c040 Фей

    За стенами завывал холодный ветер. Утробно стенал, как будто опухший с голоду бер. Скрёбся ледяными когтями, тщетно пытаясь пробраться в избу. Будто чуя, что внутри теплится очаг, и пышет ароматным паром разложенная по мискам каша. Вкусная-превкусная.
    Вот и тщится ледяной зверюга, воет среди насупившихся елей, выводит томительные рулады. Страшно-престрашно. Малышня, вон, даже не доели. Похватали по-быстрому и поскорее на печь, под беровы шкуры – чтоб не слышать завываний.
    Матушка Ледунья только рукой махнула. Сколько можно успокаивать, да объяснять, что нет никакого ледяного бера. Не придёт он и не утащит насильно в лес.
    - Дивинка, доела? Ну-ка, помогай со стола прибирать. Отец вернется с охоты, а у нас леший ногу сломит.
    Девушка кивнула и принялась составлять тарелки. Нарочито гремя, словно сердясь на младших сестёр, что, вместо того чтобы помогать, они на печь взгромоздились. И тут же почувствовала как спину пробуровили взглядом.
    Оглянулась – так и есть. Елинка, самая младшая, высунула нос из-под шкуры и таращилась на сестру.
    - А, ну, поди сюда! – кликнула её Дивина.
    Веснушчатый нос вместе с голубыми пуговицами глаз тут же исчез под меховым покрывалом, где кто-то уже шумно сопел.
    Дивинка улыбнулась. Когда сама была помладше, так тоже пугалась. И так же дрожала вместе со всеми на печи под шкурами.
    - Дочка, поторопись! – донесся из соседней комнаты голос матери, - сама поспешай, а не малышню тереби. Не то возьму вас всех разом и злому Фею отдам. А он не будет с вами цацкаться. Будете у него в Железной Горе батрачить от рассвета до заката и есть одну вареную репу. Без хлеба и соли.
    Девушка хихикнула. Знала, что матушка нарочно голос повысила, чтоб малышей припугнуть. Будут знать в следующий раз, как недоедать. Тем более, когда каша такая вкусная. Берова духа боялись куда как меньше, чем страшного Фея из Железной Горы. Призраков ещё никто в глаза не видел, а вот Фей – вот это страх лютый. Колдун колдунский. Его даже волхвы боятся. Боятся и уважают. Ещё бы, есть за что…
    Не ровня он им, куда как не ровня. Что Фею их пляски вокруг костра с бубном, да обнимания с деревьями, чтобы дождь вызвать или, напротив, прогнать морось. Он одним махом огонь вызывает. И дым у него изо рта идёт после. Ни дать, ни взять – Горыныч в человечьем обличье. Хоть и красивый. Но, поговаривают, красота – обманчива.
    Оттого и боятся его. Если рассердится, так одним махом испепелит. И волхвов, и простых людей, и дома, и лес за один присест. Что ему, Фею-колдуну, стоит...
    Отец рассказывал, что Фей одним мановением руки горы раздвигает. Сам видел.
    Хотя Дивинка уже и в эти страсти-мордасти не верила. Понарасскажут взрослые тоже…
    Девушка выскребла недоеденную кашу из мисок обратно в котелок, висевший над приугасшим очагом. Жара, идущего от углей, вполне хватало на то, чтобы каша оставалась по-прежнему тёплой.
    В сенях заскрипело, раздалось несколько глухих ударов. Видно, отец, Велезар, вернулся, снег отряхивает с ног.
    В прихожей засуетилась мать, готовясь встречать хозяина дома, добытчика.
    Двери приоткрылись, пахнув в дом морозным паром.
    - Хэй-гой! Скучали без меня? – зычный бас отца ни с чем не спутать.
    - Тятя! – малышня, кто не успел заснуть, пососкакивали с печи, радостно бросились к отцу обниматься. Ещё бы они не соскучились – три дня его не было дома.
    Дивина сама со всех ног поспешила навстречу родителю. Вдруг он ей чего принёс. В прошлый раз Велезар своей старшей дочери достал чудный камень из лесу. Яркий-яркий, как горящая на солнце росинка. И большой, размером с кедровую шишку. Потом местные умельцы его вплели в знатное ожерелье для девушки. Залюбуешься – глаз не оторвать. Что от камня, что от самой Дивины. Красавца на выданье выросла, поговаривали деды.
    Отец и сам как рад, что домой возвратился. Только ещё вошел с трескучего мороза, борода с усами все в инее, подхватил Елинку на руки, обнял, прижал к груди. А там и черед остальных. Никого не пропустил, всех пощекотал бородой.
      Ледунью обнял напоследок. Поцеловал горячо-горячо. Она аж раскраснелась, будто молодка. Робко отстранилась от Велезара.
    - Пойдём к столу, ужин ждёт, - тихо произнесла, приопустив глаза.
    Дети продолжали толкаться возле отца, не давая ему и тулуп с валенками скинуть, да шапку с рукавицами снять.
    - Ну, будет-будет… - но вырваться из детских объятий Велезару так и не удалось.
    - Тятя, тятя, - как сороки-балаболки на елях затрещали младшие, - маманя нас Феем пугала, грозилась отдать в услужение. А за окном бер ледяной выл, страшно-престрашно.
    Ледунья с Дивиной прыснули. Вот же ябеды растут…
    - Ух, ты! – фыркнул и Велезар, - и вы все перепугались что ли? Было б чего бояться… Нет там никакого бера, прогнал я его, слышите!
    Дети внимательно прислушались. И, действительно, ветер за стенами избы стих, перестал выть и скрестись.
    - Вот, а вы испугались. Бер, как меня увидел из лесу вышедшего, так драпанул со страху, только пятки сверкали. То ли дело, он – маленький, а то ли я – большой, злой и голодный ко всему, в один присест бера проглотить готовый, - отец так рыкнул и защёлкал зубами, что Дивинка первой не выдержала, прыснула смехом. А спустя мгновение уже все домочадцы хохотали до упада.
    - Тятя, а как же Фей? – сквозь смех пискнула любознательная Елинка, - его ты тоже прогнал?
    От взгляда Дивины не ускользнуло, как отец на мгновение сузил глаза, нахмурил брови. Но в голосе не проскользнуло ни тревоги, ни недовольства.
    - Какой Фей, милая, что ты! Далеко он, у Железной Горы в глубине леса притаился. Не сдюжить ему сюда идти по такому холоду – только сопли морозить. Забоится.
    Громовой раскат сотряс стены…
     
