h023 Тук-тук-тук

                  Тонкие белые руки тянутся к горлу. Кажется,  детские. Откуда они? Страх сковал тело, не давая пошевелиться или хотя бы закричать. Наконец неимоверным усилием крик вырывается наружу, но наяву звучит, как невнятное «аах».
     
                   Разбуженный негромким вскриком из собственного горла, Антон присел на кровати. На слишком жёсткой кровати.
                   - Что такое? Я на пол, что ли, свалился? – рука пошарила по полу, но ощутила холодную глинистую поверхность. Совершенно не похоже на мягкий ворсистый ковёр в спальне. Антон быстро вскочил на ноги. Вокруг темнота. Мысль о том, что просто перегорел ночник, даже не пришла в голову. Он явно находился не дома.
                  - Что за ерунда? Где я? – взглядом различил тускло освещённый дверной проём, почему-то круглый, - кто-нибудь здесь есть? Что за глупые шутки?
    Антон подошёл к проёму. Коснулся – земля. Пол, стены, даже низкий потолок – всё земляное.
                  - Вроде какой-то погреб, - Антон продолжал стоять в проёме, - Эй, кто пытается меня испугать? Это что, программа «Розыгрыш»? В таком случае я вас раскусил. И вовсе не испугался!
    Ответа не было. Могильная тишина и тусклый свет. «Может, я ещё не проснулся? Продолжение кошмара про … а что же мне снилось? Уже не помню». Антон ущипнул себя за ладошку. Больно, и никакого эффекта. Наконец он решился выйти за пределы комнаты, и оказался в довольно узком земляном коридоре. Идти вправо или влево – как тебе нравится, выбирай. Пошёл вправо, ожидая, что скоро из-за поворота выскочат Лена с Машенькой, толпа  гостей,  все с шарами и подарками. Но праздника никакого не предвиделось. День рождения прошёл  два месяца назад. Да и поворота всё не было. Длиннющий тоннель вёл прямо. Неприятный холодок пробежал по коже. Если это шутка, то явно неудачная. «А если нет? А если меня похитили. И вовсе не думают шутить?» От этой догадки волосы на голове зашевелились. Да, это похищение. Сейчас он выйдет, наконец, на комнату, в которой окажутся вооружённые бугаи в чёрных масках. А в этот момент они потешаются над ним, глядя в экраны скрытых камер. Антон огляделся. Голые земляные стены. Камер нигде не было. Но это не значит, что бугаи не появятся. Как же он сразу не понял. Как ещё более чем хорошо обеспеченный банкир может оказаться  в подземелье. «Почему-то не связали. Не боятся, что убегу? Или просто некуда?» Тем временем коридор привёл к развилке. Вправо и влево. Ни тебе указателей, ни надписей. Только два таких же полутёмных коридора. Выбрав, на этот раз, «влево», Антон ускорил шаг. «Может, ещё есть возможность убежать? Надо найти выход». И снова развилка. Теперь уже четыре пути. «Что за лабиринт? Может, это какое-то реалити-шоу?» Лена любит их, но никогда не подстроила бы такое, без его согласия. А коридор начал петлять, периодически завершаясь очередной развилкой. Паника начинала брать верх над рассудком.
                      Прошёл не один час, а конца и края этому безумию не предвиделось. Чтобы, не кружить Антон начал делать зарубки, ногтями выцарапывая галочки на стенах справа.
            
