20:23 19.05.2023
Сегодня (19.05) в 23.59 заканчивается приём работ на Арену. Не забывайте: чтобы увидеть обсуждение (и рассказы), нужно залогиниться.

13:33 19.04.2023
Сегодня (19.04) в 23.39 заканчивается приём рассказов на Арену.

   
 
 
    запомнить

Автор: Арина Трой Число символов: 13620
14 Странный космос-09 Первый тур
Рассказ открыт для комментариев

d007 Насыщенный днями


    

    
    - Жизнь несносна, - сказал Терри. – Во-первых, чтобы жить, нужно поглощать чужую жизнь. А это само по себе отвратительно.
    - Приятель, - ответил я и сразу соврал. Даже приятелями мы не были, не смотря на то, что проработали бок о бок столько лет. Должен же я был хоть как-то ответить его болезненной совести. – Мы не виноваты, что оказались по эту сторону иллюминатора, а они по ту.
    - Во-вторых, - продолжил он, точно и не слышал меня. В слушателях он явно не нуждался. – Во-вторых, эмоциональная боль просто невыносима. Будь я дома, то, скорее всего, надрался бы до чертиков. И в лучшем случае меня сбила машина, а в худшем, я бы оказался в подвале церкви, размазывая слезы перед совершенно незнакомым мне человеком.
    Я не стал ждать, что будет в третьих.
    - Жизнь несправедлива. Мой отец всегда так говорил, когда лупил меня ремнем. Можешь подать петицию Господу Богу, только вряд ли он когда-нибудь тебе ответит. Хотя, знаешь, я тоже им завидую, - сказал я, кивнув в сторону иллюминатора. И пожалел. Кто знает, что сдвинулось в голове у этого рыжего шизика Терри после аварии.
     
    Любая нештатная ситуация не происходит вдруг. Все системы работают, полет идет нормально и вдруг… Так только в книжках бывает. И оказывается, что болтаясь в конце цепи случайностей и закономерных событий, сложнее всего запретить себе думать «что бы было, если…» Потому что никакого «если» больше не существует.
    Точно как в сказке, когда герой-везунчик доходит до легендарного камня, на котором высечены предсказания соответственно азимуту. Он идет прямо, надеясь на то, что надпись «жизнь потеряешь» не соответствует действительности. И если бы (опять это бессмысленное «если») у него была возможность вернуться назад и посмотреть на камень, то он бы увидел, что кроме этой единственной никаких других надписей больше нет. Прошлое инвариантно.
    Трудно заставить себя перестать перебирать мелкие решения в прошлом. Эти бессмысленные снежинки судьбы, слепившись комом, уже погребли тебя под лавиной несчастного случая. Закинули на край Вселенной, с которого нет возврата.
     
    Какое-то время, приняв на себя обязанности командира, я делал вид, что наше дальнейшее существование имеет хоть какой-то смысл. Мы с Терри, превозмогая себя, собрали останки остальных шестерых членов экипажа в небольшой контейнер. Покончив с нехитрым скорбным ритуалом, мы принялись остервенело драить жилой отсек. Молча ковырялись в системах, наводили порядок. При этом старались не смотреть в иллюминатор, за которым величественно плыли наши товарищи.
     
    И тут Терри заговорил.
     
    И после его слов я потерял покой. Эта рыжая заноза в заднице всегда вызывала во мне только глухое раздражение. Но теперь, мысль, что он сделает с собой что-нибудь, и я останусь один на один со своей памятью, провертела дырку в моей голове. 
    После отбоя я лежал с открытыми глазами, вглядываясь в черную пустоту, лежащую перед нами. Слушал, дышит ли еще этот проклятый рыжий. А еще отчаянно жалел обо всем, что не успел сделать на Земле. Все оттягивал с предложением Лейни. Ждал мифического идеального момента – прекрасного заката, романтической мелодии, подходящего настроения. Тупой перфекционист. Теперь все моменты рядом с ней казались вполне подходящими. Я не построил для нее пресловутого дома, не родил сына, не научил его кататься на велосипеде, и не посадил дерева, в которое он мог бы врезаться.
    Измучившись бессонницей, я провел инвентаризацию отсека, изъял и запер все, чем Терри мог бы отобрать у меня свою жалкую жизнь. Но он обвел меня вокруг пальца.
     
