 |
|
| |
20:23 19.05.2023
Сегодня (19.05) в 23.59 заканчивается приём работ на Арену. Не забывайте: чтобы увидеть обсуждение (и рассказы), нужно залогиниться.
13:33 19.04.2023
Сегодня (19.04) в 23.39 заканчивается приём рассказов на Арену.
|
|
|
|
|
|
Он хлопнул дверью. Дурацкий жест, подсмотренный в старых фильмах. И он ведь был действительно зол в этот момент, но этот необязательный жест автоматически превратил все в игру на публику. Вернее, для камер слежения. Он был уверен в том, что их просто не могли не установить в каждом помещении дома, где жили люди.
По короткой команде «Парк» лифт тронулся с места, плавно двигаясь по силовой трассе. Движение постепенно ускорялось.
- Прозрачные стены.
Свет ударил по глазам. Капсула выехала из здания и теперь скользила, как казалось, просто в воздухе. Только присмотревшись, можно было заметить легкую рябь на границах канала передвижения. Располагаясь в одной плоскости, где-то на уровне средних этажей, маршрут плавно огибал одно здание за другим. Лекс видел по ТВ, как собираются такие типовые дома. Ради интереса даже подсчитал, что такой квартал можно было бы целиком построить месяца за два, даже если бы над ним работал только один механизм.
Невидимая трасса сделала поворот, вывернув из-за зданий, и открылся вид на парк. Зеленый, обширный, он выглядел мирно и уютно. Дорожки, посыпанные гравием, с высоты казались линиями, небрежно прочерченными гигантской рукой. Лекс обернулся. Через заднюю стенку был виден Город. Жилой квартал находился на его возвышенной окраине, а старая часть располагалась в низине. Пускай застройка в те времена была хаотичной и нерациональной, пускай иногда дома были уродливыми или нелепыми, но все-таки этим творением человеческого мастерства нельзя было не восхищаться. И ведь делалось практически вручную… Теперь, понятное дело, на каждую тонну строительного материала, когда-то воплотившего архитектурные амбиции выпускников высших учебных заведений, приходилось минимум столько же материалов, нанесенных позже и удерживающих дома от обветшания и старости. Огромный музей под открытым небом продолжал существовать.
Кабина плавно снизилась, и он вышел. Первый вдох на улице, как обычно, показался Лексу пьяняще прекрасным. Парк цвел. Хотя по календарю и была осень, во всей жилой зоне под куполом поддерживалась постоянная температура. Зимой желающие отведать экзотики могли выйти наружу, конечно. Ограниченность таких экскурсий неизменно вызывала огромный интерес к ним, но Лексу не слишком понравился холод, и больше одного раза он не выходил.
Снаружи вообще было неуютно. Полностью была восстановлена только километровая полоса вокруг, и отходить дальше строго воспрещалась, но открытого пространства все равно было слишком много.
Он еще раз глубоко вздохнул, понимая, что уже не сердится. Дурацкий день какой-то. Столько было вариантов провести его хорошо – сесть, порезаться в какую-нибудь стратегию, досмотреть наконец этот долбаный фильм про Фолкленды, окунуться в вирт, в конце концов… Лекс огорченно крякнул и, не находя больше причин стоять на месте, сорвался в бег. Опять без разминки, подумал он, ну да ладно. Неправильно, но не хочется сейчас заниматься этими бестолковыми упражнениями.
Хруст гравия под ногами. Ощущение ветерка на лице. Четкие, согласованные движения рук и ног. Радость жизни начала подниматься в нем. Прядь волос упала на лоб, Лекс резко мотнул головой, откидывая ее, и едва не сбился с ритма. Он бежал легко, с удовольствием, не замедляясь перед развилками. Ему нравилось посвящать время своей физической форме, не поддерживая жизнеспособное состояние только биодобавками. На тренажерах он занимался часто, едва ли не каждую неделю. Вылазки в парк удавались реже – не всегда хватало желания выйти на улицу.
Низенький, медленный садовник вперед начал было переползать дорожку, но, оценив обстановку, решил пропустить бегущего человека. Лекс на миг представил себя его сенсорами и даже засмеялся от удовольствия: рослый, молодой, крепкий – вихрем проносится мимо. Он не возражал бы увидеть себя и глазами какого-нибудь человека, но они редко бывали в парке. За прогулку можно было встретить трех-четырех, иногда больше, но ненамного. Эта мысль скользнула и тут же пропала. Наличие или отсутствие людей как самоценных единиц, вне его самого и его представлений о мире, было не интересно.
- Здравствуйте, Александр, - седой, плотно сбитый мужчина за столом кивнул ему, приглашая садиться.
- Здравствуйте, Валентин, - Лекс с некоторым опозданием пожал протянутую руку и сел напротив. В честь окончания курсов космической разведки он был удостоен резиденции руководителя в личном кабинете. В центральном здании ему раньше не доводилось бывать, и он был поражен тому, насколько коридоры отличаются от стандартной внутренней обстановки жилых зданий при той же планировке. От указателей и табличек голова кругом шла, при том, что в них не было особой необходимости.
