i011 Путь наш

    
     
    Протоиерей отец Сергий в неизбывной тоске разглядывал пухлый профиль своего шефа - митрополита всия Кассиопеи владыки Никодима, который пребывал в состоянии полного покоя, а попросту говоря сладко спал, причмокивая губами и смачно всхрапывая время от времени.  Тосковал Сергий по причине того, что сам уснуть никак не мог, нервничал, маялся и глядел в иллюминатор. Он вообще плохо переносил затяжные перелеты, а тут еще этот доклад... Большой международный теологический диспут, на котором Сергию предстояло произнести небольшую формальную речь, не им написанную и одновременно совершенно неинтересную, бледную и пустую. Эта нехитрая обязанность молодого священника весьма тяготила.
    Он-то радовался, что его заметили, пригласили, доверили важную миссию. Эх! На деле оказалось, что выбран он был за крепость не столько духа, сколь тела, дабы умудренному и упитанному митрополиту было о кого опереться в трудную минуту. Но и в сей ипостаси Сергий себя не нашел - Никодим, вырвавшись из-под опеки собственной епархии, проявил себя, как человек необузданного темперамента и широких интересов. Крепкий старик замечательно себя чувствовал и опираться ни на кого не собирался.
    С большим удовольствием и любопытством митрополит осматривал перед посадкой пасажирские межпланетные транспортники повышенной комфортабельности, мило общался с попутчиками, уютно обжился в каюте, а также с большим аппетитом ел и замечательно спал. Он ждал новых знакомств с представителями удивительных и странных неземных конфессий. А отец Сергий таскал чемоданы, оплачивал мелкие услуги стюардов, улаживал вопросы с коряво оформленными документами, вел путевой дневник и морально страдал.
    - Путь наш во мраке! - привычно и с удовольствием заметил владыка Никодим, расчесывая поутру бороду перед иллюминатором за которым медленно рос сиреневый шар Амаранта-три, к одной из лун которого шел транспортник. - По всему, скоро прилетим.
    - С Божьей помощью, - отозвался Сергий. - Завтракать будете сейчас или на станции после стыковки?
    - Хм. Полагаю, что путникам, забравшимся так далеко от дома, не грешно позавтракать два раза. И тут, и там.
    Так владыка Никодим и поступил, а пока он предавался скромной трапезе номер один, Сергий паковал чемоданы. После вполне благополучной швартовки, митрополит  ступил на "твердую землю", скептически огляделся по сторонам, проводил подозрительным взглядом робота-носильщика и трижды широко перекрестился. Затем он умело прилепил к правому виску универсальный нейро-переводчик и немедленно отправился воплощать в жизнь вторую часть вкусного плана. Отец Сергий вздохнул и также прилепил к виску маленькую чешуйку лингвиста, - общаться то надо.
     
