d004 Девочки мадам Бемоль

    Девочки мадам Бемоль. Как они пели, как танцевали! Казалось бы, простые, заезженные мелодии, но что за аранжировка, что за голоса! Они приплясывали на сцене, наигрывая на музыкальных инструментах, каждая – первоклассная красотка. Одевались проще некуда – перехваченные под грудью на греческий манер черные туники до колен, с середины бедер разлетающиеся вниз лоскутами. Они пели, и их юные тела колебались в завораживающем ритме, руки и ноги находились в постоянном движении, но из причесок не выбивался ни один волосок. Были ли украшения? Так, пара блестящих нитей в гладко зачесанных назад волосах, убранных в пучок на затылке.
     
    Мадам Бемоль с легкостью подписывала контракты на длительные рейсы, от которых отказывались другие музыкальные группы. Не секрет, что служащие космофлота уходят на пенсию раньше всех. Не создан человек для того, чтобы в железной банке лететь в вакууме на сверхсветовой скорости. И приглашенные для развлечения пассажиров артисты набивали цену за все – за риск, за длительность, за вредность. А мадам Бемоль с неизменной холодной улыбкой на тонких губах говорила: «Вуаля!» И соглашалась на самые невыгодные условия.
     
    - Они, конечно, профессионалы, но дешевки! – несколько противоречиво высказывались одни.
    Естественно, когда люди себя не ценят, не надо удивляться, что их перестают ценить окружающие.
    - Они - асексы, - уверяли другие, - предупреждать надо!
    Ни одной интрижки, ни одной любовной истории. Конечно, не иначе, они асексы – позор общества, жалкие отщепенцы. И, самое главное, они имели нахальство не признаваться в этом и продолжали вводить в заблуждение поклонников!
    Но сплетни и слухи забывались, когда девочки мадам Бемоль выходили на сцену. Забывались на час, пока шел концерт, а потом вспыхивали вновь.
     
    Когда капитан Фрош взошел на борт «Лютеции», он знал о группе Бемоль только понаслышке. Он немного волновался, так как никогда не командовал таким крупным звездолетом. Прежний капитан, уходящий на пенсию, потрепал Фроша по плечу и заметил: «Выше голову, сынок! Через пару лет поседеешь, но деньги платят хорошие!» Капитан Фрош сдержанно кивнул и принял дела.
    Хотя «Лютеция» была предназначена для научно-исследовательских целей, на ее борту допускалось присутствие туристов. Поэтому экипаж не жаловался на зарплату и при выходе на пенсию получал солидное пособие. Капитан Фрош быстро освоился с новым для него типом корабля и спокойно воспринял первое задание – провести «Лютецию» в так называемый сектор «черного занавеса». На «занавес» наткнулись несколько десятков лет назад, но все попытки исследовать его природу заканчивались неудачей. Казалось, что часть Космоса отгородили непреодолимой преградой, через которую не мог пролететь даже самый маленький и шустрый зонд. Сканеры показывали наличие препятствия, но что оно собой представляет, не мог понять никто. Конечно, Фрош слышал о «черном занавесе», но «Лютеция» показала себя надежным кораблем, оснащенным максимально возможным количеством резервного оборудования. Зато сообщение о прибытии на борт мадам Бемоль и ее девочек вывело его из равновесия.
     
    - Зачем нам эти девки? – вопрошал он бортинженера Рябова, старого знакомого, с которым когда-то совершил несколько коммерческих рейсов. – Полет долгий, на борту почти не будет женщин, только ребят раздразнят. Говорят, они асексы!
    Рябов сначала лишь сочувственно вздыхал, но потом, когда Фрош в сердцах обозвал артисток «фригидными лесбиянками», не выдержал.
    - Ну-ну, не усложняй. Не знаю, как там у них, свечку не держал, но они свое дело знают. – сказал он веско. – Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать!
     
