"Кнок, кнок, кнок," – стучала тросточка человека, переходящего улицу. "Чпок, чпок, чпок," - вторили ей ботинки незнакомца в чёрном фраке с высокой шляпой на голове. По весеннему московскому проспекту, сплошь заставленному рекламными щитами, шёл человек, словно попавший не в своё время. Размеренно постукивая тросточкой, он, житель пушкинской эпохи, спокойно проходил мимо аккуратно сложенных аэромобилей, роботов-уборщиков и объёмных рекламных изображений, не обращая внимания на всё происходящее вокруг и, казалось, совсем этому не удивляясь. И, вроде бы, ничего интересного, идёт себе человек, да идёт куда-то по своим делам. Однако все, без исключения, прохожие, оборачиваясь, провожали его долгим, любопытным взглядом. Возможно даже, что людям, идущим в это время с работы или учёбы, бросалась в глаза не странная манера незнакомца одеваться, а скорее сочетание длинного фрака с большими, тёмными очками, закрывающими пол-лица неизвестного человека.
"Кнок, кнок, кнок," – между тем неустанно постукивала палочка. Необычный человек дошёл до поворота, постоял немного в нерешительности и свернул в переулок. Через некоторое время он повернул ещё раз и, пройдя через арку старого дома, впервые оказался в нашем дворе. Дойдя до скамейки, он присел и подставил лицо тёплому, весеннему солнышку, при этом, однако, не снимая солнечных очков.
В тот момент я, ещё только пятиклассник, сидел, слегка раскачиваясь, на качелях. Незнакомец с первой же минуты своего появления привлёк к себе моё внимание. Четверть часа я смотрел на него, не отрываясь, разглядывая каждую деталь одежды с тем детским любопытством, с которым дети разглядывают всё новое и необычное, что нельзя потрогать.
Скрипнула дверь, вышла соседка с собакой (мелким, вечно-тявкающим мопсом). Псина тут же набросилась с неприятным, пискливым лаем на незнакомца. Женщина, извинившись, взяла его на руки и вышла со двора. Зажужжал механический дворник, подметая детскую площадку, завыла где-то машина скорой помощи. Незнакомец сидел неподвижно и, даже когда солнце зашло за тучу, он не изменил своего положения. Прошло около часа. С работы приехал отец, сложил машину гармошкой и позвал меня домой. С особым сожалением уходил я в тот вечер со двора, постоянно оглядываясь на "пришельца", боясь его больше не увидеть и, в то же время, желая запомнить его облик надолго.
Однако, как оказалось, я зря беспокоился, на следующий день, придя из школы, я застал этого странного человека, сидящего всё на том же самом месте, что и день назад. И снова я весь вечер провёл, сидя на качелях, наблюдая за этим чудаком. Он, казалось, не замечал моего пристального внимания, что слегка обижало, но, одновременно, интриговало и заставляло наблюдать за ним с удвоенным интересом. И в тот вечер я снова ушёл, не перекинувшись с ним ни словом. Прошла неделя.
Ежедневно появляясь во дворе, я видел его в неизменном фраке, тёмных солнечных очках на пол-лица и с элегантной, чёрной тросточкой. Каждый раз я долго сидел напротив него, разглядывая, но всё никак не решаясь заговорить.
Наконец, в один из солнечных, тёплых дней я робко подсел на лавку к этому человеку. Но, как начать разговор, не знал. В итоге, когда я уже готов был сморозить какую-нибудь глупость, незнакомец сам заговорил:
- Интересно?
Я сначала немного опешил, а потом нагло заявил:
- Ничего интересного! Я просто… просто… вон на голубей смотрю!
Он улыбнулся и замолчал. Я же сидел нарочито тихо, упорно разглядывая роющуюся в помойке ворону. Минут через пять из подъезда вышел Женька со второго этажа. Он недавно женился и жил уже в другом районе Москвы, а в наш дом изредка приезжал проведать мать. Вынув из машинной этажерки свой хондомобиль, он разложил его и уже собирался заводить, как зазвонил телефон:
- Да, дорогая. Я сейчас у мамы был… вот еду на работу… нет, не смогу… начальник сказал, как штык быть… ну, всё… пока…
Сел и уехал, а через некоторое время незнакомец то ли мне, то ли себе сказал:
- Вот ведь врун…
- Кто? – не понял я.
- Да парень этот… ведь не на работу ж едет…
- С чего вы взяли?