    Станция оказалась обширной и, как выяснилось, уходящей вглубь спутника на сотни этажей. Гостиничный комплекс располагался на минус двенадцатом. Туда то Сергий и направился. Он так устал, что весьма вяло реагировал на случайные встречи с братьями по разуму, лишь мельком отмечая для себя, что, оказывается, рослые Антарцы выглядят куда мене грозно, чем в хрониках, а белобрысые Синурии очень похожи на Мьёрнов, разве что немного ниже ростом. Добрался до номера, быстро распаковал чемодан митрополита, переложил вещи в вентилируемый шкаф, после чего разоблачился сам, аккуратно сложил походную рясу и направился в душ.
    Горячая вода  быстро смывала усталость и возвращала бодрость духа. Через четверть часа, вытираясь большим махровым полотенцем, Сергий в который раз за это путешествие осознал, что уныние - есть большой грех, и быстренько раскаялся в нем без тени сомнений. Когда он бережно сушил и расчесывал тощую, откровенно говоря, козлиную бородку, запищал коммутатор и добродушный бас владыки Никодима принялся жизнерадостно вещать:
    - Ты уже ездил в здешних лифтах? Поистине непотребные механизмы. Медленные,  старые и лавочек нет. Но зато столько народу набивается! И все такие уважительные, интересные. Я тут встретил старого знакомца, Лазаря Талисмана, так он пригласил меня к себе на квас. Они тут приспособились ставить отличный хлебный квас на меду и изюме. Я сейчас на семнадцатом этаже, мы хорошо беседуем. Сотвори доброе дело, Сергий, пойди за нас обоих на этот диспут пораньше. Лазарь говорит, что места надо будет занимать заранее, чтобы не сидеть потом, прости Господи, у черта на куличиках. Сделай такую милость.
    - Конечно, владыка, - бодро отозвался Сергий, распушив бородку и скептически её осматривая. - Я отправлюсь немедленно.
    - И славно. Да, и, это... Заверни с собой, перекусить чего-нибудь. Скромно. Помнишь, как я люблю, такие маленькие хлебцы. Солененькие. С каперсами и острым сыром... И побольше, а то, мало ли, на сколько это мероприятие затянется.
    Отец Сергий задумался. "А ведь, пожалуй," - решил он, заканчивая приготовление горы бутербродов, - "...разве не эта бодрость духа и любовь к жизни, ко вкусной еде, к новым встречам, разве не этот искренний интерес почтенного старца к людям, и тем более нелюдям...", сделать вывод он не успел, поскольку снова запищал коммутатор:
    - Постарайся найти места подальше от форточки. И не забудь майонез. Да, вот ещё! Лазарь говорит, что тут есть бесплатные лифты, это, конечно немного дольше, но гораздо экономней.
    "Нет, точно нет..." - решил Сергий, сложил в холщевую сумку припасы, не забыл документы, и отправился в конференц-зал. На минус тридцать первый.
    ***
    Войдя в лифт, отец Сергий не удержался от любопытства и искоса принялся разглядывать попутчиков.
    Справа от него возвышался некто остро пахнущий конюшней, плотно завернутый в пурпурную хламиду с капюшоном. По левую руку нахохлившись и вздыбив на загривке перья нервничал Атумарец, мускулистый, с головой, похожей на птичью и с острыми когтями на руках - явно служитель культа. Представители иных профессий этой расы, обычно выглядели куда более респектабельно и солидно. За спиной отца Сергия что-то заунывно мурлыкал себе под нос синекожий Шийвон, скрестив на груди все шесть рук. В уголке притулился старичок с длинной белой бородой. Рядом с ним согнув спину, чтобы не упираться макушкой в потолок возвышался надо всеми здоровенный Гомериец, которому было неуютно и жарко в тесной коробке лифта.
    Все ехали на тридцать первый. Бесплатный лифт останавливался на каждом этаже, открывал двери, ждал несколько секунд, закрывал двери и спускался глубже.
    - Занимать места? - не выдержав, спросил Сергий.
    Пассажиры вяло покивали. И сразу почувствовали себя лучше.
    - Сразу бы раздали билеты с номерами кресел, - посетовал шестирукий Шийвон. - А так даже неловко получается, как на нересте, право слово. Кто успел, тот и в первом ряду.
    - Подальше от форточки, - хмыкнул Сергий.
    - В каком смысле? - прогудел сверху Гомериеец, - Тут же нет окон. Мы в грунте. Глубоко.
    Сергий, тщательно подбирая слова, объяснил шутку. Несколько секунд лифтовая кабина погрузилась в полную тишину, затем на двадцать первом этаже двери раскрылись, потом закрылись и собравшиеся разразились разнообразным хохотом. Смеялись до двадцать второго. В районе двадцать четвертого, наконец, расхохотался и Гомериец. Потом начали знакомиться.
    - Синекожего никак не звали, акустические имена у них не водились, потому он откликался на Шийвона. Белобородый старичок только улыбался и в компанию не лез. Гомериец так долго и вычурно произносил своё имя со всеми титулами и заслугами перед родиной, и так в этом деле усердствовал, что заплевал всех с потолка, и никто ничего не запомнил. Некто в красном плаще представился просто и коротко - Вол. А вот Атумарец, оказывается, забыл, или не захотел нацепить на себя переводчик и мог только чирикать, но при этом понимал всё, что говорили, поскольку, как и многие его сородичи, обладал поразительными способностями истинного полиглота.
    На двадцать девятом этаже двери закрылись, и автоматика благополучно вырубилась.
    - Хвост мне в узел! – огорченно протянул Вол. – Застряли.
    Шестирукий Шийвон принялся бодро тыкать в кнопки, особенно напирая на открытие дверей, однако это не произвело ровно никакого эффекта. Впрочем, через несколько секунд, медленно притухли лампы, а затем со звоном лопнувшей гитарной струны накрылось вообще Всё.
    - Между прочим, чтобы вы знали… - осторожно начал атлант-Гомериец, - У меня сейчас начнется приступ клаустрофобии. Так что не говорите потом, что я не предупреж…
    Кабина лифта камнем ухнула в шахту и со скрежетом понеслась вниз, набирая скорость. Служители культа хором заорали. Из какофонии общего вопля ярко выделился соколиний клекот Атумарца.
    У старого лифта тем не менее сработала экстренная тормозная система и вскоре падение перешло в скольжение, а затем кабина, плотно набитая священнослужителями, встала между девяносто шестым и соответственно девяносто седьмым этажами.
    - Уф… – выдохнул пурпурный Вол. – Не цвети моя поляна, не расти мой сладкий клевер! Кажется, живы! Эй, чьи это тут руки повсюду? Расслабься, братишка, приехали.
    - Извините, - дрогнувшим голосом прошептал Шийвон.
    - Уже всё? – пискнул сверху Гомериец.
    - Всё, в лоб тебе копытом! – огрызнулся Вол. – Эй, Сергий, ты цел?
    - Угу… А где наш орлоглавый?
    С пола донеслась бодрая трель.
    - Отлично, - заключил Вол. – Позвольте, коллеги, риторический вопрос: у кого есть фонарик? Не вообще, а с собой?
    Неожиданно у Шийвона нашлась зажигалка.
