухнул на грязную мостовую, а мальчишка схватил за одежду ещё кого-то.
    На улице было многолюдно, но, почему-то, никто не обратил внимания на случившееся. Прохожие шли мимо. Ни один не возмутился. Кроме Ингрид. Та как раз поравнялась с мальчишкой и ловко схватила его за ухо, чтобы не убежал. А потом заглянула в глаза. Случайно. Заглянула и почувствовала себя мошкой, попавшей в гигантскую паутину. Ингрид показалось, что в тёмных глазах школяра уместилась Вселенная целиком, что штришки на радужной оболочке его глаз – это туманности, поблескивающие далёкими звёздами, а в глубине зрачков плещутся неподдельные мудрость и воля, и столько мудрости не может уместиться в одном человеке.
    Мальчишка же и не думал вырываться. Он смотрел на Ингрид с любопытством. Сознание девушки затуманилось. Она остолбенела, уплыв на миг из реальности. В тот момент для неё перестало существовать всё вокруг. Яркий солнечный свет потускнел. Звуки стали почти неразличимы: и шум улицы, и автомобильные гудки, и скрип тормозов, и голоса людей. Ингрид пришла в себя только от слов школяра, которые тот произнёс с каким-то злобным облегчением:
    - Ты меня разглядела. Теперь ты сала. Тебе и гореть! – после чего мрачно ухмыльнулся, и Ингрид услышала проклятие, которое с тех пор твердит ежедневно, чтобы не забыть.
     
    Девушка тряхнула головой, отгоняя воспоминания. В отдалении послышался вой полицейских сирен. Ингрид прислушалась.
    - Теперь тебе гореть… - прошептала она, вновь представив чернявого парня из кабриолета. – Хорошо бы…
    Её губы тронула улыбка. В запруженный народом холл она вступила в хорошем настроении.
    Внутри супермаркет оказался не таким уж и «супер». Всё компактно и логично, но в проходах не разгуляешься. Ингрид прошла вдоль касс и встала так, чтобы видеть и кассы и выход.
     
    Шон.
    Семь  минут до перехода.
     
    Рыжий плащик затерялся в толпе. Шон остановился и растерянно осмотрел холл. Даже подпрыгнул, чтобы глянуть поверх голов.
    Супермаркет кишел народом. Яркий свет бликовал на жёлто-оранжевых вывесках, сбивая с толку.
    - Слишком много оранжевого, - пробормотал Шон, подумав, что его теперешнее состояние очень напоминает нервный мандраж на охоте.
    Ожидание… Предвкушение… Выследить… Догнать… И… И что? Шон удивился этой мысли. Ответа найти не смог. Пожал плечами и ринулся в толпу, почти сразу заметив оранжевый силуэт.
     
    Ингрид.
    Пять минут до перехода.
     
    На стоянке взвыли и разом смолкли полицейские сирены. У дверей не было ни души. Все, кто хотел, вошли. А те, кто уже сделал покупки - стояли в очередях к кассам.
    Через минуту они расплатятся, и у входа станет не протолкнуться.
    В холле, у стеклянных дверей, нерадивый работник всё ещё распихивал тележки к стенам, стараясь освободить проход. Одинокий охранник, с опаской поглядывая на улицу, постоянно бубнил что-то в рацию.
    Моменты, когда у дверей никого нет, в это время можно пересчитать по пальцам. Охранник наслаждался бы редким покоем, если б не полиция на стоянке.
    Перед входом остановилась машина шерифа. Синие и красные блики беззвучно заметались по пустому холлу. Охранник встрепенулся и вышел на улицу.
    Ингрид судорожно выдохнула:
    «Началось... – она встала лицом к кассам и принялась вглядываться в лица, отыскивая цель: – Кто?»
    Проход заполнился покупателями. Все они двинулись к дверям. Взгляд Ингрид заметался, пытаясь уловить цель:
    «Кто? Кто же из них?»
    Люди обходили девушку.
    Мальчуган лет шести, как обезьянка повис на гружёной доверху тележке и мешал полной женщине катить её к выходу. Женщина страдала одышкой, она пыталась что-то втолковать сорванцу, но тот словно не слышал. Его соломенная шевелюра выглядывала то с одной стороны тележки, то с другой. Ингрид посмотрела им в спины:
    «Эти?»
    От другой кассы отошёл высоченный парень в больших наушниках и футболке Chicago Bulls. Парень покачивал головой в такт музыке. В руках он нёс два позвякивающих пакета.
    Сутулый старичок расплатился и зашаркал к выходу. Одной рукой он похлопывал себя по уху.
    «Слуховой аппарат, - догадалась Ингрид. – Барахлит».
    Её сердце бешено заколотилось.
    «Эти! Они ничего не услышат», - поняла девушка и пошла следом, с хрустом разминая пальцы, как боец перед дракой. Краем глаза она заметила чернявого парня из кабриолета, который напряжённо следил из толпы за кассами.
     