    Точка вынырнула из пустоты, как поплавок. Она росла, неумолимо надвигаясь на нас.
    Через сто пятнадцать корабельных часов стало ясно, что нам не избежать столкновения лоб в лоб с несущимся на нас кораблем. На все наши призывы о помощи и просьбы отклониться от курса, чужой звездолет отвечал гробовым молчанием.
    Мы недоуменно рассматривали до боли знакомые очертания искореженной посудины, не зная к чему готовиться: к новой аварии, к вторжению или пробуждению в сумасшедшем доме. Все эти версии зануда Терри обстоятельно и подробно излагал мне последние тридцать шесть часов, продолжая развивать свою теорию о несносности жизни.
    В последний миг перед столкновением мне показалось, Терри все-таки оказался прав. Из иллюминатора другого корабля безумными глазами на нас смотрели другие Терри и я.
     
    Я открыл глаза и испытал что-то вроде разочарования. От удара, мы отлетели к переборке. Только и всего. Чужой звездолет смялся, точно воздушный шар, пошел волнами. И от него кругами побежало пространство, далекие звезды замерцали, точно собирались обрушиться на нас звездопадом. Куцый обломок нашего корабля замер на миг, медленно и плавно подался назад, и остановился, как вкопанный, увязнув носом в непроглядной пустоте.
    Мы с Терри разглядывали себя в офигенно гигантском зеркале. Оно продолжало колыхаться и дрожать, как гладь озера от брошенного камня, а вместе с ним и наше отражение.
    - По одной из теорий, - сказал Терри, когда первый шок прошел, – наша Вселенная плоская. Точно резина, из которой сделан надувной шар. И все звезды, галактики и прочая дребедень находятся в этой самой резинке. Шар надувается, Вселенная расширяется, галактики разлетаются. Но внутри шарик пустой, и снаружи тоже ничего нет.
    - Знаешь, я предпочитаю думать, что может там, за гранью, что-то все-таки есть. Что-то там все-таки должно быть. Энергия, время, параллельная Вселенная. Все, что угодно. Неужели, если мы прорвем этот барьер, то упадем в никуда? И потом, кто-то же надувает твой чертов шарик.
    - Бог?
    - Может, и Бог. Не зря же древние верили, что звезды – это дыры в тверди, через которые просвечивает Божья святость. Как видишь, они оказались правы насчет тверди. Вот она.
    - Ты - узколобый фанатик, - безаппеляционно заявил Терри. – Древние ошибались. Твердь оказалась зеркалом и дырок в ней никаких нет. А стало быть и Бога никакого нет. Но у меня есть для тебя хорошая новость. Уж коли мы достигли края Вселенной, то теоретически, это может означать, что Вселенная начала сжиматься. И если мы пробудем здесь достаточно долго, то у нас есть все шансы когда-нибудь вернуться домой.
    От его смеха мне стало не по себе.
    - Оптимистичный прогноз, - сказал я. – Ценю. Пусть я – фанатик, но, считаю, что нам нужно совершить вылазку и попытаться определить природу барьера. Не сидеть же здесь вечность, пялясь в твое уродливое отражение в кривом зеркале.
    Он сжал тонкие губы, всем видом показывая, что я ему не указ.
     