Валентин сложил сцепленные руки перед собой. Его взгляд показался Лексу до странности тяжелым. Все-таки он действительно стар, и седина не просто дань веяниям моды.
- Рад видеть вас вживую, - наконец произнес он. – Я следил за вашим продвижением эти годы. Вы показали неплохие результаты.
Лекс кивнул, уголок губ невольно приподнялся. Он и сам знал, что его имплантат памяти работает отлично. Время отклика, важнейшее качество канала связи «человек-наносхема», было намного меньше, чем средние характерные значения. Он был способен мгновенно реагировать на чрезвычайные ситуации, что резко повышало шанс выживаемости человека в космосе. Хотя в относительных значениях выходило не так уж много.
- Но я хотел бы узнать больше, чем могут сказать генетические карты и снимки активности мозга, - Валентин постучал пальцем по столу. В каком-нибудь старом фильме там обязательно лежала бы папка с досье на Лекса, повествующим обо всех его пищевых пристрастиях и эротических желаниях с соответственными иллюстрациями. – Расскажите о себе. Почему именно космос?
После этого разговора Лекс вышел из кабинета совершенно измочаленным и слегка растерянным.
Он вообще чувствовал себя неловко в общении с людьми. Странно было представлять, что за телесной оболочкой скрывается такой же мозг, как и у него. Механизм мышления Лекс помнил не только благодаря имплантату: биология была одним из его любимых предметов – но это был тот случай, когда осознание пасовало перед знанием (особенно если он вдруг задумывался о том, что пытается осознать объект осознания субъектом осознания). Люди думали сами по себе, и это накладывало определенный отпечаток на его действия. Усложняло ситуацию, вводя новые фигуры, за которыми нужно следить. Необходимость думать о том, что может подумать о тебе другое мыслящее существо, не давала расслабиться. Лекса тенденция раздражала и, пожалуй, даже расстраивала. Почему он не может не беспокоиться о неощутимых процессах, происходящих вовне?
Лекс стоял в широком, с высоким потолком коридором совершенно один, только на другом конце коридора совершал свой неспешный путь робот-уборщик. Были и другие двери. Он прочитал табличку на ближайшей: «Управляющий климатом». Подумал о людях в этом здании. Все они добровольно взяли на себя общественные обязанности. С тех пор, как деньги перестали использоваться, мало кто вообще занимался работой. Хотя это было лишь следствием, задолго до этого роботы начали постепенно перехватывать у человека сферы деятельности. Сначала самые тяжелые и грязные, потом все более и более интеллектуальные. В какой-то момент их самоэволюция ускорилась настолько, что мир был вынужден измениться стремительно, буквально по щелчку пальцев.
Лекс родился уже в новые времена, и он знал, что все люди имеют право заниматься только тем, что им нравится. И он пытался представить себе Валентина сейчас – как он смотрит на закрывшуюся дверь, задумчиво поглаживает поверхность стола, кривит губы в полуулыбке, которая иногда вспыхивала во время их разговора. И прочих людей в кабинетах этого здания – о чем думают они? Мне нравится военная история, а им нравится чувствовать свою власть над обстоятельствами?
Наверное, я пойму это, только когда вернусь. И тогда я тоже захочу этой ответственности.
Валентин откинулся на спинку кресла. Световое перо в его пальцах крутилось, отбрасывая зайчики на потолок и стену.
- Итак, Александр, вижу, что вы твердо уверены. Считаете, что это будет интересней, чем любой вариант на Земле.
- Ну, это факт, - Лекс пожал плечами.
- Разве вас не могло бы привлечь исследование океана, допустим? Вы же знаете, никогда не поздно активироваться.
- Вырастить жабры? Не знаю, меня это как-то не интересовало. Никогда.
- Хорошо, - сейчас Валентин улыбался, и это смущало. Лекс поерзал на стуле, заставляя себя расслабиться. – Ну а как насчет опасностей?
- Опасностей?
- Космические водоросли, пираты, злобные пришельцы, лакомящиеся человеческим мозгом, - тонкие морщинки лучиками разбежались вокруг глаз Валентина. Понятно было, что он шутит, и Лекс вежливо засмеялся. – Ну, кроме шуток, есть и реальные опасности, в которых нет совсем ничего романтичного. И я не имею в виду кровавый понос от инопланетной еды. Боль. Ранения. Смерть. Одиночество в космосе… хотя, пожалуй, отдельные многоумные авторы и сочли бы это романтичным. Страх пустоты вокруг. Вы когда-нибудь испытывали страх, Александр?
- Конечно.
- Конечно, нет. Чего вообще бояться вашему поколению? - в голосе Валентина появились задумчивые интонации. – Вот я помню еще время, когда не было машин. Когда мне на день рождения подарили собаку-робота, за мной ходила вся школа.
