 |
|
| |
12:11 08.06.2024
Пополнен список книг библиотеки REAL SCIENCE FICTION
20:23 19.05.2023
Сегодня (19.05) в 23.59 заканчивается приём работ на Арену. Не забывайте: чтобы увидеть обсуждение (и рассказы), нужно залогиниться.
|
|
|
|
|
|
Многие сходили с ума без всего этого. Казалось бы, мелочи – деревья, небо… Но стоило перестать видеть их каждый день, как жизнь оказалась пустой и ненужной.
Я сидел на подоконнике, упираясь лбом в холодный мрамор. Никаких окон больше нет, только углубления в каменных стенах. Старые названия остались… Смысл исчез.
Сегодня ночью мне опять снилась Гудрун. Она стояла у ручья и задумчиво смотрела на белую от пены воду. Я хотел прикоснуться к ее волосам, просто протянуть руку и дотронуться, но что-то мешало мне. Словно смирительная рубашка сковывала все тело. Даже во сне я не могу дотянуться до нее. Она недосягаема.
Конечно, препятствие в моем сознании. Иначе что бы помешало мне вести себя свободно во сне? Но он есть, проклятый барьер, непреодолимый, как бесконечное силовое поле. Он никогда не исчезнет и не даст мне свободы. Никогда.
***
До сих пор помню, как мать ходила к гадалке, старой толстухе из тринадцатого сектора. О ней многие говорили с неприязнью, из чего явно следовало, что она выдала им всю правду в глаза. Например, старому гомофобу Патерку гадалка, видимо, рассказала, в чем причина его гомофобии. Он чуть не задушил старуху, но охрана успела вовремя. Естественно, с такой работенкой надо иметь хорошую охрану. Особенно, если рискуешь говорить людям правду без всяких прикрас.
Мать вышла из темной комнаты, в которой принимала ясновидящая, вся в слезах. Она рыдала в голос, нисколько не стесняясь присутствия охранников – маленьких юрких пареньков с парализаторами наготове. От таких не сбежишь. Вдруг она тонко вскрикнула:
- Сумочка! – и обернулась к завешанному черной тканью дверному проему.
Потом обратила искаженное мукой лицо ко мне.
- Я не хочу снова туда идти! – умоляюще произнесла она.
Я решительно отодвинул тяжелую ткань и шагнул в комнату. Темнота обволокла все тело, и сразу же появилось липкое ощущение, что меня изучают. Маленькая мушка на клейкой стороне скотча.
- Сядь-ка! – раздался женский голос.
- Мне не надо, - отмахнулся я, подходя к столу с горящей свечой. Лицо старухи при таком освещении выглядело просто жутко. Сумочка матери осталась на стуле. Я протянул к ней руку, но гадалка опять сказала:
- Сядь, Йант. Погадаю тебе так, без денег.
Я тут же сел и уставился на нее. Она тоже смотрела на меня, причем, с заметным интересом. Мне стало не по себе.
- Буду знаменитым, что ли?
- Нет.
- Преступником?
- Это одно и то же. У тебя интересная связь. Очень крепкая. Вижу ее без карт и шара. С девушкой.
Последнее меня заинтересовало.
- С красивой?
- Трудно сказать. Тогда были свои каноны красоты. Удивительно, но эта девушка – твоя единственная судьба. Никакой другой не будет.
- Это же хорошо? – неуверенно предположил я.
- Ну, как посмотреть. Быть однолюбом, может, и хорошо, для женщины однолюба уж точно, - она усмехнулась, - но в твоем случае видна роковая предопределенность. Ты не сможешь полюбить никакую другую девушку и не будешь с другой. Никогда.
Я поежился. Звучало неприятно.
Свеча распространяла странные ароматы, от которых кружилась голова и ныл нос. Очень хотелось почесать его, но руки, словно набитые ватой, лениво возлежали на коленях.
- А если на нее арматурина свалится? – бодро спросил я, конечно же, играя.