    ***
    Наш корабль разворотил барьер, как ложка шоколадное суфле. Частицы зеркала, оторванные силой удара, повисли в невесомости жирными черными каплями. Словно в фасеточных глазах гигантской пчелы в них отражались мы с Терри и остальной наш экипаж.
    Облюбовав два небольших фрагмента, размером с куриное яйцо, я активизировал ловушку. Еще мгновение и черные шарики попали в заточение.
    - Возвращаемся, Терри.
    Он не ответил. Рыжий вплотную подплыл к барьеру. Черная гладь изогнулась, точно вздохнула. Он протянул руку. Зеркало подернулась нежной рябью, почувствовав его присутствие.
    - Терри, нет! Никаких контактов с зеркалом до первоначального исследования образцов.
    Он подчинился. Может тоже почувствовал опасность?
    На корабль он вернулся молчаливей обычного, как я не пытался его разговорить. Должно быть злился на меня. Мы наскоро перекусили, и впервые, за долгое время я отрубился.
     
    Мы выходили из церкви на Расберри филдс. Такой красивой Лейни я еще не видел. Легкое струящееся платье подчеркивало ее стройную изящную фигурку.  А духи… Хотелось подхватить ее на руки и сбежать подальше от друзей и родни. Но я обещал своим парням и подружкам Лейни небольшую пирушку в дайнере напротив.
    - Что ты с ними сделал? Где образцы? - Терри выдернул меня из сна. В воздухе все еще витал тонкий аромат духов Лейни.
    Я кое-как сдержался, чтобы не сцепиться с ним.
     
    Ловушка была пуста.
    На записи было видно, как вырванные из родной стихии черные капли зеркала начали сдуваться, и через несколько часов растеклись блестящими лужицами по дну ловушки. А потом и от них ничего не осталось. Они испарились без следа из закрытого контейнера.
    Анализ воздуха в отсеке не зафиксировал никаких изменений.
    - Ничего не понимаю, - сказал я.
    - Дрыхнуть надо меньше, - огрызнулся он. – Можно подумать у тебя целая жизнь впереди.
    - Куда тут торопиться?
    - Если бы ты не остановил меня там у зеркала, - он сжал кулаки.
    - Терри, мы договаривались, никаких «если». Мне показалось, что это небезопасно. Не кипятись, дружище.
    - С каких это пор мы стали друзьями? Ты даже не пригласил меня на свою свадьбу. Весь экипаж позвал, кроме меня.
    - Погоди, ты о чем? Какая свадьба?
    Он окончательно рехнулся. Не мог же он подсмотреть мой сон.
    И тут у меня перехватило в горле. Я вспомнил, как если бы это случилось вчера. Все так и было. Я все тянул, и с удивлением заметил, как Терри стал подкатывать к моей Лейни. Это все и решило. Я сделал ей предложение. Через две недели в маленькой церкви на Расберри Филдс нас обвенчал преподобный Уэсли, мой духовник. Отправить приглашение Терри я «забыл».
    Мозг рвался на части. Я мог во всех деталях вспомнить день нашей свадьбы, все звуки, запахи, мои мысли и сомнения. Из-за пазухи я вытащил фотографию Лейни. Она была в свадебном платье с синими цветами под стать ее глазам. На руке блестело два колечка. То самое, что я купил ей, но так и не отдал, ожидая идеального момента для помолвки. И тонкий ободок обручального.
    До Терри тоже дошло.
    - За зеркалом ничего нет, - возбужденно крикнул он. – Ни времени, ни энергии, ни пространства. Зеркало и есть время. С этого края Вселенная ограниченна прошлым! Оно вошло во взаимодействие с нами. Насколько потянули те два шара?
    Я покопался в памяти.
    - Примерно семь недель с копейками.
    - Значит, до старта осталось чуть больше месяца.
    - Прошлое нельзя изменить.
    - Похоже, его можно растянуть.
     
