Из-за плотно закрытых створок доносились шорох и слабые голоса. Страж исправно выполнял заложенную программу. Девушка остановилась перед дверью, чтобы перевести дух. «Нельзя, чтобы он увидел меня такой». Голоса стали резче. Лязгнули вынимаемые клинки. «Пора!»
– Постой, доблестный рыцарь!
Юноша обернулся:
– Кто ты, прекрасная дева?
Девушка прикоснулась пальцем к губам и протянула юноше золотой клубок:
– Главное не оборачивайся. Не оборачивайся ни в коем случае, – беззвучно шептали её губы.
Красавец улыбнулся и шагнул в темноту. Извилистый коридор поглотил его.
– Он и не думал оборачиваться, – меланхолично заметил Страж и постарался лизнуть девушке ладонь.
– Почему ты так плохо о них думаешь? Почему ты всегда так плохо о них говоришь?!
Страж улыбнулся, печально мигнул индикаторами и спрятался за колонну:
– Согласись, иного отношения они не заслужили. Сколько их было?
Девушка закусила губу.
– Вот то-то же! – восторжествовал Страж. – Хоть один о тебе вспомнил?
Девушка отвернулась.
– Не прячься от меня. Это бесполезно. Я вижу тебя сразу со всех сторон, ведь у меня нет глаз!
– Они просто не нашли выхода.
Ближайшая стена покрылась муаром.
– Аури, девочка моя, – проскрипел старческий голос, – пусть тебе это больно слышать, но все они нашли выход. Каждый – свой.
– Я скоро состарюсь, отец, – прошептала девушка, – стану лысая и некрасивая, а тело покроет ржавчина.
– Время неумолимо. Рано или поздно это произойдёт, – вздохнул голос.
– И что тогда?
– Твой принц обязательно придёт. Тот, который разглядит прекрасную принцессу даже в беззубой старухе.
– Я не верю тебе! Слышишь? Ты каждый раз так говоришь.
– Это ничего не меняет. Кстати, твоя идея с золотым клубком была забавна.
– Правда?
– Но ты не учла одного…
– Моя программа безупречна. Я перепроверила алгоритм.
– Теперь большая часть юношей приходят только ради этого клубка.
* * * – Дорогой друг, вы готовы? – Брассорий потирал руки. Его лысина маслянисто блестела в дрожащем свете свечи.
– Последнюю тысячу лет я готов постоянно, – отозвался Дикларий. Его худощавая фигура тонула в полумраке, по ту сторону резного дубового стола.
– Сегодня ваша готовность очень пригодится. Особенный день!
– Вы преувеличиваете, коллега. Как всегда.
– Мне наконец-то удалось подготовить нечто необычное! – Брассорий заерзал в кресле о нетерпения.
– Всё будет: буднично, обыденно, скучно, вяло.
– Не-е-ет! Вас ожидает воистину королевское развлечение.
– Фейерверк будет?
– Несомненно!
* * *
– Отец!
– Да, милая.
– У меня плохое предчувствие, – девушка отложила веретено. – Иногда мне кажется, что я плету нить чьей-то судьбы. Когда нить обрывается, до меня доносится крик боли и отчаяния.
– Это просто фантазии. Так не бывает.
– Я очень на это надеюсь, – Аури склонила голову. – Потому что нить, которую сейчас плету, – моя.
– Они все твои.
– Ты не понимаешь!
– Скоро придёт новый герой. Я слышу его шаги, чувствую дыхание.
– Почему ты уверен, что это герой?
– Свойство яблока – вырастать на яблоне, быть сладким, падать на землю. Свойство Лабиринта – притягивать героев.
Аури нахмурилась:
– Отец, для чего всё это?
– Я не знаю, родная, так установлено изначально. Когда я появился, а было это очень давно, Лабиринт уже был. Первый человек, которого я увидел, представился героем. Он прошел мимо Стража, и больше я его не встречал. Были другие. Похожие.
– Сколько их было?
– Не помню, а сегодня станет на одного больше. Иди! Встречай!
После тихого полумрака внешний мир показался девушке слишком ярким и шумным. Она прикрыла глаза, а когда вновь открыла, то увидела на пороге юношу, подпоясанного дивным мечом.