    Из-за нежданного шума из домов на улицу повыскакивали почти все: от мала до велика. Кто в чём: кто и шубу накинуть успел, а кто и в одном валенке на босу ногу.
    Лес больше не гремел, как тысяча барабанов. Теперь он выл, как заплутавшая стая волков.
    В направлении, где располагалась Железная Гора, над вершинами сосен и берёз поднималось багровое марево…
    - Это всё он, проклятый Фей! – выкрикнул кто-то. Тут же к нему присоединилось ещё с десяток голосов.
    - Ледунья, Дивина, заведите детей в избу, - проворчал Велезар, - и сами не высовывайтесь, не вашего это ума дело.
    Девушка тут же подхватила на руки самую беспокойную и любопытную – Елинку, оставив матери справляться с близняшками: Денедом и Ларом. Отец сказал – не смей ослушаться.
    - Мам, а это, правда, Фей сделал? – спросила Елинка, едва они вошли в дом. Ей, неугомонной, непременно все нужно было знать.
    - Молчи. Слышала, что отец сказал? Не нашего ума дело! – отрезала Ледунья, - живо, всем спать! Дивина, укладывай их.
     
    Близнецы уснули сразу же. Измотались волнениями вечера.
    А вот Елинка всё никак не могла заснуть, всё донимала старшую сестру расспросами, пока мать гремела посудой на кухне.
    - Ну, скажи, кто такой Фей! – наверное, раз в двадцатый жалостно протянула девчушка, - и почему он такой страшный!
    - Сколько раз повторять? Не знаю я,– терпение Дивины подходило к концу. Ей и самой уже было до смерти интересно, кто же этот самый Фей. Скорее бы отец вернулся. Битый час на улице с мужиками о чём-то переговаривается. А ведь поесть так и не успел. Уж, он-то успокоил бы Елинку…
    - Ну, скажи… - продолжала канючить сестра.
    - Отстань! А то тяте скажу, - Дивина решила надавить на самое уязвимое место, - вот, он тебе розог всыплет, что не слушаешься, спать не ложишься.
    Елинка тут же юркнула под шкуры. Что ей «беры», да «феи»… Чего-чего, а отцовской порки она боялась, как огонь воды. Велезар, было дело, как-то всыпал ей «на орехи» за непослушание, два дня на скамью присесть не могла.
    Вздохнув, Дивина отправилась к себе. Сама устала за день. С младшими возиться – нелёгкий труд. А как представишь, что после свадьбы придётся нянькаться ещё больше – хоть в лес беги, лишь бы замуж не выдали. Тем более за соседскую орясину – Страгазара. Здоровый он, что бер-шатун. Да, и ума, похоже, не больше, Фей его забери. Рожать от такого юродов – нет уж, благодарю покорно. Лучше в лес.
    Как-то Дивинка краем уха услышала разговор отца с Корнаком, страгазаровым папашей, о сватовстве, так чуть губу себе от досады не прокусила – Велезар согласился. Только просил повременить немного, чтоб, как он сказал, дочка «дозрела».
    Дверь избы едва слышно скрипнула – отец вернулся.
    - Чего так долго? – донесся до ушей Дивины тихий голос матери. В нём отчётливо звучал упрёк, - всё о Фее наговорится не можете. Леший с этим колдуном! Пока ты лясы на морозе точил, каша почти остыла. Садись, ешь!
    - Да, Фей с ним, с этим Феем, - так же тихо, в тон жене ответил Велезар, стараясь не разбудить младших, особенно Елинку, - с Корнаком у меня опять разговор случился. Страгазара посватать хочет. Невмоготу парню, говорит. По нашей Дивинке с ума сходит. Ну, так я решил, что она созрела…
