Паровоз начал замедлять ход, в последний раз чихнув густым черным дымом.
“Через минуту будем на месте”, - подумал профессор Гоар и чиркнул спичкой, раскуривая трубку.
Он аккуратно, даже с трепетом, сложил обратно в чемодан все свои вещи, потребовавшиеся в дороге: дневник, перо, чернильницу и пенсне в изящной оправе.
За окном проносились одинокие деревца и заснеженные поля. Ни зданий, ни дымящихся заводов, как в любом городе, видно не было. Гоар задумчиво пыхтел трубкой, устремив взор далеко за пылающий горизонт.
“Странно, - спрашивал сам у себя профессор, - у них что, вокзал за пределами города?”
Уже выйдя из вагона, он понял, что был прав. Железнодорожные пути вились вокруг перрона. Куда ни взгляни – полнейшее отсутствие какой-либо цивилизации.
Город, который профессор в своих исследованиях оставил напоследок, знаменитый Камвос, уже начал удивлять его.
Едва он успел прийти в себя, как за спиной послышалось:
- Профессор Гоар Веда?
- А? – ошарашено обернулся профессор, окидывая взглядом подошедшего мужчину.
Лет тридцать на вид, невысокого роста, кряжистый, высокий лоб, едва заметные морщины, редкие седины на русых волосах. Гоар давно приучил себя внимательно оглядывать собеседников. “Помогает в работе”, – говорил он себе.
- Ой, извините. Да, Гоар Веда – это я.
Профессор постарался взять себя в руки. А то еще оставит о себе неприятное первое впечатление, что уж никак не входило в его планы.
- Лавр, - представился мужчина, протянув руку и хмуро сдвинув брови. - Я отвезу вас в город. Меня прислали из местного института.
“Да уж, неприятный тип, - подумал Гоар.”
- Конечно, очень рад знакомству, - подражая официальному тону мужчины, проговорил профессор и пожал протянутую руку.
- Вам помочь? – Лавр многозначительно глянул на чемодан.
- Нет, спасибо.
- Наша карета там, - он указал куда-то за спину Гоара. – Идти недалеко.
Профессор уверенно кивнул.
“Черт, здесь весь город такими чудаками населен?”
Едва они двинулись вдоль перрона, как Лавр спросил, все таким же серьезным тоном:
- Говорят, вы уже заканчиваете книгу?
- Кто говорит? – передразнивая собеседника, спросил профессор.
- Все.
- Да, заканчиваю, последняя глава как раз про ваш город. Максимум через полгода книга будет в печати.
- Последняя? – сурово уточнил Лавр. – Почему не первая?
- Порядок глав еще не окончателен, - почему-то начал оправдываться Гоар. – Это позже решится.
Перрон закончился. Снег под ногами заледенел и мерзко скрипел. Задул ветер. Профессор поежился. Не то от холода, не то от неприязни к странному собеседнику.
- Я читал вырезки из вашей книги в “Институтском Вестнике”. Впечатляет. Рассматривать характер отдельно взятого города – это весьма увлекательно. На некоторых лекциях мы изучаем ваши исследования. Интересно узнать, так сказать, из первых рук, неужели в каждом городе все жители обладают настолько схожими характерами?
Гоару всегда льстили подобные вопросы. И даже сейчас он слегка смягчился и давно заученными фразами ответил:
- Да, конечно. Вспомните, древнейшую историю, когда мир делился на целые страны. Там же существовали различные национальности с индивидуальными чертами характера. Эти – жадины, другие – пьяницы, третьи – трудолюбивые, как муравьи. В моих исследованиях все строится по той же системе. Например, Терип. Так называемый, город интеллигентов. Вы не поверите, но даже самый захудалый бродяга преспокойно беседовал со мной о творчестве Брумы, прекрасно знал картины Анвила и при этом ни разу не ругнулся. Или вот, возьмем более сложный пример. Сторов. Вы же не сможете описать его одним словом, одной характерной чертой? Но теперь это слово найдено – жадность.
- Неужели все люди в Сторове жадны? – недоверчиво хмыкнул Лавр.
- Да, но, конечно же, в разной степени. Да и к тому же, везде есть исключения. Но, знаете, когда некоторым из жителей я рассказывал о результатах своих исследований, то есть, грубо говоря, называл их жадными, то они тут же пытались опровергнуть этот факт. Предлагали взаймы, чуть ли не всовывали мне различные сувениры. Но и здесь, даже в такой ситуации, в их глазах я читал, с каким трудом им это дается. У них даже на праздники не принято подарки дарить.