Никакой бодрости на самом деле не ощущалось. Зато присутствовало подавляющее чувство ее правоты. Я ей верил – вот что самое ужасное. Чувствовал, что она говорит правду.
- Это вряд ли, - веско ответила старуха, - лучше слушай внимательно: тебе предназначена девушка. Так есть и все тут. Не важно, кто это решил и почему. Но она живет в другом времени. А точнее – она уже давно умерла.
***
До сих пор мне жутко вспоминать эти ее слова. Гудрун давно умерла. Это правда. А я в шестнадцать лет узнал, что девушки, предназначенной мне судьбой, уже нет на свете. И живу с этим проклятым знанием день за днем. Хожу на работу, ем, чищу зубы. И думаю – остался ли от нее хотя бы скелет? Или за полторы тысячи лет даже кости истлели под слоем земли?
***
- О чем это вы? – растерянно переспросил я.
- Она жила в девятом веке, - ответила гадалка, - именно поэтому ты мне интересен. Не каждый день встретишь парня с девушкой из прошлого.
Отупляющее действие свечи словно рукой сняло, я вскочил со стула и крикнул:
- Вы надо мной издеваетесь!
- Нет, даже не думала, и ты прекрасно это знаешь.
- Знать – ваше дело, не мое, - вырвалось у меня, - мы, несчастные смертные, ничего не знаем…
- Она ведь даже снилась тебе, так? – не обратив внимания на последнюю реплику, спросила старая ведьма.
Я пару раз моргнул, приходя в себя. Со стороны это наверняка выглядело до чертиков забавным. Но мне было не до смеха. Сны быстро проносились перед внутренним взором. Так, не то, не то… Песья кровь!
Пришлось снова сесть.
- Что, правду говорю? – она усмехнулась. – То-то же! Значит, ты даже знаешь, как ее зовут?
- Не помню, - пробормотал я, - странное имя. Очень необычное.
- Гудрун, - сказала старуха, - твою девушку зовут Гудрун. Она тоже никогда не будет ни с одним мужчиной, так и умрет в шестьдесят лет одинокой. Потому что ей предназначен ты. А ты живешь в двадцать третьем веке. Нестыковочка!
- Как такое может быть? – глядя в темноту за ее спиной, спросил я.
- Ну, всякое бывает. Редко, конечно, но бывает. В конце концов, случаются ошибки, сбои. Но тут, скорее всего, вовсе не ошибка. Так и должно быть. Для чего-то!
- И для чего? – спросил я, начиная серьезно злиться. – Чтобы вы позабавились?
- Нет, конечно. Не знаю, для чего.
- Вы же должны знать все!
- Ну, уж – все! – спокойно улыбнулась она. – Я знаю многое и больше, чем другие. Но не все.
- Мы встретимся с ней? – перебил я.
- Нет. Никогда. Такое невозможно, и ты сам это прекрасно понимаешь.
- Я что же, всю жизнь буду?..
- Ну да, - она пожала плечами, - не ты один, поверь мне. Только остальные еще и без любви живут, а у тебя будет любовь. Одна на всю жизнь. Самая чистая и светлая, какую только можно себе представить!
- Вам легко говорить!
- Конечно, легко! Я же тебе помогаю! Если бы ты жил, не зная, почему одинок, тебе было бы намного сложнее! А так ты в курсе, что где-то есть, ну или был, человек, который тебя любит. И тоже верен тебе!
- Черт бы вас побрал! – отчаянно крикнул я, снова вскакивая со стула.
- Сумку забери, - добродушно ответила старуха, - а он меня и без твоих советов когда-нибудь…
***
Гудрун часто снится мне. Действительно, в наше время ее мало кто назовет красивой. Но для меня она красивая. Самая прекрасная девушка, жившая когда-либо на этой проклятой Земле. Прозрачные глаза, необыкновенные серые волосы… Или мои сны - черно-белые?