    Шон.
    Меньше минуты до перехода.
     
    «Что с ней не так?» - Шон видел, как девушка в рыжем плаще решительно двинулась к выходу. Её взгляд упёрся в спину дылды в футболке Chicago Bulls. Девушка явно направлялась к этому баскетболисту. Глаза прищурены. Движения мягки и точны. Шон мог поклясться, что девчонка хочет напасть. Она идёт драться.
    Расстояние между ней и баскетболистом сократилось. Какой-то старичок, понуро толкающий тележку, оказался между ними. И тут Шон вздрогнул. Девчонка одним лёгким движением перевернула тележку старика. Тот всплеснул руками и кинулся собирать покупки.
    Рыжий плащик не замешкался ни на секунду. Баскетболист вытянулся на полу, получив удар ногой в спину. По кафелю раскатились бутылки. Запахло пивом.
    «Почему они не сопротивляются?» - завёлся Шон и начал проталкиваться сквозь очередь у кассы:
    - Пропустите! Дайте выйти!
    Он ничего не понимал. Все вокруг вели себя нелогично, ведь, если человека ударить, он среагирует на обидчика. Закричит. Обругает. Постарается ударить в ответ. Эти же словно не заметили девушки в оранжевом плаще. Как будто верзила упал сам, а не от удара. И тележка сама опрокинулась.
    Более того, у касс ни один из сотни покупателей даже головы не повернул в сторону драки.
    «Почему никому нет дела?» - поразился Шон. Он закричал во весь голос:
    - Эй! Мисс! Стойте!
    Но та, казалось, не слышала. Перешагнув через баскетболиста, она двинулась к женщине с малолетним пацаном. Толстуха на ходу ругала мальчишку, а тот бежал перед тележкой, закрыв руками уши и крича в ответ:
    - Бе-бе-бе! Я тебя не слы-ы-шу!
    Оба почти достигли выхода.
    - Мисс! – снова крикнул Шон. Он, наконец, выбрался из толпы и побежал.
    С улицы послышались завывания полицейских сирен. Охранник с выпученными глазами рванул вглубь супермаркета, что-то выкрикивая в рацию.
    «Внимание, покупатели! – разнеслось под сводами. – Настоятельно не рекомендуем вам покидать здание в ближайшее время. Оставайтесь внутри».
    Ропот сотен голосов был ответом. Люди забеспокоились.
    Шон чуть не вскрикнул от внезапно появившейся догадки: Сирены у входа… Явно проходит какая-то полицейская операция… И эта деваха… Она заодно с преступниками!
    Девушка поравнялась с толстухой и с силой дёрнула за волосы на себя. Женщина повалилась и ударилась головой об пол.
    Мальчишка почти добежал до улицы, но преследовательница ловко сбила его с ног большой пластиковой бутылкой молока. Пацан ойкнул и несколько футов прокатился на животе по плиткам пола. Молоко разлилось, забрызгав стеклянную дверь.
    Шон нагнал девушку и схватил за рукав плаща. В ту же секунду на стоянке грянули выстрелы. Люди внутри супермаркета закричали.
    - Ты что ж творишь… - крикнул Шон, разворачивая девушку лицом к себе. Но весь его пыл сразу вылетел прочь, словно воздух из проткнутого шарика. Шону почудилась, что деваха выпила его своим взглядом. Мгновенно. До капли. Он почувствовал себя пустым сосудом, в котором не осталось ничего, кроме страха.
    Шон обмяк и втянул голову в плечи, понимая, что проиграл, ещё не начав драку. Эта деваха может делать с ним всё, что захочет.
    Но та не спешила вершить расправу. Она улыбалась. Спокойно, даже нежно. Мурашки забегали у Шона по телу, когда она начала говорить:
    - Ты разглядел меня! – хрипло произнесла девушка. - Слушай же теперь!
    Её лицо осунулось. Черты заострились, а под глазами легли тени, как бывает у сильно уставшего человека. Даже голос огрубел и стал безжизненным. Каждое её слово падало, будто капля в пустой сосуд, эхом отдаваясь в мозгу Шона:
    - Имени Господа тебе не слышать, а Господу дел твоих не видеть. Падёт на глаза Его пелена, с глаз твоих спадёт. Будешь знать. Будешь видеть, - девушка говорила на одной ноте, будто читала заклинание. - Не иметь тебе свободы. Не иметь тебе покоя. Будешь людей терзать. Будешь им боль чинить, чтобы от смерти спасти. Будет так, как я сказала!
    Последние слова громом прокатились в голове Шона. Он стоял, сгорбившись, со страхом ожидая продолжения. Но девушка улыбнулась:
    - Запомни это проклятие! – сказала она. - Когда-нибудь ты осалишь им того, кто тебя разглядит.
    - Почему проклятие? – непослушными губами произнёс Шон. – Как это… осалю?
    - Ты поймёшь. Скоро.
    Потом она мягко дотронулась до его руки и произнесла:
    - Теперь тебе гореть. Ты сала, -  устало вздохнула и пошла к выходу, ни разу не оглянувшись.
     