    ***
    Терри играл с зеркалом, перемещаясь слева направо, вверх и вниз. Барьер времени легко отзывался, туманился, шел волнами, выпирал, едва не касаясь человека.
    И каждый раз у меня замирало сердце, а беспечный Терри, казалось ничего не боялся.
    Он что-то шептал зеркалу, но я не мог разобрать его слов, да и не старался, увлеченный сбором черных блестящих бусин. Через некоторое время я набил ловушку под завязку.
    По моим подсчетам мы запаслись прошлым года на полтора на брата.
    - Терри, возвращаемся.
    Он что-то пробубнил в ответ.
    - Не понял, повтори.
    Он помолчал. Потом сказал спокойно и очень четко:
    - Лучше тебе это увидеть.
    Меня прошиб холодный пот. Через несколько мгновений я подплыл к барьеру.
    Его правая рука по локоть исчезла в зеркале.
    - Что ты наделал? Сейчас же вытащи руку.
    - Не могу.
    - Держись за меня.
    - Осторожно! Не касайся зеркала. У нас ничего не выйдет. Это - среда одностороннего проникновения. Туда что-то вроде геля, а обратно – железобетонная стена.
    - Мы что-нибудь придумаем. Воздуха хватит еще на несколько часов.
    - Не учел, что во времени можно двигаться только в одну сторону. Похоже, на самом деле, у меня только один выход – головой вперед.
    - Я тебя вытащу, Терри. Пусть без руки, зато живого.
    - Интересно, если оттяпать руку, куда ее занесет? – невесело пошутил он.
    - Ты – самый пессимистичный угрюмый шизанутый рыжий гений, Терри. Отставить отчаиваться. Мы впитаем в себя время, повернем его вспять, спасем наш экипаж!
    Упрямые губы сжались в тонкую линию.
    - Прости меня, командир. Но, похоже, выйдет наоборот. Может там за зеркалом, и правда, кто-то есть. Должен же хоть один из нас выразить ему свое несогласие.
    Терри пожал мою руку и шагнул за барьер.
    Мгновение спустя, зеркальная гладь успокоилась.
     
    ***
    Он обвел меня вокруг пальца.
    Командование отреагировало на мое предупреждение отстранением от полета с обязательным посещением психолога. Я сочинял про ясновидение и предчувствия. Как еще я мог объяснить то, что знал. В последний момент полет все равно. Некто сообщил о возможной диверсии. В ходе расследования были обнаружены серьезные неполадки. Меня затаскали спецслужбы, но, не сумев ничего доказать, отпустили.
    В составе своего экипажа я пролетал двадцать лет. Было все: и хорошее и плохое, но мы всегда стояли плечом к плечу.
    У нас с Лейни родилась дочь, а спустя четыре года двое мальчуганов-близнецов.
    Выйдя на пенсию, я стал пилотом в компании коммерческих грузоперевозок, и случайно оказался на самом краю Вселенной.
    Собрав расплескавшееся время, я насытился долгими счастливыми днями с теми, кто был мне дорог. Не хватало только Терри. Он исчез сразу после нашей с Лейни свадьбы.
     
    ***
    Преподобный Уэсли любил венчания, особенно, когда приходили пары, как эта. У них не было пышного свадебного кортежа. Жених в парадной форме был смущен и счастлив. Невеста в простеньком светлом платье и скромным букетиком полевых цветов смотрела на него влюбленными глазами. Немногочисленные гости ждали их у выхода церквушки. Кричали поздравления, кидали рис и розовые лепестки. А потом всей гурьбой они отправились праздновать свадьбу в ближайший дайнер.
    Священник мысленно благословил капитана и его молодую жену и пошел убирать в алтаре.
    - Святой отец, - окликнули его. - Можно с вами поговорить?
    Уэсли не сразу разглядел прихожанина в полумраке зала. Должно быть один из гостей. 
    Молодой мужчина поднялся со скамьи в самом дальнем углу и нетвердыми шагами подошел к священнику. Очень нетрезвый, не смотря на ранний час.
    - Слушаю вас. 
    Преподобному Уэсли и раньше приходилось беседовать с пьяницами. Он нахмурился и заглянул мужчине в глаза, чтобы показать, что он ненавидит грех, но любит грешника.
    - Я хотел подать петицию Богу, но потом передумал, - сказал рыжий мужчина. - Я много чего передумал. У меня было достаточно времени. И знаете, святой отец, жизнь…она поразительна. 
     Слезы побежали по щекам, но мужчина их не стыдился.
     

  Время приёма: 13:34 21.11.2009

 
     
[an error occurred while processing the directive]