Сегодняшний день был непонятно какой – так себе, серенький. Не тяжелый, не приятный, не удачный, не скучный – просто никакой. И это, как ни странно, было здорово.
Уже с самого раннего утра (для Виктора оно наступило в восемь вместе с мелодичной трелью будильника) небо оказалось затянутым светло-серыми акварельными тучами, что предвещало следующее: без сомнения, целый день будет моросить мелкий нудный дождик. Ливня с грозой, конечно, не дождешься, но и о солнце остается лишь мечтать. Ну и ладно, дождик так дождик, не камни ведь с неба. Сейчас кофе выпьем, и можно со спокойной душой отправляться в студию.
Посетителей было пока совсем немного. Так, какого-то товарища щелкнул на паспорт, выдал фотографии нескольким клиентам – и всё. Ну что же, ничего страшного. День ещё только начинается.
И, словно в подтверждение этих мыслей, у входной двери разлился серебристым звоном маленький колокольчик. Это Светик, младшая сестра, настояла на том, чтобы он здесь висел. Приплела как главный аргумент фэн-шуй, мол, будет отгонять всякий негатив и приманивать удачу. Виктор посмеялся тогда над её словами, но колокольчик всё же приобрёл – и не из-за загадочного китайского учения, а потому, что ему действительно понравилось, как этот маленький металлический предмет звучит – чисто, очень музыкально и весело. Виктор энергично поднялся из-за стоявшего в глубине помещения стола, на поверхности которого он разложил несколько конвертов с готовыми снимками, и направился к двери.
На пороге студии, мгновенно наполнившейся ароматами посвежевшей мокрой улицы, стряхивая с зонта на тротуар дождевые капли, стояла женщина лет двадцати семи-восьми, в светло-сером поблескивающем плаще чуть ниже колен, стянутом в талии широким поясом, и темных туфлях на невысоком каблуке. Волосы до плеч, темные, волнистые. Красивый овал лица. Лоб открытый, хорошей формы. Эдакое романтическое создание, почему-то подумалось Виктору, некая прекрасная незнакомка из французского фильма. Интересная, пожалуй, даже стильная. Её он точно ни разу у себя не видел, значит, не за готовыми снимками пришла, а фотографироваться, если только кто-то не попросил забрать фотографии. Ну что же, отлично.
- Здравствуйте, - отводя от лица каштановую прядь и сдержанно улыбнувшись, поприветствовала Виктора посетительница.
- Здравствуйте, - улыбнулся в ответ Виктор. – На улице дождь?
Определенно обаятельная особа. Что-то в ней есть. Наверное, то, что называют шармом. Такие бывают здесь нечасто. Впрочем, и за стенами студии подобные люди редкость.
- Да, дождик, - кивнула головой девушка. – Мне бы зонт у вас где-нибудь пристроить.
- А вот сюда поставьте.
Зонт у неё был большой и тоже серый, как и плащ, только по краю шла тонкая бордовая вязь замысловатого рисунка.
- Я к вам фотографироваться.
- Прекрасно, я догадался.
Девушка, не размыкая губ, снова улыбнулась и в ожидании уставилась на фотографа, видимо, предполагая, что её немедленно пригласят занять своё место перед объективом.
- А плащ? - пряча удивление, решил уточнить Виктор.
- Ах да, плащ. Куда его повесить?
- Вот сюда, - махнул рукой в сторону вешалки Виктор.
- Спасибо.
- Да пожалуйста.
Незнакомка снова улыбнулась – на сей раз лишь слегка дёрнулись уголки губ.
Под плащом оказалось голубое трикотажное платье, отлично подчеркивавшее очень и очень неплохую фигуру девушки, совершенно не модельную, но удивительно ладную. Из украшений – маленький серебряный кулон в виде мотылька с голубой эмалью на серебряной же цепочке.
- Куда проходить?
Оп-па, вот это да! С таким в своей многолетней практике он ещё не сталкивался. Во-первых, она не достала из сумочки (которой у посетительницы, впрочем, и не было) столь необходимую в данной ситуации расческу. Во-вторых, даже не попыталась привести в порядок волосы. И, наконец, она ни разу (в этом Виктор готов был поклясться, поскольку видел всё собственными глазами) не глянула в зеркало, хотя оно было совсем близко и его невозможно было не заметить. О всяких помадах – пудрах речь уже, естественно, не шла. И чем же это странное поведение можно было объяснить: потрясающей самоуверенностью либо, напротив, наплевательским отношением к собственной внешности? Последнее, впрочем, как-то не вязалось с гармонично подобранной одеждой и украшением. Так неужели верно первое предположение? Нет, всё-таки странно. Тем более что даже ослепительные красотки не гнушались возможностью подправить что-то, заметное только их придирчивому глазу. А интересно, какую же фотографию мы сейчас делать будем – неужели на документ? Так для документов, по опыту Виктора, готовятся ещё тщательнее: в них же столько людей будет заглядывать, и совсем не хочется демонстрировать кому-то свое неудачное изображение.
- Вот сюда проходите. Вы какое фото хотите?
- Цветное. Снимок десять на пятнадцать.
Ну, с этим, кажется всё понятно. Сейчас красиво усадим незнакомку, создадим романтичный образ, ей он безумно подойдет.
- Отлично. Значит, так. Давайте вы сядете вот в это кресло. Нет, не так, зачем же прямо, это скучно. Слегка боком. И руку правую вот сюда…
- Нет, вы не поняли, - покачала головой девушка. – Точнее, я не объяснила.
- Что не понял? – удивился Виктор.
- Мне нужна фотография исключительно моего лица. Десять на пятнадцать – одно моё лицо. И не надо ничего боком. Только прямо.
- Н-ну… прямо, значит, прямо, - стараясь скрыть изумление, согласился Виктор. Впрочем, чего ещё можно ожидать от девушки, которая равнодушна к зеркалам. Хотя нет: ожидать можно чего угодно. – А вам это фото… простите, конечно…
- Да, - спохватилась девушка, - и главное моё пожелание.