Лекс почувствовал, что ему хочется зевнуть. Надеюсь, он не собирается пересказывать мне всю свою жизнь. Мог бы и что поинтересней тогда выбрать. Робособаки, конечно, лучше пахнут, чем обычные, и не гадят – кроме особых моделей, по заказу. У человека ниже этажом их несколько десятков. Лекс встречал его со сворой в парке. Каждый раз тот мог выгулять максимум половину своей живности, но, кажется, был и от этого счастлив.
Постукивание светового пера по столу вернуло его внимание к реальности. Кажется, Лекс ничего не пропустил из разговора, но Валентин определенно заметил, что он отвлекался.
- Я понимаю, что космос – это серьезно. Но я хорошо подготовлен. Я знаю все, что необходимо, и не испугаюсь, - Последние слова были выделены интонационно. Но у Лекса было ощущение, что это не то, что хочет услышать Валентин, не то, чего тот так настойчиво добивается.
- Ладно, считаем вопрос решенным. Тогда обычная форма – выберете модель корабля, недели две-три уйдет на постройку, в зависимости от сложности, и в путь.
Дыхание перехватило. Он невольно вскочил на ноги и чуть не отсалютовал.
- Спасибо! Наконец-то!
Тот кивнул. Поднялся из-за стола.
- Все для счастья человека. Вы же знаете девиз эпохи, а? – внезапно он наклонился над столом, уперевшись костяшками пальцев в гладкую сенсорную поверхность. – Но я бы передумал.
Лекс вспомнил выражение глаз Валентина в этот момент – требовательное, почти обличающее – и едва не зарычал от досады. Тогда ему показалось, что он понял причину слов Валентина и он высказал все, не стесняясь. Все, что он думал о человеке, который и сам боится улетать с уютненькой Земли, и других отговаривает. Или нет, человеке, который сам уже наисследовался и теперь восседает в кабинете с ощущением превосходства над остальными.
В тот момент ему казалось, что все именно так. Но запала возмущения хватило ненадолго, он почувствовал, что сдувается. Начал заикаться, мямлить и, в конце концов, под спокойным взглядом Валентина даже пробормотал что-то похожее на извинение. Было стыдно. Он не удивился, если бы теперь ему отказали, но Валентин только вежливо пожелал удачи в пути.
К чему все это было? С того дня в нем поселилось смутное ощущение какой-то неправильности. Подумав, он диагностировал его как предчувствие опасности. По крайней мере, оно было близко по внешним проявлениям к тем признакам ощущения опасности, которые он видел в фильмах.
Постоянное беспокойство стало фоном жизни, прорываясь даже в сны. Иногда удавалось увлечься чем-нибудь, но не надолго. Сразу же после отвлечения от жаркого эпизода игры или секса глухая тревога снова зудела и билась в сознании.
Корабли были не такими красивыми, как в играх, но в космосе главное – функциональность. Пятнадцать дней.
Дорожка вывела его к небольшому пруду. Лекс с разгона вбежал в него, не обращая внимания на брызги, и с уханием обрушился в прохладную воду. Разгоряченное после пробежки тело после мгновенной дрожи окутала приятная истома. Утруждаться не хотелось, так что проплыв несколько метров, он перевернулся на спину. Листья нависших над прудом веток медленно колыхались, и световые пятна то пропадали, то снова поселялись на лице Лекса, заставляя щурить глаза. Пронзительное голубое небо казалось бесконечным. Но взлет здесь привел бы к столкновению с куполом через десяток километров.
Его старт будет с плавучего космодрома возле Австралии. Туда суборбитальным катером, потом зашвырнут на орбиту. И дальше уже в любую сторону, пронзая пространство и время…
Лекс вздохнул и встал. Кроссовки зарылись в мелкий песок дна. Это была почти середина пруда, но вода едва доходила до плеч. Он вспомнил о том, что хочет пить, и зачерпнул пригоршню. Чистый, нейтральный вкус. Хотя это и не было запрещено, он все равно почувствовал себя чуть ли не бунтарем – хотя бы потому, что это было абсолютно бессмысленно. Любой на его месте просто сделал бы заказ по браслету и получил любой напиток, который только мог бы пожелать. Даже ослиную мочу, пусть и не естественного происхождения. Для естественного, на тонкого ценителя, пришлось бы подождать.
Лекс невольно усмехнулся. Где-то когда-то он о таком человеке слышал. Вроде и берутся все из одного банка генов, и условия взросления примерно одинаковы, а понятие удовольствия для всех такое разное.
Возбуждение от физической встряски уже стихло. Он похлопал по уху, вытряхивая воду. Поморщился, пригладив влажные волосы. Еще полчаса на посидеть возле берега, и надо будет возвращаться обратно. Послезавтра отлет. Последний день нужно будет посвятить чему-нибудь особенному. Земные дела он уже закончил, хотя прощание с кланом вышло некрасивым. Ну да черт с ними, забудут, если еще не забыли.