    - Это для воскурения благовоний, - пояснил он.
    В свете крохотного огонька застрявшие огляделись. Пульт управления по-прежнему не подавал признаков жизни. Диспетчер не отзывался, а прочие кнопки при надавливании на них словно проваливались в пустоту.
    - Может, не надо больше кнопки жать? – внес предложение Гомериец. – А то опять упадем.
    - Господи! - на всякий случай негромко воззвал Сергий, - Спаси и сохрани нас грешных!
    - Угу, - хмуро кивнул Вол. – Господи, это да, это непременно. Кстати, некоторые твои боги уже здесь, землянин, оглядись попристальнее.
    Однако, отец Сергий только улыбнулся:
    - Это не боги, досточтимый Вол, это суеверия.
    - Хороши суеверия! – встрял Шийвон. – Между прочим, некоторые тут присутствующие, - есть прямые потомки странников посетивших ваш дикий мирок еще в незапамятные времена!
    - Странников? – насупился Сергий. – Так теперь называют бандитов и изгоев общества, хоронящихся от преследования в малых мирах. Ну-ну…
    - Между прочим, - зашипел Шийвон, разводя руки в стороны, насколько это позволяло пространство лифта. – Это они дали толчок вашему техническому прогрессу.
    - Конечно! – кивнул отец Сергий, бодро вспоминая лекции по истории навязанных религий. – Попутно используя коренное население вполне себе счастливых аборигенов в качестве бесплатной рабочей силы, и прививая им культ собственной личности.
    - О! Как будто теперь вам есть на что жаловаться! – не сдавался синекожий Шиванин.
    - Отнюдь. Особенно счастливы поголовно пущенные на консервы кроткие дети джунглей Южной Америки.
    - Это были не наши, - смутился Шиванин, - Это Текальтопульцеринги… У них нет уважения к носителям разума. Мы всегда осуждали…
    - Большая разница, - хмыкнул отец Сергий, распаляясь. – А традиционные ожерелья из черепов, это значит так, милая шалость?
    - А сами то!
    Вол аккуратно втерся между спорщиками:
    - Хорош уже мычать! Зарасти моя тропа… я сам виноват. Вы что, решили провести торжественное открытие диспута прямо тут? А ну, перестаньте! Рога мне в ноздри! 
    Все примолкли, переводя дыхание.
    - Рога? – спросил Сергий.
    Из темноты насмешливо курлыкнул Атумарец.
    Вол с тяжелым фыркающим вздохом откинул на спину багровый капюшон, и в робком свете зажигалки отец Сергий узрел прямо перед собой массивную, увенчанную скрученными бараньими рогами голову представителя одной из самых древних цивилизаций в галактике – Венценосного Тавроса.
    Отец Сергий машинально осенил себя крестом и немедленно устыдился своей робости. Как было ему известно, травоядные Тавросы – единственные не корчили из себя небожителей, и вероятно именно поэтому их регулярные посещения Земли, начиная с пятого тысячелетия до рождества Христова – наделали много шума и породило совершенно дикое количество разнообразных легенд и стремных культов.
    - Вижу, узнал, - грустно покачал башней Вол.
    - Рефлекс, - тяжко вздохнул отец Сергий, краснея. - Извините, ради Бога, это я от неожиданности.
    - Ну вот и разобрались, прострел мне в хребет! - весело закончил Таврос. – Предлагаю перейти к извлечению нас грешных из сей стальной коробки, а то, чую, кое-кто сейчас снова вспомнит о клаустрофобии.
    Гомериец, у которого явно затекла шея, завозился под потолком, стараясь принять позу поудобнее, а потом заявил:
    - Нас обязательно спасут.
    Атумарец разразился длинной трелью, после чего Вол коротко хохотнул:
    - Гы! Он говорит, что это утверждение спорно даже если речь идет только о бренных телах наших, что же касается бессмертной души…
    - Ты знаешь Атумарский, - подозрительно спрос Шийвон.
    - Немного.
    - А мне высказывание понравилось, - уверенно заявил отец Сергий. – Полагаю, нам самим надлежит озаботиться спасением и того и другого.
    - Аргументируй, - попросил Вол.
    Отец Сергий извлек из-под рясы браслет местного станционного коммуникатора и постучал по нему ногтем:
    - Вот. Это нам дали по прилету, чтобы митрополит Никодим мог связаться со мной в любой момент, если вдруг почувствует себя нехорошо.
    - Что такое «митрополит»? – спросил Гомериец.
    - Старший жрец, - отмахнулся от него Вол. – И что же? Он работает?
    - В том то и дело, что нет. Из любопытства я накануне обратился к инструкции, и там было сказано, что эта штука работает, пока на станции есть энергия, то есть – теоретически постоянно.
    - Святой человек, инструкции читает… - негромко съязвил Шийвон, и сразу стушевался, осознав услышанное.
    - Чтоб я сеном подавился! – фыркнул Таврос. – Полное отключение энергии. Нехилая авария!
    Священнослужители молча сопели в застрявшем лифте, не решаясь что-либо предпринять. Птицеголовый Атумарец сел на пол, скрестив ноги и, кажется, всерьез вознамерился погрузиться в медитативный транс. Белобородый старичок, так и не проронивший ни слова, сел рядом с ним.
    - Большая авария. Давайте позовем на помощь, - робко предложил атлант-Гомериец. – Если мы все вместе заорем «помогите», кто-нибудь услышит.
    - В принципе, а что нам еще остается, - нехотя согласился Вол. – Эх, пересохни мой колодец, не ложись роса на лист! Будем орать, хотя, более позорного действа…
    - А отчего бы нам попросту не выбраться отсюда? – пожал плечами Сергий.
    Шийвон воздел руки к потолку, чуть не попав пальцем в глаз великану Гомерийцу и, мученически закатив глаза, изрек мудрость:
    - Оттого, Человече, что двери нашего скорбного узилища закрыты, в чем ты можешь убедиться сам, разув глаза.
    - Ну, давайте попробуем их отжать.
    - А разве так можно? – поинтересовался скрюченный атлант.
    Можно. С Божьей помощью всё можно, - усмехнулся отец Сергий и пригладил бородку. - Ой, как будто вы никогда в лифтах не застревали… Что? Действительно, никогда? Это очень просто. Сейчас я оттяну дверь немного в сторону… Вол, если вас не затруднит, попробуйте просунуть пальцы в щель, да, спасибо. Ага. Теперь вы, почтенный Шийвон, всеми руками.
    Священники завозились у дверей, толкаясь и пыхтя от натуги.
    - Ай! – воскликнул Шийвон, - Ты прищемил мне пальцы! На двух левых… И я подозреваю, что нарочно!
    - А почто ж ты такой непроворный, - беззлобно хмыкнул Сергий. – Наддай, мужики. Упрись рогом!
    - В каком это смысле? – ухмыльнулся Вол.
    Белобородый старичок решительно поднялся и ухватился вместе с Шийвоном за левую створку. Первая пара дверей, надрывно скрипя, разошлась.
    - Между прочим, - печально вздохнул Гомериец. - Мы портим чужое имущество. Это плохо. Ну, раз уж так...
    Атлант протискался к дверям, едва не размазав коллег по стенам, и одним могучим резким движением раздвинул наружные створки.
    - Стог мне в глотку! - похвалил Вол, - Силён.
     