    И капитан замолчал. И даже вышел встречать группу мадам Бемоль - восемь похожих друг на друга длинноногих девиц. Они были одеты в строгие синие костюмы, каждая несла в руках свой музыкальный инструмент в футляре, а багажная тележка везла за ними всего восемь маленьких чемоданов. Капитан Фрош был удивлен. То ли дело багаж туристки, жабоподобной старухи Анны Крис: три тележки, доверху загруженные коробками, чемоданами и сумками. А ведь толстуха еще жаловалась на ограничения по весу багажа! Она де заплатила за путешествие бешеные деньги!
    Фрош сразу понял, что госпожа Крис будет действовать всем на нервы, но сделать ничего не мог. Вторым туристом оказался Ли Скейтер, сын какой-то правительственной шишки. Парень капитану понравился, но он подумал, что юноша слишком самоуверен и не умеет держать себя в руках. И еще, пользуясь льготами для туристов, он пронес на борт много алкоголя. На всякий случай Фрош велел службе порядка приглядывать за Скейтером.
    Сама мадам Бемоль прибыла на корабль перед отлетом, и капитан не успел ее увидеть. Инструктаж по технике безопасности в дальних рейсах провел с ней безотказный Рябов. Впрочем, оказалось, что мадам не нуждается в советах – ее группа успела несколько раз слетать к «черному занавесу».
     
    Когда капитан Фрош первый раз вошел в кают-компанию для знакомства с пассажирами, он сразу увидел мадам Бемоль. Вокруг нее были свободные кресла, хотя народу собралось  порядочно, а некоторые даже стояли. Капитан усмехнулся про себя: ученые считают себя выше простых работяг, а все же подвержены предрассудкам. И он сел напротив мадам Бемоль и ободряюще улыбнулся ей. Мадам не выглядела обиженной и ущемленной - это его уязвило. Она сидела, грациозно изогнув худощавое тело и скрестив тонкие щиколотки, видневшиеся из-под длинной черной юбки. Она выглядела «настоящей леди», как говаривала мать капитана: безупречно белая блузка, расчесанные на прямой пробор темные волосы, падающие вдоль щек мягкими локонами. Глаза мадам Бемоль сияли ледяной голубизной, и поэтому, хотя их нельзя было назвать большими, ярко выделялись на бледном продолговатом лице.
    - Дешевка, - донеслось до Фроша тихое, но явственное шипенье Анны Крис.
    Никто ее не остановил, но и не поддержал, и капитан спокойно провел встречу. Когда команда и пассажиры выходили, он задержался, догадываясь, что мадам Бемоль хочет уйти последней.
    - Хорошо, я не взяла с собой мою октаву, - улыбнулась одними губами мадам Бемоль, когда он пропускал ее в дверь.
    - Что вы имеете в виду? – спросил капитан.
    - Восемь моих ноток – Долли, Ренни, Милли, Фанни, Солли, Ляо, Синди и Дору, - ответила она и выскользнула в коридор.
     
    Так Фрош узнал имена девушек. Две рыжих, две блондинки, две шатенки и две брюнетки, но, кто их них кто, он так и не смог запомнить. По-настоящему его заинтересовала только мадам Бемоль. Он пришел на первое выступление и был потрясен – впрочем, как и все зрители. Лишь госпожа Крис сидела молча, и на лице ее читалось презрение к дешевым певичкам. Она каким-то образом узнала, во сколько обошелся правительству контракт, и охотно делилась соображениями о том, какие гнусности проделывали на Земле девочки и их мадам, если согласились выступать за столь ничтожный гонорар.
    - Поверьте, они просто сбежали, - убежденно говорила она, заловив очередного слушателя, - сбежали, пока все не успокоится!
    Отдельные реплики не могли не дойти до мадам Бемоль, и стоя перед девочками спиной к зрителям и изящно дирижируя, то плавно, то резко взмахивая тонкими руками, она иногда поворачивала голову, и Фрошу был виден прямой нос и иронически приподнятый уголок рта. Он так и не узнал, сколько ей лет. Но интуиция подсказывала ему, что он, если и младше ее, то совсем не намного. И капитан старался не пропускать выступлений группы. Пассажиры и экипаж после нескольких концертов перестали шарахаться от мадам и ее девочек, но госпожа Крис продолжала язвить и бросать надменные взгляды, если встречалась за обедом с мадам Бемоль, садившейся всегда в самый дальний уголок. Девочки питались в своих каютах, их вообще мало кто видел. После выступления они мышками юркали в норки – их поселили в четырехместные каюты, и что они там делали, не знал никто.
     