Незнакомец замолчал, а потом вдруг резко переменил тему:
- Интересная у него машина…
- А то! – воодушевился я и начал рассказывать зачитанную мною до дыр историю автопрома. О том, как пятьдесят лет назад ведущий инженер Иванов задумался о проблеме нехватки стоянок в больших городах, как он потратил половину своей жизни на решение этой проблемы, и как простая гармошка, случайно замеченная им на новогоднем корпоративе, подсказала гениальную идею. И вот, в шестьдесят семь лет он разработал первую машину, которую можно было сложить. Естественно, тогда он сумел добиться лишь незначительного результата. Автомобиль удалось сузить лишь на треть, зато сейчас… некоторые модели совсем почти плоские…
- Я смотрю, ты любишь машины…
- Просто в детстве никак не мог понять, как можно сложить такой большой железный предмет…
- А теперь понял?
- Понял. Новые материалы творят чудеса.
- Хм…
Мы посидели ещё немного, молча.
- А почему Вы так странно одеты? – мне так хотелось продолжить разговор, что я ляпнул первое пришедшее в голову.
- Странно?! – искренне удивился мой собеседник. – Что же во мне странного?
- Ну, Вы во фраке… у Вас большая шляпа…
- И что?
- Я такую одежду только в музее видел.
- Да?
- Ага, нам там про Пушкина рассказывали.
- И как? Интересно?
- Честно говоря, не очень. Скорее скучно.
- Почему?
- А что интересного?! – пришла моя очередь удивляться. – Ну, жил несколько веков назад человек по имени Саша, ну, сочинял стихи и сказки… и что? Меня вот тоже Сашей зовут, да и живу я гораздо интереснее, чем он…
Незнакомец, не выдержав, захохотал, да так, что согнулся пополам, дёрнул головой, и… с него слетели очки. Я бросился их поднимать, но когда подавал, взглянул на его лицо и окаменел. У этого человека не было зрачков, только мутно-голубые белки. Он, молча, взял у меня из рук очки и невозмутимо водрузил их на лицо.
- Вы… Вы… - я не мог закончить эту фразу, было жутко неудобно.
- Да, я – слепой. – облегчил мне задачу мой собеседник.
- Простите, - смутился я и сел на скамейку, стараясь не смотреть на него.
- Ничего, - простодушно ответил этот чудак, - это не так страшно. Кстати, я тоже Саша. Я сюда недавно переехал, если хочешь, заходи в гости на чай. Квартира пятьдесят.
Он встал и невозмутимо пошёл к подъезду, оставив меня в недоумении. Пятидесятая квартира находилась на одной лестничной клетке с моей, и, хотя там постоянно менялись жильцы, за последние два месяца я что-то не замечал, чтобы туда кто-нибудь вселялся. Вот так необычно началась моя дружба со слепым. *** Честно говоря, родители не были в восторге от моего общения с незрячим соседом. Они его не то, чтобы не уважали, скорее боялись. Говорили, что он – чудак и ничему хорошему меня не научит. А меня тянуло к общению с ним. То ли просто любопытство, то ли живой интерес к чему-то необычному, новому, несвойственному миру, в котором я воспитан. Всё в этом человеке казалось мне интересным, странным. В его квартире не было ровным счётом ничего, что я привык видеть в квартирах друзей и знакомых. Количество техники было сведено к минимуму. У него не то, что телевизора, радио не было, и я всегда поражался, откуда он знает все последние новости. На кухне стояла старая газовая плита, на которой вечно покоился пузатый чайник со свистком. Рядом располагался круглый белый стол и пара табуретов. В единственной комнате стояла софа и шкаф для одежды. И всё. Никаких украшений, голые стены, оклеенные обоями, оставшимися от старых жильцов, в которых были заметны дырки от ранее висевших картин, телевизора и других чудес техники нашего века. Я часто спрашивал, почему дядя Саша не обзаводится никакими новшествами, ведь у него даже мобильного телефона не было.
- А зачем мне это всё? – удивлённо спрашивал человек, на дворе двадцать третьего века ходящий во фраке с чёрным котелком. На мои замечания о последних он отвечал:
- Важно не то, что снаружи человек из себя представляет, а то, что у него внутри. Снаружи - лишь оболочка, которая не несёт в себе ничего, даже особой смысловой нагрузки. Люди все едины…
Это своё " Люди все едины… " он произносил обычно с грустью и так, что верить ему совсем не хотелось.