    ***
     
    Последним из лифта выбрался Гомериец. Он все опасался, что когда полезет наружу, лифт упадет и разрежет его пополам. Положение спас старик. Белобородый спрыгнул обратно в кабину и, молча взяв великана за руку, потянул его к дверям. Тот покорно вылез.
    - Вот и славно, все в сборе, - радостно констатировал Вол. - А зажигалки надолго хватит?
    - Да она вечная! - гордо заявил Шийвон, а потом добавил: - Ну, часа на три.
     
    Света крохотный огонек давал мало, но все старались держаться поближе к пламени. Орлоголовый Атумарец вышел из оцепенения и теперь выглядел даже спокойнее чем до аварии, - перья больше не топорщились, да и круглые глаза заблестели. Он встал спиной к лифту, подумал немного и негромко курлыкнул.
    - Лесница, - перевел Таврус Вол. - Наш гордый птиц прав, чтоб я сдох на водопое! Нам надо найти лестницу, и потом... Вот только не знаю, что будет правильней - подняться или спуститься?
    - Спуститься, конечно, - заявил Шийвон. - Если авария серьезная, внешняя защита станции может быть повреждена, и чем дальше мы будем от поверхности, тем безопаснее.
    - Спускаемся, да, да... - закивал Гомериец.
    - С другой стороны, - задумчиво отметил Вол. - Скоро должны прибыть спасатели, а они начнут сверху, а не снизу. Да и принудительная система вентиляции не работает, а значит, через какое-то время внизу скопится углекислый газ...
    - Тогда, конечно, наверх! - встрял великан.
    - Но, если авария вызвана взрывом, или шальным метеоритом, или пожаром, а то и вовсе нападением, - возразил Шийвон, - то наверху куда опаснее.
    - Так куда же? - Гомериец совсем растерялся.
    В круг света вернулся отец Сергий, отсутствие которого никто не заметил за спором.
    - Я, кажется, нашел лестницу, - сказал он, но дверь придется выбить, она не на магнитах, а на засовах.
    - Выбью, - махнул ручищей атлант, - видел я эти дверки. Только потом то куда?
    - Наверх, - пожал плечами Сергий, - какие могут быть сомнения.
    - Аргументируешь? - привычно поинтересовался Вол.
    - По моему разумению, подниматься труднее, - ответил Человек.
    - Вот уж аргумент, - хохотнул Шийвон. - Атумарцам на смех. А, кроме сугубо религиозно-философского подхода к вопросу, практические доводы будут?
    - Конечно, - спокойно кивнул Сергий. - Подниматься, действительно, тяжелее, а значит, если, поднявшись, мы поймем, что ошиблись с направлением - сил на спуск потребуется не так много. Напротив же, если мы прежде спустимся, то сил для трудного подъема наверх  может не остаться. Кроме того, я беспокоюсь за своего, хм... старшего жреца. Никодим, конечно, бодрый старик, но может и переволноваться. Надо его отыскать.
    Атумарец задрал клюв к потолку и коротко гикнул. Вол уверенно кивнул.
    - Наверх, так наверх, - живо согласился Шийвон.  - Но я пойду первым, и понесу зажигалку, поскольку у меня полезных конечностей побольше, чем у некоторых, в случае чего успею и за перила уцепиться, и огонь не уронить.
    ***
    Покрытая черным ковропластом лестница мягко вилась под ногами, приглушая топот ножищ Гомерийца и даже цокот тяжелых копыт Тавроса. Торжественное шествие возглавлял синекожий Шийвон, ответственно прокладывая компании путь. Вол и Сергий замыкали колонну. По-хорошему, сзади должен был идти атлант, чтобы в случае паденья никого не задавить, но он боялся отстать и потеряться.
     