Бредя к берегу, Лекс подумал, что на корабле этого уже не будет. Да, через вирт пруд, похожий на этот, легко смоделировать, и плавать в искусственном мире можно будет так же, как в настоящем. Но ведь это не то. Всегда точно знаешь, что все ощущения создаются специальным интерфейсом устройства. Если бы не это, отличий не было. Наверное…
- Черт!
Мысли увлекли его настолько, что Лекс заметил постороннего только вблизи.
- Я мешаю? – светловолосый, подтянутый мужчина среднего возраста приподнял бровь.
- Нет, я просто задумался, - после небольшой паузы ответил Лекс. Сел на скамейку рядом. Он временами забывал, что это место не принадлежит ему единолично. Здесь люди попадались еще реже, чем на прогулочных аллеях.
- Полотенце, горячий чай, - по негромкому приказу на экране браслета высветилось подтверждение заказа и время доставки. Две минуты – в самый раз, чтобы раздеться. Его одежда уже практически высохла, но человеческая кожа была не столь совершенным материалом.
Лекс стянул через голову футболку, снял обувь и брюки. Появился доставочный робот с заказом. Со стороны казалось, что полотенце парит в воздухе само собой, так как оно поддерживалось длинными тонкими манипуляторами.
- Курите? – предложил человек рядом. Вытираясь, Лекс искоса глянул на него, но лицо того было спокойно. Он будто и не обратил внимания на то, что брызги попадали на его светло-зеленую одежду в стиле XX века.
- Пожалуй.
Человек протянул пачку сигарет и зажигалку. Сигареты оказались обычными, с ароматом Prunus avium (имплантат памяти услужливо выдал ему несколько картинок. Похожие деревья были на другом конце парка), а вот зажигалка явно была не стандартной модели: большая, тяжелая, с причудливым орнаментом из переплетающихся листьев и цветов.
- Сами делали? – поинтересовался Лекс, закуривая.
- Да как сказать… От друга досталась гладкая. Я потом уже поверх слой наложил с узором, - человек тоже закурил и уселся поудобней, в полулежачее положение. Его внимание, казалось, было сосредоточено на поверхности пруда. – Меня зовут Виктор.
- Я Лекс.
- Полное Александр или так и есть?
- Александр. В каком-то старом фильме увидел такой вариант сокращения.
- Фильмами интересуешься?
- Ага.
- И что в них интересного? – Виктор выпрямился, и в пруд полетел подобранный с земли камешек. Круги быстро затухали. - Ощущения присутствия нет, пощупать ничего нельзя. Поступки какие-то странные всегда. И конец может быть только один.
- Да-да, «а если мне вдруг такой не нравится», - нетерпеливо прервал его Лекс. Этот вопрос, словно камешек в пруд, поколебал его равновесие. Он тысячу раз уже слышал эти аргументы в спорах в сети и никогда еще не смог удержаться от возражений в ответ. – Это культура прошлой эпохи, и принимать ее нужно со всеми необходимыми оговорками. Несовершенство технической стороны не значит, что все, сделанное тогда, нужно забыть.
- Пример? Назови фильм, содержание которого может заставить забыть об остальном, - еще один камешек с легким всплеском исчез в воде.
- Да хоть тысячу, - этот разговор на миг показался Лексу абсурдным. Он видит этого Виктора первый раз в жизни (хотя его лицо казалось смутно знакомым), но тот так запросто разговаривает с ним, будто всю жизнь ждал его на этой скамейке, чтобы обсудить искусство прошлых веков. – Например… не знаю даже, какой фильм привести в пример, чтобы ты его точно видел. Например, «Терминатор».
- А, помню. Плохие, плохие роботы. И что? Они ведь оказались неправы. Роботы вокруг, и они живут для людей.
- Да какая разница… - начал было Лекс и тут же прервался. Нет смысла так заводиться из-за пустого разговора. Он стряхнул пепел о столик, на котором стояла чашка с позабытым чаем, и качнул головой. – Какая разница, сам по себе фильм хорош.
Роботы живут для людей. Да, законы роботехники соблюдаются неукоснительно, кажется, у роботов нет другого смысла жизни. Живут… жизни… К некоторым роботам он не мог относиться иначе.
Этой ночью ему приснился цветной сон. Замерев на грани пробуждения, он попытался задержать содержание, но в разуме остался только хоровод неожиданно ярких и сочных цветовых пятен.
Он открыл глаза. Боковые панели комнаты налились светом, часть кровати под спиной изогнулась, слегка приподнявшись.
- Доброе утро, Лекс, - обратился к нему мягкий женский голос. – Десять двадцать утра, 26 сентября 2140 года, понедельник. Я приготовила тебе блинчики с творогом и кофе. Чувствуешь аромат?
- А… хорошо… - отозвался он хриплым со сна голосом.
Уна тут же впорхнула в комнату, неся столик-поднос. Миловидная, стройная, среднего роста, она двигалась с нечеловеческой грацией. В сущности так и было – сходство оболочки с человеческой было лишь внешним. За этими внимательными серыми глазами находится механический, искусственный интеллект. Он загасил инициировавшиеся было в памяти ассоциации, но Уна не могла их не почувствовать. В выражении ее лица ничего не изменилось, даже не дрогнули пушистые ресницы.