- В это слабо верится. В нашем институте ваши труды рассматриваются весьма скептически. Но, все-таки согласен, доля правды в этом есть. Все должны поддаваться некоторому универсалу, - Лавр задумчиво опустил глаза. – А вы сами в каком бы городе хотели жить? Где хотели бы растить своих детей?
Пассажиры прибывшего поезда то и дело обгоняли собеседников, спеша поскорее уехать. Гоар совсем замерз и чуть ли не трясся под холодным ветром. Но ответ на этот вопрос у него имелся уже давно, так что он сразу, не раздумывая, сказал:
- Я бы хотел, чтобы мои дети росли в Закани. В прозванном мною городе доброты.
- Ну, это уже кажется смешным. Город доброты? Ни единого злого человека? Ни воров, ни убийц?
Гоар усмехнулся. Частый вопрос. И, опять же, готовый ответ:
- Есть там и воры и убийцы. Я даже специально побывал в местной тюрьме. Вы знаете, там сидят обреченные люди, потерявшие смысл жизни. Поэтому и пошли на такое. Но, уверяю вас, практически все глубоко раскаиваются. Объясняют, пытаются найти себе оправдания.
- А как же суд? Разве может добрый судья, например, приговорить к пожизненному заключению?
- Это уже вопрос справедливости. И, как бы судье, может, не хотелось оправдать обвиняемого, приходится идти в ногу с законом. К тому же, повторяю в очередной раз, бывают и исключения. Да и в любом городе есть приезжие. Тут много тонкостей. В них я и пытаюсь разобраться.
- Очень интересно. Желаю вам удачи, - скептически кивнул Лавр. – Мы пришли.
Увлеченный разговором, Гоар совсем не заметил, как собеседники вышли к стоянке. Зрелище впечатляло. Кареты выстроились, как фигуры на шахматной доске, по два ряда на каждой стороне.
Гоар с Лавром подошли к стоянке последними. Плотный поток приезжих рассеивался, кареты отъезжали, извозчики громко выкрикивали цены на свои услуги. Встречающие хлопали по спинам старых друзей или родственников, дамы с кавалерами обнимались, вдалеке кто-то надрывисто всхлипывал. Лошади фыркали и топали копытами, пуская искры ледяного снега. “Все как в обычном городе”, – не заметил странностей Гоар.
Лавр подошел к одной из самых изящных карет. Коричневая, отполированная так, что можно было видеть свое отражение. Две лошади прекрасной породы, спокойные и не копошащиеся, как остальные, казались гордыми и невозмутимыми.
“Да уж, неплохо тут принято гостей встречать”, - подумал профессор.
Подбежал кучер, весь трясущийся от холода и потирающий руки. Они перекинулись с Лавром парой слов. Через минуту профессор и его встречающий двинулись в путь.
Окна покрылись ледяными узорами, и взглянуть на окраину города у Гоара не получилось.
Лавр задумчиво смотрел перед собой. Молчание продлилось недолго, профессор решил задать давно интересующий его вопрос:
- А почему вокзал за пределами города?
Лавр оторвался от размышлений:
- Власти считают, что у паровозов слишком вредные выхлопы. Экологию берегут, - он еще немного помолчал и задал свой вопрос. – Профессор, а как долго вы обычно изучаете характер города?
- Максимум – месяц.
- Как я понимаю, самое главное – столкнуться с крайностями. Самыми яркими представителями характера, да? Тогда ваши исследования проходят быстрее?
Гоар не совсем понимал, к чему такой вопрос, но все-таки ответил:
- Да, наверное, - сказал он и не сдержался от уточнения. – А что?
- Кафедра магии нашего института по личному велению ректора… Вы знаете нашего ректора?
- Нет.
- А мне кажется, что знаете. Ладно, потом все поймете. Так вот, по личному велению ректора предсказатели с кафедры магии просмотрели, как успешно вы выявите характер нашего города. Вы столкнетесь как раз с крайностями. Не знаю даже, радоваться вам или нет…
- Не понимаю.
- Профессор, почему вы оставили наш город напоследок? – он в упор посмотрел на Гоара.
- Из всех тридцати четырех городов на изученной географами территории Камвос находится дальше всего от столицы, - ответ был давно заучен, и профессор отвечал автоматически, все еще под странным впечатлением от предыдущей фразы собеседника.
- Ну что ж. Я вас смею заверить, характер у нашего города сложнее некуда. Но вы быстро разберетесь.
В этот момент карета остановилась.
- Ваша станция, - впервые за весь разговор улыбнулся Лавр, указывая на дверь.
- Не понял, - опешил профессор.