Она на секунду замолчала, сжав губы, а потом решительно продолжила:
- Снимите меня, пожалуйста, максимально естественно и натурально, чтобы я получилась именно такой, какая я есть на самом деле. Не надо ничего приукрашивать и корректировать, знаете, голову чуть выше, правее и так далее. Я буду просто смотреть прямо в объектив, а вы меня снимете. Договорились?
И слегка улыбнулась красиво изогнутыми розовыми губами.
- Договорились, - теперь уже совсем отказываясь что-либо понимать, согласился Виктор.- В любом случае я сделаю два снимка. Выберете, какой больше понравится.
Ответом на его слова было молчание.
Ну и дела! Все, наоборот, хотят получиться сказочно красивыми, что для многих, правда, значит – на себя не похожими. А она молодая, очень симпатичная, хорошенькая даже, - и так непонятно, странно, да ненормально, наконец, ведет себя по отношению к собственной персоне. Черт, для чего же ей тогда это фото? Или она задумала пластические преобразования своей внешности, вот и хочет еще раз убедиться в том, что какая-то составляющая её лица жутко несовершенна? В таком случае ситуация просто чудовищна. Так, может быть, именно поэтому незнакомка не хочет смотреться в зеркало? Да, современным женщинам, наверное, очень непросто быть в ладу с самими собой.
- Готово, за снимками приходите завтра, после двух.
- Спасибо, - серьёзно, на этот раз даже без тени улыбки, поблагодарила девушка.
- Пожалуйста.
Незнакомка надела плащ, затянула пояс и взяла в руки зонт.
- До свидания.
- Всего доброго.
…Вообще-то она очень симпатичная. Ничего чересчур – ни тебе слишком пухлых губ, ни вздернутого или, напротив, горбатого носа, ни широких или узких скул. Всё более чем приятно глазу. Даже не просто приятно. Лучше вот как сказать: ничто в её облике не останавливало на себе взгляд как нечто незавершенное, или не вполне удавшееся природе, или то, что неплохо бы, если бы это «то» оказалось иным. Кстати, лицо у неё вроде бы ненакрашенное. Да, точно, совсем нет косметики. И ведь видно, что ей где-то уже под тридцать, а выглядит классно. Губы яркие, хотя и без помады. Глаза выразительные. Веки чистые. Румянец вроде как натуральный. И это, если хорошо подумать, тоже невероятно.
Виктор положил снимок на стол.
И всё-таки в её внешности, кроме природной яркости, было ещё что-то, что не отпускало Виктора и заставляло снова подносить фотографию к глазам, словно бы именно в чертах лица клиентки и была скрыта причина её столь странного поведения. Впрочем… Да нет, не может такого быть. Это просто нереально…
Он снова взял снимок.
Так и есть! У незнакомки абсолютно симметричные черты лица, чего у нормальных живых людей быть не может в принципе. Это нонсенс.
Виктор впился в фотографию взглядом. Что за черт! Как же он сразу не заметил очевидного? Так вот почему внешность клиентки показалась Виктору поразительно гармоничной.
Впрочем, объяснять это творческой интуицией Виктора в данной ситуации было глупо. В конце концов, любой человек, не художник и не фотограф, на физиологическом уровне почувствует собственную расположенность к людям, чьи правая и левая стороны лица будут абсолютно идентичны. Виктор читал даже объяснение такому парадоксу: якобы если у человека наблюдается максимальная, насколько это вообще возможно, симметрия, то для других он выглядит наиболее привлекательным, поскольку представляется более здоровым и сексуально интересным.
Определенно, в данной ситуации всё дело в невероятной симметричности. Однако у любого человека правая часть лица отнюдь не является зеркальным отражением левой. Всегда либо один уголок губ чуть выше другого, либо правая бровь чуть ниже левой, либо… Да что угодно «либо». Только не пресловутая симметрия. Насколько же правы ученые в своих предположениях относительно хранящейся где-то глубоко в подсознании человеческой симпатии, испытываемой к тем, кто обладает симметричной внешностью, Виктор судить не мог, но в одном был уверен твердо: такого в обычной, нормальной жизни просто не может быть. А это означало лишь одно: не воспользоваться таким роскошным подарком судьбы было бы крайне безрассудно.
Решено: завтра странной посетительнице следует сделать одно заманчивое предложение, устоять перед которым она, конечно же, не сможет.
* * *
На следующий день, такой же влажный, как и предыдущий, колокольчик у входной двери вновь возвестил о появлении таинственной незнакомки. Одета она была, как и в свое первое посещение, только зонт был закрыт и не поблескивал влажными складками ткани, из чего Виктор сделал вывод, что на улице по-прежнему нежарко, но дождя нет.
- Здравствуйте, - произнесла негромко девушка и улыбнулась кажущейся странно знакомой мягкой улыбкой.
- Доброе утро, - поприветствовал посетительницу Виктор, стараясь ничем не обнаружить так и распирающее его желание впиться взглядом в лицо девушки.
- Мои снимки готовы? – поинтересовалась незнакомка.
- Ещё вчера, - энергично ответил Виктор. – Сейчас принесу.
- Сколько с меня?
- Если примете моё предложение, то нисколько, - и Виктор улыбнулся, заранее предвкушая, как теперь обрадуется посетительница. В конце концов, любой девушке было бы приятно и даже лестно услышать такое.
- Какое предложение?
- Я хочу снова вас сфотографировать, а снимок увеличить и поместить в раму. Изображение вашего лица станет главным украшением моей студии. Если сегодня у вас нет на это времени, давайте перенесем нашу встречу на другой день.
Он ожидал совершенно другой реакции. Лицо незнакомки на мгновение помертвело, превратившись в подобие восковой маски, а глаза наполнились болью.
- Это исключено, - тихо и очень решительно произнесла девушка.
- Но почему? – не желал отказываться от задуманного Виктор. – Ведь у вас такое потрясающее лицо, поверьте, это не затасканный комплимент, я столько видел лиц, но у вас…
- Нет, - отрезала незнакомка. – Для фотосессии вам придется поискать кого-то другого.
- Сомневаетесь по поводу качества моих снимков? – Виктор всё ещё не терял надежду, что сумеет переубедить посетительницу. – Так вы сейчас сможете его оценить. Я не думаю, что разочарую вас.
- Да, принесите, пожалуйста, снимки.