Заходил я к нему почти каждый день, и, если погода была хорошая, то мы выходили гулять, иногда - допоздна. Я рассказывал ему о своей жизни, о том, что узнал в школе, о друзьях и недругах. В общем, обо всём, что приходило в голову. Дядя Саша слушал меня всегда внимательно, не перебивая, задавая по окончанию рассказа вопросы. О себе же он рассказывал мало, точнее вообще ничего не говорил, а мне было как-то неудобно просить. Я боялся напомнить ему горестные воспоминания, которыми, как я был уверен, была насыщена его память. Я ошибался, ошибался горько… *** Однажды утром я не проснулся…точнее не то, чтобы не проснулся, просто не смог открыть глаза… или открыл, но ничего не увидел… испугавшись, я стал звать родителей, но никто не пришёл. В комнате было тихо, на улице завизжала сирена, где-то заиграл рояль. Я встал с кровати, точнее это оказался какой-то жёсткий диван, совершенно не похожий по ощущениям на мою кровать. Босые ноги коснулись холодного паркета, что тоже удивило меня: "Куда за одну ночь унесли мягкий ковёр?!" Я встал, прошёл пару шагов и… влетел в дверной косяк… от неожиданности отступил на шаг, поскользнулся и упал на пол, при этом больно ударившись головой о диван. Какое-то время я лежал, не поднимаясь, боясь задеть что-то ещё, пытаясь всё-таки открыть глаза. Но, поднеся к ним руки, с ужасом обнаружил, что веки открыты, и это напугало меня ещё сильнее. Я начал кричать, звать маму, отца, но это не дало никаких результатов. Тогда я замолчал. Сколько я так сидел? Не знаю, не помню, всё как будто в тумане вспоминается. Через какое-то время я услышал звук, характерный для ключа, вставляемого в замочную скважину. Потом шаги, лёгкие, детские. Они приближались. Метре в двух от меня они остановились.
- Ты чего разлёгся? – спросил ребёнок.
Не понимая, кто это и что он делает в моей квартире, я взмолился:
- Помоги, ничего не вижу…
Ребёнок разразился смехом, не свойственным детям. Это был холодный, алчный смех злодея, которому удалось свершить свой коварный план.
- Кто ты? – спросил я, чувствуя, что ответ мне не понравится.
- Я теперь - это ты! – торжествующе произнёс мальчик. – А ты сейчас в моём теле, где навсегда и останешься.
И снова он захохотал ещё более злее и яростнее.
- За что? – только и смог вымолвить я.
- За что?! – детский голос напрягся от удивления, - За что? ХО-ХО! За что! А просто так, чтобы добро не торжествовало! Чтобы я мог видеть! Чтобы я снова пережил детство и радость жизни! Чтобы…
- Но… как же я? – перебил я его срывающимся голосом.
- Ты? Какая мне до тебя разница? Я сотню лет ходил слепым, не видя мира вокруг. И вот сегодня мой договор с дьяволом расторгнут. А ты… Ну, ты попал, так сказать, под горячую руку. По условиям договора, чтобы снова видеть, мне нужен приемник. Человек, привязавшийся ко мне, им и станет. Хм… я уж думал, что не видать мне света, а тут появился ты… так что, сам виноват! Уж без обид, дружок. А теперь прощай! Твои… т.е. мои родители не хотят, чтобы я с тобой общался…
- Но… как же мне жить?! – воскликнул я, просто не зная, что ещё спросить. Растерялся.
- Как хочешь, - невинно ответил ребёнок, - да, я думаю, что мой бывший "босс" тебя не оставит. А теперь всё, асто лависто, бэби!
Шаги стали удаляться, зазвенели ключи, упавшие на полку в прихожей, хлопнула входная дверь. Стало тихо… точнее не так… тихо не бывает… до меня доносились звуки, смысл которых я улавливал с трудом, но, порою, он всё-таки от меня убегал. Что-то гудело на улице, у соседей снизу плакал ребёнок, нечто жужжащее летало по комнате. Затылок ныл от удара по дивану, в голове варилась каша из пережитых событий и услышанных новостей.
Я попытался подняться, тело не слушалось. Только тогда я заметил, что оно НЕ моё. Встав утром с постели, я был настолько напуган отсутствием зрения, что просто не заметил, что руки, ноги выросли, тело увеличилось…
Сел на кровать, долго сидел, слушал. Рой, казалось бы, бесполезных звуков постепенно начал складываться в общую картину мира вокруг. В какой-то момент мне даже показалось, что я чувствую тяжесть воздуха. Я встал и, вытянув вперёд руки, медленно и осторожно сделал несколько шагов. Ладони коснулись стены, продвинувшись немного вправо, я ощутил дверной косяк и вышел в коридор. Споткнулся, чуть было не упал, но удержался за дверь.
Дошёл до умывальника, умылся, легче не стало. На кухне хотел было вскипятить чай, но побоялся вслепую зажигать газ, выпил холодной воды. Замёрз. С трудом вернулся в комнату. Пытаясь найти диван, на него же и налетел. Залез под одеяло и сидел вот так вот, слегка покачиваясь, пытаясь придумать, что делать дальше, но в голове не было ни единой мысли.