    Дивина закусила губу. Что отец говорил матери дальше, девушка не расслышала. Привычка Велезара рассказывать с набитым ртом – тому виной. Дивина так и не смогла разобрать отцово бормотание. Мать же молчала. Что тут скажешь, в любом случае решать будет глава семьи.
    Наконец, Дивина услышала, как отец отставил тарелку, сыто выдохнул.
    - Соскучился я, Ледунь. Очень, - Велезар звонко поцеловал жену, - пойдём в опочивальню.
    - Детей разбудим ещё! - раздался шепот матери.
    - Не разбудим, - Велезар задул лучины…
    В избе вмиг потемнело. Только робкий багровый свет от очага мешал темноте целиком принять власть.
    Губ Дивины коснулось что-то мокрое и солёное – девушка беззвучно плакала, закусив губы, чтобы не выдать своего горя.
    А, может, лучше в лес?
    Мокрые ручейки, текущие по щекам, пересохли в одно мгновение. Решено! В лес, к берам или, вообще, к Фею. Только не замуж за Страгазара-увальня.
    Дивина стоически переждала, пока отец с матерью не уснут. После чего тихо прокралась к сеням, обулась, накинула шубу, тёплую шаль. И вышла за порог отчего дома…
     
    В лесу было темно, хоть глаз коли. Даже месяц спрятался среди облаков, словно, не одобряя поступок Дивины. И ветер, Фей его побери, вновь разулялся среди древесных стволов. Холодный, жгучий. Будто норовит обратно завернуть к городищу.
    Нет уж, дудки! Не дождетесь!
    Дивина погрозила кулаком в серое беззвездное небо, плюнула через плечо в спину негодяю-ветру. Раз решила – никто не разубедит. Все равно уйду. А скрытник-месяц и ветер – только на руку. Если схватятся, то не найдут впотьмах, потому как заметёт следы. Да, и не додумаются у Фея искать…
    Самой бы не заплутать. Хорошо, что марево багровое у Железной Горы не угасло ещё.
    Значит, не спит ещё Фей-колдун. Интересно, как он отнесётся к нежданной гостье…
     
    Марево было всё ближе и ближе. В красном сумраке отчётливо слышались гулкие удары металла о металл. Точь-в-точь, как у старого Клевца в кузнице.
    - Да, твою ж ты мать! – впереди раздался вопль с надрывом, после чего последовал ещё один удар.
    Дивина опасливо прижалась к березовому стволу. Осталось совсем чуть-чуть, а она перетрусила, как девчонка. Раз уж столько прошла, грех останавливаться. К тому же ноги замерзли и щёки будто иглами начинало колоть.
    Главное, перебороть страх.
    Шаг, ещё один…
    В просвете деревьев показалась освещённая поляна, а на ней неясная громадина. Видно, та самая Железная Гора. Рядом с ней стоял кто-то, кто лишь отчасти походил на человека. Руки-ноги – всё как у людей. А вместо лица – чёрный горшок. И из рук бьёт струя пламени.
    - Треклятая дюза! – рявкнуло чудище, отбросив огонь и хватая молот, размером с голову говяды.
    Раздалось уже такое знакомое гулкое «БУМ».
    - Ну, наконец-то… - чудище довольно фыркнуло, опуская молот и снимая голову.
    - Ой, - от неожиданности Дивина вскрикнула, и, тут же, зажала себе рот ладошкой. Но было уже поздно. На неё пристально уставились два голубых глаза. Под чёрной головой-горшком у сташилища оказалось вполне нормальное лицо. То самое, которое Дивина запомнила, когда видела его единственный раз в городище.
    Фей.
    - Ты кто? – молодой человек шагнул к опешившей девушке.
    - Див… Див… Дивина, - кажется, её начал бить озноб, и ноги предательски подкосились.
    - Эй, что с тобой! – в доносящемся будто издалека голосе Фея слышалась тревога.
    А потом всё померкло.
     