    - Мне до сих пор кажется это удивительным, - говорил Сергий. - Ведь всего несколько тысяч лет назад ваши предки были для моих предков истинными богами. Абсолютом власти, силы и мудрости на первых порах. А позже - мифическими, таинственными существами, совершенно неподвластными разуму. А теперь мы собираемся на конференции, чтобы запросто поболтать о былом и всласть поругаться.
    - Ну, это вам еще повезло, - пыхтел в ответ Вол. - Вы избежали общего кризиса веры. Ух! Забывали своих властителей постепенно, одни сменяли других. Последних богов, насколько я знаю, вы вообще выдумали сами.
    Отец Сергий поморщился:
    - Выдумали, - неправильное слово. Скорее, обрели, или даже - нашли. Но чем же нам повезло?
    - Видишь вон того синекожего шестирука с зажигалкой. На заре расцвета своей расы, они верили в богов. Их богами были мы - Тавросы. Так вышло, случайно. Представляешь чем обернулось второе пришествие Тавроса на Шийвон, спустя тысячи лет после первого контакта. Страшный кризис веры! Потому, что одно дело верить в богов, и совсем иное - знать, что они существуют. Понимаешь разницу?
    - Понимаю, - кивнул Сергий. - Это всё равно, что верить в пассатижи. Вера утрачивает смысл, когда осознаешь, что пассатижи есть и они не так уж сложны в управлении.
    - Вот именно, отвались мои копыта! Глубоко религиозное общество Шийвон ужасно деградировало и с большим трудом обрело прежнюю силу и продолжило развитие. Догматы веры пришлось основательно корректировать, но культ сохранился. Такой удар сотрясал многие народы, и далеко не всем удалось его вынести.
    - А люди, значит, успели от вас отвыкнуть, и бурно не отреагировали?
    - Да. Насколько мне известно, твоя родная Земля очень долго находилась в труднодоступном районе. И, конечно, туда хлынули авантюристы всех мастей, в основном попросту в надежде пересидеть трудные времена. Ты уж прости, но в те долгие века твой мир был настоящим бандитским притоном для самых отчаянных пиратов и лихих мошенников, давно находящихся в розыске. Лакомое местечко - наивные и покорные жители, прекрасное обслуживание, хороший климат. Они не просто скрывались на Земле, они владели ею. Между собой цапались, конечно, открутись мои рога… Затем, поделили мир на регионы влияния и обжились, даже начали отстраиваться.
    - Да уж, до сих пор эти экспонаты стоят повсюду. Культурное наследие бандитского разгула.
    - Почти все миры через это прошли, только в вашем случае очень концентрированно и многообразно получилось. Одни только домашние животные этих, с позволения сказать, небожителей, чего стоили вашей культуре. Но, не цвести лугам всю зиму, на всяк притон своя облава. Кого прибили, кого повязали, сделали зачистку. Особо крупные корабли, вроде Гомерийского Олимпа, вывезли, кое-что затопили на месте или закопали поглубже, редких зверушек отловили, в общем, мы хорошо поработали.
    - Угу, - грустно усмехнулся Сергий. - Позволили нам развиваться самостоятельно, хотя и под бо-ольшим впечатлением.
    - У каждого должен быть шанс на свой путь.
    - Путь наш во мраке, - погрустнел священник, вспомнив любимую походную цитату митрополита, - но тени наши позади, ибо идем мы за светом.
    - Лихо, - согласился Вол.  - Твоё?
    Отец Сергий отрицательно покачал головой и прислушался.
    ***
    Разномастные служители культа сгрудились перед запертой дверью на сороковой атаж, и старались не дышать.
    - Это тренькает телефон, - настаивал Сергий и подергал за рукав Гомерийца. - Выбьешь дверь?
    - Да? А вдруг там... что-нибудь такое? Опасное. Чего он звенит-то!
    - Выбей и посмотрим.
    - А если...
    - Посторонись! - взревел вдруг Таврус Вол и почти без разгону обрушился на хлипкую преграду всей массой, крутыми рогами вперед.
    Дверь буквально взорвалась, разлетевшись на куски. Первым в образовавшийся проем ворвался Атумарец, за ним юркнул старик-молчун. Этаж пустовал, только на столе дежурного мигал зеленой лампочкой и неустанно пищал старомодный телефонный аппарат.
    - Ало? - вежливо произнес отец Сергий, приняв звонок.
    - Кто это! - всполошилась трубка.
    Священник представился.
    - Вы монах? Со съезда? Вот, проклятье! Где дежурный? Как вы там очутились? Сколько вас?
    Сергий также спокойно в общих чертах обрисовал ситуацию.
    - Оставайтесь на линии! - взмолился неизвестный, - Я мигом!
    Коллеги переглянулись, скорее устало, чем настороженно.
    Трубка вновь ожила:
    - Алло! Говорит комендант. Как вы оказались на минус сороковом?
    - Лифт провалился, - повторно принялся объяснять Сергий, - и мы вместе с ним. Послушайте, комендант, а почему тут никого нет? Мы прошли уже много этажей, и не встретили ни единой души живой?
    - Потому, что станция ниже тридцать девятого закрыта на реконструкцию. Черт подери, эта старая развалина давно нуждалась в хорошем ремонте…
    Атумарец негодующе заклекотал. Вол скептически хмыкнул и заворчал:
    - Ну, конечно, теология не в фаворе… Для нашего собрания, значит, можно только самое старье выделить, репей мне в холку. А я то еще удивлялся, почему тут всё такое убогое и ржавое.
    - Комендант! – позвал отец Сергий, - Мы поднимаемся по пожарной лестнице. Как там у вас наверху?
    - Энергия ушла, - нехотя отозвался шеф станции. – Вроде, реакторы и преобразователи функционируют в штатном режиме, но вся выработанная энергия словно проваливается в бездонную бочку.  Послушайте… Боюсь, вам не так просто будет подняться. Нижние этажи уже давно заблокированы от верхних. Очень надежно. Я, конечно, сообщу вам код доступа, но какой с него прок без питания.
    - О, Господи! И долго нам тут, извините, баклуши бить?
    Комендант некоторое время сопел в трубку, и наконец заявил:
    - Не знаю. Может быть еще пару часов, а может быть… дольше.
    - И что нам делать?
    - Ну, а что вы можете? Попробуйте поспать, или помолитесь, что ли, я не знаю.
    - Уважаемый, - вскипел отец Сергий. – Уж не издеваться ли вам вздумалось! Помолиться мы всегда успеем, нам бы на свет выйти!
    - Извините, - смутился комендант. – У меня тут черте что творится. Заслон на лестнице этажом выше, код легкий – три девятки. Как только появится энергия, набирайте, и вперед. А пока поищите там дежурного… а, нет, не надо. Мне докладывают, что он уже тут. Улизнул при первых признаках неполадок. Всё. Не тратьте силы, и удачи вам.
     