Девушка неожиданно улыбнулась, но улыбка её была очень печальной.
- Не волнуйтесь, я не буду придираться. Ведь вы, кажется, один из лучших фотографов в этом городе?
И уставилась прямо в глаза застывшему от удивления Виктору. Ну и выдала! Хотя приятно чертовски. Впрочем, ему действительно иногда говорили, что он снимает хорошо, но чтобы заявить, что он один из лучших, - такого не было. Интересно, от кого бы она могла это услышать?
- Н-ну… Как вам сказать… - пожал плечами Виктор.
- Да так и скажите, - не отводя взгляда, ответила девушка.
- По крайней мере, я люблю свою работу… А вам меня кто-то посоветовал? – не удержался-таки он от вполне, на его взгляд, естественного в данной ситуации вопроса.
Сердце учащенно забилось. Хотя чего ему биться: все его сокровенные мечты скорее всего так и не осуществятся, и всю жизнь он будет просто хорошим работником фотосалона, не более того. А о по-настоящему сказочных фотографиях, которые редкие счастливцы привозят из различных экспедиций в далекие края, о существовании которых можно узнать лишь по телевизору, останется только мечтать. Очень, конечно, жаль. Вот если бы его пригласили в подобную поездку в качестве полноправного участника, он бы такие снимки сделал… Он бы настоящим художником себя ощутил, подлинным творцом, навсегда продлевающим во времени уникальный (а не старательно срежиссированный по чьей-то просьбе) миг, так бы свой уровень повысил. Он бы… Да его жизнь, наверное, сказочно преобразилась бы. А если бы его ещё и не в одну такую экспедицию позвали… Но пока его приглашают лишь на свадьбы и корпоративы – снять, как невеста обнимает очередную березу с привычным одинаковым безумно романтическим выражением лица или сотрудники фирмы с напряженными улыбками чокаются бокалами с кем-то явно из руководства. Наверное, он сам в этом виноват: давно уже пора делать шаги в нужном направлении, но вот как именно? Раскошелиться и разместить во всех газетах объявление о том, что один жутко талантливый и невероятно трудоспособный, а также неприхотливый в бытовом плане фотограф готов запечатлевать каждый шаг любителей путешествовать по дальним странам в поисках… Да какая разница в поисках чего! Ведь жизнь такая интересная и непредсказуемая штука, что и кадров уникальных наверняка можно сделать немерено. Н-да, непредсказуемая. Наверное. Для кого-нибудь. Но, к сожалению, не для него, Виктора. Ведь вряд ли кто-то из вменяемых людей клюнет на такое объявление: всё-таки берут с собой в подобные экспедиции по чьим-то рекомендациям, а не в результате саморекламы в газетах. Да и вопрос ещё, читают ли нужные люди эти газеты, по крайней мере, рубрику объявлений. А среди многочисленных знакомых и приятелей заядлых путешественников-исследователей, к сожалению, не наблюдалось.
- Конечно, - кивнула головой девушка и, помолчав, зачем-то добавила: - Мир не без добрых людей.
- Это точно! – подтвердил Виктор. Но расспрашивать дальше не стал, поскольку эта посетительница ничем не выдавала в себе участницу вожделенной экспедиции.
- Так где же мои фотографии? – напомнила незнакомка.
- Ах да, сейчас.
Виктор взял со стола конверт и протянул его девушке.
- Вот, держите.
- Спасибо, - посетительница взяла конверт и, к величайшему изумлению Виктора даже не ознакомившись с его содержимым, сунула во вместительный карман плаща. – Сколько с меня?
… Когда колокольчик вновь разлился мелодичным звоном, это означало на сей раз, что Виктор остался в студии один. Нет, что ни говори, странная девица. Отказаться от такого предложения… Что-то в её жизни определенно не так. Но вот что? Впрочем, вряд ли Виктор об этом когда-нибудь узнает. Как выразилась бы сама посетительница, это исключено.
И всё-таки в незнакомке было нечто такое, что заставляло странным образом чувствовать к ней необъяснимую симпатию и уж совсем невероятное доверие.
* * *
Денек сегодня выдался ого-го! Сначала заявилась компания юных созданий, которые, судя по их репликам, в этом году закончили школу и, в чем они горячо заверяли друг друга, не виделись уже миллион лет. Задача была озвучена архиважная - запечатлеть их образы до следующей встречи в студии, которая, как предположил вслух Виктор, должна произойти ещё через миллион. Создания, и без того беспокойные, смекнули, что фотограф им достался не самый строгий, и не преминули своим открытием воспользоваться, требуя «самых прикольных» ракурсов. По завершении этого мегатворческого процесса Виктор чувствовал себя выжатым как лимон вожатым не самого послушного отряда. После пришла пара: она - очень томная, на шпильках и обтянутая одеждой так, что казалось, ещё немного – и дышать уже не сможет, он – в костюме и явно суетящийся вокруг неё. При этом чувствует себя счастливым, что судьба одарила его таким вот сокровищем. Затем было несколько снимков на документы, и клиенты, прекрасно осведомленные, как с помощью фотошопа можно существенно преобразить свою внешность, под чутким руководством Виктора увлеченно улучшали собственный фотооблик. Особенно насмешила Виктора одна из посетительниц, требовавшая сменить её серый цвет глаз на синий, так подходивший к её сегодняшнему наряду.
Вообще-то фотошоп Виктор не любил и считал обманом чистой воды. Даже не так – самообманом. Хотя, впрочем, клиентов тоже понять можно было: кому хочется демонстрировать физиономию с мешками под глазами, неидеальным цветом лица и хохолком на макушке. А потому с фантазиями клиентов Виктор мирился и, только если уж совсем был перебор, произносил свое веское слово.
Потом заскочил давний приятель и передал просьбу своего друга, чтобы Виктор был фотографом на дне рождения его жены, который должен был состояться в одном из самых помпезных ресторанов города. Гонорар был обещан внушительный.
И вот когда Виктор уже собирался закрыть студию и отправиться перекусить в ближайшее кафе, колокольчик вновь возвестил о приходе клиента.