                    Свернув направо раз восемнадцатый, вдали он увидел белый силуэт. Человеческий! Шагах в сорока от него, лицом к стене стояла девочка лет двенадцати, и что-то писала на этой самой стене. Темноволосая, в светлом платье, как у его дочери. «Господи, боже»
                  - Маша! Это ты, доченька? – но, подбежав ближе понял, что ошибся. Это была не его дочь. Девочка повернулась и посмотрела на него большими грустными глазами. Она была болезненно худа. Антон остановился, как вкопанный, с полными ужаса глазами, глядя на стоящую перед ним маленькую девочку. Кровь в венах заледенела и тонюсенькими сосульками колола в кончики пальцев. Он до крови укусил губу, но видение не исчезало. Крепко сжал кулаки, чтобы от страха не лишиться сознания.
                   У девочки  слева в груди, там, где должно находиться сердце, зияла огромная дыра. Величиной с его кулак. Сквозь неё можно было даже разглядеть, что находится за её спиной. С рваных краёв дыры стекала тёмная кровь. Девочка улыбнулась и показала на надпись.
                    «Выход – там, где вход»
               - Что это значит? - прошептал Антон. Девочка покачала головой, отвернулась и побежала вперёд. Секунду Антон медлил, взвешивая,  стоит ли идти за ней.
                - Подожди! Кто ты? Что это за место? Подожди меня!
    Но девочка исчезла за поворотом в одной из очередных развилок. В который тоннель она вошла, Антон не увидел.
             - Вернись! Скажи, хоть что-нибудь!
             - Эй! Здесь кто-то есть? Я вас слышала, - послышался женский голос.
             - Что? Я здесь. Идите на голос, - и сам пошёл вперёд.
             - Продолжайте говорить! Нам надо встретиться! – прозвучал на этот раз  мужской голос. Антон поторопился и вбежал в большую круглую земляную комнату с множеством входов-выходов.
     Сюда же из разных сторон почти одновременно вбежали высокий седой мужчина и молодая женщина.
             - Здравствуйте, - не найдя ничего лучшего, произнёс Антон.
             - И вам не хворать, кто вы? Вы что-нибудь знаете?
             - Я.. Ан.. а кто, собственно, вы сам? – надменный тон незнакомца возмутил его.
             - Меня зовут Карл  Денисович, хирург. Для первого знакомства хватит?
             - Пожалуй, меня зовут Антон… Сергеевич. Директор банка «СолнцКапиталъ» Я понятия не имею, где нахожусь.
             - А вы, девушка?
             - Полина. Я брожу здесь, наверное, часа четыре. Вы первые, кого я вообще встретила в этом лабиринте.
             - Что ж, очень приятно. В нашем полку прибыло. Интересно, сколько нас здесь таких, - Карл  Денисович постелил свой вывернутый наизнанку пиджак на землю и сел, расставив ноги.
             - В нашем полку? Вы встречали ещё кого-то?
             - С утра я столкнулся с  Мартовским, романистом (может, слышали? – я сам до сегодняшнего дня  о нём не знал).
    - Андрей Мартовский? « Скованный желанием»?
    - Понятия не имею. Говорю же, увидел его впервые. Он  тоже плутал по лабиринту. Думал, что его пытаются разыграть.
             - Я тоже так вначале подумал. Это не так?
             - Откуда мне знать? Мы с Андреем Львовичем попытались догадаться. Ничего не понятно. Мы видели друг друга впервые. Общих знакомых у нас нет.
             - А где он сейчас? - осторожно поинтересовалась девушка.
             - Мы пошли разными путями. Может, он уже нашёл выход.
             - Разделиться – как такая дурацкая затея вообще могла придти в голову?
             - Лучше тонуть вместе? – доктор криво усмехнулся и замолчал.
    Полина поправила юбку и тоже присела на землю.
             - Что же теперь делать?
             - Я не против перевести дух, и всё обдумать, - Антон последовал примеру остальных и сел спиной к стене. Помолчал, сомневаясь, но решился:
             - Я тоже кое-кого встретил здесь.
             - Ещё одного заблудившегося, - без интереса спросил Карл Денисович.
             - Девочку. Странную девочку. Она показала мне надпись на стене и убежала. Она хорошо ориентировалась в лабиринте.
             - Что за надпись?
             - «Выход – там, где вход»
    Доктор истерически засмеялся.
             - Это хорошая подсказка, - выдавил он  и снова захохотал.
    Полина же удивлённо переспросила:
             - Девочка? Как странно.
             - Да, мне в начале даже показалось, что это моя дочь. У меня замечательная двенадцатилетняя дочурка, Машенька. Долгожданный ребёнок. Мы с женой души в ней не чаем. Так вот, сначала я, было, подумал, что это она. Но, когда она обернулась…
             - Что?                                         
             - Ну… это оказалась другая девочка.
    Антон занервничал и поднялся. Образ страшной девочки стоял перед глазами. А может, она ему привиделась? Конечно, привиделась. Галлюцинация от страха и отсутствия свежего воздуха. Зря он вообще заговорил о ней.
             - У меня тоже дочь, Вера – ровесница вашей Машеньки.
             - У вас двенадцатилетняя дочь?!  - Антон с удивлением взглянул на Полину, - да вам не дашь больше двадцати пяти!
             - Мне двадцать семь. И закроем эту тему.
             - Да что там, мне приходилось видеть и тринадцатилетних рожениц, - вставил Карл  Денисович.
             - Хватит об этом!
             - Извините нас, - Антон легко коснулся руки девушки,  - это абсолютно не наше дело. Кстати вот и кое-что общее! Карл Денисович, а у вас есть дети? Или … внуки?
             - Ни тех, ни других. И я, между прочим, холост. Меня с вами вряд ли вообще что-то связывает.  Девушка, вы имеете отношение к медицине?
             - Полина, -поправила она, - нет. Я графический дизайнер, фрилансер. Живу в Серпухове. А вы, похоже, из Москвы?
             - Да, - согласился Антон.
             - А я живу на два дома. У матери в Варшаве и в Москве.
             - Никогда не была в Варшаве.
             - А я был там раз с семьёй. Что-то не склеивается.
    Уточнив ещё несколько моментов, они прекратили разговор. Антон достал из нагрудного кармана фотографию. Счастливая семья: он, Лена и десятилетняя Машенька. Как они там? Что думают о его исчезновении? Наверно, места себе не находят. Только бы выбраться отсюда и ещё раз увидеть их.
             - Ваша семья? – спросила Полина.
             - Да, мои любимые, - он охотно дал посмотреть фотографию девушке.
             - У меня тоже есть фото дочери, - она открыла медальончик, болтавшийся на серебряной цепочке. Внутри было два изображения: сама Полина и её дочь. Она протянула медальон Антону.
             - Господи! Да ведь это она!!!
             - Кто она? - испугалась девушка. Доктор заинтересованно глянул на фото.
             - Эту девочку я видел в лабиринте!  Она выцарапала надпись!
             - Да вы с ума сошли! - Полина выдернула медальон из его рук, - Вера просто не может быть здесь, тем более писать какие-то непонятные вещи.
     