- Мне было велено довезти вас до города. Здесь начинается Камвос. Пройдетесь, посмотрите на достопримечательности, сразу приступите к работе. Вам забронирован номер в таверне “Институтской”. Там ждут. Удачи. Она вам не помешает.
Лавр требовательно указал на дверь.
Ничего не понимающий профессор вышел и ступил на скрипучий снег. Карета тут же тронулась с места и понеслась дальше по проспекту.
“Что за…?”, - ошарашено подумал Гоар, оглядываясь по сторонам и решительно ничего не соображая в происходящем.
Работа профессора была неразрывно связана с людьми. Узнавать, беседовать, выявлять основные черты характера. Все это было для Гоара весьма тягостно, так как он с самой юности не очень поощрял какую-либо компанию. Он постоянно сидел дома, читал книги, учился, старался большую часть своего времени уделять самообразованию. Даже к женщинам профессор проявлял минимальный интерес. Серьезные отношения были у него только с одной дамой, и те продлились около полугода, после чего Гоар был беспощадно брошен без объяснения причин. Но он понимал, что проблема тут в его полной отрешенности от внешнего мира. И совершенно спокойно воспринял такую концовку отношений.
Когда профессор уже начал изучать характеры городов, точное название этой науке он так и не решался дать, то все пошло по-другому. Пришлось поневоле общаться с большим количеством людей. Но, все равно, Гоар старался как можно больше информации получать от своих знакомых или рекомендованных ему специалистов. Отторженность от жизненных реалий – вот что губило профессора и, порой, даже мешало. Он сам это прекрасно понимал, но ничего поделать не мог, списывая все на свою затворническую сущность.
Сейчас, стоя посреди проспекта, профессор совсем растерялся. Что-то противоположное клаустрофобии – большие открытые пространства пугали его. Да еще и эти странные заверения про крайности…
Внешний облик Камвоса показался Гоару столь же странным, как и Лавр, единственный житель, с которым пока что довелось пообщаться.
Профессор старался отвлечься от странных мыслей и неприятных ощущений, разглядывая город.
Он видел и старые, полуразрушенные хижины, и огромные особняки из дерева или красного кирпича. Тут были обычные, неприметные на вид домики и многоквартирные дома. Красота сочеталась с убожеством, обыденность со странностью.
Вдалеке, будто вырастая над крышами, виднелось два шарообразных купола. “Религию тут жалуют”, - подумал профессор. А дальше, прямо за соборами, подобно острым горным вершинам, в небо вонзались семь узких башен. Между ними – казавшееся даже отсюда огромным, квадратное сооружение синего цвета. “Институт”, - предположил Гоар и зашагал вперед.
На проспекте не было ни души. Видимо, решил профессор, все попрятались от холодов дома, в тепле.
Наконец, около у одного из шикарных особняков, Гоар приметил группу девушек. Подойдя чуть ближе, он понял, что встретился с представительницами древнейшей профессии.
Одна из проституток шагнула на встречу. Внешний вид ее был отталкивающим: слишком много косметики, драная шуба и грязные туфли.
- Кого хочешь?
Гоар непроизвольно глянул на девушек, но тут же встрепенулся и перевел взгляд на подошедшую:
- Где здесь таверна “Институтская”?
Профессор ожидал чего угодно: грубости, пошлости, новых предложений, даже просто игнорирования вопроса. Но девушка очень мило улыбнулась, подошла поближе и крайне меткими указаниями объяснила, как пройти до нужного места.
Гоар опешил, поблагодарил и на всякий случай пожелал всем хорошего дня.
“Интересно, странностям придет конец? - спросил себя профессор, двинувшись дальше. – Или здесь все это – норма?”
По дороге ему так и не встретилось больше прохожих, оглядываться не хотелось из-за жуткого ветра, дующего в спину. Лишь изредка по дороге проезжала карета или прокатывалась телега с товаром. Видимо, на местный рынок.
Руки замерзли и совсем не слушались. Профессор еле удерживал тяжелый чемодан. В конце концов, он просто обхватил свои пожитки двумя руками и прижал к груди. Стало гораздо удобнее.
Мысли про странности города, Лавра и всего того, что сегодня произошло, практически отступили. Холод не давал покоя, и профессор не мог думать ни о чем. Лишь бы поскорее добраться до таверны.
“Все, почти пришел”, - утешал себя Гоар, завернув за очередной угол.
Здесь должна была быть та самая таверна. По крайней мере, по указаниям проститутки.
Но профессор не увидел ничего кроме узкой улочки, вдоль которой тянулись одно и двухэтажные дома. Сараи – так их про себя назвал Гоар.