***
Чтобы быть историком, нужно всего лишь владеть одним древним языком, уметь четко читать слова по губам и, конечно же, знать историю той страны, по которой специализируешься. Все довольно просто. Нет жутких требований, как в других профессиях. Нас считают лентяями. Но я пошел в историки не за легкой жизнью. Призвание? Сложно сказать. Вряд ли. Скорее, ощущение некой предопределенности. Наверное, так бывает. Просыпается человек одним обычным утром в свои шестнадцать лет и слышит голос сверху:
- Быть тебе, парень, сантехником.
И понимает, что уже никуда не денется. Фатум.
Конечно, все было не так. Меня тянуло изучать историю, я зачитывался сагами, любил Исландию. Но и точное наведение судьбы ощущал. В течение всего своего жизненного пути. Меня вело к этому. Независимо от моей воли и моих желаний тащило за шиворот уверенной рукой. Только я и не сопротивлялся. Наверное, это страшное везение. Мой рок был мне симпатичен.
- Сегодня богатый улов! – приветствовал меня Бор. – Целых девять роликов, один аж на полчаса. Хочешь, с него и начнем?
Я кивнул, устраиваясь в кресле. Бор занялся настройками видео, бодро щелкая мышью.
- Ты не представляешь, что египтологам попалось! – говорил он между делом. – От них стажер забегал, сказал, они скоро узнают, от чего помер Тутанхамон. Прикинь?
- Тоже мне – жуткая тайна! – я усмехнулся. – Были же версии.
- Тьфу на тебя! – обиделся Бор. - Одно дело строить версии, а другое – точно знать!
- Ведь так и так ясно, что он умер. Известно, во сколько лет, где. А причина смерти – просто лишняя приятная подробность для них.
- С тобой невозможно разговаривать! – заявил Бор. – Ведь не было сенсации с тех пор, как про Ярика узнали!
Он имел в виду громкий случай, когда в отделе Древней Руси заполучили запись договора Ярослава Мудрого с варягами об убийстве Бориса, Глеба и Святослава. Что, конечно, сразу же обелило имя веками незаслуженно проклинаемого Святополка.
Князей, царей и конунгов Бор называл запросто, как своих подопечных. Иногда мне казалось, что все эти давно растворившиеся в истории люди – для него, как зверюшки из зеленого уголка. Маленькие питомцы. Живые, но не имеющие того уровня сознания, который приравнял бы их к разумным существам. То есть к людям.
- С Тутанхамоном сенсации не будет, уж не обессудь, - миролюбиво заметил я, - просто появится еще один точный факт из его жизни. Не переворачивающий наших представлений о ней.
- Ты ходил на свидание с Марикой? – неожиданно спросил он.
Я, захваченный врасплох, вместо того, чтобы привычно отговориться, брякнул:
- Нет. Не захотелось. В последний момент передумал.
Получилось честно. Выложил всю правду. Черт!
- Слушай, я не могу тебя понять, - осторожно начал Бор, поглядывая на меня краем глаза и делая вид, что смотрит только на монитор, - неужели тебе совсем девушки не нравятся?
- Что значит – совсем? – устало переспросил я. – Не все же мне должны нравиться.
- Не все в твоем понимании – это никто? Тебе же вообще ни одна не катит! Какая бы она ни была! Сколько можно?
Теперь он смотрел на меня в упор, осуждающе, как ангел-каратель.
- Я честно старался, ты же знаешь, - голос звучал как-то отстраненно, - заставлял себя ходить на эти глупые свидания, общаться со многими и многими девушками, но ничего не вышло. Больше у меня нет сил, я не хочу тратить время на заранее неудачные попытки что-либо изменить.
- Скажи правду, Йант, - хмуро спросил Бор, - ты придумал эту Гудрун, как хорошую отмазку, так? А на самом деле, ты… ну, - его решительность пропала, - просто…
Я не собирался помогать ему и молчал. В моих ли силах что-то объяснить другому человеку?