             Андрей Мартовский  уже несколько раз успел пожалеть, что остался один. Доктор ничем не мог помочь, но хоть составлял компанию. Весёлый настрой и ожидание сюрприза прошли после второго часа блужданий. Ноги устали - шесть десятков лет и слегка избыточный вес давали знать. «Убить этого идиота, который затащил меня сюда. Именно так я и сделаю. Хотя во всём нужно находить приятную сторону, иначе свихнёшься. Какая приятная сторона может быть в сложившейся ситуации? Ну, ты же писатель! Интересный сюжет. Человек просыпается в пустой тёмной комнате, на голой земле. Последнее, что он помнит торжественная презентация его нового романа, закончившаяся затяжным банкетом. Кто ж после такого вспомнит, как очутился здесь?  Ну, так вот, очутился и пошёл. Шёл он, шёл по петляющему тоннелю, пока не встретил …чудовищного монстра с щупаль…»
             Впереди из стены струился свет, и раздавались негромкие звуки. Мартовский  ускорил шаг. Свет лился из комнаты. Он вошёл. Комната, вернее пещерка, была уставлена маленькими свечами. В центре на голой земле сидела девочка-подросток. В глаза Андрею Львовичу сразу бросилась короткая лёгкая юбочка, обнажающая тонкие ножки до середины бедра. Девочка зевнула и потянулась. Узкий лиф обтянул едва наметившуюся грудь.
             - Кто ты такая, - писатель облизнул пересохшие губы, - ты знаешь, что это за место?
             Девочка пожала острыми плечиками и легла на живот, болтая ногами
             - Пожалуйста, не бойся меня, - пожилой писатель  пытался не глядеть на розовые трусики, выглядывающие из-под задравшейся юбки, - я заблудился. Ты можешь мне помочь?
             - Может быть, могу, папик, - девочка села, широко расставив ноги, - а что можешь ты?
    Кровь отхлынула от мозга Андрея Львовича, и, казалось, вся спустилась ниже пояса. «Что она делает? Маленькая грешница»
             - Помоги мне выбраться отсюда, - он чувствовал, что теряет нить мысли. Всё внимание его сосредоточилось на шаловливой ручке, расстегивающей его рубашку. Нет. Показалось. Она просто провела по ней пальчиком. «Она знает мою слабость». Мартовский всегда любил молоденьких девочек. Очень любил.
             - Перестань. Что ты делаешь? – он с широкими глазами смотрел, как она поднимает юбочку и медленно снимает… Нет. Опять! Нельзя иметь столь богатое воображение. Маленькая негодница всего лишь дразнит его.
             - Папик, ты же сам прорыл сюда вход. Вернись тем же путём, - она медленно обошла его вокруг.
    Мужчина замер, пытаясь понять, что она сказала. Девочка  исчезла в дверях.
             - Что ты имеешь в виду? Постой! Вернись!
    Её уже не было. Кажется, она свернула влево. Преследуя, казалось, девочку, писатель вышел в большую комнату, где сидели двое.
     
             - Вы Андрей  Мартовский? – спросила молодая женщина.
             -  Откуда … Ммм..эээ…К вашим услугам. Вы моя поклонница? – несколько самодовольно, нежели сам того хотел, спросил он.
             -  Не совсем так. Я читала «Скованный желанием»…О вас рассказывал Карл  Денисович. Значит, вы не нашли выход?
    Писатель покачал головой. Он узнал имена новых знакомцев, и что доктор недавно покинул их в поисках выхода.  Антон забросал его вопросами, ответы на которые опять ни к чему  не привели. Когда Андрей Львович упомянул о встрече с девочкой, Антон оживился и попросил Полину показать медальон с фото.
             -  Это она, чёрт возьми!
             - Да о чём  вы говорите? – в глазах девушки стояли слёзы, - откуда здесь быть моей девочке. Да если бы она здесь и оказалась, она была бы испугана куда больше меня. Я вам не верю
    Антон приобнял её за плечи:
             - Мы выясним, в чём дело, и что это за девочка. Может, она просто сильно похожа на вашу дочь.
    - Девочка покрутилась возле меня и убежала, сказав, что я сам вырыл сюда вход. Значит, обратно могу вернуться тем же путём.
             - Выход – там же, где вход.
             - Что? – не понял писатель. Андрей рассказал ему о своей встрече с девочкой, опустив дыру в её груди.
            