Такой она была и двадцать лет назад, в день его рождения, и намного раньше. Лекс практически не сомневался в том, что и до его существования она вела кого-то из людей. На прямой вопрос Уна отвечала все той же улыбкой и отрицательным покачиванием рыжеволосой головы.
Но это ничего не значило. Роботы быстро научились врать людям, когда это делало тех счастливыми.
Встав, он подошел к окну. Ночное затемнение уже было убрано, и там лилово-багряными волнами стелилась цветущая равнина под невообразимо синим небом. Над горизонтом угрожающе нависал газовый гигант. Глаз бури на поверхности огромной планеты, казалось, пробуравил его взглядом. По взмаху руки изображение отдернулось, и оконная пластина стала стопроцентно прозрачной.
Ему нравилось смотреть на город. Пусть даже жилой квартал и не совсем заслуживал такого гордого названия. В старых городах могли одновременно проживать миллионы человек – здесь, в полутора десятках зданий, жило едва ли несколько тысяч. Экспансивный рост человечества закончился давно, еще в прошлом веке. И войны из-за перенаселенности оказались тут не при чем, хотя они изрядно проредили этнический состав. Просто с того момента, как роботы стали делать все лучше людей, исчез смысл эволюции. Численность людей теперь искусственно поддерживалась благодаря ежегодному Дню Оплодотворения. Иначе и эти дома бы давно уже опустели.
Он вздохнул и уткнулся лбом в прохладную пластину. Строгие пустые улицы, высотные здания, такие одинаковые в своей нарочистой индивидуальности и небольшие клочки зелени, оставленные то тут, то там заботливой рукой инженера. Верней, автоматическими строителями, работающими по архитектурному плану.
Уна подошла сзади и мягко положила руки ему на плечи. Лекс не обратил на это внимания. Он думал о том, что за этими пустыми, темными окнами тоже может быть кто-то сомневающийся, не понимающий, растерянный, слабый, жалкий… Хорошо быть роботом.
В вопросе про фильмы они сошлись на варианте «каждому – свое». Одевшись, Лекс хотел было вежливо распрощаться и уйти, день клонился к вечеру, но Виктор продолжал говорить, приводя занятные факты и пересыпая речь забавными шутками. Его было интересно слушать. Только вот вскоре Лекс обнаружил, что говорит сам. Виктор не смотрел на него, не бросал больше камешки. Он просто сидел на скамейке, нахохлившись, спрятав руки в карманы и время от времени небрежно вкидывал реплики в монолог Лекса.
Лексу случалось сталкиваться с необъяснимым человеческим поведением. Помимо того, что люди могли жить как хотят, они могли и сходить с ума как хотят. Но еще он знал, что плохо разбирается в человеческом поведении. Оно было слишком сложной системой для моделирования, хотя теоретически возможно было бы проследить всю последовательность причин, приводящую к той или иной поведенческой реакции.
Поэтому сейчас он продолжал говорить, внимательно отслеживая то, как слова Виктора подталкивают его. Направление уже было понятно, но ему так не хотелось верить в то, что…
- Это все не просто так, да? – в последний момент обходной маневр все же показался проще.
Глаза Виктора весело сощурились.
- У каждого своя мера сложности…
- Без банальностей, - Лекс перебил его, возможно, грубо, но ему было плевать. Ногти вонзились в ладони, но он заставил себя успокоиться. – Вы не просто так здесь сидели. Поджидали меня, да?
Виктор успокаивающе поднял ладони. И со вздохом опустил их, вглядываясь в лицо Лекса.
- Да, я действительно здесь при исполнении служебных обязанностей. Почему это так сердит тебя?
Лекс хотел было огрызнуться, но тут же замялся.
Теперь взгляд Виктора был спокойно-доброжелательным, но его настойчивость сама по себе, даже без сопровождающих слов, давила, заставляя хотеть рассказать все.
- Я не… я…
- Давай помогу. Тебе кажется, что я обманул тебя, - всем видом Виктор излучал участие. – Застал в неформальной обстановке, вывел из равновесия, заняв место, и вытягиваю теперь все самое сокровенное клещами дружелюбия.
- А что, мне это только кажется? – выдавил Лекс. – Терпеть не могу эти все приемчики. Не хочу, чтобы меня пасли. Я сам справлюсь…
- Обычно, да, - Виктор покивал с видом знатока. – Но…
Сейчас город принадлежал ему одному. Высокие готические соборы, стрельчатые окна, разноцветные мозаики и переливающиеся облака, со страшной скоростью несущиеся по закатному небу. Но ветра не было.
Он стоял на большой площади у фонтана в виде крылатого льва. На слегка вытертой кладке по бортику причудливыми рунами змеилась надпись. Он коснулся ее, провел пальцем.