    До «черного занавеса» оставались всего сутки полета, и Фрош разрешил дать последний концерт перед началом работы. Госпожа Крис как всегда села в первом ряду, хотя Ли Скейтер, не связанный профессиональной этикой и порядком захмелевший, уже не раз громко спросил ее, зачем она посещает такие низкопробные зрелища. Волнение от близости загадочного объекта и чарующие песни и танцы девушек так разожгли публику, что исполнительницам пришлось несколько раз выступить на бис.
    После концерта капитан  подошел побеседовать с мадам Бемоль и пропустил момент, когда Скейтер вышел вслед за артистками. Фрош в первый раз пригласил ее посетить штурманскую рубку и еще улыбался, получив согласие, когда мощная махина корабля вдруг сделала судорожный рывок. Легкая вибрация, к которой за время полета все привыкли, прекратилась, и наступила тишина.
    - Что это? – вскрикнула старуха Крис.
    Мадам Бемоль схватила капитана за локоть.
    - Дора! – прошептала она и кинулась к двери.
    Люди расступились, давая ей дорогу, потом двинулись за ней. Паники не было, все вели себя на удивление спокойно.
    Фрош побежал за мадам Бемоль. В рубке на полу у штурманского кресла лежала рыжеволосая «нотка», мадам хлопотала над ней, а ребята из группы порядка держали вырывающегося Скейтера.
    - Он преследовал ее, девушка испугалась и забежала в рубку, Гарри за ним присматривал, но в парня словно бес вселился. Он выхватил у Гарри парализатор и пальнул в нее, а потом спьяну стал стрелять, куда попало, - сбивающимся голосом доложил начальник группы порядка.
    - Я думал, это настоящее оружие! – в голосе Скейтера звучала ненависть. – Убить ее мало!
    - Какой же ты идиот! - сказала мадам Бемоль.
    Она замолчала и встревожено взглянула на капитана Фроша.
    - Парализатор в неумелых руках – страшная штука, - вмешался Рябов, - хорошо, что ее задело по касательной, но он попал туда, куда не надо.
    - За стрельбу в рубке вы ответите, - обратился капитан к Скейтеру, - вас посадят под арест до Земли, если мы до нее долетим.
    От входа в рубку, где уже образовалась небольшая толпа, донесся вздох ужаса. Фрош поморщился: пожалуй, надо следить за словами.
    - Успокойтесь, разойдитесь по местам, мы включим резервные системы, - он подошел к двери и, то подпуская металлу в голос, то мягко уговаривая, оттеснил людей в коридор.
    - На восстановление надо почти полчаса, - тихо сказал ему в спину Рябов, - но появилась еще одна проблема.
    - Астероид, - доложил помощник капитана, - пересечемся через пятнадцать минут. Спасательные модули не удалось разблокировать. Вручную не успеем.
    В этот момент Скейтеру удалось вырваться и он, истерически рыдая, рухнул на колени перед телом Доры.
    - У тебя кто-то есть? Скажи! Скажи мне правду! – захлебываясь, умолял он. – Ну, прости меня!
    Его подняли и вывели из рубки. Дора постепенно приходила в себя. Мадам Бемоль кое-как усадила ее в штурманское кресло.
    - Плохо дело? – спросила она капитана.
    - Да, - не стал врать Фрош.
    Мадам Бемоль крепко сжала его руку, затем отпустила и вышла. Дежурные члены экипажа собрались вокруг капитана и ждали. Фрош с невозмутимым видом отдал необходимые распоряжения. Оставалась надежда, что удастся спасти хотя бы часть людей.
     