- Ты точно не?..
- Психотерапевт сказал – без шансов, - неуклюже пошутил я, чтобы хоть как-то разрядить обстановку.
Он уткнулся взглядом в экран и запустил ролик. Двое мужчин в цветных плащах ехали верхом по зеленой равнине. Бор поймал их лица в фокус.
- Вестейн отомстит за брата, - прочитал я по губам говорившего мужчины, - как только вернется из Норвегии.
- Кто бы это мог быть? – спросил Бор, хмурясь. – Где-то он мне уже попадался…
Он включил паузу.
- Вспоминай, - я начал набирать текст разговора.
Тут к нам заглянул шеф.
- Лисовски, - сказал он, - ваши данные пересланы археологам, как только они что-нибудь найдут – свяжутся с нами.
Я кивнул.
Шеф заинтересованно глянул на экран и тут же разочарованно пробормотал:
- А, это северная Исландия…
Мы с Бором, не сговариваясь, уставились на ни чем не примечательную равнину. Я убедился лишний раз – координат места на мониторе сейчас нет. Как он отличает все эти одинаковые пустоши друг от друга?
Шеф раскручивал одну историческую детективную историю, случившуюся в западной Исландии, и больше ни на что не отвлекался.
- Если будут вести с Запада – сразу зовите! – в который раз напомнил он и ушел.
- Монстр! – констатировал Бор, делая огромные глаза.
Мы просмотрели получасовой разговор про месть некоего Вестейна раз пять, внося поправки в черновой вариант протокола. Наконец, нам стало нечего исправлять.
На следующей записи мы семь минут лицезрели маленькую и ужасно молчаливую девочку, играющую рядом с домом.
- Тут вряд ли что-нибудь ценное, - авторитетно заявил Бор, увеличивая скорость воспроизведения.
Девочка сосредоточенно молчала, больше людей в кадре не появилось. Ролик пришлось скинуть в архив.
***
Мне всегда было интересно, бывают ли маленькие катастрофы? Еще в детстве я услышал от кого-то из взрослых:
- Многие выжили, поэтому называть это катастрофой вселенского масштаба нельзя.
Да, люди не исчезли, как вид, но означает ли сие, что произошла всего лишь катастрофка? И существует ли какая-нибудь размерность у беды? Что такое, черт побери, масштаб катастрофы? И, главное, кто его измеряет?
***
Наверное, из меня получился бы хороший популяризатор науки. Мама сказала, что я очень понятно объяснил ей принцип своей работы. Кажется, я говорил так:
- Свет от умерших звезд до сих пор обманывает нас. Глядя на небо из обсерватории, мы видим яркие пятнышки давным-давно потухших солнц.
Мама никогда не была в обсерватории, но, как мне хотелось верить, могла себе представить, что можно увидеть в телескоп.
- Образ создает их свет, летящий через вселенную миллионы лет. По сути дела наблюдая эти обманки, мы заглядываем в прошлое. Прошлое погибшей звезды.
Не знаю, почему я старался говорить красиво. Может быть, виновато дурацкое желание облагородить свою профессию?
- Излучение с Земли тоже пронизывает галактики. И если обогнать его, встать на пути и поймать, то мы увидим наше прошлое.
- А как же всякие там препятствия: космический мусор, пылевые скопления, зоны радиации? – спросила моя начитанная мама.
Я постарался объяснить ей, как можно проще, что разработан метод корректировки пойманного света с учетом всех вероятных помех. Ведь мы в состоянии проследить его путь от Земли до точки назначения, а значит, приблизительно знаем, что и с каким эффектом повлияло на волну. И при визуализации уже вносятся соответствующие поправки.
- Получаются обрывочные записи длительностью от двух-трех до пятидесяти минут. Моя задача – систематизировать их и выуживать ценные сведения. Пополнять архив.
- Поучается, ты – летописец? – улыбнулась мама.
Помню, мне очень понравилось это слово. Летописец прошлого. Звучит неплохо.