    Шон.
    После перехода.
     
    Растерянность потихоньку прошла. Шон не двигался.
    У дверей и в толпе сновали охранники. Покупателей быстро успокоили. Полицейские сирены завывали снаружи.
    Толстуха, держась за разбитую голову, помогла подняться зарёванному пацанёнку. Баскетболист, матерясь, собрал в пакеты целые бутылки. Сутулый старичок попросил кого-то поднять свою тележку. Теперь он тяжело дышал и держался за сердце, другой рукой постоянно трогая какой-то прибор на поясе.
    «Кардиостимулятор, - безразлично подумал Шон и встрепенулся: - Стоп! Откуда я об этом знаю?»
    Баскетболист принялся работать локтями, расчищая себе путь. Выглядел он злым.
    В голове Шона полыхнула молния. Он вдруг увидел, что произойдет через мгновение. Баскетболист толкнёт старика. Тот упадёт. Батарея кардиостимулятора перестанет питать искусственное сердце…
    Не задумываясь, Шон нагнал верзилу и поставил подножку. Дылда рухнул на пол, расколотив оставшиеся бутылки. А старик, как ни в чём не бывало, покатил свою тележку к выходу.
    Ни один человек не возмутился действиями Шона. Их попросту никто не заметил.
    Шон опустился на корточки и закрыл лицо ладонями.
    Медленной змеёй в него вползало знание. Стало понятным всё, о чём говорила девушка в рыжем плаще. Шон вдруг увидел, что могло здесь произойти, и от чего она спасла этот город.
     
    Полиция несколько часов ловила свихнувшегося клерка, который перестрелял половину офиса и сбежал на машине. Его попытались заблокировать, но клерк свернул к супермаркету.
    Баскетболист, толстуха с сыном и старик должны были выйти из здания в момент начала перестрелки. Пацана застрелили бы сразу, старик бы умер от неполадок с сердцем. Супермаркет погрузился бы в хаос от истошных воплей баскетболиста и толстухи.
    Но не это страшно. Страшно то, во что бы вылился этот хаос. Испуганные люди ринулись бы искать спасение. Началось бы всё у касс… Давка… Толкотня… Кто-то оступился… Ещё один… Толпа шагает по упавшим… Животный страх… Вырваться… Вырваться отсюда! Не важно куда… Вглубь… На улицу… Не важно.
    Те, кто сумел миновать кассы, упёрлись бы в тележки у входа… И снова давка…
    Холод сковал живот Шона. Он увидел следующую картину: много людей в форме понуро бродят по опустевшему супермаркету, глядя себе под ноги. А на полу… тела… тела… тела…
    Шон задрожал. Его мозг нарисовал пустые улицы города, приспущенные флаги, скорбные звуки оркестра и внезапно людное кладбище на окраине.
    Но всего этого не произошло.
     
    Шон понял, что отныне сможет видеть будущее. Очень мало будущего. Несколько секунд. Он представил, каково это – знать, что человек сейчас умрёт и не иметь возможности помочь. Несколько секунд… Как мало времени! Хватит лишь на то, чтобы ударить, толкнуть, сделать подножку. Иначе не спасти.
    Змея знания полностью заползла в его голову. Шон осознал горькую суть игры, где сала сам должен найти и разглядеть водящего.
    Слова проклятия со змеиным шипением пропечатались в мозгу:
    «…Будешь знать. Будешь видеть. Будешь людей терзать. Будешь им боль чинить, чтобы от смерти спасти...»
    - Что ж, Шон, - пробормотал он, поднимаясь. – Теперь ты – сала. Тебе и гореть!