    ***
     
    Сергий повесил трубку и все разом заговорили:
    - Ну и славно, - повеселел Гомериец. – Посидим, подождем. Всё в порядке, простая авария. Все целы-невредимы.
    - Курлы, курлы, глокк! – мрачно отозвался птицеголовый.
    - Вот именно! – кивнул Таврос Вол. – Плешь мне на бок! Сколько тут торчать? Ни воды, ни травы, да и перспективы, откровенно говоря, туманные. А если еще и зажигалка кончится, я вам тут такую знатную истерику закачу. А что? Мы – Тавросы - огнепоклонники. Чистая красивая религия, обрядовая, древняя. Я в темноте становлюсь неприятен. Что? Шучу, шучу…
    - Какие мы нежные, - пробурчал Шийвон. – У одного клаустрофобия, у другого боязнь темноты. Какие еще сюрпризы?
    Белобородый старик хмуро покачал головой.
    - Есть хочется, - вздохнул атлант. – И домой.
    Отец Сергий хлопнул себя по лбу:
    - Конечно! Благодаря дивной предусмотрительности моего митрополита, у нас есть бутерброды. И майонез.
    Никто не отказался. Только Вол попросил без сыра.
    Усевшись вокруг телефона, уставшие теологи живо умяли содержимое холщовой сумки отца Сергия, и постепенно пришли в себя.
    Шийвон даже задался риторическим вопросом:
    - Все-таки интересно, с чего это энергия ушла? Не может же она просто так пропасть.
    - Ну-у! – зевнул Вол, - Может утечка какая. А может и Пожиратель явился.
    - Кто? – хором спросили отец Сергий и Шийвон.
    Вол ехидно переглянулся с Атумарцем и цыкнул острым зубом:
    - Вот молодежь, муравейник в мой газон! Старых баек не знают, а еще теологи… - Вол неожиданно заговорил хриплым шепотом, - Говорят, хотя научно это не доказано, что порой является миру Пожиратель – чистый разум темной материи, оторванный от плоти мертвых звезд. И всюду, где появляется, он притягивает к себе свободную  энергию во множестве её проявлений, чтобы на время обрести утраченную форму. В старые времена приходил Пожиратель на дрейфующие корабли и станции и высасывал их мощности подчистую. А когда прилетали спасатели, все кто был на станции – уже ме-е-ертвые…
    Отец Сергий прикусил нижнюю губу, чтобы не улыбаться слишком широко. Страшилка по его мнению была просто классическая.
    Впрочем, далеко не все разделяли его веселье.
     