Дверь распахнулась, и на пороге появилась она – таинственная незнакомка. Без зонта и в легком голубом платье. Волосы распущены по плечам, и тот же эмалевый мотылек. Неужели удача улыбнулась Виктору и девушка решила принять его предложение?
- Добрый день, - приблизившись, сдержанно улыбнулась незнакомка.
Усталые глаза, внешние уголки которых опустились вниз, как у много и тяжело поработавшего человека. Вокруг губ – тонкие, но уже явственно заметные мелкие морщинки. Да и чудесные волосы… Откуда в них взялась эта седая прядь, ведь с момента последнего прихода девушки прошло несколько дней?
- Здравствуйте, - Виктор улыбнулся посетительнице, как хорошей знакомой. А сердце почему-то сжалось от острой жалости к ней. – Вы…
- Фотографироваться, - тихо произнесла девушка.
- И…
- Как в прошлый раз. Только лицо.
- Хорошо.
Она, как и в первое своё посещение, не удостоив ни малейшего внимания зеркало, прошла в комнату и села, держа спину очень прямо. Однако в её осанке Виктору почудилось чудовищное напряжение.
- Приготовились? Снимаю. И ещё раз. Готово.
- Спасибо, - встала незнакомка. – Мне зайти завтра?
Ему ужасно захотелось снова задержать девушку - попытаться познакомиться с ней и пусть немного, но поговорить, однако Виктор был на все сто уверен, что клиентка и в этот раз вряд ли одобрит и поддержит его намерения.
… А завтра всё повторилось в мельчайших подробностях: нимало не заинтересовавшись своим изображением, незнакомка сунула конверт в карман, расплатилась и вышла. Правда, когда она протягивала деньги, Виктор успел разглядеть ещё кое-что: на прежде молодых руках некрасиво, по-старушечьи вздулись вены и появилась мелкая россыпь пигментных пятен.
* * *
В такие дни, как сегодняшний, безусловно верилось в то, что лучший эпитет для осени представляло собой слово «золотая»: весь город, казалось, был облит невероятно желтой и яркой сухой листвой. И почему-то хотелось думать, что до наступления ночи в этом солнечном городе ещё очень далеко. Виктор даже удивился слегка, когда чей-то голос произнес:
- Добрый вечер.
Странно, что он не услышал сигнал колокольчика. А может, в этот момент на улице было слишком шумно – к реву проезжающих машин добавился гул падающих листьев, и мелодичный звон потонул во множестве других звуков.
- Здравствуйте, - он поднял голову и обнаружил, что посетительница уже стоит перед ним.
Это снова была та ставшая знакомой незнакомка. Вот только от прежних шикарных каштановых локонов остались лишь воспоминания - голова серебрилась седыми прядками. Морщин на лице прибавилось, теперь они лучами расходились вокруг глаз, бороздили щеки и лоб. Губы истончились. И маленький кулон-мотылек, ярко голубевший на утратившей свежесть коже, лишь подчеркивал очевидность перемен во внешности. Но самое поразительное – лицо безвозвратно потеряло былую симметрию черт. Вот только глаза оставались прежними.
О боже, пронеслось в голове, такого не может быть. Теперь всё понятно: у неё редкая болезнь, которая неумолимо прогрессирует. Но тогда зачем эта несчастная с маниакальным упорством делает снимки? Или её кто-то заставляет? Те же врачи, например? Именно, как молния поразила Виктора догадка. Ну конечно: они-то уже ко многому привыкли, и им совершенно наплевать на чувства другого человека, который день ото дня теряет свою молодость, свежесть и красоту. А им бы только очередную степень научную получить, вот и гоняют её фотографироваться, чтобы потом к своим исследованиям приложить снимки, демонстрирующие постепенные изменения облика. Вот уж точно ничего святого.
- Вы…
- Фотографироваться, - слегка надтреснутым голосом ответила незнакомка. И, словно прочитав мысли Виктора и не желая услышать от него неприятных для себя расспросов, сухо поинтересовалась: - Мне можно пройти?
- Конечно.
Посетительница направилась по привычному маршруту, и Виктор не смог не заметить, как изменилась, отяжелела её походка.
Какое уж там зеркало! Теперь понятно, почему она в него не заглядывает: кому хочется лишний раз убеждаться в неизбежности страшных метаморфоз, происходящих с собственной внешностью.
- Так, вы готовы?
Она еле заметно кивнула, а на губах на мгновение появилась горькая усмешка.
Похоже, она уже ко многому готова, а не только к такой ерунде, как короткая фотосессия.
- До завтра? – полувопросительно – полуутвердительно вымолвила посетительница, медленно вставая.
- До завтра, - растерянно подтвердил Виктор.
Когда он наконец пришел в себя от пережитого только что потрясения и бросил растерянный взгляд в окно, словно бы всё ещё надеясь увидеть в нем свою клиентку, роскошь тихо кружившегося за стеклом огненно-рыжего листа показалась ему на миг совершенно неуместной и даже пошлой.
* * *
На следующий день резко похолодало, небо затянуло тучами, но дождь почему-то так и не решился брызнуть, как будто чего-то выжидая. Утром ужасно хотелось завалиться дома на уютный диван, налить чашку горячего чая и включить телевизор. Найти какой-нибудь интересный фильм и спокойно смотреть его, никуда не торопясь. Однако пока это было неосуществимо. Придется дожидаться вечера. Впрочем, едва Виктор переступил порог салона, настроение моментально стало привычно рабочим, и время до обеда пролетело быстро. А сразу после обеда, когда вместе со звуком колокольчика раздалось легкое шарканье, Виктор, ещё не видя посетителя, почему-то сразу догадался, кто к нему пожаловал.
Она шла медленно, словно боясь оступиться, и было видно, что каждый шаг дается ей с определенным трудом.
- Здравствуйте.
- Здравствуйте, сейчас принесу. А вы… присядьте пока.
Не предложить ей стул было бы по меньшей мере невежливо. Хотя, с другой стороны, судя по тому, как она понимающе улыбнулась, Виктор всё же причинил ей боль: пока она была цветущей красавицей, он не предлагал ей ждать, пока он принесет снимки, сидя. Вот черт, даже не знаешь, как в этой ситуации себя вести.