Присмотревшись, он все-таки разглядел на одном из этих самых сараев вывеску.
Таверну “Институтскую” профессор представлял себе явно не так. Это был деревянный домик, более или менее ухоженный по сравнению с остальными. Двухэтажный, но достаточно широкий. “Сколько тут номеров? Два? От силы три или четыре”.
Но зайдя внутрь, Гоар поразился еще больше.
Здесь все было просто идеально. Блестящий паркет, прекрасные пейзажи на картинах, шикарная люстра, столы аккуратно расставлены.
В углу зала приютилась компания молодых ребят. Профессор скоро распознал в них студентов по одинаковым синим пуловерам. К груди у каждого был приколот знак института – семь башен вокруг квадратного строения.
Прямо напротив входа находилась барная стойка. За ней стоял мужчина средних лет. С длинными волосами, широкими скулами, в небрежной и заляпанной одежде.
Гоар подошел ближе, поставил чемодан рядом.
- Я профессор Гоар Веда. Мне забронирован номер в вашей таверне.
Мужчина медленно поднял взгляд на посетителя.
- Да, да. Тут ведь у нас как… Извините, чесслово, но иначе никак. Порядок ведь, не могу никак. Сначала ведь это, ну понимаете…
- Можно конкретнее? – профессор начинал выходить из себя. Вот попал. То выкинули из кареты, а теперь еще и бармен этот два слова связать не может.
- Ну ведь, как. Порядки, как вам еще показать. Деньги вперед, а там уж и номер. Иначе ведт у нас не положено… Простите, чесслово…
- Сколько номер стоит?
- Ну дык ведь просто все. Платите, заходите, мы не мешаем, что ж нам-то?
Профессор уже не мог этого терпеть. Стараясь говорить как можно сдержаннее, он спросил:
- Можно с хозяином таверны поговорить?
Мужчина совсем растерялся. Взгляд забегал, останавливаясь то на Гоаре, то на барной стойке.
- Дык это. Ну, нельзя ж так, вы что. Я ж, чесслово, по-доброму. Эт, как его, я хозяин вроде как. Просто ведь все у нас тут. Платите, я вам и номер-то даю. Что ж вы так, чесслово.
- И сколько же номер стоит? - вежливо спросил Гоар, перебарывая закипающую злость.
- Дык, как сколько же. За первые три дня ведь платить-то. У нас скромно, чесслово, не грабительские цены-то. Ну вот, знаете ведь, как бывает. Ладо, что уж там. Двадцать метон всего.
- Чего двадцать? – опешил профессор.
- Метон, как чего, - мужчина удивился вопросу.
- Но лодуры ведь принимаете?
- Ну вы что! Никак нет, нельзя, чесслово. Это там, в миру, пускай себе, чесслово, лодуры. А у нас-таки обычная, свойская ведь!
Профессор больше этого слушать не смог. Тут еще и валюта своя. Везде одинаковая, а тут, как назло, своя! Что ж за день такой?
Стараясь дышать ровнее, Гоар схватил чемодан и двинулся к студентам.
- Ребят, двадцать метонов нет?
- Че? – крикнул один из студентов наиболее нахального вида.
- Ну метоны на лодуры поменяете?
- Ты че, старик, ошизел? – парень сел на место. Вся толпа закатилась смехом. – Че мы с твоими лодурами делать-то будем?
Будь Гоар чуть менее труслив, он бы, наверное, не сдержался, сорвав на ребятах всю накопившуюся злость. Но, видя явное численное преимущество, все-таки терпел.
- Ребят, - голос получился жалостливым и даже умоляющим. Гоар ненавидел такие минуты слабости, переставал уважать самого себя. – Где тут обменный пункт, подскажите, пожалуйста.
Один из студентов, самый ухоженный, с красивой прической и добрыми глазами, начал смеяться во всю глотку, откинувшись на стуле. Все надежды Гоара пропали. Даже самый адекватный из них не помог. А к хозяину вообще идти глупо. Тот объяснять будет до конца следующей недели.
Профессор уже развернулся, собравшись уходить и самому искать обменник. Но тот самый нахальный студент вдруг встал, взял Гоара под руку и вывел на улицу. После чего во всех подробностях объяснил, как добраться до нужного места.
Профессор не смог вымолвить ничего, кроме жалкого: ”Спасибо”.
Студент нагло ухмыльнулся, кивнул и пошел назад, к друзьям.
“ Он от жалости что ли? Что же за люди тут? – думал Гоар по дороге. – Ни черта не понимаю.”