– Меня зовут Тезир, и я пришёл разрушить Лабиринт,– сказал он.
– Это невозможно, – улыбнулась Аури. – Он вечен.
– Ты меня обманываешь?
– Нет.
– Я знаю, на свете жил безумный мастер, – юноша пристально посмотрел на Аури. – И однажды он пришёл в эту землю. Он построил Лабиринт, а царь, которому он служил, заточил в Лабиринте чудовище.
– Я не помню, ни мастера, ни царя, – произнесла Аури, – а чудовище – всего лишь красивая легенда.
– Как тебя зовут, – спросил юноша.
– Аури.
– Ты дочь царя.
– Нет! Отец всего лишь… – девушка прикусила губу. – Он давно умер.
– Тебя называют Хозяйкой Лабиринта. Ты знаешь его секрет?
– Нет никакого секрета, – девушка села на скамью, – он часть этого мира. Всегда был и всегда будет. Иногда мне кажется, что всё вокруг – это и есть Лабиринт. И если его разрушить, мир исчезнет.
– Глупости! Лабиринт придумал твой отец, чтобы повелевать всеми. Я разрушу Лабиринт, и избавлю мир от страха.
– Подожди, – Аури поймала руку юноши, – что тебя в нём страшит?
Юноша нахмурился:
– Там живет чудовище, – пробормотал он неуверенно. – И все, кто входит в Лабиринт погибают от его зубов и когтей.
– А кто-нибудь его видел?
– Нет. Многие уходили сюда, но никто не вернулся.
– Тогда откуда ты про него знаешь?
Тезир не ответил.
* * *
Тезир шел вдоль гладкой стены. На плане, сохраненном в его памяти, этот коридор назывался «лиловым» однако проверить верность названия не представлялось возможным. Сплошная темнота окружала юношу. Ни единый фотон не попадал в это царство вечного покоя. Юноша бесстрашно шел вперед. Магнитные ловушки уже несколько раз схлопнулись за его спиной, но заключили в мертвый плен лишь пустоту. Вживлённые в пояс локаторы прощупывали предстоящий мрак, детекторы звука ловили малейший шорох. Юноша понимал, что радоваться рано – настоящие испытания ожидают впереди. Он изучил записки безумного мастера. Тысячу раз мысленно прошёл по Лабиринту. Обычные хитрости, способные остановить беспечного искателя приключений, не страшили его. Основную опасность видел он в сюрпризах, о которых мастер не упомянул.
Лиловый коридор вывел в большой зал. Ноги заскользили по слегка искривлённому алмазному полу. А когда юноша достиг середины, глубоко под прозрачным полом вспыхнуло солнце. Острые лучи взметнулись к своду. Тезир посмотрел наверх. Высокий потолок стал разогреваться. Тёмный монолит побагровел, в центре возникло пульсирующее алое сердце, которое постепенно расширилось до самых стен. Посреди желтого глаза появился ослепительно белый зрачок, который под тяжестью собственного веса вытянулся в огромную каплю.
Тезир вонзил меч в пол. Тонкие трещины разошлись во все стороны мельчайшей паутиной. Юноша склонил голову и крепко сжал рукоять меча. Он закрыл глаза и приготовился к удару. Кипящий камень подхватил юношу и закрутил в бешеном танце, но Тезир не выпустил рукояти. Она осталась единственным якорем и точкой опоры в бушующей огненной стихии.
Жар стал невыносимым. Он превратил в газ и металлы, и камень. Плазменные струи сорвали электроны с орбит. Материя начала трансформацию. Одежда испарилась, мясо сползло с костей, а кости обуглились и превратились в пепел. Лишенный тела юноша держался за рукоять силой мысли. Меч Тезира по-прежнему оставался точкой опоры, которую не затронуло безумство стихии. И ещё одну точку постоянства внезапно обнаружил юноша — золотой клубок, что подарила Аури, скользнул в ладонь и далее – за пределы огненного вихря. Юноша последовал за ним.
* * *
– А может его просто разрушить? Вывести на нуль-позицию, присыпать пеплом, залить лавой. Закрутить вокруг линии магнитной аномалии? Так будет лучше? – Брассорий посмотрел на округлившиеся глаза друга. – Это только предположение. Гипотеза. Что в мире изменится?
