Минотавр внутри нас Внутри нас? Не знаю, не знаю, я минотавра не ела. О хорошем скажу немного, а потом поворчу. Так вот хорошее - почти все время при чтении кажется, что в руках необычный текст. Что в следующей строчке он удивит, что будет какая-то непредсказуемость, что вот-вот и мы узнаем тайну. Картины меняются: метро, город археологов, история Истоминых, склеп с трупешниками, город с электричеством - все они складываются в кусочки мозаики. Правда, потом это все там и остается отдельными "уголками" общей картины. Буду считать, что именно так автор все и задумал, намеренно выделив центр, "сердце Лабиринта", белым пятном. Хорошо это или нет, не знаю, но одно могу сказать точно: такова авторская композиция и так уж рассказ выстроен. Непредсказуемость и парадоксальность ценю и уважаю. На шараханье и бросание кусков по-читательски обижаюсь. А тут именно так все и происходит: прошли сцену, все, возврата больше не будет, потому что лабиринт такой. По стилю. Задумки хороши, свежие, яркие. А вот реализованы немного наивно, описания можно ужимать, сливая "воду", либо напротив, уделять им больше внимания, подставляя неожиданные детали. Второй путь улучшит стиль, но раздует рассказ. Первый требует терпения и хирургической точности.
Пример 1. Речь мужичка Коляна. Кто он по жизни, кем работает, возраст, социальное положение? Нам, читателям, можно не говорить, но знает ли о нем что-нибудь автор? Мы видим небритого мужика в пуховике, который пьян и ругается на Истома. Пусть, но при этом он не должен быть безликой картонной фигуркой. Явно небогатый человек, но про "в этом вашем метро" говорит так, будто первый или второй раз в жизни в метро спустился. Повествует о своем споре с диггером (кстати, это явно и не диггер вовсе был), перемежая речь руганью и грязными словечками (что хорошо, дает живость), но тут же вставляет вялое: "Как нас на «Октябрьскую» то пропустили, не знаю..." Это читателю пояснение, это не из разговора Коляна с Истомом. Колян употребляет "мандраж" рядом со "слава богу", путается с терминами "пацаны" и "мужики" (автор, это называется "сухой монтаж", когда персонаж под кого-то косит, не владея терминологией, в лагерной или криминальной речи "пацаны" и "мужики" - это не деление по возрасту, как робко пытается пояснить Колян для Истома, это разные "касты", то же самое относится к "ребятам" не сидевшим, но в нелегальном бизнесе крутящимся годами, никогда они "пацанов" "мужиками" не назовут). Если же Колян - простой человек, лишь слегка перебравший, то тогда его речь нарочито загрублена и затянута (и попытка напасть на Истома лишняя).
2. Само метро. Обозначено схематично (почему в тоннелях темно, обычное метро освещается, даже технические ветки, да и не душно там, вентиляция есть, а милые особенности: светофоры, стрелки, доп. коммуникации, ручки, ступеньки, решетки?), к настоящему уже отношения не имеет (про настоящее и баек больше, и страшилки написаны поужаснее), можно все свалить на то, что это уже и не метро вовсе, а часть задуманного лабиринта, но тогда у него должны быть свои особенности, кроме двух: подбрасывает все необходимое и убирает мусор. "Всех пускает, но никого не выпускает. Прямо как турникет в метро" (о Лабиринте). Турникеты в метро на выход свободно работают, это в электричке надо по два раза прикладывать билет. Кстати, о "необходимом для жизни". Есть в тексте хорошая фраза о превращении в "животных" от безделья, и это хорошее уточнение, но подобных деградирующих личностей по время рассказа и не встретилось.
3. О сравнениях. Их то вообще нет, то горой навалены. "Когда же он вернулся в посёлок, то застал мрачного как туча Мигеля. Он держал за грудки какого-то парня, легко приподняв его над землёй, будто котёнка. Истом подскочил к другу, схватив его за руку. — В чём дело, Мигель! Отпусти парня! — Из-за него! — Ревел он, словно медведь. — Из-за его халатности Ника ушла в Лабиринт!". Здесь и туча, и котенок, и медведь. Да, и если уж кусок этот рассматривать, откуда у разъяренного человека среди слов появляется "халатность"? Он может негодовать, может считать, что тот виноват, но "халатность" - это отстраненный термин, который может возникнуть потом, при полном выяснении, что произошло, при попытке суда или самостоятельного вынесния приговора. Это не для выкрика "сейчас".
4. Карты. Такая сцена, такая сцена... А все равно кажется "обманкой". Если Истом умеет играть, то его поведение чересчур наивно, и лабиринт-то ему все подсказывает (какая бы ни была единая цель, но разве интересно читать про подсказки? И противник знает карты, и Истом знает, что он знает), и зацепка всего одна - французская фразочка Жака, над которой "думает" Истом. Было бы тут что-то похитрее навинчено, с упором на стародворянское его прошлое, что не просто он наивный человек со стороны, а имеет опыт позапрошлого века и хорошее образование, позволяющее просчитать ситуацию, или он шулерские трюки знал по отцовским проделкам, тогда и сцена выглядела бы изящной. Или напротив, Истом в карты никогда не играл, памятуя, чем это дело закончилось для его отца, отсюда и бессилие против спецов и асов. Но тогда на что он рассчитывал, вступая на игру, неужели не понимал, что финал предрешен?
|