Сколько я так сидел? Сложно сказать, я совсем потерял счёт времени. Однако долго ли, скоро ли, но из транса меня вывело чьё-то поцокивание в углу. Сначала я подумал, что мне это кажется, что это игра моего воображения, однако назойливый звук не прекращался. Наоборот, тот, кто сидел в комнате, видимо от скуки или просто из озорства, начал выводить этим звуком какие-то диковинные мелодии.
- Кто здесь? – не выдержал я.
- Хе-хе, - раздался писклявый смешок, окончательно убедивший меня, что я не один.
- Кто Вы? – закричал я.
- Ну, здравствуй, здравствуй, Александр… - вопреки моим ожиданиям звук донёсся до меня не из угла, как было изначально, а прозвучал практически рядом, на кровати. Я аш подскочил от неожиданности.
- Ну, не надо меня бояться, - произнес голос слегка обиженным тоном. На этот раз источник звука находился где-то наверху. Наверное, на люстре.
- Кто Вы? – повторил я свой вопрос в третий раз немного увереннее, хотя сердце с каждым вздохом колотилось всё сильнее.
- Я? А я теперь твой хозяин… - растянуто, противно и очень самодовольно протянул голос так, будто человек, говоривший мне это, сидел на полу перед диваном или, в крайнем случае, был ростом не выше тридцати сантиметров.
- И ты будешь меня слушаться, - продолжал гнусавить голос уже откуда-то у меня из-за спины. Я машинально повернулся, хотя, естественно, ничего не увидел.
- Ой, ля-ля! – пискляво пискнул голосок прямо перед моим носом, - обожаю смотреть на только что ослепших! Реакция, как у зрячих, а двигаться ещё не научились. Прямо как слепые кутята! Ляпота!
- Чего же вы радуетесь? – не выдержал я.
- Чего радуюсь? Хо-Хо! – голос переместился в тот угол, где я его впервые услышал. Если не ошибаюсь, там стоял табурет. – Работа у меня такая, радоваться… Хи-Хи… а чего мне грустить-то?! Тут вон цирк бесплатный…
- Дьявол… - сквозь зубы выругался я.
- Дьявол? Неееет… - протянул он задумчиво, - скорее уж чёрт… А, может, и это определение не верно. Скажем так… а, впрочем, называй меня "Повелитель Тьмы"! здорово звучит, а? Я хоть своё самолюбие потешу. Ну, или просто "О, Великий Хозяин"…
- АГА! ЩАС! – возмутился я. – Не дождётесь…
- Ах, так! – горячо зашептал голос прямо перед глазами, окутывая моё лицо горячим зловонным дыханием. – Ты себе зрение вернуть хочешь? Тогда будешь меня как миленький слушаться! Понял?!
- Я домой хочу, к маме…
- Домой? – задумчиво протянул он. – А попробуй!!! Если тебя мать родная узнает, порву договор с предыдущим слепцом, верну всё на свои места. У тебя два часа. Не успеешь, сам виноват.
- Я же не вижу часов! Как я время засеку?!
- Ой, пардон, запамятовал, - засмеялся мой новоиспечённый хозяин, - вуаля!
Я услышал хлопок. Неожиданно мир вокруг преобразился. Нет, зрения как не было, так и не стало, но звук… Всё вокруг стало каким-то осязаемым чтоли. Я не видел, но чувствовал предметы вокруг себя. Капля, упавшая с крана в ванной, отдавалось очертаниями предметов вокруг. Карканье вороны плавно огибала невидимые моему взору линии. Я хлопнул в ладоши. На мгновение комната как будто осветилась. Осветилась тёмным мраком, более густым там, где стояли предметы, более светлым -само помещение. Передо мной, хотя скорее у моих ног, стояло пушистое существо, ростом не более полуметра, напоминающее шарик с большими глазами.
- Ты кто? – не понял я. Звук моего голоса тут же поплыл по комнате, отражаясь от стен и предметов, освещая мне всё вокруг.
- Как кто? – искренне удивилось существо, разведя лапками, - твой хозяин.
"Было бы логичнее, если бы наоборот…" – подумал было я, но…
- Я тебе дам! НАОБОРОТ! – рассердился мохнатик, смешно замигав глазками, - Я – Повелитель Тьмы! Великий и ужасный монстр, а ты смеяться надо мной вздумал?!
Шарик смешно заметался по полу, заставив меня улыбнуться.
- Ах, так! – взревел он, возмущенно задрав вверх лапки, - А я тебя ещё пожалел… два часа тебе дал…
Я механически посмотрел на часы, наверное, единственное техническое нововведение в этой квартире. Их циферблат состоял не из двенадцати, как обычно, а из двадцати четырёх делений. Цифры были выпуклыми, и до них можно было дотронуться, а при нажатии на кнопку приятный женский голос сообщал текущее время. 23.38. Я возмутился:
- Да сейчас же почти полночь! Ни один здравый человек не будет слушать меня в такой час!!! Это же обман!