- Вот, ваши фотографии.
- Спасибо.
Она снова равнодушно засунула конверт в карман знакомого плаща и вытащила деньги.
- Пожалуйста, возьмите.
И Виктор хотел было протянуть за ними руку, но вместо этого неожиданно для себя произнес:
- Я не выпущу вас отсюда.
- Что? – изумилась незнакомка.
- Я не выпущу вас, пока вы не расскажете, что с вами происходит, - решился наконец Виктор. - Простите меня за наглость, но вы сами сказали когда-то, какой я хороший фотограф, а следовательно, должны были предполагать, что я замечу все изменения, которые будут происходить с вашей внешностью. И вам почему-то надо, чтобы я это заметил, иначе вы не стали бы ходить в одно и то же место, а каждый раз меняли бы фотосалоны. Поэтому сейчас я повешу объявление о техническом перерыве, закрою дверь на ключ, и вы мне всё расскажете.
- Вы ошибаетесь, - с видимым усилием, но по-прежнему спокойно ответила посетительница, и Виктор даже поразился её удивительному самообладанию. – Я прихожу к вам исключительно с одной целью – фотографироваться. И салоны не меняю только потому, что вы не просто один из лучших, вы суперпрофессионал, единственный в своем роде. А теперь пропустите меня, я должна идти. В конце концов, каждый обязан просто выполнять свою работу.
При этих словах клиентка сделала шаг вперед, однако от Виктора не ускользнуло, что она явно смущена тем, что с её губ сорвались последние слова. Более того, посетительница явно раздосадованно закусила нижнюю губу и нахмурилась.
- Работу? Так вот оно что! Ну, со мной всё понятно. А в чем же заключается ваша работа? Быть подопытным кроликом?
Да, скорее всего, это было некорректно и, возможно, даже жестоко – так разговаривать с женщиной, попавшей в беду, из которой, возможно, уже нет выхода, но дело было сделано, и теперь Виктор всем своим видом демонстрировал, что с места сдвигаться он и не подумает и путь к выходу останется перекрытым.
Незнакомка тяжело вздохнула и поправила исхудавшей морщинистой рукой выбившуюся прядь.
- Хорошо, - грустно усмехнулась она, - я расскажу, а верить мои словам или нет – решайте сами.
- Я только объявление повешу и вернусь, а вы пока устраивайтесь, как вам будет удобнее.
Когда он вернулся, клиентка сидела в мягком кресле и задумчиво разглядывала висевшие на стенах снимки – их Виктор делал в разное время, так, для себя, не на заказ.
- Красиво. Вы давно занимаетесь фотографией?
- Ещё со школы. Поэтому пока мои одноклассники, а затем и однокурсники ломали голову над тем, чем же заниматься в жизни, я лишь совершенствовал свои навыки, читал соответствующую литературу, ходил на разные выставки, в общем, как говорил один мой друг, повышал свою квалификацию. Ну вот, обо мне вы уже всё знаете. Остальное до жути банально и неинтересно. Теперь давайте о вас. Но для начала предлагаю познакомиться. Меня зовут Виктор. А вас?
- Проводница.
Виктор улыбнулся. Вот ведь какая! Не хочет называть свое имя. Ну ладно, наверное, у неё есть на то причины. Зато теперь понятно, чем она занимается. Так вот в чем дело, озарило Виктора, она где-то в поезде подцепила какую-то заразу! Вот тебе и раз. Недаром в последнее время разные вирусы расплодились: то птичьим гриппом пугают, то свиным, а это, видимо, новая зараза, ещё более, судя по тому, что он видел перед собой, страшная.
- И на каких направлениях работаете?
- Я реализую заветные человеческие мечты (видите мой отличительный знак: этот кулон – эмалевый мотылек – символ так называемой голубой, то есть самой-самой, мечты), провожу, скажем так, их в жизнь, отсюда и моё имя.
- Ах, так это имя…
- Ну да. Получается, и имя, и моё предназначение. Ещё раз напоминаю: хотите – верьте, хотите – считайте меня сумасшедшей. Но тогда выпустите меня из вашей студии.
- Да нет, я и не думаю считать вас… Значит, дело не в поездах, - пробормотал Виктор, и Проводница, сразу уловив, что он имеет в виду, утвердительно кивнула.
- Вы правы, дело абсолютно не в поездах. Всё это, - и она взмахнула правой рукой, словно очерчивая овал вокруг своего лица, - из-за моей собственной поспешности, даже нет, не так… - нахмурилась Проводница, – из-за моей халатности и разгильдяйства. И излишней самоуверенности.
- Так что же произошло?
Почему-то Виктор готов был поверить чему угодно. Странно, он действительно ничуть не сомневался в правдивости слов своей клиентки, хотя с точки зрения здравого смысла то, что она говорила, напоминало сущий бред. Одно только имя-предназначение чего стоило.
- Нас, осуществляющих мечты, немало (иначе как бы мы успевали справляться со всем колоссальным объемом работы?), но и не сказать, что уж очень много. Причем каждый несет ответственность за определенный сорт людских желаний: кто-то за мелочевку вроде того, чтобы руководство отметило премией или родители купили собаку, а я вхожу в число избранных, потому что самых талантливых… - она на несколько секунд замолчала и сглотнула тугой комок. – Я исполняю только самые заветные мечты, причем те, о каких человек уже и думать не смеет, настолько нереализуемыми они ему кажутся. И от осуществления этих желаний по-настоящему зависит дальнейшее человеческое счастье или… - на миг возникла пауза, - несчастье. Понимаете, на всю ещё очень длинную жизнь – и несчастье, в то время как человек по-настоящему заслужил обратное.
- И вы… - почему-то холодея от ужаса, произнес Виктор.