Мир дрогнул.
Вокруг вскипела и забурлила жизнь: яркая, непринужденная, веселая. По своим делам спешили самые разные создания: эльфы, драконы, инопланетяне, демоны… Прямо перед Лексом ничем не примечательный, серый человечек с присвистом перекинулся через спину, оброс шерстью и клыками и, победно воя, умчался гигантскими прыжками. Заклинанием Лекс переместился в зал клана. Комната для совещаний была озарена яркими отблесками пламени, метающегося в очаге, и ровно гудящего в факелах на стенах. Рядом с трибуной для выступлений была приколота большая карта мира. Лекс поменял масштаб, всмотрелся в тот район, который они сейчас занимали. Да, в последние полгода удалось серьезно переломить обстановку на восточном фронте. Но этого все равно мало.
Он открыл свой склад и перенес все вещи из него в клановое хранилище. Потом, не глядя, убрал весь инвентарь.
Осталось снять личные вещи. Каждой из них Лекс так гордился, так когда-то добивался. У каждой была своя история…
Зеркало на стене любезно предоставило ему отражение. Рослый, широкоплечий юноша со светлыми кудрями, мужественное лицо с правильными чертами, волевой подбородок. Он долго подбирал себе черты лица, но оно все равно было типовым. По-настоящему выделиться внешностью из толпы в игровом мире можно было, разве что придумав себе уродство. Но для опытных игроков его одежда уже говорила о многом.
Кольчуга, будто покрытая морозными узорами, исчезла с тихим шелестом.
Меч, искрящийся фиолетовыми молниями, было особенно жалко. Ради него пришлось зависать в вирте сутками, краем сознания ощущая, как обслуживается физическое тело. И ничего приятного в неожиданных прикосновениях чужих рук не было.
Расставшись со всем, Лекс устроился за трибуну и добавил новую тему в клановые обсуждения.
«Я ухожу», - написал он. «Надолго, может, навсегда. Не в другой клан, не в другую игру…».
- Почему не здороваемся? – из портала в центре комнаты появилась красивая девушка в блестящем шелковом одеянии. Похоже, волшебница.
Лексу захотелось застонать. Когда-то он представлял свой уход как рыдающую сходку клана и себя самого, с пламенным взором толкающего речь о смысле жизни. Но не сейчас же, черт побери.
- Ты хочешь поиграть? – темно-фиолетовые локоны девушки качнулись, когда она подпрыгнула и захлопала в ладоши. – Я тоже могу раздеться!
Разумеется, ее тело было совершенным.
«…а буду жить настоящей жизнью. Вещи оставляю, пользуйтесь моей добротой», - он усмехнулся и дописал: «Пока, задроты, не скучайте».
- Что? Что? Что ты пишешь? – девушка подбежала к нему, попыталась отвести руку, которой он машинально накрыл еще не отправленный текст.
- Я ухожу из игры. Не мельтеши.
- То есть как это… - явная растерянность девушки на миг передалась и Лексу. – Как это так?
Он только покачал головой и отвернулся. Пора было отключаться, пока не набежал еще кто-нибудь. Сейчас у него было ощущение, что все его знакомые, с которыми он вместе играл, все грузом повисают на ногах, мешая подняться в небо. Особенно
- Подожди, Лекс, это я, Саня, - внезапно сказала девушка. – Саня Ворлок. Только не говори никому.
Лекс почувствовал, как его глаза ошарашено округляются, и зашелся хохотом. То-то Саня в последнее время так редко играл!
- И что это тебе вздумалось?
- Мне?... – девушка-Саня замялся. – Мне… А тебе что? Куда ты?
- Не поверишь, - еще смеясь, выговорил Лекс. – В космос.
- Это что такое?
- Это космос, Саня. Настоящий. Не вирт.
На очаровательном личике девушки появилась задумчивость, потом оно просияло.
- А! Я помню, ты говорил про те курсы. Только это было же очень давно.
- Ну да, я несколько затянул, - нехотя сознался Лекс. – Редко занимался, но теперь все. Улетаю послезавтра.
- Этого не может быть.
- Может. Я действительно улетаю.
- Да ну брось ты! Хватит шутить. Зачем это?
- Затем, - Лекс вздохнул и покачал головой. – Слушай, давай я тебе потом напишу лучше.
- Не дури ты, - тонкие пальчики девушки вцепились в его руку мертвой хваткой. – Зачем куда-то лететь, когда ты все и так можешь здесь увидеть? Скоро будет еще больше планет, доступных через вирт.
- А там я буду сам, понимаешь?
Саня фыркнул и презрительно отвернулся.
- Сам… Будто есть какая-то разница. С головой у тебя не в порядке и все.
Лекс стукнул пальцем по «Отправить» на трибуне. Он пытался игнорировать дальнейшие излияния Сани, подыскивая дельное возражение.
- Знаешь что? Все равно в жизни нужно все попробовать. Я слетаю и вернусь, а ты так и будешь здесь сидеть, - наконец сказал он. – Мне пора, не хочу больше ни с кем объясняться. Увидимся еще, ладно?