- Да, обман. А ты что думал? Что как в сказке получится? Хи-Хи, - он смешно затрясся, как будто его кто-то дёргал за ниточки.
- Нет, - резко вскрикнул он и отлетел к двери, - Это жизнь, а не сказка, и зло тут торжествует! Не вернуться тебе в своё тело. НИКОГДА! Ха-Ха!
Злорадный, противный смех, который совершенно не идёт внешне столь симпатичному существу. Слова, подкосившие меня. Густая пелена поглотила мир вокруг. И сквозь эту пелену я услышал свой голос:
- Я никогда не смогу вернуться домой?
- Н-е-е-е-т, - самодовольно протянул этот тип, развалившись на подушке, - но ты можешь поменяться телами с тем, кто к тебе привяжется. Хи-Хи… если привяжется… там посмотрим. Ну-с, бывай! Живи и ни в чём себе не отказывай. Всё за мой счет, если можно так выразиться. Захочешь чего-нибудь, только попроси, но вежливо. Мы – злые твари, доброту любим. Хи-Хи…
Сказал и растворился в воздухе с характерным хлопком. Был, и нету его. И снова всё вокруг потемнело. Я поцокал языком. Короткие вспышки озарили комнату. Пустую комнату… *** Пару нескольких последующих дней я не жил, а скорее существовал. В голове, хоть и взрослой, но всё ещё с детским сознанием жужжал рой неуспокаивающихся мыслей. По сути, мне было всего одиннадцать лет, а нужно было как-то жить по-взрослому. Ко всему прочему, я никак не мог привыкнуть к новому телу. Оно меня просто не слушалось. Моё прежнее, настоящее было гораздо меньше и слабее. Я рос хилым ребёнком. А тут… на удивление, тело слепого было мускулистым, стройным, красивым. И оно ныло. Возможно, предыдущий хозяин ежедневно проделывал какие-то упражнения с ним. Я же даже приседать толком не умел.
На третий день моего перевоплощения я решил попробовать отжаться. К моему удивлению (я даже сам не знаю, на что рассчитывал), мышцы заработали слажено и уверенно. Я как будто был сторонним наблюдателем, находившимся внутри. За то утро я, наверное, дал такую физическую нагрузку, какую не давал за все вместе взятые, прожитые мною одиннадцать лет. Насладившись всласть сильным телом, я открыл гардероб. Его содержимое мне совсем не понравилось. Не смотря на то, что было довольно-таки сложно определить цвета и форму предметов, я понял, что кардинально хочу поменять стиль слепого, да и, вообще, жизнь этого парня.
- Уж, если мне суждено ходить в этой шкуре… - я слегка притормозил, раздумывая, а потом вдруг выкрикнул с лёгкой, незаметной иронией, - "Господин Повелитель Тьмы", а что насчёт денег на карманные расходы?
В руки мне упал кошелёк, плотно набитый бумажками, но какого достоинства и, вообще, купюры ли это, я определить не мог. Когда-то давно отец учил меня, что на деньгах есть специальные знаки для слепых, но как я тогда не старался, так и не сумел ощутить их. Пальцы слепого были куда более чувствительными, но я всё равно не мог ничего различить. А попытка увидеть деньги с помощью звуков не привела к успеху – я видел только очертания бумажки, но не видел, что на ней нарисовано.
- Эй! А как узнать, что это за деньги?
В ответ тишина – никто не ответил. Я разозлился. И тут обман! Выпотрошив из гардероба всё, что там имелось, я нашёл более-менее нормальную одежду – не слишком старинного вида брюки и рубашку. Одевался долго, всё нервничая, что натянул рубашку наизнанку, одел разные носки или ботинки. Наконец, взяв с полки в прихожей ключи, оставленные три дня назад бывшим слепым, и надев на нос солнечные очки, я вышел на лестничную клетку. В моей бывшей сорок девятой квартире было как-то слишком тихо. Обычно я в это время уже возвращался домой из школы и, дожидаясь родителей, играл в шумные, весёлые игры. На минуту я остановился, задумался. Мне вспомнилась мама, как она пекла пирожки, а я постоянно таскал и ел сырое тесто. Вспомнил, как она радовалась, когда приходил отец. Он снимал пальто, нежно обнимал её, целовал, спрашивал, нужна ли помощь, и, если нет, то садился в кресло и читал ей вслух газеты.
Поток картинок из прошлого прервал звук хлопнувшей парадной двери. По лестнице вбежал ребёнок и резко остановился передо мной.
- Ну, здравствуй, Саша… - поздоровался я с бывшим слепым.
Мальчик стоял, молча, не двигаясь, не издавая ни единого звука.