И если бы раньше профессору стало интереснее от таких сложностей в изучении характеров, то сейчас, продрогший и усталый, он уже дважды пожалел, что отправился сюда.
Обменным пунктом оказалось одноэтажное здание из красного кирпича. Над черепичной крышей возвышался, будто хищник над жертвой, собор с шарообразным позолоченным куполом.
Деревянная двустворчатая дверь была приоткрыта. Профессор зашел внутрь. Тут, как и в случае с таверной, внешний вид здания совсем не соответствовал скудной обстановке помещения. Небольшой стол, над которым висела табличка с курсом валют. Две двери в дальнем углу и деревянная табуретка посередине залы. Ни ковров, ни обоев не наблюдалось.
За столом стоял человечек, другого слова Гоар подобрать не мог. Маленький, с лысиной, большими ушами и длинным носом. Прогнав странные ассоциации, профессор подошел поближе, накинув на лицо доброжелательную улыбку.
Человечек, тем не менее, одет был весьма аристократично: выглаженный фрак и до блеска начищенные ботинки. К тому же, несмотря на неправильные черты лица, он казался очень приветливым, а голубые глаза так и излучали тепло.
Внешний вид его, в целом, не совсем сочетался с обстановкой. Но Гоар решил не обращать на это внимания. Все-таки, сейчас главное – поменять деньги.
Человечек внимательным, но одновременно добрым взглядом окинул профессора, остановившись на секунду на портфеле. Потом поднял глаза:
- Вам разменять?
- Да.
- Много?
Гоар пожал плечами, в уме подсчитывая, сколько бы он хотел оставить.
- О, так вы не местный.
- Так сильно бросается в глаза? – улыбнулся профессор.
Человечек хихикнул.
- Просто у нас только и говорят, что должен приехать исследователь характеров из столицы. – Он вдруг встрепенулся и серьезно спросил. - Вы можете описать мой характер?
- Я тут первый день и еще не очень-то разобрался, - честно признался Гоар.
- Это хорошо, это правильно. Я вообще-то, еще и коллекционер, - скромно отведя глаза, проговорил человечек. – Могу вам показать несколько картин.
Заметив взгляд профессора, прошедший по пустым стенам, он поспешил добавить:
- Специально тут не вывешиваю. Вдруг украдут, я и защититься-то не смогу.
- Ясно.
- Будете смотреть?
Профессора обуревали смутные чувства. Он еще не разобрался в характере города, и не знал, кому можно доверять, а кому нет. Да и с детства Гоар привык очень осторожно и подозрительно относится ко всему. Слишком уж много детей, еще в школе, играли на доверии мальчика, а потом долго шутили и подсмеивались. Но, в то же время, профессор понимал, что такому безобидному существу, как этот человечек, пожалуй, можно доверять. Добрый на вид, скромный, он даже при желании вряд ли сможет доставить Гоару неприятности.
Подумав еще немного, профессор сурово спросил:
- Ну и где у вас эти самые картины, а?
Человечек испуганно указал рукой на одну из дверей в дальнем углу.
- Ладно, пойдемте.
Человечек выбежал из-за стола, закопошился в связке ключей. Потом все-таки открыл дверь.
Профессор зашел в темное помещение, свет тут не был предусмотрен что ли?
Но Гоар не успел закончить свою мысль. Голову обожгло от сокрушительного удара.
Уже сваливаясь на пол, доверчивый профессор осознал, что через секунду потеряет сознание.
Гоар всегда считал свою трусливость не врожденной, а приобретенной. В первую очередь это было боязнью жизни как таковой, а уж после пришли последствия. Даже видя, как какой-то пьяный сумасброд пристает к даме в темном переулке, профессор, проклиная себя, опускал глаза и шел дальше. Может, этому и было какое-то настоящее, единственно верное объяснения, но Гоар его не знал.
Сейчас, посреди темной комнаты, связанный, он уже не чувствовал страха. Трусость будто растворилась, как туманный силуэт в зашторенном окне. Может, это от страха возможной кончины или еще чего похуже. Все время бояться самого факта жизни, а потом столкнуться со смертью – вот чего раньше не хватало Гоару.
Но главной причиной все же был дневник. Гоар точно знал, что готов терпеть любые мучения ради него, и ни за что не расскажет, как открыть чемодан. Гоар был готов на смерть, на что угодно, но труд его жизни не должен так бездарно пропасть в глубине времени. Именно сейчас профессор понял, что он вовсе не трус, просто он никогда не знал, как это – потерять все, потерять смысл самого существования.