- Я совершила чудовищную ошибку. Понимаете, мы ведь тоже живые, хотя и совсем не такие, как нормальные люди. Мы тоже иногда устаем (если б вы знали, сколько всего приходится продумывать и просчитывать, прежде чем осуществить очередную мечту!), строим свои планы, нами порой овладевает тщеславие и нетерпение. И у нас есть свои маленькие желания. В моей ситуации всё было просто – и оттого обидно вдвойне. Мне необходимо было закончить последнее дело, после чего в качестве поощрения я получала право на короткий отдых, а затем меня ждало приятное повышение. Хотя там всё слишком специфично, я не стану вдаваться в подробности. Так вот, моё задание заключалось в том, что я должна была помочь одной бездетной паре родить долгожданного ребенка. Для меня это было не просто дело – я предвкушала, насколько будут счастливы эти люди, и радовалась заранее вместе с ними. Впрочем, и задание не казалось мне архисложным – при моих-то способностях! И вот эта-то моя самонадеянность меня и подвела. Я совершила ужасный промах: встретилась в кафе с мужем той самой женщины (наш разговор пересказывать не буду, это совершенно ни к чему), но не учла, что за соседним столиком окажется её приятельница. А та была сплетница страшная, знаете, из разряда тех, кто вечно сует любопытный нос не в свое дело, объясняя собственный порок жаждой оказать поддержку ближнему. И вот эта самая знакомая, услышав обрывок одной моей невинной фразы, насочиняла на пустом месте такого, да ещё и столь убедительно, что бедная женщина не могла ей не поверить. Финал истории оказался трагичным: жена, решив, что прежде обожавший её муж готовится уйти в новую семью, покончила с собой, а мужчина… - Проводница нахмурилась и взмахнула рукой, словно отгоняя от себя что-то очень страшное. – В общем, я не только провалила пустяковое задание, но ещё и сломала чужие жизни.
- Но причем тут ваша внешность? – тихо спросил Виктор.
- О-о, вы даже не представляете, насколько причем. Когда я явилась с повинной к боссу (видите, и у нас тоже есть свой начальник), он был уже в курсе и взбешен безмерно. Я даже не пыталась оправдываться – что толку, я действительно была виновата и готова была понести любое наказание за содеянное. Однако, учитывая мои предыдущие достижения и заслуги, босс предоставил мне право выбора: либо навсегда забыть о своем деле и попробовать себя в чем-то ином, либо продолжать заниматься тем же самым, но с одним условием.
- Я, кажется, догадываюсь, с каким, - печально качнул головой Виктор.
- Думаю, что да. По воплощении очередной чужой мечты я должна была постепенно терять свою красоту, и чем дальше, тем ощутимее. Очень простая схема: чем больше людей готовы подпрыгнуть до потолка от счастья, тем страшнее, безобразнее становлюсь я.
- Но почему настолько жестокое наказание?
- Босс так и сказал мне: «Ты умная, талантливая девочка, но я переоценил степень твоего мастерства. Тебе многое надо узнать, чтобы достичь совершенства, поскольку цель любого живущего на земле – постоянное самосовершенствование. Ты, оказывается, ещё не понимаешь, что значит – навсегда, иначе аккуратнее относилась бы к людям. Конечно, смысл этого слова тебе ясен, но суть неведома. И вот теперь, безвозвратно теряя свою красоту, ты познаешь, что это такое».
- И вы выбрали второе? Но почему?! Занялись бы чем-то иным, тем более что ещё не известно, может, новое дело стало бы доставлять вам больше удовольствия.
- Нет, - горько улыбнулась Проводница, - в том-то и соль, что никакое другое дело ни сделало бы меня по-прежнему счастливой, поскольку мое имя не только моя жизненная функция, но и суть. Терять красоту страшно, но ломать себя изнутри, перестраивая под совершенно иные, чуждые моему предназначению вещи, - ещё ужаснее. И больнее. А чтобы я видела, насколько некрасивее я становлюсь, босс велел мне найти лучшего в городе фотографа и после каждого успешно выполненного задания делать снимок и вешать его в моей… скажем так, комнате, чтобы все фотографии всегда были у меня перед глазами.
Так вот почему требования к снимкам были такие странные! Как Проводница сказала в первый раз? Нужно, чтобы она получилась именно такой, какой была в жизни? Теперь ещё одной загадкой меньше. А он ей ещё предлагал сфотографироваться для студии…
- И что, - боясь услышать ответ, всё-таки произнес Виктор, - это действительно навсегда?
Утвердительный кивок в ответ.
- И до какого момента? Пока ноги носят?
Пожатие плеч и снова кивок.
- А потом?
Пожатие плеч. И блеск слез в глазах.
- Ясно, - задумался Виктор.
И тут его озарило.
- Послушайте, ну неужели всё настолько ужасно? В конце концов, ваш босс, судя по всему, очень умный товарищ, хотя фантазии у него, надо сказать…
Гневный взгляд и поджатые губы.
- Простите, понимаю. Только я вот о чем. Ну не может он вот так просто взять и вычеркнуть такой ценный кадр, как вы, из списка своих сотрудников или как там у вас. Ведь любой по-настоящему раскаявшийся человек, осознавший свою ошибку, достоин прощения. И вы, я думаю, теперь прекрасно понимаете, что значит – навсегда. Простите…
- Мне не за что вас прощать, тем более что вы правы. Босс сказал, что процесс станет обратим только в одном случае: если мой обезображенный облик доставит кому-то из тех, с кем мне предстоит работать, настоящую радость. Сами понимаете, это из разряда практически не реализуемых условий. Ну, ответьте честно, на кого вам приятнее будет смотреть – на цветущую молодую женщину или безобразную старуху? Тем более что мои подопечные совершенно нормальные, гуманные люди. Они не станут радоваться чужому уродству, и я заслужу лишь сочувствие и жалость с их стороны. А это значит лишь одно: я обречена. Поэтому я благодарю вас за ваше мастерство (поверьте, я оценила его в полной мере и говорю вам об этом безо всякой иронии) и за то, что предоставили такую вот роскошную возможность рассказать кому-то о своей беде. Знаете, мне даже стало значительно легче. Как будто кто-то хотя бы на несколько минут разделил со мной мою участь. А теперь извините, мне на самом деле пора.
Всё окончательно встало на свои места. Так вот в чем причина её необычайной привлекательности: это был необходимый для её деятельности инструмент, с помощью которого (помимо других собственных достоинств) она легко располагала к себе людей. Виктор прекрасно помнил свои ощущения от предыдущего общения с ней и особенно то чувство доверия, которое Проводница к себе вызывала. Конечно, она и без того справлялась с заданиями, недаром красота покидала её всё больше и больше, но рассуждать о том, насколько тогда важна была для неё внешность, было бы в высшей степени цинично.