- Ну, что молчишь? – с вызовом произнёс я, звук моего голоса, эхом отражаясь от кафельных стен, показывал мне картинки окружающего мира.
- Нравится? Моя жизнь-то? – эти слова я сказал не с грустью или злобой, а, скорее, с неким тоскливым откликом в душе.
- А чего не нравится-то? – огрызнулся малец. – Я – молод! Я вижу! И могу делать всё, что захочу! А теперь оказалось, что и в школе отличник!
- Ты это… береги их… не обижай…
- Кого? – удивлённо уставился он на меня, не ожидая столь резкого изменения темы.
- Родителей моих. Они хорошие… если уж меня уничтожил, то их счастье-то не рушь…
И пошёл вниз, ритмично постукивая тросточкой, ловя эхо этого звука… *** Это был переломный момент в моём сознании. Я простил. Наблюдал за своей же, казалось бы, предназначенной мне судьбой со стороны. Видел, как он рос, учился, влюблялся. Я боялся, что он пустится во все тяжкие: бросит учебу, будет пить, курить, гулять; в общем, родителей расстраивать, себя калечить, брать от жизни всё в прямом смысле этого слова, но нет. Парень пошёл в гору. Окончил школу с отличием, поступил в хороший институт, женился и съехал куда-то в центр города. Кажется, он даже дело своё открыл. Ну, а я? Я тоже учился. Учился всему. Во-первых, я совершенно не умел пользоваться миром слепых. Во-вторых, по уровню знаний я был всего-навсего пятиклассник, и мне было просто необходимо стать взрослым в кратчайший срок.
Прошло около пяти лет, прежде чем я почувствовал себя более-менее образованным. В одно прекрасное утро я проснулся и понял, что мне не шестнадцать лет и что не хочу всю жизнь зависеть от "мохнатого хозяина". Я как-то резко повзрослел, сам не знаю отчего… Просто вышел утром из дома и как-то хорошо стало на душе. Шёл по городу, просто гулял, и занесло меня каким-то путями в университет. То была весна - горячая пора как для студентов, так и для абитуриентов. И что-то меня там зацепило за душу, да так, что на следующий год я сам поступал. И поступил на географический факультет. Наверное, ещё лет сто назад мне бы это и не удалось. Тогда человеку с отсутствующем зрением пути в неспециализированные учебные заведения были закрыты. Разве может невидящий человек учиться наравне со всеми?! Это абсурд. Но время другое, и это считается совершенно нормальным и естественным. Лекции я слушал с жадностью, не свойственной другим студентам. Вечно задавал вопросы и почти никогда не терял сути повествования. Слушал аудиокниги, читал книги для незрячих. И всё слушал, вникал, разбирался…
Нередко ко мне приходил "Повелитель Тьмы" и всегда смеялся над моей страстью к обучению:
- Ну, зачем тебе это надо? – спрашивал он. – Нужны деньги, скажи сколько.
Я, честно говоря, не понимал смысл его предложения и один раз спросил:
- А зачем тебе это?
- В смысле? – он был настолько удивлён моему вопросу, что даже не стал ругаться на "ты".
- Ну, предлагаешь мне деньги, славу, счастье. А в обмен на что? У меня же ничего нет.
- Хм… На удивление, ты первый, кто задал мне этот вопрос. Понимаешь, Слепец несёт в мир горе одним своим существованием. Он просит денег, мне нужно их где-то взять, а я беру там, где мне хочется. Могу взять у миллиардера, обвалив его акции на бирже, или у приюта, забрав последние копейки. Он просит счастья, а где мне его достать? Я заберу его у молодожёнов в день свадьбы, поссорив их, а, возможно, убив, или возьму у человека, который неизлечимо болен, лишив его надежды на выздоровление. Он просит славы, я отберу её у известного человека. Все желания будут исполнены, но по моей прихоти они могут принести больше или меньше вреда человечеству.
Слушая эту исповедь, я невольно передёргивался от мысли, что около десяти лет жил за чей-то счёт, сам того не подозревая. С тех пор я не просил у него ничего. Всего добивался сам. Учился я хорошо, стипендии с горя пополам хватало на месяц. Старался по возможности подработать. По окончанию университета устроился по специальности в фирме, разрабатывающей полезные ископаемые, и быстро карьера поползла в гору. Время шло, "Повелитель Тьмы" злился, искушал меня всячески, но я был непреклонен. Лет за пятнадцать я доработался до верхов, вошёл в члены совета. Меня уважали. Я добился и денег, и славы. Вот только счастья недоставало. Не было рядом никого, а очень хотелось… Но… я хорошо запомнил слова проклятия: "ты можешь поменяться телами с тем, кто к тебе привяжется". А я этого не хотел. Переехал в подмосковный дом, стал жить отшельником. Грустно было уезжать из родного дома, не прощаясь с родителями, так и не сказав им, что я – настоящий их сын. Но, с другой стороны, я их уже не знал. Они мне были только соседями, но не родными.