Темноту прорезал луч света. Гоар непроизвольно захлопнул глаза.
- Как открыть его? Как его открыть? – остервенело кричал человечек, размахивая чемоданом.
Профессор ухмыльнулся.
- Никак, дружок.
- Что? Открывай! А не то тебе конец!
В другой руке блеснуло короткой вспышкой лезвие ножа.
Профессор молчал. Он знал, что у человечка ни за что не получится открыть чемодан. Профессор специально приходил к одному знакомому магу, чтобы личные вещи могли быть доступны только ему. Он уже забыл, как называется то хитрое заклинание, но чувствовал, что дневник под защитой.
- Ты что смерти хочешь, скотина?
Человечек ринулся на профессора.
“Вот и все, - подумал он. – Конец. А ведь каким он милым показался поначалу.”
Гоар закрыл глаза и приготовился к худшему.
Но услышал только топот по паркету, потом глухой звук падения, будто мешок картошки обрушили на пол.
А затем голоса:
- В жизни бы не подумал, чтобы этот… Такой ведь милый человек.
- Ты чего не знал, он всю жизнь писателем типа стать хотел. Но нигде его рукописи не принимали… Видимо, знал, что профессор всюду свой дневник таскает.
- Об этом все знают, черт возьми. Он ж в газете какой-то статью писал про охраняющие заклинания. Там и рассказывал, что дневник с собой у него всюду. И как он, мол, надежно защищен.
- Сам себе проблем нажил этот профессор… Кстати… Профессор!
Гоара похлопали по щекам, вспомнив, наконец, про его присутствие.
- Профессор, профессор.
Он открыл глаза.
Три человека в форме жандармов стояли перед ним. Рядом, раскинув руки, лежал человечек.
- Вы в порядке, профессор?
Гоар только сейчас почувствовал, что горло пересохло, как на утро после долгой пьянки. Руки оледенели, и совсем не от холода. И даже, пожалуй, не от страха. Просто от готовности перед встречей с другим миром.
Профессор кивнул, подтвердив, что он в порядке.
- Пройдемте в участок, - сказал один из жандармов, уже развязывая ноги и руки Гоара. – Там ненадолго, напишете протокол, и будете свободны.
В участке и впрямь все прошло быстро. Он коротко изложил на бумаге то, что произошло под усталым взглядом одного из жандармов.
Выйдя на улицу и снова держа в руках свой чемодан, который отдали без каких-либо препятствий, профессор не хотел думать ни о чем. Ни о работе, ни о произошедшем, ни о самом Камвосе. Он прекрасно понимал, что не сможет сейчас нормально анализировать или делать выводы о характерах.
Сейчас Гоар хотел просто прийти лечь в свой номер и уснуть. А если снова попытаются остановить или потребуют деньги – профессор просто пошлет их всех куда подальше. И плевать на все.
Шел он на чистом автомате. В обратную от семи башен института сторону. Вскоре показалось знакомое здание обменного пункта. Дальше дорогу Гоар кое-как, но помнил.
Народу на улице все так же практически не было. Свернув, профессор заметил, кажется, первого прохожего за все его пребывание здесь.
Это была дама лет тридцати. Грациозная походка, широкая шляпа с перышком, модная шуба: такой тип женщин Гоар знал хорошо. Такие живут за счет богатых папенек, выкачивают деньги, тратя их на всякую чепуху. Никогда не притронутся ни к плите, ни к венику.
Такие профессору и нравились: гордые, величественные, стильные и невозмутимые. Может, притягивала противоположность, а, может, просто желание быть рядом с сильной натурой.
Дама вдруг испуганно остановилась. Гоар, казалось, через всю улицу увидел, как у нее задрожали колени. И тут рядом с ней, будто возникнув ниоткуда, появился какой-то нищенского вида человек с ножом в руке.
Гоар понял, что вот он – момент истины. Если сейчас он не отвернется и не пойдет дальше, то одержит победу сам над собой. Полностью уничтожит то, что столько лет скапливалось внутри.
- Эй! – крикнул профессор во все горло. – Отошел от дамы! Быстро!
Грабитель обернулся и, оглядевшись по сторонам, пошел на Гоара. Дама же, вместо того, чтобы бежать со всех ног, встала на месте, будто вкопанная. Сильно она, видимо, напугалась.
Профессор, видя надвигающуюся тушу, сделал над собой последнее усилие. И рванулся что есть силы, прямо на грабителя, зачем-то высоко, словно дубину, подняв над головой чемодан. Противник явно не ожидал такого отпора. Он остановился, секунду думая, что же делать. И тут же исчез в какой-то незаметной улочке. Исчез так же внезапно, как и появился.