    Затравленно озираясь по сторонам, атлант-Гомериец активно стучал зубами и мелко дрожал, создавая тем самым солидную вибрацию по всему помещению. Молчаливый старикан, вдруг лихо закинул белоснежную бороду на плечо, встал спиной к огню и принял довольно изящную и явно боевую стойку. Даже Атумарец слегка напрягся.
    - Ну, кто тебя за язык тянул, рогатый? – едко поинтересовался Шийвон. – И так душа не на месте.
    - Так это ж байка, гори моя степь! – воскликнул Вол.
    - Ага, байка… - простонал бледный Гомериец. – Так в начале эры Прометея две орбитальные станции накрыло. Правда, выжили все, но…
    - Раз все выжили – не страшно, - попытался спасти положение отец Сергий.
    - Я выбью эту проклятую дверь! – взревел атлант. - Пошли!
    Настороженно вглядываясь в темноту, всей компанией они двинулись обратно к лестнице, поднялись еще на один этаж и, как предсказывал комендант, уперлись в мощный стальной заслон с крошечной цифровой панелькой по центру.
    - Надежно, - уважительно заметил Вол и потыкал пальцем в панель, набирая код. – Не работает, топчи мой склон!
    Гомериец в отчаянии громадной мухой побился о заслон, но вскоре стих.
    - Можно попытаться подняться по пустой шахте лифта, - задумчиво предложил Шийвон.
    - В кромешной тьме? – удивился отец Сергий. – Пожалуй, окромя тебя многорукого на этакий подвиг мало кто отважится. У Вола, заметь, вообще копыта.
    - Согласен, - вздохнул синекожий, - Не стоит оно того, слишком рискованно.
     
    Атумарец, пощелкав клювом, вдруг разразился длинным протяжным курлыканьем, обращаясь напрямую к Тавросу Волу.
    - Еще раз, и помедленнее, - попросил тот.
    Воркование повторилось, но чуть плавне и раздельней, отчего приобрело вдруг совсем иное звучание. Обсидиацец говорил долго.
    - Ага, - кивнул Вол, и задумчиво почесал себя за ушами. – Наш пернатый товарищ утверждает, что на станциях такого типа существуют страховочные электрогенераторы. М-м-м… На жидком топливе. По одному на десять этажей. Они, конечно, здорово жгут кислород, и дают вредный выхлоп, но нам ведь немного и надо – только код разблокировки набрать.
    - Откуда такие обширные познания? – недоверчиво сощурился Шийвон.
    - Из глубин памяти, в глаз мне ветку! Иди, попасись, если не веришь! Наш клювастый герой в прошлом военный инженер. Надо понимать, в религию ударился не так давно, и...
    - Интересно, - продолжил ехидствовать шестирукий, - Сколько же душ он загубил, коли обратился…
    Атумарец с яростью взглянул на раздраженного Шийвона и с неприятным хрустом сжал кулаки. Подле него мгновенно образовался белобородой конфуист и миролюбиво похлопал ладонью бывшего воина по напряженному бицепсу. Помогло. Пернатый курлыкнул, и расслабился.
    - Говорит, что предостаточно, - осклабился Вол, - хотя я бы на его месте…
    - Не время спорить, коллеги, - вмешался Сергий. – Орлоголовый сумеет найти этот генератор?
    Все поглядели на Атумарца. Тот медленно кивнул.
    - Так чего стоим? Запустим его, даже если энергия снова пропадет, нескольких секунд нам хватит, чтобы отпереть заслон. Гомериец пусть остается здесь и следит за панелью. Как только лампочки зажгутся, пусть набирает код и толкает эту панелину в сторону. А мы пойдем…
    -Я один не останусь! – быстро подал голос атлант. Вы уйдете, будет темно, а тут где-то бродит Пожиратель…
    - Никто тут не бродит! – рассердился отец Сергий.
    - Тихо-тихо… - усмехнулся Вол. – Полагаю, самое время совершить обряд…
     
    Таврус стащил через голову свой пурпурный балахон, под которым оказался еще один – серый, и принялся быстро и ловко рвать его на длинные полосы. Затем он свернул один из лоскутков в плотную трубочку, положил на пол перед Гомерийцем и поджог.
    - Это называется костер, - гордо заявил он. – Если будет гаснуть – подкладывай лоскутки, по одному. На час хватит, а мы, быстрей управимся, вот не урчать моим кишкам!
    Снизу вновь запиликал древний телефон.
    - Ало, - привычно отозвался Сергий, и вдруг услышал знакомый бас митрополита:
    -  Сыскался, блудный сын! Ох, ты, Господи, как тебя угораздило. Встрял? Не ушибся, не поломался, ничего? Ну, ну, как ты там, говори.
    - Вашими молитвами, - отозвался Сергий, – все нормально, хотя, признаться, жутковато тут. А что у вас творится?
    - Светопреставление у нас творится, самое натуральное. Никакого света нет, народ оголтелый носится, беспорядок, шум, неудобства. Суета. И когда это кончится, не ведаю. Ты скажи – крепко ли встрял?
    - Крепко! Но у нас есть одно соображение.
    - Ну, ну. Ох ты, комендант идет… Береги себя, и Бог в помощь.
    Трубка загудела.
    - Судя по всему, - ухмыльнулся шестирукий, - Старший жрец нашелся. Можем идти?
    Атумарец уже рвался на поиски, Вол и Сергий опять остались в арьергарде.
    - А можно сугубо личный вопрос? – не сдержал любопытства священник. - Почему у такого травоядного вегетарианца, как ты, такие острые зубы?
    - Ой! Не видать мне летней зорьки! А ты дикую растительность на Тавросе видел? Сплошь полуразумная хищная флора! Идешь кушать и не знаешь, кто в результате будет перевариваться - ты в ужине или ужин в тебе. Ну, это раньше, конечно... А теперь у нас клевер.
    - Так это вы за клевером к нам? Того? Залетали.
    Вол неловко хмыкнул и кивнул.
     