    Полина опустила голову на его плечо и тихо плакала. Взгляд скользнул по лицу Андрея Львовича, вызывая странные ощущения. Вроде это уже было. То ли вся эта ситуация. То ли знакомство с этим человеком. Дежавю.
      
                    Карл  Денисович твёрдо решил выбираться отсюда. Какой смысл куковать среди кучки недоумков, если есть хоть какой-то шанс найти выход. Как вообще он, уважаемый доктор с двумя дипломами, почти кандидат, законопослушный гражданин, который никогда не водился с подозрительными личностями, оказаться здесь. И даже не помнит, как это произошло. Легко перекусив, и почитав перед сном «Наука и жизнь», в половине десятого он, как обычно лёг в свою постель. А проснулся здесь.
             - Это безумие просто обязано закончиться.  Мартовский нашёл выход, - в этом  Карл  Денисович почему-то был уверен, - он держался левой стороны. Посмотрим.
             Недалеко послышалось пение. Детский голос.  «Странная девочка», - вспомнились слова банкира. Карл  Денисович поспешил  на голос.
             Войдя в комнату, откуда доносилось пение, доктор, действительно, увидел девочку лет десяти-двенадцати. Она сидела на коленях  спиной к выходу.  На плечи накинут белый докторский халат. На полу перед девочкой лежала большая в её рост кукла, накрытая белой простыней. По обе стороны от куклы лежали настоящие инструменты. Девочка уже не пела. Когда в комнату вошёл Карл  Денисович, она увлечённо играла в хирурга. Ловким движением скальпеля рассекла кукле живот. Начала операцию. Каждое движение девочка сопровождала бормотанием. Карл  Денисович прислушался.
             - Хмм. Неплохие органы. Почки просто находка, уйдут за тысячи четыре. Печень с дефектом – не больше двух.
    Доктор бесшумно обошёл девочку. С ужасом увидел, как из резиновой куклы, девочка вытаскивает окровавленные человеческие органы и раскладывает на простыне. Укладывает в ряд и прицепляет заготовленные ценники. Так выглядят мясные ряды на рынке.
              - Карл Денисович, рекомендую! Здоровые органы. А главное, на них нынче такой спрос! – малышка невинно улыбнулась. Двумя ладошками она достала просто огромное человеческое сердце. Тёмная густая кровь стекала между пальцев и бежала до локтей.  
             - Ты… Что за.., - тяжёлый тошнотворный ком подступил к горлу. Доктор не мог говорить. Только слушал.
             - Да что вы так разволновались? Это же просто кукла. Бездушное существо. Её жизнь ничего не стоит. Зато спасёте жизнь «породистого» ребёнка!
     
             Перед глазами Карла Денисовича потемнело. Эти слова бесконечным эхом повторялись в ушах. Эти слова. Его слова.  Больше десяти лет прошло, когда он впервые произнёс их, чтобы уговорить совесть замолчать. Одинаковые голенькие тельца младенцев так похожи на кукол. Как-то он видел, как племянница играла куклами «барби» - отвинчивала руки, ноги, головки, а потом меняла местами. Особенно смешно получалось, когда она приставляла голову «Кена» к девичьему тельцу. Здесь то же самое. Нужно просто взять этих кукол, пупсов и поменять им внутренности.  Просто взять жизнь у одного и подарить счастливчику, чьё здоровье оплатили родители. Ребёнок-донор всё равно не выживет. Не сейчас, так потом его погубят нищета, плохая генетика, нерадивые родители…
             - Замолчи! Не надо! Я уже семь лет не делаю таких операций. Откуда ты знаешь … кто ты такая?
             Девочка поднялась и обтёрла испачканные кровью ладошки о белый халат.
             - Почём нынче человеческое сердце, доктор? - нехорошо улыбаясь, она посмотрела на него, - а можно взглянуть на ваше?
    Медленно она начала приближаться к доктору с окровавленным скальпелем в руке.
             - Не подходи ко мне, маленькое чудовище, -  Карл  Денисович попятился к выходу. Девочка медленно приближалась.
             Доктор выскочил из комнаты и с сумасшедшим криком побежал прочь. Куда бежал, он уже не видел. Лишь бы подальше от этого исчадия ада. Вперёд бесконечными петляющими коридорами, пока снова не вбежал в большую круглую комнату, где сидели остальные.
             - Это дьявол! Чудовище!!!
             - В чём дело, доктор?
    Вид озирающегося Карла Денисовича с выпученными глазами всполошил остальных.
             - Девочка! Она - дьявол. Её послали наказать нас за грехи! И это та самая, что на вашей фотографии!
             - Перестаньте, доктор! Вы пугаете меня, - Полина дрожала, вжавшись в стену. Ничего более внятного от Карла Денисовича вытянуть не удалось. Осталось понятным лишь то, что странная девочка чем-то сильно испугала его.
     