Итак, я жил один, домработницу менял раз в три-четыре месяца. На работе рабочие, сугубо деловые отношения. Ни дружбы, ни любви. Мохнатый "Повелитель Тьмы" приходил ко мне теперь постоянно, чувствовал, что теряет надо мной контроль. Он кричал, уговаривал, грозил, умолял. Насколько я понял, не такой уж он и повелитель. Стоит над ним кто-то более главный и, если я лет через семьдесят пять не найду себе замену, то моему "Хозяину" не поздоровится.
- Ну, чего ты упрямишься? – говорил он мне порою, - зло было, есть и будет! Скучно без зла людям…скучно. Ничто не так заставляет их развиваться, как горе. Один работает, чтобы не быть таким бедным, как сосед, ибо считает деньги – счастьем. Другой учится на врача и становится великим целителем, потому что хотел излечить отца от тяжёлой болезни. Третий гоняется за преступниками, из-за того, что когда-то вор убил его девушку. Не могут люди без зла…
Я редко с ним спорил. Это было бы всё равно бесполезно. Я просто дал себе слово никому не делать этого "благоприносящего" зла, только добро. В доме у меня было только всё самое необходимое, ничего более. Все лишние деньги отдавал на благотворительность. Единственное, чтобы не было скучно, я учился играть. Фортепьяно, гитара, флейта, саксофон. Музыка радовала меня, помогала чувствовать этот мир более полно.
Однажды, когда мой дом утопал в мелодиях Шопена, чьи-то пальцы нажали на дверной звонок. Я выключил магнитофон, открыл дверь.
- Здравствуйте, - на пороге стояла девушка лет двадцати пяти. – Я ваша новая соседка, Аня.
Она приятно улыбнулась.
- Рад познакомиться, Александр, - и уже собирался невежливо закрыть дверь, как:
- А пойдёмте ко мне, чай пить?
- Нет, спасибо. Я не люблю чай.
И закрыл дверь. Как она тогда не обиделась, не разозлилась, не знаю. Видимо, причина была веской. Однако не успел я сделать и двух шагов, как опять звонок. Девушка стояла всё на том же месте:
- А Вы не стесняйтесь, заходите. С мамой моей познакомитесь. А то она у меня одинокая, ни с кем не общается… после аварии…
- В смысле? – не понял я.
- Ну, понимаете… - немного сконфузилась девушка. – Когда мы сюда переехали, нам сказали, что Вы, наш сосед… ну… что Вы ничего не видите… и я… я подумала… что Вы… ну… помочь сможете…
- В чём? – ещё более удивился я.
- Понимаете, отца своего я не помню. Он умер, когда я была совсем маленькой. – быстро затараторила она, словно боясь, что я её не дослушаю. - Мать всё время работала, старалась для меня, развивала свой бизнес. Всё было хорошо… но… три года назад случилось несчастье… её машина въехала в грузовик. И она… она лишилась зрения… С тех пор она мало разговаривает, да и то только со мной…
- А я-то чем могу вам помочь?
- Ну, поговорите с ней… Расскажите о том, что мир без зрения не так уж и плох…
- А С ЧЕГО ВЫ ВЗЯЛИ, ЧТО МИР СЛЕПОГО НЕ ТАК УЖ И ПЛОХ?! – заорал я на неё. – ДА, ЧТО ВЫ ОБО МНЕ ЗНАЕТЕ!?
И со всего размаху захлопнул дверь с такой силой, что стёкла зазвенели. Весь вечер я провёл, слушая рассказы Чехова. Слушал всё подряд, до тех пор, пока слова, слетевшие с диска, не отозвались эхом в моём сознании: "Для того, чтобы ощущать в себе счастье без перерыва, даже в минуты скорби и печали, нужно: а) уметь довольствоваться настоящим и б) радоваться сознанию, что «могло бы быть и хуже». А это нетрудно…"
А ведь и в самом деле… могло бы быть и хуже… *** Я долго не решался к ним прийти. А потом как-то само так получилось. Как оказалось, Аня с мамой не жила, приезжала по праздникам и выходным с мужем и маленькой дочкой или просто одна по вечерам. Зла на меня она не держала, даже наоборот, увидев на пороге дома, очень обрадовалась и просила прощения за свою бестактность.
Мать её и в самом деле была замкнута. Звали её Ольгой. Представив нас друг другу, Анна убежала на кухню ставить чайник. Никогда не думал, что для того, чтобы поставить чайник на плиту, необходимо столько времени. Я ждал, что Ольга заговорит, но она молчала. Анна явно хотела оставить нас вдвоём. Минут через десять, не выдержав гнетущей тишины, я неожиданно для себя самого спросил:
- Ольга, а Вы любите Шопена?