- А что с твоим мечом?
- Я… я положил его в хранилище гильдии, - ответил Лекс, уже догадываясь, что за этим последует.
- Ну ты даешь! Друг, называется! А меня сначала не мог позвать? И кому он теперь уйдет, как думаешь?
- Саня…
- Мы с тобой уже сколько лет играем, это же я тебя сюда пригласил, - возмущение Сани было неподдельным. – А ты и про планы свои ничего не сказал, и вещи все выкинул просто…
- Что ты на меня наезжаешь! – гаркнул Лекс. – Ушел.
…Обычные ощущения возвращались медленно. Первой нахлынула усталость, по сравнению с игровым его реальное тело казалось таким тяжелым и неповоротливым, но он все же вскочил на ноги, оттолкнув от себя приборы. Пнул легкий столик возле кровати так, что тот ударился о противоположную стену.
- Что случилось? – Уна стояла в дверях. Выражение ее лица напоминало тревогу.
Непонятная внештатная ситуация, хозяину нехорошо. Он с удовольствием швырнул бы в нее чем-нибудь.
- Расскажи мне о своей проблеме, милый, - она была уже рядом, обнимала его.
Лекс рывком высвободился. Он знал, что силы ее рук хватило бы, чтобы удержать его на месте. Наверняка она смогла бы и упаковать его в мешок, чтобы, не дай бог, случайно не причинил себе вреда. Но сейчас она молча наблюдала, как он одевается, не делая попыток помочь. Насколько же проще все было, когда жизнь не рассекалась надвое этим решением, и дни тянулись один за другим, абсолютно похожие в своей насыщенности…
- Но в этот раз ты слишком взбудоражен, - Виктор цокнул языком. – В последние полгода твои физические показатели стали ухудшаться. А после окончания курсов все просто катится под гору. Чем дальше, тем хуже. После сегодняшнего было принято решение дать тебе дополнительный месяц отдыха.
- Что-о? – Лекс не поверил своим ушам.
- Месяц отдыха. Особое питание, релаксанты, море. Ты знаешь, туда отправляют редко. К тому же, все будет настоящее. Кажется, ведь именно на этом у тебя сейчас бзик? – теперь он внимательно смотрел на Лекса, не скрывая, что изучает его реакцию.
- И кем было принято это решение? – спросил Лекс. Злость вскипала в нем. Опять его водят на поводке, не давая ничего сделать самостоятельно. Отслеживают все и сами решают, что для него лучше. А ведь только он сам может разобраться в себе. – Черт, да не хочу я никуда ехать! Я уже четко выразил свое желание – улететь. Кто решил это?
- Я, только что, - невозмутимо ответил Виктор. – Посмотри на себя. На то, как ты сейчас злишься. Разве отреагировал бы ты так раньше?
- Раньше я в таких ситуациях и не оказывался, - отрезал Лекс.
- Ну так в том-то и вопрос, - Виктор вроде бы заколебался, но потом произнес, с интонацией, которая показалась тщательно рассчитанной. – Может быть, твой выбор деятельности все же несколько опрометчив? Воды, пожалуйста, - произнес он в браслет, пока Лекс пытался найти слова. – Дурацкая привычка, всегда говорю вежливости роботам. Пойми, Лекс, никто не желает тебе зла. И запустить тебя в космос проще, чем вообще разбираться с твоими психологическими заморочками. Но это не сделает тебя счастливым.
- Вы ошибаетесь.
- Я могу доказать это.
- Прополоскав мне мозги? – имплантат памяти тут же отреагировал на кодовые слова «карательная психиатрия» целым букетом исторических данных. Ему никогда не нравился ретроспективный метод в обучении
- Что ты, никаких лекарств, - эхом откликнулся его мыслям Виктор. Лекс вздрогнул. Неужели… неужели и это робот?
Ему всегда казалось, что отличить робота от человека не так уж сложно, но, может быть, дело действительно было только в заранее настроенном восприятии? Он же сейчас считал обращение к имплантату точно так же, как это делала Уна, и отреагировал сразу же. Неужели совпадение?
Виктор продолжал что-то говорить, но Лекс не обращал на это внимания. На чем бы таком проверить, максимально отвлеченном… Проще всего было бы поискать по памяти с помощью самого имплантата, но он боялся, что Виктор заподозрит и не покажет, что читает и… Но ведь он и так может не показать! Если взять что-то, никак не имеющее отношения к ситуации, то он и не станет реагировать.
Он не мог знать, что я подумаю про лекарства. Такие методы давно уже не применяются. Точечное воздействие на мозг, определенные виды гипноза, нанороботы… много других способов, которыми Лекс никогда не интересовался, но не лекарства, воздействующие на психику. Вроде бы даже в какой-то момент их все запретили.
Спокойно, Лекс, спокойно. И что же это значит?
Подъехал доставочный робот. На нем была целая канистра воды.