             На совете было решено искать выход вместе. На выбранном участке зарубок не встречалось, значит, здесь ещё не были.
             - Посмотрите, на стене что-то нарисовано, - Антон указал на выцарапанный в земле знак. Силуэт женщины в длинном платье с младенцем на руках.
             - Похоже на какую-то эмблему.
             - Я даже знаю какую, - этот круглый значок Полина даже несколько раз видела во сне, - это эмблема  родильного дома «Новый человек», я лежала там двенадцать лет назад.
             - Моя жена тоже рожала там. В то же самое время.  Это совпадение не случайно. В чем же ответ? Карл Денисович, с вами всё в порядке? Вы побледнели. Тоже узнали этот знак?
             - Ничего я не узнал. В том роддоме вроде работал, но куда меня только не заносило за всю практику, - Карл  Денисович  старался выглядеть невозмутимо, но перед глазами навязчиво всплывал образ девочки с окровавленным сердцем в руках. Мартовский тоже внимательно изучил знак, но никаких воспоминаний вызвать не смог.
             - Это мне ни о чём не говорит. Вот другой знак, который я встретил ещё до встречи с вами…
             - Был ещё какой-то знак? Тоже, связанный с медициной?
             - Вовсе нет!  Четыре туза, придавленные бокалом с шампанским. Никому не знакомо? Я узнал сразу. Это фирменный знак развлекательного клуба «Сладкая жизнь». Я являюсь его постоянным клиентом, даже карточка есть.  Отличное местечко: ресторан, казино, танцпол, ну и развлечения для мужчин на любой вкус. Если вы понимаете, о чём я говорю.
    Все поняли. Но из присутствующих знак узнала лишь Полина. Она вздрогнула, чётко увидев перед глазами игральные карты и шампанское. Очередное болезненное воспоминание. Это страшное место оживляет в памяти похороненные, казалось бы, секреты. Как бы она хотела никогда в жизни не вспоминать этот клуб, куда попала четырнадцатилетней девчонкой. И почему об этом напомнил именно Мартовский, человек и без того вызывающий смутное отторжение. Так вот почему и вызывает. Он был постоянным клиентом «Сладкой жизни», и возможно, одним из клиентов Полины. Но ведь прошло столько лет.
             - Полина, вы что-то вспомнили?  - Антон глядел ей прямо в глаза, - расскажите, может быть, вместе мы найдём ответ?
             - Я ничего не вспомнила. Идёмте дальше.
    Знаков больше не встречалось.  И скоро они вновь вернулись в круглую комнату.
             - Все пути ведут в эту могилу! – Карл  Денисович опустился на землю, - нас оставили здесь умирать. Нас наказывают за что-то.
             - А разве вы не безгрешны, доктор? – попытался пошутить Антон.
             - У каждого свои скелеты в шкафу. Я лишь человек.
             - Сколько мы сможем продержаться? – Полина закрыла лицо руками
             - Неделю без еды и воды. Странно ещё, что мы не испытываем кислородного голодания.
             - Значит, выход всё-таки есть.
    Мартовский свернул вчетверо пиджак и, подложив под голову, поудобнее улёгся в углу:
             - Чертовски хочется жрать!
             - И не говорите, Лена сегодня приготовила бы рыбный пирог. Она всегда по четвергам готовит рыбу. А Машенька ей помогает. У неё так здорово получаются котлеты, совсем, как у взрослой. Она добавляет в них чеснок и много свежей зелени. С хрустящими…
             - Заткнитесь, - Карл  Денисович отвернулся к стенке, - не раздражайте без толку наши вкусовые рецепторы. К тому же, сегодня пятница!
             -  Мы все устали, - прошептала Полина, - не обращайте внимания на этого грубияна. Моя Верочка тоже помогает мне на кухне. Она славная девочка. И это просто невозможно, чтобы вы видели здесь её.
             - Да, наверно, раз вы говорите. Думаю, нам нужно поспать. Вон Мартовский уже храпит.
     