    Внезапно в коридоре послышались голоса, и в рубку, одна за другой, как всегда с инструментами в руках, вошли девочки мадам Бемоль. Они еще не сняли концертные платья. Часть пассажиров смогла проникнуть за ними, остальные толпились в коридоре. Капитан заметил грузную фигуру госпожи Крис.
    - Старая жаба! – со злостью подумал он и уже собирался дать приказ очистить служебное помещение, как вдруг девушки запели и заиграли, сияя улыбками и пританцовывая. Казалось, что помещение рубки стало шире или это зрители пораженно отступили к стене, расширив круг, в центре которого грациозно двигались семь стройных фигур. Кто-то дал Доре ее маленький барабан и она, сидя в кресле, время от времени с усилием стучала по нему палочками. Мелодия была странная, незнакомая, как будто совсем из другого репертуара, да и язык, на котором они пели, был капитану неизвестен. По телу Фроша побежали мягкие, обволакивающие, теплые волны.
    Так прошла, казалось, целая вечность.
    Мадам Бемоль повернула к капитану бледное лицо:
    - Не получается. Дора не может петь!
    - Совсем как на «Титанике», - мирным голосом сказал Рябов, - когда-то в старые времена был такой корабль. Он налетел на айсберг, а музыканты, чтобы подбодрить пассажиров, играли до тех пор, пока не скрылись под водой.
    - Может, в этом есть резон, - задумчиво произнес Фрош.
    Пение и танцы девочек мадам Бемоль и вправду подействовали успокаивающе. В самом деле, что еще остается, когда шансов на спасение почти нет.
    - Системы запустим через двадцать минут! – бодро доложили ремонтники.
    К ним еще не дошел слух об астероиде.
    - Молодцы! – похвалил капитан.
     
    «Нотки» продолжали петь, играть и двигаться в том же ритме, мадам Бемоль дирижировала.
    И вдруг что-то изменилось: сначала тихо, а потом все заметнее и заметнее, задрожало огромное тело корабля. «Лютеция» с выключенными двигателями стремительно набирала скорость.
    Когда опасность миновала, капитан Фрош повернулся к мадам Бемоль. Но она уже стояла перед старой жабой и пытливо глядела в ее полуприкрытые морщинистыми веками глаза.
    - Вы, - сказала мадам Бемоль.
    - Все-таки тридцать с лишним лет в Королевской опере, - ворчливо отозвалась та.
    - Так вы Несравненная Анна! - восхищенно произнесла мадам Бемоль. - Вас никто не мог превзойти! Жаль, вы бросили сцену!
    - Муж был против, - буркнула старуха.
    - Но как вы смогли, человек на это не способен?! – воскликнула мадам Бемоль.
    - Способен, - надменно возразила Анна Крис, - но музыка небесных сфер доступна не всем.
     
    Люди понемногу разошлись. Мадам Бемоль взглянула на старую примадонну:
    - Что ж, вы заслужили…
    Она повернулась к иллюминатору и взмахнула дирижерской палочкой, напомнив Фрошу прекрасную благодетельную фею. «Черный занавес», как в театре, отъехал в сторону, и взглядам находящихся в рубке людей открылось пронизанное теплым зеленым светом пространство, усеянное пульсирующим золотыми огнями незнакомых звезд. Прошло всего несколько секунд, затем занавес закрылся. Но капитан успел заметить восемь извивающихся спиралевидных фигур, похожих на закрученные клочья тумана, которые скользнули от корабля к «занавесу» и растворились в том, что было за ним.
    - Вот паникерши! И как им удалось открыть шлюз? - легкомысленно заметила мадам Бемоль. - Надеюсь, в их гибели никого не обвинят?
    Капитан Фрош огляделся. Девочки мадам Бемоль исчезли.
     
    - Хотела бы я услышать эту музыку, - сказала Анна Крис, - вот как вы оберегаете гармонию вашего мира?
    - Пока приходится, - кивнула мадам Бемоль.
    - Хм, - протянула старуха, - но этот Скейтер… он ведь проникся вашей гармонией… на свой лад. Не говоря уже о капитане, который вас любит.
    - Не знаю про гармонии и музыку сфер, это слишком заковыристо, - сказал капитан Фрош, - но я действительно люблю мадам Бемоль.
     
    Когда «Лютеция» вернулась на Землю, мадам Фрош открыла музыкальную школу для одаренных детей. А ее муж часто вспоминал о своем первом рейсе к «черному занавесу» и как наяву видел перед собой бесконечную даль цвета молодой травы и золотые блестки звезд, надеясь в душе еще при жизни познать чудесную гармонию манящего мира бывшей мадам Бемоль.