    Очнулась Дивина от того, что кто-то растирал ей щёки снегом.
    - Очухалась? – в голосе Фея, склонившегося над девушкой прозвучали нотки облегчения, - не надо говорить, просто кивни.
    Дивина послушно закивала. Огляделась. Вокруг – металл. Наверное, колдун затащил её в своё жилище внутри Железной Горы.
    - Вот, и замечательно. А то я уж было подумал, что ты насмерть замёрзла. Щёки белей снега были, а сама – как льдышка. На вот, выпей, - Фей протянул девушке кружку.
    Та недоверчиво покосилась на питьё.
    - Да, пей, не бойся, - юноша улыбнулся. Сам для наглядности отхлебнул, поморщился, - тебе нужно согреться. Давай, одним глотком.
    Дивина кивнула и последовала его совету. Горло тут же обожгло так, как будто она перца красного стручок проглотила. Девушка закашлялась.
    - Ничего-ничего, так надо, - Фей похлопал её по спине, после чего достал откуда-то из складок своего необычного одеяния белую палочку, сунул её себе в рот.
    Что-то сухо щёлкнуло, и из пальца колдуна вырвался язычок пламени. Он поднёс его к кончику палочки, вдохнул. Огонёк исчез. Фей выдохнул струю дыма.
    Дивина, как зачарованная, смотрела за ним. Таких чудес даже волхвы не показывали.
    Колдун смущённо замер.
    - Не против, что я закурил?
    - Нет-нет! – быстро ответила девушка. Повисло неловкое молчание
    - Так ты, говоришь, Дивина, да? – начал юноша, - а я…
    - Ты – Фей, - окончила за него девушка. Тебя всё городище знает. Знает и боится.
    - Верно, Фей. Моя фамилия – Фей, - колдун улыбнулся, - но, мне больше нравится, когда меня называют Сергей. Это моё имя. Но его звуков я не слышал уже очень и очень давно.
    - Сергей? – переспросила девушка, словно пробуя имя на вкус. Совершенно очевидно, что она звучало сочней, нежели «фей». «Фей» - больше напоминало то, как свистом зовут собаку.
    - Сергей! – подтвердил колдун, делая ещё затяжку.
    Дальше Дивине пришлось только сидеть и слушать, хлопая глазами и развесив уши. Сергей говорил много и непонятно. Девушка понятия не имела, что такое «авария», «вынужденная посадка», «пропажа преобразователя питания», «срыв дюзы», «лазерная сварка» и всё остальное. Видимо, это было что-то из его колдовских ритуалов. Но Фей говорил об этом так обыденно, словно делился давно наболевшим в груди. Тем, что копилось и искало выхода. Только излить было некому.
    - И вот, я залатал пробоину и готовился ко взлёту. Нажал «старт», и у меня чуть не разорвало двигатель. Оказалось, исчез преобразователь… И теперь я навсегда привязан к вашей планете, если, конечно, не найду преобразователь. А ты как оказалась у меня? Ведь меня чураются.
    Как на духу Дивина выложила Фею историю о том, что её сосватали. А ей замуж вовсе не хочется. То есть, конечно, хочется, только вовсе не за Страгазара.
    - Так я оказалась в лесу… - девушка смущенно улыбнулась и смахнула со лба выступившие капли пота. От выпитого ей стало жарко, но в теле чувствовалась загадочная лёгкость.
    - Отогрелась? – Фей прервал монолог, - ты б шубу-то скинула. А то сваришься, чего доброго…
    Дивина послушно кивнула. Пока, Фей вовсе не казался страшным. Совсем напротив…
    На груди блеснуло ожерелье с подаренным отцом камнем, и взгляд Сергея застыл.
    - Откуда у тебя преобразователь?
     
    Дивина прильнула к оконцу, которое Фей назвал иллюминатором. Там виднелся крохотный шарик. Там остались мама, отец и братья с сестрой. Там остался похожий на бера Страгазар. Ну их!
    
    А впереди…
    А впереди - только Фей…