                             Полина не успела глубоко погрузиться в сон, как услышала детский голос. В полусознании она приняла его, было, за начало сновидения, но голос становился громче и настойчивее. Полина открыла глаза. В дверях стояла её дочь. В грязном платье и с растрёпанными волосами, но это была её дочь!
             - Мамочка! Идём за мной,- девочка медленно удалялась в тоннель.
             - Господи, доченька, что ты делаешь здесь. Постой! – Полина побежала за ней, - Вера, девочка моя!
             - Мамочка, я не Вера. Разве ты не узнала меня? Я – Наденька! Твоя Надежда! Обними меня, мамочка, мне так не хватало тебя!
    Полина зашаталась и опустилась на колени. Перед глазами всплыл образ из прошлого. Она в душе перед зеркалом. Маленькая щупленькая девчонка(ей на днях исполнилось пятнадцать) с гигантским животом. Слишком большим для одного ребёнка.
             - Нет, это кошмар, галлюцинация! Уйди из моей головы!
             - Ты не рада мне, мамочка? Ты снова гонишь меня? Почему? -
    лицо девочки исказила злая гримаса, - почему ты всегда гонишь меня? Почему? Почему? Поооочееемуууууууу!!!!! -  завыла девочка страшным нечеловеческим голосом, от которого стены и земля зашатались.
             - Замолчи. Исчезни, - Полина заткнула уши руками. Она упала. И, скорчившись на полу с прижатыми к ушам руками, пыталась прогнать страшный образ.
     
             - Полина! Полина, что с вами, -  к ней подбежал Антон, - мы проснулись и не нашли вас. Зачем вы ушли одна? Если бы вы так громко не кричали, мы не нашли бы вас.
             - Я видела её.
             - Её? Это была Вера, ваша дочь?
             - Это была моя дочь. Но не Вера. Господи, я схожу с ума, - Полина спрятала лицо руками и зарыдала. Антон обнял её за плечи.
             - У вас есть другая дочь? – стараясь перекричать её всхлипы, спросил доктор.
             - Была. Вера и Надежда близняшки. Наденька умерла в младенчестве.
             - От чего? – продолжал допрос Карл Денисович.
             - У неё ведь было что-то с сердцем? – быстро уточнил Антон.
             - Да, - Полина испуганно глядела на него, - проблемы с сердцем. Она умерла во время операции. Откуда вы знаете?
    Антон секунду помолчал:
             - Я не сказал сразу, боялся, что меня сочтут сумасшедшим. Но здесь, действительно, происходит что-то безумное. У девочки, когда я видел её, в груди, где у всех находится сердце, была огромная сквозная дыра. При этом девочка ходила и даже улыбалась.
    Доктор содрогнулся, вспомнив сердце в ладошке девочки.
     
             - Я перебрал с кокаином, и всё это мне чудится, - Мартовский вытер пот со лба, - нельзя иметь такое богатое воображение.
             - Да, точно, мы все чудимся друг другу. Мёртвая девочка. Дыра в груди. Просто нарезка кошмаров, - доктор тоже промокнул лоб, - всему должно быть логическое объяснение. Это галлюцинации. Отсутствие свежего воздуха плюс паника. Это всё неправда.
             - Вы же сам громче всех кричали, что девочка – исчадие ада, собравшее нас здесь, чтобы покарать за грехи.
             - Я погорячился. Она затронула самую болезненную мозоль моей совести. Слушайте, а может это не мёртвая, а ваша живая дочь? Как её?  Вера? Кто-то подговорил её притвориться своей умершей сестрой и попугать нас.
             - Вера не знает, что у неё была сестра. Никто не знает.
      
             - Антон Сергеевич, как бьётся сердце вашей дочери?
    Антон вздрогнул – все исчезли. Перед ним стояла только страшная девочка с дырой в груди. Отвратительное отверстие хлюпало сгустками крови, словно дышало. Края ткани платья вокруг раны пропитались кровью и прилипли к коже.
             - У неё  наверняка доброе сердце? Оно любит родителей и животных. Упруго сжимается, когда Машенька пугается. Звонко стучит, когда она радуется. Надеюсь, никто не разбивал ей сердце?
             - Что ты говоришь? – чуть слышно прошептал Антон, - причём здесь моя дочь?
             - Как хотелось бы ощутить то, что чувствует это сердце.
             - Не говори о моей дочери, пожалуйста. Оставь нас всех в покое. Девочка… Наденька, успокойся и отпусти нас. Зачем ты собрала нас всех здесь?
             - Я не собирала вас. Вы сами выкопали входы в эту могилу. Зачем вы выкопали мне могилу? Я не просила. Не хотела. Теперь сами ищите выход. Он там же, где вход. Возвращайтесь тем же путём, каким пришли сюда!
    Слова Надежды звучали всё громче. Они вылетали не изо рта, а из раны в груди. Края сжимались и открывались, словно губы и выплёвывали слова. Не выдержав этого жуткого зрелища, Антон закричал и … очнулся.
             - Что случилось, - повернулась к нему Полина. Все стояли на прежних местах. Девочки рядом не было.
             - Я заснул?
             - Вы были в отключке пару секунд. Что вам такое привиделось?
    Антон пересказал видение.
     
