Извините, коллега, но если "Холод настільки сильно сковував рухи, що ноги безпорадно підкошувалися", то как он "зумів видобути із каменю вогонь"? Я представляю, что пальцы у него вообще уже не двигаются, где уж там камень удерживать и бить, что искры высекать...
В начале все либо блюют, либо хотят блевать. Даже бедная паучиха размером с грузовик.
Сюжет есть, неожиданный поворот есть, и концовка, скорее, неожиданная. Но, как мне показалось, очень затянуто. И - ну не верю я в автоматику, которая должна отправлять сигнал через гипер-пространство, при этом здесь у нее "сигнал не проходить", а через несколько километров - уже да. Куда и через что он вообще должен "проходить"? Не верю, что протекшая жидкость уронила корабль. Не верю в такую легкую победу над паучихой... Как-то это больше на стеб похоже.
В холод такой не верю, и в такой "ледяной поход" тоже. Ноги промокают от снега, моментально. А потом замерзают. А потом - "оттаивают". И вот когда они "оттаивают"...
" - Что же это за подлецы! - закричал Турбин. - Неужели же они не могли дать вам валенки и полушубки? - Ва... аленки, - плача, передразнил Мышлаевский, - вален... Руки и ноги в тепле взрезала нестерпимая боль. Услыхав, что Еленины шаги стихли в кухне, Мышлаевский яростно и слезливо крикнул: - Кабак! Сипя и корчась, повалился и, тыча пальцем в носки, простонал: - Снимите, снимите, снимите... Пахло противным денатуратом, в тазу таяла снежная гора, от винного стаканчика водки поручик Мышлаевский опьянел мгновенно до мути в глазах. - Неужели же отрезать придется? Господи... - Он горько закачался в кресле. - Ну, что ты, погоди. Ничего... Так. Приморозил большой. Так... отойдет. И этот отойдет. Николка присел на корточки и стал натягивать чистые черные носки, а деревянные, негнущиеся руки Мышлаевского полезли в рукава купального мохнатого халата."
В общем, извините, коллега, но я с самого начала не поверил в рассказ, не поверил в героя, и трудно было ему сочувствовать и сопереживать.
Вот паучихе - пожалуй, да. Ее как-то больше жалко. Проблемы понятные. А тут приперся какой-то Тарас, и факелом в морду...
|