- Значит, до новой встречи? – холодея от собственного вопроса, произнес Виктор.
- Непременно, - неожиданно тепло, словно очень близкому другу, улыбнулась Проводница и поднялась с дивана.
И пока она шла по направлению к выходу, пока открывала дверь, Виктор мучительно соображал, чем он может ей помочь. Но к тому моменту, когда колокольчик возвестил об уходе странной посетительницы, Виктор уже знал, что он предпримет.
* * *
- Сегодня вы с самого утра? – как давнюю знакомую поприветствовал Виктор Проводницу.
Главное, держать лицо и изо всех сил постараться не показать ей, как он потрясен произошедшими с нею за то время, пока они не виделись, переменами.
- Да, - произнес старческий голос, - так уж сегодня получилось, - и посетительница улыбнулась в ответ посиневшими от ли от холода, то ли от жутких метаморфоз губами.
Теперь она была вся седая, словно бы уменьшившаяся в размерах, ссохшаяся, а кончик прежде идеального носа вытянулся к верхней губе, что отчетливо придавало Проводнице сходство с Бабой Ягой. Да, пожалуй, такая внешность искренней радости ни у кого вызвать не сможет. Ни у кого, за исключением одного человека.
- Пойдемте, - направился в соседнюю комнату Виктор. – Сегодня очень холодно, чаю хотите?
- Нет, благодарю.
- Ну хорошо, тогда приступим… Ну вот и всё. Готово.
- До завтра? – словно известный только им двоим пароль, произнесла ставший уже привычным набор слов Проводница.
- До завтра, - улыбнулся Виктор.
Он едва дождался её ухода и, как только за ней закрылась дверь, бросился к компьютеру.
Он терпеть не мог фотошопа, но сейчас Виктору без него было не обойтись.
Так, с чего начнем? Добавим морщин. Избороздим ими всё лицо. Уголки губ опустим ещё ниже и нарисуем вокруг рта глубокие горькие складки. Теперь цвет лица. Этот нам не подходит, добавим серого оттенка. Ах да, ещё мешки под глазами, и синевы в них побольше. Затее-е-ем… цвет глаз. Слишком яркий. Нужен более блеклый. Вот теперь хорошо. Да, а про брови-то мы и забыли!
Когда работа была закончена, Виктор откинулся на спинку стула и с наслаждением потянулся. Уважаемый босс, вы хотели, чтобы кто-то порадовался безобразному облику вашей сотрудницы? Он перед вами! Более того, он довел чужую непривлекательность до высшей степени уродства и теперь искренне рад тому, что он видит на экране. И знаете, почему, уважаемый босс? Потому что, как и небезызвестная вам Проводница, этот кто-то обожает свое дело и вкладывает в него всю свою душу. И сегодня он постарался на славу, и сделал всё, что задумал, и получил от результата своего труда – изображения клиентки – искреннюю и глубокую радость. Вы слышите, босс? Конечно, слышите и знаете, ведь вы вездесущи! Осталось только дождаться завтрашнего дня, чтобы торжественно вручить снимок Проводнице. Стоп, так ведь нужно ещё речь соответствующую подготовить – про то, какое удовольствие он получает, созерцая её изображение. Только вот слова нужно правильные подобрать, чтобы человека не ранить ещё больше, а то она снимок как увидит…
Ничего, до завтра время есть, он всё успеет продумать.
* * *
Она не пришла ни завтра, ни послезавтра, ни через неделю. Виктор сначала недоумевал, что же случилось с его новой знакомой такого, отчего она решила не забирать последние снимки, потом заволновался и, наконец, сам себе не веря, предположил, что, возможно, чудо уже и без визита к нему произошло. Да, наверное, оно свершилось в тот самый миг, когда он вертел перед глазами последнюю готовую фотографию и мысленно обращался к неведомому боссу, а следовательно, надобность в том, чтобы снова посещать студию, у Проводницы автоматически отпала. И Виктор порадовался даже своему открытию и на какое-то время перестал мучиться вопросами о дальнейшей судьбе Проводницы, но однажды вечером, когда он закрывал студию на ключ, его озарило, насколько жестоко он всё это время заблуждался. Ужасное открытие состояло в том, что спасти свою новую знакомую было не в силах Виктора, поскольку помочь вернуть исчезнувшую красоту мог только человек, чью заветную мечту Проводница исполнит. Виктор в число этих счастливчиков, судя по отсутствию каких-либо позитивных перемен в судьбе, к сожалению, не входил, поэтому означать столь долгое отсутствие Проводницы могло лишь одно – он больше не увидит её никогда. И, скорее всего, её уже никто не увидит.
В тот вечер Виктору было настолько тяжело на душе, что он впервые пожалел, что несколько недель назад, в злополучный дождливый день, Проводница появилась на пороге именно его студии.
* * *
Сегодня в студии было непривычно светло: наконец-то выпал первый снег и укрыл праздничным белым покрывалом весь город. А ещё не так уж много времени пройдет – и наступит Новый год, волшебная пора, когда почему-то особенно остро начинаешь верить в то, что любое желание, не говоря уже о самом-самом заветном, загаданное в ночь с 31 декабря на 1 января, обязательно сбудется. Виктор подошел к окну и оглядел улицу. Красота! Легкий похрустывающий снежок на тротуаре, белый иней на ветвях деревьев, бледно-голубое высокое небо. Лишь черные следы редких пешеходов слегка нарушали общую атмосферу идеальной чистоты. К вечеру этот роскошный наряд должен, судя по прогнозу погоды, растаять, и ощущение близящегося торжества исчезнет вместе с ним, но Виктор знал, что это ненадолго: уже скоро наступит настоящая зима, и город снова станет предновогодним.
Странно, но сегодня ему почему-то совсем не хотелось работать. Вот так бы стоять, опершись о подоконник, и смотреть на то, что происходит за окном. И думать о чем-нибудь приятном. Или даже ни о чем не думать, а просто смотреть.