             - Почему она акцентировала внимание на сердце вашей дочери? – Андрей Мартовский пытался сложиться кусочки мозаики.
             - Откуда мне знать! Хотя… у Маши донорское сердце. Она родилась с тяжёлым пороком, не совместимым с жизнью. Мы не могли позволить себе потерять дочь. Слишком большим трудом было для нас её рождение. Долго не получалось зачать. Потом череда выкидышей. И после тяжелейших девяти месяцев родился долгожданный человечек. Врачи сказали, что больше детей Лена выносить не сможет. А наше сокровище оказалось больным. Я все деньги готов был отдать за пересадку…
             - Как вы нашли донора?
             - Не хотелось бы поднимать эту тему. Мне предложили незаконную операцию. Предложили купить сердце у живого ребенка.
             - Вы согласились, - сердце Полины бешено колотилось при рассказе Антона. Она поняла, что и ей есть что рассказать.
             - У меня не было выбора. Да я согласился. Операция прошла успешно… Полина, почему вы плачете?
    Девушка замотала головой, захлёбываясь от слёз:
             - У вашей дочери сердце моей Наденьки.
    Все с ужасом посмотрели на неё.
             - Мне было пятнадцать, когда родились близняшки. Я была одна. Без квартиры, работы и денег. Я хотела уже отказаться  от малышек, когда мне сделали предложение, - её рассказ прервал громкий всхлип.
             - Продолжайте. Какое предложение?
             - Продать сердце одной из девочек для пересадки богатому ребёнку. Они предложили большие деньги. Мне хватило их, чтобы вырастить вторую дочь.
             - Какой ужас, - тихо сказал писатель, - вы продали своего ребёнка?
    Девушка молчала.
             - Но почему вы не узнали друг друга, - Мартовский обращался к Антону и Полине, - как можно забыть лицо..
             - Всё решалось через посредников. Агентство занималось всеми нюансами. Они нашли донора и доктора. Доктора!
    Взгляды устремились на Карла Денисовича.    -
             - Что ж. Коли мы перешли на такие откровенности, -  ответил тот на немой вопрос окружающих, - вполне возможно, что я проводил эту самую операцию. В то самое время я подрабатывал этим. Был тяжёлый период. Нужно было выкарабкиваться из долгов.
             - Всё сходится. Теперь вырисовывается картинка, - задумчиво произнёс Мартовский, - девочка права. Вы, действительно, вырыли ей могилу. Но причём здесь я? Я никак не участвовал в этой истории.
             - Выходит, что участвовали, - произнесла Полина с оттенком отвращения.
             - О чём вы?
             - Помните эмблему «Сладкой жизни»? Какие развлечения вы чаще всего выбирали?
             - Ну.., - замялся Мартовский, - покер? Или рулетку.
             -  А может вы частенько посещали комнату с несовершеннолетними девочками? Я не могу вспомнить вас, потому что всегда прятала глаза от стыда.
             - Вы? – Антон покраснел.
             - Да. Теперь я рассказала все секреты. В четырнадцать я сбежала из дома. Как-то так получилось. Попала в этот закрытый клуб.  Я ублажала богатых извращенцев.
    По толстой шее Мартовского ручьями лил пот. Как бы он хотел сейчас оказаться в другом месте. Никому и никогда он не рассказывал о своей маленькой тайне.
             - По неопытности я забеременела уже на третий месяц работы. Когда узнала, было слишком поздно делать аборт.
             - Как вы попали в «Нового человека»? Это дорогой роддом, - Антон прекрасно помнил,  во что ему обошлось четырёхмесячное пребывание жены до и после родов.
             - Когда начались схватки, это случилось на улице, недалеко от «Сладкой жизни», меня увидел один из «папиков», постоянный клиент. Он отвёз меня туда и оплатил роды. Больше мы не встречались.
             - «Папик», - себе под нос произнёс Мартовский, - так называла меня девочка. Папик. Так, вы хотите сказать, что я её отец?!!
             - Я не знаю. Это знает Надежда. И, видимо, считает, что вы не меньше остальных виновны в её смерти.
             - Это не справедливо! Я даже не знал о её существовании! Слышишь меня, девочка! Я не знал о тебе!!!! За что ты наказываешь меня!?!! – Андрей Львович кричал куда-то вверх.
             - Если бы у меня был папочка, мамочка не продала бы моё сердечко богатой девочке! – голос прозвучал у него за спиной.
     Все обернулись. Надежда стояла в одном из входов. В груди всё так же зияла дыра. Теперь это видели все.
             - Вы нашли вход. Каждый свой! Каждый из вас выкопал его.
             - Зачем ты собрала нас здесь, Наденька?
             - Мне скучно одной в этой могиле. Она такая большая.
             - Почему ты не успокоишься? – голос Антона дребезжал.
             - Моё сердце ведь ещё бьётся! Как оно стучит, Антон Сергеевич? Вы прислонялись ухом к груди Машеньки? Слышали его стук?
             - Замолчи! Пожалуйста, не надо, - Антон неожиданно перекрестился. И сам удивился этому жесту.
             - Доченька, прости меня, - Полина протянула к ней руки, - прости меня. Я не нахожу слов, чтобы оправдать себя. Но позволь мне жить, чтобы вырастить твою сестру.
             - Мамочка, ты хочешь, чтобы я пожалела тебя? Но как? У меня ведь нет сердца, - Наденька страшно рассмеялась. От этого смеха болезненный холодок пробежал у всех по венам. – Но ведь вы не знаете, что это значит – не иметь сердца… я покажу вам…
             Антон увидел, как испуганно расширились глаза Полины. Сердце неприятно сжалось, будто кто-то схватил его шершавой ледяной рукой. Потное лицо Мартовского ярко покраснело,  его взгляд бегал по лицам присутствующих.
             - Это почти не больно. Но страшно и довольно медленно,  - в интонации девочки послышались успокаивающие нотки, это звучало издёвкой, - казалось бы, смерть – это миг. Щёлк, и душа вылетела из тела. Но, когда это происходит с тобой, кажется, что тянутся года. Вы никогда не забудете этих ощущений.
             Доктор пошатнулся и схватился  за грудь. Невидимая рука усилила хватку. Стало трудно дышать.
             - Не противьтесь. Зачем вы держитесь за ваши жалкие жизни. Чего они стоят? Ведь, было так просто, взять и распорядиться чьей-то судьбой. Поверьте, ваши жизни не дороже моей.
             Тугие незримые кольца сковали грудную клетку, не позволяя пошевелиться или вздохнуть. Сердце стучало тихо-тихо, с недолгими паузами.Тук-тук…тук-тук-тук….тук………тук-тук-тук-тук………… Антон попытался сказать что-то, но горло онемело. Ноги стали ватными и не держали. Он даже не почувствовал боли при падении. Окружающие медленно таяли в надвигающей темноте. Внезапно сердце защемило и затрепыхалось, как подстреленная из рогатки птичка в предсмертной агонии. Сознание захватил панический страх. Дикий ужас. Страх не чего-то конкретного, а просто страх, как состояние, настроение… Сердце ещё несколько раз отчаянно дёрнулось и разбилось о грудную клетку. Наступила пустота.