– Не знаю, дорогой друг, – пробормотал Дикларий. – Может вам стоит отдохнуть.
– Я никогда ещё не был так полон сил, как сейчас.
– Это-то и пугает.
– Сегодня же попробую проверить мою идею.
– Умоляю вас, повремените.
Брассорий хохотнул:
– Беспокоитесь за малышку Аури?
– Мне кажется это чересчур жестоко.
– Мир сам по себе жесток, дорогой друг! Не вижу причин, чтобы был добрее по отношению к ней.
– И вам не жаль?
– Ни капли! Давно пришло время разобрать его.
* * *
Тезир пришёл в себя по ту сторону огненного зала. Он снова был черен и пуст. А дорога перед ним светилась слабым зеленоватым огнём. Юноша осмотрел себя и не обнаружил никаких следов пламени. Только теплый меч, зажатый в сведенной судорогой руке, и золотой клубок – в другой, – напоминали о пережитом.
Он сделал шаг. Непослушное тело будто наполнили свинцом. Чтобы сделать второй шаг, юноше потребовалось собрать всю свою волю. После третьего шага Тезир почувствовал, что его тело скользит по наклонной, и что не нужно делать никаких усилий, чтобы двигаться. Наоборот его скорость с каждым мгновением увеличивалась и вот он уже не успевает замечать разветвления коридоров. Воздух стал липким и вязким как кисель, спеленал юношу, протянул ледяные пальцы к самому сердцу. Сжал и тут же отпустил, оставив тело посреди ослепительно-белого зала.
Возле стен воздух кристаллизовался, и превратился в тончайший узор. Капелька пота упала на пол и тут же выросла ледяным кинжалом. Это действие стронуло хрупкое равновесие. С легким треском, рядом с ледяным кинжалом из пола вырос морозный сталагмит, потом ещё и ещё. Навстречу им с потолка ринулись сталактиты. Тысячезубая пасть решила раскусить человека. Тезир обнажил меч и стал рубить лед, грозящий проткнуть его. Но холод оказался хитрее. Всё тоньше становился звон рассекаемых игл. Остывающий металл обратил свою твёрдость в хрупкость, и вот уже на клинке показались глубокие трещины.
Юноша опустил меч. Изморозью покрылись его веки. Кровь превратилась в рубин. Холодные жала вонзились в Тезира, и выпили живительное тепло.
Его Величество Неподвижность и Стылость удовлетворённо взирало на новую статую ледяного дворца. Она ласкала взор пропорциональностью и продуманностью. В ней не было ничего лишнего и в то же время чувствовалось нечто абсолютно чуждое: живое движение и напор. Его Величество хотело поблагодарить скульптора за искусную работу, но пока оно произносило первый звук, нечто маленькое и блестящее проплавило себе дорогу наружу, соскользнуло по блестящему полу и скрылось в извилинах бесконечных коридоров, оставив за собой тонкую золотую полоску.
Сущность Тезира ухватилась за золотую нить и потянулась прочь из ледяного плена.
* * * – Страж!
– Я слушаю тебя, Аури.
– Где сейчас юноша?
– Он перед Дверью.
– Могу ли я помочь ему?
– Нет, госпожа. Он должен сам выбрать дорогу.
* * * – Отличный ход Дикларий! Посмотри, как я виртуозно с ним справлюсь!
Брассорий вскочил с кресла и несколько раз обежал вокруг стола. Его оппонент меланхолично размешивал ложечкой чай в высоком стакане с подстаканником:
– Поверьте мне. Всё это было тысячу раз.
– Вы ошибаетесь! Внешне – возможно, но внутренне…
– Досточтимый Брассорий, вы ослеплены идеей, вас восхищают детали и, возможно, отчасти исполнение. Но будьте уверены, на этот раз всё закончится, как и прежде, – Дикларий надул щёки и с шумом выпустил воздух. – Пуффф! И ничего более!
– Я докажу. Я покажу! Вы удивитесь, – Брассорий продолжал возбужденно размахивать руками.
Друг не ответил ему. Он только горько улыбнулся.