Дама все еще стояла на месте, потерянно смотря на происходящее.
Гоар подошел ближе. Как-то неожиданно для себя уверенно и даже настойчиво. Победа над собой прошла успешно.
- Вас проводить?
Дама кивнула.
- Вам далеко?
- В “Институтскую”, - сглотнув, прошептала она.
Гоар удивился, но виду не подал. Взял женщину под ручку и повел в сторону таверны. Все-таки, и самые сильные женщины ломаются в таких ситуациях. Не каждый же день на тебя грабители в переулках нападают.
За всю дорогу женщина не проронила ни слова. Один раз только сказала: “Спасибо”, когда Гоар поднял ее шляпку, внезапно упавшую прямо на девственно-белый снег. “Совсем растерялась, бедненькая”, - пожалел даму профессор. Но вслух так ничего и не сказал.
Гоар тоже молчал. Ни о чем спрашивать не хотелось. Не зря все-таки говорят, что молчание – золото.
Едва они зашли в таверну, как хозяин вылетел из-за барной стойки и бросился к девушке. Он обнял ее и, как ни странно, заговорил очень связанно.
- Что случилось? Почему такой вид испуганный, любимая? Что такое?
Потом он перевел взгляд на профессора и вопросительно поднял брови, требуя объяснений.
После недолгого рассказа, он долго жал Гоару руку и сыпал благодарности. На этот раз снова в своем стиле:
- Дык это, спасибо. Чесслово! Бесплатно теперь ведь. Чесслово, бесплатно. Спасибо вам. Что за человек, а? Вот ведь люди, чесслово. Спасибо! Дык ведь и ректор. Это, ректор придет щас! К вам, то бишь! Спасибо, чесслово! Налить ведь вам? Чего хотите-то? Скотч будете, а? Как ж без него-то?
Профессор кивнул, и они вместе прошли к барной стойке. Дама, по всей видимости, жена хозяина свернула в одно из подсобных помещений. “Опять, - думал профессор. – Опять эти странности. Такой недалекий муж и такая великолепная супруга. Долго мне, наверное, не разобраться в этом Камвосе”.
Двери таверны снова открылись, прервав размышления Гоара. “Ректор”, - исходя из заверений хозяина, предположил профессор.
Но в дверь вошел Лавр.
Зла на него профессор не держал. Ну да, выкинул прямо на окраине, и, возможно, если бы не он, все происходило бы по-другому. Но Гоар не жалел о случившемся. Ни капли.
Студенты, до сих пор сидевшие в таверне, внезапно вскочили со своих мест и встали, как по стойке смирно. “Еще честь отдать надо. А то чего-то не хватает”, - весело подумал Гоар.
И тут в его голове все встало на место. Как будто мозаику собрал.
Он шагнул навстречу Лавру:
- Здравствуйте, ректор. Что ж вы сразу-то не предупредили?
- Момент портить не хотел, - он уже во второй раз за день крепко пожал Гоару руку. – А ты мне нравишься, профессор. Ты не сломался.
“Черт, он меня такими приключениями на вшивость что ли проверял?”
Лавр взглядом показал студентам, что можно садиться. Теперь они смотрели на профессора с куда большим уважением. Вот как нужные знакомства все решают.
- Готовы писать о характере нашего города, профессор? – улыбнувшись, спросил ректор и, не дождавшись ответа, продолжил. – Я ведь вам обещал, что вы столкнетесь с крайностями? Наши предсказатели с кафедры магии не подвели…
Они присели за один из столов, друг напротив друга. Хозяин таверны, студенты, все замолчали, будто боясь случайно прервать разговор. Но видно было, что все прислушиваются. Даже жена хозяина вышла из подсобки в кружевном фартучке и прислонилась к стойке.
“Вот уж в жизни не смог бы представить эту красотку в фартуке”, - подумал профессор и тут же спросил ректора:
- А можно поподробнее? Я плохо сейчас соображаю, много чего случилось сегодня. Так что мне разжевывать придется.
- Да, конечно. Конечно, можно. Ну, смотрите, пойдем по порядку, уважаемый профессор. Узнав от наших предсказателей, что вы столкнетесь с крайностями и, возможно даже, с неприятностями, мы приставили к вам наблюдение. Сами понимаете, мало ли что. Поэтому жандармы так быстро и среагировали на ваше исчезновение в обменном пункте. Все это, конечно же, докладывалось лично мне по астральной связи.
- Ладно, ясно. А зачем было меня у черты города из кареты выкидывать?