Лицо женщины было наполовину закрыто большими тёмными очками, похожими на мои. Она сидела в кресле-качалке, укрытая одеялом, и слегка покачивалась, никак не реагируя на то, что происходит вокруг. Минуты две она молчала, и я уж было подумал, что не достучусь до неё, как вдруг услышал слабый, тихий голосок:
- Я не знаю, кто это…
- КАК?! – поразился, а скорее возмутился я и начал взахлёб рассказывать о нём, о его музыке. Пришла Аня с чаем, а я всё рассказывал. Перешёл уже на Баха, с него – на Рахманинова, потом вспомнил Бетховена, в тот момент, когда я наконец-то взял паузу, чтобы глотнуть чай, Аня сказала:
- А Вы – любитель музыки…
- Знаете, после того, как я ослеп, я долго не мог найти смысл во всём. А потом начал слушать музыку. И она меня изменила, заставила поверить, что этот мир не так уж и плох…
При этих словах Ольга повернула в мою сторону голову. На следующий вечер я принёс ей записи так горячо рекламированного мною Шопена. После этого я стал приходить к ней каждый день. *** Время шло и, похоже, я сумел придать смысл не только её, но и своей жизни. Всё как-то резко поменялось, приобрело какое-то новое значение. Когда я приходил – она улыбалась, смеялась в моём присутствии. Этот нежный, больше похожий на детский смех заставлял струны моей души трепетать, радоваться. После работы я стремился к ней домой, приносил цветы, конфеты. Я влюбился. Впервые в жизни я почувствовал, что такое любовь. Почувствовал её крылья и воспарил куда-то к небесам.
И лишь приходя домой, я боялся, что "Хозяин" узнает о ней, отнимет её у меня, поменяет нас местами. Однако оставалась надежда, что менять местами двух слепых не имеет смысла. В общем, я, как школьник скрывает от родителей первую любовь, всячески прятал от него свои чувства. Хотя даже и не знаю, стоило бы. А в один из приходов "Повелителя" вдруг заявил:
- А я хочу жениться…
Молчание, которое за этим последовало, говорило о полной неожиданности заявления. Наконец:
- Ты серьёзно?! ЕХУ!? – заорало весело существо. – А на ком? Скоро познакомлюсь с новым Слепцом… Хе-Хе.. надеюсь, она будет позговорчивее… Хи-Хи…
И он стал злорадно потирать лапками.
- На моей соседке…
- А! на Аннушке, которая сюда так часто заходит?! – радостно заголосил этот дьявол. – Стоп! Так она же замужем!?
- Не на ней, - спокойно отозвался я, - На её матери… она… она тоже ничего не видит…
- В смысле? – тревожно спросил "Хозяин". От его радости не осталось и следа.
- Она ослепла после аварии…
- ТЫ ЧТО? РЕХНУЛСЯ? – заорал на меня "Повелитель" не своим голосом. – КАКИМ ОБРАЗОМ, ТЫ ДУМАЕШЬ, ПРОКЛЯТЬЕ ПЕРЕЙДЁТ НА НЕЁ??? ОНА ЖЕ И ТАК СЛЕПА!!! КАКОЙ СМЫСЛ ДЕЛАТЬ ИЗ УЖЕ СЛЕПОГО СПЛЕПЦА?!
- А я не хочу, чтобы на неё переходило проклятье, - тихо произнёс я.
"Хозяин" замолчал. Минуты через две он тихо произнёс:
- Но ведь тогда я исчезну…
- И, думаю, миру от этого станет легче… - в душе я ликовал.
- Я не дам тебе этого сделать! – зашипел он.
- Попробуй… *** Через три месяца мы с Ольгой венчались в церкви. Сложные три месяца были. Сплошные неприятности и трагические случайности: моя фирма была на грани банкротства, у Анны дочка тяжело болела, да и вторая беременность проходила с осложнениями, Ольга чуть в аварию не попала. Не раз хотели перенести бракосочетание, но всегда удавалось этого избежать. Однако "Хозяин" не забыл про меня. Выйдя из церкви, мы оба попали под машину. Пьяный водитель на полной скорости снёс нас с Ольгой и въехал в забор церкви.
И вот теперь, я сижу на облаке и рассказываю свою историю маленьким ангелам. Они смеются и хлопают в ладоши, когда я говорю про свою жену. А потом, когда закончу, я прилетаю к ней, нежно обнимаю её за плечи, и мы вместе наблюдаем закат. Во всех красках, так как мы снова видим…
.
|
Рассказ открыт для комментариев