Мелодичная трель колокольчика разорвала тишину студии так неожиданно, что Виктору показалось на миг, будто его не просто оповестили о приходе очередного посетителя, а вырвали из неглубокого, но очень приятного сна.
В студию вошел мужчина средних лет в легком фиолетовом пуховике и синих джинсах. Короткая стрижка, темный загар. Явно не офисный служащий. В руках он держал большой белый конверт.
- Здравствуйте, - поприветствовал посетителя Виктор.
- Добрый день, - кивнул головой мужчина. – Вы Виктор Вершигоров?
- Я, - подтвердил Виктор.
- Отлично, - обрадовался мужчина. – Значит, я к вам. А меня Сергей зовут.
Потрясающая информация, абсолютно необходимая для съемки.
- Очень приятно. Фото на документы? – сдержанно уточнил Виктор.
- Нет, - махнул свободной рукой незнакомец. – У меня к вам более интересное предложение.
- Вот сюда садитесь, а куртку на вешалку можно.
- Как сегодня морозно, а! – энергично произнес мужчина. – Вы, кстати, к холоду как относитесь?
Вот это что-то новенькое. Обычно клиентов интересовали сроки изготовления и качество снимков, но никак не отношение Виктора к погодным проявлениям.
- Нормально, - пожал плечами Виктор, - как к неизбежности. Лето, правда, больше люблю. А вот слякоть терпеть не могу.
- Ну и отлично. Значит, меня к вам направили не зря.
- Кто направил? – удивился Виктор. – И потом, вам что, принципиально важно, чтобы фотограф любил холод?
- Конечно, иначе нам бы с вами в дальнейшем трудно было найти общий язык. Потому что там, куда я вас хочу пригласить поработать, холодно. А иногда даже очень.
Сердце Виктора учащенно забилось.
- И куда же вы хотите меня пригласить?
- На Дальний Восток. И эта поездка для нас очень важна, поскольку связана с дальнейшим развитием бизнеса. Поэтому нам необходим человек, который красиво и вкусно преподнесет то, что увидит вместе с нами. Вы понимаете, о чем я?
Виктор даже дышать на какое-то время забыл. Поэтому лишь молча кивнул.
- Оплата ваших расходов на дорогу и проживание, разумеется, за наш счет. За работу заплатим отдельно, а если снимки потрясут воображение шефа, то не просто хорошо, а очень хорошо. Ну как, вас заинтересовало наше предложение? Сможете на какое-то время закрыть свой салон?
- Конечно. А когда выезжать?
- Через две недели. Нормально?
- Нормально.
- Тогда давайте договоримся так: вы пока готовьтесь, а на следующей неделе я либо позвоню вам, либо заеду. Нам с вами всё равно встретиться придется, ещё билеты покупать надо будет. В этом конверте вся информация о поездке, договор, который мы будем с вами заключать, и наши координаты. Возникнут вопросы - звоните. Только если решите передумать, сразу нам сообщите, договорились?
- Хорошо, - Виктор уже пришел в себя, и теперь им начало потихоньку овладевать давно позабытое ощущение радостного волнения и даже возбуждения, связанное с началом нового и очень радостного (он в этом был уверен абсолютно) жизненного этапа. – Но как вы меня нашли?
- Ах да, - спохватился Сергей. – В конверте есть ещё кое-что для вас. Нам ведь вас порекомендовали, а то, знаете, мы уже беспокоиться начали, кого же с собой брать.
- Почему? – удивился Виктор. – По-моему, сейчас с этим никаких проблем нет.
- Это только кажется, а как станешь с человеком договариваться, то начинается: или условия для себя нереальные требует, или цену заламывает аномальную. Вы вон сразу спросили, когда выезжать, значит, вам само дело интересно, а многие мнят себя Гогенами от фотографии и оплату требуют в том же ценовом диапазоне. А вас нам порекомендовала одна девчонка, она знакомая жены нашего босса. Они с ней в Турции познакомились, в одном отеле отдыхали. И та всё ахала да охала, какой потрясающий фотограф её когда-то снимал, и вот бы его сюда, он бы им такую фотосессию забабахал, что хоть в любой глянцевый журнал снимки посылай. А тут как раз шефу для дела фотограф понадобился, его жена про слова приятельницы вспомнила, и вот я у вас. И в конверте ещё что-то от этой знакомой для вас, просила передать. Ну ладно, мне пора. Тогда до следующей недели?
И он ушел, оставив Виктора, ошеломленного неожиданной новостью, одного в пустой светлой студии, неожиданно ставшей маленькой и тесной.
Виктор разорвал конверт. Договор он прочитает потом, сначала выяснит, кто же она, таинственная знакомая жены босса.
Внутри оказался ещё один конверт, из которого Виктор извлек плотный листок, на ощупь шершавый с одной стороны и глянцевый с другой. Белая бумажная поверхность была исписана ровным почерком, и Виктор, поняв, что это какая-то фотография, на обороте которой что-то написано, хотел было перевернуть её и посмотреть изображение, но бросившаяся в глаза первая фраза заставила его всё-таки сначала ознакомиться с текстом.
«Мой дорогой спаситель, то, что совершили Вы, на нашем языке называется чудом классическим настоящим. Я действительно неслучайно выбрала тогда именно Вас: Вы были одним из тех, чью мечту я должна была осуществить. И сами не догадываясь, насколько Вы правы, Вы совершенно верно определили причину, почему я у Вас больше не появлялась: мне уже не надо было фотографироваться, поскольку Вы с помощью своего волшебного таланта вернули мне то, что казалось мне безвозвратно потерянным. Благодарю Вас за это и безусловно верю, что реализация Вашей мечты поможет вам в Вашем Деле. Удачи и огромного вдохновения! Ваша Проводница.
P.S. А теперь – очень важная информация! Через два года на Вашей персональной выставке к Вам подойдет девушка с русыми волосами до плеч, в длинном пестром свитере, с зеленой сумкой в руках и выразит Вам свое восхищение. Обратите на неё внимание: ведь у неё тоже есть заветная мечта».
Дочитав послание, Виктор перевернул снимок.
С глянцевой поверхности на него смотрело, улыбаясь, знакомое совершенное лицо.
Рассказ открыт для комментариев