- Никто вас не выкидывал, вы что? – ректор залился звучным смехом. – Это для вашего же блага. Для ваших же исследований. Чтобы с большим количеством народу успели побеседовать.
- Мда, - удивился такой странной мотивации Гоар. – А зачем? На улице все равно ни души.
- Как зачем? Чтобы вы прошли весь путь. Привези я вас сразу в таверну, ничего бы не случилось. А на улице ни души, потому что сегодня ежегодная ярмарка. Это в другой части города. Там сейчас половина жителей, уж точно. А остальные по домам сидят, греются.
- Ладно, с этим вроде кое-как разобрались. А что за крайности?
Теперь ректор, кажется, на самом деле удивился.
- Мы же говорили об этом с вами. Крайности характера. Мы сегодня повстречали их достаточно.
Гоар вопросительно глянул на Лавра.
- Ладно, сейчас вам чуточку помогу. Вот он, - ректор указал на хозяина таверны, - один из умнейших людей Камвоса. В его кабинете самая полная библиотека по истории и культурологи нашего города. Только вот профессором, как вы, у него стать не получилось. Из-за стеснительности. Как вы прекрасно могли заметить, он даже слова в присутствии чужого едва выговаривает. А его жена – славная хозяйка. Делает здесь все, начиная от готовки, заканчивая уборкой таверны. Ни за что ведь не скажешь, да? Поэтому я и поселил вас сюда.
Гоар ошарашено смотрел то на хозяина, то на его жену.
Ректор продолжал:
- А я вам наверняка показался неприятным человеком, да? Не знаю уж, слышали ли вы про меня или нет, но я представлюсь полным именем. Лавр Манн Мари.
Профессор открыл рот от изумления.
Книги Лавра Манна Мари считались самыми лучшими произведениями в жанре юмористической литературы. Сам Гоар, читая его книги, едва не надрывал живот от смеха.
В голове складывалась еще одна мозаика.
Он вспомнил проститутку, жуткую на вид, но оказавшуюся столь дружелюбной. Вспомнил одного из студентов, наглого парня, но единственного сжалившегося над ним. Вспомнил человечка, беззащитного, такого милого, который впоследствии напал на профессора.
Эти моменты сегодняшнего дня с легкостью накладывались на последние слова Лавра.
А еще и дома, убогие на вид, но прекрасные внутри и наоборот. Все сошлось.
- Черт побери, - только и смог вымолвить профессор.
- Да-да, именно так, - улыбнулся ректор. – Но это, повторюсь, лишь крайности. У нас город не противоположностей. Скорее, подводных камней или скелетов в шкафу.
Профессор постучал пальцами по столу, усиленно размышляя.
- Можно просьбу? – спросил он Лавра.
- Конечно.
Гоар поднял чемодан, произнес нужное слово, открывая его. Достал дневник и положил перед ректором.
- Отдайте это тому мужчине из обменного пункта. Пусть порадуется.
- Но как же ваши записи?
- У меня все в голове.
“Раньше был страх. Страх, что можно все забыть. Неуверенность в себе. Все, хватит”, - добавил про себя профессор.
- Как скажете, - ректор подвинул дневник ближе к своей стороне. – Еще вопросы будут?
- Потом, все потом, - устало сказал профессор и повернулся к хозяину таверны. – Можно двойной скотч. Надо все обдумать.
Презентация книги Гоара Веды проходила в одном из самых больших залов столицы. Здесь собралась вся интеллектуальная элита со многих городов.
Гоар стоял на сцене и автоматически отвечал на сыпавшиеся ото всюду вопросы газетчиков.
- Почему на обложке вашей книги семь башен Камвосского института?
- Это символизм, - отчеканил профессор. – Нам всем стоит стремиться выше. Идти к цели.
Этот вопрос, единственный из немногих, хоть как-то взбодрил Гоара. Месячное пребывание в Камвосе очень отразилось на нем. Прошло полгода, за которые он практически заново переписал всю книгу. И, почему-то, профессору очень хотелось назад. Любое напоминание об этом городе вселяло в Гоара надежду. Хотя, он и сам не понимал, на что.
Вдруг из толпы газетчиков донесся очередной вопрос.
- А где бы вы сами хотели жить? Растить детей?
- В Камвоссе, - не раздумывая, ответил профессор.
- А почему?
Этот вопрос не был заучен. Но Гоар ответил как можно более искренне:
- Потому что Камвос... Он непростой, как и все люди. И он очень похож на людей. На всех, из каждой точки изученной территории. И я буду жить только там. Потому что этот город – настоящий.
|
Рассказ открыт для комментариев