Эля никогда особенно не верила в Бога. Ну да, ее крестили маленькой, лет в пять. Смутные воспоминания подсказывали что-то про холодную воду – туда ее окунали с головой и еще заставляли полоскать руки; про голодный желудок, про каменную церковь. Да, и ей запомнился бородатый дядя в очень нарядном платье, расшитом золотом и камешками. Он бормотал слова, которые Эля должна была повторять за ним. Звучало это не по-русски таинственно: «Посвящаю…отрекаваюсь…» и прочее.