             В пустоте есть время подумать. Осознать ошибки. Сделать выводы. В пустоте много времени. Собственно, только оно и есть. Когда ты потерял всё остальное, когда лишился того, что любил и избавился от того, что ненавидел, у тебя есть уйма времени, чтобы посмаковать написанную тобой книгу  жизни. Твои первые и последние шаги по это земле. Твои ошибки. Эмоции. Воспоминания. Чего-то безумно жаль. С чем-то особенно болезненно расстаться. За что-то стыдно. О чём-то жалеешь. Жалеешь о совершённых поступках или о не совершённых. И особенно остро жаль бесполезно потраченного времени. Этого добра, которого сейчас навалом. Теперь его слишком много. Бесконечно. Бескрайне.
    
    

                    - Милый! Ты меня слышишь? Антон! Доктор, он открыл глаза!
    Перед затуманенным взором Антона, словно отражение в воде, рябили два знакомых до боли и любимых до безумия лица. Лена и Машенька. Неужели, он действительно, видит их?
             - Папочка, ты очнулся?
             - Яяяххээ, - язык не слушался. Всё тело было, будто чужое. Конечности затекли. Антон напряг мышцы и с усилием пошевелил пальцами на правой руке.
             - Жить будет, - произнёс доктор, - и женщины бросились ему на шею.
             Когда Антон окреп и смог общаться и сидеть на кровати, ему рассказали о сердечном приступе, неожиданно случившимся с ним посреди ночи. Скорая увезла его в реанимацию. Дальше операция. Осложнения. Кома. Он был без сознания неделю. Антон много думал о том, что привиделось ему во время «отключки». Страшный сон?
             - Привет, папочка! – Маша бросилась к нему на шею, бросив на тумбочку пакет с гостинцами. Антон крепко обнял дочь, прижавшись головой к её груди.
             - Тук-тук-тук, - ритмично стучало здоровое сердечко девочки. По коже пробежали мурашки. В коридоре, хорошо просматриваемом через открытую дверь, провезли женщину на коляске. Худенькую темноволосую девушку лет двадцати пяти-семи…
             - Кто это? – сдавленным голосом спросил Антон у медсестры, показывая на уезжающую коляску.
             - Эта? Сердечница. Тоже в коме после реанимации провалялась. Вас таких четверо было. Здорово нас напугали. Один ещё писатель известный. Мартов, что ли, я нынешних авторов не читаю… и врач…
             А сердце стучало в барабанную перепонку:
             - Тук-тук-тук-тук-тук