* * * Тезир толкнул резную дверь, и та открылась тысячей створок. Бесконечными нитями от порога расходились пути.
– Тебе не обмануть меня! – воскликнул юноша.
Он взмахнул дивным мечом и отделил волны от корпускул. Затем получившиеся двойники повторили этот взмах. И так продолжалось до тех пор, пока перед каждой дорогой не появился свой Тезир. Бесконечное множество Тезиров шагнула на бесконечное множество дорог, и от этого шага сотряслось мироздание. Юноша запел боевую песнь, и от её звуков туманности сворачивались в спирали, квазары сходили со своих орбит и вспыхивали сверхновые.
Большая часть путей привела в никуда: в обрывы, наполненные раскалённой лавой, глухие тупики, ледяные мешки. Значительная часть – обрывалась безмерной пустотой и небытием. Улыбался Тезир и уменьшал свои вероятности, отзывал свои дубли и сливал их воедино. Казалось, время остановилось, и вместо одной жизни юноша прожил миллиард лет. Он заходил в тупики, открывал двери, за которыми были прекрасные райские миры и ужасные преисподние, миры полные машин, копоти и грязи, миры, исполненные дивной природой. Странные обитатели подходили посмотреть на пришельца. Тезир не останавливался. И когда нужная дверь была открыта, он издал крик радости, который разнёсся по всем мирам, и его услышали все.
Страж фыркнул, а Аури улыбнулась.
Мгновение потребовалось юноше, чтобы собраться воедино. Он спрятал на груди крохотный клубок золотых ниток, проверил насколько легко меч выходит из ножен, и шагнул через порог.
Тезир оказался в огромном круглом зале. Высокие стрельчатые окна меж резных колонн пропускали сквозь цветные витражи солнечные лучи. Пылинки танцевали в потоках света. Стены, драпированные алым шелком, наполняли пространство теплотой и уютом. Многочисленные ниши были заполнены резными шкафами, полными книг и пергаментов, старинным оружием, доспехами и невиданными диковинками. Мягкая ковровая дорожка на мраморном полу, украшенном мозаикой, вела в центр зала, где посреди уютных кресел и диванов утвердился дубовый полированный стол с золотым письменным прибором. За столом сидел монстр.
Чудовище посмотрело на Тезира. Юноше показалось, что оно улыбается. Хотя вряд ли можно было разглядеть в звериной морде нечто человеческое. Покатый лоб покрывала курчавая, спутавшаяся грива. Широко расставленные, налитые кровью глаза горели неистовством. Горячий воздух с шумом выходил через большие ноздри, а из полураскрытой пасти, полной острых зубов, капала прозрачная слюна. Голова быка громоздилась на человеческом теле.
Тезир нацелил на чудовище острие меча и сделал шаг.
– Ты всё-таки добрался? – прорычал минотавр. – Поздравляю!
Юноша молчал. Он медленно подходил все ближе к заветной цели, сокращая расстояние для последнего броска.
– Ты, вероятно, хочешь меня убить, – чудовище сделало неопределенный жест. – Напрасно.
Тезиру осталось сделать последний полушаг, тогда достаточно будет сделать точный выпад, и меч рассечет грудь чудища в районе сердца, в локте над столешницей.
– Есть одно обстоятельство, которое помешает тебе выполнить задуманное, – минотавр тяжело встал из-за кресла. – Ты это я!!!
Дикий хохот огласил своды зала, взметнулся ввысь, камнем упал на голову Тезира и заложил уши. Юноша прыгнул. Меч с хрустом вонзился в стекло. Зеркало лопнуло на тысячу осколков, бриллиантовым дождем осыпало ноги. Острые осколки порезали кожу.
Тезир поднял глаза. Минотавр стоял чуть поодаль и улыбался. Новый выпад, и новое зеркало распалось на части. Юноша повернулся кругом. Отовсюду его обступили зеркала, и в каждом отражался минотавр. Затравленный взгляд его блуждал, а руки сжимали дивный меч. Он начал бить зеркала, и их звон сложился в печальную музыку. Но все усилия оказались тщетны. Зеркала, отражаясь в зеркалах, создавали новые зеркала. Отражения множились с каждой секундой.