    ***
     
    Технический отсек к которому их привел Атумарец оказался, как и положено служебному помещению, запертым. Коллеги постучали, поскребли дверь. Наваливались плечиком, но тщетно. Наконец, Вол хорошенько разогнавшись с ревом: «Эх, расцветай моя долина!», вмазался в дверь рогами, и та треснула. Правда на повторный удар Таврос не решился, сославшись на временную утрату  трудоспособности и слишком яркие круги перед глазами. В дело, закинув бороду на плечо, вступил старик-молчун. Приблизившись к треснутой преграде, он поманил к себе Сергия и возложил на поверхность двери руки. Отец Сергий также приложил ладонь к холодному пластику. Затем старик очень медленно и плавно надавил… И дверь с хлопком бутылочной пробки влетела внутрь, по пути распадясь на две половинки.
    - Ух, ты ж… - восхитился Вол. – Валун мне в почку, сильный ход.
    Атумарец уже отыскал в темноте генератор довольно оригинальной конструкции и теперь шарил по полкам в поисках топлива. За ним носился Шийвон со своей зажигалкой. Наконец подходящая канистра нашлась, генератор был заправлен и даже вполне удачно запущен.
    - Ну!? – в нетерпении воскликнул Шийвон. – Где обещанная энергия?
    - Погодите, - вспомнил отец Сергий. – Это же примитивный электрический ток. Должны быть провода и выключатель. Рубильник, или большая кнопка…
    - Рубильник – это такая палка с шариком на конце, которая торчит из ящика на стене? – поинтересовался Вол. – Тогда я нашел.
    - Дергай!
    Таврос аккуратно переключил рубильник в верхнее положение, и… ничего не произошло. Он перевел в нижнее – и снова ничего.
    Атумарец тоскливо закурлыкал.
    - Не получилось, - разочарованно кивнул отец Сергий, - Ну, на всё Божья воля.
    Старик-молчун, всё это время задумчиво крутящий в руках круглую коробочку со штырями и проводом, тянущимся к урчащему генератору, лукаво взглянул на коллег. Вздохнул, ухмыльнулся и уверенно вставил коробочку в подходящий по размеру паз на стене.
    И вспыхнул свет.
     
    ***
     
    По совершенно необъяснимой причине, запущенный генератор на минус сороковом этаже стал причиной удивительной цепной реакции. Энергия, вырабатываемая реакторами станции, перестала утекать в неизвестность и медленно наполнила силой механизмы жизнеобеспечения. Загудела вентиляция, заработали лифты, двери и эскалаторы. Засуетились сервисные роботы, засияли люстры большого конференц-зала.
     
    Несмотря на общее оживление станции, компания «застрявших» священнослужителей не рискнула вновь доверить свои жизни лифту. Поднимались пешком, усталые, но вполне довольные собой. А, добравшись до самого первого этажа, посмотрели сквозь купол на звезды, и, не сговариваясь, направились в первое попавшееся кафе, дабы «подкрепить истощенную плоть».
    - Рухни на меня луна, а занятный выдался вечерок, - заметил Таврос Вол, накладывая себе в миску целую гору зеленого салата.
    - Курлы-рлыг, - согласился Атумарин.
    - А зажигалка еще горит, - похвастался Шийвон.
    - Хо-ошая в-ещь, - с набитым ртом похвалил атлант и добавил: –  Ох, завтра ноги болеть будут.
    - Кстати, а где старик? – спохватился отец Сергий. – Куда подевался наш тихоня-конфуист...
    - Какой старик? – спросил Вол, любовно поливая салат маслом.
    - Наш, какой же ещё…
    Коллеги явно не понимали о чем речь и удивленно переглядывались.
    - Ну и шутки у вас. Где бородач? Нас же шестеро было, - растерялся Сергий.
    - У-у-у… - покачал головой Шийвон. – Я был о тебе лучшего мнения, Человече. Вот рук у меня шесть, а нас было пятеро.
    - В лифте?
    - Да.
    - А кто тогда помогал тебе открывать левую створку? Кто вывел Гомерийца из застрявшей кабины? Кто умял два бутерброда? Кто, наконец, выдавил дверь в кладовку?
    - Ну, дверь, положим, выдавил ты сам, - озадаченно кивнул Таврос Вол и вдруг широко улыбнулся: - А! Я понял… Это метафора! Ты имеешь в виду того, кто, согласно твоей вере, всегда с нами! Речь о Нем. Прости, я сразу и не догадался, думал, у тебя галлюцинации случились. Что ж, вероятно, Он и теперь среди нас. Хотя, как профессиональному огнепоклоннику, мне тут есть о чем поспорить, но сегодня что-то не хочется.
    Все сразу успокоились и принялись за еду.
    Отец Сергий, извинившись, поднялся из-за стола и на негнущихся ногах прошел через зал кафе к большому окну, за которым поднимался фиолетовый диск Амаранта-три. У священника кружилась голова. Подошедший вскоре Таврос спросил:
    - Что-нибудь случилось? Ты здорово побледнел.
    - Ничего особенного, - пожал плечами Сергий. – Обыкновенный кризис веры. Пройдет.