***
Вежливо кашлянул рабочий коммуникатор. Я нацепил наушники.
- Отдел Северной Америки беспокоит, - сказал незнакомый голос, - у нас тут запись на десять минут: племя на побережье пытается общаться с явными северянами. Нам бы кого-нибудь с древне-исландским…
Я подскочил в кресле и выдохнул в микрофон:
- Уже выходим!
- Спасибо! – обрадовались в ответ и прервали связь.
- Куда это выходим? – спросил Бор, с подозрением наблюдая, как я срываю наушники и швыряю их на стол.
- Индейцы постучались, - объяснил я быстро, - у них контакт с нами. Ты же не против, если я пойду.
- Все надеешься Лейва Счастливого увидеть? – усмехнулся он. – Иди уж, только проследи, чтобы нам не забыли переслать запись. Сразу же! А то бегай, вытрясай из них…
***
Бор не обернулся, когда я вошел, и вообще никак не отреагировал на мое присутствие. Он смотрел какую-то запись и, судя по бегущей строке на его личном мониторе, почту не получал.
- Это были действительно скандинавы! – сообщил я громко. – Ты даже ролик не поймал?
Бор вздрогнул и быстро свернул изображение с основного экрана.
- Эээ… слушай, Йант, - пробормотал он, - посмотри тут, ладно? А я пойду…
- Что с тобой? – растерянно спросил я, но он уже вышел.
Пришлось сесть в его кресло и угадать, что мне нужно посмотреть. Наверное, открытую запись. Я развернул ее и сразу увидел Гудрун. Она сидела на мшистом камне у ручья и разговаривала с каким-то стариком. Я машинально начал читать слова по губам.
***
- Ты мудрый человек, Скегги, - сказала Гудрун, теребя поясок с ключами, - понимаешь сны. Вот растолкуй мне такой сон: будто бы я под землей, в безрадостном месте, но знаю, что еще жива. Там много других людей, но их лица расплываются, все, кроме одного. Это лицо молодого красивого мужчины. Я все хочу подойти к нему и поговорить, но он словно бы ускользает. Зато со мною все время рядом ярко-красный лис, он сидит у моих ног, и из-за этого мне совсем не страшно. Зовут его Ан. Он защищает меня и во всем помогает. И будто бы другие звери зовут к себе: волки, медведи, - но я не иду.
Старик задумчиво изучил ее лицо.
- Тут все понятно, Гудрун, - ответил он, - это твой будущий муж приходил к тебе во сне. Его имя Ан Лис. Возможно, судьба не даст вам быть вместе, но его дух всегда будет с тобой. А другого мужчину ты не сможешь полюбить.
- Хорошо, что он всегда со мной, - улыбнулась Гудрун.
***
Я коснулся ее лица на мониторе. Она улыбалась.
Мне понятно, для чего я нужен Гудрун. В их время мужчины редко доживали до сорока, методично убивая друг друга. Женщины выходили замуж по пять-семь раз, каждые несколько лет в очередной раз теряя любимых. Кто-то оградил ее от этого ужаса.
Я понимаю, для чего мне ниспослана Гудрун. Она – моя надежда. Единственное, за что я держусь.
Мы живем под землей, но продолжаем бурить ее вглубь, делая вид, что ведем археологические раскопки, что нам интересна история. Это самообман. Наши жизни могут оборваться в любую минуту. Наверное, каждому дается какое-либо утешение. У меня есть Гудрун. Кому-то, возможно, хватает зеленых уголков, одного взгляда на резные листья, цветы и пушистых кроликов. Каждому свое.
А, может, мне просто повезло.
***
Не дотянуться… Не преодолеть барьер… Ничего не изменить…
Но, может быть, есть другие миры, другие времена, и в них наши судьбы складываются иначе. |
|
|
|
Время приёма: 15:45 14.04.2007
|
|
| |
|
Рассказ открыт для комментариев