- Мда, все нужно уточнять. Я возьму стакан? – осведомился Виктор, кивая на недопитый чай Лекса.
Это значит, что можно проверить только одним способом.
- Конечно.
Виктор встал со скамейки, обошел ее. Теперь он был слева от Лекса.
Всю жизнь меня обхаживают, как животное в зоопарке. Откармливают. Не дают сделать вздоха без присмотра. И уговаривают, что все это для моего же блага. Я имею право знать. И да, это доставит мне удовольствие.
Основная масса доставочного робота была сосредоточена в нижней части – платформе, на которой были укреплены колеса. За нее Лекс и схватился.
Он слышал о том, что в экстремальные моменты время для человека начинает течь медленней. Но все произошло мгновенно.
Удар пришелся в боковую часть головы. Виктор покачнулся и упал на землю. Вода из канистры, которую он держал в руках, выплеснулась и теперь текла мелкими ручейками, сливавшимися вместе и тут же разъединявшимися. Она быстро впитается.
Лекс тупо смотрел на тело у своих ног. Робот не должен был упасть. Какого черта, у них в голове нет мозга, чувствительного к сотрясениям...
Он опустился рядом, потрогал светлые волосы. Перевернул Виктора на спину. Выражение удивления почти физически ударило его. Виктор не успел понять. Значит…
Легкое прикосновение к шее. Слабость мгновенно распространилась на тело, он рухнул на спину. В зените перед его глазами закачались миниатюрные летательные аппараты. Служба безопасности парка в строю, успел подумать он.
- Я настаиваю на самом строгом наказании для себя, - в который уже раз повторил Лекс. Его голос уже срывался, но вид оставался все таким же упрямым. – Мне нет прощения. Я ошибся.
- Твоя главная ошибка не в том, что ты перепутал человека с роботом, а в том, что ты вообще решил прибегнуть к насилию, - монотонно повторил ему Виктор. Голова его была перевязана, но выглядел он бодро. – Насилие не есть метод решения проблемы.
- А что я, спросить должен был? – огрызнулся Лекс.
- А ты подумай, почему для тебя это так важно, - посоветовал Виктор. – Подумай, проанализируй. Где-то здесь корень проблемы.
- А вы, Валентин? – не сдаваясь, Лекс перевел взгляд на Валентина, стоящего у стены со скрещенными руками.
Очнувшись, Лекс не сразу заметил, что находится дома. Вместе с возвращением сознания на него тут же нахлынула тоска, от которой впору было выкидываться из окна. Он убил человека. Странное дело, но в момент самого убийства он будто оглох, а вот глухой звук падения уже мертвого тела повторялся в его ушах вновь и вновь.
Эти полминуты были самыми насыщенными на эмоции в жизни Лекса, и он испытал неизъяснимое облегчение, когда они были прерваны.
- Вы, Валентин, случаем не робот?
Тот хмыкнул.
- Ну давай, попробуй и меня стукнуть. Хороший апперкот от меня тебе не повредит.
- Вам не стоит поощрять его склонность к насилию, - строго заметил Виктор. – Она не является врожденным свойством человеческого характера. К сожалению, слишком легко усваивается.
- Об этом у него тоже будет шанс подумать. В космосе.
- Вы… я полечу?
- А что с тобой еще делать, скажи на милость? – Валентин начал расхаживать по комнате и Лекс невольно начал провожать его движения глазами. – То, что отпуска ты не желаешь, ты показал в достаточно ясной форме. Но даже в случае формальной жалобы от Виктора выпороть тебя не получится. Была бы рекомендована изоляция от человеческого общества. Его у тебя и не будет. Как и его иллюзии. С бортовым компьютером разве что в го сыграть можно, а все роботы на корабле не антропоморфны. В космосе излишества не нужны, так что реальный мир ты получишь в полное распоряжение. Буду считать часы до твоего отлета, сынок.
- Спасибо, - хрипло сказал Лекс. – Спасибо. Я… постараюсь.
В лифте Валентин хмуро посмотрел на Виктора.
- Еще раз повторяю, что я был против этого варианта, - сказал он.
- Это уже записано. Но все ведь вышло, как мы и посчитали. Это действительно пошло ему на пользу, - Виктор прикоснулся к голове. – Таким людям, как он, мало виртуальной агрессии. Нужно, чтобы все было по-настоящему. В следующий раз можно будет довести дело и до смерти, но мы думаем, что этого хватит. У него будет время переосмыслить жизнь. В настоящем одиночестве.
- Да уж, - буркнул Валентин. Капсула лифта, закладывая вираж, пошла на посадку. – Интересно, как вы с каннибалами справляетесь.
- Справедливо было бы скармливать их друг другу, но ограничения нашего устройства не позволяют причинять вред людям. Так что мы работаем над этим.
В последних словах Валентину почудился намек на улыбку, но это не могло быть правдой.
|
|
|
|
Время приёма: 16:23 29.01.2010
|
|
| |
|
Рассказ открыт для комментариев