Юноша устал. Меч выпал из рук минотавра. Негнущиеся пальцы нащупали острые клыки, толстые навыворот ноздри, глаза навыкате и жесткую гриву. Тезир запрокинул тяжелую голову и завыл.
Осколки под ногами засмеялись:
– Ты глупый! Глупый! Зло не внутри, оно снаружи. Ищи душу в сердце Аури.
– Вы лжете, глупые осколки!
– Попробуй не поверить нам.
* * *
– Ты вернулся?
– Да, – ответил юноша.
– Ты весь в крови. От тебя пахнет смертью.
– Я убил минотавра.
– Значит, цель твоя достигнута, – сказала Аури.
– Нет.
Девушка отвернулась к окну. Вечерний ветерок осторожно прикоснулся к полупрозрачной тоге. Лучи заходящего солнца осветили золотые локоны.
– Ты освободил Лабиринт от чудовища. Теперь людям нечего бояться.
– Нет, – твердо ответил юноша. – Моя цель – не минотавр. Мне нужно уничтожить Лабиринт и зло, которое он хранит. Теперь я знаю, как это сделать.
Он обнял девушку и привлёк к себе. Пальцы погрузились в мягкий шелк золотых волос. Он посмотрел прямо в ее глаза, глубокие и черные как сама вселенная.
– Мне нужна ты, – прошептал юноша.
Их губы соприкоснулись. Коротенькая программа проскользнула незаметной искрой.
– Ты не представляешь, как долго я ждала этих слов, – выдохнула Аури.
– Ты не представляешь, как долго я искал тебя.
Семнадцать байт двоичного кода пробежали от северного моста к южному. Они смешались с остальным объемом информации, растворились в нём, но уже через шестнадцать пикосекунд байт стало тридцать четыре. Каждые два такта процессора происходило удвоение, и вскоре рост стал лавинообразным. Адвизоры объявили угрозу, протекторы набросились на чужака. Но силы были неравны. На месте оторванных кусков кода появлялись новые наросты. С каждой секундой их становилось больше. Процессор нагрелся до критической температуры и заплакал ртутными слезами.
Когда Аури почувствовала неладное, было уже поздно. Память огромными ломтями отваливалась от массива. Она посмотрела на Тезира.
– Почему? – две слезинки упали на алмазный пол.
– Это было предопределено, любимая. Лабиринт должен быть разрушен, а зло – умереть.
* * *
– Бедняжка Аури, – прошептал Дикларий.
Он стоял перед окном и наблюдал, как небо рвётся на лоскуты. Черная бездна небытия проглядывала сквозь небесные раны.
– Могу сообщить, что эксперимент удался. И его результат превзошёл все ожидания. Выпьем за него! – Брассорий поднял бокал. Крохотные пузырьки заструились к поверхности сквозь янтарную жидкость.
– Вы считаете, это удача?
– Вне всякого сомнения! – Брассорий протянул коллеге второй бокал. – Пейте, дорогой друг! Очень скоро мы будем лишены этой возможности.
Дикларий чуть пригубил божественный напиток. Сладкое тепло распространилось по телу, а мысли стали невесомы и прозрачны.
– Действительно ли всё было предопределено, или у них был шанс? – спросил Дикларий.
– Какое это имеет значение? – беспечно взмахнул рукой Брассорий. – Это всего лишь одна грань многомерной фигуры. Где-нибудь, на другой стороне, они живут долго и счастливо, Страж приносит им утренние газеты, а минотавр танцует под флейту.
– Осталось определить, на какой стороне мы?
Брассорий торжествующе улыбнулся:
– Мы вовне! Деструкторы. И нас не касаются страсти того мира!
Особенно большой кусок неба плавно оторвался и медленно упал на город, сминая башни, уничтожая парки и фонтаны. Черная воронка вытянулась из образовавшейся прорехи. Узкий хобот осторожно нащупал землю. Дома целыми кварталами завернулись вокруг щупальца дикой спиралью.
Дикларий сделал ещё глоток:
– Но ведь рушится и наш мир.
– Это? – Брассорий сделал широкий жест. – Всё пустое. Будет новый мир, и мы снова встретимся, чтобы выпить по бокальчику шампанского и развлечь друг друга славной игрой. |
Рассказ открыт для комментариев